Сын своего отца

— Не могу я. Мне рыцарь сказал, что если кто-то кроме вас об этом узнает, меня зарежут непременно.

— Действительно, могут зарезать. Ну, ладно, и без тебя справлюсь.

Боцман Хью уже сбился с ног, то уговаривая пиратов сдержать свой гнев за убитых товарищей, то расставляя караулы, то выполняя приказы капитана и Отгара. Голодный и злой, он нёсся к дому старосты, бросив собирать вещи перед завтрашним отходом на корабль, хотя делал он это с радостью. Кому не надоест торчать в деревне, само название которой говорит за себя: Глухая? Несмотря на закалку, его нервы тоже начали сдавать. Особенно после того, как резко стали таять экипажи кораблей. Проклятые рыцари! Опытный морской волк ещё пару дней назад почуял, что пора уносить ноги. Ну не верилось ему, что тот зелёный мальчишка, пойманный в деревне, и есть один из безжалостных врагов, что кружились где-то поблизости. Уж больно легко он попался. Хотя, если посудить, и деревенские рыцари оказались лёгкой добычей. А все потери можно объяснить лишь одной причиной. 'Поверили, что мы их массой задавим, бдительность потеряли', — ворчал про себя боцман, поспешая в дом старосты.

Вся троица мирно попивала винцо, сидя вокруг ломившегося от еды стола. У Хью резко засосало в желудке, и он невольно сглотнул слюну.

— Ну чего тебе, — недовольно проворчал капитан.

— Господин Отгар! Капитан! Прискакал человек с корабля. Он ранен. Говорит, что привёз какое-то важное известие.

— Какого чёрта он сам не пришёл?

Капитан отшвырнул вилку, и та со звоном запрыгала по столу.

— Он потерял сознание, едва слез с коня. Даже не успел рассказать, что за известие.

Капитан зловеще поглядел на Отгара и взялся за висевший на стене пояс с оружием.

— Допрыгались, кажется, — насмешливо бросил Рейли, допивая из бокала, но ни пират, ни Советник, не удосужились даже посмотреть в его сторону, разбирая своё оружие.

Гневные слова Батлера размеренно грохотали в комнатушке, где собрались командиры рыцарских сотен.

— За жизни моих воспитанников до того момента, пока они не будут посвящены в рыцари, отвечаю только я. Вы же, сотник Хорд, мало того, что без моего ведома направили их на верную гибель, но и предали их, лишив помощи опытных воинов. Я не зря требовал отправки штатных рыцарей. Но, как выяснилось, вы лишь для виду со мной согласились. Десяток Отара шёл не на помощь моим питомцам, а отдыхать в Оду. По приказу командира своей сотни. В результате — минимум четверо уже убиты, и их смерть только на вашей совести.

— Выбирайте выражения, господин Мастер, — сверкнул глазами Хорд.

— Замолчи, Альберт, — оборвал его Норман. — Я тебя предупреждал, что мальчишкам может туго прийтись. А ты ещё такую штуку с десятком Отара выкинул! Герцог тебе за это голову оторвёт. Твоё счастье, если хоть кто-то из пацанов живым вернётся...

— А счастье ли? — негромко вставил Луко.

— Думаешь, ты отомстил тому сопляку, что чуть из тебя котлету не сделал? А в чём другие виноваты? Да тебе не жить, если их родственники узнают, что ты жизнями их детей своё самолюбие тешишь. Зачем тебе новые враги? Со старыми сначала помирись...

— Что ты мне новых врагов прочишь? Да эти молокососы, когда почуяли, что жареным пахнет, наверняка попрятались по лесам и сидят, носа боятся показать. Напоролись, поди, на кучку бестолковых жлобов, и им со страху какие-то пираты померещились.

— Эти молокососы почти сорок разбойников перебили, пока ты в замке отсиживаешься да своих людей по кустам прячешь. А про пиратов мне не они, а Хлодвиг сообщил, — отозвался Батлер.

— Только не надо меня трусом выставлять!

— А тебя трусом никто и не считает, — пробурчал Луко. — Ты пацанов по-скотски подставил. И вины своей не хочешь признать.

— Я признаю только, что мне надоело ваши морали выслушивать. Эй, Алан, готовь свой десяток к выходу, — крикнул Хорд через приоткрытое окно. — Через час выступаем в Глухую.

Сотник язвительно оглядел собравшихся и, не переставая ёрничать, добавил:

— Грехи замаливать перед деточками. И не беспокойтесь, господин Батлер, я не затеряюсь в дороге. А по пути поищу в кустах ваших ученичков. Если они со страху ещё в штаны не наложили, то верну их вам даже не испачканными.

Громко хлопнула входная дверь. Четверо оставшихся молча слушали, как затихают торопливые шаги.

— Что-то слабо мне верится, что он хоть кого-нибудь вернёт, — покачал головой Луко. — Одна надежда на то, что там Хлодвиг.

Кор сидел в тесном кругу мужчин, которые ещё были в состоянии держать оружие и изъявили желание помочь юношам.

— Я никого не принуждаю и предупреждаю сразу: это опасно. Пираты могут пойти на любую хитрость, чтобы отрезать нас от корабля. Часть из вас останется прикрывать лагерь с женщинами. Другие...

Хрупкая мальчишеская фигурка терялась среди крупных крестьянских тел, но все слушали своего спасителя, умело рисовавшего прутиком на песке замысловатые схемы.

Мужики согласно кивали, время от времени вставляя свои поправки, и к концу совещания напрочь забылась привычная сословная разница между простыми работягами, всю жизнь горбящимися, чтобы прокормить семью, и их гордыми неприступными защитниками. Сейчас все они были защитниками. И знали, что завтра кто-то из них уже не будет вот также сидеть у ночного костра.

Гонцу влили в рот воды и отшлёпали его по щекам. Он с трудом открыл глаза, но они ещё какое-то время не выражали никаких мыслей.

— Что с кораблём? — взревел капитан, предварительно выгнав из дома остальных пиратов.

— Они... Они обманули нас... Переоделись в наших... Как будто пленников везли... С ними был тот говнюк, которого мы в море подобрали... Но я его застрелил.

Целый град отборной брани должен был до основания разнести крестьянский домишко. Выждав, когда у пиратского главаря кончится воздух в лёгких, Отгар резко оборвал поток излияний.

— Заткни свою пасть!

Склонившись над раненым, он спросил:

— А ты как уцелел?

— Они отпустили меня. Раненого. Велели передать, что не тронут корабля, если...

— Ну...

— ...если вы, господин Отгар, отпустите целыми и невредимыми обоих пленных рыцарей. Они будут ждать ответа завтра в полдень возле брода, где... где была наша засада.

— Времени не теряют, — мрачно вставил Рейли.

Чьи-то тяжёлые шаги затопали по крыльцу, и дверь распахнулась.

— Я кому говорил: не входить сюда! — сорвался на визг капитан, хватаясь за оружие.

— Господин капитан, пожар! — залепетал перепуганный таким приёмом пират. — Дом старосты горит!

Эрг сидел неподвижно минуты три-четыре. Его надсадное дыхание пугало Хлодвига. Одно радовало: это не эпилепсия, и его лучший ученик не превратился в припадочного.

Наконец юноша стал дышать ровнее, а затем и открыл глаза. Он улыбнулся, смахнул со лба пот и заговорил, словно и не было тех пугающих минут.

— Я не ожидал, что смогу услышать его. Здешний Исповедник — ему удалось уцелеть — сообщил, что сейчас в доме лишь трое пиратов. И двое возле дома. Остальные ушли. Прискакал кто-то и привёз плохую для них весть. У нас очень мало времени.

Только сейчас молодой человек обратил внимание на ошалелые глаза Мастера.

— Не удивляйтесь, Учитель. С самого раннего детства меня воспитывал Исповедник.

Боцман едва успел перехватить кое-что со стола начальства, так и не утолив толком голод, когда за ним пришёл арбалетчик.

— Приспичило их, — бухтел он, отодвигая тяжёлый засов. — К стене, живо!

Арбалетчики проскользнули вперёд и встали по обеим сторонам двери.

Старый Рыцарь послушно отступил в дальний конец комнаты, а мальчишка, неподвижно стоявший в паре шагов от двери, шагнул назад раз, другой, и исчез.

Хью, вошедший за бадьёй с испражнениями, которую требовали вынести арестанты, видел, как юноша отступает. Потом очертания его фигуры размылись. Бледная стремительная тень мелькнула перед глазами, закрыв на полмига крошечное оконце под потолком, и что-то огромное чёрное обрушилось на голову коротышки.

Хлодвиг не видел ничего, кроме расплывчатого пятна, мелькнувшего на фоне двери. И в тот же момент трое пиратов, отшвырнутые неведомой силой, разлетелись в разные стороны, словно кегли. Арбалетчики, сползшие по стене в разных углах комнаты, выглядели тряпичными куклами. Большей частью из-за вмятой вовнутрь груди. Боцман, которого не сдерживала сзади никакая стена, улетел дальше всех, благополучно миновав дверной проём. Но его тело тут же заслонила материализовавшаяся фигура Эрга, дышавшего, словно загнанная лошадь.

Рыцарь помотал головой и протёр глаза:

— Кажется, я на ходу заснул, — недоумённо пробормотал он.

— Скорее, Мастер. Берите арбалет. У ворот ещё двое. Мой левый, Ваш — правый.

Старый Рыцарь осторожно снял палец мёртвого пирата со спускового рычага и поспешил за молодым человеком.

— Когда-нибудь объясни мне свой фокус с моим отключением сознания, попросил старик, проверяя оружие.

Убедившись, что с оружием всё в порядке, пленники распахнули дверь из подвала.

— Теперь я наверх, а вы седлайте коней, — скомандовал Эрг, отшвырнув разряженный арбалет на тела часовых, карауливших крыльцо.

Наскоро нацепив свою кольчугу и пояс с оружием, беглец попытался найти подмётные бумаги Советника, но их нигде не было. Во дворе уже послышался стук копыт выводимых коней. Эрг сгрёб в кучу какое-то тряпьё, обильно полил его маслом и кинул туда горящую лампу. Сразу же потянуло разогретым маслом и палёной шерстью. Едкий дымок потянулся в открытое окно, а распахнутые двери поддерживали тягу. И, уже когда двое всадников, промчавшихся по пустынной улице, подъезжали к лесу, пламя перекинулось на крышу.

Из-за деревьев было видно, как к пылающему дому бежали люди, такие маленькие и безобидные издалека. Они казались ватагой перепуганных детишек, ищущих защиты у большого костра. Их слабые голоса, доносимые ветром, едва нарушали тишину опускающегося вечера. Крики и шум пожара, приглушенные расстоянием, не смогли заглушить звука треснувшей за спиной сухой ветки.

Хорд действительно не стремился затеряться в дороге. Десяток Алана Ньюса, выйдя из замка во второй половине дня, вечером уже был в Отмели. Сотник поднял на ноги всю деревню, требуя для своих людей лучший ночлег и лучшую пищу, а для коней — лучшие стойла и корм. Староста, знавший и раньше командира первой сотни как деятельного человека, в этот раз совсем сбился с ног, выполняя его многочисленные требования.

Ещё затемно, почти за час до выступления, Хорд выслал вперёд посыльного с приказом для десятка Отара. Его рыцарям пора было заканчивать сидение в Оде и возвращаться домой. Но Хорд решил использовать их как авангард. Или хотя бы для подготовки полевого лагеря.

Ветераны сотни ворчали на своего командира:

— Коней загоним с таким темпом.

Но тот сразу пресёк ропот.

— Выбирайте: либо загоним коней, либо герцог вас загонит. В свои подвалы.

Если бы хоть один из этих чёртовых мальчишек вернулся назад с перепуганными глазами, миссия Хорда оказалась бы выполнена с блеском. Ещё бы. Глупые сопляки не сумели самостоятельно справиться с приказом, их командир зря погубил людей, и лишь вмешательство самого сотника позволило завершить операцию и спасти не только положение дел, но и чью-то жизнь. А также привезти ТАКИЕ документы! Документы, которые сделают его, Хорда, спасителем всего государства. И первым лицом в Рассе. А может быть не в Рассе, а в Кроне? Рыцарь даже улыбнулся от такой мысли.

'Какая разница? Всё равно дело уже сделано. Отгар подбросит мне бумаги, как договаривались. А уж живы ли те юнцы или нет — дело десятое. Если сдохли, то и забот меньше'.

Реакция рыцарей, выработанная долгими тренировками, была мгновенной. Хлодвиг уже направлял в сторону раздавшегося щелчка свой арбалет, а Эрг кубарем катился по траве к ближайшему кусту.

— Я не враг вам.

Седой старик в белых одеждах неторопливо шагал навстречу поднятому оружию. Мастер чертыхнулся, опуская арбалет, а Эрг стал успокаивать напуганную неожиданным прыжком седока лошадь.

— Меня зовут Иоанн, и я ждал вас здесь.

— Мира тебе, Отец.

Старый Рыцарь склонил голову и прижал ладонь к сердцу.

— Я уже сказал этому юному герою, который не побоялся прийти за тобой в самое логово нечисти, что к тем убийцам и грешникам прибыл гонец с плохой вестью. Тебе же, Мастер, я хочу сказать, что гонец прибыл с запада. И вам нужно спешить туда же, пока не стало поздно для людей, которыми вы оба дорожите.

— Спасибо, Святой Отец! Но что же заставило тебя нарушить свой обет и вмешаться в наши мирские дела?

Старик тяжело вздохнул:

— Моим обетом является нести людям добро и препятствовать злу. А большего зла, чем убийство невинных людей нет на свете. Вот и терпит Всевышний мой малый грех во искоренение большего. А вам нужно спешить, потому что те отродья, — Исповедник махнул рукой в сторону деревни. — Жаждут крови, как хищные звери. Но хищный зверь проливает кровь ради жизни своей и своих детёнышей, а в них же клокочет злоба. Исполняйте свой долг, воины!

Седая голова повернулась в сторону притихшего юноши:

— Стучи в двери, и тебе отворят. Ищи и найдёшь. Да хранит вас судьба!

Хлодвиг тронул повод коня:

— Спасибо, Отец. Пусть и тебя хранит твоя судьба.

Но только Эрг увидел в глазах Старца его судьбу, то ли предписанную Всевышним, то ли избранную самим Исповедником. Разглядел, ужаснулся, но твёрдый взгляд святого человека не позволил ему даже открыть рта.

Из прокушенной губы Отгара всё ещё сочилась кровь. И, хотя его руки ещё тряслись от ярости, Рейли понял, что приступ гнева у его старинного друга уже затухает.

— Сурово! — скривил рот бандит, глядя на сложенные в ряд в углу двора сгоревшего дома тела. Их успели вытащить из каменного подвала подоспевшие на пожар люди. — Насколько я помню, босым мы оставляли мальчишку.

Рейли ткнул носком сапога в чётко отпечатавшийся на груди одного из мертвецов след голой ноги.

— Похоже, они ничего не успели понять. Боюсь, Кейт, твои проблемы закончатся не скоро...

— Заткнись! — губы Советника дёргались от тика. — Ты, похоже, ещё не понял, что этот волчонок вместе со старым псом могут разрушить ВСЕ наши планы.

— Ну, если вы не перехватите их или тех, других, где-нибудь в дороге...

— Почему 'вы', а не 'мы'?

— Разве ты забыл, Кейт, что в Рассе меня ждёт Барц?

Лицо Отгара перекосила гримаса отвращения:

— Ты, никак, струсил?

— Дело не в трусости, Кейт. При встрече с рыцарями, которых ты ждёшь со дня на день, у меня возникнут... м-м-м... некоторые трудности в общении с ними. И Барцу будет неприятно узнать, что бумаги, так необходимые ему, попали в чужие руки. Короче, Кейт, я ухожу сегодня. И не переживай ты за своих пленников! Найдёшь кого-нибудь другого.

— Ты всегда норовил смыться, когда начинало пахнуть жареным, Милтон.

— О чём ты, Кейт? Да вы массой задавите этих пятерых мальчишек вместе с их учителем. Как корова жука. К тому же, я сомневаюсь, что старая развалина Хлодвиг с этим молодым головорезом хороших кровей сумеют найти своих дружков. Или ты переживаешь за свою посудину? Да плюнь ты на неё! Ею же всё равно некому управлять. Пусть они палят этот корабль, вы же спокойно унесёте ноги на другом. Это мне ещё несколько дней предстоит натирать мозоли на заднице и прятаться по кустам при каждом шорохе. Сейчас главное — не задерживаться здесь и появиться на берегу, пока эти четверо сорванцов не ждут вас.