В когтях кошмара

* * *

Они остановились перед невзрачной деревянной дверью, напоминавшей тюремную. Ни замка, ни скважины для ключа на двери не было. Прошептав что-то себе под нос, Лорелея щелкнула пальцами и дотронулась до каменной стены. На поверхности двери загорелись знаки, неуловимо напоминавшие скандинавские руны. Ослепленной яркой вспышкой Франциск закрыл глаза, но, распахнув их через мгновение, увидел лишь темноту в глубине открывшегося за дверью коридора. "А ведь неплохой способ защиты", — подумал он. "Можно подготовиться к чему угодно, но против безусловных рефлексов ничего не сделаешь. Как изящно".

Долго рассуждать не пришлось: Лорелея шагнула вперед и увлекла ослепленного священника за собой.

— А свет...

— Никакого света, — не дала договорить волшебница.

— Что вы хотите мне показать? — насупился Франциск.

— Что я хочу показать вам, святой отец? Некое существо. Очевидно, оно имеет то же происхождение, что и обнаруженный вами Демон. То, что вы увидите — нынешняя форма Бартоломью Бэнкса, одного несчастного парня из Уэльса, жившего в начале века. Бэнкс был одним из учеников Часовой Башни, пока с ним не приключилась весьма любопытная метаморфоза. Его держат в заключении с тысяча девятьсот восьмого года, и за это время мы кое-что узнали. Я полагаю, что с ним произошло то же самое, что и с нью-йоркским адвокатом, но если ваш демон развоплотился, то мы свою тварь сумели законсервировать.

Спускаясь по лестнице, ведущей в темноту, Лорелея деловито рассказывала об очевидных любому начинающему магу вещах.

В современном мире известно более ста элементов, объединенных в периодическую систему, и новые продолжают появляться. Маги же обходятся пятью.

Ветер, вода, земля и огонь — алхимическая четверка, известная с давних времен. Пятый воображаемый элемент, эфир, стоит над ними. Любой элемент периодической таблицы получается в результате реакции эфира с комбинацией элементов четверки — на этом простом правиле построена всё современное магическое искусство.

Чуть менее очевидно, что эфир существует в разных формах. Самый простой и распространенный облик эфира — свет, правда, с некоторыми оговорками. Чуть менее известны, но оттого не менее распространены эфирные обманки — фрагменты эфира, не вступившие в реакцию с алхимической четверкой и оттого принявшие форму аморфной глиноподобной субстанции, прежде чем распасться на исходные частицы. Чистейший эфир может кристаллизоваться в частицы, именуемые "зерна". Получить зерна непросто, а работа с ними невероятно опасна, поскольку они невероятно ядовиты для любого живого организма.

Но на этом элементная теория не заканчивается.

Маги не постулируют существование элементов, являющихся антагонистами воды, земли, огня и воздуха. Ученые-физики предполагают наличие антиэлементов в антимире, но даже подтвердить их существование — задача, по уровню сопоставимая с постижением Истинной Магии. С эфиром дело обстоит не так. Его называют Пятым Воображаемым элементом, подчеркивая его нематериальную сущность. Противоположность эфира, его антиэлемент магам отлично известен: Пятый Истинный элемент, аннигилирующий эфир в любых формах при контакте. Его называют "квинтэссенцией пустоты", а в науке он получил красивое поэтическое название "темной материи", что позволяет использовать его для объяснения любых фактов, не укладывающихся в стройную космологическую теорию современных ученых. Пятый Истинный элемент обычно называют с приставкой "теоретический", поскольку найти его в природе невозможно. С одной лишь оговоркой: в природе Земли. Если подняться над поверхностью планеты, то Пятый Истинный элемент можно встретить повсюду.

Разложить материю на эфир и алхимическую четверку способен любой маг — собственно, они этим всю жизнь и занимаются. Задача разложить вакуум на Пятый Истинный и Пятый Воображаемый элементы намного сложнее: чародеи называют данный процесс Первой Истинной Магией. Не считая слухов, в истории существует лишь один подтвержденный случай, когда человек овладел Первой Магией — древнегреческий ученый Аристотель, оставивший косвенную подсказку для потомков в одной из своих работ: "Природа не терпит пустоты". По самой распространенной теории мироздания, в космосе повсюду царит вакуум, который безостановочно сам по себе распадается на эфир и темную материю — иными словами, Вселенная являет собой воплощение Истинной Магии номер Один.

— На самом деле, есть и второй человек, владеющий Первой Магией, — объявила Лорелея, опровергая сказанное ею несколько секунд назад. — Он не любит, когда его имя становится достоянием общественности, и я уважаю его право оставаться в тени. Он постиг искусство не так давно, а перед этим работал с тем объектом, который предстанет сейчас перед вашими глазами, святой отец.

Франциск всегда считал себя человеком с крепкими нервами, и у него было на то право — особенно после недавней встречи с Первородным Демоном. Но едва он увидел объект, к которому его привела Лорелея, ему стало физически тошно от омерзения.

Оно находилось внутри огромной камеры со светящимися стенами и парило в воздухе, словно никаких законов гравитации для него не существовало. Слепленный из субстанции неопределенного цвета, похожей на плоть неизвестного организма, огромный неправильный шар пульсировал, колеблясь из стороны в сторону. Порой он начинал мерцать, и Франциску казалось, что шар становился прозрачным и чуть менее материальным. Его поверхность бурлила и лопалась, будто состояла из жидкости: блестящие шарики вылетали из висящего объекта и кружились по спирали внутри камеры. Священник вгляделся в точку, откуда вырвался один из пузырьков: вместо дырки, как в швейцарском сыре, она была заполнена черной субстанцией, и глядя на неё, Франциск с ужасом подумал, что смотрит в абсолютную пустоту.

"Если долго смотреть в бездну, то бездна посмотрит в тебя".

Священник отвернулся. Ему казалось, что объект напротив него вот-вот вырвется и поглотит его.

— Не беспокойтесь, святой отец, Бартоломью Бэнкс герметически изолирован, — насмешливо подала голос Лорелея.

— Что... кто?

— Тот самый маг, который умер во сне в ту ночь, когда в Сибири упал метеорит, — объяснила чародейка. — Ваш Первородный Демон развоплотился, а мы своего законсервировали. Я открою вам секрет, святой отец: никакого Демона нет и не было. Ваш труп всего лишь распался на парные Пятые Элементы, и часть из них приняла похожий на Первородного Демона облик. Кто-то из ваших опознал его, но не стоит верить книгам: иногда они лишь фантазия сочинителя.

— Тогда что будет с...

— С Первородным Демоном? Он развоплотился, а через неделю он станет сгустком эфира и темной материи, которые не могут сосуществовать. Затем он взорвется и от трупа не останется ничего, кроме, возможно, кучки эфирных обманок.

— А случай в Валенсии?

— Случайная мутация, как и во всех остальных случаях. Разложение элементов не проходит бесследно для организма. Я не дам точного ответа, почему в одних случаях мутации были сильнее, чем в других, но их природа очевидна.

— Я все равно не понимаю, — кивнул головой Франциск, отмахиваясь от роя неприятных мыслей, что лезли в голову. — Зачем вы мне это показали?

— Очевидно, что мне была интересна ваша реакция, святой отец, — надменно усмехнулась Лорелея. — Студенты, которые сюда попадают, часто падают в обморок. Вы покрепче. Приятно иметь дело с людьми, которые не валятся в обморок при малейшем испуге.

Франциск ничего не ответил.

— Информация о случаях Импульса Возвращения, которую вы предоставили, оказалась весьма кстати. Мы знали о трех случаях, а вы дали статистику — достаточно интересную, чтобы сделать выводы. Теперь я не сомневаюсь, что нападения во сне активизировались, когда на Землю попадал объект извне — метеорит, ракета или бывшая длительное время на орбите космическая станция. Элементная реакция в телах жертв не свойственна земным организмам. Вы понимаете, к чему я клоню?

— К тому, что нападения — дело рук не Мертвого Апостола, а... организма извне Земли? Звучит не очень правдоподобно, госпожа Бартомелой. Кроме того, сама концепция жизни вне Земли попахивает серьезной ересью.

— Ох уж эти ваши церковные догматы, — расхохоталась Лорелея. — Святой отец, вы находитесь в самом еретическом месте на свете, не считая Атласа. Почему вы до сих не разожгли подо мной костер? Наверное, потому, что я права.

— Мне все равно не нравится ваша теория, — упрямо настаивал Франциск, — и даже если предположить, что она верна, то как вы рассчитываете искать ту самую тварь?

— О, у меня есть пара теорий, которые не помешает проверить. На Земле есть как минимум одно существо инопланетного происхождения, и ещё какое! Как хорошо вы знаете список из двадцати семи?

— Не очень хорошо, — признался священник, не на шутку злясь. — Во время обучения я предпочитал читать Священное Писание. Это полезнее и душеспасительнее.

— Что ж, тогда вы узнаете кое-что новое. Апостол номер Пять, известный под кодовым названием ОРТ — а я не допускаю, что это его настоящее имя, ибо оно звучит крайне похабно, обитает в Южной Америке. Мы давно за ним присматриваем. В Ассоциации полагают неопровержимым фактом, что ОРТ — по сути Тайп-Меркурий, живая эссенция первой планеты Солнечной системы.

— И это его рук дело?

— Нет, — утвердительно заявила Лорелея. — Не его. Во-первых, если бы Тайп-Меркурий проснулся, то мы бы уже знали — как и вы. Уверена, что Первый номер Церкви уделяет особое внимание наблюдению за столь опасной тварью.

— Тогда...

— Через пару дней я буду знать. Мои слуги скоро займутся обработкой имеющейся информации. Должна выразить вам благодарность, святой отец: дело обещает быть весьма интересным. Скоро вам придут хорошие новости.

Франциск не сразу понял, к чему клонит чародейка.

— На что вы намекаете? Мы работаем...

— Не "мы", а "я", отец. Авторитет и заслуги вашего начальника неоспоримы, но вы — рядовой член Церкви. Я отказываю вам в участии. Располагайтесь в любой из гостиниц Лондона, сходите в оперу или на футбол — словом, делайте все, что будет угодно вашей христианнейшей душе. Когда я закончу охотиться, вы отправитесь в Рим с докладом и, несомненно, получите повышение.

Лорелея развернулась и скрылась в темном коридоре. Франциск поспешил за ней, даже не пытаясь возражать, несмотря на кипящее в его душе чувство ужасной несправедливости.

Глава 7, в которой, помимо великолепных историй, есть ещё и перегонка некоего существа на насуверсовский манер

"Я много думала, почему именно мне суждено повести людей к звездам.

Звучит самонадеянно, не так ли? Я отдаю себе отчет: тринадцатилетний ребенок может сказать подобное в шутку, во время игры, абсолютно серьезно — но оттого не менее бессмысленно. Тем не менее, я говорю об этом как о свершившемся факте. Неважно, что это произойдет в отдаленном будущем: я знаю, что так будет."

Мало кто знал, что писала Лицзинь в своем дневнике в те минуты, когда ей не приходилось выкладываться по полной на уроках. Наполовину исписанный блокнот, подаренный кем-то из учителей, стал для неё единственной отдушиной, где она могла быть по-настоящему сама собой. Ей не приходилось быть скромной, послушной девочкой, которая не вовлечена ни в какие нарушения распорядка, с утра до поздней ночи корпящей над книгами, а по выходным следующей принципу "Лучший отдых — смена форм труда", что обязывало её сменить библиотеку на ткацкую мастерскую. Десять минут, которые она могла посвятить себе, были ценнее всего на свете, потому что лишь тогда она могла поговорить наедине сама с собой.

"Мне часто снится сон, голос в котором убеждает меня отправиться к звездам. Я иногда вижу его и наяву. Конечно, я боюсь: психическое расстройство вряд ли поможет мне стать космонавтом, но я уверена в своем здоровье. Я думаю, что это — лишь следствие моей одержимости. Впрочем, я искренне полагаю, что одержимость чем-то лучше, чем одержимость ничем. Я имею цель, ради которой стоит жить и пытаться".

* * *

— Лен, ты обещала.

"Хозяин ошибается".

— То есть как это ошибаюсь? — взвился Шики. — Не далее как сегодня днем ты сказала мне, что готова научить меня своим фокусам во сне.

"Ответ отрицательный. Интерпретация хозяина неверна".

Шики вздохнул и свалился на кровать.

— А если я возьму тебя гулять в город?

"Нет необходимости в дополнительных условиях. Вероятность в будущем равна ста процентам."

— Хорошо, тогда я возьму тебя гулять в город завтра, — продолжал торговаться Шики, акцентируя внимание на скором времени совершения события. — Завтра я убегу из больницы и свожу тебя в кафе-мороженое. Там подают лимонный чизкейк, морковный торт и сладкую вату.

Лен валялась вверх животом на подоконнике ровно в том месте, где прохладные потоки воздуха из кондиционера оказывались сильнее всего. Она положила лапку на мордочку и хитро открыла один глаз:

"Вероятность крайне мала. Побег из больницы. Следствие: гнев сестры. Другое следствие: гнев госпожи Арквейд. Риск не оправдан."

— Да брось. Когда это я боялся убежать из-под надзора?

Лен прекрасно знала, на что способен её хозяин, но в запасе у маленького суккуба был самый убийственный аргумент:

"Наличные деньги. Количество равно нулю. Кафе-мороженое бессмысленно."

Шики вздохнул и отвернулся к стене.

— Ну и ладно. Как хочешь.

Лен перевернулась на живот, поднялась на лапки и выгнула спину: бубенчики на её шее зазвенели. Сладко потянувшись передними и задними лапами, кошка прыгнула с подоконника прямо на кровать.

"Обижаться плохо".

— Я и не обижаюсь, — пробурчал Шики нарочито недовольным тоном.

"Хозяин не понимает. Неподготовленное сознание подвержено опасности. Риск велик".

— Я же говорю, что не обижаюсь. Чего ты ко мне пристала?

Лен не видела, как на лице Шики блестит хитрая улыбка.

"Хорошо. Одним глазком. Первый опыт."

— Правда? — тут же повернулся Шики и внимательно посмотрел на фамильяра. Она приняла облик девочки и внимательно смотрела на него своими пустыми глазами.

"Можно пробовать. Защищу хозяина. Девочка из другой страны. Вчера получила сон в подарок от хозяина. Можно навестить сознание и проверить."

— О`кей, что нужно делать?

Шики лег на спину, закрыл глаза и через секунду заснул, держа Лен за руку.

* * *

— Жизнь есть способ существования белковых тел.

Из всех учеников класса смысл этой фразы отдаленно понимала лишь маленькая Лицзинь. Остальные дети, пусть даже некоторые из них и были довольно сообразительны для своего возраста, не имели ни малейшего представления, что разумел некий бородатый мужчина со странным именем Маркс. Дети заучивали множество фраз наизусть, но их смысл редко доходил до юных умов. Преподавателей это не особо заботило: партия сказала "надо" — профсоюз ответил "есть", и, значит, дети будут знать нормы политэкономии и основы классовой борьбы в том объеме, какой предписан сверху. Понимание при этом вовсе не обязательно: понимание ведет к рассуждениям, а рассуждения могут привести к конформизму, субъективизму и кто знает, чему ещё? Роль рабочего класса — работать и пожинать плоды своего труда, и отнюдь не заниматься теоретизированием, которое допускается лишь по необходимости в строго очерченных областях.