А вообще-то никто из стаи не знал, откуда приходят эти сны, начинающиеся сразу после ритуала и заканчивающиеся с первым обращением. Если само превращение человека в оборотня без труда объяснялось с точки зрения теории энергетических потоков, то сны принадлежали совсем другой сфере, не подчиняющейся никаким логическим законам. Обычно оборотни, не склонные в общем-то к суевериям, о них просто говорили: Сила Леса шепчет. Кто-то усмехался над таким объяснением и не вступал в споры лишь потому, что не имел другого — лучшего. Кто-то, как сама Занила, верил, что никакого большего объяснения и не требуется.
Горислав наконец-то разобрался с хитрым устройством арбалетного ворота и, пристроив стрелу на ложе, с тихим щелчком взвел его. Поднял самострел, уперев в плечо, и, старательно прищурившись, спустил курок. Занила догадалась, что метит он не в тот столбик, из которого ровным рядком уже торчали стрелы Байда, а в соседний. Стрела сорвалась в полет, и Кай'я Лэ почти сразу же разочарованно покачала головой: она уже видела, что Горислав промажет. Стрела слишком круто ушла вверх. Привыкнув к луку, парень и сейчас стрелял навесом. Но арбалет — не лук. И если увеличения дальности полета стрелы таким образом вполне можно добиться, то точность как раз будет никакой!
Арбалетный болт просвистел почти на амм правее "мишени", воткнувшись в настил над пряслом. Горислав ругнулся сквозь зубы и нетерпеливо вновь потянул за взводной механизм.
— Ниже возьми, — и не думая злорадствовать, спокойно посоветовал Байд, умевший не хуже самой Кай'я Лэ оценивать выстрелы гвардейцев и анализировать все допущенные ими ошибки. — И поправка на ветер соответственно меньше.
Парень лишь едва заметно кивнул, уже вновь вскинув арбалет к плечу, — скорее знак того, что услышал, а отнюдь не того, что воспользуется советом. Он прищурился, напряженно сжав в руках самострел. Занила видела, как тщательно он целится. Мишень была выбрана не слишком удачно (а может быть, специально, чтобы усложнить задачу?) — против солнца, и теперь оно мешало целиться, слепя глаза. Столбик, если долго смотреть на него, будто истончался, облизанный с обеих сторон золотистыми лучами, проливавшимися из-за стены на двор детинца. Занила вдруг вспомнила, как в схватках против магов она напитывала силой каждую стрелу своих гвардейцев. Магией же нащупывала бреши в доспехах противников. Магией протягивала нити, заставлявшие стрелы лететь точно к цели. Тогда ее не слишком многочисленная гвардия одним залпом сметала первый ряд несущихся на них в атаку врагов. Разумеется, сейчас она Байду не помогала, и, не являясь высшим оборотнем, самостоятельно управлять силой он также не мог, поэтому сражался с человеком на равных. Ну, или учитывая то, что Горислав взял в руки скорострельный арбалет сегодня впервые, — почти на равных.
Горислав нажал на курок. На этот раз выстрел оказался успешнее — стрела чиркнула по злополучному столбику, оставив на потемневшей от времени древесине свежую светлую царапину. Однако Горислав, кажется, лишь еще сильнее разозлился на очередную неудачу. Он перебросил арбалет назад Байду, а сам окликнул как раз пересекавшего двор слугу:
— Эй! Принеси мой лук!
Холоп поклонился в пояс и бегом исчез в доме.
"Риис, — усмехнулась Занила и повторила еще раз, словно вслушиваясь в звучание слова. — Риис." Это было новое прозвище княжеского сына, которое тот получил в стае. Редко кому из оборотней оно давалось до первого обращения, но на этот раз оно родилось само собой. "Риис" — в переводе с Древнего языка означало "наконечник стрелы", причем не какой угодно, а непременно "всегда попадающей в цель"! Когда княжеский сын несколько дней назад впервые после инициации взялся за лук, смотреть на это сбежалась вся стая, и очень скоро Занила готова была поспорить на расположение Светлых Богов, что никогда раньше не видела более меткого стрелка, чем он! Заметив, с каким восхищением женщина-оборотень наблюдает за его сыном, Михаил усмехнулся тогда: Горислав выучился стрелять из лука раньше, чем ходить. Вместо того чтобы усомниться, Занила добавила: с тех пор он, очевидно, ни на день не выпускал любимого оружия из рук. Кай'я Лэ не знала, кто первым тогда, переделывая имя княжеского сына, произнес "Риис", но кажется, с того момента больше никто не называл его иначе. Хотя — Занила еще раз оглядела ровный рядок стрел, вогнанных Байдом в свой столбик, и соседний, пустой, лишь светлеющий свежей царапиной — сегодня вечером у гвардейцев найдется повод для шуток!
Сам Риис, похоже, считал также, потому что нетерпеливо притопывал ногой, косясь то на верх крепостной стены, то на дверь, за которой скрылся слуга.
Наконец, холоп появился вновь, неся лук Горислава. Тот не имел обратного изгиба плеч, как те, которыми вооружались маги, но был лишь немногим меньше — мощное оружие, выстрел из которого наверняка способен без труда пробить кольчугу. Парень практически выхватил его из рук слуги. Ловко, явно привычным с детства движением натянул тетиву, заставляя напряженно изогнуться тугие плечи, прицелился, прищурившись против солнца, и выстрелил. Сразу же, не дожидаясь результата, попадет его стрела в цель или нет, выдернул из колчана еще одну, а потом еще.
Занила раньше считала, что менестрели в своих легендах врут: не может третья стрела сорваться с тетивы быстрее, чем первая вонзиться в цель, но именно это она сейчас и наблюдала собственными глазами! Быстрее, чем она сумела сделать вздох, три стрелы уже торчали из деревянного столбика. Они вошли немного под углом, потому что Риис опять стрелял навесом, но линия получилась ничуть не менее ровной, чем у Байда!
Горислав обернулся, находя взглядом Занилу, проверяя, смотрит ли на него Хозяйка оборотней, видит ли она, как метко он стреляет. Кай'я Лэ заставила себя ободряюще улыбнуться: она видела и она довольна. За прошедшие одиннадцать дней она часто ловила на себе этот взгляд. Можно было подыскать сравнение: так дети смотрят на родителей, проверяя, гордятся ли те их успехами. Вот только во взгляде Риса то и дело янтарно-золотым пламенем вспыхивала совсем недетская жажда, потребность, нужда... Занила ощущала, что просто не может подобрать подходящего слова, зато она прекрасно чувствовала горячую дрожь, пробегавшую по ее позвоночнику каждый раз, когда она ловила на себе этот взгляд.
А еще Горислав с того момента, как очнулся после ритуала, почти все время находился рядом с ней. Сегодня Байду удалось отвлечь его, втянув в соревнование, но все предыдущие дни Риис не отходил от Кай'я Лэ: садился так, чтобы слегка касаться ее, когда она не возражала; отходил на другой конец комнаты — только, чтобы видеть, — когда начинала раздражаться; не находя места, слонялся по детинцу, когда решительно отсылала прочь от себя. Занила понимала, что в действие вступило Притяжение крови, но это знание вместо того, чтобы успокаивать, лишь настораживало еще больше. Хозяйка стаи опять же вспоминала собственную инициацию. Конечно, то, что происходило тогда между ней и Ледем, было значительно сильнее, но и причины в тот раз были куда существеннее — те эмоции, что они испытывали друг к другу и до ритуала. Занила вновь и вновь, пытаясь разобраться, возвращалась мыслями к инициации Горислава. Что дало такой эффект? Что она сделала неверно? О чем она в тот момент думала?
Выходило, что думала она исключительно о самом Гориславе. О том, что он больше не будет ни магом, ни человеком. Занила хотела, чтобы отныне он принадлежал только оборотням, только стае... только ей. Так что, вполне вероятно, Кай'я Лэ получила в итоге именно то, что и хотела.
Риис рассеянно опустил лук, словно забыв о нем и продолжая, не отрываясь, смотреть на Кай'я Лэ, потом переступил с ноги на ногу, явно готовый уже пересечь двор и подойти к ней, будто протянувшийся между ними взгляд был ниточкой, натяжению которой невозможно сопротивляться. Занила мельком и как-то отстраненно подумала, что нужно приказать княжескому сыну оставаться на месте: ему пора привыкать к тем правилам, по которым живет стая, например, к тому, что рядовые оборотни подчиняются командиру гвардейцев и не уходят с тренировки, пока тот не отпустил. Вот только, Притяжение крови было, как известно, силой обоюдоострой. И если Занила и не испытывала постоянной потребности прикасаться к Риису, то, чтобы отослать его прочь от себя или хотя бы приказать не приближаться, требовалось определенное усилие воли...
— Я уверен, госпожа боярыня примет во внимание мои доводы, — голос человека прорвался сквозь размышления Кай'я Лэ. Занила не вздрогнула, только опустила глаза и отвернулась: от Рииса к двум мужчинам, стоявшим позади нее на крыльце. Князь Михаил и Ледь... Когда Занила пыталась вспомнить прошедшие одиннадцать дней, ей начинало казаться, что они вовсе не расставались, продолжая обсуждать дела. Оказалось, что торговый договор между стаей и Махейном был заключен еще лет двадцать назад, и теперь обе стороны сходились в том, что его необходимо пересмотреть, и, разумеется, не сходились в условиях. К одиннадцатому дню от словосочетаний "годовой доход", "расчет предстоящих издержек" и "торговые затраты" у Занилы уже начинала кружиться голова.
Два года назад она немало сил потратила, чтобы получить место председателя Торгового совета Догаты. Но тогда, если быть совершенно откровенной, в последнюю очередь ее волновали возможные выгоды или будущее богатство. Она мстила, а ради мести, как известно, можно пойти на что угодно. Можно даже стать кем угодно — хоть оборотнем, хоть салевским купцом! Но, как только цель была достигнута, а враг уничтожен, Занила мгновенно утратила интерес к посту, оказавшемуся у нее в руках. Она с облегчением передала управление всеми торговыми делами стаи Натаре. Потом ими занимался Ледь, и Занила, если честно, не имела ни малейшего желания влезать во всю эту... торговлю. К сожалению, подписать договор с Махейном должна была именно она, раз уж она к тому же присутствовала в Северограде. Несколько дней ей еще удавалось бегать от своих обязанностей, ссылаясь то на усталость после проведенного ритуала, то на необходимость присматривать за Гориславом и гвардейцами, но сегодня ей все же не удалось уклониться от участия в очередной попытке двух мужчин согласовать наконец окончательный вариант договора. А единственным достижением, который Занила все же могла записать на свой счет, было то, что ей удалось вытащить их во двор — под лучи по-весеннему яркого и уже вовсю начинающего припекать солнца.
Кай'я Лэ прищурилась, вглядываясь в темную полосу леса на горизонте. Верхушки деревьев покачивались на ветру. Занила знала, что там, под густым шатром вечнозеленой хвои, куда не проникали лучи солнца, снег еще не начал таять, и можно нестись вперед на полной скорости, не боясь провалиться лапами в сугроб...
"Еще немного", — сознания Занилы теплым едва ощутимым толчком коснулся мысль-образ, посланный Ледем: то ли на этот раз оборотень не считал необходимым закрываться от нее щитами и ощущал все, что она думала, то ли мысли Хозяйки оборотней были более чем отчетливо написаны у нее на лице. Занила отвернулась от леса, встретившись со взглядом оборотня. В темных матово сияющих глазах была та же, уже "высказанная" просьба: потерпи еще немного!
"Если немного, то хорошо! — Занила уголками губ наметила улыбку, так, чтобы прочесть ее сумел лишь оборотень. — Но только, если немного!"
Ледь также — лишь для нее — едва заметно кивнул и вновь повернулся к человеку:
— Занила, разумеется, принимает во внимание ваши доводы, — проговорил он, отвечая на последнюю фразу Михаила с такой уверенностью, будто полностью был сосредоточен на разговоре и ни на мгновение не отвлекался. — Но также она не может забывать и об интересах стаи, а серебряный рудник — один из основных источников наших доходов.
Занила с трудом удержала себя от того, чтобы не застонать. Или чтобы не зевнуть. Разумеется, ничего не изменилось — главным камнем преткновения на пути к заключению договора по-прежнему оставался вопрос о доходах с серебряного рудника. Месторождение располагалось к северу от Махейна, на землях стаи. Его принадлежность оборотням никто не оспаривал, но проблема заключалась в том, что у Хозяев Леса никогда не доставало ресурсов, чтобы полноценно разрабатывать его, а в первую очередь — рабочих рук. Михаил знал об этом, так как уже давно посматривал в сторону рудника с интересом. Его земли были богаты месторождениями железной руды, серебро же являлось редкостью и, как следствие, ценилось высоко. Махейнский князь готов был оказать оборотням любую помощь в добыче серебра. За определенное вознаграждение, разумеется. Ледь готов был его помощь принять, и на данный момент оставалось всего лишь согласовать размер этого самого вознаграждения... "Всего лишь"!
— Если мои источники информации верны, то в настоящий момент доходы от рудника стремятся к нулю, — усмехнулся в рыжую бороду Михаил, демонстрируя свою осведомленность, а также то, что за пошедшие дни, казалось, вовсе забыл свой страх перед Хозяевами Леса и начал общаться с ними по-прежнему — как с людьми и важными гостями. — Благодаря мне вы сможете наконец развернуть добычу серебра, — продолжил он, — и доходы станут соответствующими! Я обеспечу подводы, чтобы вывозить металл, лошадей и, разумеется, рабочих для рудника. Поэтому тридцать процентов от прибыли, которые я прошу, вполне справедливая величина.
Ледь прислонился плечом к резному столбику, поддерживавшему навес над крыльцом, скрестив руки на груди, и прищурился, будто задумавшись над словами человека. Хотя — видят Светлые Боги — каждая фраза была уже не раз произнесена и услышана!
— Вообще-то мы собирались заключать отдельный договор с каждым рабочим, — проговорил он, — и платить напрямую им, соответственно. Я не понимаю, князь, какое отношение к вам имеет их присутствие на руднике. Поэтому двадцать процентов и не больше! — Ледь не собирался уступать. Стае нужны были деньги, и оборотень знал об этом не хуже, чем Занила. Если даже не лучше. Разумеется, торговля приносила неплохой доход, но в последнее время и траты стаи существенно возросли. Чего стоило только строительство новых парусников! А еще требовалось оружие и золото для создания переносных порталов — как оказалось, в драгоценный металл лучше всего получалось вплавлять энергетические ниточки пространственных переходов. Стая вела войну, и вряд ли можно было представить себе нечто более затратное!
Ледь, тщательно следя за тем, чтобы сохранять максимально незаинтересованный вид, ждал ответа князя. Только вот того, показное равнодушие оборотня вряд ли могло обмануть. Лукавая улыбка, прячущаяся в пышной бороде человека, стала шире:
— При всем моем уважении к вам, боярин Златополк, — произнес он, — вряд ли кто-то из махейнцев отправится работать в ваши леса независимо от того, какие деньги вы им пообещаете, конечно, если я не сумею убедить их, что это безопасно! Так что тридцать процентов и...
— Двадцать, князь! Двадцать! — не сдержавшись, рыкнула Занила. Она, в отличие от Ледя, не собиралась изображать незаинтересованность. Да у нее и не получилось бы ... Эти переговоры, по ее мнению, и так уже чересчур затянулись, и она прямо сейчас собиралась положить им конец. — Двадцать! — повторила она. — Иначе я переменю свое мнение по поводу дани, которую вы мне обещали, князь, и от которой я так неосмотрительно отказалась!
