Бегущая по мирам

— Кто там?..

— Открой, — сказал человек, — у меня есть кое-что для Рувира.

Загремели засовы и, дождавшись, когда дверь слегка приоткроется, пришедший резко ударил в дверь ногой и ворвался внутрь.

В узеньком, воняющем нечистотами, коридорчике согнулся, держась за разбитое дверью лицо, человек. Ворвавшийся ударил его рукояткой пистолета по голове и тот упал. Коридорчик вел в маленькую каморку, где на голых досках, имитирующих кровать, валялась куча тряпья. При звуках быстрых шагов, эта куча зашевелилась, блеснули воспаленные глаза:

— Зачем пришел?

— Ты мне нужен, Рувир...

— Зачем? — в ужасе прошелестел лежащий.

Пришедший сунул ему под нос маленькую фотографию.

— Знаешь его?.. Тогда, как обычно... — и говоривший, щелкнув зажигалкой, уничтожил фото.

— Нет! Если дознаются — меня... Ты ведь и сам знаешь, что тогда...

— А ты знаешь, что я могу сделать. — жестко перебил пришедший. — Выбирай, что хуже... — и добавил почти дружелюбно: — Ты все равно уже мертв.

Воцарилось долгое молчание. Наконец, лежащий сказал:

— Хорошо. Когда?..

— Сегодня до полуночи...

— Я могу не успеть!

— Должен, — и пришелец достал из кармана крохотный пакетик. — А это тебе. И не вздумай меня подвести...

* * *

...Утром их вызвали в комиссариат.

— Интересно, что там еще такое стряслось? — руки у Джема дрожали после вчерашнего, Очкарик был не в лучшем состоянии.

— Скоро узнаем, — мрачно предрек он.

Комиссар был краток:

— Вчера вечером было совершено покушение на одну небезызвестную личность...

— Мы были в "Ламаунте", — невежливо перебил его Очкарик.

— Я уже в курсе. Так вот, нападавший был убит, жертва покушения осталась цела, по счастливой, надо думать, случайности. У меня есть основания полагать, что убитый может быть вам знаком...

На машине комиссара они прибыли в городской морг.

— С кого начнем? — поинтересовался сопровождавший их полицейский. — Зрелище, уверяю вас — не из приятных.

То, что Джем увидел на металлическом столе, было действительно ужасным. Он почувствовал, как к горлу неудержимо подкатывается тошнота.

— Его внутренности мы нашли отдельно — они висели на ветке дерева, как гирлянда на елке... И главное — все целенькое!..

— Уберите.! — простонал Джем, — уберите меня отсюда...

Но комиссар, стоявший рядом, был неумолим:

— Вы знали его? Вам знакомо это лицо?..

Джем отрицательно покачал головой и его вырвало. Очкарик оказался посильнее, но и он ничего не мог добавить по существу.

Когда они вышли в отделанный белым кафелем коридор морга, Александер спросил:

— И по какому поводу вы отбили мне аппетит на ближайшую неделю, комиссар?

— По двум причинам: он хотел убить некоего Георга Литта... Вы знаете его под другим именем. А во-вторых, этот человек убит так же, как были убиты мои парни на том треклятом чердаке.

Джем побледнел: Бесцветный! Его передернуло от страха. Комиссар заметил, как изменилось его лицо, и спросил:

— Так вам нечего мне сообщить?

— Нет.

— Советую вам быть осторожней, — процедил комиссар.

— Можно... можно я еще раз взгляну на него? — его неудержимо влекло еще раз увидеть убитого, словно в этом обезображенном теле могла таиться какая-то разгадка.

— Смотрите на здоровье, — пожал плечами комиссар, — мы за это денег не просим. Только не пачкайте больше полы! — а когда Джем взялся за холодную ручку двери, он тихо сказал: — Кстати, в определенных кругах Георг Литт известен под кличкой Головастик. Только он не любит когда его так называют.

* * *

Александер не обнаружил на теле неизвестного ни подозрительных пятен, ни чего-то еще такого.

— Пошли отсюда! — взмолился Очкарик, — Не то тебя примут за некрофила!

Но он все медлил, какое-то шестое чувство словно говорило ему: не торопись! — и он не ошибся.

Они уже собирались уходить, когда санитары вытащили из соседнего холодильника еще один труп — пожилого мужчины. В помещение тем временем вошли трое: молодой юноша и две заплаканные женщины, чуть постарше него. По виду эти трое принадлежали к богатым слоям общества. Санитар почтительно откинул с мертвого простыню, и они робко подошли ближе. Женщины принялись всхлипывать, и санитар, повернувшись к приятелям, несколько бесцеремонно попросил их выйти:

— Видите — горе у людей...

Джем и Очкарик поспешили уйти, причем, особенно торопился Очкарик. И каково же было его возмущение, когда он обнаружил, что его приятель собирается "задержаться здесь еще немножко"!

— Тебе так тут понравилось? Знаешь, у тебя несколько извращенный вкус!

Но Джем не обращал внимания на его шпильки, у него была веская причина, чтобы задержаться: на теле пожилого мертвеца он заметил знакомую синюю метку.

Он дождался, когда те трое выйдут и, отозвав юношу в сторонку, вручил ему свою визитку.

— Что вам угодно? — без тени удивления осведомился юноша.

— Это ваш родственник... там?

— Это мой отец.

— Не сочтите за бестактность, но могу я спросить: отчего он умер?

— Это имеет для вас, как для антрополога, научный интерес? — голос юноши стал холоден.

— У меня есть основания подозревать, что это имеет интерес для нас обоих, — многозначительным тоном сказал Джем, и с внезапным озарением добавил: — Он как-то странно вел себя перед смертью, не правда ли? — и по выражению лица собеседника понял, что попал в точку.

— Отец скончался от сердечного приступа, — нехотя ответил юноша. — В его кончине нет ничего загадочного или... криминального. Правда, он никогда не жаловался на сердце и вообще был здоров как бык.

— Как это произошло?

— Он был в своей комнате, потом горничная постучалась — дверь была закрыта изнутри на ключ, — но ей не открыли. Она решила, что отец прилег вздремнуть, у него была такая привычка, и прошло довольно много времени, прежде чем мы заподозрили неладное. Когда дверь взломали, он уже остыл... — юноша поведал все это сухим тоном, тщательно подбирая слова.

— Почему же он закрыл дверь? — Джем вдруг почувствовал себя гончей, взявшей след.

— У него была такая привычка, — как попугай повторил юноша.

— А он...

— Извините, но это все, что я считаю нужным сообщить вам! — перебил юноша и повернулся, чтобы уйти.

— Постойте! — крикнул вдогонку Джем: у него осталось явственное ощущение, что ему рассказали не все. — Может, вы дадите номер вашего телефона?

— Это лишнее, — высокомерно ответил юноша, и предупредил: — Не вздумайте крутиться вокруг нас и вынюхивать! Или натравить на нас газетчиков! Вам будет дорого стоить вторжение в частную жизнь!

* * *

За приличную мзду — платил, разумеется, Очкарик, — санитар морга выложил им фамилию умершего отца семейства. Разыскать по этим данным его родных не составило бы труда, но этого и не понадобилось: юнец-зазнайка неожиданно позвонил сам тем же вечером.

— Мне кажется, — сказал он, — вы были правы: нам действительно стоит встретиться еще раз.

— Может быть сегодня? — дерзко предложил Джем.

— Сегодня?.. Не хотелось бы переполошить сестер...Впрочем, завтра будет и некогда, нужно готовиться к похоронам.

Он назвал адрес и сказал:

— Подъезжайте к черному ходу, там будет ждать человек — он проведет вас в дом, и постарайтесь, чтобы сестры вас не заметили.

— Едем! — коротко бросил он Очкарику, который уже собирался на боковую.

— Но комендантский час...

— Успеем! Поторопись...

Он первым спустился в гараж, сел в машину, и тут на его голову обрушился удар. Теряя сознание, он вскользь заметил чужой силуэт на заднем сиденье.

* * *

Придя в себя, он обнаружил что находится в небольшой комнатушке. Судя по доносившимся издалека звукам, это была задняя комната какого-то увеселительного заведения. Над ним склонилось несколько дюжих молодцов, с увлечением поливая его водой из ведра. Ведро очень смахивало на помойное.

— Хватит! — приказал чей-то знакомый голос и, с трудом повернув ноющую от удара голову, он увидел господина Головастика собственной персоной. — Очнулся, сука?! — злобно осклабился тот и, подойдя, с силой ударил его ногой в лицо.

— Мне казалось, две недели еще не прошли... — с трудом выговорил Джем.

В нем снова поднялась глухая ярость, но он был вынужден корчиться в луже на полу, и от этого делалось еще хуже.

— Не прикидывайся целкой, урод! — прошипел Головастик, брызгая слюной. — Хочешь сказать, не ты натравил на меня киллера? — и он снова ударил лежащего. — Ну-ка, ребятки, покажите этому козлу Диснейленд! — и ребятки дружно принялись месить пленника ногами.

Они обрабатывали его всю ночь. Время от времени размытое лицо Головастика приближалось к нему и ласковый голос спрашивал:

— Так кто подослал ко мне наймита? Кто-кто?.. Ах, не знаешь!..

Под утро они засунули его в машину и выкинули на каком-то пустыре.

Спустя два дня Очкарик забрал его из больницы.

— Тебя домой отвезти или сразу на кладбище? — поинтересовался он, увидев, как его отделали.

— Похихикай у меня! — буркнул Джем — Сам давно ли под себя ходил? А поедем мы по одному адресочку...

— В таком виде? — усомнился Очкарик. — Да с такой рожей никто и разговаривать не станет!

Взглянув в лобовое зеркальце, Джем признал, что друг прав.

Они заехали к одной приятельнице Очкарика, та держала косметический салон, и в ее заведении его как следует подретушировали.

— Ну, еще куда ни шло... — загадочным тоном сказал Очкарик, оглядывая его, когда Джем наконец вырвался из рук визажиста. — Теперь в самый раз отправиться в какое-нибудь уютное местечко с манящим названием вроде "Boys Blue"...

— Перестань! — простонал Джем, разглядывая в зеркале салона пошловато-смазливую, искусно напудренную физиономию с подведенными глазками и толстым слоем румян на щеках.

— Губки-то надо было посильней обвести, — тоном знатока посоветовал насмешник и, жеманно беря несчастного под руку, пропищал: — Идем, милый...

* * *

Дверь открыла одна из сестер — они видели ее тогда в морге.

— Что вам угодно? — спросила она, разглядывая Джема с брезгливым недоумением.

— Могу я видеть вашего брата?

Он хотел было для пущей убедительности добавить, что у них была назначена встреча, но тут она сказала такое, что заставило его прикусить язык.

— Его застрелили два дня назад... Убирайтесь! — и она уже хотела захлопнуть дверь, но тут появилась другая сестра.

— Подожди, Кати. Кто там? — и Джем решил, что нужно действовать решительно, иначе он останется не

солоно хлебавши.

Он нахально протиснулся вперед, отодвинув Кати.

— Мне нужно поговорить с вами! — умоляюще воскликнул он, обращаясь ко второй сестре. — Дело касается вашего отца — ваш брат собирался сообщить мне...

— Так вы — знакомый брата? — с непонятной интонацией спросила она, и Джем не понял: то ли удивилась, что у ее заносчивого братца могут быть знакомые такой двусмысленной наружности, то ли, наоборот, — все его дружки были такими.

— Не совсем... — замялся он, и суетливо добавил: — да вы не обращайте внимания! Я недавно попал в аварию, пришлось немного загримироваться...

После некоторых колебаний, его все же пригласили войти.

Очкарик остался в машине.

Сестры были настолько выбиты из колеи двойной потерей, что даже не поинтересовались его именем. Джем решил, что оно и к лучшему. Не стал он говорить и о том, что должен был встретиться с погибшим как раз в момент убийства: не хватало, чтобы его затаскали в комиссариат из-за какого-то сопливого аристократишки, — ведь Головастик вряд ли соизволит подтвердить его алиби. Они по недоразумению сочли его за знакомого своего брата — пусть так оно и будет. Он довольно невразумительно объяснил им причину своего появления в их доме: дескать, брат что-то там такое хотел ему рассказать, и не будут ли они так любезны...

— Вы из полиции? — резко перебила Кати.

— Н-нет. Видите ли, у меня есть причины предполагать, что смерть вашего отца могла быть неслучайной.

— А смерть брата?..

— Возможно это как-то связано.

— Но почему вы этим интересуетесь?

Обстановка явно усложнялась, и тогда он решил пойти ва-банк.

— А что, если вашего брата убили именно из-за того, что он хотел мне что-то сообщить? Что-то, касающееся смерти отца?

Девушки молча посмотрели одна на другую. Потом Кати сказала:

— Два года назад отец стоил несколько миллионов...После своей смерти он не оставил нам ничего. Жалкие крохи...Сохранилось лишь то, что было вложено в акции разных компаний — довольно приличная сумма в прошлом, но сейчас из-за беспорядков... Ну, вы понимаете... — она замолчала.

— И куда же уплыли все деньги? — спросил Джем.

— Часть, как мы сумели проследить, пошла на пожертвования во всякого рода благотворительные организации вроде Общества "Спасение Души"... — Джем почувствовал как при этих словах его сердце резко подпрыгнуло в груди. — ... и прочие, а значительная доля его состояния исчезла неизвестно куда...

— Ваш отец был религиозным человеком? — быстро спросил Джем.

В его ушах звучали слова Бесцветного: " Это секта.Секта. Вот, что это такое...".

— Вовсе нет! — хмыкнула одна из девушек.

— Не особенно... — поправила другая.

— А куда еще, кроме этого общества он переводил деньги?

— Так сразу и не вспомнишь... Но у нас есть список, — сказала Кати.

— Брат перед смертью высказал предположение, что отца шантажировали, — перебила ее сестра. — Вроде он несколько раз заставал отца у телефона за непонятными разговорами, и было еще какое-то письмо.

— Оно пропало, — снова включилась в разговор Кати, — скорее всего, отец сам уничтожил его. И вообще — он очень изменился за этот год, стал подолгу запираться у себя в комнате, хотя раньше никогда этого не делал.

— А синее пятнышко? — думая о своем, спросил Джем.

— Синее пятнышко? — удивились они.

— Да... такое, как треугольник — вот здесь... — он показал пальцами.

Девушки задумались.

— Не знаю, — озадаченно сказала Кати. — Кажется, он как-то упал с велосипеда. Или я ошибаюсь?

— Вы рассказывали обо всем этом полицейским?

— Да. Правда, мы не упоминали о пятнышке. Вы считаете, что оно как-то...

— Я не знаю, — мягко перебил Джем. Ему не хотелось говорить лишнего. — А что же случилось с вашим братом?

— Его застрелили через окно. — сухо ответила Кати.

— Это был рикошет, — пояснила сестра. — Следователи установили, что пуля ударилась в стену рядом с его головой и попала в него на излете. Они склонны считать, что это случайное убийство — в тот вечер в нашем квартале была перестрелка.

Возникла долгая пауза. Джем решил, что пора уходить. Сдается, он узнал все, что можно было, а Лейтенант разнюхает недостающее.

— Что ж, — произнес он, вставая, — простите еще раз, что побеспокоил вас и — примите мои самые искренние соболезнования.

Девушки снова переглянулись и Кати неуверенно сказала:

— Мы хотели бы показать вам еще кое-что — не знаю, упоминал ли Жорж об этом... Но дайте слово, что вы никому не расскажете!