Полынный ветер. Часть 1. След в небе

Кир ухмыльнулся. Васпы хотят мстить людям? Отлично, он сыграет по их правилам. Только у него будет своя месть. И он насладиться ею сполна.

Что именно он сделает, Кир ещё не знал, но чувствовал: звездный час уже близок. И это делало почти счастливым, и он улыбался, вглядываясь в надвигающийся сумрак.

Оттуда, из-за полупрозрачной синей кисеи вечера, за ним наблюдали погибшие родные. Они тоже улыбались и ни в чем не винили его.

— 7 —

Она росла прямо за избой, где расположился штаб. Настоящая полынная роща.

Смяв и раскрошив пальцами одну пряно пахнущую метелку, Кир вспомнил, как Дарьюшка говорила, что полынь отгоняет нечисть. Вспомнил и усмехнулся. Потому что в голове всплыла ещё и бабушкина версия — дескать, кладбищенская трава. И вот это больше походило на правду. Чем дольше Кир оставался среди васпов, тем чётче осознавал — впору хоронить всякие мечты и надежды.

Отто отслеживал едва ли не каждый его шаг. Лично или с помощью Рэя. Тот был и рад стараться для своего глубокоуважаемого командира.

Вот и сейчас за спиной раздались тяжёлые шаги, и Кир, обернувшись, встретился с холодным взглядом молодого васпы.

— Мне и до ветру одному не отойти? — Киру удалось вложить в вопрос столько ехидства, что он даже загордился собой.

Рэй хмыкнул:

— Не играй в жертву. Плохо выходит.

— Да я, вроде, и не пытался, — парировал Кир. — Я вообще тут по делу.

— По какому? — допытывался Рэй и облил Кира неприкрытым презрением, всем своим видом демонстрируя, что не верит ни единому слову.

Этот взгляд неизменно вызывал у Кира раздражение, но лезть на рожон не хотелось, поэтому он наклонился над зарослями и сломал несколько хрупких стеблей.

— Ты разве не знаешь о лечебных свойствах полыни? — спокойно спросил он. — Компрессы из отвара прикладывают к воспалённым ранам. Да и как желудочное она хороша, — усмехнулся и добавил: — Особенно при нашем-то меню.

— Рассуждаешь, как знахарка, — насмешливо сказал Рэй, а Кир нахмурился.

— Вовсе нет! Я рос в деревне. Мать многому меня научила... — Кир запнулся, поймав на себе злой взгляд Рэя, и усмехнулся, когда понял, почему. — А, ты же не помнишь своего детства! — и со злорадством отметил, как меняется маска беспристрастия на лице соглядатая. — Никак не могу к этому привыкнуть. Это ведь так естественно — помнить...

— Заткнись, — велел Рэй, и Кир заметил, как пальцы васпы помимо воли начали сжиматься в кулаки. — Бери полынь. И пойдем. Господин офицер велел позвать. Задание есть.

У Кира внутри похолодело. Значит, Отто, подлец, решил устроить ему проверку посерьезнее пыток. Что ж тогда? Убить?

Кира замутило. Но умом понимал: придётся выдержать, и тем сильнее захотелось отомстить. Вот только — как?

Отрапортовав по уставу, Рэй вышел за дверь, оставив Кира и Отто наедине.

Преторианец по-прежнему был мертвенно-бледен, да и исхудал за время болезни так, что походил на обтянутый кожей скелет, и мундир болтался на нём, как с чужого плеча. Но Кир никогда не обманывался внешним видом васпы — все равно, от Отто исходила скрытая угроза, отчего Кир невольно поежился, а преторианец, уловив его движение, самодовольно осклабился. Мол, боишься? Правильно.

Тем не менее, колючий и пробирающий взгляд офицера Кир выдержал. Смело шагнул навстречу, бросил на стол перед преторианцем несколько полынных веток. Тот инстинктивно отодвинулся, скривился, будто ему в лицо сунули дохлую змею.

Неужели и впрямь действует против злых духов да силы тёмной? Кир даже закашлялся от попытки подавить смех.

— Что это? — голос Отто за последние дни стал ещё глуше и мертвее.

— Полынь, — ответил Кир. — Отвар буду делать. Для желудка полезно.

Отто брезгливо смахнул на пол ветки.

— Резкий запах. Раздражает, — и, как ни в чём не бывало, продолжил: — Мы голодаем. Дальше так нельзя. Ты отправишься в деревню. Ту, откуда тебя забросили. Ты говорил, люди готовятся к празднику? — Кир ошалело кивнул: такого поворота событий он предположить не мог. Заметив смятение на его лице, Отто ухмыльнулся: — Вот и хорошо. По праздникам люди глупее. Поторгуешься с ними. Нужна еда. Одежда. Боеприпасы. Отправляйся немедленно. Рэй и Эд присмотрят за тобой. В драку без острой необходимости не вступать. Войти в доверие. Разведать все подходы и пути отступления... — помолчал и добавил: — Понял меня, сучёныш?

Кир готов был отдать руку на отсечение, но Отто задумал что-то недоброе. Ведь не только за припасами и теплой одеждой посылал он перебежчика и лучших своих солдат. Разведать подходы? А вот это уже попахивает планированием атаки.

Юноша почувствовал, что взмок. Но вместе со страхом пришла и надежда. Может, это — его шанс? Он знает местоположение отряда васпов, который, возможно, готовится атаковать деревню. И, если он принесет эти сведения людям...

Дальше Кир старался не думать, опасаясь, что преторианец прочитает его сокровенные мысли. Поэтому отрапортовал по уставу:

— Так точно, господин офицер.

И Отто расплылся в довольной улыбке, больше похожей на оскал:

— Уже лучше, — и велел: — Приступай.

Кир поспешил ретироваться: ему срочно требовался свежий воздух.

* * *

Шли медленно, гуськом, экономя силы. Почти не разговаривали. Да и не хотелось. Во всяком случае — Киру. Его вообще не радовала компания, а еще меньше — то, что Рэй вел себя, как главный и явно получал от этого удовольствие. Шёл впереди, выверял направление по компасу, отдавал короткие приказы: туда не ходить, сюда не наступать, то ускорить шаг, то сбавить.

Кир шел посредине, а Эд замыкал цепочку. А тот, хотя и вел себя тихо, но время от времени подталкивал Кира в спину дулом ружья. И это злило еще больше. Будто Кир не на задании, а под конвоем.

Далекий рокот вертолетных лопастей услышали одновременно. Но Рэй, как настоящий звеньевой, отреагировал первым. Застыл на полушаге, вскинул руку вверх, заставив Эда и Кира замереть тоже. Потом выплюнул:

— Ложись!

И все рухнули в снег.

Вовремя.

Над головами прострекотал вертолёт. Огромный, пузатый, точно раскормленная стрекоза, он явно направлялся в сторону деревни. На округлом зеленом боку Кир заметил выведенную черной краской шестерку.

Не васпы. Люди.

Кир с облегчением подумал, что идея захватить маскировочные плащи была уместной, а вовсе не глупой, как вначале откомментировал Рэй. Но указывать на это не стал. Рэй и так выглядел подавленным. Проводив вертолет глазами, он сделал сосредоточенное лицо и констатировал:

— Опоздали.

Кир встал первым, отряхнулся от снега. Окинул презрительным взглядом сникших конвоиров:

— С чего ты взял? Он же — гражданский.

— Подкрепление ополченцам прибыло, — уверенно сказал Рэй и тоже поднялся. — Оружие или продовольствие. Нужно предупредить господина офицера, — глянул исподлобья на Эда. — Ты вернешься. Доложишь.

Эд вскинул бровь. Показал пальцем на Рэя, а потом — себе за спину: мол, хитрый какой, иди ты.

— И верно, — поддакнул Кир, — много с немого толку?

И тут же получил тычок под ребра и насупился недовольно.

— Ну, нет! — резко возразил Рэй. — У меня приказ: глаз с тебя не спускать. Сделаем вот что.

С этими словами он достал из кармана блокнот и химический карандаш — неизменные атрибуты прилежного адъютанта — и настрочил краткий доклад. Аккуратно свернул листок и протянул Эду. Тот согласно кивнул. Спрятал послание и тяжело потопал назад.

Рэй подождал, пока маскировочный плащ не скроется за елями, дернул завязки своего и сказал:

— Скоро стемнеет. Остановимся здесь.

Кир похолодел. С севера, действительно, надвигалась вечерняя мгла. Ветер легко пробежал по верхушкам хвойников, и с них щедро посыпалась снежная крупа. От осознания, что придётся ночевать в лесу, без палатки и даже костра, Кира пробрало до кости.

Рэй сощурился.

— Боишься? На задания не ходил, что ли?

Кир мотнул головой.

— Я механик. Очень хороший. Меня не отправляли.

Рэй обидно ухмыльнулся:

— Я и забыл! Ты же из пятого Улья, которым управлял недотёпа-Малх! У вас всегда дисциплина хромала.

Кир насупился, но не стал спорить. А Рэй продолжил, с ощущением собственного превосходства в голосе:

— Тогда, салага, смотри и учись. Сейчас бивак соорудим.

В этот раз Кир с охотой доверился более опытному соплеменнику.

Они разгребли снег, наломали еловых лап и опёрли их о поваленное дерево. Набросили сверху плащ Рэя, получилось подобие палатки. Края засыпали снегом, и Киру вспомнилось, как он в детстве сооружал снежные крепости. Залезешь в такую — и тепло. Потом ему тоже пришлось разоблачиться, чтобы застелить землю — какая-никакая, а изоляция.

— А мы не замерзнем без костра? — выразил сомнения Кир. Он вовсе не разделял того энтузиазма, с которым Рэй оглядывал их укрытие.

— Ничего! — радостно откликнулся васпа. — Как говорит господин офицер: лучший способ согреться — отжаться восемьдесят раз. Ты знаешь, помогает.

Рэй продемонстрировал это лично, а Кир с неохотой последовал его примеру.

Потом они забрались внутрь и свернулись клубочками на плаще, засунув руки в рукава и прижавшись друг к другу спинами.

Пахло хвоей.

И очень хотелось есть.

— Рассказывай что-нибудь, — неожиданно потребовал Рэй.

— Зачем это? — удивился Кир.

— Мне скучно. Развлечёшь!

— С чего вдруг? — заупрямился Кир.

— А с того, что ты — салага, и больше от тебя и пользы-то никакой.

Кир обиженно фыркнул. Тогда Рэй добавил уже более дружелюбно:

— Хочу лучше изучить противника. Ты людей хорошо знаешь. Расскажешь мне — буду знать и я. Будет проще сражаться. Ты говорил: у людей сейчас праздник. А что это?

— Рождество... — прикрыв глаза, мечтательно протянул Кир. — На Рождество наряжают ёлку. Помню, наш лесник разрешал выбрать самую пушистую и красивую, и ее устанавливали в центре площади, прямо перед церковью.

— Зачем?

— Такая традиция, — с охотой поделился Кир, на время раздумывая, вдаваться ли в детали, но решил, что темные дикари все равно ничего не поймут в религиозных тонкостях, поэтому ограничился более простым объяснением. — А еще это красиво. Когда ель установят, на нее вешают украшения, конфеты, мишуру, карамельные яблоки и венки, зажигают свечи. А потом все начинают готовиться к празднику дома: моя матушка каждую неделю подавала пироги.

За спиной раздался вздох.

— Пироги... — глухо повторил Рэй. — Вкусные, наверное?

— Конечно! — не без гордости ответил Кир. — Лучшие в округе! С яблоками, и с вареньем, и с картошкой. Мои любимые — с вишней.

Рэй сглотнул.

— Ладно, ладно! — ворчливо прикрикнул он. — Разошелся. И так живот сводит. Пироги и елка. Я запомнил. Всё?

— Нет. Потом вокруг елки устраивались игры, хороводы, переодевания. Люди поздравляли друг друга, обнимались и дарили подарки, пели и веселились...

Рэй завозился, и Кир повернулся к нему. В наступивших сумерках лицо васпы казалось белым, как снег, но сосредоточенным. Рэй смотрел в пространство, и в его взгляде было что-то... интерес?

— Хочу посмотреть, — сказал он, наконец.

Кир хмыкнул и не преминул подколоть:

— Ты же умирать собрался?

— Собрался, — упрямо согласился Рэй. — Но сначала — праздник. Хочу так.

— Ты только смотри, своему господину офицеру не проболтайся, — насмешливо сказал Кир.

Рэй вздохнул, подумал, потом тихо попросил:

— Ты тоже... не говори ему, ладно?

И сразу улегся обратно, повернулся к Киру спиной и больше не проронил ни слова, должно быть, погрузившись в какие-то свои мысли.

А Киру, измотанному переживаниями уходящего дня, снилась ёлка, мамины пироги и подарки в ярких обёртках...

* * *

В отличие от сна, пробуждение оказалось не таким приятным. Сначала Киру на голову обрушился снег, а когда он замычал, но не встал и после этого — поторопили пинком под зад. Тут уж Кир подскочил, ощущая острое желание прикончить обидчика на месте, но Рэй вовремя отбежал на безопасное расстояние.

— Сколько можно спать! — заявил он возмущенным командирским тоном. — Скоро рассвет. Пора. И так до вечера идти будем!

— Раскомандовался! — разозлился Кир. — Успеем. — Он набрал пригоршню снега и обтер лицо. Положил за щеку, покатал во рту, сплюнул, после чего продолжил: — До опушки дойдём, а там, мне рассказывали, короткий путь есть. Напрямки. Так что теперь ты — ведомый.

Рэй ухмыльнулся:

— Зато твой затылок всё время будет у меня на мушке, — злорадно ответил он и продемонстрировал пистолет. — И в головном Улье нас учили стрелять без промаха.

Рэй не упускал случая продемонстрировать превосходство головного Улья, и Кира это несказанно бесило. Но драться сейчас не хотелось: благоразумие подсказывало поберечь силы.

Снова шли молча. Кир был слишком зол, чтобы говорить. Рэй слишком сосредоточен, чтобы спрашивать. Солнце уже почти скрылось в ощеренной пасти леса, когда деревья поредели, и сквозь ели проглянула деревенька. Из труб весело валил пахнущий сосновыми дровами дым, а от селения несло невыносимо-сладким запахом выпечки и беспечностью праздника.

Но вот только Киру от этой картины почему-то сделалось тревожно. Перед мысленным взором живо предстал последний разговор с Невзором, вспомнился хитрый прищур и показное дружелюбие командира ополченцев. И возобновлять эту беседу ой как не хотелось.

Но мрачноватый образ Невзора вызвал в памяти и более приятные видения: сладкие — о Бажене, тёплые — о Дарьюшке.

И Кир был услышан: едва к околице приблизился, как из калитки крайней избы вылетела девица — да прямо на него. Ойкнула и тут же рот рукавичкой прикрыла. Глаза большие-большие стали.

— Кирушка! — воскликнула шёпотом. — Ты ли? Откуда? Я уж думала, что погиб.

И на шею бросилась, зарыдав.

Он аккуратно высвободился из объятий.

— Не время! — и осмотрев, отметил, что сейчас — взволнованная, раскрасневшаяся, — Дарьюшка выглядела почти хорошенькой, и спросил наконец: — А ты здесь, на окраине, чего?

— Да вот, крёстной кутью носила. Рождество же... — и осеклась, заметив Кирова спутника. Щеки, ещё недавно румяные, побледнели. Развернувшись, Дарьюшка с истошным воплем бросилась прочь.

— Стоять! — заорал, выхватывая пистолет и кидаясь за ней следом, Рэй: у него, видимо, сработал инстинкт, если жертва бежит — нужно догонять.

Киру осталось лишь чертыхнуться и сорваться следом.

И тут, будто проснувшись, со всех сторон яростно забрехали собаки.

Но Рэй не обратил на это никакого внимания. Он к тому времени уже догнал Дарьюшку и дёрнул её на себя. Девушка оскользнулась и рухнула в снег, увлекая следом намертво вцепившегося Рэя. Дарьюшка забилась под ним, замолотила по рукам и спине, и Рэй не заметил, как выронил пистолет. А Кир — заметил. Дарьюшка тем временем уже верещала во всю силу своих лёгких, а из дворов принялись выскакивать мужики. Двое, перезаряжая на ходу ружья, мчались к месту свары.