— Ну да, я смотрю, ты-то быстро оставила прежний мир в прошлом. Поняла, что к Сашке больше не вернёшься, и явно особо не горюешь, вон уже с другим вовсю обжимаешься! А я так и знала, что ты Сашку не любишь! — Сусликова гневно сощурилась. — Зачем он тебе вообще был нужен? Из жадности? Престижа ради? Типа 'самый классный парень на курсе мой'?
Укол уязвил меня неожиданно глубоко.
Так, что руки непроизвольно сжались в кулаки.
— Да при чём тут Сашка? — я каким-то чудом сохранила спокойствие в голосе. — Маш, это мелочные и глупые обиды, и они не должны иметь никакого отношения к тому, что происходит здесь и сейчас. Разборки из-за мальчика, который всё равно не слишком-то горюет ни по одной из нас, и уничтожение...
— А ты, как всегда, всех по себе судишь! Если тебе на всех плевать, и на Сашку тоже, это не значит, что он такой же!
Неожиданная мысль заставила меня усмехнуться.
Попробовать? А почему бы и нет?
— Маш, ты неправа. Я любила его. Очень. А вот он...
Я вздохнула.
Да, я собиралась слукавить. Не во всём, лишь в маленькой части. Хотя бы потому, что сейчас не лучшее время каяться в том, что мы с Сашкой мастерски лгали всем вокруг ещё до того, как поступили в универ.
Но тяжесть моего вздоха не была притворной.
— Я видела его. Недавно.
Конечно же, её взгляд тут же затемнило недоверие.
— Да ну! И каким же это образом?
— Есть заклятие. Помогает заглянуть в другой мир и увидеть того, кого любишь. Ты знаешь, что в нашем мире прошло три месяца с тех пор, как мы пропали? Уже три месяца. Всего три месяца... а он выбросил мои вещи. Мои подарки. Чтобы ничего не напоминало обо мне. — Боль, которую я ощутила и которая прорезалась в моём голосе, тоже не было притворной. — И... он встречается со Светой. Уже. Спустя три месяца после того, как я пропала.
— Врёшь.
Она даже не задумалась ни на миг. Ответила мне без паузы, без сомнений, даже без особых эмоций. Её мозг просто не допускал возможность того, что её убеждения могут быть неверными — мгновенно отметая любую мысль, которая могла пошатнуть этот постулат.
Пожалуй, я немного завидовала подобному свойству.
Ведь насколько проще живётся таким, как она.
— Маш, это правда. Я тоже не хотела верить тому, что увидела, но мне пришлось. А теперь представь, что ты бы оказалась на моём месте, и он предал бы твою память так же легко, как мою. — Я кое-как выдавила из себя улыбку. Знала, что она вышла довольно вымученной, но вряд ли в подобной ситуации мне пристало улыбаться искренне. — Поверь, он не стоит того, чтобы мы враждовали из-за него. У тебя теперь есть прекрасный эльф, который любит тебя, и...
— Да при чём тут Сашка! — Сусликова даже не заметила, что повторила мои слова; она яростно махнула рукой с мечом, заставив Фрайна отшатнуться. — Если бы ты оказалась на стороне светлых, я б, может, тебя даже пожалела! Но ты ж нормальный человек, Белоснежка — не маньячка, не псих, никогда такой не казалась, по крайней мере. И почему тогда примкнула к местным фашистам? Они же города жгли, они женщин и детей убивали, они на мирном пиру кучу народа подло вырезали!
— Они жгли города триста лет назад. Никого из тех, кто делал это, уже нет в живых. Они погибли в той же войне, поплатившись за всё, что сделали. И дроу на том пиру подставили, и светлых они убивали лишь потому, что защищались. — Меня захлестнула бесконечная усталость. — Я тоже считала тёмных злодеями, пока не узнала получше. Маш, просто подумай о том, что всё может быть не таким, каким кажется. И прекрасные идеальные принцы, и Абсолютное Зло... они бывают только в книжках.
— Нет. Зло существует. Всё, что я слышала здесь о тёмных, это подтверждает, — безапелляционно отрезала Сусликова. — А теперь ты врёшь и выкручиваешься, пытаешься меня на свою сторону перетащить, но если думала, что я тебе поверю, ты просто дура, несмотря на всю свою гениальность. И выродкам вроде вас никогда не победить. История это подтверждает.
— Мы не хотим победить! — я всё-таки сорвалась на крик. — Это светлые хотят победить, а мы хотим просто жить! Хотим мира, хотим... неужели тебя не смущает, что твои прекрасные добрые светлые собираются уничтожить целую расу? Что ты им собираешься в этом помочь — убивать?
— Это для общего блага. А убийство тёмных даже нельзя назвать убийством. Это не преступление, а доброе дело. Это милосердие. Бешеных животных надо усыплять.
Она отчеканила это, словно фразу из учебника. Снова вскинула меч, непреклонно и неумолимо.
И тут у меня опустились руки.
Нет, бесполезно. Ей слишком хорошо промыли мозги. Если б на ней был ошейник, если б мы могли взять её с собой в город дроу, если б она увидела всё своими глазами — тогда, возможно, у неё был бы шанс понять, а сейчас...
Её удар заставил меня отшатнуться, а барьер вновь пойти трещинами.
Но когда огненный меч опять взмыл в воздух, застыв в высшей точке замаха — Машкину кисть перехватили чужие пальцы.
— Уходите, — сказал Фрайндин, удерживая Сусликову за руку.
Она посмотрела на него с тем же удивлением, что и мы.
— Ты дашь им уйти?!
Младший брат Повелителя эльфов смотрел на Эсфориэля, и только на него. Казалось, Машку он даже не услышал.
— Я должен поразмыслить над всем, что здесь услышал. И увидел. И пока я не знаю, что думать, никто не узнает о вашем визите, — произнёс Фрайн, отчётливо и глухо. — Дайте мне время. Немного. А потом... вы знаете, где меня найти.
— Фрайн, что ты несёшь?! — Сусликова отчаянно дёрнулась, пытаясь вывернуться из цепкого захвата эльфийских пальцев. — Они что, и тебя...
Прохладные руки вновь обняли меня за плечи.
— Алья, давай.
Я услышала негромкие слова Лода даже на фоне Машкиного вопля.
Ощущение пола, уходящего из-под ног, было уже почти привычным. Как и то ощущение, когда он вновь возник под ногами.
Алья сидел за тем же столом, за которым вчера мы проводили совет, непринуждённо подперев пепельной ладонью лунноволосую голову.
— Что ж, — сказал Повелитель дроу, окинув взглядом нашу скромную делегацию из троих эльфов и троих людей, — не могу сказать, что это было результативно, но информативно — вполне.
Отступив от Лода на пару шагов, я позволила себе подвести черту:
— Значит, тэлья Фрайндин ни при чём.
— Как я и говорил, — слова Эсфориэля прозвучали без гордости, без упрёка. — Ему незачем было это делать.
— Да, вроде всё это подтверждает. И он согласился надеть ошейник. — Я посмотрела на Лода. — Пусть мы его и не надели.
Колдун задумчиво кивнул.
Я знала, что он думает о том же, о чём думаю я. О том, что Сусликова появилась ужасно не вовремя... или очень вовремя — как посмотреть. И если б она вошла в комнату своими ножками, это могло бы послужить поводом для подозрений.
Благодаря крови Эсфориэля для Лода не составило труда следить за перемещениями его младшего брата, подгадав момент, когда Фрайндин покинет эльфийский дворец, куда нам дорога была заказана. А ещё мне успели объяснить, что дом покойной Повелительницы эльфов окружили не слишком-то сильными охранными чарами: они не позволили бы пройти ни эльфам, ни дроу, ни обычным людям — но Лод разрушил их без проблем.
Главная загвоздка была в сторожевом контуре, который не подлежал разрушению. Эдакая волшебная сигнализация. Пройти контур не мешал, зато немедленно оповещал владельца дома о том, что кто-то пересёк магическую черту, позволяя приготовиться к визиту незваных гостей. И, естественно, в нашем случае контур был замкнут на Фрайндине. Таким образом, нам бы никак не удалось пробраться в дом незаметно для него... если бы не сумрачная пыль.
Да, сегодня я узнала, что Лод придал пыльце волшебных лилий ещё одно весьма полезное свойство: возможность проходить под ней сквозь любые сторожевые контуры, оставшись незамеченным. Однако у Машки не было пыли. Если б она прошла в дом обычным путём, Фрайн мигом бы узнал о её приближении... но она переместилась туда с помощью магии. И в таком случае Фрайндин не мог предугадать её появления, а мысленный призыв о помощи он возлюбленной явно не посылал. Я достаточно хорошо знала Сусликову, чтобы быть уверенной — она решительно не способна на убедительную актёрскую игру, так что её удивление 'гостям' было абсолютно искренним.
Как и слова о том, что младший брат Повелителя эльфов убивается по племянникам.
Нет, ей явно не поручали сделать браслет для Фаника. И я даже не знала, радоваться тому, что Фрайндин не имеет отношения к похищению принца, или огорчаться. Наверное, всё-таки радоваться... потому что хотя бы в этом мире существуют такие, как он. Восхитительные, чистые вечные дети.
Ведь, пожалуй, только такой вечный ребёнок и мог потерять голову от любви к Сусликовой.
— Как эта отвратительная девица смогла избавиться от вашего ошейника?
Навиния спросила это так, словно отчитывала Лода за невыполненный приказ — но вопрос был хорошим.
— Она не избавилась от него. Не по своей воле, по крайней мере. Ошейник просто... не выдержал. Рассыпался. Сам, — Лод мрачно усмехнулся. — Он создаёт незримое антимагическое поле, которое не позволяет сидису носителя вырваться наружу. В результате получается как бы некое ограниченное пространство... и сидис давит изнутри на его стены. Естественно, существует предел давления, которое эти стены могут выдержать, и то количество сидиса, каким наделили нашу иномирную гостью, для них слишком велико. А когда она захотела призвать меч, её сидис попытался вырваться наружу, однако ему препятствовали, и в итоге...
Колдун, не договорив, невесело развёл руками, но мне и так всё было ясно.
Ну да. Всё равно что закачать в шину в два раза больше воздуха, чем положено, а потом ещё и расширить этот воздух путём нагрева. И чего тогда удивляться тому, что несчастная шина не выдержала?
Значит, в борьбе с Сусликовой ошейники нам не помогут. Печально. С другой стороны, для каждого правила должно существовать исключение — и маг, против которого ошейники окажутся бесполезны, просто обязан был появиться, рано или поздно. Так что... можно сказать, это было ожидаемо.
Жаль только, что маг этот появился не на нашей стороне.
Но, с другой стороны, иначе всё оказалось бы слишком, неправдоподобно легко.
— Эта девушка... — проговорил Эсфориэль, — и такая утонченная натура, как Фрайн...
Он осёкся, явно не желая подвергать сомнению вкус брата — но я понимала, что его собственное чувство эстетизма при знакомстве с Сусликовой пережило суровое испытание.
— Не огорчайся, дядя, — весело заметил Фаник. — В конце концов, дядя Фрайн никогда раньше не влюблялся, и он такой неопытный... в свои триста четырнадцать. А я давно подозревал, что девушкам из другого мира вместе с магией перепадает какое-то удивительное свойство очаровывать первого встречного эльфа королевской крови. — Принц лукаво покосился на брата. — Вирт* Миркрихэйр, может, на досуге проведёте с Кристой ещё парочку исследований? А то вот уже второй член моей семьи оказывается жертвой этого любопытного явления.
(*прим.: уважительное обращение к мужчине, распространённое среди эльфов и людей (ридж.)
— Нет уж, — отрезал Дэнимон, явно не оценив юмора, — с Кристы хватит каких-либо исследований.
Спасибо, принц Фаник.
Вы помогли мне окончательно утвердиться в догадке, что бывшая сокамерница несколько преувеличивала ваши чувства к её скромной персоне.
— Единовременная магия очарования, которая работает лишь на того, в ком они сами заинтересовались... это объяснило бы многое, — Лод кивнул на удивление серьёзно. — Или, быть может, это действует, лишь если вы встретились непосредственно после её прибытия из другого мира. — Он помолчал, явно размышляя о чём-то — а я искренне понадеялась, что размышления не касаются того, что он и меня подозревает в подобном привороте. — Впрочем, сейчас нам явно стоит думать не об этом, а о том, что тэлья Фрайндин невиновен.
— Значит, теперь нужно наведаться в Мирстоф, — констатировал Алья.
— И побеседовать с тем, кто руководил наёмниками. Думаю, займёмся этим завтра. Мне нужно немного времени, чтобы восстановиться.
— Про сегодня никто и не говорит. День-другой вполне терпит, даже в нашем случае. — Повелитель дроу смотрел на своего придворного колдуна с состраданием. — Сильно эта девка тебя потрепала?
— Не слишком. Но куда сильнее, чем это сделал бы другой маг на её месте.
— Принесёт она ещё нам неприятностей, — Алья покачал головой. — И почему все эти силы не достались нашей девочке?
— У меня нет никаких знаний о прорехе, которые позволили бы строить правдоподобные догадки. Может, другая попала в прореху на крохотную долю секунды раньше. В конце концов, их ведь даже выкинуло в разных местах. А, может, в прорехе выделились силы на двоих, но она устроена так, что дать эти силы могли только одной. И в итоге их вместил... м... тот сосуд, который был более пустым. Природа не любит пустоты, а если наша девочка и без магии прекрасно может обойтись...
— Да, страшно подумать, что бы стало без магии со второй. При подобной-то пустоте сосуда.
Они не смотрели на меня, а я даже не знала, от кого страннее мне было слышать это 'наша девочка' — от Повелителя дроу или от Лода.
Впрочем, из уст обоих оно звучало так... мило. И покровительственно. И ни капельки не скабрезно.
Ничего общего с пошлым 'моя девочка', которое так любят вкладывать в уста своих брутальных героев авторы сопливых романов.
— Значит, Мирстоф. Завтра, — подытожил Алья, поднимаясь на ноги. — И вне зависимости от того, примкнёт ли к нам тэлья Фрайндин или нет, благодарю за вылазку. Всех вас.
Я склонила голову. Не дожидаясь, пока все разойдутся, направилась к лестнице в наши с Лодом покои.
Да, вылазка вышла полезной. В любом случае. Хотя и жаль немного, что мы не смогли добиться чего-то большего. С другой стороны, мы заронили зерно сомнений... в ум Фрайна так точно. А там, быть может, он и Сусликову переубедит. В конце концов, она ведь не росла в знании, что тёмные — зло: это милое убеждение ей привили за то недолгое время, которые мы обе провели в Риджии. И то, что привили совсем недавно, легко выкорчевать, пока оно не пустило корни.
А теперь, пожалуй, мне тоже требовалось немного отдохнуть.
Лод поднялся в лабораторию, когда я уже более-менее привела себя в порядок и устроилась в кресле, забравшись в него с ногами, ведя с Бульдогом немую дуэль. Пёс сидел внизу, гипнотизируя меня умильным взглядом, заставляя бороться с желанием почесать его за ушком.
Надолго колдун не задержался. Отдал Акке распоряжения об обеде, переоделся, по-быстрому поел вместе со мной — и вновь убежал куда-то. Видимо, строить планы насчёт завтра.
А, может, к Морти, которая наверняка успела соскучиться по своему хальдсу.
Мысль кольнула сердце мерзкой тоненькой иголочкой непонятного, но определённо гадкого чувства, так что я поспешила о ней забыть. И просто сидела, обняв руками колени, думая о том, как скоротать время до возвращения Лода.
Прохладная тишина давила на уши, насмехаясь над моим одиночеством.
