Поэтому, после небольшой паузы, которая воцарилась после ее веского слова, она решила сменить тему.
— Ты спал? — Ирен требовательно посмотрела на брата.
Ариан отрицательно помотал головой:
— Зачем? Чтобы особо ретивый убийца, попытался лишить меня жизни и трон перешел Максимилиану? Он же еще мальчишка, им будут вертеть как тряпичной куклой в потешном театре, что некоторым и нужно, — принц мрачно закончил и замолчал.
Я посмотрел на него с профессиональной точки зрения. Такое потрясение не могло пройти бесследно, и если юноша еще держал себя в руках, это не означало, что на душе у него было спокойно.
— И ты так спокойно об этом говоришь?! — возмутилась девушка.
Будущий монарх пожал плечами.
— Пока эти... подданные прячутся в своих норах, я ничего не могу сделать. Но это не должно тебя волновать, Ирен. Сейчас меня беспокоит другое...
— И что же? — с вызовом сказала она. — Что может быть важнее твоей жизни!
— Ваши отношения, — он указал пальцем, на который был нанизан перстень с королевской печатью, на меня и Ирен.
О, Пресветлая... во что я ввязался?
— Ты шутишь?! — она в немом ужасе посмотрела на брата. — Отец умер, будущее покрыто мраком, тебя, может, уже планируют убить, а ты интересуешься моими отношениями с Ником?!
— О нет, он предельно серьезен, — усмехнулся я, хотя внутри мне было далеко не до веселья. Мало ли, что взбредет в голову этому... новому правителю.
— Я так и знал! — принц запустил руки в свои волосы и обессилено упал на диван, но тут же встрепенулся и крайне серьезно на меня посмотрел. — Признавайся, Никериал Ленге, у тебя что-то было с моей сестрой? Надеюсь, она также невинна, как и прежде?
Ирен залилась краской и возмущенно ударила ладонью по столу.
— Ариан! — было видно, как сильно ей неловко, и она была готова провалиться сквозь землю.
— Нет, ты мне ответь, Никериал Ленге! — отмахнувшись от сестры, уже с угрозой в голосе произнес принц.
Если честно, мне в тот момент тоже было не по себе. Не ожидал я от благовоспитанного молодого человека такие прямые вопросы, да еще в присутствии дамы.
Я уже открыл рот, намереваясь развеять его подозрения, как Ирен успела вставить свое слово первой.
— А если и было, то что! — она вышла из-за своего стола, вся смущенная, но с решительным настроем опорочить свое имя и репутацию в глазах брата.
Что ей и удалось.
Ариан побледнел и схватился за грудь, словно отец, которому дочурка заявила, что, мол, в тягости от проезжего менестреля.
Я слабовольно оглянулся на запертую дверь. К сожалению, пока я успею до нее добежать, Его Высочество успеет позвать стражу. Но, может, все же следует попробовать?
— И-ирен! — пролепетал будущий монарх, сам смутившись донельзя. — Ты же понимаешь, что этим поставишь крест на своем удачном замужестве!
— Почему крест?! — с вызовом произнесла она. — Я выйду замуж только за Ники!
Ариан недобро на меня посмотрел и в ужасе прошептал:
— Но он же безродный маг!
— Вообще-то, барон, — решил вставить я свою ремарку.
Ирен даже просветлела взглядом:
— Вот видишь, — она указала пальцем на меня. — Он — барон!
Принц скривился:
— Это мезальянс. Чтобы королевская дочь, вышла замуж за какого-то барона... Ты понимаешь, что будет, когда об этом узнает высшее общество?
— А ты что-нибудь придумай! Ариан, ты же умный!
Мне кажется, но судя по недовольной мимике принца, он в тот момент сам был не рад оказаться "умным".
— Послушайте, — спокойно произнес я под недобрый взгляд будущего короля. — Я не имею права вмешиваться в вашу беседу и, скажем, еще год назад даже не планировал заводить семью, но, Ваше Высочество, подумайте, что будет лучше для вашей сестры?
— Что будет для нее лучше — решу я, — довольно резко ответил он.
— Ариан! — естественно, Ирен возмутилась.
Я тихонько усмехнулся.
— Правда? Лучше? А, по-моему, выходит только хуже, — принц уже открыл рот, чтобы опровергнуть мою "клевету", но я успел выставить руку вперед и добавить. — Не перебивайте, Ваше Высочество, где же ваши манеры? Я буду краток, не волнуйтесь. — Ариан выжидающе на меня посмотрел. — Вы все так сильно заботитесь о Ирен, что по-своему прекрасно и мило, но посмотрите внимательно, вы ее медленно убиваете свой заботой.
Юноша, хмурясь, глянул на сестру. Она еще не успела оправиться после пребывания в монастыре и ее нездоровый бледный оттенок кожи, искусанные губы и тени под глазами бросались в глаза тем, кто прекрасно знал, как она выглядела раньше. Нынешняя принцесса была лишь былой тенью той яркой и веселой девушки, которая в свое время стала солнцем для всего королевского двора.
— И что же, — он криво улыбнулся, — вы пытаетесь сыграть на моем чувстве вины и таким образом, убедить меня выдать мою единственную и любимую сестру за вас замуж? Я еще никогда не получал столь дерзкого предложения!
— Я хоть слово сказал о замужестве? — как можно дружелюбнее произнес я и показал рукой на молчавшую девушку, которая, похоже, пребывала слегка в шоке от нашего разговора. — Для меня важно знать, чтобы она была в безопасности и счастлива, и если это предполагает, что она станет моей женой, то я готов на это пойти, — и полушепотом добавил. — Вы ведь прекрасно знаете свою сестру и ведаете, насколько она упряма и готова до последнего биться ради своей цели.
— Сегодня она думает об одном, но вот завтра...
— И ради этого эфемерного завтра, вы хотите рискнуть доверием вашего ближайшего родственника? Легче убивать ее постепенно в неволе, чем дать расправить крылья? В этом выражается ваша свобода и любовь?
— Не вам судить обо мне, — изменившимся и отнюдь не дружелюбным голосом произнес принц. И тут я понял, что все-таки немного перегнул палку.
Я покачал головой и тихо произнес, глянув на Ирен:
— Не мне.
Было видно, что Ариан разозлился, хотя, чего я ожидал? Что он признает свои ошибки и прилюдно покается, уступив прихотям своей сестры, которая, по его мнению, поддалась влиянию неблагонадежного элемента и "шпиона" Совета?
Поэтому, недружелюбно брошенному мне: "Уходите прочь, не желаю больше вас видеть", я обрадовался как подарку. Дерзить Его Высочеству, извините, чревато более тяжкими последствиями, чем просто устранение от королевского двора.
Сказав сакральные слова, принц стал излишне увлеченно рассматривать пейзаж за окном, Ирен решительно мне улыбнулась, мол, я мог идти, не опасаясь за нее, а я же... Ну а я просто поклонился и поспешно вышел из кабинета.
Выйдя, я по-настоящему почувствовал себя живым и свободным.
Около двери стоял гвардеец, нетерпеливо ожидая, когда Его Высочество изволит его принять. Им оказался наш знакомый капитан, который арестовал меня и Гриворда. Когда я вышел, Фердинанд в изумлении на меня уставился, явно не ожидая, что, во-первых, я выйду без кандалов, а во-вторых, таким радостным и счастливым. Он, сорвавшись с места и чуть не сбив меня по дороге, кинулся в кабинет, представляя, что я устроил там резню. Но действительность для него оказалась куда хуже. Меньше чем через минуту он вылетел из вотчины принца пунцовый, сжимая в руках какую-то бумажку, видно, принц высказал ему все о его превосходных манерах, которые позволили ему ворваться в кабинет будущего монарха без стука и передал приказ об освобождении Алинора Гриворда. Да еще я тут, сияю и ехидно на него посматриваю.
Фердинанд скис и поплелся выполнять приказ.
* * *
Со временем все успокоилось.
Против Стефана департамент дознавателей с поддержкой королевского рода завели дело на три тома. Я точно не скажу обо всех его злодеяниях, которые обнаружила Алия вместе со своими пташками, но теперь магу было не отвертеться от публичной казни. Наши служители закона устроили обыск, добрались до его тайников и главбуха и обнародовали общественности выдержки из мемуаров магистра. Ах да, Стефан у нас, оказывается, был писателем и решил на старости лет увековечить свою жизнь в мемуарах и трехметровой, отлитой из чистого золота статуе, которые изумленные дознаватели нашли в его сокровищнице. В откровениях мага было написано столько ласковых слов королевской семье и Нагелию в частности, что Ариану даже и ничего не пришлось придумывать, чтобы обвинить бывшего советника в организации заговора с целью устранения его отца и захвата власти в стране.
К счастью, Совет магов никто обвинять не стал. Председатель и принц пришли к компромиссу: Партар понял, что воздействовать на будущего короля опасно и поумерил свои амбиции, а Ариан любезно пошел на некоторые уступки и в частности, позволил выбрать нового королевского советника по вопросам магии. Никто из них особо не был доволен результатам, но шаткий мир пока держался.
Простой народ плохо воспринял смерть монарха, да еще от рук какого-то советника, но сплоченность Совета и Ариана сыграли свою роль и никто не стал заикаться о том, что маги устроили заговор. Да, конечно, были крикуны, которые хотели посадить на вилы "богомерзких созданий", но их быстро затыкала стража, а если они не успевали, то и сами люди — никому сейчас не нужна была гражданская война, все хотели жить спокойно и мирно, как раньше.
После того как Алинора Гриворда освободили, он исчез с моего поля зрения. Знаю только, что он проходил свидетелем по делу Стефана, ушел с королевской службы, видно, окончательно разочаровавшись в своей прежней жизни, и стал много пить. Я его в чем-то понимал, потому что сам испытал в свое время схожие эмоции, когда ощущаешь внутри себя пустоту, которую невозможно ничем заполнить и с каждым днем она становится все больше и шире. Понимал и то, что он должен был справиться со всем сам и Ирен, которая хотела утешить своего бедного рыцаря, одернул — она могла только все ухудшить, подарив ему пустые надежды.
После судьбоносного разговора с братом, Ирен осталась с ним жить во дворце. Ей не хотелось оставлять его одного — она боялась за Ариана, боялась потерять и его. Хотя девушка почти каждый день меня навещала в госпитале и помогала милсестрам. Пациенты не догадывались, что за ними ухаживает сама принцесса, а она молчала — ей хотелось просто мне помочь, понять "мой мир" и этим она удивительно отличалась от Элизы, которая, хоть и также помогала мне в госпитале, делала это нехотя, через силу. Азель не мог нарадоваться, ласково называя девушку дочкой, она смущалась и быстро пряталась от главы госпиталя в палате.
Ариан готовился к коронации. Официально принц ничего не заявлял, но Ирен загадочно молвила, что почти уговорила брата. Она с каждым днем цвела, словно цветок, который распустился после долгой ночи; на нее оглядывались, ей восхищались, я не раз видел, каким взглядом ее провожали пациенты и целители и, стоит признать, был горд, что ее искренние улыбки, ее любовь и тепло доставались только мне. Но Алия же наоборот, гасла день изо дня, словно весь свой неукротимый огонь отдала на розжиг мокрых поленьев, которые никак не хотелись разгораться.
Дознавательница носилась по стране неудержимым ураганом, искала в самых злачных закоулках свою пропажу. Она потеряла магистра Микио. С того самого дня, когда меня вызвали во дворец, он словно исчез. Не появлялся неделю, две, три — в Совете стали шептаться, и если раньше это было беспокойство о судьбе иллюзиониста, то сейчас пошли нехорошие слухи. Поговаривали, что Микио был пособником Стефана и после поимки своего покровителя, залег на дно, другие же насмешливо вещали, что, дескать, магистр вновь отобрал работу у магистра Эрлеан и внедрился в преступную организацию с целью его развала. И только я знал правду, о которой никому не говорил.
Микио не пропал. Он выжидал. И от этого на душе становилось неуютно. Я надеялся, что лучшие ищейки Алии его найдут, надеялся, но все же не верил. По-правде, мне нужно было рассказать обо всем Филгусу, Алии, признаться в своей вине, но... я не мог. Микио в моей жизни внезапно занял столько места, этот бесцеремонный человек, который менял обличья, как дышал, так сильно мне помог, что я не мог его предать.
Я разрывался между долгом и честью. Ирен в первый же день, когда я попросил ее вернуть слезы Элисень, бледнея и впиваясь ногтями в ладони, призналась, что уже отдала их мне. Отдала, еще в общежитии, когда "я" помог ей бежать и найти тайный вход во дворец. Призналась и горько заплакала. Микио притворился мной и одурил наивную девушку, я даже не ощутил злости, словно давно зная, что так будет. Нет, я стал ожидать худшего.
Но ничего не произошло. Солнце все также вставало на востоке, нас не атаковали полчища демонов, Совет также интриговал, бдил за своими обывателями, люди жили, как и раньше. Я пытался понять, что он намеревался с ними сделать, для чего они были ему нужны, но кроме обрывков легенд и полубезумного бормотания Стефана у меня ничего не было. Я знал, что по-хорошему, мне следовало обо всем рассказать Филу, но представляете, что я ему должен был сказать? Извини, брат, но я потерял божественный артефакт? Точнее, не потерял, а его забрал к себе иллюзионист, у которого явно не в порядке с головой?
Я привык решать свои проблемы один, не привлекая посредников. В последнее время все и так за меня решают мои же проблемы.
Я изучал трактаты о магических артефактах, надеясь, что они мне помогут найти слезы, не привлекая к этому Совет, пока Алия искала Микио своими методами. Искала и гасла на глазах, забывая поесть, поспать; на ее красивом округлом личике запали щеки, алые губы, которые были подобны бутону ренербергской розы, потрескались, янтарные глаза потухли и под ними образовались синяки. Она заживо сгорала, цепляясь когтями, вгрызаясь в стену, которую воздвиг возле себя иллюзионист, пыталась его найти — это было похоже на одержимость, но, к сожалению, не приносило плодов, кроме того, что у меня от всего этого стала болеть голова.
Я еще в самом начале ее поисков стал подозревать, что это не просто профессиональный азарт, между ними что-то есть, какая-то история, о которой я не знаю. И с каждым днем убеждался все сильнее. Это не история, а нечто большее. Если не любовь, то болезненная привязанность. Замечал это не только я, но и более проникновенный в таких вопросах Филгус и когда я прижал его к стенке и, пригрозив расправой над его коллекцией алкоголя, он признался во всем: дознавательница на время приютила у себя бездомного Микио, да так сильно, что тот за короткий срок с дивана перебрался в ее кровать.
Это не так сильно меня шокировало, но на следующее утро я поймал эту женщину у порога ее кабинета — она туда зашла за новыми донесениями своих пташек, и повел на персональный допрос. Она отбивалась, как могла, но я отпросился у Азеля на целый день, Ирен сказала, что не придет сегодня в госпиталь и я мог хоть целое утро посвятить похищению одной магессы.
Препроводив ее в ее же кабинет и наложив кучу заклятий, чтоб она не сбежала, и нам не помешали, я спросил в лоб:
— У тебя что-то было с Микио?!
— Зачем тебе это? — устало произнесла она. Алия даже не стала отпираться и, упав в кресло, закрыла глаза.
