Неожиданный поворот разговора заинтересовал Дэйну. Оказывается, Спектры подготовились к разговору с воинами весьма фундаментально. Конечно, в подготовке поучаствовали все без исключения фрегатовцы, но сам факт признания и утверждения большой роли и значения гражданских разумных органиков в предстоящей войне...
Артиллеристы и раньше были уверены в том, что без их участия не обойдётся ни одно мало-мальски значительное сражение и им очень понравилось, что Спектры-турианцы чётко, полно и конкретно обрисовали возможности применения артиллерии в отражении Вторжения Жнецов и разгроме сил 'креветок'. Благодаря поддержке остальных нормандовцев и большой самостоятельной предварительной работе, Найлус и Сарен представили участникам встречи новые сценарии, подходы, варианты применения артсредств, учтя реалии Иден-Прайма и настояв на необходимости теснейшей интеграции артиллерийских подразделений в структуру и действия других родов войск.
Танкисты Иден-Прайма были обрадованы ходом и результатами обсуждения деталей организации, реорганизации, обучения, перевооружения и переоснащения танковых подразделений Идена настолько, что разговор прошёл в рекордно короткие сроки и, как доказывали в своих заметках участники встречи, достиг максимально возможного результата. Война приобретала характер всеобщей. Глупо было бы ожидать высочайшего уровня неоправданной секретности в освещении деталей, которые касались не только воинов, но и штатских обитателей Идена.
Жнецы, как утверждали офицеры самых разных родов войск, принявшие участие в разговоре со Спектрами, утратили в понимании воинов ореол непобедимости, стали обычным противником, которого можно и даже нужно было бить и уничтожать.
Пехотинцам, представители которых тоже присутствовали на встрече. Им понравилась краткость, точность и чёткость изложения Найлусом основных положений плана реформирования пехотных сил Иден-Прайма. Не только наземной, но и космической пехоте будет, как понимала Дэйна, читавшая краткие заметки и комментарии и просматривавшая немногочисленные очень короткие видеоролики, нелегко и эта встреча с турианцами-Спектрами помогла воинам-пехотинцам понять, что врага даже такого уровня подготовленности и вооружённости можно ослабить и уничтожить.
Турианцы — раса воинов. Сегодня они ведут бои с неизвестным остальным разумным органикам врагом на Дальних пределах, продолжают накапливать и активно осваивать и использовать реальный боевой опыт. Возможно, в пределах 'мирной' части Галактики турианцы не проявляют всей своей 'армейскости', но... Если сюда придут Жнецы, турианцы постепенно, может быть — быстро, во всяком случае — достаточно быстро станут одной из важнейших частей Сил Сопротивления. Тех самых Сил, которые начали и продолжают формироваться именно на Иден-Прайме. А эта встреча турианских Спектров с офицерами стала одним из важнейших моментов осуществления формирования Сил Сопротивления.
Дэйна помнила о том, что офицер-биотик, техник фрегата лейтенант Кайден Аленко неравнодушен к командиру подразделения космопехоты — сержанту Уильямс. Внучке генерала, сдавшего турианцам важный пункт обороны землян и тем самым избежавшего многочисленных человеческих жертв. Космопехоте, как понимала Дэйна, придётся тяжелее всего. Конечно, всем разумным органикам будет нелегко, но пехотинцам — хоть наземным, хоть космическим — будет, возможно, тяжелее всех. Им придётся часто отказываться от поддержки автоматики и полуавтоматики и активно использовать ручные режимы работы оборудования и оружия, им придётся нередко оставлять машины и пешком преодолевать десятки километров по сильно пересечённой местности, под огнём опытного и жестокого противника — Жнецов. Дэйна могла чётко и определённо представить себе, какие огромные физические — да и психические тоже — нагрузки предстоит выдерживать пехотинцам.
На этой войне разумных органиков ждут большие потери. И Найлус и Сарен в своей беседе с офицерами иденского контингента ВКС уделили вопросам идентификации погибших и фиксации мест их захоронений достаточно большое внимание. Воин — будь то профессионал или ополченец — должен знать, что он будет похоронен, что его не забудут, и он в большинстве случаев не станет ещё одной строкой в списке пропавших без вести.
Турианцы-Спектры сделали особый акцент на том, что в предстоящей войне со Жнецами не будет пленных. Будут... только живые и... и мёртвые. Это было тяжело принять и воспринять даже профессиональным воинам, а насколько же тяжело это принять и воспринять гражданским...
Дэйна на несколько секунд прервала чтение заметок и комментариев, прикрыла глаза, задумалась. Турианцы-Спектры сделали немало для того, чтобы не только запустить, но и отладить и усовершенствовать механизм, саму систему подготовки разумных органиков и прежде всего, кстати, землян, к предстоящей войне со Жнецами. Сарен и Найлус отодвигали противоречия, продолжавшие существовать между людьми и турианцами, в прошлое. Потому что в Противостоянии все разумные органики должны быть едины. Только тогда можно будет обоснованно надеяться на победу над гигантскими полумашинами.
Армейских сил и возможностей в такой войне будет крайне недостаточно. И потому... может быть и неожиданно для офицеров-профессионалов, Сарен и Найлус уделили огромное внимание организации Ополчения Идена и развёртыванию партизанской войны с захватчиками. Не только слова, озвученные или написанные на пластобумаге, но и схемы, таблицы, графики. Это всё — только начало. Все материалы, представленные на той встрече и подготовленные, конечно, при активном и деятельном участии всех остальных нормандовцев, уже сегодня стали основой масштабной и совершенно реальной программы подготовки к войне. Той подготовки, которая уже преодолела пределы Иден-Прайма и перешла во многие человеческие — и не только человеческие — обитаемые миры.
Дэйна просматривала ролики, читала заметки, статьи и комментарии и чувствовала, как во всей этой подготовке проступает активность протеанина Явика. Для него и его выживших соплеменников — Дэйна до сих пор сомневалась в том, что Явик действительно, как пытались и стремились утверждать это СМИ, остался один — война со Жнецами — это война со старым врагом. И теперь протеане пойдут на всё, чтобы старый враг нашёл свой конец. На этот раз — реальный конец, пусть даже и обеспеченный усилиями, жертвами, страданиями многих других разнорасовых органиков, а не только протеан. Явик уже вмешался в происходящее на Идене. Он защищал не только протеанское наследие, в чём бы оно ни заключалось, он стремился одержать победу над старым врагом. Окончательную победу.
Теперь Иден-Прайм — другой. Это — не только Академия, готовящая лучшие и самые профессиональные кадры для Сил Сопротивления, это научно-производственный комплекс, на мощностях которого осуществлялось проектирование, строительство, испытание и ввод в строй многих новейших образцов военной техники и вооружения. Если бы не Явик, если бы не его вмешательство в ситуацию, если бы не его постоянное, едва ли не круглосуточное участие... Люди бы... погибли. А вместе с ними — погибли бы и другие разумные органики самых разных рас. Жнецы снова бы одержали полную победу. И впереди галактику ждали бы тысячи лет пустоты и тишины. Прошло бы снова немало тысячелетий, прежде чем разумная жизнь разовьётся, выйдет из младенческого и детского возраста в подростковый...
Хорошо, что Джон выдержал трансформацию. Дэйна понимала, сердцем и душой чувствовала, насколько тяжёлой было для её Джона эта процедура. Как Джон боялся, что сокомандники — прежде всего люди — увидят его, старпома, слабым, почувствуют его уязвимость...
Джон... Можно сказать, что он вбил себе в сознание, а возможно — и в подсознание — постулат о том, что он, как высококлассный спецназовец, не имеет права на слабость. Джон... он стремился быть всегда одиноким, потому что... Вероятнее всего, ему самому было так легче и проще. Он не хотел 'грузить' других разумных органиков своими проблемами. Никогда. И — нигде. Он, как чувствовала, а может быть — даже знала теперь Дэйна, не желал напрягать своими проблемами даже врача корабля — любимую им Карин Чаквас.
Да, такая квалифицированная врач, конечно же, понимала, чувствовала, когда у Джона возникали проблемы с самочувствием, а значит, и со здоровьем. Но даже тогда Джон делал всё, чтобы избежать перспективы попадания в Медотсек, делал всё, чтобы не стать пациентом. Он рисковал, напрягался, но... не хотел 'грузить' своими проблемами других разумных органиков.
Даже его командир и непосредственный начальник, тоже высококлассный спецназовец Дэвид Андерсон не мог ничего сделать. Он понимал, вероятнее всего, что прямые устные или письменные приказы здесь... малоприменимы. И понимал Джона безмолвно, как мужчина — мужчину, как спецназовец — спецназовца.
Джон 'терял' себя в работе и был... может быть, он действительно был счастлив, когда действовал, когда работал. А работал он постоянно, круглосуточно. Дверь в его каюту, как знала и помнила теперь Дэйна, была всегда открыта, а он сам — всегда доступен для общения. Формального или неформального — всё равно. И эта его страсть к работе, эта его потрясающая работоспособность лучше всех уговоров, убеждений и многословных лекций доказывали фрегатовцам, что можно и даже нужно работать больше, лучше, качественнее.
Нельзя отрицать, что и Сарен Артериус и Найлус Крайк не были лентяями, не относились к своим служебным обязанностям формально и тем более — наплевательски. Они тоже много и тяжело работали. И всё же... Всё же Джон Шепард, землянин, показал им, воинам-турианцам, правоохранителям, Спектрам Советам Цитадели: можно работать больше, лучше, эффективнее.
Благодаря такому показу, такому влиянию — только собственным примером, без многословия и рекламирования — оба турианца-Спектра сами провели на Иден-Прайме большую работу. Сами, полностью автономно, хотя бы физически. Конечно, духовно они были рядом и вместе с другими нормандовцами. Невозможно теперь для Дэйны было отрицать тот факт, что именно благодаря 'разделению труда' и предоставлению всем без исключения фрегатовцам максимальной свободы и потрясающей любую закоснелую бюрократическую душу автономности. Благодаря всему этому, экипаж и команда фрегата в короткие сроки — всего-то за несколько суток — смогли запустить в действие — и даже отладить — гигантскую структуру, которая теперь обеспечивала подготовку разумных органиков к войне с полумашинами-Жнецами.
Спектры-турианцы не забыли о тылах, хотя... сейчас ясно, что тыла не будет нигде. Везде будет фронт. И слова 'Всё — для фронта, всё — для Победы', столь знакомые и столь привычные для землян-имперцев, обретут новое звучание, новое современное содержание, новый, понятный не только людям, глубочайший и ярчайший смысл.
Иден-Прайм — сельскохозяйственная планета. Люди не стремились сделать из неё очередную военную базу, хотя, как знала Дэйна, такие предложения были озвучены и даже задокументированы на самых разных уровнях управленческой земной 'пирамиды'. Всё же победил здравый смысл, и теперь Иден-Прайм — житница землян, планета, поставляющая на рынки обитаемой части галактики огромное количество предельно натуральных продуктов питания.
Голод для Найлуса и Сарена был... знаком. Можно утверждать, что и на собственном опыте. Сарен прошёл через хаскококон и стараниями Джона вернулся в мир, вернулся к своей прежней жизни. Да, он изменился, он стал мудрее, сильнее и одновременно — спокойнее. Да, он — по-прежнему воин, он может проявить предельную жестокость. Если потребуется, то он эту жестокость — проявит. Но он хорошо помнит о том, через что прошёл и эта память позволяет ему деятельно и действенно предостерегать от возможных ошибок теперь уже других разумных органиков.
Найлус — бывший наёмник, привыкший действовать чаще всего нестандартно, вне рамок, стандартов и протоколов. Он не слишком удобный объект для управления и для командования. Но в войне со Жнецами сейчас крайне востребован нестандартный подход. Даже Явик, как знала теперь Дэйна, понимает, что эта, предстоящая война со Жнецами будет уже другой. Не той, через какую протеане прошли пятьдесят тысяч лет тому назад. Прошли и чуть не погибли.
Нажатием на сенсорную клавишу, Дэйна запустила воспроизведение одного из видеороликов, развернув его окно на весь экран. В наушниках зазвучал ровный голос Сарена Артериуса:
'Я повторяю. — Сарен легко перекрывал своим мощным и густым голосом нараставший гул. — Кораблям ВКС планеты предстоят тяжёлые бои с кораблями флотов и эскадр Жнецов и их приспешников. В ходе этих боёв придётся рисковать не только экипажами и командами, но и самими кораблями, потому что придётся стоять насмерть против врага, превосходящего нас, обитателей Галактики, и по силе, и по мощи, и по тактико-техническим и иным характеристикам кораблей. Нам придётся привыкнуть к тому, что там, где стоят наши корабли, проходит последний рубеж обороны и врага за этот рубеж пропустить ни в коем случае нельзя. Позади будет планета, на которой — тысячи женщин, детей, стариков, — громыхнул Сарен, снова преодолевая нарастающий гул голосов офицеров. — Армейцам и пилотам ВКС Иден-Прайма придётся рисковать почти постоянно. Всем нам, разумным органикам, придётся рисковать, напрягаться, выкладываться по полной, делать всё, что будет в наших силах и даже больше для достижения очередной победы над Жнецами. — Сарен кивнул Найлусу, и тот выдал на настенный экран новую порцию таблиц, графиков и схем. — Мы будем готовиться, будем вооружаться. Но врага придётся уничтожать. Его нельзя будет оставить в живых, нельзя будет оставить раненым, нельзя будет оставить контуженным или потерявшим сознание. Только мёртвый враг будет для нас приемлем!'
Этот монолог вполне можно счесть программной речью или важной частью программной речи. Но в этих словах Сарена Артериуса, турианца-Спектра, прошедшего через хаскококон, была горькая правда. В земных средствах массовой информации уже прошли новостные выпуски, сюжеты которых однозначно доказали: многие страны Земли, в том числе Россия, Китай, Япония, Австралия, Бразилия — начали подготовку к войне со Жнецами, объявили мобилизацию. Учитывая размеры этих стран, численность их населения, мощь экономик нельзя было усомниться в том, что подготовка будет масштабной, а мобилизация — полной.
За этим роликом, привлёкшим, кстати, внимание пассажиров самолёта, сидевших и рядом с Дэйной — справа и слева от неё, а также спереди и сзади, пришла очередь и второго ролика, где Сарен, оказывается, продолжил свою речь. Что-ж, тоже надо, ведь разумные органики — не киберы узкозапрограммированные, надо уметь влиять на их чувства и эмоции.
Дэйна, уступив просьбам соседей, включила на самый минимум звук, затем нажала сенсор воспроизведения. И Сарен рубанул, да так...
Жестокий Сарен Артериус предстал перед офицерами-землянами совершенно в другой ипостаси:
'Мы, жители Галактики, не должны забывать никогда, кто мы есть и за что мы боремся. Мы — живые, мы — разумные, мы родились в этой Галактике. Наш враг — не из этой Галактики! Он — пришлый, внешний. И мы должны уничтожить этого врага. Должны победить его! Должны прервать эту цепочку Циклов, завершить эту цепочку, сделать всё, чтобы никаких Жатв больше никогда не было! И потому мы должны сделать многое для того, чтобы в любых схватках, в любых боях помнить о том, за что мы сражаемся. Мы сражаемся за жизнь, за свободу, за независимость. За наших детей, за наших женщин, за наших матерей и отцов. За наших дедов и прадедов. Сколько бы нам ни пришлось воевать, мы должны помнить, что мы не созданы для войны, мы созданы для мира. И потому нам нужно будет сделать очень многое для того, чтобы защитить памятники и ценности своих культур от угрозы уничтожения. И сделать очень многое для того, чтобы постоянно напоминать себе и другим разумным органикам о том, что у нас есть богатая общая и расовая культура. Культура мира, а не культура войны. Солдат и офицер на фронтах, в линии соприкосновения с противником должен осознавать себя не как инструмент войны, а как личность. Потому мы предлагаем и ряд мер по воспитанию воинов. И убеждены, что это — важная часть работы офицеров с личным составом подразделения'.
