— Спасибо Касмий, — с иронией отреагировал Тард.
Маг Эдмунд все происходящее записывал в свою память, затем все это выкладывалось в Инфосреду и уже потом, расходилось в виде книг, энциклопедий и строк в Книге Времен. Надев очки, позволяющие ему фокусироваться на мелочах, маг со всех ракурсов во всех подробностях запечатлел момент подписания контракта Тардом. После чего Персил торжественно пожал ему руку, генералы за исключением Касмия зааплодировали. 'Так и пишутся легенды', — стараясь не смотреть на крутящегося рядом летописца (это все равно, что посмотреть в камеру) сказал себе Тард.
Несколько часов затишья. Всю работу по подготовке к битве где-то в штабе выполняют сотни умов. От Тарда ничего не требуется кроме участия в самой битве и пафосных поступков перед глазами мага летописца (для истории). Как и сказал Касмий: никаких обязанностей, никаких хлопот, только слава. При этом победа сделает его легендой, если он выживет, то станет живой легендой. И от этого становилось страшно, было страшно проиграть. Но все переживания и хлопоты потом, сейчас бредя по пустынным армидейским улицам, смертельно уставший он искал место, где можно завалиться, чтобы поспать. Можно было войти в любой дом, все равно они все пустые. Но нет, это же все-таки чье-то жилище, хозяин которого бы этого не одобрил. Поэтому через весь город, замерший в пустоте, он брел к внешним стенам, к раскинувшимся меж ними военным гарнизонам, чтобы там завалиться в какой-нибудь казарме.
Стая ворон беззвучно сидевших на одном из карнизов на его пути, при виде него резко взлетела и, каркая, кружась в воздухе, залетела в переулок. Узнав знак старой подруги Тард улыбнулся. Сон, ожидающий его впереди где-то в конце улицы или она ожидающая в переулке? Конечно она. Тард улыбаясь, пошел следом за воронами. В чьей-то квартире имеющей отдельный выход на улицу ожидающая его Морагта развалилась на диване в гостиной. Внутри творился жуткий бардак. Доски в полу местами были выломаны, вся мебель перевернута. Будто люди, вернее беженцы, занимавшие этот дом, специально его разорили.
— Я слышала про порядок и внутреннюю идиллию артэонов. Но что-то Армидея меня совсем разочаровала. Вместо идеального порядка здесь повсюду большая помойка. Глядя по сторонам я мучаюсь сомнениями: 'а здесь вообще жили артэоны?'! — как обычно коварно улыбаясь, она смотрела на Тарда.
— Город изуродовали люди, жившие здесь последнее время. Чтобы оценить истинную красоту Армидеи, нужно было созерцать ее при артэонах. Но тогда здесь все освещалось Светом Духа, тебе сюда было не войти. Так что прости. Тебе как обычно достаются только руины, — Тард присел на край дивана, на котором лежала она.
— Давненько мы с тобой не виделись, — она погладила его броню.
— Почему ты тогда ушла. Тем утром. Бросила меня в том домике на озере?
— Ты сам сказал мне, чтобы я убиралась оттуда. Ты вообще-то грозился отрубить мне башку!
— Хватит кривляться Мори, ты прекрасно понимаешь, о чем я. После той ночи, что мы провели вместе, ты исчезла. Деревенские пьяницы, вооружившись вилами и парой ржавых мечей, накачавшись самогоном с утра пришли к тому домику. Но вместо ведьмы они застали голого меня. Представляешь, каких трудов мне составило все им объяснить? — он рассмешил Морагту.
— Та ночь была чудесна. Я хочу еще. Не бесплатно само собой. У меня есть ценная информация. План, по которому будет действовать главный оборотень, ведущий за собой свой легион, был гипнотически заложен в его голову темными магами. Я знаю подробности этого плана. Могу точно сказать, где они нападут.
— Мори знаешь... Если ты хочешь моего общества, то можешь прийти и просто так, ничего не предлагая взамен, — смотрел ей в глаза Тард.
— Так не компостируй мне мозги! Кого ты выбираешь, какую из красавиц хочешь? — пыталась она сопротивляться его чарам.
— Я хочу тебя настоящую, — коснувшись ее по щеки, глядя в ее глаза сказал Тард. Эти теплые слова, сказанные с полной искренностью, будто ножом резанули по ее ледяному сердцу. Для нее это стало настоящим ударом. Что-то теплое непривычное зашевелилось внутри ее изуродованного тела. Привыкшая к насилию и холоду, от малейшей ласки она растаяла, в ней проснулась забитая женщина, чего она до ужаса испугалась.
— Зачем ты это говоришь? — глазами она молила его остановиться.
— Ты необычная. Ты самая необычная...
— Так все замолчи! — коснувшись своих жутких шрамов, стыдливо закрыв лицо руками, она подскочила с дивана. — Вот урод, вот кретин! Зачем ты это сделал? Все удовольствие разом обломал! Издеваешься надо мной?! — прекратив метаться по комнате, она уставилась на него исподлобья гневным взглядом.
— Почему элементарная ласка приводит тебя в бешенство? Ты что совсем уже! — с непониманием смотрел на нее Тард.
Она смотрела на него пытаясь понять, что происходит: 'что задумал этот урод?' но щенячьи глаза Тарда выражали только искреннее недоумение.
— Твою мать! — схватившись за голову, она подошла к окну. — Когда это место было наполнено любовью, по улицам неспешно гуляли артэоны, мне был закрыт сюда вход, — постояв, подумав глядя в окно, заговорила она. — Тогда здесь все хранилось Светом Духа, тварям вроде меня здесь было нечего делать. Ты прав, только сейчас, когда город фактически осквернен, полуразрушен, а от атмосферы любви не осталось и следа, я могу войти сюда. О какой ласке ты говоришь? Я ужасное чучело исцарапанное когтями дьяволов. Я сама себе противна...
Она, стараясь на него не смотреть, метнулась к выходу, но в дверях все равно остановилась.
— Они атакуют пятые ворота города. Судя по схемам и планам, которые есть у организаторов нападения, именно оттуда открывается единственный, наиболее прямой вход в город. Огромный оборотень попытается выломать ворота и впустить свою орду за стены. Прощай Тард. Надеюсь, еще увидимся. Я подумаю над тем, что ты сказал, — она вышла за дверь, раздался шелест взмахов крыльев сотен ворон, она исчезла.
— Вот дурочка! — смеясь, развалился на диване Тард. Он был доволен собой как никогда, чувствовал себя едва ли ни богом в области женской психологии. — А может стоило с ней... Нет! Нужно поспать. Сон важнее, — зевнул он. — В следующий раз наверстаю упущенное!
Он решил завалиться прямо здесь, прямо на этом диване. Эмоции улеглись, уставший и измотанный он незаметно провалился в желанный сон. Выспавшись, он сообщил Касмию об информации, полученной от Морагты. Было собрано внеочередное совещание военного командования. На стеклянном столе министерских совещаний были разложены различные карты.
— Если верить информации полученной от Тарда, — глядя на карту рассуждал один из стратегов, — в плане врага имеется логика. Если силы монстра хватит чтобы проломить наружные врата, затем врата в средней и внутренней стене оборотни попадут прямо на улицы нашего города. Между стенами расположены погрузочные площадки, где формировались наши военные колоны — пустота — большие пустые площади. Но по бокам погрузочных площадок имеются высокие стены, на которых можно разместить лучников, стрелометы. Огнем мы можем задержать противника.
— Источник информации надежный? — потирая подбородок, поинтересовался Касмий.
Маг летописец в своих дурацких очках, выбирая ракурсы, стараясь не упустить ничего важного ходил вокруг участников совещания. Генералы, зная, что их 'снимают', делали умные лица.
— Надежный, на сто процентов, — ответил Тард.
— Значит, мы знаем, откуда они нападут. Следовательно, сможем правильно сконцентрировать силы и более грамотно спланировать оборону, — рассуждал вслух генерал Персил.
— В соответствии с открывшимися условиями наиболее оптимальными представляются два сценария обороны, — объяснял всем стратег. — Первый это все ресурсы стянуть к пятым вратам, зажать противника там и не пускать в город. Сделать все, чтобы враг не смог проникнуть. Обрабатывать артиллерией, не жалеть пехоты. Прошу прощения, — извинился он перед громилой Майком командиром морской пехоты. — Но по-другому не сказать. Второй сценарий это оставить все как есть. Конечно, усилить оборону пятых врат, но все же не ставить все на кон. Рассредоточить армию по городу, разделить сектора между полками, назначить ответственных офицеров. Конечно, не забывать про пятые врата, но все же готовиться к нападению с любой из сторон. Откуда мы знаем, может пятые врата это ловушка? Отвлекающий маневр, — стратег посмотрел на генералов. Все молчали.
— Пусть командующий обороной решит, — со скрытой иронией сказал Касмий.
Все взгляды уставились на Тарда.
— Конечно, я не сомневаюсь в своем источнике, но все же попросил бы вас сильно мне не доверять. Я же ведь тоже могу ошибаться. Думаю лучше придерживаться начального плана и рассредоточить войска по всему городу, готовиться к удару с любой стороны. Но и про пятые врата не забывать! — как всегда был непринципиален Тард. Весь генералитет с ним согласился.
— Мы еще упускаем один момент, — привлек к себе внимание Касмий. — Во всяком случае, совсем не учитываем его. Уже имеющиеся и существовавшие до появления легиона оборотней силы Тьмы. Наши давние враги с дикого юга. Они не пропустят намечающегося веселья, и присоединяться к армии оборотней.
— С чем конкретно мы можем столкнуться?
— Быть может объявиться наш таинственный демон-террорист. Может пробудится что-то посерьезнее...
— Темные маги?
— Темные маги в обитель Духа не сунутся. Здесь они станут простыми смертными.
— Только если не в обличии Рыцарей Тьмы.
— Значит, если враг атакует со стороны пятых врат, блокируем его там. Готовимся к сюрпризам от Тьмы. В случае прорыва планомерное отступление с уничтожением инфраструктуры. Отступаем, сектор за сектором, квартал за кварталом, оставляя после себя горящий ад. В случае критических потерь полное отступление и 'Встряска', — подытожил Касмий.
— 'Встряска'? Что это? — не понял Тард. Вместо ответа генералы, переглянувшись, засмеялись.
Утро последнего мирного дня перед тяжелой ночью. На чердаке ЦентрЦитадели имелись небольшие окна для проветривания, это было самое высокое место, откуда можно увидеть город. В дни мирной жизни подростки отсюда рассматривали звезды в свои телескопы. Ранним утром генерал Касмий смотрел (если бы он не был лишен эмоций, то можно было сказать, что любовался) на город и Соленую Милю утопающих в красках зари. Оранжевое зарево освещало белое ледяное лицо молодого стратега. Здесь в тишине спрятавшись от всех, он спокойно размышлял, думал о происходящем, в его понимании — отдыхал.
— Последние секунды затишья? — услышал он у себя за спиной холодный женский голос. В темноте чердачного помещения за его спиной стояла девушка, одна из прекрасных артэонок (из-за того что она артэонка о ее возрасте можно было только догадываться), облаченная в черный армидейский плащ. Ее волосы под капюшоном были обриты на лысо, глаза на безупречном лице не выражали никаких эмоций.
— И я хотел бы провести их один, — повернувшись, ответил он.
— Шансов нет. Надвигающаяся армия чудовищ это месть угнетенного юга. Вы сделали людей волками уже давно, сегодня они лишь окончательно обрели нужный облик. Надвигающаяся бойня станет вам расплатой за пренебрежительное отношение к людям. А поскольку 'вы' это есть правительство Армидеи, следовательно, вся Армидея разделит вашу участь, — лишенным эмоций, интонаций голосом сказала она, сняв капюшон. Полное отсутствие эмоций, безжизненный отстраненный взгляд, она была гиперличностью — артэоном отказавшимся от эмоций, вышедшим за пределы отведенной личности, уже давно не человеком.
— Мать... Чего-то другого от тебя было глупо ожидать. Знаешь, вот если бы ты пришла меня поддержать, вот тогда бы я удивился.
— Я всего лишь хочу трезво смотреть на мир...
— Извините, я вам не помешал, — в утренний струящийся из окна свет вошел генерал Персил. Увидев его мать Касмия, накинув капюшон, молча, удалилась. Старый генерал уже с утра облаченный в броню, он пришел спасти своего коллегу. Мать Касмия была единственным слабым местом, главной жизненной болью молодого генерала. Ее появление или разговор с нею превращал жестокого и хладнокровного Касмия в беспомощного мальчишку, мучающегося из-за отсутствия материнской ласки и семейного тепла. В свете надвигающихся событий Касмий должен оставаться собой. Персил пришел за ней следом. Караульные сразу оповестили его, когда Мать Касмия пробудилась в акрополе. — Все нормально коллега? — уточнил он у Касмия.
— Считай, я фактически попрощался с матерью. Это на случай если эта сумасшедшая права, и мы все сегодня умрем, — скрывая дрожь, Касмий пытался иронизировать. Весь взмокший, после столкновения с матерью он действительно походил на слабого мальчишку. Вся его хладнокровность и душевная окаменелость просто слетели с него как маска с лица.
— Люди говорят: именно смирение со смертью убивает. Лично я строю планы на будущее, смотрю на мир исходя из того что жизнь продолжается. Уже сейчас думаю, что скажу внучке, когда снова увижу ее. Так значит эта чокнутая как обычно пришла потравить тебе душу?
— Мы смотрим слишком уж разными глазами на этот мир. Это ты живешь. У тебя есть семья, ценности этой жизни имеют для тебя значение. А у меня ничего, никого нет, с социальной точки зрения я лишь существую. Поэтому из нас двоих только ты можешь позволять себе мечтать. Ты кстати попрощался со своими родными так на всякий случай?
— А как же твоя социальная функция, которой ты определяешь смысл своего существования? — едва сдерживал смех Персил, безумные взгляды Касмия на жизнь всегда его смешили. — Сейчас общество нуждается в тебе как никогда.
— Перестань! — выдал пародию на улыбку Касмий. — Твои попытки заставить меня оставаться собой выглядят просто смешно. Успокойся. Я и сам все понимаю. В нынешней ситуации у нас нет права на слабость. Разговор с ней никак на меня не повлиял. Да и что такого нового она мне могла сказать?
— Не страшно?
— А тебе?
— Жутковато. Только в такие моменты можно ощутить тяжесть генеральских погон. Я все надеялся, что на мой срок службы не выпадет ничего подобного.
— Надеюсь что до того момента когда нам — высшим генералам нужно будет идти в бой не дойдет. Не думаю что все так плохо.
Где-то на окраине города территорию армидейских гарнизонов огласил боевой рог, оповещавший здешних военнослужащих о начале дня.
После перехода на режим военного времени все действующие солдаты спали и жили в казармах. Утро всеми нежеланного дня для солдат началось с тревоги. В некоторых подразделениях подъем был осуществлен затемно. 'Боевая тревога! Бегом! Бегом!' — слышались крики сержантов. В казармах началась дикая суета. Пятый батальон, относящийся к восьмому оперативному полку морской пехоты Армидеи, в котором служил Джейсон, восстановить так и не успели. Сначала когда начался кризис, батальон вообще хотели расформировать, а солдат и офицеров раскидать по другим подразделениям. Но потом численность батальона была восстановлена до двух полных рот, и батальон так и остался двух ротным, неполноценным. После подъема под безумные крики сержантов, влетев в одежду за считанные секунды все солдаты, включая Джейсона, построились у выхода из расположения, уже вспотевшие, тяжело дыша, замерли в готовности идти в оружейный склад, расположенный в подвале казармы. 'Куда все так спешат, враг нападет только сегодня ночью, — с чашкой кофе появился у дверей командир батальона майор Калегром. — Это же твари Тьмы. У нас еще целый день. Пусть заправят кровати и умоются. А потом повзводно спустятся и спокойно экипируются', — глядя на солдат велел он сержантам. Джейсон спокойно ополоснул лицо в умывальнике. Сегодня ночью враг нападет на родной город, такого никто из окружающих солдат себе даже представить не мог. Артэоны привыкли, что войны гремят где-то вдали от них на диком юге. Да и вражеская армия будет представлена потоком безумных жутких тварей. На лицах многих солдат еще до погружения в Малдурум заметна потерянность, подавленность. Удивительно, но в атмосфере надвигающегося кошмара Джейсон чувствовал себя спокойно. Его грело понятное только ему теплое чувство. Он смотрел сам на себя в зеркало, висящее над умывальником, едва сдерживая улыбку, ведь в надвигающейся темноте и сложности для него имелся один приятный радостный момент значительно изменяющий, ну или облегчающий его жизнь.
