Он проскочил мимо, его подхватило, меч пошёл в сторону, затем вниз, Всегнев попытался переломить эту неуклонную силу — и не сумел. Демон без видимого напряг заставил его обежать вокруг, потом неуловимым движением кисти направил клинок противника к земле. Всегнев, запутавшись в ногах, споткнулся и упал, чудом не поранив самое сокровенное место.
— Победил демон Стеслав, — как-то очень обыденно объявил маг-распорядитель. — Кто-нибудь желает оспорить?
Всегнев, багровый и потный, поднялся, держа предавший его меч так, словно это была простая палка. Он был сломлен и растерян. Видимо, его впервые так играючи, так до обидного легко унизили. На виду у всех. Какой-то мелкий отрок, какой-то демон, выползешь неказистый...
— Победа нечестная! — выступил вперёд один из его дружков, белобрысый, широкоплечий детина с заплетённой в две косички бородой. — Боя не было. Демон колдовством взял.
— Не было! Не было боя! — загудел и второй, столь же белобрысый, только без бороды. — Не по чести одолел!
— А заклятки-то на весиче, верно, от гнуса таёжного, — звонко выкрикнул кто-то из зрителей. В толпе засмеялись. — И чародей его чевой-то сомлел. Никак животом мается.
— А боя и впрямь не было, — подхватил другой. — Рази ж энто бой, коли у него меч то и дело из рук выпадывал.
— Нечестная! — не унимался двухбородый. — Переиграть бы надоть.
Распорядитель хотел было возразить, но Стёпка вдруг решился и громко сказал:
— Я согласен!
Все замолчали. Даже весичи. Всегнев слегка в лице переменился. Он-то точно знал, что никакая переигровка не поможет ему победить демона.
— Я согласен, — повторил Стёпка и указал эклитаной. — Вы двое против меня.
На такую удачу эти белобрысые даже и не надеялись. Тут же оттеснили Всегнева, потянули из ножен мечи, отдали свои шлемы в толпу мальчишкам. Так хотели окоротить наглого демона, что даже подумать не успели о том, что двое таких здоровых на одного отрока — это уже почти позор. А уж если он их одолеет... Стёпка краем глаза увидел, как сквозь толпу к магу-распорядителю спешно пробирается Кромень, просчитавший все последствия и желающий предотвратить непоправимый урон. Он уже и руку вскинул, и закричать уже было собрался, но было поздно — весичи ринулись в атаку.
Слаженная пара — они не мешали друг другу, они двигались легко и уверенно, и совладать с ними даже опытному воину было бы непросто, но...
Бэнг-бэнг! Всего два удара. Гузгай веселился вовсю. Стёпка, давно научившийся не мешать ему и даже находить в таком подчинении и растворении удовольствие, едва сдержал ехидный смешок. Толпа дружно выдохнула — и захохотала.
Обезоруженные весичи зло смотрели на довольного демона, и не могли понять, как такой щуплый отрок ухитряется наносить своей изящной эклитаной мощные, выбивающие оружие из рук удары. Да ещё и ловить выбитые мечи прямо за лезвия. Да ещё и выглядеть при этом так, словно всё происходящее для него не более чем детская забава.
— Повторим? — спросил Стёпка, протягивая им мечи эфесами вперёд.
— Довольно! — объявил маг-распорядитель, пряча ухмылку. — Демон победил дважды. Поединок окончен.
Угрюмые весичи двинулись прочь, раздвигая зрителей. Вслед за ними собрался уходить и нахохлившийся Всегнев.
— Смелый воин Всегнев ничего не забыл? — громко спросил Стёпка. Он стоял посреди поля, и эклитана в его руке угрожающе покачивалась.
Всегнев, поскрипел зубами, с трудом переборол свою вставшую на дыбы гордость, повернулся и пошёл извиняться. Что он там говорил и какими словами, едва ли слышал кто-то кроме княжича и его ближников. Боеслав ничем не выдал своего торжества. Выслушал с непроницаемым выражением, кивнул едва заметно, и потом даже не смотрел вслед уходящему оружничему. На победителя смотрел. На демона. Стёпка подмигнул ему и убрал эклитану.
Свои встретили его... по разному. Боеслав крепко пожал руку. Смакла довольно улыбался. Глукса таращился с таким неприкрытым восхищением, что, кажется, возжелал уже сделаться не великим магом, а знаменитым воином. Ванька был хмур и зол.
— Я тоже так хочу, — заявил он. — Так нечестно, что всё только тебе.
— Это не я, — сказал Стёпка. — Это гузгай.
— Ага, — согласился Ванька. — А ты, значит, просто в сторонке стоял, да? Он за тебя всё сделал, а вся слава тебе одному досталась, да?
— Какая слава, Ванес? Я не для славы с ними сражался, я честь княжича защищал. И защитил, между прочим.
— Почему ты так бился? — спросил, подходя, Всемир. Арфелий за его спиной смотрел на Стёпку вообще как на врага народа. — Зачем ты воина унизил?
— Потому что это был не поединок, — пояснил Стёпка. — Это был урок. Всегнев не постеснялся унизить князя, зная, что тот ничего не может ему сделать. Я его за это наказал. И ещё... кое-что. Я не хочу больше ни с кем здесь сражаться.
Боярин поразмыслил, потом улыбнулся понимающе:
— Ты прав. После такого... урока тебя ни один даже самый задиристый поединщик не вызовет. Побоится позора.
— А мне того и надо, — кивнул Стёпка.
— А я ведь тоже хотел было скрестить с тобой мечи, — признался Всемир. — Стал бы ты со мной биться.
— Я готов, — улыбнулся Стёпка, выдвигая эклитану.
Арфелий заскрипел зубами. Всемир захохотал и сжал Стёпкино плечо:
— Ну нет, негоже весское боярство позорить. Лучше я оркла какого-нито вызову. С ним, думается мне, справиться полегче будет.
Глава тринадцатая,
в которой демон отказывается от победы, а дракон находит любовь
Тяжело ты, бремя славы! Едва-едва успел Стёпка унять разошедшегося гузгая, как ему пришлось отбиваться о восторженных поклонников (хорошо хоть не от поклонниц, хотя и те тоже вились где-то неподалёку, дожидаясь удобного момента для нападения). Студиозусы, донельзя впечатлённые его победой, с горящими глазами толпились вокруг, гомонили, спрашивали что-то наперебой, трогали кольчугу, тут же с удивлением понимая, что она ненастоящая (ещё один повод для восторга!), просили показать магический меч, рассказать что-нибудь о демонском мире, научить этому вот хитрому приёму, с помощью которого так легко можно обезоруживать противника... В общем, у демона, до того не слишком популярного среди замковых студиозусов, вдруг объявилось очень много друзей. Сначала Стёпка терпеливо отвечал на вопросы, выдвигал эклитану, улыбался, кивал, потом ему надоело, он поймал насмешливый Ванькин взгляд и решительно раздвинул шумную толпу.
— Всё, интервью окончено! — объявил он. — Я же вам не медведь в зоопарке. Я из-за вас тут так ничего и не увижу. Мне, между прочим, и на другие схватки посмотреть хочется.
— Так их, Стеслав! — донеслось на этот раз откуда-то сверху. — Неча этим штрезнякам волю давать. Ишь, разгалделись, того и гляди на куски тебя порвут.
Над головами кружились три осёдланных гномлинами дракончика. Сверкали на солнце кольчужки, развевались бороды... Громогласный Чуюк, самый бесшабашный из трёх гномлинских государей, весело скалясь, накручивал над Стёпкиной головой круги. Дракончик его, довольно крупный, украшенный серебром и золотом, весь в кольцах, поножах и нахвостнике, тоже косился на Стёпку лукавым глазом и норовил чуть ли не задеть демона кончиком крыла.
Разом притихшие студиозусы подались в стороны, во все глаза рассматривая новое чудо. Гномлины редко появлялись в замке, ещё реже принимали участие в людских делах, а уж о том, чтобы они почтили своим присутствием какой-либо праздник!.. Такого, пожалуй, ни один чародей припомнить не мог.
— Приветствую досточтимого Чуюка! — помахал Стёпка в ответ. — А где же уважаемый Топтычай с многомудрым Тютюем? Уж не на войну с долинниками долибаевыми отправились?
— Так и есть, Стеслав, почти што угадал ты! — захохотал в ответ Чуюк. Нет, гномлины точно какое-то заклинание используют для усиления голоса. По всем законам физики не может крохотный человечек говорить таким трубным голосом. — Токмо война та не на поле брани, а за широким столом. Спорят они нынче с Долибаем, кто больше пива зараз выпьет и с дракона не свалится. Придётся нонеча комуй-то под столом лежать в изумлении великом, помяни моё слово.
— А ты как же? — спросил Стёпка, забыв о приличиях и перейдя на "ты".
— Негоже воину упивахуся, когда вокруг такие дела свершахуся, — отмахнулся Чуюк. — Я своё вечером наверстаю... Дракон твой где нынче?
— Улетел куда-то, — не стал вдаваться в подробности Степан. Уменьшенный Дрэга то ли спал где-то в замке, то ли тоже носился где-то поблизости над шумным многоголосием толпы.
— Глянуть бы на него ещё разок, ась? — Чуюков дракончик, почти не шевеля крыльями, завис в воздухе перед Стёпкиным лицом. Оказывается, они и так умели.
— Глянете ещё, — пообещал Стёпка. — Он здесь теперь надолго.
— Не обмани, демон! — прокричал Чуюк, красиво, с разворотом через крыло, уносясь в сторону весских шатров. — Я на тебя надеюсь!
Его спутники, тоже красуясь, изобразили две мёртвые петли в разные стороны и умчались вслед за государем. В полёте их дракончики были похожи на выпущенные в цель крылатые стрелы.
В относительной тишине почтительно замершие студиозусы чуть ли не с открытыми ртами разглядывали демона. Ванька — тоже слегка пришибленный — подошёл, пихнул Степана в бок, спросил требовательно:
— И кто это был?
— Ты чего, Ванес? — удивился Стёпка. — Это же гномлины, ты же их видел уже, они нас вместе с Дрэгой от нападения тогда ночью спасали... Забыл, что ли?
— Я тогда драконом был испуганный и на этих... клопсов мелких чё-то и внимания не обратил. И вообще, там, по-моему, какой-то другой гном был, не такой... монгольский.
— Ну да, там был замковый гном Зебур, а это лесные гномлины. В них и правда что-то азиатское есть. Кажется, их предки сюда из степей переселились. Между прочим, это был один из их правителей, Чуюк. У них там почему-то сразу три государя правят... Даже непонятно, почему они друг друга ещё не поубивали... Чуюк, Топтычай и Тютюй. А в Усть-Лишае, кстати, у тамошних гномов тоже три предводителя: Бурзай, Чубык и Чучуй.
— Во даёшь! — восхитился Ванька. — Как ты их только запоминаешь: Тютюй-мутюй, Чуюк-каюк, Чубык-с-печки брык...
Студиозусы, с почтением внимающие за беседой двух демонов, вразнобой захихикали. Стёпка, впрочем, тоже не удержался от улыбки.
— Ты, смотри, при них такого не брякни, — всё же предупредил он.
— А то что? — пренебрежительно скривился Ванька, ясно не преисполненный уважения к мелким гномам. — Вызов мне, что ли, бросят, да? Так я их одной левой.
— Во-первых, неудобно хороших людей обижать, а во-вторых, это не ты их одной левой, а я тогда тебя одной правой. Как дам в лоб, сразу поумнеешь.
Переставшие улыбаться студиозусы насторожились, попятились, как бы освобождая побольше места. Ванька, догадавшийся в чём причина такого их поведения, весело пихнул Степана в плечо:
— Ты за словами-то тоже следи. А то, глянь, они уже поверили, что мы сейчас и вправду с тобой подерёмся. Уже, наверное, предвкушают, как будут потом всем подряд рассказывать о кровавом поединке двух ужасных демонов.
— А давай! — предложил Стёпка больше в шутку. — Мы сейчас и меч тебе подберём. Что, слабо?
— Да ну тебя, — поскучнел Ванька. — Сам же знаешь, что слабо. Я с холодным оружием не очень-то дружу.
— Стеслав, там наших уже всех почти побили! — выскочил вдруг из шумной круговерти Глыдря-контрразведчик, взопревший, с распахнутым воротом и сбившимся набок шишаком.
— Кого побили? — испугался Стёпка. Ему почему-то подумалось, что случилось что-то непоправимое, какая-то кровавая ссора или пьяная драка... И начнётся сейчас, не дай бог, такое, что не исправить, не остановить. К счастью, он ошибся.
— Наших, говорю, побили, — чуть не захлёбывался от огорчения Глыдря. — Высос оркландский почитай всех таёжных поединщиков одолел. Там сейчас Огробрык против него вышел. Айда, поглядим, как они биться будут.
Устремились вслед за гоблином, понятно, все. Ванька со Степаном с трудом протолкались сквозь толпу зрителей в первые ряды. Пришлось сесть прямо на уже изрядно вытоптанную траву. Худющий Щекла, состоящий словно бы из одних костей и мослов, со шлемом подмышкой, возбуждённый донельзя, оглянулся, ощерился в довольной улыбке:
— Глянь, Стеслав, как щас Огробрык высоса уханькивать будет. Вот ужо повеселимся!
— Ну-ну, — отозвался с другой стороны настроенный более мрачно Глыдря. — Навеселились давеча от пуза. Как бы и опять в навоз не окунули. Высос-то, тоже не из последних.
Высос, точнее вампир, был Стёпке хорошо знаком. Даже слишком хорошо. Згук, предводитель того отряда, который хотел прорваться в деревню. Тот самый Згук, который не далее как три дня назад напал на возвращающихся в замок демонов. Враг несомненный в чистом виде. Вампир стоял на противоположном краю площадки, спокойно, уверенно, держа короткое копьё на плече. Он стоял так, как совсем недавно стоял сам Стёпка, перед поединком с Всегневом. И это Стёпку как-то больно царапнуло. Ему не хотелось сравнивать себя с вампиром. Ему хотелось думать, что у него с вампирами нет вообще ничего общего. Даже в манере стоять перед поединком и держать оружие. А поди ж ты...
По взмаху мага-распорядителя противники двинулись навстречу друг другу.
Огробрык продержался недолго. Он был сильный воин, умелый и ловкий. Но вампир обыграл его почти шутя. Даже, кажется, нарочно оттянул миг победы, чтобы разгром смотрелся повнушительнее. Копьё в его руках (так и хотелось подумать — лапах) жило своей жизнью, совсем отдельно от хозяина. Оно жужжало, вертелось, наносило молниеносные удары — это было по-своему красиво. Огробрык лишился своего оружия очень быстро, попробовал перехватить чужое, но наконечник копья упёрся ему в шею... И всё было кончено. Мешало вурдалаку, конечно же, и то, что нельзя было смотреть противнику в глаза — зачарует, обессилит так, что и копьё не подымешь. А попробуй-ко повоюй, коли видишь супротивника либо краем глаза, либо одни лишь его ноги перед тобой топчутся. Впрочем, никто ведь не принуждал, сам вызвался. Э-эх!
Згук тонко улыбнулся и вопрошающе повёл своими жуткими буркалами по рядам зрителей. Ну, кто ещё хочет счастья попытать? Под его взглядом все невольно съёживались. Желающих больше не находилось. Видимо, предыдущие поединки настолько убедили всех в непобедимости вампира, что сражаться с ним никто уже не рвался. Ванька, закусив губу, сжимал под курткой рукоять склодомаса. Глыдря и Щекла понуро сопели: оказывается, и во вражеских рядах имеются шибко умелые воины, экая, поди ж ты, несправедливость! А мы-то, мы-то думали, что тайгари всех врагов сильше, что разобьёт ополчение в первом же бою и орклов и весичей... Неужто не получится? Неужто война и в самом деле будет долгой, кровавой и страшной, как говорит об том дядька Заступень?
Рыцари-орклы, стоящие отдельной угольно-чёрной кучкой, довольно лыбились. Они самые сильные. Их вампиры тоже самые сильные. Непобедимые. Скоро всех к ногтю прижмём. Поработим. Высосем кровь. Узнаете тогда, как противиться воле Сиятельного Д'Орка и Высочайшего Ухлака. Холопы. Рабы. Корм для высшей расы.
