Стёпка закусил губу, потом выдохнул и слегка склонил голову, вспоминая столь любимые им когда-то фильмы про самураев:
— Я проиграл, — сказал он. — Спасибо за поединок. Это было красиво.
Згук опешил на самый краткий миг. Затем ухмыльнулся победно, понял, что демон не будет оспаривать победу, тоже кивнул:
— Ты сильный противник. Когда вырастешь, тебе не будет равных. Благодарю тебя тоже.
А у самого в глазах так и плескалось торжествующее: "Не защитишь! Теперь — точно не защитишь!"
"Ты поверил в это слишком рано, — думал Стёпка словами гузгая. — Ты ещё пожалеешь об этом, вампир!"
Разочарование на Ванькином лице Стёпку рассмешило. Ванес, похоже, уверился уже, что его закадычному другу Стёпычу нет здесь равных, и вдруг оказалось, что есть. Какой-то бледный вампир, едва его не одолел. Даже, можно сказать, одолел. Обидно.
Все прочие, зная, кто такие вампиры и насколько они сильны и быстры, смотрели на Стёпку совсем другими глазами. Демон ещё раз доказал, что он демон не на словах, а на деле. Не дай бог встретиться с таким в серьёзной битве! Какое счастье, что он ещё малец! Не зря юный княжич Боеслав дружбу с ним завёл. С таким ближником никакие покушения не страшны. Силён демон, ох, силён!
Смаклу обмануть было трудно. Он чуть слышно выдохнул в Стёпкино ухо: "Почто?"
— Надо, — сказал Стёпка. — Пусть думают, что они сильнее.
— Поддался? — тут же вскинулся Ванька, расслышав его слова.
— Притворился, — поправил Стёпка. — Поверь, Ванес, так нужно. Я не знаю, зачем, но нужно. Мне гузгай так подсказал.
— Это круто, — тут же просиял Ванька. — А то я думал, что и вправду сильнее вампиров никого нет. И он поверил, что победил тебя, этот Згук?
Стёпка пожал плечами:
— Наверное, поверил. Это же так приятно, быть самым крутым.
— А самых крутых не бывает, — сказал Ванька. — Ты думаешь, нам с ними придётся всерьёз воевать, да?
— Я бы не хотел, — признался Стёпка. — Он на самом деле такой... сильный боец. Он как самурай или как ниндзя. И убивать умеет и любит. Видел, какие у него глаза? Ты можешь не верить, но они умеют зачаровывать. Гипнотизируют противника, а потом делают с ним, что хотят.
— А ты как?..
— А демон им не по зубам.
— Ну, тогда и я не боюсь. Или я не демон?
— Как ты догадался, Стеслав? — спросил Всемир, глядя на Стёпку так, словно видел впервые. — Али присоветовал кто?
— О чём?
— О том, что не стоит прилюдно унижать вампира такой победой, — пояснил боярин. — О том, что он потом не успокоится, пока не убьёт тебя и всех твоих близких. По их законам позор поражения смывается только кровью. Иначе его свои же постараются извести.
— Никто не советовал, я сам так решил. Правда, я не знал, что вампиры такие обидчивые... А Огробрык разве не боялся победить?
— А он знал, что не победит. Там дело было лишь в том, как долго он продержится.
— Ты силён, демон, — признал вдруг Арфелий. — И самое неприятное, что ты ещё и умён. Когда ты нас покинешь?
— Не волнуйся, Арфелий, скоро я распрощаюсь с вами навсегда. Вот ещё парочку оркимагов победю — и исчезну, — не удержался Стёпка от подколки. И почему этот Арфелий так демонов не любит?
Всемир ухмыльнулся, подмигнул Стёпке и увлёк своего чересчур серьёзного ближника за собой.
— А не пора ли благородным донам чем-нибудь подкрепиться... — начал было Ванька и запнулся на полуслове.
Щекла с Глыдрей тоже вдруг насупились, словно сговорившись, и отступили за Стёпкину спину. Боеслав остался на месте, только невольно руку положил на скрытый под кафтаном княжий оберег. Его широкоплечие телохранители дружно взялись за мечи. Смакла побледнел, что-то в себе пересилил и подвинулся, но не к Стёпке, а встал сбоку от княжича, словно готовился защищать его в случае нападения. Из-за его плеча выглядывал испуганный Глукса. Небольшой амулет на его шее налился тревожной синью.
Стёпка оглянулся.
— Здрав бу-удь, смелый демон Стесла-ав, — почти доброжелательно сказал О'Глусс. — Позволь выразить тебе-е восхищение. Ты хорошо владеешь мечо-ом. Я имел удовольствие ещё раз в этом убеди-иться.
Рядом с ним стоял мидграф, даритель конхобулла. И тоже приветливо улыбался. От его улыбки хотелось куда-нибудь убежать. А ведь поначалу он показался даже симпатичным, этаким всёзнающим и понимающим чародеем, всерьёз озабоченным безопасностью юного демона. Чародей Серафиан, мол, о тебе не позаботился, пожадничал, а мы тебе запросто так стража подорожного дарим, цени, демон... До сих пор от той заботы на груди шрамы видны.
— И я вас приветствую, — сказал Стёпка. — А вы за какой раз восхищение выражаете: за тот или за этот?
О'Глусс весело сверкнул глазами. И Стёпка понял, что тогда, на хуторе, оркимаг с ним всё-таки играл. Ну, или почти играл, потому что вряд ли подлый удар между ног был той игрой предусмотрен. Стёпка опустил взгляд и увидел на поясе врага меч с чёрным камнем в навершии рукояти. Почему-то он сразу понял, что это не другой, не похожий, а именно тот самый меч. Не рассыпался, значит, в пыль, вернулся к хозяину.
— За оба ра-аза, — пропел О'Глусс. — Позволь представить тебе моего хорошего дру-уга мидграфа Г'Лонна.
Мидграф слегка наклонил голову.
— Мы знакомы, — сказал Стёпка. Он не понимал, чего ради эти спесивые оркимаги вздумали затевать с ним такие церемонии.
Вокруг них незаметно образовалось довольно обширное пустое пространство. Весичи и тайгари, с удивлением наблюдали за тем, как знатные орклы запросто беседуют с демоном. Сами-то они старались держаться подальше от вековечных врагов, которые сейчас такие все из себя мирные и благодушные, а завтра, дай им волю, с огнём и мечом по улусу пойдут, никого не щадя. Всемир, закусив чуть не крови губу, сверлил спины оркимагов тяжёлым взглядом. Вспоминал, верно, встречу на Бучиловом хуторе, своё беспомощное положение и пытки, которым его собирался подвергнуть вот этот самый О'Глусс. Повернись всё на памятной лесной дороге иначе — отправился бы проклятый оркл к предкам. Да что теперь о том сожалеть!.. Вчера врагами были — нынче союзники, пусть даже и с души воротит от такого союза. Боярин вздохнул. За его спиной бледный от ненависти Арфелий бессильно тискал рукоять меча.
Степан этого не видел, ему было не до того. Сам едва сдерживал в себе разошедшегося гузгая. Тому мало было поединка с вампиром, захотел теперь с оркимагами силами померяться — ещё раз.
— Жалеешь, что не удалось победи-ить? — спросил мидграф.
— Нет, — честно сказал Стёпка. — Силы были неравны. Згук — взрослый дядька, мне против него не выстоять. И так долго продержался.
Оркимаги усмехнулись, видимо, слово "дядька" по отношению к жутковатому вампиру их изрядно позабавило. Потом ещё раз поклонились... И пошли прочь, разом забыв про демона.
— Чего им надо было, этим бледнолицым орклам? — спросил Ванька вполголоса. — Чего они к нам подкатывались?
Стёпка пожал плечами. Он сам не понял. Может быть, им просто захотелось взглянуть на демона поближе. Напомнить о знакомстве.
— Они на княжича хотели посмотреть, — хрипло выдавил Смакла.
— А ты откуда знаешь? — спросил Стёпка. Боеслав глянул на гоблина, и согласно кивнул. Он всё ещё продолжал сжимать рукой оберег.
— Просто так они к княжичу ни за что бы не сунулися. А тут, смотрят, знакомый демон рядом, ну и подошли, вроде как поздоровкаться. А сами на руки его то и дело зыркали. Проверить, небось, хотели, там оберег али не там.
— Они знали, — сказал княжич. Он разжал руку и разгладил на груди помятый кафтан. — Оберег ажно ладонь обжёг. Не любит он орклов.
Он растопырил ладонь, и все увидели на ней багровый отпечаток оберега.
— Мне не больно, — поспешил успокоить Боеслав нахмурившихся ближников. — Я просто шибко руку сжимал.
Ванька задумчиво смотрел на ладонь княжича, потом уставился в сторону замка. И, похоже, что-то скумекал, потому что лицо его озарилось плохо скрываемой радостью. А после, слегка приотстав от прочей компании, спросил вполголоса:
— Знак на обереге, это ведь княжий герб, да? Я тогда на башне не успел хорошенько рассмотреть.
— Да, — сказал Стёпка. — Атакующий дракон с распахнутыми крыльями.
— Дракон, значит, — Ванька довольно кивнул. — Тогда я знаю, где спрятаны сокровища.
И что-то в голосе друга заставило Стёпку поверить и не отмахнуться. Впрочем, вскоре он об этом забыл и, с головой уйдя во всевозможные заботы и разговоры, не вспоминал до следующего утра.
Поскольку время уже перевалило за полдень, Боеслав пригласил демонов к себе на обед. Мальчишки хоть и были уже у него в гостях, вдруг слегка запаниковали, решив, что им придётся сидеть за столом чуть ли не официально, что всё будет очень строго и чопорно, как это, наверное, обычно бывает у князей... Но Боеслав успокоил их, сказав, что отец к столу не выходит (понятно почему), а всех остальных они уже знают. Пришлось согласиться.
— А мы до своих подадимся, — махнул рукой Глыдря в сторону таёжного лагеря. — Там поснидаем. Заходите к нам посля. Будь здрав, княжич.
Стёпка сначала подумал, будто они обиделись на то, что княжич пригласил только демонов. Потом, подумал и понял, что иначе и быть не могло. Где и в каких временах княжичи приглашали на обед простых воинов? Никто бы этого не понял и в первую очередь сами гоблины. Кстати, а Смакла с Глуксой как же?
— Мы у Серафиана в шатре будем обедать, — Смакла словно научился Стёпкины мысли читать. — Нас Купыря строго-настрого велел никуда более не ходить.
И оба гоблина поспешно юркнули в толпу.
Боеслав проводил их задумчивым взглядом. Ближники, до того не принимавшие Смаклу и Глуксу всерьёз (ну вертятся рядом с демонами два гоблина, значит, нужны зачем-то), озадаченно переглянулись. Ну ещё бы, в шатёр первого местохранителя не каждого боярина пригласят, а тут — какие-то мелкие гоблины вот так запросто объявляют, что собираются вместе с ним снидать. Как будто они делают это каждый день. Или как будто Серафиан их близкий родственник, что вообще звучит невероятно...
— Глуксе большое будущее пророчат, — пояснил Стёпка. — Чародеем великой силы может стать. Так сам отец-заклинатель сказал. Они с Серафианом взяли его в ученики.
* * *
Обед прошёл, как говорят дипломаты, в лёгкой и дружественной атмосфере. Боеслав с горящими глазами рассказывал о поединке, дед Скусень довольно кивал, с удивлением поглядывая на Степана, Ванька активно угощался окрошкой и пирогами, — всё было просто и почти весело, потому как всем было известно, что самая страшная беда для князя миновала и никакая непонятная хворь его жизни уже не грозит. Только знахарка да мать посматривали на княжича с затаённой болью, они, видимо, предчувствовали, что судьба у него будет нелёгкой и что будущее его весьма туманно.
Потом Стёпку и Ваньку пригласили наверх, князь захотел с ним поговорить. Слегка оробевшие мальчишки поднялись по лестнице, негромко, не в лад поздоровались. Могута, обложенный подушками так, чтобы удобно было сидеть, отложил раскрытую книгу, приветливо улыбнулся:
— Вот вы какие, избавители-исцелители. Ненамногим моего Боеслава старше. Благодарю вас сердечно ещё раз за возвращение моё к жизни и за чудесное изгнание гнилого аспида из груди моей. Долг у меня перед вами превеликий. О том, как вас одарить, я ещё поразмыслю...
Помолчав, добавил осторожно:
— За оберег княжий вам отдельная благодарность. Вы, мнится мне, не совсем ясно понимаете, что для княжества Таёжного содеяли. Только вот, боюсь, кое-кому теперь восхочется сына моего со свету сжить, пока он в силу не вошёл. Вы многим ли про оберег поведали?
— Мы про него вообще стараемся не говорить, — сказал Стёпка. — Только всё равно уже многие знают.
— Ну, то объяснимо. Те, кому надо, чуть не тотчас вызнали, — вздохнул князь. — С одного боку — верно всё получилось, а с другого — не ко времени. Мал ещё Боеслав, очень мал. Боязно мне за него.
— А что будет, когда все эти, — Стёпка неопределённо мотнул головой, — Таёжный улус... то есть княжество, я хотел сказать, поделят? Боеславу что-нибудь достанется?
— Когда княжество поделят, будет война, — просто сказал князь. — Не сразу, чуть погодя. Я таёжные дружины удержать не смогу... да и не хочу. Они в своём праве свою землю от ворога оборонять. А у княжича только наша родовая вотчина останется. Та, что в Беловражье. И быть ему тогда при весском государе мелким боярчиком с богатой родословной, но без особого богатства и уважения. Весичи его наверх не допустят и в дворянство не примут. Крутомирово семя им там у себя не шибко нужно. А то и постараются весь род под корень извести.
— И что, по-другому никак? — воскликнул Стёпка. — Неужели ничего нельзя сделать?
— Сделать можно многое, — вздохнул Могута. — И мы не будем сидеть сложа руки. Однако же, едва ли устоим, коли на нас с трёх сторон навалятся. Сами, поди, видели: тут и орклы, и весичи, и элль-финги. Сгуртовались супротив нас, коли навалятся разом — сомнут. Вот как вы мыслите, что потребно для того, чтобы нас вороги по себя не загребли?
— Войско сильное, — предположил Ванька. — Ну, армия хорошая.
— Верно. Однако этого мало.
— Мы не знаем, — развёл руками Стёпка. — Мы простые демоны, нас не учили княжествами управлять. Но один умный ведун сказал нам, что нужен ещё признанный всеми предводитель. И сказал, что Боеслав с вашей помощью может им стать.
Князь улыбнулся. Наверное, его слегка забавляло то, что он обсуждает государственные дела с такими вот... не слишком взрослыми отроками.
— Ведун верно сказал. Права Боеслава на княжение отныне ни весский царь, ни оркмейстер, ни кызы-каган оспорить не сумеют. Но и этого тоже мало.
— А что ещё? — спросил Стёпка.
— А ещё войску, которое хочет победить, надобно много оружия, много коней, много фуража. Надобен также запасы еды для воинов, сильные чародеи, умелые лекари, тёплая одёжа на случай холодов... Много чего требуется. А казна моя почти пуста. Вот какое горе.
* * *
Казалось бы, всё закончилось как нельзя лучше, но какая-то заноза засела в Стёпкином сердце и не давала спокойно радоваться жизни. Да ещё и тело, чересчур вольно использованное гузгаем, начало ломить в самых неудобных местах, потому что Стёпка, как ни крути, не был ни спортсменом, ни бывалым воином, и тело у него было обычное, не тренированное. А заноза... Это, конечно, последние слова Могуты. Если сам князь не знает, как спасти своё княжество, то что говорить о двух малолетних демонах.
— Не хотел бы я быть на месте княжича, — сказал Ванька, когда они уже шли по мосту. — Разве это жизнь, когда все хотят тебя убить. Наверное, зря мы ему этот оберег подсунули.
— Мы его не подсовывали, — сказал Стёпка. — Оберег ему дед передал. И знаешь, Ванька, надо что-то делать.
— Я даже знаю что, — тут же подхватил Ванька. — Снять штаны и бегать. И всё будет хорошо. И не смотри на меня так. Я уже понял, что ты опять задумал весь мир спасти.
— А когда это я уже весь мир спасал?
— Да я вообще. Взгляд у тебя такой... придурошный. Ты когда Перегноя этого на дуэль вызывал, у тебя глаза так же горели.
