— Успокойся, все будет нормально.
— Может, свалим отсюда, прямо сейчас?! А?
— Ты что отец! — допив кофе, встал из-за стола Тард. — Я же ведь буду командовать обороной Армидеи. ОБОРОНОЙ АРМИДЕИ. Обороной Армиде-и! Я-то буду командовать обороной Армиде-и! Обороной Армиде-и! — пританцовывая начал довольно напревать он.
— За что мне достался такой дебил? — глядя на кривляния сына спрашивал себя Крегер.
— А где же наш великан? — на радости с улыбкой спросил Тард. Крегер как виноватый хулиган, припертый к стенке, опустил взгляд, потер лоб рукой. Улыбка мгновенно сошла с лица Тарда. — Как ты мог отпустить его? — вновь шокированный безрассудством отца Тард потерянно замер. 'Ну как так?! Ну как можно быть таким раздолбаем?!' — этим вопросом в его душе заклокотало чудовищное возмущение.
— Дай мне объяснить...
День, предшествующий битве, перевалил за половину. По данным разведки армия оборотней уже на территории Аламфисова леса, однако, нападать они не собираются, вероятно, ждут темноты. Ночь будет жаркой. Всех солдат вывели на плацы, все подразделения построились в боевом порядке. Защитники города приготовились слушать последний инструктаж, последнее напутствие перед битвой. Погруженные в Малдурум чудовища с бешенством в глазах щурились на солнце. Джейсон закрыл лицо забралом. На Площади Военной Славы перед центральным штабом военного командования выстроились все генералы, командиры всех союзников пришедших помочь в обороне, просто выдающиеся боевые офицеры, роты почетного караула. Все приготовились слушать последнее напутствие из уст командующего обороной, в роли которого выступал Тард. Готовясь к выступлению, он отполировал свою броню до блеска, идеально подогнал все снаряжение, сделал все, чтобы выглядеть безупречно. Он долго крутился перед зеркалом, пока отец его не обсмеял.
— Вот и наступил решающий для всех для нас день, — с крыльца центрального штаба на котором была установлена небольшая сцена, Тард обращался к будущим защитникам, выстроившимся перед ним на Площади Военной Славы. За его спиной стоят Касмий, Персил. По краю маленькой сцены, с которой он выступал, были прикреплены аппараты похожие на трубы патефона, его голос транслировался для тысяч солдат выстроившихся на плацах на всей территории армидейских гарнизонов. От начала речи чуть ли не в каждом строю на всей территории гарнизонов стали проскакивать смешки, рядовые повсеместно улыбались, да и сам Тард относился с иронией к написанному для него тексту. Это как исполнить роль в театре, все, что от него требовалось это просто произнести заученный текст с серьезной рожей. Маг летописец прятался сбоку за колонной крыльца, от его пристального взгляда Тарду становилось только смешнее. Крегер, потягивая трубку, глядел на все происходящее в окно одного из кабинетов на втором этаже здания штаба.
— Скрывать не стану ситуация тяжелая. Люди, дикие твари которых мы так долго сгнаивали за периметром, весь дикий юг сегодня ордой черных волков идет к нам. Что же, похоже, люди, наконец, приобрели свое истинное обличие, — пошутив он, сделал паузу, дав разделившим юмор солдатам просмеяться. Фанатики неважно офицеры или рядовые, с лицами, раскрашенными боевым окрасом стояли в строю по стойке смирно в такой день не смея шевельнуться. — Раньше они были волками, которые пытались жить разумно. Сегодня они стали волками окончательно, перестали метаться, наконец, избрали для себя одну из своих внутренних противоборствующих сущностей. Их миллионы. Люди Ворона не дадут соврать. Их просто нескончаемая черная река. На каждого стоящего в строю солдата их десятки. Все это так долго копившееся на юге зло одной ордой идет к нашим стенам. Будет битва. Вернее грядущее сложно будет назвать битвой, это будет скорее сопротивление уничтожению. Большинство, если не все кто сегодня стоят в строю уже мертвы. Сегодня ночью... почти все мы умрем. Раз уж все мы со стопроцентной гарантией мертвы, то самое время немного пофилософствовать о жизни которую мы оставляем. Согласны?!
Что такое родина? Страна, земля, где стоит наш дом, дополнительно ассоциируемая с лицом матери, любимой девушки, вся наша привычная жизнь, что так нам дорога. Родина это все-то из нашей жизни, что мы обязаны защищать и защищая умереть, если потребуется. С этим никто не спорит, но это определение чересчур раздуто. Так как же емко, кратко определить родину? Семья, дом, родной город, общество — как это все назвать одним словом? Система. Так ведь? Взрастившая нас система частью, которой мы являемся. И в этой системе у каждого есть свое место, у каждого есть долг, социальная функция, отведенная в жизни. Все мы здесь солдаты, неважно профессиональные или нет, проливали ли вы кровь на диком юге или еще вчера охотились в тихих северных лесах, оказались ли вы здесь по желанию или по сроку. Все мы солдаты, задача возложенная родиной на нас сегодня это защитить ее любой ценой, умереть во имя ее защиты. Иначе мы просто бессмысленное стадо.
Теперь давайте заострим внимание на качестве взрастившей нас системы. Все в этом мире говорят, что у них есть родина. Все дикари на юге, неважно из какой бы жуткой дыры они не вылезли, считают, что у них есть родина. Но что хорошего можно сказать о родине этих дикарей? Все мы знаем о том, как утроена жизнь людей на юге. Их общества кошмарны. Рабство, голод, нищета, войны, болезни, самое главное — наплевательское друг к другу отношение. Человеку в ужасе и сложности жизни на юге нет дела до другого человека, там все стараются просто выжить. И вот такие вот жестокие общества, не давшие им ничего, они зовут своей родиной? Теперь что есть родина для нас для артэонов? Тихий спокойный никому не приносящий вреда мир под Светом Духа. Здесь все пронизано любовью, в потоках которой все просто мирно существует. Вы понимаете, вы чувствуете наше преимущество над тварями юга?! Наша родина она ласкова как мать, добра, нежна, невинна и чиста. Ей не страшно быть благодарными. Без сомнений, наша родина воплощает в себе идеал. Да плевать! — начал вживаться в образ Тард. — Только у нас в этом жутком мирке есть родина истинная, настоящая которая достойна того чтобы ее любить, которой мы без сомнения благодарны. И за такую ласковую и нежную истинную родину не страшно отдать жизнь. Наша прекрасная светлая родина, подарившая нам любовь — это наша привилегия, оказанная нам судьбой честь. Не всем в этом мире посчастливилось как нам. И в этот час мы должны сделать все, чтобы защитить ее от зла!
Из каждого строя на каждом плацу на территории гарнизонов уже раздаются восторженные вопли, крики вроде: 'Да!'. Солдаты постепенно разогреваются.
— Обращаясь к союзникам стоящим в строю, — продолжал Тард, — воинам пришедшим поддержать нас в этот тяжелый час, — он видит в строю перед собой вождей Колтов, Людей Ворона, других артэонов из Срединных Земель, облаченных в броню СБК. — Очевидно, что уничтожив Армидею, армия жутких тварей не остановится. Они двинутся дальше, весь наш родной север окажется под их ударом. Здесь и сейчас вы защищаете не Армидею, а свой дом, который за Армидеей стоит. Как и положено, в тяжелый час мы собираемся всеми силами, чтобы отразить общую беду. И говоря, родина я имею в виду вовсе не Армидею, ведь я сам не отсюда. Я имею в виду всю нашу Арвладу, весь наш родной север. Все мы сегодня встанем на защиту родины! — как обычно под конец он повышал тон, делая акцент на последних словах. В строю все союзники согласно кивают, уделенное им внимание не было напрасным.
— Нас ожидает мясорубка, выжить в которой будет сложно. Для большинства из нас этот день последний в жизни. Все мы солдаты и пришло время отдать родине положенный долг. Никуда нам от этого не деться. И сегодня, сейчас все мы имеем право на свою жизнь оглянуться, посмотреть на нее как на уже пройденный путь, задуматься над ошибками, попытаться отыскать в ней смысл, — все больше вживаясь в шкуру командира, забываясь, Тард, стал расхаживать по сцене. — В чем смысл жизни — извечный вопрос? Некоторые проживают полные, длинные, но скучные и серые жизни. Некоторые живут ярко и быстро выгорают. В чем смысл этих жизней, я не знаю. Но я знаю, в чем смысл жизни солдата — защищать родину и умереть, выполняя задачу до конца. У нас все проще, чем у остальных. В жизни каждого кто по-настоящему живет, наступает момент определяющий смысл жизни, тревожный и волнительный триумф. Мгновение, когда реализуется мечта, достигается задача, путь к которой был смыслом жизни. Тот самый долгожданный момент, к которому человек идет долгие годы, а может и всю жизнь. Для музыканта это громкий, яркий концерт сделавший его знаменитым. Для художника первая полноценная выставка его работ. Но для многих, для тех, кто просто существуют, проживают свои серые, длинные бессмысленные жизни, такой волнительный момент, триумф, оправдывающий все существование, может так и не наступить. А мы солдаты, те, кто в тяжелый час оказались на линии фронта. У нас все проще. Нам убийцам, которых система взрастила, чтобы бросить в пекло ради собственного выживания, нам момент триумфа, мгновение, что определяет смысл всей жизни, может даровать только война. Грандиозная великая эпохальная битва, которую будут вспоминать долго, участие в которой — честь. Грядущая битва, я обещаю, дарует каждому из нас возможность момента жизненного триумфа. Грядущая битва для многих станет логическим исполненным смыслом финалом, прекрасным завершением жизненного пути. Это будут мгновения жизни, когда мы сможем показать все, что умеем, чему научились, возможность что-то доказать себе, реализовать себя с пользой, приблизив нашу общую победу. Ведь в ужасе, который начнется этой ночью, только она — наша общая победа будет единственным, что останется важным в наших жизнях.
К нам движется чистое зло, наш враг сегодня — кошмарные твари, порождения Тьмы которые пришли уничтожить все живое. Грядущая битва не потребует от нас убийства детей на далеком диком юге, не обяжет к бессмысленному вторжению в дикое слабое заранее проигрывающее общество. Это будет честное сражение. Впервые за долгое время мы просто защищаем родину. Это будет битва, в которой за нами правда, битва, умереть в которой это привилегия! Множество благородных воинов предшествующих нам мечтали об этом часе, мечтали о битве, которая выпала сегодня нам, но недожили. Мы все кто стоят в строю сегодня должны не подвести их. Считайте мы счастливчики, судьба наградила нас привилегией — возможностью умереть, защищая родину от зла.
Победить в грядущей битве мы можем только чудом ну или при помощи СБК. Только если разум восторжествует над мерзостью и низостью, и СБК придут на помощь к нам сегодня ночью, мы дадим отпор Тьме без проблем. Мы победим. Но наши белокаменные друзья молчат. И у меня такое чувство, что они нам не помогут. В этой битве мы одни перед наступающей Тьмой. Поэтому... Все мы уже мертвы. И тут нет ничего страшного. Ведь можно сказать: все мы мертвы в независимости от того как долго продляться наши жизни. Наша жизнь отмерена временем, конец — ее неотъемлемая часть, просто у нас он наступит сегодня. У многих из нас. Смиритесь с этим воины, следующего рассвета почти все мы не увидим. Осознайте это всецело, — он выдержал паузу. — И надвигающийся нежеланный ужас, при всей своей ужасности — это триумф наших жизней, единственная в наших судьбах возможность наполнить себя смыслом. Все что делает вас живыми, ваша семья, дом, счастье, все, что у вас есть в этой жизни, сейчас все это осталось где-то там вдалеке. Весь знакомый вам яркий и солнечный мир остался за стенами Армидеи, сейчас все заволакивает Тьма. Ваши жизни подходят к финалу. И уже бессмысленно печалиться о чем-либо, остается только то, что здесь и сейчас. Умереть, сражаясь в битве — значит всецело, полностью прожить последние мгновения жизни. В нашей странной жизни, которая неизбежно закончится, смерть на поле битвы выглядит куда более привлекательной, чем слепая, долгая мука в объятиях старости.
Многие из нас стоящих здесь живут последний день. И все, что остается нам в этой безысходности так это постараться прожить последние мгновения с пользой. Наш враг он превышает числом и он ужасен. И силы кажутся полностью неравными. Кажется, нам не устоять, никакой победы в этой битве быть не может, но это просто страх. Абсолютно бессмысленный страх, если учесть что большинство из нас уже мертвы. Победа Армидеи, судьба Арвлады все это слишком сложно и это не ваше дело солдаты. Вся война в целом сводится к отдельным эпизодам, победы в которых определяются вашей стойкостью и храбростью. Ваша задача победить не в войне в целом, а выиграть свое маленькое сражение. Не думайте, победим мы или нет, выстоит Армидея или нет. Отчистите голову от этих мыслей, не заботьтесь ни о чем. Думайте только о том, как прожить свои последние секунды с максимальной пользой. Это все что вы можете в этот тяжелый час. И если каждый здесь стоящий солдат проживет последние секунды с максимальной пользой — система в целом устроит. Мы победим. Погибнув, все мы станем частью общей победы, которую за нас отпразднуют потомки, за которую нас будут помнить.
Лично я для себя все решил. Да я понимаю что, как и многие в этом строю являюсь воином, пришедшим со стороны. Но для меня теперь это личная война, в которой важное это не победа в целом, а последние секунды исполненные смыслом. И я настроен, сегодня выполнить свой долг до конца, — Тард замолчал, раздались аплодисменты. Аплодировали не только слушавшие Тарда напрямую, также все защитники города, выстроившиеся на плацах на территории своих войсковых частей, остались довольны речью. Повсюду в гарнизонах под аплодисменты слышались крики: 'За Армидею!' 'До конца!'. Тард восстанавливая дыхание, чувствовал себя как очередная знаменитость после удачного концерта. На душе было весело и легко, в таком состоянии он и вправду мог бы запросто умереть за Армидею.
Тард отошел в сторону, его место занял генерал Персил.
— Конечно большое спасибо нашему командующему, — выйдя на маленькую сцену, взял свое слово генерал Персил. — Но не я писал ему текст, а кое-кто другой, — он искоса посмотрел на Касмия. — Со мной этот текст никто не согласовывал, так что я от себя добавлю кое-что. Я понимаю, задачей командования, во всяком случае того кто писал Тарду текст, было задать вам будущим защитникам стимул для предстоящей битвы, но мне бы хотелось напомнить о главном. Битва будет не на жизнь, а насмерть, то есть апокалиптической, ни капитуляции, ни возможности договориться, не выстоим — умрем. Мне хотелось бы напомнить всем про одну инструкцию, регламентирующую нашу оборону. Она лишь обязательна к ознакомлению, то есть не заучивается наизусть, поэтому большинство из тех, кто стоит в строю ее уже не помнит. Или вообще не знает, что она существует. 'При обороне города, в случае если общие потери личного состава превышают девяносто восемь процентов, оборона фактически признается проваленной, город уничтоженным. Это при условии, если численность врага к этому моменту еще продолжает оставаться на опасном уровне'. Если от нас от защитников города останется менее двух процентов, то Дух имеет право поднять на коллективное обсуждение вопрос об общей самоликвидации или же единолично принять такое решение. Все граждане Армидеи спящие в акрополе самоотключатся, погибнут, станут кусками льда. Дух запустит механизм полной ликвидации и всему конец. Я согласен с нашим командующим, что биться нужно до конца, но и про выживание забывать не надо. Если мы действительно сегодня все умрем, то умрет и город, который мы защищаем. Так что держите эту мысль в голове. Не забывайте: всех тяжелораненых тащим к Цитадели, если сами получили ранение, то сразу ищите медика. Я не говорю вам следить друг за другом и смотреть, как бы кого не ранили. Нет. Все равно когда начнется бой все пойдет к черту. Но если вам под ноги упал поврежденный сослуживец, то окажите ему помощь. Если не можете сделать этого сами, то схватите его и тащите к медикам, несите его до госпиталя, если потребуется. В этом нет ничего зазорного. Вы не покидаете место битвы, не бросаете бьющихся товарищей, прикрываясь помощью раненому. Наоборот вы делаете, что должны: помогаете раненному товарищу, помогаете нам победить.
