Вокруг него сгущалась холодная серая пелена, в которой угасали краски и тонули звуки. Чувство опустошения в груди уже не давило так уж сильно, но и желанного облегчения это не приносило.

Сейчас, поверженный и сломленный, он был рад хотя бы тому... что так и не смог победить в этом сражении. И пусть даже магия колдуна, что ещё недавно наполняла тело силой, теперь стремительно отнимала их, это уже не имело никакого значения. Надежда на то, что сестра сможет исправить его ошибку, угасшая было словно забытый в снежную бурю костёр, вновь слабо затлела в дальних уголках сознания...

"Жалкое зрелище, Шайнинг Армор. Что сказал бы отец?", — неожиданная мысль вызвала глухую тоску и горечь, которые были порождены знанием того, что Найт Лайт и Вельвет Спаркл уже никогда и никому ничего не скажут...

Из-за него.

"Ты ведь сможешь всё исправить, Твайлайт?", — думать о сестре, словно о какой-то богине было непривычно, но только это всё ещё позволяло удерживать остатки самообладания, не позволяя личности расползтись по швам словно старое покрывало.

Даже находясь под воздействием магии колдуна, где-то в глубине души он продолжал хранить тот образ, отпечатавшийся в сознании давным давно. Когда же до него дошли известия о том, что сестра освобождена...

"Нужно было промолчать. Я не смог даже уйти так, как положено рыцарю", — мелькнула в разуме новая мысль, порядком запоздавшая со своим появлением.

Внезапно в рот залилась некая жидкость: всего один глоток, который принёс мгновенное облегчение, холодной волной пронёсшееся по всему телу. А затем в животе словно бы вспыхнуло солнце, начавшее распространять вокруг себя тепло, напитывающее каждую клеточку организма, возвращая бодрость и силу.

Удивлённо распахнув глаза Армор увидел, как от него отступает жёлтая пегаска, после чего взгляд упёрся в сиреневую аликорницу, выражение мордочки коей было хмурым и сосредоточенным. Руки сами собой метнулись к прорези на броне, слишком тонкой для того, чтобы просунуть туда хотя бы палец, не говоря уж о латной перчатке, но что-то подсказывало эквину, что даже если бы ему это удалось, раны он бы не нащупал.

— Твайлайт, я... — попытался что-то сказать Армор.

— Вставай, — холодно прервала брата Спаркл. — Нам нужно спешить, чтобы спасти хоть что-то. Или ты снова сдашься без боя?

Эти слова были похожи на пощёчину и ведро ледяной воды одновременно. Хуже же всего становилось от того, что белый единорог чувствовал, что заслужил подобное к себе отношение.

— Я готов, — произнёс бывший капитан, рывком принимая сидячее положение, а затем и решительно поднимаясь на ноги. — Можешь на меня рассчитывать. Твайлайт...

— Потом поговорим, — не дала ему договорить сиреневая аликорница, отступая к тёмно-серому единорогу в чёрной броне, в его обществе чувствующая себя явно в большей безопасности, нежели рядом с братом. — Сперва нужно справиться с Грогаром. Ты знаешь, где он?

— Да, — выдавил из себя короткий ответ Армор. — Идёмте, я вас проведу...

...

"То ли это я такой бессердечный, то ли окружающий мир настолько похож на плохую трагедию, что она вызывает раздражение вместо слёз", — мысленно проворчал Джафар, снова возглавляя небольшой табунок, следующий за белым эквином прямо ко дворцу Кристальной Империи.

Бывший визирь даже ощутил некоторую ностальгию по тем временам, когда делал лишь первые шаги в своей новой жизни: ему совершенно не сложно оказалось представить толпы мирных жителей, выстроившиеся вдоль дороги и бросающие под ноги своим спасителям редкие в этих местах цветы (жуткое расточительство, пусть и добавляет торжественности моменту). Впрочем, несмотря на общую схожесть с его городом-государством, проданным якам за символическую плату, во многом это место было другим.

Сторонние размышления совершенно не мешали тёмно-серому единорогу следить за окрестностями, так как пусть недавний враг и перешёл на их сторону, о чём уверенно говорил даже аналог силы Талы, но это не гарантировало безопасности со стороны других слуг колдуна. Пустые дома, оглашаемые эхом боковые улочки и ощущение заброшенности тоже не добавляли позитива.

Наконец они вышли на главную площадь, находящуюся перед самым Кристальным Дворцом, ко входу в который вели двенадцать больших ступенек, по каждой из коих следовало сделать минимум два шага, чтобы добраться до следующей. Именно здесь их ожидал следующий противник... а точнее — противница.

— Шайни, ты нашёл Твайлайт? — звонкий голосок, болью отзывающийся в самом сердце разнёсся от распахнутых дверей, а затем на верхней ступеньке лестницы появилась розовая аликорница, одетая в серебристый корсет, тёмно-фиолетовые чулки и высокие перчатки. — Как здорово! А то я уже успела заскучать.

Каденс, расправив крылья и весело прищурившись, оскалила белые зубы в хищной улыбке, а вокруг неё загудели потоки магии, отзывающиеся на ровное алое свечение рога.

Секундная внутренняя борьба окончилась, а в голове Сомбры сформировалась одна-единственная мысль...

"Какая мерзость".

Грубая пародия на принцессу любви, ведущая себя как кобыла лёгкого поведения с наклонностями садистки, у императора Кристальной Империи вызывала лишь желание стереть эту ошибку с лица Эквуса. Внешнее сходство с его супругой, оставшейся в родном мире и ждущей спасения, лишь подкрепляло разгорающийся в душе гнев.

— Каденс?.. — попыталась позвать свою няню Твайлайт, не слишком рассчитывая на успех. — Что с тобой случилось?

— Я стала свободной, Твайли, — улыбнулась правительница города-государства, начав спускаться по ступеням. — Я свободна от предрассудков, правил приличий, законов... Я свободна от ответственности и обязанностей... от привязанностей и морали. Правда здорово? Ха-ха-ха-ха...

Крутанувшись на одной ноге, розовая аликорница раскинула руки в стороны и запрокинула голову, радостно рассмеявшись над лишь ей понятной шуткой.

— Это ведь не ты!.. — попыталась дозваться до своей старшей подруги ученица Селестии, что у неё даже получилось.

— Да ну? — остановив вращение, сложив крылья и уперев руки в бёдра, принцесса любви саркастично изогнула брови, выпятив грудь. — А кто же тогда? Какая я на самом деле, Твайлайт?

Джафар чувствовал какой-то подвох, но не мог его увидеть: рядом с дворцом что-то будто бы глушило его силу, не позволяя сконцентрироваться на чём-то конкретном. Это раздражало и злило, но в то же время заставляло вести себя более осторожно.

— Добрая, заботливая, внимательная, — зазвучал голос Шайнинга, выступившего вперёд. — Каденс, я точно знаю то, что настоящая ты здесь и слышишь меня. Ты ведь всегда была сильной и смелой... Ты ведь не могла проиграть колдовству какого-то трусливого старика.

— Да что ты говоришь, Шайни? — возмущённо всплеснула руками аликорница. — Это и есть я! Настоящая я, а не та сахарная принцесска, об которую все вытирали свои ноги.

— Это не правда, Каденс, — качнул головой белый эквин. — И ты это знаешь. Тебя любили и тобой восхищались все: эквы и эквины Эквестрии и Кристальной Империи, мои родители, принцесса Селестия, принцесса Луна, моя сестра... я.

— То есть... сейчас ты меня не любишь? — обиженно надула губки розовая аликорница, сложив руки под грудью.

— Люблю, — без сомнений ответил Армор. — Люблю больше чем что либо иное в своей жизни. Именно по этой причине... мне больно видеть, во что ты превращаешься... Во что я превратил тебя. Я совершил ошибку, Каденс... Из-за меня пала Кристальная Империя и... Я не могу надеяться на прощение. Но... для тебя ещё не всё потеряно, Каденс: позволь помочь тебе... пожалуйста... любимая.

Принцесса любви вздрогнула и сделала шаг назад, едва не упав при этом на предыдущую ступеньку. Однако же белый эквин, успевший подняться к своей супруге ухватил её за руку, а затем притянул к себе.

— Шайнинг... я запуталась, — жалобно всхлипнула розовая аликорница. — Мне... Мне нужна помощь. Ты ведь не бросишь меня?

— Я всегда буду рядом, — пообещал Армор, заключая стройную фигурку крылато-рогатой эквы в кольцо своих рук, в то время как её кисти легли ему на плечи, а затем сомкнулись на шее.

— Берегись! — закричал бывший визирь, наконец-то сумевший прорвать ту пелену, что блокировала его "метку"...

Примечание к части

Всем добра и здоровья.

Восемнадцатая арка — 9

Примечание к части

Третья написанная версия главы.

Твайлайт без глупых вопросов и возражений создала силовое поле вокруг себя и подруг, только после этого постаравшись обнаружить то, что встревожило Сомбру. В это самое время Шайнинг оторвался от своей жены, запрокинул голову назад и, встряхнув гривой расхохотался, оглашая пространство перед замком двоящимся смехом.

— Брат... — осознав, что нечто произошло с Армором, Спаркл сжала кулаки перед грудью.

— В него вселился злой дух, который теперь управляет телом и обладает всеми навыками Шайнинга: все повреждения тела никак на нём не отразятся, и только если убить оболочку, дух будет вынужден её покинуть, — указав на белого эквина кончиком меча, скороговоркой произнесла Дэш, а когда на ней скрестились взгляды других экв, смутилась и пробормотала: — Это было в последней книжке Деринг Ду, которую я читала.

— Дорогуша, мы вовсе не в книжке, — тяжело вздохнув, попыталась обратиться к разуму подруги белая единорожка.

— Я в этом всё чаще сомневаюсь, сахарок, — фыркнула оранжевая земнопони. — Только вот жанр у неё — совсем не приключения.

— Уважаемый автор, нельзя ли сразу перейти к счастливому концу и вечеринке в честь победы над силами зла? — посмотрев куда-то вверх, сцепила руки на груди Пинки Пай, но не дождавшись ответа повесила ушки, произнеся: — Ну... попытаться стоило.

— Каденс! — не став реагировать на причуды подруг, сиреневая аликорница окликнула бывшую няню. — Что ты сделала с Шайнингом?

— Чуть-чуть его улучшила, — взявшись за локоть эквина, прижавшись к нему боком, принцесса любви заставила Армора развернуться передом к гостям, при этом на её мордочке застыла самодовольная улыбка. — Шайни был слишком скучным: почти не участвовал в моих играх.

— Теперь это изменится, — пророкотал двоящийся голос и эквин наконец опустил голову, открывая сияющие алым глаза с вертикальными зрачками, из уголков коих струился сиреневый туман. — И первыми игрушками станете вы.

— Сомбра... — выдохнула Спаркл, широко распахнув глаза. — Каденс, как ты могла?

— А где наш Сомбра? — внезапно спросила розовая земноэква. — В смысле — не наш Сомбра. Не наш — наш Сомбра?

— Пинки, помолчи пожалуйста, — поморщилась голубая пегаска.

— Но вопрос хороший, — заметила белая единорожка.

— Вот смотрю я на вас... и не понимаю... — белый единорог медленно качнул головой из стороны в сторону. — ...Как вы умудрились меня победить?

— Уже забыл, как мы надрали тебе круп? — Рэйнбоу шевельнула мечом, хищно оскалившись и прищурившись. — Можем повторить на бис.

— Наивные эквы, — хмыкнул одержимый единорог, затем его рог сверкнул алой аурой, а из земли ударили чёрные кристаллические пики, которые были наклонены так, чтобы образовать заострённый конус над магическим барьером аликорна. — Шутки кончились. Пришло время взрослых игр...

— Правда он классный? — подмигнула бывшей воспитаннице розовая крылато-рогатая эква. — Но правда: куда делся ваш Сомбра?

— Не важно: за пределы барьера... — начал говорить Армор, но осёкся, а его глаза распахнулись в догадке. — Сердце!

Каденс...

Полыхнул белым сиянием клинок меча, беспрепятственно пропущенный барьером Твайлайт, легко перерубая кристальные пики. После этого вверх взмыла радужногривая летунья, зависнув в атакующей позе, а следом за ней поднялась ввысь и жёлтая пегаска, держащая в руках перед грудью целебный напиток.

— Эквы очень не любят, когда их бросают на середине разговора, — заявила Дэш. — Ты ведь не решил сбежать от нас?

— Мне некогда возиться с вами, — бросил дух, контролирующий тело Армора, оскалив заострившиеся зубы, затем рывком высвободил руку, за которую держалась розовая аликорница и приказал: — Займись ими.

— Эй! — возмутилась принцесса любви, упираясь ладонями в бёдра. — Кто это назначил тебя главным?

Вместо ответа эквин обернулся чёрным дымом, в коем сияли два алых глаза и, закрутившись спиралью, унёсся в сторону башни дворца, где находилось Кристальное Сердце.

— Дэш, нам нельзя разделяться, — удержала подругу от того, чтобы броситься в погоню Флаттершай.

— Тц... — скрипнула зубами гладиаторша. — Надеюсь, что серый с ним справится. Потому, что если он проиграет — я им обоим по очереди свой меч под хвосты засуну.

— Похоже, что твой дополненный Шайнинг тебя бросил, дорогуша, — хмыкнула Рарити, выбираясь на открытое пространство вместе с остальными подругами.

— Как говаривала бабуля: что имеем — не ценим, а потерявши — плачем, — поддержала единорожку оранжевая земноэква. — И стоило оно того?

— Пф... — состроила гордую и невозмутимую мордочку Каденс. — Я и сама с вами справлюсь.

— Послушай... мы не хотим тебе зла, — заговорила жёлтая пегаска, снизившись и чуть приблизившись к принцессе любви, демонстрируя ей руки, в которых не было оружия. — Просто... замри. Быстрее: я долго её не удержу!

Застигнутая врасплох Каденс, напряжённо смотрящая в глаза Флаттершай видела периферическим зрением, как в её сторону с рога Спаркл сорвался фиолетовый луч. А затем мир для неё погас...

— Ох... — схватившись за голову, Рарити опёрлась о плечо оказавшейся рядом Пинки. — Спасибо...

Элемент Доброты, подхваченная под руку Верностью, спланировала к подножию ступенек лестницы, на которую осела безвольная розовая аликорница.

— Как вы, девочки? — сосредоточенным голосом спросила принцесса дружбы.

— В порядке, — заверила подругу жёлтая пегаска. — Если бы не Рарити, я бы её не удержала.

— Эпплджек?.. — повернулась к оранжевой земноэкве Твайлайт.

— Поняла, — сорвавшись с места, бывшая фермерша в несколько больших прыжков оказалась рядом с обезвреженной Каденс, присела на корточки и положила свои ладони на её голову. — Аргх...

Красные молнии пробежали по рукам Честности, но та сжав зубы перетерпела боль, постепенно поднимающуюся от кистей к локтям, а затем и по плечам...

...

Чёрный дым ворвался в одно из высоких стрельчатых окон башни, в единственной комнате на вершине которой над постаментом в виде восьмиугольной тумбы висело Кристальное Сердце, пульсирующее болезненным красно-фиолетовым светом. Алые глаза с вертикальными зрачками тут же сфокусировали свой взгляд на тёмно-сером единороге в чёрной броне, который протянул руку к артефакту, без вреда для себя просунув её сквозь защитное поле.

— Самозванец! — прорычал дым, выстреливая в Сомбру багровые молнии, что были пойманы на лезвие меча, удерживаемого во второй руке, и безвредно соскользнули с клинка в пол.