Неудивительно, что они сошлись. Очень скоро друзей начали называть Два Ворона, ведь у обоих были чёрные волосы, только глаза у Алана зеленью пошли в мать. Кледу сначала не понравилось прозвище, потому что при слове "ворон" сразу всплывала в памяти ужасная картина, как эти птицы выклёвывали его мёртвым родным глаза. Однако, поразмыслив немного, мальчик решил, что это хороший образ, внушающий опаску и уважение. Так почему не простить птиц за то, что было свойственно им от природы? Ведь в смерти его родителей и варварском обращении с их останками виноваты не они.
Пользуясь большей осведомлённостью Алана о делах монастыря, Клед выспросил у него то, о чём не решился заговорить с начальством, и получил кое-какие ответы.
Так, старшим были отлично известны проделки троицы задир. А не пресекали они их, поскольку считали дополнительным испытанием для закалки духа новичков. Однако другим ученикам не возбранялось вступаться за младших. Порицалась только постоянная защита, поскольку она не давала молодому Когтю окрепнуть самому. В целом, звучало разумно, тем более что Кледа "петушки" больше не трогали; то ли помогло знакомство с Аланом, то ли отпугнул данный вожаку отпор, то ли всё вместе.
О прекращении помощи приграничным баронам против нартов полукровка был осведомлён меньше. Знал только, что в последние годы всех перед выпуском отправляли на запад, то есть, в противоположную сторону. Видимо, угроза у той границы была серьёзней, хотя о характере опасности для Свободных Княжеств оставалось только гадать. Однако там сгинул друг Алана из старших Когтей, который ушёл получать боевое крещение в начале весны, но вот уже три месяца как перестал писать.
Мальчиков прилично нагружали физически — и работой, и тренировками, но кормили очень хорошо: каши, мясо, сыр, масло, сметана, корнеплоды, пироги, варенья и компоты. Готовили это всё они сами, по очереди дежуря на кухне под руководством повара.
Занимались все немного по-разному: младшие больше работали над управляемостью тела, а старшие напирали на боевую часть, как врукопашную, так и с оружием. Учебные мечи были деревянными с тонкой полоской жести вместо ребра клинка, так что могли поранить, но не убить — чтобы никто не ленился.
Хотя Два Ворона были чуть ли не единственными, кто зачастую оставался на площадке для тренировок дольше необходимого, чтобы отработать какой-то приём или заданное упражнение — не на "лишь бы как", а правда хорошо. Справедливости ради, был ещё один русый парнишка с карими глазами по имени Сворт, который тоже проявлял усердие сверх положенного. Но делал он это как-то остервенело, словно одержимый, и на контакты вне отработки боевых моментов не шёл. Впрочем, друзьям было и без него достаточно хорошо. Клед оказался способным бойцом и быстро догонял Алана.
Среди Когтей Смерти не особенно поощрялась дружба, между учениками постоянно устраивали соревнования, но конкретно их Тесак смерти сквозь пальцы смотрел на то, что друзья часто вызывались на одну и ту же работу, будь то дежурства в столовой, конюшне, разгрузка подвод, колка дров, кручение пеньковых верёвок, замес глины для монастырского кирпичного цеха или сбор припасов в лесу. Лишь однажды предупредил он мальчиков, что, если их дружба хоть раз помешает исполнить приказ наставника или приведёт к поблажкам в поединках, то больше им вместе не бывать. Вплоть до отсылки одного из Воронов в другой монастырь. Товарищество при выполнении общей задачи похвально, но оно никогда не должно перевешивать эту задачу. И сказано это было так весомо, что ребята запомнили. Впрочем, оба были умными мальчиками и понимали, что пощадой в учебном бою лишь окажут друг другу медвежью услугу, так что сражались по-честному.
Преподавали им и общие дисциплины вроде математики, анатомии, свойств металлов и истории войн. Но отметку отличия в них имело смысл зарабатывать только тем, кто собирался пройти посвящение и стать собственно Воином Смерти, а для тех, кто не метил выше Солдата, достаточно было пометки общего зачёта. Разумеется, оба мальчика при своих способностях и воспитании метили в Воины.
Кроме того, оба молодых Ворона любили читать, и библиотека Ладоней Смерти предоставляла им широкие возможности. Правда, светских романов, вроде "Саги о Замке Малфир" там не водилось, дабы не смущать юные умы фривольностью. Но поскольку данный роман присутствовал практически в каждом приличном доме, от природы жадный до знаний Алан тоже тайком читал его ещё до того, как лишился дома. Разумеется, мальчишек в их возрасте больше волновала победа над злодеем, чем любовный сюжет. И, с подачи Кледа, они пытались восстановить события по памяти. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше.
В какой-то мере это окупилось, поскольку Алан помнил все детали, относящиеся к волшебнику, который заинтересовал его больше всех героев. Мол, у него были ярко-зелёные глаза и перстень на пальце с камнем в цвет, а жил он тысячу лет! До того, как лишился дома, полукровка мечтал, что вырастет и тоже станет волшебником. Верил, что цвет глаз — это признак магического дара. Но Клед-то помнил слова Саната о том, что детали повествования нарочно изменены. И если отвлечься от конкретного цвета, было очень похоже, что в романе описан именно его странный провожатый.
Хотя практически это ничего не давало. Мальчик воображал, что у такой загадочной персоны и вправду есть дела поважнее, чем навещать отрока, которому он однажды помог лишь потому, что тот оказался связан с Мечом. Неизвестно, встретятся ли они ещё. Хотя иногда Санат ему снился.
Меч, настоящее имя, титул и связь с этой историей были единственными тайнами Кледа от своего нового друга. Он просто не имел права об этом рассказывать, как бы ни хотелось, ведь тайна была не его, а уходила вглубь рода и касалась судеб всего мира... Однажды он должен будет вернуть всё на места, ради чего и учился сейчас так усердно, а другу приходилось врать, что только ради мести проклятым нартам. Хотя это было не такое уж враньё, просто умолчание о части правды. Но сердце всё равно точил неприятный червячок. И всё же, ничего не поделать: его долг — защитить честь рода.
Воины Смерти тоже очень ценили честь и долг. О них больше всего говорилось в Кодексе, который мальчишки зубрили и непрестанно повторяли. И там была интересная фраза: "Если два Долга вступают в противоречие, выбирай больший". Что он и делал, хотя из того же Кодекса знал, что это не умалит обмана друга: "Самая большая Честь не покрывает и малейшего Бесчестья".
Впрочем, всё это по-настоящему встанет между ними потом, после выпуска. А пока мальчишки вместе занимались, получали знания, навыки и бессчётные тонкие шрамы от учебных мечей на тыльных сторонах предплечий. И всё реже теряли прядки волос, постепенно отращивая хвостики почти одинаковой длины.
Интелюдия 2.
Мара-паучиха
Мара была в целом довольна тем, как разворачиваются события. Паутину она выткала на славу — остаётся лишь дёргать за ниточки. Обе души-хранительницы божественных реликвий оказались под её влиянием, причём с противоположных сторон разыгрываемой ею партии. Это открывало обширные возможности по плетению силков и растяжек для тех, кто захочет ей помешать. А без этих двоих, собственно, оставался только противный ведун, соглядатай богов. Которого она, кстати, уже ловко одурачила со своими Обителями Смерти. Научилась на прошлых ошибках и запустила тьму в мир достаточно тонкой струйкой и точно вовремя, чтобы он не заметил, проспал.
Да и полномочия его, к счастью, как условно смертного, весьма ограничены. Поэтому, хотя Волхв способен в одиночку развалить всю организацию, сам никогда не станет этого делать. Обжёгся однажды так, что мало не показалось, отведав закона равновесия своих драгоценных богов. И теперь позволяет себе лишь опосредовано влиять на участников, как и она сама. Но подобной возможности в данном раскладе у него не осталось.
Было, правда, некоторое сопротивление мира, притягивающего подобное к подобному. Так, у обоих подопечных появились рядом души поддержки. Но если подружка девчонки лишь слегка утешала, не особо влияя на ядовитые занозы, методично загоняемые устами и действиями Морены, то дружок парня серьёзно сглаживал жёсткость тренировочной среды.
В целом торопиться было некуда — программа обучения Воинов Смерти была отточена так, чтобы делать из них хладнокровных убийц. Но в случае Стража Доспехов требовалось преодолеть большее сопротивление, и по истечении пары лет Мара поняла, что с парнем всё идёт отвратительно — его душа практически не поддаётся очернению. Если так будет продолжаться и дальше, он может в итоге отказаться от посвящения, а она рассчитывала получить его не только в этой жизни, но и в следующей. Пора что-то предпринять.
Мара раздула обиды, зависть и мстительность у наиболее легко поддающейся её наущениям троицы из Когтей Смерти, и те снова стали пакостить, стараясь рассорить друзей. Однако получалось у них из рук вон плохо — связь между этими двумя душами лишь укреплялась, затрудняя влияние на обеих.
Тогда Мара внушила троице самые тёмные замыслы, и те совершили несколько покушений на соратника Стража, хоть это и грозило будущей потерей добычи в размере одной неслабой подневольной души. Но и тут у них не хватило умений, вот досада! В результате заводилу с позором выгнали из монастыря. Ну да невелика потеря. В конце концов, есть ещё начальство. Куда оно смотрит?
Тесаки Смерти проходили "приобщение" раз в полгода, то есть, снова вступали в Арку Смерти, где Мара могла оказать непосредственное влияние на их душу. События внутри Арки происходили на тонком плане, но, поскольку её Воины входили туда добровольно, у Весов Самана не было повода качнуться, оповещая богов о вмешательстве в установленные ими законы.
Конечно, Мара могла вызвать этого Тесака и скорее, например, через Скимитара, власть над которым подкрепляла каждый сезон, или даже через Меча Смерти, слышащего её зов напрямую в любое время дня и ночи. Но вечность лишает бессмертных сущностей поспешности. В конечном счёте всё можно использовать с выгодой: в данном случае, чем крепче связь между друзьями, тем сильнее ударит потеря А значит, ни к чему поднимать переполох и вмешивать лишних посредников.
Когда наступила очередь Тесака Ладоней Смерти из Мохавена, Мара заставила его вспомнить ужасающую потерю семьи из прошлой жизни, и через горе ускоренно высосала из его души весь Свет. А под конец наказала пресекать всякую дружбу среди подопечных. Мол, это мешает закалять суровых воинов, размягчая их. Такие программы, запечатлённые напрямую в душе, работали помимо и даже вопреки сознательным убеждениям, постепенно меняя их.
Тесак без объяснений перевёл душу поддержки в другие Ладони, передав им запрет на общение, так что все письма обеими канцеляриями просто выбрасывались. Бывшие друзья не знали, что думать о постигшей их разлуке и загадочном молчании, и хотя не погрешили на товарища плохими предположениями, это их заметно подкосило. В общем, и волки сыты, и обе овцы целы.
После этого дело с Стражем пошло на лад. Душа его постепенно теряла свет, ведь у него не осталось никаких радостей. А надежд в Ладонях Смерти отродясь не подавали. Парень погрузился в отработку боевых навыков до остервенения. Душа его всё больше черствела, стремясь преуспеть в ужесточённой Тесаком программе соревнований между учениками. У Кледа осталась лишь одна цель, зависящая только от него — отомстить за родню. И эта цель, с точки зрения Мары, была благой, ибо позволяла ей влиять на мальчика, подпитывая в нём ожесточение, гордыню, злость.
Конечно, отравить сердце Стража настолько же, как у прирождённых убийц и живодёров, практически невозможно, но если даже малейший выбор, который он совершает в жизни ежеминутно, порой будет склоняться на сторону Себя, а не Мира, это достаточно отяготит душу, чтобы Мара могла её удержать.
Правда, был ещё Меч Керуна, но на этот счёт она совсем не переживала, поскольку даже если пареньку удастся однажды вернуть его, сакральное оружие лишь переместится из её левой руки в правую. Мысли о Мече придавали ему силы бороться, но двигаться заставляла именно жажда мести, как более понятное человеческому телу топливо на уровне сознательных чувств.
Посмотрев, насколько повлияла на мальчика потеря друга, Мара решила, что и девочку не мешает подтолкнуть к краю. У неё близилось половое созревание, один из самых неуравновешенных периодов. Лишение даже такой слабой опоры, как подруга, может, наконец, сорвать ограничения и пробудить в ней зверя. Женщины прекрасны тем, что над ними больше власти имеют чувства, и нужный импульс способен окунуть душу Стражницы во тьму значительно сильнее, чем её напарника.
В этом случае Мара могла бы действовать напрямую, руками Морены, однако, она решила поберечь эти не самые тёплые отношения. Влияние аватары понадобится ещё не раз, но оказать его будет намного труднее, если Аина закроется и перестанет её слушать.
Наставницы всё не могли решить, получится ли из девочки Ходячая Смерть. И если старая хитрая Ху, молившаяся Хемдиру, умудрялась ходить по лезвию между тьмой и светом, то душа молодой мастерицы убийств была накрепко заморожена и полностью подвержена влиянию Барамы. Та предложила решающее испытание для ученицы: убить свою подругу в качестве посвящения. Стражнице очень нравились боевые искусства, эти занятия стали для неё чуть ли не смыслом жизни среди кочевников, в них она видела своё будущее, так что рычаг влияния был довольно весомым.
Разумеется, всерьёз надеяться на прямой успех этой затеи было бы наивно. Девочка пожертвовала призванием ради чужой жизни. Но пока её уговаривали — очень обоснованно и убедительно, на миг возникло сомнение: она хотя бы рассмотрела такую возможность, что уже заронило ядовитое зерно в её душу. А потом Альвейд сама сбросила подругу со скалы на глазах у ученицы.
Её смятение было таким сладким! Ах, эта смесь противоречивых чувств, раздирающих существо на части, создающих трещины, в которые так легко просочиться злу: любовь к подруге и боль от её потери, облегчение от собственного благородства и горечь утраты своей стези, преданность наставнице и ненависть к ней же, а потом и ко всему свету за такую вопиющую "несправедливость". А точнее, такой оглушительный крах всех надежд и потеря веры в добро. И на эту зияющую рану Мара солью насыпала слова Морены о том, что в жизни каждый должен быть сам за себя, иначе любой сможет причинить тебе боль.
Эта идея пустила корни и проросла, постепенно закрывая душу Стражницы от других людей, от искренних порывов, глубоких привязанностей, и, если повезёт, от любви Стража при встрече, которую, увы, никому не под силу предотвратить.
Глава 10.
Клед: Соревнование
С наступлением весны у воспитанников Ладоней Смерти, как обычно, оживилась жизнь. После скучных зимних тренировок в душном зале им устроили "полевые" рукопашные бои на природе. В отличие от монастырской площадки, они давали возможность использовать подручные средства, приближая поединок к действительности.
К тому же, сегодня проводилась не обычная тренировка, а отборочное соревнование! Когти Смерти постарше боролись за право поехать на большую весеннюю ярмарку в Астене, где ежегодно состязались лучшие воспитанники всех Ладоней Смерти. В однообразной жизни монастырских пасынков это было заметное событие, обсуждавшееся потом со счастливчиками чуть ли не до лета. Причём, больше впечатлений зачастую приносили не сами состязания, а приключения, которые некоторым удалось отхватить по пути.
