Полная_ерунда_Зимы_2024

— Нет, а что, надо?

— Вы с Вороновым вскоре полетите сначала в Европу, а потом в США. Может быть и я к вам присоединюсь. Чтобы вы понимали — у меня имеется английский паспорт, мне документы на выезд не нужны.

— А зачем в США? — спросил Анатолий, — и Европу?

— Потому что тем людям, которые работают в торгпредствах — никто из нас не доверил бы вывод на рынок такого товара. Это нужно понимать рынок, понимать революционность, не щемиться, иметь правильный подход к маркетингу и пиару — и сделать это максимально красиво. Электронные часы будут расхватывать только так — сейчас бум электронных новинок — а тут часы на принципиально новых технологиях — это же вещь очень статусная. И ценная. По тысяче долларов её смогут позволить себе многие. Идите выпейте — а я приду попозже и принесу свой ролик.

* * *

**

Идея для рекламного ролика на основе спецэффектов у меня уже была — время — это хорошая тематика для создания эффектов. И я решил брать ими — показать быстротечность времени, сделать так, чтобы вау-эффект был бомбическим. Нейросетка тут мне в помощь — но главное это сформулировать свои идеи — какие картины мне нужны.

Ролик я принёс вместе с кинопроектором в комнату отдыха, Воронов там уже квасил с Старосом и Анатолием — уже полбутылки элитного виски уговорили. Я зашёл, поставил проектор на полку, включил, сфокусировал на белом экране напротив. Он был очень ярким, лазерным. Запустил файл.

— Господа, Товарищи, леди и джентльмены, позвольте представить ролик в формате для кинотеатров! — пафосно сказал я, подключая саундбар на стене к проектору через внутреннюю сеть.

Когда звук был включен — ребята уже зашумели, ожидая увидеть ролик.

Начинался ролик с панорамы доисторической земли — кадр переключился на текущую огромную реку с водопадом, выглядело прямо вау как красиво — потом перешло на быстрый рост цветов из земли, движение звёзд на небе на фоне неподвижной земли — под красивую музыку, кстати, строительство пирамид, римского колизея, войны, парусники, плывущие через океан... камера двигалась так, чтобы показать это максимально красиво, а рендер был божественно красив. Время двигалось вперёд постоянно, всё это было жуть как впечатляющими кадрами, отражающими течение времени.

Наконец, ролик завершался красными символами времени, которые слабо пульсировали на экране в темноте — и постепенно появился силуэт часов — в новом дизайне, слегка доработанном, с отражением звёздного неба, крутящегося вокруг...

Часы врезались в память.

Слоган был написан белыми буквами снизу.

"Ваше время пришло".

И всё.

— Ух, — у Староса аж пот на лбу выступил, он промокнул платочком, — вашу ж мать, это что такое было? Как?

— Нейросеть создала, хотя точнее создал я, используя нейросеть, — я с улыбкой сел в кресло, — решил отказаться от громкой музыки, от клейких названий брендов — этого говна у них и так завались — из всех углов рекламируют. От всего, кроме одного образа часов и слогана.

— Это необычно, но я думаю, очень хорошо, — сказал Петя, — такая реклама скорее похожа на продукт моего времени.

— Позже, много позже.

Анатолий спросил:

— Так вы собрались за рубеж? Когда?

— Время терять нельзя — поэтому как можно быстрее. Это нужно всем — особенно Шелепину.

— А ему то почему?

— Мы его протеже, электронная промышленность тоже, — пояснил я, — скоро съезд — что-то вроде внутрипартийной грызни за власть. Шелепин должен представить и похвастаться достижениями подшефного хозяйства — а учитывая, как номенклатура любит подражать западу — я уверен, они очень скоро начнут хотеть данные часы. Продавать мы их будем специально в США, чтобы оттуда не производилось реэкспорта в Россию — и когда желание завладеть часиками с циферками у наших партийных бонз достигнет апогея — мы им их подарим. Ещё и в сильно улучшенном виде, и именные, каждому депутату съезда от имени компании-производителя. Как думаешь, это будет иметь эффект?

— Бомбический.

— Вот именно. Подсознательно такое восприниматься должно позитивно. Так что тут брат тоже политика своя. Сейчас наша задача — сделать эти часы чем-то вроде айфона — не очень дорогая, но статусная вещь — показывающая, что человек не из низшего класса, что он состоятельный, но при этом — не увешивается бриллиантами. Именно в этом смысл ограничивать роскошь, предоставляя хороший продукт, лучший на рынке.

— Хорошо, договорились, — кивнул Анатолий, — но я боюсь с вашим выездом за границу будет много сложностей. Это же кипу документов надо собрать.

— Не придётся — я уже давно сделал Воронову американский паспорт. Он даже издали не похож на советского человека. Опытный глаз сразу увидит в нём продукт рыночной экономики и увидит лёгкую зажиточность среднего класса в глазах. Официально Воронов Пётр родился в семье эмигрантов, в США, в Нью-Йорке. Там столько народу, что подделать биографию просто, а разыскать подлинную биографию тяжело. Тем более в эмигрантских гетто. В возрасте двадцати пяти лет вернулся на свою историческую Родину. Есть возражения?

— Нет, — сказал Воронов.

— Вот и отлично. Документы... я порылся в столе, достал паспорт, и ещё бумажки, — вот твои документы. Теперь они твои подлинные. Виза в США не нужна ни тебе ни мне — я по паспорту Англичанин. А вот Екатерине Васильевне, Анатолию, и нескольким сотрудникам товарища Староса виза понадобится.

— Это зачем их ещё тащить? — спросил Анатолий.

— А чтобы провести экскурсию. Они должны знать мир, для которого делают свою работу — и знать, что такое коммерция, какие у людей есть нужды, как всё устроено. Мы с Петей и Катей можем дикарями туда пойти в любое время — собственно, так уже и делали — но то дикарями, а сейчас визит официальный.

— Ну не знаю... можно, конечно. Но надо спросить у начальства — ему виднее будет.

— Пусть не кочевряжится. Если начальство думает, что Петя такой дурак, что будет очарован блеском витрин и магазинов, и захочет остаться в "свободной", — я аж пальцами сделал кавычки, — стране, то мимо кассы. Скорее нынешняя америка умилительно старомодна, но даже близко не похожа на Россию будущего. В том числе по комфорту и обилию всего что есть.

— Я не только в России был, пол мира изъездил, — сказал Пётр, — так что увы и ах, да, СССР победнее, поскромнее, посерее, чем америка или европа — но единственное место, где я бы остался — это Россия моего времени.

— Понятно. Тогда я думаю вопросов не будет.

— Будет, мы с Петром ещё имеем некоторое неприязненное отношение к политике СССР в отношении заграницы. Я уже много раз в книге упоминал — что реакционность и попытки доказать свою достойность в виде строгости к согражданам за границей — это следствие отсталости цивилизации. Это плохой симптом. У нас обоих совершенно другое отношение — поэтому мы не считаем заграницу чем-то особым, как считают её советские граждане. И не будем выслушивать лекции, наставления, как нам себя вести, и прочий бред. Будем вести себя как положено по закону — а что до остального — плевать.

— А как же репутация страны?

— Анатолий, ты кое-чего не догоняешь. Как это выглядит со стороны — не со стороны советского коммуниста, а со стороны обывателя в америке. Это выглядит как какая-то тирания, где привозят граждан как овец в стаде на экскурсии и тут же тащат назад. Это выглядит жалко и только подтверждает все тезисы западной пропаганды. Это здесь вы привыкли, что контролировать граждан это нормально и ограничивать их свободу — в порядке вещей — там совершенно другая мораль и понятия о том, что хорошо и что плохо. Так что нет — я бы сказал, что Россию гораздо больше уважали, когда наши граждане массово летали на выходные в турцию и египет пьянствовать и дебоширить, и вели себя не как бедные родственники.

— Правда что ли?

— Истинно тебе говорю. Мы с Петром изначально не были советскими людьми — будет лучше, если ты будешь считать нас иностранцами. Филипп Георгиевич тоже, но он обрусел — как и многие, кто приехал в Россию и сумели здесь закрепиться. Всё-таки это другая цивилизация, а не просто другая страна западного мира...

— Загранпаспорт оформлять?

— Оформляй, причём — в экстренном порядке. И людям Староса тоже. Филипп Георгиевич, я хочу, чтобы вы отправили с нами трёх-четырёх наиболее способных и наиболее компетентных спецов, которым пойдёт на пользу знакомство. Нужна деловая виза.

— Это решает посольство.

— Посольство? Тогда завтра с утра — едем в посольство, к послу штатов.

— Эй, эй, — возмутился Анатолий.

— Есть возражения? Пётр вообще американец по паспорту — ему виза не нужна, мне тоже — мы познакомимся с послом, подарим ему часики, объясним детали бизнеса, я думаю — часики очень скоро, с донесением о технологиях коммунистов лягут на нужные столы в ЦРУ, и желая заполучить как можно больше микросхем для исследования — они выдадут визу мгновенно, хоть на чёрта лысого. А вот документы с вашей стороны — это ваша забота, то есть КГБ.

* * *

Карлайл сказал — Карлайл сделал — машина подъехала к зданию посольства. Для визита я выбрал Форд ЛТД — причём мы прибыли полной делегацией — без Анатолия. Только Екатерина, которая приоделась по случаю, выглядела симпатично и Петя бросал на неё оценивающие взгляды. Позади ехала машина с двумя молодыми спецами из команды Староса. Нам пришлось выйти снаружи, и зайти пешком — Пётр шёл впереди, я за ним. Американское посольство в союзе — располагалось в крупном здании. Друзьями мы с ними не были — но сейчас нужно было делать на них деньги — и быть очень любезным.

Пётр прошёл до рабочего кабинета посла, секретарше мы уже позвонили и посол нас ждал. Два молодых парня щемились, разглядывая интерьеры, и держась позади — на контрасте с ними мы — официально не советские — выглядели очень презентабельно. Екатерина шла под ручку с Петром. Их поженили, кстати, официально.

— Вас ожидают, — бросила секретарша, оценивающе осмотрев меня и Воронова.

— Постойте пока тут, ребятня, если вы понадобитесь — позовём.

Они остались, а мы вошли в большой и красивый кабинет. Воронов шёл первым.

Мистер Колер, Фой Колер — личность примечательная. Был во время карибского кризиса, принимал участие в множестве сложных переговоров, и человеком он был монументальным, опытным. Карьерист, был директором "голоса америки" — этой выгребной ямы американской пропаганды. Но наверное не в самые плохие годы этого радио — потому что то, что я слышал из их пропаганды — полная русофобская дичь.

— Проходите, мистер...

— Вильгельм Карлайл, — представился я, — Вильгельм Нортон Карлайл... четвёртый.

— Воронов, Пётр, моя жена Екатерина Воронова, — тут же представился Пётр.

— Колер Дэвид Фой, — так же представился он, улыбнувшись, — мне говорили, что гражданин США хочет со мной побеседовать. Приятно познакомиться, господа. Может быть перейдём на привычный нам английский?

— Можно, конечно, — ответил я ему, с лёгким британским южным акцентом, — но тогда присутствующая здесь дама не сможет нас понимать — это было бы невежливо.

— Именно, — поддакнул на английском Пётр, с необычно хорошим американским произношением, — но если вы хотели удостовериться, не люди ли мы с улицы — то сколько угодно.

— Хорошо, — посол вернулся к Русскому языку, — судя по акценту вы откуда-то из англии?

— Да, но я пришёл сюда за компанию со своим другом и компаньоном, коммерческим, вы позволите мне поприсутствовать? Я подданный её величества.

— Конечно, конечно, — разулыбался Колер, — а вы? Интересно, вы родились в америке?

— В нью-йорке, — пояснил Воронов, — хотя в семье эмигрантов из России, когда она ещё была Россией, а не советским союзом, — он принял приглашение сесть в кресло, Катя села рядом, — Вернулся на историческую родину, так сказать, женился, — он улыбнулся девушке, — и сейчас занимаюсь крайне интересным делом. Впрочем, власти СССР припрягли меня работать с внешним рынком — так как я долго тёрся в бизнес-кругах Америки и кое-что понимаю в маркетинге и электронике. Коммунистам очень нужны такие люди — у них большие амбиции.

— И вас они не смущают?

Воронов задумался, на несколько долгих секунд.

— Знаете, нет. Я конечно слышал разное про них, но со временем понял, что помимо небольшой горстки власть имущих — в целом народ здесь радушный, простоват, по меркам америки — но довольно душевный и спокойный, пацифисты, с совершенно другим взглядом на мир, чем в штатах. Там я привык к постоянной конкуренции и борьбе. Тут люди другого склада — они заняв высокий пост обустраивают вокруг себя прокрустово ложе и медленно в нём утопают. За редким исключением. Так что смотреть на них как американец — как на тех, кто будет биться и рваться конкурировать — не совсем верно. Скорее они все стремятся к бесконфликтному сосуществованию.

— Я бы не назвал это бесконфликтным.

— Ну справедливости ради — они ведь вынуждены отвечать тем же, а америка не может иначе — с детского сада нас приучили к конкуренции и к тому, что нужно быть лучше других. Я думаю, этот конфликт не утихнет никогда — ни при коммунистах, ни после них, из-за разницы в мировоззрении. Но давайте не будем философствовать, — улыбнулся Воронов, — мои запасы умных слов подходят к концу.

— Ах, хорошо, что вы хотели?

— Я устроился тут работать в весьма оригинальное предприятие — и занимаюсь почти что коммерцией для внешнего рынка. Недавно мы разработали кое-что очень интересное совместно с министерством электронной промышленности. Не желаете взглянуть?

Я достал упаковку — коробки не было, и подал её послу за стол. Он взял, достал часы. Повертел в руках, нажал на кнопки — появилось время.

— Ого! Часы. Электронные?

— Электронные. На микросхеме. Очень передовая технология.

— Вот как? А вы не работаете на военных?

— Боже упаси. Дело не только в том, что я пацифист — но и в том, что работа на военных в СССР это ад. Мы сделали данный продукт исключительно для рынка — это первые в мире полностью электронные часы. Вы держите в руках не просто часики — а часы с номером ноль — это первый собранный прототип. Он отличается дизайном корпуса от серийных моделей.

— Да, это большой шаг вперёд. И... вы хотели бы продать идею?

— Нет, что вы. Мы сами будем продавать часы.

— А, коммунисты хотят наладить бизнес?

— Не коммунисты, а мы, — поправил я, — а мы — не коммунисты. Да, у нас есть с ними соглашение — они предоставляют нам выгодное место для производства — стоимость труда в СССР очень невысокая, а качество... ну, если за дело возьмутся знающие люди — то качество может быть на высоком уровне. Наши соглашения подразумевают такой обменный курс доллара к рублю — в три раза выше официального, при котором они фактически не получат большой выгоды. Тем более что ввозить доллары мы будем в виде необходимого нам товара.

— Хорошо, странно, что у вас есть соглашения. Кем это завизировано?

— Косыгиным, министром финансов. Всё официально, всё чисто и законно. Они получат свои налоги с нашего предприятия — но не больше, чем с нас содрала бы налоговая служба в США. А мы в свою очередь получим деньги. Некая открытость коммунистов к коммерции, на мой взгляд, уменьшит их уход в область каких-то социальных дремучих фантазий, которые были у Хрущёва, и сильно поможет их цивилизации укрепиться в локальном значении. Это оздоровит их отношения с другими странами с нормальной рыночной экономикой.