Зверь лютый Книга 38 Ляхолетье

Цель пока не достигнута. Нынче он палатин Гданьска. При его жене Самборине, которая регент у своих единокровных малолетних братьях. Которые вот-вот уже не малолетние. А её сын от покойного Володши и единственный их общий сын — растут у меня во Всеволжске...

Ярл, палатин, консорт при регенте... Это не ругательства, а средневековые титулы.

— Хочу представить вам мою давнюю знакомую, дочь покойного Великого Князя Киевского Ростислава Мстиславича, княгиню Вислецкую Елену.

Ё! Ап-ап.

Мда... Они, конечно, предполагали, что с Ванькой-лысым не соскучишься. Как-то обязательно вспзд... вот именно это слово. Но что коротко стриженный юноша в кафтане вестового, штанах, сапогах, шапке, со срамосаксом на поясе... недавняя Самая Великая Княжна Всея Руси... третья благородная дама Польши...

— Нам всем есть о чём поговорить. Получить удовольствие душевного общения. Насладиться приязнью. Однако, начнём с дел. Скучных, но важных. Прошу всех в соляной склад. Там тараканов нет. И — помощники нам не нужны.

Связочки у меня... не дипломатические. Ни длинномерные норвежские оглобли, ни прусские ирокезы крашенные восторга не выражают. Как это без нас? — Потерпят. Лишних глаз и ушей на этой стадии не надо.

— Ой, Курт! Курт, меня помнишь? Он меня признал! Ух ты какой красивый! Старый стал, заматерел совсем. А я тебя щенком помню...

А я вас всех помню... щенками. Да и вы меня. Но говорить об этом не будем.

Я не выпускаю Курта из поля зрения. Лодейный поход — не бесконечная мука тряски в носилках меж коней цугом. Путешествует мой волчара, туризмом занимается. Мир и людей разглядывает да принюхивается.

Курт обошёл всех, каждого обнюхал персонально. По динамике движения его ноздрей можно предположить, что портки у мужчин сухие, а у женщин нет месячных. Интересно смотреть, кто как реагирует на князь-волка. Они все его знают, в моём дому видели неоднократно. Знают, что Курт без команды не убьёт. Но... прошли годы.

Сухо, запах и вкус соли в воздухе. Пара косых столбов света с редкими пылинками. Выметенный пол, большой чистый стол, лавки. Из дома местного тиуна притащили. Шестеро: Сигурд, Кестут, Елица, Елена. Князь-волк у порога. И ваш покорный слуга.

— Тема нынешних посиделок проста: что дальше? Очень обширный вопрос, поэтому конкретизирую: что делать с Польшей? Для начала хочу узнать: Кестут, что с Мешко?

— Утонул. В протоке. Тело найдено, опознано. И по доспехам, и на лицо. Закопан там же, на берегу, в общей могиле.

Ух ты! А парень-то вырос. Не только в длину, но и умом. Формулировки, построение фраз... совершенно не средневековые. Чётко, конкретно, содержательно. Без титулования, отсылок к высшим силам, историческим аналогам, цитирования святого писания... То-то Сигурд вскинулся — он похожего годами не слыхал. Нет обязательной для эпохи этикетности типа: высокочтимый и благородный князь, позволь мне, пребывая в глубокой душевной уверенности о неизбывной дружественности, поделиться скорбной вестью о нежданном несчастии, ниспосланном Господом нашим за грехи неотмолимые....

Мы думает так, как говорим — он говорит по делу.

* * *

Мозговеды в 21 в. постоянно подтверждают связь между интеллектом, памятью и сложностью используемых языковых конструкций.

Ещё одна попандопнутая проблема: мы говорим так, как слышим, зеркалим собеседников. Удержать в себе стиль конкретности, краткости — осознаваемые и ежедневно подгоняемые занудство, наглость. Часть отторжения окружающего мира.

Мужчина наступил другому на ногу в автобусе.

— Ой, извините!

— Ты чё, бл, интеллигент?

— Нет, что вы. Такое же быдло как и вы.

Понятно, что 98% аборигенов функционируют в обычном: ты, чё, бл.... Но, коллеги, вы же не стремитесь стать таким же быдлом? А для того, чтобы не так думать необходимо не так говорить. Отчего окружающие обижаются.

* * *

Две детальки.

Одна — он может. Чётко думать и говорить.

Другая — он мне доверяет. Показывает своё душевное свойство.

— Отлично. Что с Болеславами, отцом и сыном?

Кестут, чуть успокоившийся от моей похвалы, сразу зажимается. Предполагает, что я сомневаюсь в его чести, в исполнении данного ляхам обещания?

— Целы и невредимы, я исполняю свои клятвы. Отправлены в Кауп вместе с другими пленниками.

М-м-м... как бы это аккуратненько...

Глава 772

— Чисто для точности: насколько я знаю, ты обещал сохранить жизнь тем, кто в лагере крестоносцев сложил оружие. Только. Кто попал в плен в других местах... Например, в ходе конного боя на болоте у озера... Ну да ладно. Думал, что ты сегодня сообщишь мне скорбную весть. О том, что Болеславы умерли. Оба. Кажется мне, что они бежали. Попали в зыбучие пески на берегу моря. Стража догнала, пыталась вытащить, но увы...

— Э... но... Но ничего такого... Этого не было! Они живы! Я отправил их в Кауп...

Напор спадает, последняя фраза уже с сомнением.

— Ты уверен?

Несколько минут мы смотрим друг на друга в упор. У порога вдруг лязгает зубами Курт — муху поймал.

— Впрочем, мне не нужны трупы. Мне достаточно сообщения. Убедительного.

Та-ак. Не догоняет, растерялся. Ну и кто же бросится ему на помощь? — А что, есть варианты?

— Ежели мне будет дозволено сказать, господин мой князь Кестут, то я должна повиниться. В лености и бестолковости. По которым не передала тебе, господин мой, полученную нынче весть от слуг моих, что отправились сопровождать полон и обоз к морю.

Клинит всех, кроме Елицы, но самый тормоз — Кестут. Придётся самому задать очевидный вопрос:

— И что ж это за новость?

— Печальная. Про то, что отец и сын Болеславы, воспользовавшись усталостью стражи, пытались бежать, дабы избежать посадки на корабли и отправки в места далёкие. Однако же заблудились и, не зная местности, забрели в худое место, где пески, насыщаемые в прилив водой, не держат человека. Мы с тобой, Кестут, такое место там видели. Ты ещё камни кидал, чтобы посмотреть, как оно... проглатывает. Там и утонули. Стража пыталась спасти несчастных, однако усилия оказались тщетны.

Полный мозговой клинч.

Этого не было! — Этого — чего? Гиблого места на берегу возле развалин Труссо? — Было, сам видел. Гибели там пленников? — Вот, женщина которой полностью доверяешь, говорит что было. Откуда об этом знает Ванька-лысый? — Он колдун. Посмотрел в волшебное зеркало или, там, послушал медную проволоку на сосне, как объясняли те парни, что сгорели недавно.

Что есть правда? То, что ты знаешь? Но ты не всё знаешь, ты каждый день узнаёшь новое. О многом тебе рассказывают. Слова. Вот эти слова — правда? Так Болеславы умерли или нет?!

* * *

Я уже рассказывал о разнице между событием, знанием о нём, оценкой знания.

Здесь цепочка обратная. Оценка: вот так хорошо. Знание: вот так было. А сам факт? — М-м-м... обнаружится. Не самосбывающееся пророчество, а самоисполняющееся свидетельство. Виртуал, который станет реалом. Наверное.

Я никогда не вру. Я думал или Кажется мне — абсолютная правда.

* * *

Саркастически хмыкнул Сигурд, со стуком захлопнула рот принцесса. Кестут чувствует, что не улавливает, начинает злиться.

— Но... почему я узнаю об этом только сейчас?!

Надо помочь девушке.

— Это же просто, Кестут. Новость, наверное, пришла только что. Подготовка встречи... Не было времени. Надеюсь, мне не придётся узнать в будущем о появлении... самозванцев. Которые, используя свою совершенно случайную внешнюю схожесть с покойными, вздумают предъявлять какие-то права?

Вопрос к обоим. Елица кивает и тут же вопросительно взглядывает на Кестута. Тот несколько растерянно оглядывает соседей, хмурится, пытаясь ухватить смысл. И натыкается на довольную ухмылку Сигурда, обращённую ко мне:

— Эк ты завернул. Не зря Зверем Лютым зовут. И что теперь?

— Теперь... Завтра епископ Влоцлавекский Вернер отслужит в Быдгоще панихиду о скоропостижно почивших в бозе Болеславах и Мешко.

— Епископ?!

— Да. У меня тут чисто случайно епископ польский.

Польский епископ в русском отряде, коллеги, куда более обычное явление, нежели рояль в кустах.

Кто-то думает, что я веду сверхзапутанную тонкую интригу, строя замысел уровня IQ>300? А я чувствую себя неповоротливым бульдозером. Который грубой силой топчет и сносит препятствия без всякого изыска.

— Панихида — это хорошо. Вернусь в Гданьск — оплачу григорианские мессы во всех церквях.

Сигурд просекает на раз. Не затупился.

Мессы — аналог православного сорокоуста, только короче — 30 дней.

— И что после этого будет? С Польшей и вообще?

Ярл использует авторитет старшего. Кестут загрузился, переваривает новости, не бабам же мужской разговор вести.

— Отстояв панихиду по упокоенным Пястам, трём, возвращаюсь во Влоцлавек. Где в моём караване пребывает третий Болеславич — Казимир. Который, после сих печальных событий, становится первым наследником.

— Не-ет!

Но-но, принцесса. Разбаловалась-распустилась. Это тебе не с гриднями лясы точить. Тут благопристойность морды лица и тембра голоса — обязательны.

Испугана, потрясена. Подчёркнуто удивлённо смотрю на неё, провожу пальцем по воротнику. С задержкой воспринимает мой жест. Напоминание об ошейнике, о статусе рабыни. Ну вот, сейчас плакать начнёт. Продолжим.

— Вместе с князем, княгиней, епископом и войском спешно выдвигаюсь к Гнезно. Туда мой друг, князь Святополк из Туровских Юрьевичей, коего я прежде послал в Вислицу, привезёт детей Казимира и Елены. Архиепископ Гнезненский проведёт коронацию. Три.

* * *

Куртка замшевая. Тоже три.

Курток не надо — не по сезону. А короны нынче Влоцлавекский ювелир из епископского золота гнёт. Ничего особо художественного или дорогого: три тонких золотых ободка с крестиком над лбом. Размеры... примерные.

Схема обретения Польшей государя напоминает мне геометрические задачи типа соедини пять точек тремя линиями, требующими выхода линии из границ контура, образуемого точками.

* * *

— Коронует Казимира, Елену и их сына, Болеслава Казимировича.

— Грыфита на это не пойдёт.

Напряжённый, думающий, просчитывающий взгляд белого лиса. Он, в отличие от меня и Кастуся, здешних знает.

— Почему? Мы следуем закону Польскому. Казимир — законный наследник.

— М-м-м... слишком быстро. Коронация возможна только после похорон.

* * *

"О проведении королевских похорон в прошлом и настоящем":

Когда король уходит в мир иной, первым делом его лорд-камергер совершает омовение тела теплой водой или слегка смоченной подогретой шерстяной тканью. Далее все тело натирают благовониями и ароматными маслами. После оборачивают в льняной саван, пропитанный воском, однако так, чтобы лицо и борода оставались открытыми. И вокруг ладоней и пальцев саван расправляют так, чтобы каждая фаланга была обернута тканью, расшитой богатыми нитями и украшениями.

Однако прежде лорд-камергер отделяет внутренности и мозг. После этого на тело надевают длинную тунику до лодыжек и украшают поверх королевскими атрибутами власти. Борода же его аккуратно расправляется поверх туники.

Бальзамирование с использованием трав, масел и воска подтверждает статус и высокое положения умершего.

* * *

— Похороны — уже. Тело короля — в земле и недоступно. Кто-то собирается проводить эксгумацию в зыбучих песках?

— М-м-м... Поминальная месса заказывается на тридцатый день после смерти. Коронация после этого. Грыфита заявит о возможных сомнениях в смерти князей. И тройная коронация... такого не бывало.

— Вот почему я хотел бы получить... убедительные подтверждения. Король умер. Да здравствует король. Как объявили о смерти одного, так и немедленно короновали другого. Во избежание смущений, возмущений и поползновений. Королевы обычно коронуются вместе со своими мужьями. Некоторые короли проводят прижизненную коронацию своих наследников, дабы укрепить порядок передачи престола. Болек Казикович станет Болеславом Пятым. Ничего нового.

— Но... он же... Казимир... Великим Князем...

Полная растерянность, паника. Беззащитная девственница, брошенная на съедение дракону. Стае драконов. Когда я сказал, что она будет командовать штурмом Минска — было похоже. Но без нынешнего оттенка: меня предали!.

Оттенок радует. Собственность, домашнее животное не может быть предано. Только передано, продано, уступлено. Ощущение предательства — признак человека.

Снова на показ вздёргиваю бровь, выражая изумление. Помолчи девочка, просто дослушай.

— Казимир принимает регалии и титул, подтверждает следование прежним законам. Усаживается в Кракове, принимает присяги шляхты. Тяжкий груз забот о народе и государстве все более гнетёт его ослабленное болезнями и печалями тело. Груз перелагается на плечи малолетнего сына. А управление этим грузом — на регента, на тебя.

— М-меня?!

— А на кого? За сим — помре. Волею божьей. Опечаленная Польша со слезами прощается с прахом Казимира Второго. Служил ты недолго, но честно, на благо родимой земли. И принимается процветать. Под мудрым управлением его сына и вдовствующей королевы.

Тишина. Загрузил.

Кестусь попытался понять. Понял: не его уровень, встряхнул головой и выключился. Елица с тревогой посматривает на него. На собственные расчёты не хватает внимания: занята своим единственным. Принцесса... снова стала особо привлекательной. В состоянии изумления мне так и хочется её... Да, коллеги, именно это. Не сейчас — неудобно, гости обидятся.

Сигурд перебирает чётки. Раньше у него такого инструмента не было. Пришлось старому боевому ярлу расширить комплект снаряжения. Правителю, знаете ли, меча мало, нужно что-то для интенсификации думанья.

— Сложно. Слишком много... шагов. Людей, мест. Что-то пойдёт не так.

— Например?

— Например, Грыфита. Откажется. Без коронации — всё... не случится. А заставить его нельзя.

— Ты прав. Его нельзя заставить. Но можно убедить. Я надеюсь, что мои аргументы, с учётом рассказов епископа Вернера, окажутся... доходчивыми.

Сигурд оказался прав. Грыфиту я убедил, но он был не единственным, кто стремился сорвать мой план. Это удалось. Но... Я создаю возможности. Когда одна возможность становится невозможной — я создаю новую. Как Янки: если способа не было — я его придумывал.

Не согласен. Не верит. Но спорить не будет. Просто постарается не засвечиваться в моих делах на случай провала.

Эх, Сигурд. Дворцовая жизнь меняет человека. Но меня-то ты знаешь, мог бы сообразить, что отвертеться не удастся.

— Среди важных решений, которые Казимир объявит сразу после коронации, будет передача лена Восточное Поморье Гданьскому палатину Сигурду. С возведением оного в княжеское достоинство и закрепления лена за ним и его потомством. Кстати, сын твой у меня во Всеволжске растёт. Резвый мальчонка, любит на деревянном конике скакать.

Ага. Пробрало.

Исполнение аллодальных устремлений. Мечта всей жизни.

Вспышка радости, ломающая обычно сдержанную мимику.