Куда я - туда и ты

Благодаря новости о том, что они оба поступили, отношения в семье почти полностью вернулись к прежним. Хотя Ира знала, что никогда не может забыть слов и обвинений тети Марины, и уже никогда не поверит в искренность показываемой ею любви и привязанности.

И она сполна получила подтверждения своим сомнениям спустя четыре дня. Когда бабушка, которая каждый день о чем-то шепталась с Игорем, все это время куда-то уходила с самого утра и возвращалась только под вечер — собрала всех в зале.

А потом, заявив, что это единственное, что она может сделать для внуков, учитывая нехватку отложенной суммы на оплату обучения и ненужность уже подобного — аккуратно раскрыла папку, лежащую на столе. Ира не поняла, что это за документы. Только удивленно посмотрела на напряженно застывшего Игоря, который стоял рядом. Казалось, что брат опасается чего-то. И совсем скоро она поняла, чего именно.

Наверное Игорь знал, что делала бабушка. Ира же осознала грандиозность ее подарка только тогда, когда тетя Марина и ее собственная мать возмущенно закричали, что никогда не позволят детям уйти жить на отдельную квартиру. Они кричали, что те еще сильно малы, что не сумеют себя обеспечить, тем более теперь, когда надо все силы бросить на учебы. И что... это просто непозволительно. Тем более Ире только пятнадцать... И это просто абсурд.

Бабушка Люба только пожимала плечами и заметила, что специально нашла квартиру возле университета и детям не придется ездить через весь город. Они смогут вставать немного позже и мороки меньше. А деньги — ведь никто не собирался детей бросать...

Дядя Вова молчал. Ира несколько раз смотрела в его сторону, потерявшись тогда в криках матери и тети, но так и не смогла понять, что же именно думает отец Игоря.

Однако на бабушку не произвели впечатления крики ее дочерей, что те не позволят детям так поступить и денег им не дадут. Она заявила, что ничего менять не будет, и дарственная на обоих внуков — ее единственная возможность хоть что-то сделать для них.

Казалось, что взрослые все крутились вокруг какой-то темы, но так и не решались вслух сказать то, что давило на всю семью. Они кричали о том, насколько это невозможно, нереально и просто... ужасно. А бабушка только качала головой и уверенно заявляла, что не сомневается в возможностях своих внуков и верит — те со всем справятся. И потом, тысячи студентов снимают комнаты или квартиры, а она дарит детям возможность жить в своем. Да и потом, это уже что-то на будущее, какой-то задел, которым они смогут воспользоваться и потом. А как делить будут, если возникнет такая необходимость — сами решат.

В конце концов, тетя Марина почти с криком заявила, что даже не будет слушать подобную чушь.

И вот тут заговорил Игорь. Впрочем, его слова оказались определенно не теми, на которые рассчитывала его мать.

Брат тогда спокойно и твердо, искренне поблагодарил бабушку, а потом посмотрел на Иру и велел ей собирать вещи, заявив, что лучше уж ночевать в пустой незнакомой квартире, чем опять и опять выносить такие скандалы.

После таких слов закричала уже мать Иры. Это напоминало истерику. Но ее категоричные заявления о том, что Мила никуда не отпустит дочь — не произвели уже на них никакого впечатления.

Даже странно, как сильно может измениться мировоззрение за несколько минут, просто от понимания, что у тебя есть выбор. Что ты имеешь другой выход.

Ира помнила, как на нее обрушилось ощущение какого-то нереального парения от осознания, что станет легче. И теперь она будет свободней. Они будут...

Кажется, именно в тот момент мать приказала ей отойти от брата и сесть на диван. А Ира, подняв голову и впервые за эту неделю посмотрев в глаз родных, молча отвернулась и пошла в комнату, собирать вещи, как сказал Игорь.

Наверное, это было самой наглядной демонстрацией их связи и отношений. Но и тогда родители предпочли просто закрыть на это глаза.

Как ни странно, но точку в том скандале поставил отец Игоря.

Он встал и впервые за все то время, что Ира знала его, резко приказал жене и невестке замолчать. А потом заявил, что не собирается добиваться ненависти собственного ребенка и племянницы. И он не оставит их, а судя по этому вечеру — его теща права — в этой квартире дети не смогут спокойно учиться.

Видимо, растерявшись тогда от подобного тона своего мужа — тетя Марина ошеломленно замолчала. А дядя Вова и бабушка поехали с ними смотреть на квартиру.

Та оказалась крохотной.

Двухкомнатная квартира на первом этаже пятиэтажной "хрущевки" явно нуждалась в ремонте. Да и понятно, что на большее тех денег, которые баба Люба когда-то отложила на депозит — не могло хватить. Но Ире это место казалось почти раем.

Она раз за разом ходила на малюсенькую кухню, в которой навряд ли было больше четырех квадратных метров, заглядывала в комнатушку, лишь на метр больше той кухни и, вновь и вновь обходила единственную полную комнату размером метров в десять. Здесь не было ничего, ни мебели, ни хотя бы каких-то приличных обоев. Ванна не позволяла разместить даже умывальник.

Однако до университета действительно было не больше семи минут ходьбы, что казалось весомым аргументом для отца Игоря.

И они здесь будут совсем одни — что привело в тот момент Иру в состояние эйфории.

— Эй, ты уснула? — добрая усмешка Игоря заставила ее лениво приоткрыть один глаз.

— Нет, — покачала головой Ира, потянувшись, и с удовольствием втянула в себя аромат свежезаваренного кофе. — Я честно грею тебе место, — добавила она, сев в кровати.

— Ммм, хорошо, послушная девочка, — насмешливо покачал головой брат, вручив Ире чашку с кофе, и крепко поцеловал в губы. После чего проворно забрался под одеяло и крепко обнял Иру за талию. — Пей кофе, маленькая, — зевнув, пробормотал Игорь. — И ложись снова, — Игорь улыбнулся, удобней устраиваясь на подушке щекой. — Сегодня мы будем отдыхать.

Ира потянулась губами к теплой керамики и, наслаждаясь первым глотком кофе, подумала, что ей подобный план весьма по душе.

— ИГОРЬ!!

Он чертыхнулся, когда рука дернулась от громкого крика сестры.

Отбросив бритву в умывальник, Игорь схватил первое попавшееся под руку полотенце и, прижав то к небольшому кровоточащему порезу на скуле, высунулся в дверь ванной, пытаясь понять, что случилось.

— Игорь!!

Ира заливалась смехом и явно бежала к нему из кухни. Он прекрасно слышал шлепанье ее босых ступней по плитке пола в их коридоре.

"Опять без тапок", со вздохом подумал он, "и наверняка не включала подогрев пола..."

Но ход его мыслей ту же прервался, едва Игорь увидел каким счастьем светится лицо сестры и как беззаботна она хохочет. А всего час назад Ира так горько рыдала у него в руках, что все внутри сворачивалось в тугой ком от чувства собственной беспомощности.

— Эй, — не удержавшись от широкой ответной улыбки, Игорь с жадностью поймал Иру в свои объятия, крепко прижав к себе. — Что случилась, маленькая? Где пожар?! — шутливо вздернул он бровь, наслаждаясь ее смехом.

— Там СНЕГ! — она вскинула руки и прижала тонкие пальцы к его скулам. — СНЕГ! Представляешь?! — все с тем же восторгом, даже немного задыхаясь от собственного смеха, повторила Ира и тут же прижалась губами к небольшому порезу, про который Игорь уже и забыл.

— Какой снег? — он с недоверчивой улыбкой покачал головой, накрыв одну ее ладонь своими пальцами, чтобы не позволить сестре убрать руку. — Только... пятое ноября, Ириш, рано еще, — Игорь едва не прикусил язык, обозвав себя идиотом от того, что назвал дату, когда ее брови дрогнули, а глаза подернулись поволокой.

Но тут же Ира плотно сжала губы, глубоко вздохнула и пожала плечами, а он не смог оторвать глаз от выражения восторга в ее взгляде, которое все равно перевесило боль.

— Рано, — легко согласилась Ира, почти пританцовывая на месте, в его руках. — И тем не менее — СНЕГ идет!! — она выскользнула из его объятий и закружилась по коридору. — Самый настоящий, представляешь, Игорь? — Ира вновь засмеялась.

Легко и свободно, словно ничто не мучило ее совсем недавно.

Он не ответил. Просто любовался видом сестры, которая так открыто радовалась настолько простому факту. Она не потрудилась завязать легкий атласный халат, который накинула, когда они все-таки выбрались из кровати в это непросто утро. И теперь Игорь все время отвлекался на мягкие очертания ее груди и живота, не мог не смотреть на бедра и кружевное белье, то и дело выглядывающие из-под шелковистой ткани.

Наверное заметив, что внимание брата занято вовсе не ее словами, Ира лукаво улыбнулась и, крепко ухватив того за руку, настойчиво потянула Игоря по коридору.

— Пошли, сам посмотришь, — даже не скрывая веселья в голосе, бросила она ему через плечо.

Игорь усмехнулся и дернул Иру назад за руку так, чтобы она упала ему на грудь.

Захватив ее подбородок пальцами, он перегнулся через плечо Иры и нежно прикоснулся губами ко рту любимой. Она приподнялась на носочки, стремясь стать ближе. И ему почудилось, словно ее смех щекочет его губы. Это заставило Игоря еще сильнее поцеловать сестру.

— Обожаю, когда ты смеешься, — довольно прошептал он, зная, что слишком крепко сжимает руками талию Иры. Слыша, как чересчур многое звучит в голосе. Но ничего не мог с собой поделать. — Хочу, чтобы ты всегда была такая... счастливая, — требовательно приказал он низким голосом и снова жарко поцеловал ее.

Чем вызвал очередной взрыв смеха у сестры.

— Я всегда знала, что ты — тиран, — все еще веселясь, заметила Ира, но все-же, настойчиво потянула его в сторону кухни.

В этот раз Игорь без возражений пошел за ней.

— Да, я такой, — усмехнулся он, не позволяя ей отходить от себя больше чем на полшага и угрожающе нахмурился, хотя на самом деле ему самому хотелось смеяться. — И тебе остается только беспрекословно меня слушаться, — наигранно грозно хмыкнул Игорь.

Он готов был что угодно сделать, лишь бы она действительно никогда больше не грустила. Каким бы сказочным не казалось такое намерение.

Ира оглянулась через плечо и Игорь увидел в ее глазах, что сестра знает, о чем он думает. Иногда ему казалось, что они действительно читают мысли друг друга. Даже тогда, когда между ними огромные расстояния. Слишком давно Ира была частью его существа. Столько времени прошло с тех пор, как они почти проникли под кожу друг другу. Ведь что такое мысль, если ты, кажется, ощущаешь каждый вздох, каждый удар сердца любимого человека?

— Вот, — тихо и хрипло прошептала Ира, махнув рукой в сторону окна.

Игорь осознал, что они уже несколько минут стоят в темной кухне, а он не может оторвать взгляд от ее зеленых глаз, таких спокойных и счастливых теперь.

Даже сейчас, когда она обратила его внимание, у Игоря не хватало сил переключиться на что-то, кроме самой Иры.

Она медленно и плавно улыбнулась, словно поняла это, и потянулась к нему всем телом, будто маленькая кошка. Потерлась о его грудь, кожу которой все еще холодили капли воды, упавшие во время бритья, забралась пальцами в волосы на затылке и так же нежно, как он несколько минут назад, губы Иры поцеловали рот Игоря.

— Прости, — прошептала она еле слышно, продолжая его целовать. — Прости, что с утра так вышло. Обещаю, буду только улыбаться, честно-честно, — Ира потерлась носом о его скулу.

Игорь резко выдохнул и резко притиснул ее руками к своему телу.

— Не надо, маленькая, тебе извиняться не за что, — так же тихо прошептал он в ответ. — Плачь, кричи, можешь даже биться, лишь бы тебе становилось легче, — он приподнял уголок рта, словно бросал ей вызов этой усмешкой.

А добился того, что она расхохоталась. И этот смех заставил сладко остановиться его сердце, дал надежду.

— Я никогда не ударю тебя, глупый, — фыркнула Ира, и подтолкнула брата бедром к подоконнику.

Игорь хмыкнул.

— Ну, а я припоминаю пару случаев..., — протянул он, отворачиваясь с насмешливым видом.

Ира привстала на носочки и не больно, но ощутимо укусила его за ухо.

— Это когда было?! — даже немного обиженно проворчала она, когда Игорь расхохотался на такую ее выходку.

— Давно, — согласился он и все-таки посмотрел в окно.

А там, в самом деле, шел снег.

Ночь медленно сменялась мглой раннего, пасмурного осеннего утра.

Странно и непривычно, учитывая, что не так уж и холодно было в последние недели. Но тем не менее, дожди не прекращая лили с той ночи, десять дней назад, что они провели в селе у родителей. А вот сегодня, похоже, температура резко упала, удивив настолько ранним снегом.

— Поедем на моей машине, — задумчиво следя за полетом снежинок в окне, тихо решил Игорь, уткнувшись подбородком в макушку сестры.

Ира только вздохнула, но кивнула, признавая, что из нее сегодня никудышный водитель. И не в снеге дело.

Она хотела отойти, видимо для того, чтобы налить ему кофе из потрескивающей и бурлящей кофеварки, но Игорь не позволил. Так и обнимая ее за плечи, прижав сестру спиной к своей груди, он с каким-то странным завороженным оцепенением следил за снегопадом.

— Тебе стало легче? — все тем же тихим тоном спросил он, опустив лицо в ее распущенные, взъерошенные после сна волосы.

Ира облизнула губы. Игорь только слышал звук, сообщающий ему о ее движении, но мог досконально представить то в мелочах.

— Да, — наконец ответила сестра. — Отпустило, — кивнула Ира, видимо, имея в виду, что таблетка аналгетика подействовала.

Но Игорь спрашивал ее не только о физическом состоянии. Хотя началось все именно с того, что утром выяснилось — последние две недели не привели к такому страшному для нее, и в то же время — настолько желанному для обоих результату. Ира не забеременела за это время.

И пусть было бы глупо и немного наивно надеяться на такое стремительное развитие событий — Игорь видел по глазам любимой, что она расстроилась.

Сама над собой пыталась иронизировать. Даже привела вслух доводы, что это к лучшему, ведь она так долго принимала таблетки и неплохо было бы, чтобы все лекарства вывелись из организма. И Игорь кивал.

Но оба знали — все равно надеялись.

Он без всякой просьбы с ее стороны принес таблетку и воду, прекрасно зная, что первые несколько часов Иру всегда мучает сильная боль. А она с благодарностью ту выпила. И только когда Ира поднялась, направившись к своему столику с зеркалом, где с вечера оставила телефон, он вспомнил какой сегодня день. Но поздно, сестра уже открыла календарь в своем телефоне.

Игорь знал, что она не хотела так реагировать, и только крепче обнимал, когда Ира опять и опять шептала "прости", пытаясь придушить ладонями собственные всхлипы.

Сегодня их ребенку могло бы исполниться два года. Если бы он родился в срок, установленный на УЗИ — пятого ноября.

Странное чувство владело сейчас Игорем.

Он вспомнил, как улыбался так давно, словно несколько жизней назад, когда сидел рядом с любимой на том обследовании. И как спустя шесть месяцев метался по ночному городу, боясь самого страшного — что именно этот день, уже понемногу сменяющийся шестым ноября — отобрал у него Иру.