В голове неприятно укололо.
— Ладно, на обычного школьника он теперь мало похож, — признался Гаррик, с высоты прожитых лет с полным пофигизмом наблюдая за происходящим. — Где ты откопал эту тварь? Без обид, Феликс.
Дверь начали пытаться выбить. За пределами чистой комнаты поднялась настоящая шумиха.
— Да какие обиды, — беззаботно махнул я рукой. Поведение старика мне нравилось, давно не натыкался на таких людей. — Признаюсь, у меня мало опыта работы с чужими сущностями. Зато есть вдохновение.
Гаррик и Чарльз удивлённо переглянулись.
Крутанул в руке самый обычный вантуз.
Мистер Стивенсон был абсолютно прав: я не использовал и десятой части того, что мне предлагал дар океана. Ограничивал себя рамками мнимой нормальности, в которую сам поверил, получив возможность вновь прожить спокойную жизнь любимого ребёнка. В каком-то смысле, я в глубине души мечтал о том, чтобы всего пережитого пиздеца не было и он оказался лишь затянувшимся кошмаром. Нет никаких друзей в океане, нет никакой нулевой глубины, нет охотящегося за мной Тёмного Бога и ещё более страшного Мистера Стивенсона, откровенно использующего меня и всех остальных для каких-то своих слабо мотивированных целей.
Самое страшное, что океан мог подарить мне, как и бесчисленным счастливчикам, исполнение моего желания.
Напрочь игнорируя охреневших наблюдателей, погруженный в околофилософские мысли бренности бытия, принялся вантузом буквально выкачивать из бренного тела не менее удивлённого больного дар, который предоставил ему волею судьбы океан, откачивая не только его душу, но и грудную клетку.
— А я папе говорил, что стану стоматологом, — вздохнул прискорбно я.
На самом деле, я так не говорил.
Я чувствовал, как моя "Универсальная Удочка" буквально выкачивала нечто из тела реципиента, следуя моей больной фантазии, прогибая небольшой кусочек окружающей действительности вокруг нас. Больная фантазия приобретала форму и, вопреки всем законам, заставляла отдельный бесконечно маленький кусочек вселенной работать так, как это вижу я.
Мысль материальна.
В голове сильно укололо. Волна окончательно поглотила чистую комнату, отправив её ещё глубже в океан. До меня стал доходить отдалённый шепот моих друзей, через меня наблюдавших за тем, что я делаю. Их теням теней от тени было намного проще транслировать свои образы в такой обстановке.
Против воли улыбнулся, не слушая мучительный хрип больного под ногами. Медленно и верно продолжал откачивать жертву дара.
До тех пор, пока дар окончательно не отпустил сущность бедолаги.
Всё резко прекратилось.
Довольно подкинул переливающийся, искажающий пространство кубик. Гордый проделанной работой, опустил взгляд на свернувшегося в калачик больного, что-то беспорядочно хнычущего. Точнее, теперь здорового. Только кровь остановить, да откормить.
Конечно же, это ложь.
— А вы переживали, — хихикнул довольно я.
Чарльз и Гаррик толком прийти в себя не смогли, как дверь сзади неожиданно выломали. Я только и успел, что удивлённо повернуть голову на явно не так понявших ситуацию военных, как...
— Огонь!
Что есть неудача? Неудача — это событие или результат, который не соответствует ожиданиям, планам или желаниям человека, часто означающее неудовлетворительный или негативный исход. Это когда что-то не получается или идет не так, как задумывалось.
В голове на секунду промелькнула мысль, что мне хотелось бы сейчас оказаться подальше отсюда. Неважно, насколько. Главное — подальше. В конце концов, мне никогда не нравилось вот так просто дохнуть. Это больно, неприятно. Как тело, так и психика противятся этому. И пусть я могу сравнительно легко переступать через себя — мне всё равно это совсем не нравится.
И, кажется, уже готовенький дар океана только и ждал того, чтобы выполнить столь близкое ему желание ещё прошлого "владельца".
Подкинутый в моих руках дар океана вспыхнул.
Раздались выстрелы и ругань пришедшего в себя Чарльза.
Реальность не мигнула. Меня, в конце концов, так и не подстрелили, нет.
Реальность исказилась и скрутилась. В глаза ударил красный цвет, я зажмурился, почувствовав, как мои ноги погрузились в песок. До ушей стала доходить грязная ругань стиляги.
Мы оказались где-то в красной пустыне, и по красному солнцу в небе я точно мог сказать, что это была не Земля. Где-то вдалеке виднелись какие-то странные башни.
— Мой рюкзак с котом... — печально пробормотал я.
Кажется, мне потом придётся тотально промывать мозги Джиму и Молли, ибо я очень сомневался, что мне так уж быстро удастся вернуться назад. Вошли и вышли, приключение на двадцать минут, сука.
Ко мне подошёл старик в халате и, жмурясь, поправил квадратные очки на голове.
— Теперь мы можем поговорить в более спокойной атмосфере, не так ли?
Я поморщился.
— Редди, фургончик.
У меня из-под воротника выползла жижа.
— Редди-Пинкл, Мистер Фишер!
Ругань нуарного стиляги пусть немного, но грела сердце.
Глава 17
Я задумчиво сидел на красном песке и смотрел на пистолетик в своих руках. Самый обычный, игрушечный — тяжелый настоящий пистолет в руках держать было пока тяжеловато, да и не то чтобы для прекращения собственных мучений в отражении одной из бесконечных веточек это нужно было.
Сидел и недоумевал.
— Ты идёшь, чёрт возьми? — проворчал стоявший сзади Чарльз.
Я проигнорировал нуарного стилягу, вновь наведя пистолетик на висок.
Выстрел.
Реальность мигнула, и... Я вновь не смог откатиться раньше вспышки дара океана. Это событие будто было принято всем древом, бесчисленные веточки и полноценные ветви направились в сторону развития этого события, не давая мне возможности отменить не самую удачную резервную копию.
У меня и до этого мелькали подобные мысли, но теперь неожиданная слабость окончательно и бесповоротно подтвердилась: то, что связано с океаном, вполне себе может попросту проигнорировать мои прыжки. Проигнорировать, отменить, воспрепятствовать им — ситуативно подойдёт любое слово. Будь то дар океана от Мистера Стивенсона, свалившееся проклятье Тёмного Бога или странный кубик, который я выкачал из сущности человека концептуальным вантузом — всё это следовало за мной сквозь ветви и напоминало мне о том, что я здесь вроде как и рыбак, но рыбак, решивший, что сможет в одиночку вот так с маху поймать кита.
Мне определённо было куда расти.
Или, вернее сказать, куда погружаться.
— Ты идёшь, чёрт возьми? — проворчал стоявший сзади Чарльз.
Я хихикнул.
— Да, иду.
Уже без пистолетика в руках беззаботно поднялся, отряхнув песок. Нас уже ждал открытый фургончик, возле которого, лыбясь во все шестьдесят четыре, неподвижно застыла фигура инопланетной красно-розовой херни. Вокруг фургончика и Редди в частности с огромным интересом расхаживал профессор.
— Впервые вижу такую странную форму жизни! Чарльз, ты только посмотри! Удивительно!
Старик напоминал маленького ребёнка, которому подарили радиоуправляемую машинку. Или взрослого мужчину, который смог позволить себе купить радиоуправляемый вертолётик. В принципе, с первых секунд общения было ясно, что, на фоне себе подобных, он ненормальный.
— Мистер Фишер, я могу его сожрать? — сохраняя широкую улыбку, поинтересовался у меня мой протеже. — Здесь всё равно не будет свидетелей.
— Как удивительно! — продолжал бодро расхаживать вокруг инопланетной страхоёбины Гаррик. — Порождение Бездны умудрилось подчинить себе столь странный организм. Чарльз, где ты вообще достал их? Никогда бы не подумал, что в провинции будут жить столь странные существа! Только ты мог наткнуться на что-то такое. Как жаль, что моё устройство сломалось...
Самого Чарльза смущало кое-что другое.
— Нам точно придётся залезать в эту штуку?
Живая тьма внутри живого извивающегося фургончика (а смысл перед "своими" его как-то скрывать?) как бы намекала, что его там явно будет ждать не люкс-поездка. Скорее всего, даже молочного шейка не принесут.
Или это будет не молочный шейк.
— Если тебе здесь так нравится, приятель, то можешь не залезать, — великодушно дал выбор зеленоглазому стиляге я.
Тот только злобно зыркнул на меня, понимая, в каком он теперь положении. Там у него ситуация была под контролем (или он так думал), но здесь, в этом месте...
Их вопли в случае чего никто не услышит, а если услышит, то будет скорее рад этому. То, что мы оказались не в стране милых розовых пони, это точно. Максимум — в стране милых розовых пони, жрущих, похрюкивая, человеческие мозги.
— Не стоит спорить, друзья, — влез между нами явно получающий удовольствие от смертельного приключения старик. — Чарльз, Феликс уже показал себя вполне разумным существом. Мы оказались здесь из-за ошибки твоих людей, а значит — твоей ошибки. Прояви терпение.
Как ни странно, стиляге было нечего на это ответить. Точнее, может, ответить-то ему как раз хотелось много чего, но в нынешней ситуации, если жизнь дорога, лучше лишний раз всяких тварей на терпение не испытывать.
Приняв молчание за положительную реакцию, Гаррик довольно кивнул и повернул голову на меня.
— Феликс, ты проверил то, что ты хотел?
— Да, — поморщился я, словно ребёнок, у которого отобрали добрую треть вкусного молочного шейка. — Некоторые мои способности здесь работают не лучшим образом. Мы оказались практически на суше.
И я даже не врал, пусть и имел в виду немного не это. Грубо говоря, в этом месте мне было немного тяжелее "дышать". Меня неиронично можно было считать таким же чудовищем из океана, как и моих друзей, пусть я был заметно более слабым и, скажем так, человечным. Молодым. Чем меньше мир был погружен в океан — тем тяжелее окружающее пространство поддавалась воздействию. Каким-то образом дар перенёс нас куда-то настолько далеко, что здесь в принципе практически не было привычной для меня энергии. Нас словно на обочину всего древа реальности куда-то закинуло. Совсем в другую ветвь!
— Суша, — удивлённо пробормотал старик, почесав голову. — Кажется, я понимаю твою аналогию. Что мы будем делать дальше?
— Конечно же, сваливать отсюда! — рыкнул Чарльз. — Профессор, мы явно не в том положении, чтобы искать другие варианты.
Башня вдалеке, как мне показалась, мигнула.
Показалось?
Переключил внимание на Редди.
— Редди?
— Редди-Пинкл, Мистер Фишер, — превратилась улыбка клоуна в оскал. Хотя, в сущности, разницы между этими его состояниями немного. — Думаю, я смогу вывезти нас обратно, но придётся немного попетлять. Запах Земли... кажется весьма отдалённым. Слишком много оттенков. Странно...
Многомерная эволюционировавшая биоэнергетическая жижа с повадками собаки поморщилась, усиленно принюхиваясь к запахам... многомерного пространства.
Кто бы сомневался.
Я поморщился, чувствуя, что потряхивать в фургончике нас будет хорошо. Прошлая поездка всё ещё вызывает у меня не лучшие ассоциации.
— Черти с тобой. Садимся в фургончик, нам нужно убираться отсюда.
— Я бы так не спешил, — улыбнулся старик, напрочь игнорируя убийственный взгляд Чарльза. — Для Совета может быть полезно, если мы немного исследуем эту местность.
— Это не наша работа, — неожиданно спокойно ответил стиляга. — Профессор, мне и так потом отвечать за то, что я втянул в наши дела объект наблюдения. Нам нужно как можно скорее вернуться и... сделать отчёт.
Чарльз с плохо скрываемой болью окинул взглядом сначала меня, затем Редди с его живым фургончиком, а после — весьма специфическое окружение. Да, потом расписывать подробности наших приключений будет сложно.
— Будет тебе, майор, — хохотнул старик. — Как минимум, мы можем подъехать и поближе посмотреть на те башни. Исследование местности, где порождение Бездны имеет меньше власти, очень обрадует Совет. Уже сам факт того, что мы здесь можем спокойно находиться, многое значит! Что может пойти не так?
Мы с Чарльзом переглянулись.
— А этот старик тот ещё адреналиновый маньяк, а?
Бровь Чарльза выразительно дёрнулась. Впрочем, в его взгляде я видел нечто похожее на согласие.
Я довольно захихикал, понимая, что и сам теперь хочу посмотреть на башни поближе. Слишком уж мне понравилось раздражать стилягю.
Башня вдалеке, как мне показалась, вновь мигнула таинственным сиянием.
— Насколько я понимаю, — подал голос мой протеже, — мы можем отправляться в поездку? Я ведь прав, Мистер Фишер?
Из грузовика вышел звук, отдалённо похожий на отрыжку.
— Более чем.
Я довольно оскалился, увидев, как посерело лицо стиляги.
* * *
— Никогда бы не подумал, что порождение Бездны будет так хорошо писать картины! — восхищённо похлопал в ладоши Гаррик. — Как много мы всё ещё не знаем про Бездну, не так ли, Чарльз? Феликс, ты очень талантлив!
Я напрочь проигнорировал старика, сосредоточив свой взгляд на своих каракулях. На самом деле, я просто перенёс на картину то, что видел. Сделать для нынешнего меня это было совсем несложно: навык был наработан давно, кисти разработаны, про образную память и говорить нечего было. Одного-двух раз было достаточно, чтобы отпечатать в голове увиденное. Оставались лишь инструменты, которые у меня были благодаря "Универсальной Удочке".
Была мысль перенести на картину ещё и блюющего недалеко от фургончика Чарльза, но мне не хотелось портить и так не шибко качественную мазню.
Чего-то в ней не хватало. Чего-то, что завершило бы мою мазню и превратило её в настоящее искусство.
Мне нужно было вдохновение. Не бесчисленные образы моих друзей, нет. Они здесь не подойдут. Мне нужен был образ обитателя этого места.
— Пустовато здесь, — сам удивился собственному недовольству в голосе я, подняв взгляд на одну из серых башен. — Хочу осмотреться внутри.
Она была действительно огромной. Сотни и сотни метров в высоту, серая башня своими размерами буквально подавляла. Вокруг башни я чувствовал себя как-то странно, будто странная форма жалости к самому себе. Что-то на краю сознания мне подсказывало, что я смогу получить свой источник вдохновения внутри. Это же "что-то" говорило, что там меня не ждёт ничего хорошего.
Возможно, моя совесть.
На лицо сама собой вылезла улыбка полного психа.
— Полностью поддерживаю, Феликс! — аж подпрыгивать начал от радости профессор. — Давно не чувствовал такого воодушевления, ха-ха!
— Боже, нет...
Мольбы только переставшего блевать стиляги мы со стариком проигнорировали. Что называется, поймали одну волну.
По пространству прошла очередная рябь. Картина со всеми моими принадлежностями исчезли. Мы отправились внутрь, и у стиляги не было вариантов, кроме как последовать за нами.
Умом я понимал, что поступаю неразумно. Наверное, не переживи я недавнюю терапию от Мистера Стивенсона, и холодная логика остановила бы мой порыв. Сосредоточила бы внимание на странном чувстве, я бы заметил подвох в полной мере. Однако, моя психика вновь была расшатана и, кажется, теперь уже окончательно. Я сам пришёл к мысли, что полностью нормальным мне быть нельзя.
