— Есть, сэр, — оба полисмена подошли к "фермерам", построили их в колонну, после чего увели.
— Сержант, выставьте свой караул у балка, где эти люди будут пребывать до того момента, когда сюда прибудут местные правоохранители, — распорядился Кайден.
— Есть, сэр. — Уильямс неопределённо махнула рукой и Аленко отметил, что стоявшие на порядочном расстоянии двое рядовых космопехов правильно поняли приказ своего командира, отданный таким вот полугражданским способом — любопытствующие подчинённые сержанта направились к домикам, чтобы взять под охрану задержанных "фермеров".
Молчавшая до этого момента глава археологической экспедиции попыталась было что-то сказать, но, поймав взгляд офицера-биотика, решила не искушать судьбу — Аленко был явно "на взводе".
— Идём к Маяку, — сказал Кайден и первым вернулся на полотно "дорожки", выстланной наспех склёпанными плитками. — У нас тут будет... весело, — проговорил он, отметив впереди шпиль артефакта.
— Это, — Кайден, не останавливаясь, указал стволом пистолета на стоявшего в нескольких метрах от маяка мужчину в спецовке, — тоже местный житель?
— Это — Пауэлл, — сказала доктор Уоррен. — Он — портовый рабочий. Изредка приходит к нам, — она постаралась сказать это спокойно, видя, что Кайден крайне недоволен происходящим вокруг артефакта. — Только изредка.
— М-да. — Аленко остановился. — И как вы, доктор, обеспечите сохранность артефакта, если он не ограждён, не охраняется и к нему может подойти любой любопытствующий? — руки Кайдена засветились. — Мне что, начать напоминать вам положения протоколов?
— У нас тут... — попыталась было возразить Уоррен, но почла за лучшее не продолжать.
— Да, да, — сказал Кайден, не спуская взгляда со стоявшего у маяка работника. — "Креветки" разные летают, дроны из-под контроля выходят, индоктринированные доктора наук вещают, как последователи какого-нибудь затёртого апокалиптического культа. В общем — полный мрак. — Аленко обернулся к Уильямс. — Сержант, потрудитесь освободить пространство вокруг артефакта от посторонних.
— Да, сэр. — Эшли вздохнула, постаравшись сделать это как можно незаметнее и тише, после чего направилась к стоявшему у Маяка мужчине. — Сэр, я должна попросить вас уйти. Из лагеря, — уточнила командир взвода. — Или вы будете задержаны.
— Хорошо, хорошо, — закивал головой Пауэлл и стал несмело отступать от Маяка. — Он гудит как-то странно и от него идёт... странное воздействие, — мужчина повернулся и достаточно быстро ушёл по дорожке за домики, окружившие площадь, на которой был установлен артефакт. Посмотрев на экран своего наручного инструментрона, Эшли удостоверилась, что Пауэлл действительно ушёл, а не остановился где-нибудь за ближайшими домиками. Девушка огляделась по сторонам, вздохнула ещё раз, захлопнула крышку прибора. Пришлось-таки проверить охранный периметр, активировав дополнительные локаторы инструментрона.
Сержант направилась к Аленко.
— Вижу. — Кайден коротким жестом остановил Эшли, хотевшую было доложить по всей форме о выполнении приказа. — Будем пока паковать артефакт, а потом — вывезем на борт фрегата.
— Всё же вы его забираете... — сказала доктор Уоррен. — Насколько я поняла, вы выполняете приказ Советников Цитадели.
— Пока что мы забираем Маяк не с планеты. — Кайден не стал подходить к маяку, оглядывал артефакт издали. — А только в ангар фрегата. В связи с тем, что произошло недавно... однозначного решения о вывозе Маяка с Иден-Прайма теперь нет, — офицер раскрыл инструментрон, набрал несколько команд. — Сейчас сюда придёт корабельный челнок, он доставит Маяк к фрегату. Погрузку осуществят члены экипажа и команды "Нормандии". — Аленко увидел подлетавший кораблик и махнул рукой, давая понять водителю, что тот должен приступать к процессу взятия артефакта на внешнюю подвеску.
— И... — несмело сказала Эшли. — Лейтенант...
— Вы обе поприсутствуете пока я упакую Маяк на подвеску, — ответил Кайден, подходя к сброшенному с борта зависшего над площадкой челнока тюку "упряжи" и окутываясь биотическим свечением. — А потом... потом будем разбираться с вашими местными проблемами, — он шагнул к Маяку.
— Похоже... его присутствие и присутствие его спутников здесь затянется надолго, — сказала руководитель археологической партии. — И вы... — недовольно протянула Уоррен.
— Я — всего лишь сержант. А он — лейтенант, если вы до сих пор этого не заметили, доктор, — ответила Эшли. — И, поскольку он — биотик... думаю, что многие виды воздействий Маяка для него не так страшны, как для нас, небиотиков. На фрегате определённо хорошо знают, кого следует присылать решать такие вот вопросы.
— Он слишком круто взялся... — буркнула Уоррен. — И я пока что не заметила...
— Да, да. Вам только бы пластобумажек пачку всяких разных... с печатями и подписями, чтобы вы могли уткнуться в них взглядом, а если можно — то и носом, и потому — забыть об изменчивости и непостоянстве окружающей действительности, — несколько секунд Эшли молча разглядывала начальника археологической партии. — Доктор, вы действительно напрочь забыли, что на планету недавно приземлился Жнец, который был только обездвижен, но не уничтожен?! И мне кажется, что прилетел он сюда совсем не просто так, если в нашем лагере половина жителей ходит как потерянная! — Эшли обернулась к руководителю археологов. — У нас дроны с ВИ, который, как до недавнего времени считали даже профессионалы и специалисты, в принципе нельзя перепрограммировать, ополчились на всех разумных органиков, кто оказался внутри периметра лагеря! И я усматриваю только одну причину этого...
— Жнец, — проговорила Уоррен.
— Наконец-то я слышу здравое суждение. — Уильямс с трудом удержалась от возмущённого фыркания, читая на малом экране своего инструментрона тексты рапортов и докладов о ликвидации последствий атаки дронов. — И, думаю, что вам придётся уменьшить степень свободы поведения для своих подчинённых. Лейтенант Аленко, — на звании и фамилии Эшли сделала хорошо заметное ударение, — прав. Недопустимо, чтобы в лагере, находящемся под охраной космопехоты Альянса было столько посторонних, которые свободно и спокойно подходят даже к артефакту. Предполагаю, что нормандовцы здесь, на Идене, задержатся надолго и, поскольку Маяк будет перемещён на борт фрегата...
— Не беспокойтесь, душа моя, — Уоррен, понявшая, что командир взвода космопехоты обрела неожиданную поддержку в лице офицеров и сержантов прибывшего на планету военного разведывательного фрегата, теперь просто пыхала злобой и раздражением на свою собеседницу. — Здесь, на Иден-Прайме предостаточно всяких-разных артефактов. Уверена, что не только протеанских. И мне и моим людям — найдётся работа. А я буду просто счастлива, потому что вас мне навязали умники из генералитета Альянса только на время работы с Маяком. Нет Маяка, душа моя, нет и вас рядом со мной и с моими людьми!
— Дамы, не ссорьтесь. — Аленко появился рядом с сержантом и доктором неожиданно. — Маяк — упакован, сейчас водитель челнока начнёт осторожный подъём артефакта и не спеша доставит его к "Нормандии". Все документы я подпишу у вас в балке, доктор. А вас, сержант, я больше не задерживаю. Можете возвращаться к своим подчинённым и заниматься своими обязанностями, — он козырнул.
— Да, сэр. — Эшли козырнула ответно. — Слушаюсь, сэр, — кольнув Уоррен взглядом, исполненным неприязни, она развернулась "на месте кругом", после чего быстро ушла по металлопластиковой сборной дорожке к палаткам, в которых размещались солдаты её взвода.
Отметив, как Уоррен смотрит на Маяк, висящий в ремённой упряжи под днищем фрегатского челнока, Аленко не стал ничего говорить вслух. Пусть видит, пусть знает, что Маяк взят на подвеску и будет отправлен по воздуху к фрегату. Погрузить в контейнер можно и возле корабля. Это получится даже быстрее и качественнее. Пусть Маяк видят и другие иденцы, пусть знают они, что именно было найдено на их планете. Возможно, увидев артефакт на подвеске нормандовского челнока, они поинтересуются в Экстранете, в его планетных "зеркалах", что же это такое, а там... Там и до понимания близости войны недалеко.
С трудом "отстроившись" от полуфилософских мыслей, Аленко заставил себя "собраться. Впереди его ждало подписание множества документов, которые, как всегда, надо было проверить, согласовать и выправить. Рутинная офицерская работа. Главное, что Маяк был в безопасности. А с остальным он... справится.
Кайден поймал себя на том, что больше и охотнее сейчас думает не о Маяке, не о предстоящей работе с важными документами. Он думает о сержанте Уильямс. А точнее — о девушке по имени Эшли, для которой служба в армии стала не блажью, а подлинным призванием. И думает он об Эшли... тепло. Очень тепло и мягко, даже нежно. Не как о младшем армейском командире, а как о человеке. Который ему, Кайдену Аленко, очень... нравится.
— Так мы идём подписывать документы, лейтенант?! Или... — вопрос, заданный Уоррен, вернул Аленко к действительности.
— Да, да. Идём. Показывайте, где тут у вас офис. — Аленко не стал смотреть на нетерпеливую начальницу археологов, шагнул следом за ней к дорожке.
Несколько минут пешего хода — и вокруг привычная офисная обстановка.
Кайден опустился в кресло, взглянул на экран развёрнутого к нему ноутбука, на принтер, уже готовый выплюнуть листы термопластика. Предстояла рутинная бюрократическая процедура.
Отогнав мысли об Эшли в глубины сознания, Кайден достал свой личный стилус-кодатор и поблагодарил Высшие Силы, что теперь он может круглосуточно обходиться без жутких головных болей. Какая бы ни была нервная и физическая нагрузка, теперь он свободен от этих болей, раньше раз за разом надёжно укладывавших его на больничную койку и лишавших свободы движения и мышления.
Лагерь археологов постепенно обретал прежний упорядоченный вид. Учёные и техники проверяли оборудование, тестировали банки данных и накопители информации — мало ли как они могли пострадать во время небольшого противостояния с взбесившимися дронами. Техники занимались в пределах лагеря и в его окрестностях сбором останков дронов — в договоре с местной администрацией было чётко указано требование о том, что археологи обязуются поддерживать порядок и чистоту в месте своего размещения и в местах проведения раскопок.
Эшли приняла доклады и рапорты, отдала необходимые распоряжения и приказы, побывала в полевом лазарете, переговорила с пехотинцами, получившими лёгкие и средней тяжести ранения.
— Сержант, прибыли представители местной администрации, — доложил подошедший космопехотинец.
— Проводите их в офис доктора Уоррен, рядовой, — распорядилась Эшли, на несколько секунд оторвавшись от проверки креплений складской "пирамиды" с имуществом взвода.
— Слушаюсь, мэм, — солдат развернулся и ушёл.
Уильямс посмотрела ему вслед, подумала, что спокойная и достаточно размеренная жизнь её подразделения, по всей вероятности, закончилась.
Теперь начнутся паломничества. Да, теперь надо закрыть доступ в лагерь всем посторонним людям. Кайден, пусть он и резко высказал своё неудовольствие по этому поводу, но ведь он-то прав! Не лагерь, а проходной двор какой-то! Значит, надо будет собрать взвод, провести определённую разъяснительную работу.
Многое изменилось, слишком многое. Вполне возможно, что с фрегата могли бы прислать контейнер для Маяка прямо сюда, в лагерь, но... поступили по-иному — отправили Маяк на подвеске к фрегату. Да, рискованно, да, небезопасно, но...
По всей вероятности, прибывшие на фрегате военнослужащие, пусть даже и разведчики, являются специалистами, привыкшими решать подобные ситуации правильно, быстро и точно. Наверное, Маяк уже находится у фрегата и его грузят в контейнер, который потом окажется в трюме военного корабля.
Нет, всё же интересно. Да, приказ, да — воля Совета Цитадели, руководящего органа для нескольких достаточно древних, по сравнению с человечеством, рас. Инопланетных рас. Её, Эшли Уильямс, каждый раз передёргивает, пусть и незаметно, когда она думает, что человечество наконец-то убедилось в своей неисключительности как носителя разума. Жестоко, но убедилось. Эти турианцы, саларианцы, азари и все прочие, числом более десятка... сложные субъекты для взаимодействия.
Хорошо ещё, что она находится на планете, переданной в ведение человечеству. Инопланетян здесь сравнительно мало и они здесь — не хозяева, а гости. Другим космопехотным подразделениям дивизии повезло, как знала Уильямс, гораздо меньше — они были размещены на планетах, где люди уже не были основной, ключевой расой. Да, человечество занялось активной колонизацией, но пока что это были только первые шаги. А теперь...
Теперь впереди этих шагов может и не быть. Потому что впереди не долгие годы относительного мира, а война. Война, страшно подумать, галактического уровня. Не какая-нибудь там вполне рядовая ситуация военного противостояния между двумя-тремя, пятью расами, а война с врагом, пришедшим в Галактику извне. Если у этого врага много таких кораблей... Будет очень трудно выстоять и ещё труднее — победить.
Солдаты её взвода почти не пострадали. Так, несколько легкораненых, два-три солдата получили ранения средней тяжести. Медики — военные и гражданские — сделают всё, чтобы вернуть их в строй в кратчайшие сроки. Обычная ситуация.
С археологами... сложнее. Как чувствовала Уильямс, они готовы передислоцироваться. Пусть. Основную задачу её взвод выполнил — защитил археологов, выкопавших Маяк. Пытались, конечно, изучать находку, как могли и как умели, но... Слишком уж этот артефакт необычен. И неприступен. Мало что смогли понять, узнать. А то, что поняли... настораживало.
Маяк... всё же показал умникам-археологам некую очень короткую запись. Видеозапись — можно её и так определить. Страшную запись. Которую можно было счесть и документальной фиксацией начала некоего конфликта между расами — мало ли их было за последние несколько тысяч лет. Но в этой предъявленной Маяком записи было другое: конфликт... галактического, общегалактического уровня.
Да, показаны несколько рас, мало похожих на ныне известные и реально существующие. Потому и поняли те люди, кто смотрел эту запись, что речь идёт о расах ныне вымерших. А точнее — погибших в огне того самого общегалактического конфликта. Противостояния с сильным, внегалактическим врагом.
Эшли видела эту запись. Несколько раз видела. При разных обстоятельствах. Да, запись... страшная. И теперь... теперь после того, как археологи и солдаты её взвода, да и она сама стали свидетелями боя между земным фрегатом-разведчиком и считавшимся плодом больного воображения пьяного разумного органика Жнецом, после атаки на обитателей лагеря взбесившихся, неведомым образом оказавшихся перепрограммированными дронов, после того, как она увидела нескольких людей — и гражданских, и военнослужащих, сошедших с ума в результате неизвестного земной науке воздействия... Она понимала, что это всё — только первые аккорды надвигающейся на галактику катастрофы.
Вспоминая детали происшедшего — самые разные детали, ещё не сведённые в устойчивое единство, она понимала, что и прибывший в лагерь лейтенант Аленко, и его трое сопровождающих-полисменов... Они пережили момент, который... вряд ли было готово нормально пережить большое количество землян. Запись из Маяка, её содержимое приобретали для Уильямс особое значение и особый смысл. Впереди — война. Реальная, большая, сложная. И — длительная... Очень длительная. Если предстоит воевать с таким врагом, у которого... такие корабли... Сложно будет. Очень сложно и тяжело. Всем. Всем разумным органикам. Не только людям.
