Омегаверс Пусть в унисон звучат сердца

ГИЛЛИАН

Войдя домой, Гиллиан понял, что в доме гости. Причём очень необычные — полиция, которая снимала отпечатки со стола и шкафов в кабинете отца. Сам альфа мрачно наблюдал за работой экспертов. Гиллиан заметил, что картина со стены исчезла...

— Что случилось?

— В наш дом вломились, — буркнул отец. — Самое странное, что ничего не пропало — я уже всё осмотрел.

— Когда?

— Похоже, что вчера днём или ближе к вечеру.

— А где картина?

— Забрали на экспертизу и реставрацию — взломщик оставил автограф моей перьевой ручкой. Подонок! — выругался отец. — Странно, что он не попытался вскрыть сейф... А ты откуда? Опять где-то шлялся?

— Гулял, — набычился Гиллиан.

— И опять в этих лохмотьях? Сгинь с глаз моих...

Гиллиан только плечами пожал. Он был так счастлив, что совершенно не хотел с ним ругаться лишний раз. Лучше найти Силаса и показать ему фотографию.

Силас нашёлся на кухне. Один. Увидев довольного подопечного, он улыбнулся.

— Пришёл?

— Не просто пришёл. — Гиллиан сел рядом, с трудом удерживая улыбку, чтобы не разъехалась ещё шире. — Он... я... в общем... мы весь день были вместе и...

Силас заглянул в голубые глаза Гиллиана, и молодой альфа густо покраснел.

— Вы... уже... — догадался омега.

— Нет! Нет, что ты! Риан ещё не готов к такому близкому... хм... общению. Но мы...

— ...целовались, — проницательно закончил Силас.

— Да... он мне позволил... и ему это нравилось. — Гиллиан достал фотографию и показал названому родителю. — Ну, скажи, он ведь красивый?

Силас долго и придирчиво разглядывал юного омегу на снимке, и в его хмуром лице Гиллиану показалось что-то необычное. Силас как будто знал того, кто стоял рядом с его воспитанником на снимке.

— Ну да... симпатичный... только...

— Только что? — встревожился Гиллиан. Неужели Риан Силасу не понравился?

— Бёдра узковаты. С такими рожать будет тяжело.

— Да, я это тоже подумал, когда мы купались в первый раз... Но он ведь красивый?

— Мальчишка, — недовольно пожал плечами Силас, — самый обычный уличный мальчишка. Но раз он тебе так нравится...

— Папа, я люблю его! И я признался ему в любви.

— И что он сказал?

— Что уже понял это. И он готов провести со мной ночь, но не сейчас.

— И ты готов подождать?

— Ради Риана — сколько потребуется.

Силас печально улыбнулся, коснувшись его щеки, на которой начала пробиваться щетина. А вроде только вчера вечером брился...

— Ты уже совсем взрослый, малыш. Решай сам. Я и сам вижу, что влюблён без памяти... Да, любить — это счастье, но за это часто приходится платить слишком дорого. Не забывай об этом, сынок. Всё в этом мире имеет обратную сторону.

— Ты... когда-то тоже любил?

— Да... думал, что да... но это оказалось только сном, который плохо закончился.

День...

Был следующий день. И ещё один. И ещё один. И каждый приносил новые открытия.

Риан приходил в парк к их дереву раньше и постоянно что-то придумывал — то простенькую ловушку поставит, то спрыгнет на спину, то спрячется поблизости и затеет игру в прятки на запах... С ним было удивительно весело и интересно, чем бы они не занимались. С каждым днём омега позволял ему всё больше — постепенно, по чуть-чуть, как будто привыкая. Он уже не сжимался от стеснения, когда Гиллиан запускал свои большие ладони под его рубашку, не пытался выбраться, когда во время шутливой борьбы оказывался снизу, сам вовлекал своего альфу в поцелуй, всё больше овладевая этим искусством... Он был то нежным и ласковым, то резким и грубым... но его глаза каждый раз смеялись. Гиллиан буквально предвкушал тот момент, когда они наконец окажутся в одной постели, как разденет его полностью, будет ласкать... Когда это будет?

Встречи уже не ограничивались парком — дерево было только местом свидания, от которого начинался их день. Счастливая парочка уже вовсю гуляла по городу. Маршрут и места всегда выбирал Риан. Они и в кино посидеть успели — на заднем ряду, и по стройкам полазить и даже съездить за город, где пробыли полдня на реке. Там же у реки Гиллиан впервые посмотрел, как на настоящем костре жарят шашлыки — Риан затащил его в магазин, сам купил всё необходимое, нагрузил своего альфу, пообещав, что он не останется разочарован. Мясо он выбирал сам, сам же разделал и замариновал, не постеснявшись пригласить возлюбленного к себе в ночлежку, в которой поселился до приезда отца... а когда от костра запахло истекающим соком мясом, Гиллиан чуть не захлебнулся слюной. Шашлык оказался удивительно вкусным!

Расставаясь поздно вечером, они подолгу не могли разойтись. Находили любой повод, чтобы побыть вместе ещё минутку, да и потом, целуясь на прощание, никак не могли расцепиться. Гиллиан чувствовал, как Риан возбуждается от одних только поцелуев и прикосновений — его омега оказался невероятно чувствительным — но не давал даже намёка, что согласен на что-то большее. Он всё ещё не был уверен, что полностью готов. И Гиллиан его не торопил.

И всё же кое-что тревожило альфу. Каждый раз, как Гиллиан пытался строить планы на будущее — их совместное будущее — Риан переставал улыбаться, становился неразговорчивым и растормошить его снова было непросто. Объяснять он каждый раз отказывался, и это настораживало. Риан явно что-то скрывал, не желая откровенничать. После пары попыток, во время которых они едва не поссорились, Гиллиан просто решил набраться терпения. Ничего, однажды он расскажет всё. Ведь не может того быть, чтобы не рассказал! Им же так хорошо вместе!

Домой Гиллиан приходил окрылённый, запирался с Силасом и шёпотом рассказывал ему, что он и Риан сегодня делали. Омега слушал с грустью и плохо скрываемой ревностью. Когда Гиллиан пожаловался своему возлюбленному на это, Риан только плечами пожал.

— Родительские инстинкты, — сказал он. — Все нормальные омеги с настороженностью воспринимают потенциальную пару своего чада. Им иногда кажется, что эта самая пара либо вытесняет их из сердца ребёнка либо просто недостойна его. Или что-то в этом роде. Оно и понятно — они же желают своим детям только самого лучшего.

— Но я всегда говорю папе, что не стану меньше его любить. Что твоё появление ничего не изменит. Да, я сейчас много времени провожу с тобой, но ведь у нас всё только-только начинается...

Риан снова погрустнел и отвёл глаза.

— Начинается?

— Ну, да... Ты же сам сказал, что не хочешь, чтобы это заканчивалось.

— Да... не хочу... но мало ли что может случиться.

Гиллиан со вздохом привлёк его к себе.

— Да что такого может случиться? По-моему, ты видел по жизни слишком много грязи. Не думай о возможных проблемах хотя бы сейчас, когда мы вместе. Вот когда твой отец приедет... Ты познакомь меня с ним, мы поговорим... Может, он не будет против наших отношений и позволит нам чаще видеться?

— Я... не уверен, что вообще будет такая возможность. — Риан опустил голову на его плечо и смежил веки. Гиллиану очень льстило то, как Риан вдыхает его запах — с удовольствием и даже начинает расслабляться.

— Да почему ты так решил?

— Сейчас очень неспокойно.

— Ты про подполье? Да, они всё перебаламутили, но я видел некоторые листовки... Я с ними согласен, но нельзя же добиться всего и сразу. Если ты боишься, что мне припаяют обвинение в неблагонадёжности...

— И этого тоже. — Риан прильнул к нему. — Тебе не место в исправительном лагере... и я не хочу потерять тебя теперь, когда наконец-то нашёл.

Иногда Риан говорил загадками, и Гиллиан заподозрил, что его омега знает что-то о подполье и его борьбе и потому не спешит развивать их отношения дальше. Боится контрразведки, способной разлучить их. Но спрашивать всё же пока не стал. Не время. Пусть немного успокоится. Убедится, что бояться нечего.

А в целом всё было отлично... и Гиллиан всё же дождался.

День последний

Собираясь на встречу, Гиллиан, насвистывая, обувался, когда его схватил за рукав Силас.

— Гиллиан, дорогой, ты куда?

— Туда же. Риан наверняка сегодня что-то ещё придумает... так что буду поздно.

— Что значит "поздно"? Ты что, забыл, какой сегодня день?

— А какой сегодня день? — нахмурился Гиллиан. — Очередные смотрины?

— Боги, да ты и про примерку забыл?!

— Какая примерка, пап? Ты о чём?

— Сегодня же тебя должны официально вывести в свет как наследника семьи! Ты забыл?

Гиллиан замер.

— И... во сколько?

— Уже к шести привезут твой костюм для последней подгонки, а к девяти ты и твой отец должны выехать в Галерею.

Гиллиан глухо застонал. Ну, конечно, совсем забыл! Деймос, ну, почему именно сегодня?!!

— И скоро вступительные экзамены, — продолжил Силас, — а ты совсем подготовку к ним забросил! Я всё понимаю, но как ты со своим Рианом жить думаешь? А если детки пойдут? Сомневаюсь, что твой отец согласится давать вам деньги.

— Не собираюсь я у него деньги клянчить! Мы и сами прожить сможем. Риан — мальчишка способный и умный, я так или иначе поступлю куда-нибудь, получу профессию... Мы справимся, даже если отец меня из дома выгонит. Я успел кое-что скопить...

— Так или иначе, но к шести ты должен быть дома, если не хочешь опять поцапаться с отцом.

Гиллиан поморщился. Иногда Силас всё же перегибает с родительской заботой... Да, он хороший омега, и называть его папой приятно, это греет сердце... но ведь он уже вполне взрослый! И что, что всего семнадцать?!

— Ладно, в шесть буду.

— Всё, иди. — Силас поцеловал его на дорожку и проводил до двери.

Риан уже ждал у заветного дерева, прислонившись к стволу.

— Опаздываешь, — упрекнул он своего альфу, принимая из его рук очередной цветок. Сегодня Гиллиан принёс алую розу на длинном стебле.

— Всего на десять минут — на остановке застрял. Ну, куда сегодня пойдём?

— А куда бы ты хотел?

Гиллиан удивился. Обычно Риан не спрашивал, чего бы он хотел. Просто предлагал варианты, а влюблённый по уши альфа с радостью принимал любые условия.

— Я? Даже не знаю... — Гиллиан смущённо поскрёб затылок. Вообще-то у него в голове уже давно мелькала идея, но предложить он так и не решился. Сначала Риан должен сказать своё слово... — А где мы ещё не были? Или снова в кино пойдём?

— Да ну! — Риан скривился. — Видел я афишу на сегодня — смотреть нечего.

— А в... нет, тебя туда не пустят.

— Куда это? — обиделся омежка.

— Я хотел предложить театр, но в таком виде нас с тобой не пустят.

— Театр? Да... туда не пустят. Да и рано ещё — спектакли начинаются только после восьми вечера... Тогда просто погуляем, а там придумается что-то.

И они гуляли не один час. Гиллиан несколько раз утягивал своего омегу в ближайший переулок, где зажимал у стены и, глядя в глаза, начинал неторопливо целовать, получая такой же страстный отклик. Сегодня Риан отчего-то был особенно щедр... Это так потрясло молодого альфу, что он попросту забыл про примерку и приём в Галерее.

Они проходили мимо какого-то клуба, когда в половине седьмого вечера Риан вдруг остановился и вскинул палец вверх.

— О, придумал! В одном из северо-восточных кварталов затеваются Большие Танцы! Пошли туда?

— Большие Танцы? А что это? — удивился альфа.

— О, предки, и как ты жил раньше, если ни разу не слышал про Большие Танцы? — Риан только глаза закатил. — Тогда ты просто обязан пойти и посмотреть собственными глазами! Туда всего две пересадки!

Квартал, куда привёл Гиллиана Риан, был относительно чистым, публика почти непуганная. Река, рядом с которой поставили столицу, в этом месте разливалась, образовывая широкое устье со множеством мелких островков. Гиллиан ещё ни разу здесь не был и с интересом разглядывал мостки, переброшенные с одного островка на другой. Люди, пользуясь тем, что был выходной, куда-то направлялись целыми группками. Особенно Гиллиана удивило то, что разные типы вели себя по отношению друг к другу более чем прилично. Даже омеги выглядели веселее.

— А куда они все идут?

— Скоро увидишь. И не удивляйся ничему. Большие Танцы — это довольно старое мероприятие, на котором всякая дискриминация запрещена. Здесь не смотрят, альфа ты, бета или омега. Как только человек ступит на Большой Остров, то разделение исчезает.

— А что является главным критерием?

— Умение играть на чём-нибудь или танцевать.

— А ты раньше здесь был?

— Да, несколько раз. Всех, кто сюда приходит, объединяет желание повеселиться под музыку. Любовь к музыке. Она уравнивает всех поголовно.

— Так странно...

— Да, так может показаться, но никакая идеология не способна перебороть вполне естественное стремление разных людей к единству. Так говорит мой отец.

Гиллиан не смог не согласиться со словами своего омеги. Чем ближе был Большой Остров, тем оживлённее были лица и голоса. Из того места, куда все так стремились попасть, уже доносились музыка и пение и зажигались первые огни.

Большой Остров оказался огромным помостом, выстроенным на вбитых на относительном мелководье сваях. Просторная сцена, возвышения и ступеньки для музыкантов, которые уже были здесь и настраивали свои инструменты. На воде, в которой отражались отсветы факелов и масляных фонариков, покачивались лодки, с которых передавали корзины и ящики с напитками. Гиллиан принюхался и понял, что алкоголем здесь и не пахнет.

— Здесь запрещена выпивка?

— Категорически. Уйти можно в любой момент, но раз ты здесь, то никаких пьянок. Эмоций и дури и без того будет в избытке, чтобы ещё и спиртягой сверху заливать.

Риан быстро нашёл им места, потом отлучился к лодкам и вернулся с кое-какой снедью.

— Ты уже проголодался? — удивился Гиллиан.

— Да это только перекус, — отмахнулся омега. — Я планирую сегодня как следует повеселиться, а на плотно набитый желудок этого не получится.

— Тогда делись.

Риан со смехом протянул ему большую булку, которую альфа разломил пополам. Точно так же пополам они приговорили бутылку с квасом. А тем временем затянули песни, и молодой альфа начал слушать.

Похоже, что музыканты уже довольно давно были знакомы друг с другом, поскольку к гитаристу-альфе быстро присоединился скрипач-бета, потом омега-флейтист подхватил красивую мелодию, и Гиллиан ушам своим не поверил, когда другой омега чистым тонким голосом запел:

Мотив забытый зазвучит

Над тихою водой.

Всё то, что души бередит,

Забудем мы с тобой,

Позволив музыке звучать

Всю ночь вплоть до зари.

И перед тем, как солнцу встать,

Погаснут фонари.

Музыканты, а вслед за ними многие из пришедших, подхватили:

Сквозь день и ночь,

Сквозь свет и мрак

Ты, музыка, звучи!

Печаль и боль

Забыть позволь

И раны залечи!

Звенит струна,

И не одна

Поёт она сейчас.

Споём и мы

Средь тишины,

Что не ждало бы нас.

Разные голоса переплетались в единый хор, который не могли замутить даже весьма посредственные способности отдельных певцов. Люди пели от души. Сидели все вперемешку, передавали друг другу что-то, улыбались... Гиллиан даже заметил несколько парочек, похожих на них с Рианом. Одна даже была уже в летах... Все склоки, споры и предрассудки остались там, в большом городе, а здесь было спокойно и тепло.