3. Проба сил

— Берон, а почему у тебя опять пусто? — спросила я, едва в зале появился хозяин.

Трактирщик почему-то насупился и, поставив на стол полную до краев миску, поспешно отвернулся.

— Берон, вернись, — в моем голосе (надо же, как быстро) прорезались властные нотки. — Сядь и ответь на мой вопрос.

Он удрученно вздохнул, однако все же послушался и, опустив взгляд, присел на краешек лавки.

— Ну? — нахмурилась я. — Так в чем дело? Я тут уже третий день, но за это время у вас не появилось ни одного постояльца. И желающих попробовать вашу стряпню что-то не больно много. Что не так? Почему твоего трактира избегают?

— Так это... не нравится, наверное, что-то, — промямлил Берон.

Я нахмурилась еще сильнее и отодвинула горячую кашу.

— Подробнее. Что, почему и как вышло, что ты живешь почти в центре города, а народ сюда даже не заглядывает?

— Домовой у нас шалит, — неохотно признался хозяин. — С год как уже житья не дает. Постояльцев пугает, посуду бьет, еду портит. Как приедет кто, так и начинается. То завоет среди ночи, то одежду погрызет, то одеяло намочит. Пока мы вдвоем, все тихо. Но как только гости... все. Никакого сладу нету.

— А что ж не приструнишь тогда?

— Да как его приструнишь? Он же не живой — дух только. И не нежить, к тому же, так что ни один рейзер не поможет. Да и в наследство он нам достался, от моих отца с матерью, вот и не выгоняю. Но и дела вести не дает. Сам видишь — пусто у нас. Едва ли раз в день кто заглянет.

— Не понял, — озадачилась я. — А почему я до сих пор этого не почувствовал? Почему мне никто оделяло не портил и в суп пока что не наплевал... или уже успел?

Берон от моего тяжелого взгляда заерзал и принялся нервно комкать фартук.

— Вы — первый, господин, кого он не тронул. И первый, кто остался у нас больше, чем на один день.

— Кхм... хочешь сказать, что эти три дня у тебя в доме ненормально тихо?

— Да, — беспокойно дернулся хозяин. — Кажется, он вас боится.

— Меня? С чего бы вдруг?

— Не знаю. Но в сарай к вашему коню он даже не заходит.

"Лин? — у меня вдруг забрезжила смутная догадка. — Лин, друг мой демонический, а ты, случаем, никого тут не видел? Мелкого такого, вредного и пакостного?"

"Видел, — с готовностью отозвался удалившийся в сарай шейри. — Приходил в первую ночь, гадость какую-то с собой принес, но я почуял и пообещал, что сожру, если он еще раз сунется".

"Ага. А кто это был?"

"Понятия не имею. Дух какой-то мелкий. Но неопасный, поэтому я не стал тебя будить".

"А что ж раньше не сказал?"

"Забыл, — смущенно признался Лин. — Но теперь ты спросила, и я вспомнил, что да, было дело".

Я только вздохнула и в некоторой растерянности посмотрела на ерзающего трактирщика.

— Кажется, вы правы, уважаемый: думаю, мой фэйр немного напугал вашего духа. Ему не понравилось, что кто-то пытается испортить ему прическу, вот и вышло... э, недоразумение. Надеюсь, ваш дух не в обиде?

Трактирщик изумленно моргнул.

— Фэйр?!

— Ну да.

Врать, так врать. Не признаваться же про демона?

Я, если честно, ждала возмущенного вопля, бурчания, ворчания, сопения и нахмуренных бровей, однако Берон неожиданно просиял и с недостойной поспешностью подскочил с лавки. А потом вдруг низко поклонился и с надеждой спросил:

— Господин, а вы у нас надолго?

Сообразив, к чему вопрос, я хмыкнула:

— Если не выгоните, то да.

— Господин, мой дом — в вашем полном распоряжении, — торжественно пообещал Берон, радостно блестя глазами.

— Благодарю, — улыбнулась я. — Достаточно одной комнаты, вкусного ужина и горячей воды перед сном. По-моему, вы вполне обеспечиваете меня нужным комфортом.

— Я рад, — снова поклонился хозяин и, коротко извинившись, умчался на кухню — обрадовать супругу известием, что вскоре у них появятся новые постояльцы.

"Надо было плату за постой скостить, — со знанием дела заметил из сарая шейри. — Все ж не задаром мы у них домового будем пугать?"

"Не переживай. Не думаю, что с нас станут драть три шкуры. Лучше запри дверь, повесь свои сигналки и скажи этому духу, что мы не со зла. И что если он будет вести прилично, то никто его не тронет".

"Ладно, — не слишком охотно согласился Лин. — Только не закрывай на ночь окно".

Я только глаза возвела к потолку: кажется, я никогда не буду спать одна. Как минимум, пять посторонних мужчин претендуют на то же самое ложе. Причем, четверо сидят у меня буквально в печенках, а последний не упускает возможности залезть под одеяло, компрометируя невинную (ну, почти что невинную) девушку и приводя ее каждое утро в смущение. Правда, того смущения за прошедшее время почти не осталось, а "сидящие в печенках" Тени вообще пользуются мной (в хорошем смысле слова) когда им вздумается. Но порой такое количество желающих прикоснуться к моему бренному телу вызывало у меня вполне закономерный протест. Даже жаль иногда, что хотя бы одну ночь из трех я не могу побыть сама самой.

Бог мой... а что же будет, если ко мне кто-то начнет свататься?

И что будет, если мне вдруг кто-то понравится?

Содрогнувшись от перспективы ходить на свидания в компании пятерых ехидных мужиков, я поспешила забросить эти мысли куда подальше, пока никто не пронюхал и не сообразил, о чем я тут временами мечтаю. Хватит и того, что Лин однажды уже намекал на Хаса. И того, что Тени иногда позволяли себе сливаться со мной слишком тесно. Хоть и братья по крови, хоть и нет у меня в отношении призраков никаких посторонних желаний, хоть и верю я им, как себе самой... а все равно. Есть вещи, которыми даже с матерью не больно-то поделишься. И есть ситуации, когда никто, кроме одного-единственного человека, больше не нужен.

Вздохнув, я поднялась из-за стола и отправилась спать, потому что уже стемнело и потому, что за день я по-настоящему вымоталась. Однако даже уснуть по-человечески мне не дали, потому что, едва я разделась и рухнула в постель, от открытого окна раздался слабый писк, а на подоконнике сгустилась бесформенная тень.

Я сперва решила, что это опять Лин, но потом присмотрелась и поняла — нет, не он. Он, если и придет, то в облике кота. Или, на худой конец, тем массивным кошачьим монстром прикинется, от веса которого постель проминались чуть ли не до пола. Все-таки он был очень консервативным и без намека на то, что, собственно, необязательно все время выглядеть кошаком, вряд ли додумается самостоятельно сменить личину. Слишком крепко его вязало заклятие. И слишком он привык подчиняться приказам. Сейчас, конечно, он стал гораздо свободнее и чувствовал себя относительно расковано, но в некоторых вещах просто не мог поступить по-другому. Так что, приметив странную тень, я тут же вскочила и машинально потянулась за оружием.

— Не надо! — жалобно пискнула темнота, испуганно ужавшись до размеров теннисного мячика и сверкнув во тьме огромными зелеными глазами. — Госпожа, не надо! Я не причиню вреда! Я только охраняю!

— Дух, — запоздало дошло до меня, когда существо слетело с подоконника и зависло над кроватью, как маленькое НЛО. — Ты — местный домовой, что ли?

— Да!

— А сюда чего залез?

— Я подслушал, — существо стало совсем несчастным. А затем опустилось на постель и виновато посмотрело. — Я не знал! Я не хотел ничего портить! Я не почувствовал в тебе Ишту! Прости меня, госпожа!

— Да ты вроде... и не сделал ничего.

— Ты сказала, что не тронешь меня, если я стану послушным, — тихо пискнуло оно, с надеждой глянув на меня снизу вверх. — Сказала, что если я не трону гостей, то твой демон меня не станет есть.

Я скептически хмыкнула.

— Ну, допустим.

— Я буду послушным, госпожа! Я больше не буду делать гадости! Клянусь, что не стану!

— Да? А чего ж раньше тогда пакостил? Зачем Берона чуть до разорения не довел?

— А чего он сюда чужаков пускать начал? — возмущенно пискнул дух. — Как я дом охранять стану, если по нему что ни день, то всякие дураки шастают?!

— Ну, охраняй хозяйскую половину. Кто тебе не дает? А гостей оставь в покое.

— Не могу, — тяжко вздохнул домовой. — Или весь дом, или ничего.

— Боже... ну, посоветуй тогда Берону пристройку для гостей сделать, — я всплеснула руками. — Ты же говоришь, мыслишь, вот и сделай так, чтобы твой дом остался именно домом и, кроме хозяев, там никто не жил, а гости пусть в пристройке толкутся. И тебе не мешают, и хозяину польза! Неужели это так сложно?

Домовенок удивленно округлил и без того большие глаза.

— Пристройку?!

— Конечно. Что мешает Берону купить соседний дом и благополучно отвести его под трактир?

— Н-ничего. Наверное. Разве что деньги?

— Так найди ему деньги, — устало вздохнула я. — Ну, неужели я еще и этим должна заниматься на досуге? Уйди, а? И поговори, наконец, с хозяином. Раз уж он за целый год безобразий не решился тебя выкинуть, значит, ценит и надеется, что одумаешься. А ты вместо этого весь бизнес ему поломал. Вот и исправляй свои огрехи.

Домовенок жалобно всхлипнул.

— Так я что... ему плохо сделал, да? — и вдруг так зарыдал, что я аж опешила. — Ма-м-а-а-а!!!

— Э-э... ну... не надо. Не плачь. Чего ты?

— Я хозяина преда-а-ал! — только и взвыл он.

— Да не предал, а просто взаимопонимания не нашел.

— Я его обману-у-ул!

— Не обманул, а вредничал там, где не надо.

— Я его обиде-е-е-ел!!!

— Не обидел, а расстроил. Но он все равно не очень сердится.

— Правда? — с надеждой посмотрел дух.

— Правда, — с облегчением вздохнула я, увидев, что слезы моментально высохли. — Все, хватит мне постель мочить. Иди к Берону, повинись и объясни, почему пакостил. Только обо мне ни слова, понял?!

Зеленые глаза посмотрели на меня с обожанием.

— Понял, Хозяйка. Не подведу.

— Вот и иди, — я для верности подпихнула его ладошкой, потому что спасть хотелось неимоверно. — Скоро Лин придет, так что не светись. Он у меня плохо различает, кого ест на ужин.

Домовенка как ветром сдуло.

— Уф, — я перевела дух. — И за что мне это наказание? Я не нанималась работать психологом и судьей в одном лице. Больно надо — чужие проблемы разгребать, когда своих по горло. Лин, ты идешь?

— М-р-р, — промурлыкала в ответ темнота за окном, и подоконник натужно скрипнул, когда на него запрыгнуло полутораметровое чудовище.

"Здравствуй, любимая хозяюшка"...

— Я сплю, — на всякий случай грозно предупредила я. — И горе тому, кто надумает разбудить меня раньше следующего полудня.

"Я понял. Всех, кто будет ломиться, сожру", — с готовностью оскалился демон, показав жуткие зубы.

— Правильно понял, — буркнула я и, завернувшись в одеяло, моментально уснула.

- Глава 11 -

Подъезжая к Харону, я впервые испытала странное чувство раздвоенности и необъяснимого сомнения. Было такое ощущение, словно я бреду в темноте, вижу перед собой мрачную темную скалу, готовую вот-вот разразиться камнепадом, но потом вдруг замечаю далеко впереди крохотный теплый огонек. Маленький, пока слабый, но живой и откровенно зовущий.

Я даже остановилась, когда поняла, что именно так теперь воспринимаю бывшее логово "хохотуна". После того, как я коснулась его Знаком, оно резко изменилось. Стало другим. Всего за одну короткую ночь оно напиталось моей силой до отказа и начало отличаться от бесконечного множества растущих в Хароне деревьев. Как благословенный оазис посреди знойной пустыни. Как луч света в бесконечном царстве злобы и мрака. И он видел меня тоже — через хищные заросли, через огромное расстояние, поэтому упорно светил оттуда: игриво, ласково и приветливо. Так, как будто настойчиво звал домой, обещая тепло, уют и надежную защиту.

"Вот она, власть Ишты, — пораженно прошептал Лин, увидев это чудо вместе со мной. — Вот что делает с Хароном твой Знак. И вот каким он должен быть на самом деле. Невероятно!"

Я нервно улыбнулась.

"Я его чувствую, Лин. Как маяк".

"Так и должно быть. Это теперь ТВОЕ место. И пока ты жива, никто его не отберет. А если ты будешь так щедра, что переночуешь там еще раз... думаю, отвоюешь себе еще один кусочек свободного леса, в котором больше не будет никаких Тварей".

"В тот раз он из меня чуть душу не вынул, — невольно содрогнулась я, вспомнив свои ощущения после побуждения. — Такое впечатление, что досуха вылакал, как тебя — хохотун".

"Но он же потом все вернул, — возразил демон. — И ты теперь сама видишь, в чем разница".

Я вздохнула.

"Вижу. Но не знаю, выйдет ли из этого что-то хорошее. Ладно, работаем... солнце еще высоко".

"Куда пойдем?"

"Все туда же, — я пожала плечами. — Там хотя бы места известные. Если получится их подчистить, то подчистим"

"А как насчет того, чтобы немного расширить?" — хитро покосился Лин.

"Я пока не готова тебе ответить. Но в будущем... не знаю. Возможно".

Однако в этот день нам не очень повезло: всего одна большая выверна и с пяток обычных. Еще стокка какая-то рискнула высунуть голову из норы, но ненадолго — Лин прямо на ходу перехватил ее пастью, выволок наружу, а я тут же добила, брезгливо забросив отрубленную голову в специально предназначенный для этого мешок. Да и то, каждый раз притаившуюся Тварь успевал указывать "змеиный" перстень. Мне оставалось лишь вовремя развернуться, тюкнуть растерявшуюся выверну точно по темечку и брести себе дальше, держа правую руку перед собой и водя ей на манер обычного радара.

Потом мы вернулись на поляну "хохотуна". Но вот там-то меня по-настоящему тряхнуло, потому что, едва переступив невидимую границу, я вдруг ощутила, что лес действительно стал другим. Здесь появилось настоящее солнце. Кроны деревьев перестали загораживать небо. Сами листья посветлели, утратили острые, режущие кромки, помягчели, перестав походить на оружие массового поражения. Здесь даже воздух стал совсем другим! А когда я увидела беззаботно порхающую бабочку, присевшую на выросший (всего за сутки!) крупный цветок, то так растерялась, что если бы в тот момент на нас кто-то решил напасть, наверняка бы достиг успеха. Потому что столь внезапные перемены в кажущемся живом лесу потрясли меня до глубины души.

Это было просто невозможно!

Однако же было. И у меня не начались глюки, не растроилось сознание, я не сошла с ума. Потому что действительно стояла на самой обычной поляне, действительно дышала полной грудью и действительно слышала редкие голоса спрятавшихся среди листвы птиц, которых еще вчера тут просто не было!

"Твое место, — удовлетворенно проурчал Лин, обежав бывшее логово "весельчака" по кругу. — По-настоящему твое. Светлое, чистое, легкое. И ни одной Твари в округе".

Я ошарашенно села прямо там, где стояла, растерянно проведя рукой по ластящейся к коже траве и всем существом чувствуя, как от нее в меня вливаются дополнительные силы, а следом куда-то уходят тревоги, сомнения, горести. И как появляется вместо них какая-то необъяснимая, удивительная, но всепоглощающая радость.

— Мое... — прошептала я, чувствуя, как по лицу расползается неуместная улыбка. — Действительно, мое.