5.2. Слово Ишты. Книга 2.

Я со вздохом отложила "Жизнеописание ал-тара Тариваса" и скептически посмотрела на слегка занервничавшего мага.

— А ты со словарем закончил?

— Да.

— И те слова, что я принесла, тоже выписал?

— Да, конечно, — тоном прилежного ученика отозвался шестидесятичетырехлетний маг.

— А рассказ перевел?

Мастер Драмт укоризненно посмотрел.

— Гайдэ, я все сделал, что ты сказала. Мы рано начали, поэтому время до твоего отъезда еще есть. Поэтому, пожалуйста, спой. Доставь мне эту радость. Я буду тебе очень благодарен.

Я обреченно развела руками.

— Вообще-то, я пою только для близких, но раз ты так просишь... хорошо. Где она?

Маг тут же протянул сложенный вчетверо листок бумаги, который явно приготовил заранее, и слабо улыбнулся.

— Держи.

— Все-то ты продумал... хитрец.

Он улыбнулся шире и пересел на диван, выжидательно на меня уставившись и нервно сцепив руки, будто в первый день, когда мы только начали заниматься. Я даже мысленно подивилась, но делать нечего — обещала, значит, придется петь, хотя раньше я этим занималась только в одиночестве или (очень редко) пела для кого-нибудь из братьев. А вот так... когда из всех окрестных стен наверняка торчат чьи-то любопытные уши...

Некстати вспомнив о господине да Миро, я против воли улыбнулась и неожиданно задумалась над тем, как он планировал использовать подслушивающее заклятие в моем доме. Пошло бы это как запись? Или, может, кто-то сидел бы возле артефактов и стенографировал? Даже любопытно, как работают эти их "прослушки", но жаль — спросить не у кого.

Я развернула листок и быстро пробежалась глазами по собственноручно выведенным каракулям. Ну, не совсем, конечно, каракулям, потому что Эйнараэ в письменном виде производит не менее приятное впечатление, чем в устной форме, но все равно — мне всегда казалось, что пишу, как курица лапой, несмотря на заверения Рига в обратном. Ладно, попробуем... тем более что покойный Ли-Кхкеол оставил в моей памяти четкий образ того, как это должно звучать.

Я прикрыла глаза и негромко запела, словно слыша в голове его тихий голос, повторяющий слова песни одновременно со мной. Это было странное ощущение. Не раздвоение личности, но нечто похожее. Иногда так случается, когда поешь под сделанную заранее запись и потом, если попадаешь в ритм, слышишь, как сливается твой собственный голос с голосом исполнителя. Неожиданно появляется чувство настоящего сопричастия. А иногда даже чудится, что это не старенький магнитофон мурлыкает на полке, а кто-то внутри тебя тихонько подпевает любимому исполнителю.

Довольно быстро я забыла обо всем лишнем: о волнующемся маге, о забавно повернувшем уши шейри, о недочитанной книге, невидимых слушателях, недавних сомнениях... действительно обо всем. И вот тогда неожиданно увидела прямо перед собой поразительно живую картинку: занимающийся рассвет над прекрасным и совершенным Эйирэ; большую поляну, на которой удивленно приподнимают головы собравшиеся там эары; вскинувшего на пролетающую мимо птицу откровенно растерянный взгляд Эа; зеленые травы, невыразимо прекрасные цветы, усыпавшие крону древнего Хранителя Леса, и небо... бескрайнее синее небо, простершееся над зеленовато-сиреневыми джунглями красиво изогнувшимся куполом. А еще — яркие золотые полоски первых солнечных лучей. Широкие фиолетовые листья, отбрасывающие от своей поверхности загадочные серебристые искры. И почему-то услышала смех — странный, счастливый, звенящий от радости смех мертвого эара, рассыпавшийся невидимыми снежинками над головами изумленных сородичей.

Это было до того поразительно, до того красиво и невыносимо реально, что неожиданно показалось — все эары слышат сейчас эту Песнь. Причем, не только слышат, но и начинают негромко петь в унисон со мной. Каждый из них. Каждое дерево, каждая травинка откликнулась на мой голос. Каждая притаившаяся в ветвях птица. Так, что этот необычный хор, постепенно набирая силу, зазвучал и в моей голове тоже, вызвав непередаваемое ощущение единения с далеким, но отнюдь не равнодушным Эйирэ, и с его непонятным, растерянным, ошеломленно прислушивающимся к себе народом, который впервые за целый год перестал быть для меня чужим.

Когда я умолкла и открыла глаза, оказалось, что на ресницах невесть откуда взялись крохотные слезинки. В груди что-то сжалось — болезненно и, одновременно, счастливо. В горле поселился странный комок. Перед глазами так и стояли красивые лица эаров — тех, кто слышал меня в своем зеленом доме, и тех, кто еще только ждал возрождения в их непонятном раю. Тех, кто не так давно привиделся мне возле взломанных Печатей, и кто с такой невероятной легкостью подарил мне крохотную частичку своей освобожденной души.

Прерывисто вздохнув, я смахнула рукавом непрошеную влагу, с некоторым трудом вернувшись в реальность, смущенно посмотрела на мастера Драмта и вдруг с изумлением увидела, как по его побледневшим щекам текут самые настоящие слезы. А расширенные глаза, как будто сумевшие увидеть все то, что видела сейчас я, блестели так ярко, что я испуганно вздрогнула.

— Риг, ты чего?

Маг перевел на меня неподвижный взгляд, больше похожий на взгляд безумца, какое-то время непрерывно смотрел, а потом уронил голову и тихо прошептал:

— Это было прекрасно... спасибо тебе, Гайдэ. Спасибо, что позволила ЭТО почувствовать.

Я слабо улыбнулась.

— Тебе понравилось?

— Я не могу выразить, как. Мне просто не хватает слов. Это — настоящее чудо.

— Обычно бывает немного по-другому, — смущенно призналась я, — но если тебе нравится... хорошо. Хочешь, попробуем вместе?

— Нет, — грустно улыбнулся Риг. — Нельзя ломать совершенство своими нелепыми попытками его достичь. И нельзя прыгнуть выше головы. Я никогда не смогу хотя бы приблизиться к такому звучанию, поэтому — нет, Гайдэ. Даже пытаться не стану.

Я неловко промолчала и отвела глаза, чтобы не видеть, как он отирает мокрое лицо. Сама не ожидала, что так получится, но Эйнараэ — удивительный язык. Кажется, он несет магию сам по себе, не нуждаясь ни в каких заклятиях. Действительно, совершенный язык. Правильный. Изначальный.

— Ладно, пора мне, — вздохнула я, поднимаясь с кресла. — Сегодня еще Эррей должен заглянуть.

— Молодой та Ларо?

— Да. Он... близкий друг моего брата. Недавно вернулся из Фарлиона и помог нам устроиться. А его отец скоро устраивает званый ужин, на который меня тоже пригласили, так что хотелось бы уточнить некоторые детали. Я еще не слишком хорошо ориентируюсь в местных обычаях, так что опасаюсь попасть впросак.

Мастер Драмт, окончательно придя в себя, вдруг покачал головой.

— Наверное, твой брат оказался лен-лорду ОЧЕНЬ большую услугу, раз Эррей рискнул вернуться в Рейдану.

Я насторожилась.

— В каком смысле?

— Ты знаешь, из-за чего он уехал?

— Да. Неудачная дуэль, на которой он случайно убил своего противника, после чего предпочел на время скрыться из столицы.

— Дуэль... — странно протянул мастер Драмт. — А ты знаешь, из-за чего она случилась и кто именно был его противником?

Я пожала плечами.

— Из-за чего происходит большинство дуэлей — из-за женщины, конечно. А насчет противника он ничего не говорил. Убил и убил. А почему ты спрашиваешь?

Маг пристально посмотрел.

— Значит, он тебе не сказал?

— О чем?

— О том, что убил собственного брата?

Я опешила.

— Что?!

Но мастер Драмт только кивнул и, аккуратно сложив мою недочитанную книгу, отошел к столу.

— Я помню, какой тогда разразился скандал — убийство наследного лен-лорда, да еще по вине его младшего брата... знаешь, на самом деле у господина Норрэя не так давно было три сына, а не два, Гайдэ. Младший — его ты хорошо знаешь, средний — Лоррэй та Ларо, и старший — Алррэй, который и должен был наследовать основную часть состояния семьи.

Я нахмурилась.

— Нет. Этого я не знала. Что же случилось?

— Та Ларо не выносят эту историю на люди, — хмыкнул маг, заложив руки за спину. — И я вполне могу их понять. Но пять лет назад эта громкая смерть всколыхнула всю столицу. Конечно, сами та Ларо утверждают, что это был несчастный случай, тренировочный поединок, во время которого молодые лен-лорды слишком увлеклись и были неосторожны, но... видишь ли, за некоторое время до этого Алррэй и Эррей имели неосторожность прилюдно поспорить из-за некоей дамы. Причем, Эррей явно был к ней неравнодушен, тогда как Алррэй, кажется, просто искал развлечений. Утверждать точно не стану — история темная, и все эти годы ее старательно замалчивали. Однако согласись: когда внезапно в родовом имении происходит поединок со смертельным исходом, а убийца в панике бросает все и бесследно исчезает из столицы на пять лет — это о многом заставляет задуматься.

Я прикусила губу.

Вот оно как. Получается, из-за этого Эррей так старательно избегал разговоров на эту скользкую тему? И поэтому же не стремился возвращаться в Рейдану? Более того, даже весточки никакой не прислал, где он и что с ним? Он просто исчез. Как преступник. Как подлый убийца. Надо думать, что после этого отношения с отцом у него стали КРАЙНЕ напряженными. Быть может, даже совсем никакими. И если бы я его не попросила, если бы мне это не было нужно, он бы, наверное, не вернулся сюда никогда?

Мастер Драмт, словно отвечая на мои мысли, снова кивнул.

— Два месяца назад, когда Эррей та Ларо вернулся, все столичные сплетники стояли на ушах. Ходило мнение, что отец его не примет. На него посмотрели, как на безумца, когда в один прекрасный день он заявился на порог родного дома. Не знаю уж, как было дело, однако сплетники ошиблись — Эррея все-таки приняли, хотя и не слишком афишировали его приезд. А он, в свою очередь, не стремился возвращаться в прежнюю компанию. Но, как мне кажется, это во многом сказалось влияние леди Иэры — как бы там ни было, она всегда относилась к нему менее строго, чем к старшим сыновьям. Раньше-то Эррей был известным забиякой. Пожалуй, каждая третья дуэль в Рейдане происходила с его участием, а теперь, видно, он о чем-то задумался, остепенился, изменился... пожалуй, что в лучшую сторону. Фарлион много глупости из него выколотил. А может, мальчик что-то понял? По крайней мере, за последние месяцы дуэль у него произошла лишь одна-единственная — с очередным ухажером той самой дамы, которая стала косвенной причиной его исчезновения.

Я нахмурилась еще сильнее.

— Вот как? А как ее имя, не припомнишь?

— Леди та Ворте.

Я чуть сузила глаза.

— У ее рода герб в виде летящей птицы на зеленом фоне?

— Верно. Откуда ты знаешь?

У меня как наяву встал перед глазами отправленный прошлым утром в мусорную корзину конверт — с точно таким же гербом и замысловатым приглашением на вечеринку. Надо же, какое интересное совпадение. Видимо, леди узнала о наших тесных контактах с Эрреем и решила взглянуть на его "новую пассию", с которой он рискнул появиться в Рейдане?

— А что произошло на этой дуэли? — как можно спокойнее поинтересовалась я.

— Да ничего особенного. Молодой лен-лорд, насколько я слышал, с легкостью разделался со своим противником и ушел, даже не дождавшись, пока секунданты зафиксируют ранение. Поговаривают, он сильно прибавил в мастерстве, но при этом заимел недюжинное хладнокровие, потому что обнажил клинок лишь тогда, когда господин да Орто ринулся в атаку. Впрочем, подробностей я не знаю — не интересовался. Так, слышал краем уха один любопытный разговор и все.

— Очень интересно, — я многозначительно переглянулась с Лином. — Оказывается господин Эррей — тот еще драчун. И весьма скрытный джентльмен, не рискнувший озвучивать передо мной свою недавнюю победу. Что ж, спасибо, Риг, я это учту и, когда в следующий раз его встречу, непременно поинтересуюсь подробностями.

"Уши ему накручу, мерзавцу, за то, что смолчал!"

— Разве тебя интересуют дуэли? — удивился маг.

— Дуэли — нет. А вот их участники — да. Особенно, когда кого-то из них я знаю лично. Надеюсь, господина да Орто не убили?

— Нет, конечно, иначе скандал бы разразился знатный. Может, даже еще больший, чем в прошлый раз. И теперь дело наверняка не удалось бы замять. Но господин та Ларо всего лишь изволил проткнуть противнику ногу и испортил ему красивый камзол. Тогда как сам, насколько я знаю, не получил ни единой царапины.

Еще бы он получил! После нескольких месяцев плотных занятий с Тенями! Я бы его тогда собственноручно прибила! Но каков молчун, а?!

— А что было дальше? — осведомилась я, тщательно скрывая подоплеку своего интереса.

— Ничего. Ссора была исчерпана, и больше о прошлом молодому лен-лорду напоминать не рисковали. Он же, в свою очередь, проигнорировал все до единого приглашения на встречу со старыми друзьями. Выкупил на собственные сбережения дом где-то в Верхнем Городе и полностью устранился от светской жизни.

— Он что, совсем нигде не появляется?

— Нет, — покачал головой маг. — Думаю, ему было нелегко вернуться. Поэтому я и решил, что Гай оказал ВЕСЬМА заметную услугу молодому та Ларо, раз тот предпочел многозначительное молчание громким заявлениям о своем возвращении.

Я тяжко вздохнула. Эх, Эррей, Эррей... зараза ты скрытная. Я-то думала, ты батюшку подключил к моему обустройству. А ты, хулиган, свои накопления потратил. Дом у него выкупил. Ты ведь не стал бы ничего просить, верно? И не стал бы унижаться до того, чтобы вымаливать у строгого батюшки снисхождение? Гордый ты у нас, брат. Очень гордый. И скрытный до безобразия. Ни словом мне не обмолвился. Ни знаком себя не выдал. Только и было, что легкое напряжение между отцом и тобой в тот памятный семейный обед. Но больше ничего: ни намека, ни жалобы, ни сомнений. Просто ты вытряс свой не слишком богатый кошелек и обеспечил меня всем, что могло потребоваться для легализации в столице.

Эх, Рорн...

Я покачала головой.

"А я и не знал", — задумчиво сказал Лин, когда я снова на него посмотрела.

"И я не знала. А он вон как решил поступить. Все сам сделал. Приехал, показался отцу на глаза — дескать, живой. Наверняка отказался от какой-либо помощи. И живет сейчас только на свои, кровно заработанные на убийстве Тварей средства. Видимо, посчитал, что так будет лучше и что так он не будет зависеть от отца... который, возможно, немало гадостей ему наговорил после гибели старшего сына... черт. И как Эррей умудрился в это вляпаться?!"

Надо бы с ним поговорить.

— Он — неплохой юноша, — снова будто подслушал мои мысли Риг. — Только взрывной очень... был. Вспыльчивый. Непримиримый. Упрямый. Ну, и гордый, конечно — род та Ларо стоит высоко. Даже гибель Алррэя почти не поколебала их позиций, хотя, конечно, старший лен-лорд был буквально раздавлен.

— Надо думать, — поежилась я, едва представив, что значила эта смерть для отца Эррея. — Когда внезапно и так нелепо гибнет наследник, а вместе с ним рушатся все твои планы на будущее, это сильно подкашивает.

— В любом случае теперь наследник — Лоррэй, так что род та Ларо не прервется. А Эррей и так ни на что не претендовал.

Я поморщилась: род-то, может, и не прервется, но ей-богу — лучше бы он обеднел еще на одного наследника, чем однажды лен-лорд та Ларо вдруг поймет, какая змея выросла в его доме. Об одном воспоминании о старшем братце Рорна меня аж передергивает. Так и хочется сразу кого-нибудь убить.