| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Шаула из старого поколения магов, которые для заклинаний черпали via vitalis — жизненную силу убитых ими людей. К тому времени, как его величество Максимилиан с подачи Альхага наложил вето на колдовство на крови, Шаула слыл известным чародеем. Он вынужденно подчинился запрету, после чего от известности ему остались лишь крохи. Несколько лет Шаула провел в горах — там и законы помягче, и рука правосудия дотянется не всегда, а после перебрался на север. В этих холодных краях ночи длинны, природа сурова, земля требует постоянного ухода и все равно родит скупо. Здесь тяжело жить. Маги стремятся уехать на юг, оттого оставшиеся в большой чести. Шаула пришелся ко двору.
— То, что он говорил о твоих родителях — правда? — не сдержал я любопытства и тотчас укорил себя.
Сагитта долго молчала, и я подумал, будто обидел ее. Чтобы смягчить оплошность, я добавил:
— Прости, я не должен был спрашивать.
— Об этом и впрямь шептались при дворе его величества Максимилиана. В лицо мне сказать смельчаков не сыскалось, едва я оказывалась поблизости, пересуды тотчас стихали. Родителей я не знала. Помню подле себя лишь Альхага, и он ни единожды не дал мне повода для упрека. Ребенком я спросила его, правдивы ли слухи. Альхаг ушел от ответа. Больше я не задавала вопросов. Даже если и так, не сомневаюсь, что у него имелись веские причины для убийства. Моих чувств к нему это не переменит, и незачем ворошить прошлое.
Конечно, колдунья лукавила. Ей тяжело было слушать сплетни, как тяжело любому человеку, с детства видевшему от близких только добро, предположить о них нечто ужасное. Переживания Сагитты свидетельствовали в пользу лейб-мага. Да я и сам видел, как относился к колдунье Альхаг, и помнил клятву, которую он с меня взял.
Мне ли было упрекать ее в одержимости Альхагом, если я точно также был одержим ею?
— Незачем, — согласился я. — Шаула приехал, чтобы убить меня?
— Прежде он захочет узнать, останешься ли ты верен политике короля Максимилиана. И если ты так, то он попытается от тебя избавится.
Я почувствовал, будто нырнул на глубину и мне не хватает воздуха. Для человека-тени я не был противником. Но что толку об этом думать? Я подошел к Сагитте. Так и не отняв рук от лица, она безошибочно уловила мою тревогу:
— Не бойся. Браго и Драко слывут лучшими клинками королевства. А сумею тебя защитить и от меча, и от магии.
Я не ставил под сомнение ее способности. Однако для меня Сагитта была не колдуньей и не воительницей, а прежде всего — любимой женщиной, той, защищать которую должен я. Я приготовился было выложить свои возражения, но одной своей фразой она заставила меня замолчать.
— Коль скоро меня считают твоей фавориткой, мало кто удивится, если я переберусь в твои покои. Там будет легче обеспечить твою безопасность.
Сберегла ли меня магия Сагитты или воины, неотступно следовавшие по пятам, сыграло ли свою роль расположение арла Годерикта или вмешалась рука провидения — мне невдомек и по сей день. Чувствовал я себя превосходно, ел вдосталь, спал в тепле, и за все за это следовало благодарить арла. Порой я задавался вопросом относительно причин гостеприимства правителя. Возможно, в политике я был полым профаном, однако основные правила отношений между людьми успел уяснить. В мире, где я рос, гостей окружали заботой лишь затем, чтобы усыпить их бдительность и сподручнее обобрать. Дальнейшие события подтвердили мою правоту.
Приглашение от принцессы Нинедетт стало для меня неожиданностью. Еще большей неожиданностью была последовавшая за ним беседа.
Впервые я увидел знатную даму за вышиванием, и не смог сдержать удивленного возгласа. Нитки, которыми шила принцесса, едва ли превосходили толщиной паутину. Чтобы их разглядеть, Нинедетт использовала увеличительные свойства изумруда. Что это был за камень! С голубиное яйцо величиной, своим насыщенным цветом он напоминал зелень хвои после дождя. Я застыл, прикованный к нему взглядом. Я даже спрятал руки за спину, боясь непроизвольным жестом выдать себя. Вопиющее расточительство! Да я навскидку мог найти изумруду сотню куда лучших применений!
Принцесса неверно истолковала мой взгляд и воспользовалась этим, чтобы начать разговор:
— Вам нравится, принц? Я украшаю покров для обители святой Карпеции-в-Горах. Святая Карпеция принимает дев из знатных семей и уставших от мира вдов. Обитель стоит уединенно, вокруг, куда ни кинешь взор, высятся лишь молчаливые горные пики да безбрежная синь небес. И ласточки звенят в вышине. Согласитесь, не самое худшее место, чтобы провести жизнь в молитвах и посте, — Нинедетт отложила свое вышивание и попросила фрейлин удалиться. Изумруд, о этот изумруд! — был небрежно отброшен в стоящую у ног принцессы корзинку с рукоделием. — Простите мне мою смелость, ваше высочество. Мне хотелось говорить с вами наедине. Могу я рассчитывать, что вы сохраните втайне от всех и особенно от моего брата наше свидание? Оно может расстроить его, а брат так печется о моем благополучии!
Я кивнул. Этим нехитрым приемом прятать свое замешательство за последние месяцы я овладел в совершенстве. Повинуясь моему жесту, Браго и Драко вышли следом за фрейлинами. Из-за дверей их приветствовало хихиканье.
Принцесса горделиво вскинула голову:
— Меня учили быть выше праздных пересудов. Однако некоторые разговоры обходить молчанием становится все труднее, тем паче, что они имеют отношение к моему будущему.
Проявив неслыханную вольность, я опустился на подушечку у ног принцессы, где прежде сидела одна из фрейлин. В такой близости я хорошо видел, как волнуется Нинедетт, как бесконечно расправляет она свои парчовые юбки, как перебирает жемчужины на поясе. Дыхание ее было прерывистым, часто принцесса умолкала, обращала взгляд в окно, и словно обретя в раскрывающихся ей далях недостающую смелость, продолжала вновь.
— Возможно, я покажусь вам чересчур прямолинейной, однако тому виной мое воспитание — простите мне и его тоже, ибо оно в меньшей степени зависело от меня самой, а в большей определялось родителями и братом. Меня учили, что ложь губительна для души ...
Она была столь трогательна в своей нерешительности, что я подбодрил ее:
— Можете говорить прямо.
— Я всегда знала, что союзы в королевских семьях заключаются в политических целях и не подразумевают под собой романтической основы, но все же в сокровенных мечтах дерзнула надеяться на взаимную симпатию. Для меня было бы унизительным делить избранника с кем-то еще. Пусть мне не суждено царить в его сердце, но я хотела бы, чтобы оно было также свободно от других.
— Я понимаю вас, ваше высочество, — кивнул я и подался ближе к ней и к ее изумруду.
Я лукавил. Мне было решительно невдомек, отчего принцесса решилась доверить мне свои сердечные тайны. Однако выказываемое участие приближало меня к заветной цели. Я уже чувствовал, как холодят ладонь глянцевитые бока вожделенного камня, когда Нинедетт молвила:
— Если вы поменяли решение касаемо возможности нашего с вами союза, мне хотелось бы услышать об этом от вас. Я глубоко уважаю вас, и мне мучительно сознавать себя обузой и связывать вас обетами, что наши семьи дали друг другу, когда мы сами были детьми.
Похоже, об этом незначительном нюансе наших отношений с Годериктом меня предупредить забыли.
Подменыш, ты крепко влип, сказал я себе. Теперь тебе нужно выкручиваться так, чтобы не обидеть эту девочку-принцессу, чтобы не впасть в немилость у сиятельного арла, за чей счет ты ешь, пьешь и дышишь горным воздухом, и так, чтобы не открыть дорогу на виселицу себе самому.
Ничего не значащими словами — а к тому времени я освоил их предостаточно, попытался я успокоить Нинедетт, заверить ее в своем расположении и, разумеется, пообещал сохранить разговор втайне от Годерикта, что было и в моих интересах. Об изумруде я позабыл начисто.
XVI. Угрозы
Браго и Драко ждали у дверей. В мое отсутствие они развлекали фрейлин рассказом об опасностях, сопровождавших наш переход через горы. Браго в запале выхватил меч и изображал, как он расправлялся с врагами. За врагов поочередно служили стул, ширма, бархатные портьеры и напольная ваза. Победа над последней досталась Браго труднее всего, однако пред мужеством героя пала и она, рассыпавшись веером хрустальных брызг. Фрейлины восхищенно заохали.
— Я хочу выпить, — хрипло прокаркал я. — Имеется в городе подходящее заведение?
От разговора с принцессой у меня и впрямь пересохло во рту. Я чувствовал, как тесно смыкаются стены дворца, как кружат лабиринты переходов и галерей, как сияние золота застит глаза, а в ушах не смолкает хрустальный перезвон; я задыхался в запахе благовоний, которыми придворные пользовались в количестве, способном поднять мертвеца. Мне нужно было выбраться в понятный мир, где я смог бы спокойно осмыслить произошедшее.
Верные моему желанию воины привели меня в трактир "Хрусталев Змий". Даже не умея читать, ошибиться с названием было сложно — змий обретался здесь же, искрящиеся кольца его обвивались вокруг опоры, поддерживающей вывеску, морда была блаженной и глупой. Я тотчас вообразил, как стекольных дел мастер, узрев выскользнувшее из-под рук творение, не нашел ему лучшего применения, чем подарить соседу-трактирщику — мол, ты и не такие рожи видывал. Сосед не растерялся, а пристроил подарок к делу. Вот и сидел змей на шесте, своим видом свидетельствуя качество подаваемых в трактире напитков.
Уже освоившись с традициями севера, я направился к столику против двери, который располагался заметно выше прочих. Мельком подумалось: если я захмелею, больно ли будет падать с высоты?
— Что за обязательства связывали Ариовиста и Нинедетт? — спросил я у своих спутников.
Мне казалось, вне стен дворца я могу говорить свободно. Однако Браго и Драко моей уверенности не разделяли.
— Ужели позабыли, ваше высочество? Отец ваш пышное торжество справил по поводу соглашения о свадьбе наследника с принцессой северных земель. Вам едва шесть зим сравнялось, вы в карете сидели, запряженной восьмериком белых лошадей, рядом малышка-принцесса, вся в кружевах, прямо куколка какая. Карету изукрасили цветами, вперед пустили жонглеров с фокусниками, зверей заморских — львов там, пантер. Били барабаны. Проходили воины с алебардами и протазанами, чьи древки были обтянуты желтым атласом с золотым галуном и украшены шелковыми кистями, — принялся вспоминать Драко.
Браго внес свою лепту:
— Король Макс — да будет земля ему пухом! — отдал распоряжение вычистить городские фонтаны и наполнить их заново, но уже не водой, а вином. Неземное блаженство — вино било из фонтанов день-деньской, и любой мог промочить горло. Я точно в раю побывал! — если что-то и способно было повергнуть Браго в мечтательное настроение, так это мысли о возлияниях.
Предаваться воспоминаниям воины могли долго, но я прервал их:
— Вы не хуже моего знаете, что меня там не было.
— Как так не было? Вы не пошли на праздник? И даже издалека его не видели? Хоть бы вполглаза? И не слышали, что сын короля по достижению совершеннолетия намерен взять в законные супруги дочь северного арла, а с нею рудники серебряные и кобальтовые на север от границ королевства и пять сотен аврумов приданного? Ну, драгоценности там, посуду золотую и серебряную, принцессины платья, это само собой. Ваш верный слуга самолично входил в посольство, которое о свадьбе сговаривалось. Помнится, о рудниках мы спорили до хрипоты. Прежний казначей северян никак не желал их в брачный договор вписывать, и ныл, и юлил — ох, хитер был, старый ворон! А нам они страсть как нужны, рудники эти. Можно сказать, ради них свадьба затевалась. Принцессу-то отыскать труд невелик, а вот если рудники... — в голосе Драко зазвучала обида. Воин не мог уразуметь, как его труды остались не замеченным. — Все королевство толковало о задуманном союзе! А когда столько людей говорит о намеченных событиях, они почитай дело свершившееся.
Я попытался возражать:
— Откуда мне было знать о свадьбе, если мне тогда пять зим сравнялось!
— Шесть, ваше высочество, шесть. И не спорьте, нам-то оно виднее.
Разговор прервало появление трактирщика. Зная любовь воинов хорошо покушать, я просил принести еду и напитки.
Браго заметно оживился:
— Бражка у этого змея-трактирщика стоящая. Лей, хозяин, лей — не жалей, полновесной монетой рассчитаемся.
— Разве твоя фляга потерялась? — удивился я. Мне было невдомек, куда воину еще брага.
— Да чтоб у меня чирей на седалище вскочил! Что вы такое говорите, ваше высочество! Потерялась! Да прежде я с кошельком своим расстанусь! — Браго полез за пазуху, достал подарок лейб-мага и любовно принялся отирать рукавом налипшую грязь. — На месте, родимая. Только Альхага ныне нет, кто ж знает, надолго ли колдовства достанет. Надо бы на черный день припасти, — с этими словами Браго сделал большой глоток и спрятал флягу обратно.
— Отчего вы так перепугались женитьбы, точно черт ладана? — спросил меня Драко.
— Когда я соглашался на это дело, о женитьбе речи не шло!
— Так мы и предположить не могли, будто вы не ведаете! Короли наши исстари берут невест из северных земель. Мы только вот вам рассказали: праздник затеяли, торжество знатное. Воины с позлащенными алебардами, львы и пантеры. Да, танцоры еще были, страсть какие прыгучие, на лету вкруг себя трижды оборачивались. А глотатели огня! Один разинул рот, воткнул туда факел горящий и обратно уже черным вынул. Аж мороз по коже! Такое не вдруг забудется.
— А я что-то не припомню танцоров да огнеглотателей, — посетовал Браго.
— Не мудрено! Тебя больше фонтаны с вином интересовали, — отозвался его приятель и снова принялся меня увещевать:
— Может оно и преждевременно вам о свадьбе-то переживать, но сами рассудите, ваше высочество. За правителем должен стоять наследник, а того лучше, чтобы два или три. Вон, Ариовист один у короля Макса был, теперь расхлебываем... ох, простите, ваше высочество, мой дурной язык, и впрямь забористая бражка у трактирщика-змея... О чем бишь я? О женитьбе. Без жены наследником не обзавестись. Так чем принцесса не жена? Не косая, не рябая, а какие у нее рудники! Какие рудники! Эх, ваше высочество, жаль, вы их не видели, глядишь, и на женитьбу по-другому взглянули б. Вот что: просите арла Годерикта приданное вам показать, он ради сестры не откажет.
— Это ты заметил верно, нашему принцу прежде о королевском венце позаботиться надо. На пустой трон живо поналетят стервятники, один герцог Орли чего стоит!
— Вот и я о том же. Одно дело, если принц в одиночку права на трон заявит, и совсем иное — когда его поддержит законная супруга-принцесса. Да и арл Годерикт не поскупится, копья да мечи сестре в подмогу отправит.
Воины ели, пили и на свой лад пытались меня успокоить. В глазах Браго и Драко мои сомнения казались по меньшей мере смешными. Вчерашний вор воротит нос от принцессы крови? Понимая их, я оставил бесполезные споры. Но это отнюдь не означало, что также легко я готов был отказаться от Сагитты.
Возвращались во дворец мы по темноте. По обеим сторонам улицы, нахохлившиеся и озябшие, жались друг к другу дома. Сквозь запертые ставни не пробивалось ни лучика света, и только источаемое снегом слабое сияние не позволяло миру окончательно погрузиться во тьму. С неба сеялся редкий снег, тонкий и легкий, будто кто-то там, наверху, распотрошил подушку, набитую пухом из ангельских крыл. Ноги вязли в сугробах, вокруг было пустынно и тихо.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
