Четыре грани 3.1

— Ты намекаешь на то, что я сам постоянно провоцирую его не забывать?

— Я не намекаю, — вздохнула девушка, все-таки сползая с коленей мужа. — Боюсь, с себя я тоже не могу снять вины.

— Тесса, — почти простонал мужчина. — Но ты же сама понимаешь, в качестве просто воспитанника я не мог бы оставить его на этаже рядом с нашей спальней. И потом, тогда пришлось бы озвучивать его титул, но лучше бы, чтобы он пока 'не ожил' для своего дома, где мать не смогла защитить сына от его родного дяди.

— Не поминай к ночи эту бессердечную тварь! — прошипела Тесса, заводясь.

— Ничего, он не уйдет от возмездия, — зловеще пообещал варвар, машинально треснув сжатым кулаком по подлокотнику кресла. — Если через пару-тройку лет Котенок будет не в состоянии поквитаться с этим подонком, я лично займусь.

— Почему ты не хочешь заняться этим сейчас? Сам? Может быть, стоит избавить наше Солнышко от такой грязи? — в упор уставилась Тесса на мужа, хотя и понимала, что это немного неправильно толкать сына Правителя на нарушение Закона. Пусть даже брат отца Ренальда и заслуживает самой гнусной смерти. Но, к огромному сожалению, его участие в продаже на рабский рынок родного племянника в надежде, что тот долго не задержится на этом свете, было недоказуемо. Слишком ловко тот все провернул через подставных лиц, в своей алчности даже не задумавшихся о моральной стороне такой сделки. А ведь могли бы заявить властям, но нет — предпочли обогатиться за счет сломанной судьбы какого-то абстрактного мальчишки. Мало ли таких проходит через их грязные руки — и простолюдинов, и благородных кровей. Был бы спрос... Сам-то аукцион рабов имеет законный статус, лишь бы бумаги на 'живой товар' были в порядке.

— Я бы так и сделал, радость моя, но... я не знаю, поймешь ли?

Тесса скептически выгнула бровь, дескать, когда это я не старалась тебя понять? И лаэр виновато улыбнулся:

— Для становления личности мужчине очень важно самому рассчитаться по таким долгам, радость моя. Неотомщенная обида разрушает, разъедает изнутри будто ржа железо... И со временем невозможно привыкнуть, это все уходит глубоко внутрь подсознания, притупляется, но не исчезает. Я не хочу лишать Рена шанса на справедливое возмездие. Это его привилегия самому спросить с родственничка за все свои несчастья.

— Возможно, ты прав... — нехотя согласилась девушка, задумчиво закусив нижнюю губу. — Ладно, пойдем все-таки посмотрим подарки, а то завтра неудобно будет. Спросят, понравились ли, а мы и не раскрывали.

5.

Ночь выдалась для Рени и Дерека крайне неспокойной. Слишком сумбурной оказалась встреча, немного омраченная известием о трагедии, приключившейся с попавшими в буран людьми. Стихия забрала одну жизнь и жаждала прихватить вторую. Вот только местному лекарю такой расклад не нравился, и за купеческого сына Халар решил побороться всерьез, хотя сам парень не слишком торопился помочь ему в этом.

Когда остатки обильной трапезы были убраны и степняки устроились на ночлег, быстренько воспользовавшись своей весьма удобной натренированной особенностью засыпать мгновенно в любых условиях, Ренальд все еще ворочался, прислушиваясь к незнакомым звукам засыпающей казармы. Все-таки их никак не сравнить с уютной тишиной своей спальни в господском доме, где помимо его дыхания можно было услышать лишь хозяйское. И хотя понимал, что ему совершенно нечего опасаться ни за свою жизнь (среди таких отменных воинов), ни за свою честь (каршифф он на всякий случай снимать не стал под насмешливым, но слегка завистливым взглядом Дерека), все равно странное волнение не давало наложнику лаэра сомкнуть веки. Может быть, тому виной был предстоящий разбор не распакованных подарков, которые отнесли пока что на склад при казарме. Или то, что с утра ему предстоит весьма непростое испытание перед тем, как он удостоиться чести нанесения Родовой татуировки Клана и кровного родича таура Даута. Рени почему-то заранее переживал, догадываясь, что раз ему придется поститься, то непременно очень захочется пить и есть. К сожалению, Всевидящие вряд ли помогут ему, а, медитируя, искать поддержки у Великих Духов, он еще не готов. Рожденные в Степи варвары с младенчества имеют покровительство своих богов, а он пока что не достоин. Может быть, они когда-нибудь откликнуться на его обращение, но вряд ли до тех пор, пока на нем нет знака принадлежности к детям Степи.

Но главное поддержать его пусть даже и разговором, если вдруг возникнут еще какие-то вопросы или сомнения, будет некому. Руслан с удовольствием разделил бы его вынужденную изоляцию, но данное предварительное испытание лишь для одного. Это степнякам, при необходимости, с легкостью переносящим суровые жизненные трудности, просто. А он, несмотря на распорядок дня, соответствующий гарнизонному, с его обязательными тренировками, все равно успевал радоваться другим сторонам жизни в Замке-крепости. Вот от них-то, привыкнув за полгода, было очень нелегко отказаться даже на одни сутки. Но в ближайшие дни даже встречи с любимой оставались под вопросом. Аслан предупредил, что из-за ожидаемых столичных гостей ему не следует светиться перед ними, чтобы не возникло никаких неприятных ситуаций. Естественно, лаэр не собирался ублажать похоть Морицкого, уступив ему поиграться в хозяйских рабов, но ведь и остальные, предпочитающие забавы с женщинами, просто не поймут. В Энейлисе несколько иные понятия о морали. К тому же рабы не считаются людьми, зачем учитывать мнение 'имущества'? Если хозяин уступил, значит, молча ублажай и терпи. Вот это Ренальд очень хорошо понимал. И был благодарен Аслану за проявленную заботу. Конечно, присутствовал совсем крошечный соблазн посмотреть, как бы его неверный любовник выкручивался? Нашел бы в себе силы пренебречь дурацкими законами гостеприимства или нет, но рисковать не желал.

Дерека, улегшегося рядом, но бездумно глядящего в темный потолок, тоже что-то тревожило. Наверное, только они вдвоем, не считая часовых, находящихся снаружи у костров, и не спали после радостной встречи и обильного ужина...

Как-то непривычно, что ни Тессы, ни Аслана нет рядом, будто не хватает чего-то очень важного в его жизни. Рени понимал, что это очень субъективное ощущение. И сейчас он должен преодолеть очередную ступеньку в становлении собственной личности. И не такую уж сложную по сравнению с некоторыми другими, когда надо было ломать себя. Но все равно было трудно. Только бы никто не заметил, насколько. Он должен выдержать все, чтобы ни его господину, ни любимой не было за него неловко и стыдно. Он не подведет их ожидания и надежды. К тому же варварам тоже придется доказать, что они не напрасно слишком высоко оценили нового члена Рода.

Утренний подъем для Ренальда, заснувшего лишь под утро, оказался немного неожиданным. Юноша с трудом выдирал свою сущность из какого-то странного состояния небытия бесцветного сегодня сна. Слишком уж непривычна оказалась окружающая действительность. Неприлично бодрые степняки перекидывались шуточками, живо прибирая свои спальные места и собираясь на выход. Сегодня на плацу будет мало места. Варварам тоже нужна площадка для утренней разминки.

Рени сладко зевнул, пытаясь разлепить веки, но с первого раза это ему не удалось. Пригревшись в уютном гнезде из плотного, но мягкого войлока, волчьих шкур и шерстяного одеяла, расслабленное тело не желало слушаться воли хозяина. Встать с обычной казарменной койки казалось проще. Но Меченный, озадаченный предстоящей миссией по охране господского наложника (ну и заодно собственной чести), посчитал, что не следует слишком выделяться из общей массы. И поэтому у них, хоть и в стратегически очень удобном для глухой обороны углу казармы, были точно такие же, как и у прочих степняков спальные места, сооруженные из соломенных тюфяков (снятых с привычных коек, которые были сейчас сгружены в одном из примыкающих к строению сараев), сверху укрытых войлоком и волчьими шкурами и прилагающимися к 'постелям' шерстяными одеялами. Как еще с вечера успел приметить Дерек, одеяла, несмотря на темные оттенки цветовой гаммы, были оригинальны. И ни один простой рисунок вплетенных в основу шерстяных нитей не повторялся. Вряд ли суровые парни сами занимались подобным рукоделием, скорее всего, это был результат трудов оставшихся в Степи женщин — матерей, сестер, жен... Два комплекта подобных постельных принадлежностей ему выдала со склада Марта, наказав беречь, как зеницу ока. Скорее всего, они были хозяйские. Комендантша и принесла-то их из какого-то чулана, закрытого на огромный амбарный замок. Но привередничать и пререкаться с женщиной Дерек не стал. В нервном напряжении в ожидании горячих степных мужей было совсем не до этого. Подушек не предвиделись вовсе.

Проснувшиеся воины привычно скатывали свои лежанки, перетасовывая разложенные на двойном дощатом полу матрацы, снова застилая их шкурами. Только теперь получилось что-то вроде огромных диванов вдоль одной из стен, и центральная часть помещения освободилась.

На слишком низких диванах полагалось сидеть, скрестив ноги, но Рени, которому поначалу казалось, что высидеть в такой позе несколько часов кряду нереально, и что это — какая-то особенность варваров, быстро освоился. И еще вчера, когда сидели за низенькими столами, несколько раз мысленно благодарил Тессу, посоветовавшую надеть удобные штаны, в которых нигде ничего не натирало и не тянуло. Его любимая была внимательна к таким, незначительным на первый взгляд, мелочам, но сам бы он точно не сообразил. А его господину даже и в голову не пришло, что непривычному к полукочевой воинской жизни и привалам у костров парню может быть дискомфортно.

Понежиться еще немного, окончательно возвращаясь в реальность зарождающегося утра нового дня Ренальду не дали. Юноша хотел было потянуться, расправляя слегка затекшие мышцы, но его почти нежно потрепали по лохматой после сна макушке:

— Подъем, Солнышко...

Рени даже на мгновение замер, не сразу сообразив, что Аслана здесь нет, но слишком уж похожа была интонация голоса. Открыв глаза, наложник испытал смесь облегчения и легкого разочарования. На него с насмешливой улыбкой глядел присевший на корточки Меченый. Эта сероглазая язва специально ввел его в заблуждение. И теперь Дерек с каким-то несвойственным ему любопытством вглядывался в его лицо, надеясь что-то там разглядеть и сделать для себя какие-то выводы. Что уж там он надумал, Рени так и не понял, потому что Меченый вдруг пружинисто выпрямился и резко перехватил нарушителя определенного им личного пространства хозяйского наложника.

От неожиданности Руслан охнул и возмущенно зашипел:

— Отпусти, чумной! Я только доброго утра хотел пожелать!

— Я так и понял, — невозмутимо ответил 'опекун'. — Подожди немного, дай ему проснуться хотя бы.

— Я уже проснулся! — поспешил заверить смутившийся Ренальд, быстро поднимаясь с лежанки и одергивая смявшуюся одежду. — Доброе утро, Рус, — улыбнулся он молодому варвару.

— Нормально так, — ехидно отметил Дерек. — Я его бужу, понимаешь, стараясь воссоздать привычную обстановку, а мне, значит, доброго дня не пожелаешь?

— И тебе доброе утро, — нехотя выдавил Рени, слегка задетый его замечанием про привычную обстановку. 'Солнышком' его называла госпожа. А Аслан — 'Котенком', только Меченому не обязательно объяснять такие нюансы. — Хватит тебе издеваться.

— Я еще и не начинал, — парировал Дерек, отпустив наконец-то хитрый захват, которым удерживал Руслана, стараясь, однако, не причинять мальчишке боли.

Степняки, от которых, безусловно, не укрылась эта небольшая сценка, не вмешивались, прекрасно понимая, что младший сын Тагира не оставит своих попыток завладеть вниманием Рена, но у него нет шансов. И если сам парень не понимает или не хочет понимать, пожалуй, так будет лучше, что ему объяснит кто-то из посторонних. И действия Меченого правомерны.

— Платок нацепи, — кивнул Дерек на свалившийся во сне каршифф, который сейчас сиротливой тряпкой валялся в изголовье лежанки наложника.

— Это каршифф, — машинально поправил Рени, последовав дельному совету. Вообще-то надевать его не слишком хотелось (опять будет чесаться кожа на лбу и сам символический головной убор постоянно съезжать), но раз Аслан настаивал, придется подчиниться.

Только противная тряпка никак не хотела завязываться правильно. Ренальд раздраженно стиснул зубы, путаясь непослушными пальцами в болтающихся концах.

— Давай помогу, — сочувственно взглянув на безуспешные попытки друга, предложил Руслан.

— Я сам помогу, — тут же среагировал Меченый, предупреждающе взглянув на ретивого степняка. — Дай сюда! — выхватил он каршифф из рук Ренальда. — Сиди смирно, не шевелись! — велел он, хотя это было излишним. Парень и так замер, не слишком радуясь неожиданному предложению помощи.

Надо сказать, что опыта по завязыванию таких вот головных уборов у Дерека не было, но он все-таки кое-как справился с поставленной задачей. Правда, отличительный знак Аслановой печати оказался где-то сбоку, отчего пришлось туго завязанный платок сдвинуть немного в сторону, чтобы всем хорошо было видно. Меченому неведомо было истинное значение каких-то нюансов, но он искренне надеялся, что вот этого пока что достаточно.

— Неудобно, — пожаловался Рени, для проверки результата покрутив головой и ощутив, что когда склоняет голову вперед, то нечаянно прихваченные тугим узлом волосы оттягивают кожу.

— Ничего, потерпишь. Аслан после тренировки перевяжет, — довольно чувствительно похлопал его по спине вредный надзиратель, заставив выпрямить расслабленно ссутуленные плечи. — У тебя... три минуты, чтобы прибрать кровать и оправиться. Время пошло, — удовлетворенно отдав распоряжения, отступил Дерек в сторону.

Ренальд покосился на 'гнездо' из скомканных шкур и одеяла, прикинул, что сбегать в уборную и умыться за отпущенное время он просто не успеет. Не зря же он всегда, даже если очень хотелось спать, вставал заранее, чтобы привести себя в порядок, и озвучил свои сомнения вслух.

— Время уже пошло, — отмахнулся Меченый.— У тебя осталось меньше трех минут.

— Рен, давай, я лежанку соберу, — снова сунулся с предложением Руслан, неодобрительно покосившийся на раскомандовавшегося бойца лаэрской сотни. — А ты пока все остальное.

— Давай, без 'давай', — скривился Дерек. — Сам все сделает, не маленький. Ты сам-то готов уже?

— А как же! — гордо выпятил подбородок Руслан, невольно усиливая внешнее сходство со своими кровными родственниками, и особенно с дядей.

Боец лаэра поспешно отвел глаза, представив себе, как выглядел Аслан несколько лет назад, и буркнул в сторону Рени:

— Что стоишь, бегом давай!

Спорить с Меченым было бесполезно. Ренальд очень хорошо давал себе в этом отчет. Как и в том, что, к сожалению, старший раб прав. Они в казарме. Пусть и среди чужаков, может быть, не ведающих распорядка гарнизона крепости, но показывать свои слабости все-таки неуместно. Хотя, какие, по сути, варвары ему чужаки? Его Род! Но тогда тем более хотелось бы выглядеть в глазах степняков достойным звания воина. А воины не зевают во весь рот, пошатываясь на слабых спросонья ногах, и не заставляют себя упрашивать проснуться, даже если подъем не по тревоге.