Сейчас чувство было намного ярче и сильнее, потому как сейчас, все было взаправду, и я был судьей не у себя в воображении, а в настоящем. Если бы не я, этот город продолжал бы жить не одно столетие, а может и тысячелетие.
Я поднялся, потому, как пора было заканчивать спектакль. Время. Зрители устали.
Нужно только избавиться от разросшегося воинства тварей. Продолжения мне хоть и хотелось бы, но я понимал, что Империя ответит немедленно, при этом уничтожив не только тварей, но и меня, ведь у них должны быть средства для борьбы с такими как я. Те же Магики. Ведь в этом городе не было Мастеров, так только те, кто прошел обучение в академии, а таких называют Этус, ведь они пользуются стандартными плетениями, а потенциал не превышает пятидесяти вуалей.
+++
Я спрыгнул вниз, высота была не проблемой, при моем-то росте, когда среднестатистических человек дышит мне в воображаемый пупок. Удар по ногам, и эта часть тротуара изуродована, ее придется заново мостить. Пружиня приземление, я согнул ноги, и опустился на четвереньки. Потом поднялся. Караем сферы восприятия, я отметил мощный всплеск силы в одной из дозорных башен в пределах видимости, там засело трое стражников. Они заметили меня, и теперь наверняка думали, что сейчас с неба начнется настоящий дождь из таких как я.
На мгновение я представил, какого им сейчас, всю ночь держать оборону от тварей, размером с большую собаку, и потому с ней можно справиться, даже безоружному, хотя и очень сложно. Но, я, другое дело. Высокий, почти в два их роста, одним своим приземлением раскрошил тротуар, да и растекающееся вокруг меня пламя, значительно выделяло на общем фоне.
Дабы усилить психологическое давление и оставить им незабываемое впечатление о себе, я развел руки в сторону, полусогнув их, и задрав голову к небу завыл. Я постарался выть на особенно низких частотах. Паника переросла в Ужас, захлестнувший все вокруг.
И тогда я шагнул к центру города.
В городе было множественные очаги, которые твари давно бы уже смяли, если бы не одно огромное "но". Эти очаги были организованы в Храмах, а также божественных часовнях. Твари, пытающиеся пролезть во внутренние помещения, либо проникнуть через окна, обволакивались белым пламенем, которое буквально за десяток секунд съедающая их плоть. Были организованы и мелкие молитвенники в домах, зачастую это были настоящие фанатики, принявшие под свое крыло немногих спасшихся.
Но меня лично мелочь не интересовала, хотя бы потому, что я задолбаюсь ждать, пока все твари сгорят в пламени веры, они скорее продавят защиту, и сомнут очаги сопротивления. Единственное что мне подходила, это Храм Искупления.
Огромное здание, в высоту сорок метров, по периметру семьдесят метров, каждая сторона. Мощная колокольня, правда, устроена по принципу стоячего колокола. Я такие колокола видел в азиатских странах. Гром колокольных ударов растекался вокруг Храма, рождая в энергетическом плане волну успокоения. Вихри, смерчи, рвущиеся нити, мелкие бесы, кружащие по тротуару, летающие драконы, вся эта мелочь растворялась в волне энергии колоколов. Мои зверушки в отличии от этих энергетических созданий, были более устойчивее, но и они испытывали боль, когда пытались приблизиться к Храму, а группы которые старались все же проникнуть сгорали, так и не добежав до стен Храма.
Но, то они действовали сами, а теперь я знаю, что могу направлять их своими желаниями, даже более того, принуждать на верную смерть. Свернув с улицы, я направился к Храму, когда до храма осталось порядка сотни метров, я позвал тварей. Это было очень трудно, ведь необходимо было четко почувствовать каждую тварь, и донести до нее свое желание. Пришлось растечься сознанием по всему городу, отслеживая каждую из тварей и тянуть их за воображаемый поводок.
Оставшееся расстояние я прошел, ощущая на себе взгляды тех не многих, кто еще остался жив и прятался в домах. Пришлось пару раз сильно дернуть поводок тварей, потому как некоторые все еще пытались убивать, но это веселье меня больше не интересовало. Мне хотелось, натравить на Храм своих детишек, приведя их к гибели, после чего можно будет уйти из города.
Все-таки трудно контролировать такую армаду, в прилегающих домах за короткое время перестала существовать сразу три очага сопротивления. Защита, которую давала вера, была раздавлена, самим фактом такой силы. Люди просто перестали верить в то, что Боги защитят их от тысяч существ. Даже вокруг Храма разливающееся мягкое свечение стало чуть тусклее. Надежда, как и вера, начали тускнеть, а уж когда я вышел на границу щита, но так, что бы меня увидели, и вовсе стало совсем тяжко. Я даже испугался, а не будет ли так, что это Твари раздавят Храм, не будет ли принятое решение еще одной ошибкой.
Задрав голову, я завыл. Вой был скорее психологическим приемом, призванный помочь мне удержать поводок над тварями, и погнать их на верную смерть. Я чувствовал их верность мне, чувствовал их желание служить мне, и чувствовал их страх перед Храмом. Слыша их жалобный ментальный плач, умоляющий дать им иную цель, мне казалось, что они щенки, маленькие и беззащитные, а я тот самый больной ублюдок, который сейчас бросает их в воду, чтобы утопить. И мне понравилось это чувство.
Со всех сторон, к Храму, хлынула волна из черных тел. Когда твари переступили невидимую для человеческого глаза линию Защитной Сферы, их тела объяло белым пламенем. Хитин истлевал, обнажая мышцы, сосуды и внутренние органы. По нервной системе тварей пронеслась волна боли, выжигающая эти самые нервы. И первые ряды падали под лапы тварей несущихся позади них.
Жуткий, предсмертный вой, умирающих тварей, каждая из которых хотела жить, рвать когтями плоть живых, служить мне. Да они не боялись умереть, они даже с радостью шли на гибель, но не в этот раз. Сейчас они знали, что сейчас они отправлены на смерть, на бессмысленную смерть. Их смерть не даст продолжения для всей стаи, не даст пищи, а от их тел не отсоединятся новые зародыши. В общем, было прекрасно ощущать это чувство, чувство быть ублюдком.
Из четырех тысяч тварей порядка пятисот умерли, так и не добежав до стен Храма. А потом началось настоящее веселье. Твари прыгали на стены, вгрызаясь в камень кладки, на ворота, на ставни, вырывая куски древесины, чтобы через мгновение превратиться в пепел. Сила, наполняющая их тела, буквально разрывала выжженное из нутрии плоть.
Ах, как же мне хотелось, чтобы в этот миг звучала музыка из песни "Living Dead Girl", правда можно было бы и со словами, пусть и ни к месту, но если не вслушиваться в смысл, то ритм и интонация в самый раз.
Сфера начала сжиматься, слишком многие потеряли веру в Искупление и Божественную защиту. Уже начинало вонять Отчаянием, даже жрецы падали на колени, перед алтарем вскрывая себе брюхо, моля о прощении собственных грехов, и дабы Божество защитило несчастных, нашедших убежище. Буйство чувств достигло своего апогея, и скоро должно было вылиться в нечто, что даже я не мог постичь.
Я видел, как нити истекающей из людей силы сплетаются в величественное и холодно-отстраненное создание, рыцарь в доспехах и с мечом из света. Я уже видел его, но на материальном плане он только начал проявляться. Увидев это, люди обезумели, и потащили на алтарь, уже кого-то из своих.
В это время, оружные отбивались, отсекая конечности и рассекая туловы тем тварям, что уже проникали внутрь Храма. Ослабленные, лишенные прочного хитина, они быстро расставались с жизнями, но на их место приходили новые твари, и все продолжалось вновь и вновь. Я думаю, что если эти людишки продержаться, то многие из них уже никогда не будут нормальными, я имею в виду психическое состояние.
Видение ангела, усилило сферу, и твари, уже не могли взобраться на стену, которая начинала светиться. Ангел вселил в людей надежду, которая усилила сферу Защиты, и та начала расширяться, вновь выжигая плоть рвущейся к людям волны тварей. А потом, дабы умилостивить божество, люди вспороли брюхо мужику....
И ангел исчез, а свечение Храма угасло, будто напряжение перестали подавать. Сминая остатки ворот, в храм ринулись сотни оставшиеся от четырех тысяч особей. Они рвали людей на куски, не заботясь о том, что это добыча, не думая об утолении голода. Я увидел, как может бесноваться тварь. Это продолжалось ровно три секунды, а потом храм взорвался.
Сила, соткавшая Ангела, выплеснулась в мир. Удар в грудь, и я, поднявшись в воздух, возникшим воздушным потоком, пробивая стены, которые устояли, под этим мощью стихии, был выброшен за пределы города.
Боль, жуткая, будто вывернули все конечности, а вдоль тела прошлись раскаленным прутом. Отстраненно я отметил, зарождающийся на месте города водоворот силы, который затягивал не только силу. На обычном уровне восприятия, я видел возникший смерч. Нет не так, СУПЕР СМЕРЧ. Он расширялся, сравнивая город под фундамент, вырывая каменные плиты, круша дома, выворачивая какие-то блоки, заложенные глубоко в землю, он рвал на части, растирал в пыль.
Я поднялся и начал отступать. Картина, представшая передо мною, была куда более величественная чем, та которую могли видеть простые смертные. Я видел как в горниле этого Смерча, разгоралось пламя, пламя горевшего пространства. И тогда я побежал, максимально быстро, пожирая пространство тридцати метровыми прыжками.
Через три минуты, мощный взрыв сотряс землю. Я не оглядывался, а бежал. Мне ненужно было оглядываться, чтобы видеть разрастающуюся полусферу плазмы, которая перерождалась, в до боли знакомую грибовидную форму. Волна горячего воздуха подхватила меня, и крутанув приложила об землю, протащив уже второй раз. Мне это напомнила, нырок вдоль волны прибоя, когда тебя кружит и тащит по дну водоворота, а потом всегда приходила обратная волна.
Я прижался к земле брюхом и вцепился в нее своими лапами, погрузив когти в землю. Но меня все равно тащило обратно. И тогда я пополз в перед, чтобы хотя бы остаться на месте.
Испытывая настоящую эйфорию, от борьбы, я, почему борцы, раз за разом выходят на мат, а рукопашники и боксеры на ринг. Важна не победа, важен сам процесс борьбы, соперничества, ты или противник. Противник или ты. Только мой кайф был куда лучше, тут был я и стихия, природа, рядом с которой любой из противников щенок.
Но обратная волна длилась меньше, всего секунд десять. Когда тяга закончилась, я поднялся, и во всю глотку закричал. Повернувшись к городу, и глядя на зарево остаточного в атмосфере свечения, да и на пляску сил, которые были мне видны, я вздернул руку в высь, а кисть второй руки положил на локтевой сустав, показывая всем умершим и выжившим, стихии и природе, всем известный жест.
— Я же сказал — вновь вскричал я — Всех убью один останусь. Все сдохните. — и уже разрывая свои легкие добавил — Убивай... убивай... убивай... Убивай или Умри....
+++
Я шел до самого рассвета, прежде чем натолкнулся на эту придорожную таверну. Еще не отойдя оттого, что я пережил, и, игнорируя здравый смысл, говорящий мне, что тут можно вновь влиться в человеческое общество, рассказав о чудовищном катаклизме, разрушившем мой дом, подразумевая ударную волну взрыва. Но я хотел крови, как в кабаке, всегда хочется последнюю рюмку с браткой, за то, что все же встретились.
Проигнорировав дверь, я прошел сквозь стену. Нет, она честно попыталась меня остановить, но задор во мне был столь велик, что я раскидал камни, обрушив второй этаж. Круша здание, я не обращал внимания, на то, что под обломками гибнут люди, благородные и простолюдины, господа и слуги. Собственно мне было уже не важно, от моих ли когтей они погибнут, важен был сам факт их гибели. Истекающая от них сила, устремлялась ручейком ко мне, вливаясь в мое тело, разжигая огненную ауру, помимо моего желания.
Закончив с главным зданием, где были постояльцы, я принялся за конюшню, мысленно отметив тех несчастных, что спешно убегали. Это была прислуга, их я успею догнать. Сминая ударами лап, тулова коней, а то и разбивая им черепа, хвостом я крушил опору крыши, разбивал стены, мне хотелось еще больше.
И тогда я побежал за людьми. Хватая, их я, рвал им ноги и жила, чтобы они уже не могли ходить, но жили. Опыт, полученный в подземелье города, позволил мне вовремя остановиться, когда человек уже вставал на грань смерти, от шока. Мне даже понравилось изображать кота, поймавшего мышку. Я пару раз мяукнул, упиваясь тем экстазом который, наверное, давно перешел в исступление. Да, наверное, оно так и было.
Когда я понимал, что "мышка", более не доставляет мне удовольствия, я отрывал ей голову, и переходил к следующей, пока не остался совсем один. Точнее, это я так думал.
— Повеселился? — источник звука, был у меня за спиной, в десяти метрах, но проблема в том, что ни материальных объектов, ни энергетических за спиной не было.
Как и всегда я повернулся медленно, очень медленно. Желай говорящий нанести удар, давно бы уже ударил.
Мои глаза, увидели, то, чего не видело пространственное зрение, обонятельное, слуховое и вкусовое, оно увидело того, кому не было место в этом месте. Мы смотрели друг на друга, и я понимал, что он ждет. Ждет, что я ударю, атакую, нападу, понимайте, как хотите.
— Ферми!!! — и я улыбнулся, и раскрыв свои объятия двинулся к нему.
Удивление, проскользнувшее на лице темноволосого юноши, одетого в слегка экстравагантный костюм, который я видел на обложках книг, о далеких космических империях, сделал шаг назад, а потом улыбнулся.
— Знаешь, твое погоняло полностью соответствует твоей нынешней сути — и уже посерьезнев добавил — Я рад тебя видеть Чума! Поговорим?
— Поговорим! — остановившись, я понял, что объятий не будет. — Тем более, что у меня много к тебе вопросов. И прошу, ответь на них не как Дворецкий.
— Ты видел Дворецкого? — ошеломлено глядя на меня, произнес он — Когда? Где? Что он сказал тебе?..
— Не давно, — прерывая поток вопросов — А насчет, того, "что он мне сказал?". Да ни черта не сказал, так пару фраз и не более. Кстати, а кто он такой?
— Ты че, Андрюха — это плохо. Ферми, когда переходит с погоняла на имена, значит о чем-то охрененно сложном думает, именно охрененно — Это Сергей! Черный, мать его.... — и тут же подняв руки, сразу же воскликнул — Извини — знает, что не люблю такие ругательства.
— Пойми — продолжил он — Он ведь тварь не спросясь нас загнал в эту вселенную. И пусть сделал предельно могущественными, дав бессмертие, дав мощь, он тварь, лишил нас, нашего посмертия. Мы ведь теперь даже сдохнуть не можем...
В его голосе чувствовалась некая фальшь. Нет, конечно, он был зол, и это было, правда, вот только насчет бессмертия он лгал. Волна силы, от его слов, возникшая в этот миг, пахла ложью.
— Расскажи! Я тут не давно, пока еще плохо ориентируюсь.
Он усмехнулся, а потом, сел, будто в кресло, вот только кресла не было. Отставив руку, в его руке возник бокал, наполненный, судя по запаху вином, не буду говорить какого качества, ибо не разбираюсь.
— Помнишь, в девяносто шестом. Тупой молодняк. Тебя тогда Молчуном кликали, а меня Лысым. — он усмехнулся, я тоже вспомнил то время, хорошее было время — Серега, тогда предложил поиграть в Сатанистов. Мы ведь полгода во все черное одевались, именовали себя Его Дланью?
