Spice and Wolf 5

Лоуренс обнаружил, что мысленно кивает.

Если это было правдой, то статуэтки, скорее всего, изготавливали те же самые бродячие каменотесы, каких архиепископ нанимал для починки своего кафедрального собора. Обычно, когда каменотесы заканчивают чинить искусную каменную резьбу в соборе, они либо отправляются в другое место, либо занимаются разной работой по мелочи.

Но объем работ определенного типа ограничен, что вызывает трения между группами каменотесов в пределах страны. И по иронии судьбы именно бродячие каменотесы, проводящие время в оттачивании своего мастерства, были самыми способными; лишь они могли поддерживать в должном состоянии искусную каменную резьбу в соборах.

Поэтому в городах, где были кафедральные соборы, всякий раз, когда им требовалась починка, местные каменотесы волновались, что у них украдут их работу и что они станут никому не нужны.

Идея Ив, требующая работы по камню, избавляла их от этих тревог.

Она служила мостиком между кафедральным собором, желающим нанимать бродячих каменотесов лишь тогда, когда в них была нужда, городом и самими бродячими каменотесами. И тогда Ив могла сказать архиепископу, что ренозский епископ желает с ним познакомиться, и потом извлекать прибыль из перевозки статуэток из города в город.

Это была идеальная ситуация: в выигрыше оказывались все ее участники.

— Я рада, что ты понимаешь. Так проще будет объяснить. Все было так, как ты сказал. Я довольствовалась маленькой прибылью при продаже статуэток, потому что рассчитывала, что здешний епископ станет архиепископом. Но...

Лоуренс не мог понять, был ли прокравшийся в голос Ив металл ее игрой или же проявлением трудно сдерживаемого гнева.

Однако пока все факты стыковались; история Ив звучала даже слишком правдоподобно.

— По мере того как епископ греб деньги от сделки со мной и укреплял свою власть, люди вокруг него начинали понимать, какова его цель, и он принялся уничтожать препятствия, которые были у него на пути. Нынешняя ситуация послужила ему удобным поводом избавиться от меня. Он мне многим обязан. Возможно, он думал, что чем дольше я буду рядом с ним, тем больше в конце концов потребую. И, разумеется, я именно это и собиралась сделать. Я имею на это полное право. Но он решил, что лучше иметь дело с готовой торговой гильдией, чем с торговцем-одиночкой, который только создает себе имя. Даже я могу понять его резон, но это не значит, что я с ним согласна.

Лоуренс подумал про себя, что гнев обжигает так же зримо, как пламя.

— В общем, мы начали спорить и в итоге разругались, — закончила Ив.

Сидящая рядом с Лоуренсом Хоро была столь тиха, что можно было вообще забыть о ее присутствии здесь.

Лоуренс вновь прокрутил в голове рассказанную Ив историю.

Она выглядела абсолютно последовательной. По правде сказать — настолько последовательной, что это было подозрительно.

Если она была ложью, то так хорошо состряпанной, что Лоуренс был почти не против все равно иметь с Ив дело.

— Понятно. Вот, значит, почему тебе было так трудно обращать твои статуэтки в деньги и почему ты не можешь просто сидеть и ждать следующей северной экспедиции.

Ив молча сидела под своим капюшоном; ее молчание резко контрастировало с недавней многоречивостью.

Лоуренс сделал глубокий, тихий вдох.

Он закрыл глаза.

Если он будет сомневаться даже в столь непротиворечивой истории, ему вообще любую сделку будет трудно заключить.

С другой стороны, возможно, он только обманывает себя.

Лишь торговцам, которые постоянно обманывают других и которых постоянно обманывают другие, приходится волноваться о подобных вещах.

— Понятно, — наконец произнес он, высвобождая задержанный в легких воздух.

Он заметил, что плечи Ив чуть шевельнулись.

Он был уверен, что это не притворство.

Ни один торговец не способен оставаться абсолютно бесстрастным в подобные моменты.

— Давай обсудим подробности дела, — закончил он.

— ...Давай.

Лоуренсу показалось, что в тени капюшона Ив мелькнула улыбка.

Ив протянула руку.

Лоуренс ее пожал; рука Ив еле заметно дрожала.

* * *

Позже Лоуренс, Ив и Хоро отправились в город.

Вовсе не для того, чтобы отпраздновать свежезаключенный договор. Торговцы ничего не празднуют, пока прибыль не окажется у них в руках.

Определить, когда именно Совет Пятидесяти озвучит свое решение и тем самым спустит с цепи свору торговцев, желающих взять торговлю мехами в свои руки, было совершенно невозможно, так что нужно было раздобыть необходимую сумму денег как можно быстрее.

Поэтому в город они отправились, чтобы договориться с торговым домом, который должен будет дать им деньги и взять в залог Хоро.

Назывался он "Торговый дом Делинка".

Располагался он в удобной близости от порта, но здание было маленьким и без собственного погрузочного двора.

То, что это торговый дом, выдавал лишь флажок, скромно висящий над дверью.

Однако каменная кладка была столь хороша, что между камней не протиснешь и волоса, а здание, хоть и пятиэтажное, не льнуло к соседним.

Поближе приглядевшись к флажку, тускло освещенному масляным фонарем, Лоуренс понял, что перед ним вышивка высшего качества. На фоне туманно-серых камней он придавал торговому дому впечатление скорее маленького гиганта, нежели какого-то недавно расцветшего предприятия.

Лоуренсу показалось, что отношение этого торгового дома к публичности было не таким, как у других.

— Я Луц Эрингин, представитель Торгового дома Делинка.

Обычаи торговцев, имеющих дело с разными товарами, широко разнились.

Четверо мужчин из Торгового дома Делинка вышли поприветствовать Лоуренса и компанию; все они были облачены в одинаковые одежды, никто не выделялся на фоне остальных.

Лоуренс слышал, что в организациях, торгующих людьми, качество товара всегда оценивают сразу несколько человек. Эти четверо, вне всяких сомнений, были высокопоставленными фигурами в Торговом доме Делинка.

— Я Крафт Лоуренс.

Лоуренс обменялся рукопожатием с Эрингином.

Рукопожатие этого человека было каким-то мягким; на губах застыла неясная улыбка, не дающая понять, что он думает.

У тех, кто торговал овцами, были громкие, подобные собачьему лаю голоса. А это, значит, улыбка работорговца?

Затем он обменялся рукопожатием с Хоро, и его глаза, когда он ее рассматривал, казались то ли змеиными, то ли ящеричьими.

Ив убрала капюшон, но приветствиями ни с кем не обменивалась. Возможно, именно этот торговый дом выступал посредником, когда ее саму продавали богатому торговцу.

— Прошу, присаживайтесь, — предложил Эрингин, и все уселись на обитые войлоком кресла, хорошие, с хлопком внутри. — Я уже слышал подробности от достопочтенной главы рода Болан.

"Поэтому не будем тратить время на пустопорожнюю болтовню", — похоже, имел в виду он.

Лоуренс совершенно не намеревался торговаться. Он понятия не имел, каковы цены на юных девушек-аристократок.

— Я хотел бы спросить одну вещь, — произнес Эрингин. — Я слышал, ты, господин Лоуренс, принадлежишь к Торговой Гильдии Ровена?

Трое мужчин позади Эрингина сверлили Лоуренса взглядами, стоя совершенно неподвижно.

Лицо каждого из них ничего особенного не выражало, но все вместе они создавали атмосферу какого-то беспокойства.

Даже Лоуренс, привычный к заключению договоров, ощущал давление.

Возможно, это была их тактика: если тебя таким вот людям продали, очень трудно будет им лгать.

— Да, — коротко ответил Лоуренс, и исходившая от трех мужчин давящая аура тут же исчезла.

Похоже, они действительно пытались вытянуть из него правду.

— Ровен, значит. Должно быть, ты много раз вел дела с лордом Голденсом. По-моему, именно от него я узнал, что у твоей гильдии зоркий глаз.

Невольно Лоуренс почувствовал себя неуютно при упоминании одной из центральных фигур в своей гильдии — хоть он и понимал прекрасно, что Эрингин упомянул лорда специально, чтобы Лоуренс ощутил невозможность бегства.

— Если ты принадлежишь к такой гильдии, с тобой следует считаться, безусловно, и твоя спутница — девушка благородных кровей. Теперь, если мне будет позволено, я скажу, к какому решению мы четверо пришли.

Ив говорила, что ожидает получить 2500 монет.

Улыбка Эрингина стала шире.

В любом мире сила принадлежит тем, у кого деньги.

— Две тысячи монет Тренни.

Это было меньше, чем ожидалось, но и две тысячи монет должны будут принести громадную прибыль.

Колоссальным напряжением воли Лоуренс сумел не выдать, что силы покидают его измученное волнением тело. Ив, похоже, чувствовала себя так же.

Она заставила свое лицо остаться бесстрастным.

— Госпожа Ив говорила о двух с половиной тысячах, но мы не можем заключать сделки такого объема с одиночными торговцами. Эти деньги для... торговли мехами, верно? Взамен мы откажемся от нашего обычного сбора за посредничество и выплатим всю сумму целиком. Но такого количество серебра у нас сейчас нет, так что мы выдадим шестьдесят золотых румионов.

Один золотой румион стоил примерно тридцать монет Тренни. Лоуренс плохо представлял себе, как обстоят дела конкретно в Ренозе, но при покупке товаров, а не других денег, румион обладал значительной мощью.

Повернуться могло по-всякому, но, вполне возможно, на эти деньги удастся купить больше шкур, чем на две тысячи серебряков Тренни.

Но что поразило Лоуренса еще больше, так это их готовность выдать всю сумму полностью.

Обладание дорогими монетами само по себе имело ценность. Золотые и серебряные монеты были средством на все случаи жизни, при надобности их можно было даже переплавить; конечно, они были куда ценнее, чем записи на бумаге.

Когда человек писал свое имя на бумаге и брал в долг деньги, было в порядке вещей брать с него за это определенную сумму.

Но не в этот раз.

— Очень великодушно с вашей стороны, — пробормотала Ив.

— Это вложение в будущее, — ответил Эрингин, и его улыбка стала еще шире. — Ты умна. Тебе удавалось извлекать выгоду из расположения нашего города и состояния дел в нем. Мы не сомневаемся, что успех этой сделки позволит тебе достичь еще больших высот, и мы хотим разделить с тобой этот успех. И кроме того... — он повернулся к Лоуренсу, — ты везучий человек. Не иначе как сама судьба свела вас двоих. Ты не теряешь голову от возбуждения перед столь крупной сделкой. Мы уверены — это потому, что ты привык к удаче. В нашем деле удача очень важна. Тот, кто к ней непривычен, может допускать ошибки. Тебе мы в этом отношении доверяем.

Лоуренс мысленно восхитился тем, как этот человек определяет ценность своих собеседников, но в то же время от него не ускользнуло, что его восхваляли лишь за его везучесть.

Он пытался понять, следует ли ему возрадоваться или оскорбиться, как вдруг у него возникло ощущение, что сидящая рядом Хоро хихикает над ним про себя.

— Наша работа подобна закладке золотого рудника. Чтобы найти партнеров, мы не постесняемся вложить деньги.

— Итак, как мы получим деньги, которые утихомирят столько длинных языков?

Эрингин улыбнулся, услышав вопрос Ив; похоже, впервые за все время он был искренен.

— Ты собираешься покупать меха у Аркие? У тебя хороший глаз. Я бы с удовольствием выслушал твой секрет —

— Я сейчас немного хриплю. Больно говорить, — перебила Ив.

Это вовсе не казалось обменом шутками. Слова Ив были тверды, слова Эрингина гибки и угрожающи, точно змеи.

Странный был разговор; ничего подобного Лоуренсу слышать не доводилось.

Конечно, далеко не всегда участники переговоров прекрасно ладили друг с другом; но между этими двумя отсутствовала элементарная вежливость.

Каждый из них, пока делал деньги сам, нисколько не волновался о благосостоянии другого.

Это было ясно как день.

— Передача денег? Когда тебя устроит.

— Как ты считаешь? — спросила Ив, впервые обратившись к Лоуренсу.

Заранее они об этом не договаривались, так что Лоуренс сказал что думал.

— Трудно спать, когда ночь освещена столь яркими монетами, — лишь благодаря сидящей рядом Хоро Лоуренс сумел выпрямиться и выжать тонкую улыбку.

Эрингин сделал удивленное лицо, потом улыбнулся и пожал плечами.

— Достойный ответ! Чем большими деньгами человек управляет, тем выше его гордость. При такой свободе легко стать надменным и заносчивым. Но твои слова, скромные и вместе с тем острые — вот истинная свобода. Нам всем стоит у тебя поучиться.

Эрингин что, с такими ошеломляющими суммами каждый день имел дело? Даже посреднические деньги с двух тысяч серебряков были бы весьма немалыми, а он от них отказался не моргнувши глазом.

Это ли ожидает любого торговца, поднявшегося над другими?

— Что ж, тогда мы выплатим их тебе непосредственно перед тем, как вы отправитесь покупать меха?

Лоуренс не был уверен, что по этому поводу думает Ив, и потому не стал отвечать сразу, давая ей возможность высказаться, если хочет. Но она промолчала.

— Да, будьте так добры, — кивнул Лоуренс.

— Хорошо, — и Эрингин протянул руку.

Лоуренс протянул свою. Рукопожатие было самую малость крепче, чем предыдущее.

Не поворачиваясь к Хоро, Эрингин протянул руку Ив; они тоже обменялись рукопожатием. Несмотря на довольно резкие переговоры, похоже, остатки цивилизованности между ними еще сохранились.

— Помолимся за успех сделки, — произнес Эрингин, закрыв глаза, хотя непохоже было, чтобы он верил хоть в какого-нибудь бога.

Что-то божественное было в этом духе — духе торговца, который ставил доход превыше всего и на пути к доходу готов был растоптать любого бога.

— Неприятный тип, — заявила Ив, когда они покинули здание торгового дома, подписав множество разных бумаг.

Ее слова чуть ли не дымились от чувств; это показалось Лоуренсу несколько странным.

— Никогда раньше не встречал таких, как он. Лишний раз осознаю, какой я мелкий торговец, — честно признался он. Ив взглянула на него из-под капюшона и несколько секунд молчала.

— ...Ты в самом деле так думаешь? — наконец произнесла она.

— Да. Я из кожи вон лезу, чтобы заработать несколько сотен монет, а сейчас увидел совершенно другой уровень.

— Однако ты с ним очень умно держался.

— А, ты про это, с золотыми монетами?

Ив кивнула и медленно зашагала прочь.

Лоуренс взял Хоро за руку и направился следом за своим новым партнером. Хоро, похоже, прекрасно понявшая свою роль, послушно молчала все это время. Но взяв ее за руку, Лоуренс ощутил, что она горяча.

Судя по всему, взгляд Эрингина не понравился и ей.

— Слышать такие умные вещи приходится нечасто, — продолжила Ив. — Ты выбил Эрингина из колеи. Не будет впредь недооценивать бродячих торговцев.

— Я польщен, — ответил Лоуренс. Раздался грубый смешок Ив.

— Ты уверен, что ты не сын какого-нибудь богатого торгового дома?

— Бывают вечера, когда я тоже так думаю.

— Все, я сдаюсь, — пробормотала Ив, и, для разнообразия, ее взгляд из-под капюшона помягчел. — После такой речи выпить не желаешь?