Легенда об Огненном Змее (Агентство "Лилит" - 2)

— А когда они стали выплывать из бездны? Я слышала, что ещё два-три десятка лет океанология не знала такого вида.

— Два-три десятка лет, — улыбнулся Астерий. — Скорее три, чем два.

— Понятно. Они тут появились, когда Охи помог даркмейстерам сделать тоннель на Хангар-Тану. Он корит себя за то, что нарушил пространственно-временную ткань и река времени вырвалась наружу. Он сказал, что скоро в моём мире воцарится хаос. И он уже начался. Он уже проник в мой город... Джонни и его клиенты говорили о том же. То есть не о реке времени, конечно, но именно обо всём об этом.

— Джонни — один из тех парней? Я их толком не разглядел.

— Да. Самый молодой. В отсутствие Терри он возглавляет её агентство. А эти двое — учёные. Их обвинили, что они не заметили там, где урмиане надумали строить, готовый к извержению вулкан. Когда всё это началось, все решили, что это вулкан, но потом увидели, что лава выплёскивается какая-то странная, и даже не столько лава, сколько огненная вода, которая потом застывает, как янтарь, да ещё стали выползать из-под земли такие вот твари, и никто не может понять, в чём дело.

— Разумеется. Никто же не знает, что маги вместе с представителями древней расы сделали мост с Огненным миром, да ещё и явно причинили ему вред. Да, хаос начался там, принцесса, а теперь перекинулся на твой мир. На второй из твоих миров.

— Но как? Я не понимаю... Они выходят из-под земли. Как они пробиваются сквозь твёрдые породы? Как это вообще всё...

Я замолчала, поймав себя на том, что задаю бессмысленные вопросы. Охи говорил о реке времени, о материи, способной изменяться и прокладывать путь сквозь... Да, наверное, сквозь что угодно. Когда нарушена ткань бытия, все преобразования приобретают стихийный характер. И эти порождения хаоса способны прогрызать дыры в любой материи и изменяться сами. Но до чего же приятно держать руку на горячей голове этого дракона. Даже приятней, чем, придя с холода, прижать озябшие руки к нагревателю. Тепло, которое исходило от этого ящера, не просто согревало меня. Оно наполняло меня бодростью.

— О чём это вы? О том мире, где земля рождает таких вот ящериц?

Ламия, о которой мы уже почти забыли, смотрела на дракончика с интересом. Я бы даже сказала, мечтательно, если бы могла совместить мечтательное выражение с этой жуткой физиономией.

— Мне он нравился. Я бывала там, но давно. Эти юноши-воители так прекрасны. Демиры — так звали другое племя — мне тоже нравились, но альды... — старуха немного помолчала, жеманно опустив желтоватые сморщенные веки. — И как всё самое прекрасное, они были почти недоступны. Я соблазняла их только тогда, когда рядом не было их зверей. Этих огромных кошек. Они чуяли опасность, видели меня такой, какая я есть, и это передавалось людям. Но люди не всегда были рядом со своими лурдами, у людей и зверей иногда разные дела, и тогда мне удавалось... Да не смотрите вы на меня так. Я не пила их кровь и не ела их плоть. К тому времени я уже не нуждалась в грубой пище. А маленькую принцессу Дию я вовсе не хотела губить. Она была такая...

— Кого? — я аж подскочила на месте. — Как ты её назвала?

— Это родители её так назвали, — поправила старуха. — Дия. Она была дочерью верховной правительницы альдов.

— У них был матриархат?

— Что?

— Власть женщин, — пояснила я.

— Не знаю... Они там все мечами махались. И жили очень странно. По-моему, женщины у них чаще с женщинами спали, чем с мужчинами, да и те друг с другом вовсю любовью занимались.

— Там царила свободная любовь, — сказал Астерий. — Альды заключали браки и заводили семьи, но при этом супруги могли иметь любовников и любовниц. Они вообще не придавали особого значения верности в том, что касается постельных дел. Позором было предать друга, кинуть своих в бою, струсить. У них вся жизнь вокруг воинской доблести строилась. Чадолюбием они не отличались, к тому же женщине-воину частые беременности были ни к чему, но всё равно считалось, что долг каждой супружеской пары — родить хотя бы одного ребёнка. А правителю или правительнице уж хоть как был нужен наследник. Или наследница. Главой племени становился старший ребёнок в королевской семье. Независимо от пола. Если он, конечно, здоров был.

— То есть власть была наследственной?

— В общем да, хотя слабого правителя или запятнавшего себя каким-нибудь дурным поступком могли сместить. Я всех тонкостей не знаю. Думаю, она тоже.

— А может, и побольше тебя знаю, — въедливо возразила старуха. — Я там чаще бывала, к тому же умею проникать в мысли людей, видеть их мечты. Я получше тебя в людях разбираюсь. Бедняжка Дия вряд ли стала бы правительницей. У неё не было лурда. Он не то погиб, не то умер от какой-то болезни. А человек, потерявший лурда, не мог занимать у них высокое положение. Ведь он лишался благословения Эльген-Лурда и Тефны — их богов. Человек иногда находил нового лурда, но это было трудно. Кажется, связь между ними уже не та была. Когда девочка уснула в той пещере, я вошла в её сон. О, это было интересное путешествие, и хорошо, что эта странная малышка ушла в свои грёзы навсегда. Откуда ты про неё знаешь, Златовласка?

— Мама рассказывала. Иногда она даже называла меня этим именем. Дия. А когда была недовольна мной, говорила, что я не достойна его носить. Да она и вообще считала, что я его не достойна. Думаю, ей было просто приятно называть меня иногда именем легендарной принцессы её мира, тем более что оно звучало как уменьшительное от Диана.

— А что именно она тебе рассказывала о принцессе Дии? — Ламия даже поудобнее устроилась в своём углу, как будто приготовилась слушать интересную сказку.

Астерий молчал, но было видно, что его эта история тоже заинтересовала.

— Да она в общем-то немного рассказывала. Говорила, что в детстве Дию, дочь королевы Антемы, похитили злые карлики-маги, чтобы принести в жертву Великому Змею, который жил глубоко под землёй. Слова "аскейр" я от неё не слышала. Она не рисковала употреблять слова, которые могли её выдать, поскольку скрывалась от урмиан. Теперь я понимаю: мама рассказывала о своём мире, употребляя только те названия, какие были известны посетителям сайта "Сообщество далейран". А уж как они попали в сеть и распространились по всей Ариане, я не знаю. По-моему, что любая секретная информация всегда в той или иной степени просачивается ...

— В какую сеть? — спросила Ламия.

— Всё равно не поймёшь, безграмотная старуха, — не глядя в её сторону, беззлобно обронил Астерий.

— Это такая... очень тонкая материя, которая хранит информацию. То есть все знания, картины, образы... Всё это попадает словно в сеть и хранится там.

Я старалась объяснить как можно более доходчиво, и наградой за эти старания было насмешливое фырканье:

— Я и так знаю, что тонкая материя наву хранит всё. И зачем называть её сетью? Лучше уж тогда паутиной.

— Можно и так. Иные залипают там, как мухи, и совсем выпадают из нормальной жизни... У нас есть приборы, которые позволяют извлекать эти знания из сети и отправлять куда угодно.

— Понятно, — уважительно кивнула старуха. — У вас тоже есть хорошие маги. Так у вас знают об этом Огненном Мире?

— Немного знают, а остальное домысливают. Есть масса сайтов... Таких огромных хранилищ текстов и картин. Сайты о погибших и неосвоенных мирах. В основном о погибших. И ещё о тех, которые по тем или иным причинам пока невозможно как следует изучить. Люди используют известные им знания об этих мирах, а остальное придумывают, в результате создают миры, которые хранятся только в сети, в этой тонкой материи. Причём многие люди любят придумывать, что они потомки прежних обитателей этих миров. Далейра, как у нас называют Огненный Мир, очень популярна, и получается, что половина арианской молодёжи — потомки тамошних правителей. И не только молодёжь такими фантазиями занимается. Никто бы не удивился, узнав, что мама рассказывает мне, что мы с ней потомки альдов. Поэтому она не боялась мне это рассказывать, но она употребляла только те названия, которые гуляли по сети, и избегала тех слов, которые могли бы её выдать, если бы я в разговорах с подружками что-то такое сболтнула. Так вот... Великий Змей считался у карликов-магов отцом всех змей и драконов и вообще создателем всего мира. Они ненавидели альдов и демиров. Демирами называли другое человеческое племя, которое жило в Огненном Мире. Это племя мастеров. Но особенно карлики ненавидели альдов — потому что те не хотели поклоняться Отцу-Создателю Мира и приносить ему жертвы. На Далейре как раз были тяжёлые времена. Ящеры расплодились в огромном количестве и пожирали на планете всё живое. Пророки Великого Змея говорили, что он смилостивится только в том случае, если альды принесут ему в жертву принцессу. Но альды защищали своих детей. И защищали свой мир от свирепых ящеров. Злые карлики-маги похитили принцессу Дию, но её лурд нашёл её и спас. Помог ей бежать из плена. Им удалось одолеть ящеров, которые стерегли Дию, и она вернулась домой верхом на побеждённом драконе. А когда Дия выросла, она вообще спасла свой мир от драконов и змей.

— Каким образом? — поинтересовался Астерий.

— Сражалась с этими чудовищами во главе своего племени.

— А разве все правители альдов не делали то же самое? Альти-лурду всегда сражались с аскейрами.

— Да, но в тот период драконов развелось слишком много и они были особенно свирепы. Ещё мама говорила, что по легенде принцесса Дия не умерла, а спит зачарованным сном в какой-то пещере или плывёт в священной ладье по реке, которая отделяет мир живых от мира мёртвых. А по другой версии она возвращается из царства мёртвых, когда её племени грозит опасность... Короче, смысл в том, что она и её лурд могут вернуться и снова спасти свой мир.

— Да там уже и спасать-то нечего, — Ламия произнесла это с искренним огорчением. — А красивая была планета. Недавно я сунулась туда и чуть не сгорела. Хотелось бы мне побывать в её прошлом, но я не умею путешествовать во времени. Разве что через чей-то сон... Вот с этой девчонкой, может, и получилось бы... Хотя вряд ли. Надо ещё какой-нибудь магический предмет из того времени, куда хочешь попасть. Это помогло бы совершить переход. Последний раз я была на Хангар-Тану через три с половиной тамошних года после истории с маленькой принцессой. Один симпатичный воин заснул у входа в пещеру возле рощи. У него были замечательные сны, но их охранял его лурд, и мне пришлось уйти.

Я заметила, что моя рука больше не касается кожи ящера, и, посмотрев на него, обнаружила, что он стал меньше.

— Понял, что защищаться не от кого, и возвращается к своим обычным размерам, — сказал Астерий. — Думаю, я знаю, как вырастить его к завтрашнему дню, чтобы тебе было удобней на нём ехать.

— Куда? — опешила я.

— Послушай, красавица, не хочешь и завтра заглянуть сюда на огонёк?

Это он уже обращался к Ламии, которая выглядела очень бледной, а местами даже начала просвечивать, как призрак в мистическом фильме. Красноватые блики, до сих пор скользившие по комнате, погасли. Алая Звезда зашла, а значит, Ламия начала слабеть и вскоре должна была утратить то подобие плоти, которое обретала лишь на несколько часов. Вопрос Астерия привёл её в такое замешательство, что она ненадолго обрела прежние краски.

— Что ты сказал?

— Завтра это окно будет открыто для тебя. И тебе обеспечено путешествие в мир грёз. Ты сможешь снова посетить ту красивую планету. Вместе с Дианой.

— Астерий, ты меня приглашаешь? И даже предлагаешь угощение? Что с тобой? Ты неожиданно узнал, что смертен да ещё и неизлечимо болен, и решил напоследок помириться со своими врагами?

— Даже если я стану смертным и больным, а этого не будет, то с чего бы я стал по этому поводу мириться со своими врагами? Да у меня их и нет. Есть существа, которые меня интересуют, есть те, которые не интересуют, а есть те, кого мне противно видеть. Ты меня в данный момент интересуешь. Ты ведь можешь снова попасть в то время, спустя три с половиной года после встречи с принцессой Дией?

— Возможно, и смогу, если постараюсь. И если сон об этом мире будет ярким. Вопрос в том, увидит ли она сон об Огненном Мире.

— Так может, достаточно, если она представит его себе?

— Ну, хотя бы так... Ты была там, детка?

— Нет, но видела. Правда, только один пейзаж, когда открылись врата. А зачем...

— Вот и прекрасно, дорогуша, — оживилась старая карга. — Уверена, ты сможешь представить его себе во всей красе. Да и зеркало нам поможет. Астерий, а зачем нашей Златовласке в Огненный Мир?

— Хороший вопрос, — усмехнулась я. — Сама хочу его задать, да вот тут трудно слово вставить.

— Разве ты не хочешь побывать на своей второй родине? — спросил Астерий. — Ламия говорит, ты очень похожа на принцессу Дию...

— Точно, — подтвердила старуха. — Лет через пять она бы такая и стала.

— Пять лет по далейранскому времени, — уточнил Астерий. — А по земному через десять. Девочка погибла в возрасте десяти земных лет. Ламия побывала в том мире через три с половиной года по-далейрански, значит, через семь лет по земному измерению времени, насколько я знаю, общепринятому сейчас у всех потомков землян, где бы они ни жили. Разыграем сценарий, что принцесса чудом выжила и вернулась через несколько лет к своему родному племени. Тебе сколько?

— Почти двадцать один. Но...

— Но выглядишь ты не старше семнадцати. То есть лицо-то у тебя как раз старше твоего истинного возраста...

— Что?!

— Да нет, я не к тому, что тебе пора пластику делать. Я имею в виду выражение. Это придаёт тебе особую привлекательность. Нежное такое личико, ангельское, как у вас говорят, но видно, что это маска, под которой... Твоя внешность — как чистый пруд, поросший красивыми белыми лилиями, но мало кто знает, что сей водоём заколдованный, что под этими лилиями не золотистый песочек в паре метров от поверхности, а бездна почище Тартара. Сочетание твоей подростковой хрупкости и золотых кудряшек вот с этой глубиной, которую не все видят, но уж поверь, многие чувствуют и боятся... Это в тебе привлекает больше, чем твоя красота в обычном смысле слова. Роль Дии тебе подходит. Девушка, уцелевшая в плену у сахов, этих карликов-магов, и не должна выглядеть наивно-милой, даже если ей всего семнадцать. К тому же альды взрослели рано. Они рано становились воинами и в четырнадцать лет отвечали за свои поступки уже как взрослые члены племени. Думаю, роль принцессы Дии тебе подходит. И у тебя есть шанс вернуться к своему племени верхом на драконе. Совсем как в легенде...

— Никогда не мечтала об актёрской славе и не уверена, что сумею обмануть близких Дии, выдавая себя за неё. И уж совсем не уверена, что хочу их обманывать. К тому же ты говорил, что я могу жить только здесь и то неизвестно, сколько я тут продержусь.

— Я заметил, что материя твоего родного мира, вернее, мира твоих предков, действует на тебя благотворно. Разве ты сама это не чувствуешь?

Чувствовала я себя и впрямь гораздо лучше, чем до общения с огненной ящерицей. Она больше не светилась и мирно спала в углу комнаты между камином и стеной. Сагн сидел рядом с ней и смотрел на неё так, словно решал какую-то дилемму. Но думаю, не такую сложную, какая сейчас стояла передо мной.