Атолл

Спал я плохо. Периодически открывая глаза и видя обеспокоенное лицо Пятницы понимал, что враги со скал никуда не делись. Когда я проснулся, солнце клонилось к закату. Я попытался спросить Пятницу приходила ли Миа, но разговор у нас не завязался, как я не махал руками, изображая птицу. Вскоре догадался сам, что её не было. Хотелось пить, а воды не было, а значит не было и Мии. Странно, но, учитывая скорость её передвижения по местным рельефам, она давно уже должна была появиться. Я отогнал от себя все нехорошие мысли, объяснил Пятнице, что настал мой черёд дежурить.

Перед наступлением темноты я действительно заметил несколько раз мелькнувшую в скалах фигурку. У меня начали возникать некоторые подозрения. С такого расстояния трудно идентифицировать человека, но по моторике движений создавалось впечатление, что это один и тот же человек. Кроме того совсем неясно, зачем враги так себя демаскировали. Я бы играл в блеф до последнего момента. Мало ли, вдруг прокатит? Человек же вверху явно рисовался напоказ. Или же...

Или же они там что-то сооружают, чтобы спуститься вниз всем сразу. Как я об этом сразу не подумал? Какую-нибудь платформу. А может у них есть не один десяток верёвок. Тоже вариант дружного спуска вниз. Но почему наверху мелькает одна и та же фигура?

Стемнело, и я решил разбудить Пятницу. Слишком мне всё это не нравилось. Негритёнок должен быть на подхвате. Среди ночной тиши и шелеста прибоя услышал какой-то шорох. На ощупь пробрался к основанию скалы и направился к источнику шороха. Совсем рядом в землю смачно впечатался булыжник. Я отскочил в сторону. Блин! Где Миа!? Без её зрения мы с Пятницей беспомощны, как котята.

Ещё часа два у скалы непременно что-то происходило, падали камни, раздавались шорохи и шёпоты. Я весь издёргался, ожидая атаки в любой момент. Но на нас никто не нападал. Будь я на месте врага, в такой темноте обязательно попробовал бы спуститься. Через час звуки исчезли. Все полностью и сразу. Блин, знал бы сразу, что Миа не придёт — послал бы Пятницу за дровами, и развели бы костёр, но... Короче, как распиздяй, так всё несчастье.

Тишина продолжалась ещё несколько часов. Миа не приходила. У неё ведь ночное зрение. Она должна была прийти. Без неё мы с Пятницей в этой темени не сможем добраться даже до лагеря. Я почему-то уверен, что врагов наверху нет.

Одна и та же фигурка, мелькающая сверху... Постоянное падение мелких камешков и больших... До определённого времени...

Я взвыл от досады:

— Пятница, — он, конечное, меня не понимал, но мне больше не к кому было обратиться, — нас обманули. Всё это время нас отвлекали. Один и тот же человек мелькал перед глазами, шорохи всякие сотворял и так далее. Всё это, чтобы держать нас в напряжении и даже думать не давать нормально. Думать о том, что высокие скалы тянуться вдоль всей западной окраины острова. То, что здесь самое низкое место ещё не говорит, что в других местах спуститься нельзя.

— Чипокара мурбидра. — Искренне посочувствовал мне Пятница.

— Знаю, — махнул рукой я, — через пару часов рассвет. Выдвигаемся с максимальной маскировкой. В этих камнях это не сложно.

Какие только мысли не лезли мне в голову в эти пару часов. И ещё — я до последнего ждал, что Миа всё-таки придёт. Сознание рвалось ползти по острым камням на ощупь уже сейчас, но рассудок упорно указывал, что стоит подождать до рассвета.

Когда мы добрались до ручья, пить мне расхотелось. Со стороны нашего лагеря в неподвижном сегодня воздухе виднелся отчётливый дымок от костра. В нашем лагере кто-то хозяйничал. И скорее всего не Миа с Антоновичем. Мы с Пятницей пробрались к утёсу, откуда когда-то я кидал камни для плотины. Отсюда наш лагерь был виден, как на ладони.

Пришельцы собрали почти все наши вещи в одну кучу и сейчас что-то бурно обсуждали. Антонович и Миа сидели на песке прислонившись спинами друг к другу явно привязанные за кисти рук друг к другу. Врагов оказалось неожиданно много — человек пятнадцать. Совсем не то, что говорил Пятница Мие. Я посмотрел на подростка. Или он не знал счёта или что-то скрывал.

Враги были в основном белые, но хватало среди них и смуглокожих. Что характерно — совсем не было чернокожих. Двое варили МОЮ рыбу в МОЕЙ кастрюле, пятеро стояли в карауле в разных местах вокруг лагеря, остальные копались в наших пожитках.

Я с сомнением посмотрел на свою кочергу. Если Миа с ними не справилась, то стоит ли говорить, что я закочегарю пятнадцать молодых подростков? Надо искать другие варианты. Закидать всех их камнями сверху? Так разбегутся быстро, да и в своих попасть могу. И вообще, если обнаружат моё присутствие, могут начать играть в шантаж. Мне это надо?

Постепенно в голове моей начал формироваться некий, довольно рискованный план. Задача следующая — ликвидировать пятнадцать молодых бугаёв, но оставить в живых двух своих. Которые находятся среди них. Стихийные бедствия типа обвала не подойдут. Своих зацепит. Думай, Петя, думай.

— Во-первых, — наконец, когда в моей голове всё созрело, сообщил Пятнице я отчаянно жестикулируя, чтобы он хоть что-то понял, — мы зря не взяли оружие 'павших у скал'. Оно пригодится. Поэтому сейчас возвращаемся за ним. Я думаю, что эти придурки тоже не прочь снять с трупов вещички, но на их месте я бы сейчас не разделялся. Большую группу наверх они не пошлют, а маленькую тем более. Скорее всего, когда подкрепятся и оклемаются здесь, наберут запасы, попрутся обратно всей группой, а по дороге и мёртвых разденут. Но будь настороже. Нам надо спешить.

Уже особо не прячась мы помчались обратно к скале, а добежав, занялись мародёрством. Хотя дело это я поручил Пятнице — сам до сих пор не мог смотреть на этих убитых подростков. Пятница выбрал самые лучшие 'кокосовые доспехи', нацепил их на себя (у меня были одеты пластмассовые щитки). Вообще он снял с них всё, вплоть до выгоревших тряпок. Кроме одежды и копий мы нашли два довольно длинных самодельных ножа. Ну и по мелочи. С этим добром мы пробирались по скалам ещё несколько километров. К тому месту, где обрыв над океаном был одним из самых низких на острове. Там я всё это добро спрятал.

Предстояло попасть вниз. К океану. Но для этого предстояло попасть в другой низ. Вглубь острова. Там, где лежал, накрывая дерьмо, парашют. Стопы то у него были не обрезаны. Спасибо Антоновичу. Другой вопрос, как попасть вниз? Не знаю про Мию, но Антонович явно не патриот. Его даже пытать не надо, достаточно пригрозить и он всё расскажет. И я его не осуждаю. Патриотизм — пережиток, оставшийся нам от дикой обезьяны. Тогда он действительно был нужен для выживания племени. Одна обезьяна могла пожертвовать собой и спасти чуть ли не род человеческий (будущий, разумеется). Мы уже давно в нашем глобальном мире другие и правила для выживания другие. Патриотизм не катит. Цивилизация перешла на новый уровень. Теперь всё зависит от гуманности и цивилизованности. Ну — это в том мире, где я жил. Здесь всё по-другому. И дети, попавшие сюда, быстро станут патриотами своего племени или острова. Или клана. По-другому им здесь не выжить. Такой вот откат... А молодые организмы очень пластичны и приспосабливаемы. Но Антонович не станет. И, если он всё выложит, я никогда не буду считать его предателем.

Другими словами Антонович мог под пытками (а в том, что дети не постесняются их применять, я не сомневался) выложить о единственном проходе наверх. Ясно, что там нас будут ждать. С нехорошими намерениями. Поэтому я принял другое решение.

До утёса, нависавшего над 'отхожей полянкой', мы добрались, когда начало темнеть. Чёрт его знает, сколько здесь метров. Может пять. А может десять. Проинструктировав Пятницу и выбрав бугор под куполом парашюта побольше, я разогнался и сиганул на парашют. В полёте очень сложно было сдержать себя, чтобы не заорать и этим не демаскировать себя.

Слой дерьма под куполом был не меньше метра. Ткань, к удивлению, выдержала резкий толчок моих ног. Колени подогнулись, и дальше нагрузка распределилась на них. Под парашютом была только очень токая корка засохшего дерьма, да и то подмоченная дождём, дальше был метр вязкого. Короче — приземлился я, как на супермягкий супертолстый ортопедический матрас. Даже в испражнениях не извазюкался. И главное — бесшумно. В который раз я вляпался в дерьмо и это было только к лучшему.

Переведя дыхание, полез на корточках к краю купола и начал перерезать стропы. К этому времени стемнело совсем, и как я не запутался в них, я просто не знаю. Но измазался уже с головы до ног. Пока все срезал, чуть терпение не закончилось.

Теперь надо было всю эту канитель закинуть Пятнице. Первую стропу, чтобы придать ей вес, пришлось полностью закручивать в один тугой комок. К комку привязал остальные стропы. Раскручивая его, как пращу, удалось с первого раза закинуть его на уступ. При помощи Пятницы и этой импровизированной верёвки забраться наверх не составило никакого труда.

Поскольку темень стояла абсолютная, сегодня мы никуда уже не пошли — не хватало нам ещё руки-ноги поломать. Травмы нам сейчас противопоказаны.

С утра отправились к океану. Точнее к нашему тайнику в скалах над океаном. Стропы свили в тройную верёвку, долго искали валун, привязав её к которому можно не беспокоиться о том, что её заметят. Спуск много времени не занял.

Заметив выходящую недалеко от верёвки из океана скалу, мы забрались на её гладкую поверхность. Надо было хорошо спланировать свои действия, прежде чем атаковать корабль, на котором приплыли МОИ враги на МОЙ остров.

Тем не менее, прежде чем что-либо планировать, требовалось узнать дислокацию и численность тех самых врагов. Уверен, что если поручить это Пятнице, то справится он прекрасно. Плавать, как я обнаружил, он умеет просто прекрасно — видно жил не в пустыне, а где-нибудь на берегу крупной реки или озера. Да и жизнь охотника и собирателя, которую вне сомнения вёл в своей прошлой жизни подросток, подразумевала умение маскироваться и прятаться. Но возникал один неприятный момент. Так называемый языковой барьер. А на языке жестов такую информацию передать практически невозможно. Будь даже у нас бумага и карандаш, я всё равно не уверен, что мы могли бы понять друг друга на языке рисунков. Кстати, самый толковый язык, наверное. Доступный просто.

Есть вариант отправиться в разведку мне самому. Тут выплывает фактор того, что я толком не умею плавать. Точнее фактор то выплывет, а я может быть и нет. Ведь это на видимом пространстве из океана то тут то там торчат всяческие скалы и камни — не факт, что дальше вдоль берега не потянется сплошная вертикальная стена, омываемая прибоем. Другими словами, одному мне в разведку идти (точнее плыть) не стоит.

Оставался третий, самый верный, но, в то же время, и самый рискованный вариант — идти вместе. Пока без всякого плана.

Поскольку враги появились с севера, а напали с западной стороны гряды, мы с Пятницей двинулись на запад.

Передвижение собой предстояло заплывы от одного камня до другого. Дна видно нигде не было — вероятно камни представляли собой пики торчащих из воды высоких скальных отростков. Маршрут выбирал я, учитывая не только особенности следующего камня (то есть можно ли за него толком зацепиться и отдохнуть или нет), но и то, чтобы нас с Пятницей не было видно.

За что и поплатились.

Мы уже подплыли к очередному камню. Точнее я ещё не доплыл. Доплыл Пятница и ухватился за шершавую поверхность. Мы не беспокоились за издаваемые нами всплески, поскольку шум прибоя перебивал всё. Возможно это нас и спасло.

На вершине камня появился белый парень, одетый в одни потрёпанные шорты и угольно-чёрные босоножки. В одной руке он сжимал авоську из каких-то грубо сплетённых растительных волокон, а в другой длинную, расщеплённую на конце палку. В авоське болтались крупные мидии. Заметив меня, он застыл на месте. Слава богу вниз голову он не опускал, и Пятницу не видел. А вот Пятница, уловив направление и характер моего взгляда, сразу обо всём догадался.

— Привет, — вытянув руку из воды, улыбаясь, произнёс я, — ваши тут просили передать... — я изобразил, что без одной руки, не задействованной в плавании, я хлебнул воды.

Парень немного расслабился и опустил наконечник палки вниз. Почти что на плечё Пятница. Негритёнок не растерялся. Упёршись ногами в нащупанные им уступы под водой, он схватил палку двумя руками и дёрнул её на себя. Я думал, что парень отпустит палку, но по каким-то причинам он наоборот в неё вцепился. В итоге, не успев что-либо прокричать, полетел в воду с метровой высоты. Когда он всплыл я уже приставлял нож к его горлу, а Пятница помогал мне транспортировать пленного к тому камню, с которого мы приплыли. Беседу надо проводить подальше от предполагаемого места дислокации врага.

На камне, с которого мы приплыли, имелся уступ. Уступ был небольшой — метра два на три и располагался под водой. Всё равно вести беседу, пусть и по колено в воде, но чувствуя, что под ногами твёрдая почва значительно приятнее. День близился к концу и надеялся выведать от врага максимум полезной мне информации.

— Будешь орать — прирежу. — Сообщил я парню, кидая Пятнице верёвку.

Пятница слишком уж рьяно перевязывал ноги и руки пленника, тот через силу охал и кривился. Но было видно, что он громких звуков старается не издавать.

— Как зовут? — спросил я, когда парень был связан, и можно было убрать нож из-под его горла.

— Саня. — Буркнул он.

— А меня Петя! — Сообщил я, расплываясь в улыбке. — Я так рад знакомству!

— Не издевайся, Кочегар. Если надо завалить — вали. — Взгляд парня был твёрд и прям.

— Качабеке к-а-а! — вмешался в разговор Пятница и решительно поднял своё копьё.

— Подожди, Пятница, — я отодвинул рукой копьё, — вначале поговорим.

— К-а-а! — негритёнок гневно вернул копьё в исходное положение, и указал мне своим взглядом на глубокий шрам на бедре.

— Пока здесь командую я! — мне пришлось повысить голос и грубо вырвать у негритёнка его копьё.

Пятница, тем не менее, стоял по колено в воде и как-то странно смотрел на меня. Господи — и этот тоже! Да что за напасть такая. Негритёнку явно не понравилось моё поведение и сейчас он, согласно своим диким африканским привычкам, раздумывал — убить меня или считать другом.

— Сидеть!!! — зашипел я приводя кочергу в боевое положение и стараясь вложить в свой голос максимум злобы.

Как ни странно — подействовало. Пятница резко скуксился и задницей плюхнулся прямо в морскую воду.

Честное слово — дикарь. Он привык подчиняться тому, кто сильнее. И необязательно быть сильнее физиологически, достаточно иметь более сильную психику. Однако надо разграничить меня и его бывших хозяев.

— Копьё своё забирай, — я протянул ему его оружие, — но больше чтоб не выкалывался.

Он недоверчиво забрал своё оружие, что-то пробормотал под нос, и безразлично уставился на океан.

— Как сюда попал? — я обернулся к Сане, не в силах выйти, пока, из начатого мной командирского тона.

— Как и все, — огрызнулся он, — звёздочку поймал.

— Ну да, — мыкнул я, понимая, что только что задал абсолютно бесполезный вопрос. Задал, чтобы сорвать свою злость. А пора бы и успокоиться, — если в небе загораются звёзды, значит это кому-нибудь нужно.