— Не красть, а накапливать. Способность красть — результат недоработанного эксперимента. Хотелось как лучше, облегчить работу хранителям. А получилось, сама знаешь что.
Да уж. Воистину, иногда лучше не вмешиваться в естественное течение природных явлений. Даже таких удивительных, как в этой реальности.
— Выходит, хранители ваши, пообтесались с веками. И не такие уж хорошие стали. Пелия вон, жадностью своей додавилась до того, что народ из первой побежал. Прим этот, решил 'подвиг' Коруна повторить, — я покачала головой, — так и до второй мировой недалеко.
— Войны не будет, Саша. По крайней мере, до тех пор, пока им нечем козырять. От этого тайна нашего существования становиться еще важнее. Ты понимаешь? Если ты будешь жить с нами, о тебе тоже никто не узнает. А кто знал — со временем забудут.
Я понимала. На данный момент меня это более чем устраивало. Мы еще немного поели и завалились на мягкое ложе. Зверёк свернулся калачикам, опустив голову на пушистый хвост. Перспектива жить среди отмитов была не самой впечатляющей. Но, как говорится — за неимением лучшего...
Глава 13. Отмиты
На следующий день, дождавшись сумерек, мы выдвинулись в путь. Пуш сказал, что порталы у него хранятся в другом тайнике, до которого полдня пути. Шли тихо, стараясь держаться зарослей. Замирали по любому подозрительному шуму. Почти в кромешной тьме добрались до места. Слава всевышнему, без приключений. Вскрыв очередной камень, отмит достал портальный шар.
— Готова?
Кивнула и взяла его за свободную лапку. Он на секунду зажмурился и кинул портал под ноги. Снова появился черный дым, противно лезущий в нос. Опять меня задавил кашель, а Пушик смешно зафыркал. С рассеивающимся дымом, воздух наполнился волшебными ароматами и невероятным шумом. Я сползла на землю, ошарашенная увиденным вокруг. Огромные, необъятные деревья могучими стволами уходили далеко в небеса. Густые кроны дубов, красноватые ветви секвойи, темная кора кедров — все это составляло удивительную гармоничную расцветку целого города, выросшего среди яркой чащи. Световые храны большими светляками свободно летали по лесу, придавая особый уют. Выдолбленные домики в широких стволах размещались от самой земли. Соединяла все это великолепие целая сеть навесных мостиков и канаток со снующими корзинами, похожих на тех, что я видела в Ховнэме. Как — будто я попала в сказочный мир эльфов. Только вместо них повсюду были отмиты. Большие и маленькие, в разноцветных крохотных жилетках и без них. Мимо нас пробежала толпа малюток, весело хохоча. За ними пронеслось двое отмитов, призывая толпу детей остановиться. Один из них притормозил, поклонился моему другу и пояснил:
— Перепутали день и ночь, негодники. Вот боремся с ними, — и умчался дальше.
Над головой просвистела корзинка с негромко поющими зверьками, а над Пушиком свесился один, в странных очках и весело пропищал:
— А-а-а-а, Пушинакуус. Что — то припоздал ты в этот раз. К празднику все готово, одного тебя ждем, — и, прищурившись, уставился на меня, — гостей привел? Не похоже на тебя.
— Вези домой, — приказал Пушик, отмит откозырял и спустил корзину.
Мы влезли и медленно поднялись к верхушкам. Листва бережно скрыла от нас землю, а мой рот все больше отъезжал к груди. Толстые ветви были украшены резными заборчиками, а домики увеличивались в размерах. Появились навесные крыши, цветы в узорчатых горшках у порогов. Ветви одних деревьев были срощены с другими, переплетались друг с другом, превращаясь в дорожные лабиринты. И все они были обозначены перилами разных размеров и цветов. Глаза разбегались от этого резного великолепия. Страна мастеров, не иначе. Пуш заметил моё удивление и небрежно пояснил:
— Это наши женушки развлекаются. Всё украшают дом, когда заняться нечем. Добрались и до дорог, и даже крыши переделывают раз по десять.
Я выпала в осадок:
— Это женщины мастерят?
— Ага, что тут удивительного, Саша? Мы здесь не одну тысячу лет прячемся. Город небольшой, наша численность едва превышает тридцать сотен.
— Как же вы скрывали эту красоту столько времени? — я вертелась в корзине, грозясь опрокинуть нас вниз, рассматривая ажурные ставенки в небольших полукруглых оконцах, которые повсюду были выдолблены в стволах.
— По всему периметру, на расстоянии одной смены дня и ночи пешего пути, расставлены стражи с активными хранами отводов глаз и блуждающий курсов, — и хихикнул в ручку, — до нас никто не доходит. И не долетает. Огибают, думая, что идут прямо. Обходят, считая свои ориентиры верными.
— У вас только один город? И весь на деревьях? А где вы берете еду и воду, ткань и веревки? — завалила беднягу вопросами. Ну а что поделаешь? Любопытство и жажда знать, как устроен быт обособленного города, не имеющего связи с окружающим миром, съедал меня изнутри. — И энергию для хранов? Пуш отмахнулся:
— Всё потом, Саш. Со временем сама узнаешь. У нас тут никто ничего не запрещает, так что по городу можешь гулять где угодно, — он любезно помог мне выбраться из корзины. Мы стояли перед лиственной стеной. Отмит в очках отогнул пушистые ветки, кивком приглашая нас пройти.
Я увидела огромный многоуровневый... терем? Широкие бревенчатые своды, врезанные в массивные стволы. Непропорциональное и бесформенное огромное строение. Тем не менее, множество резных ставен окон и оплетающие стены цветущие лианы составляли шикарную мозаику, украшая его. Обтесанные ветви выстраивались в высокую лестницу, ведущую к большой двери. Отмит в очках прошмыгнул мимо нас и распахнул двери.
Зайдя внутрь, мы оказались посреди огромного холла с высоким потолком, множеством диванчиков, мягких лавочек и круглых столиков с торшерами. По бокам лестница уводила на второй и третий этажи.
— Подожди тут, — кивнул на диван Пуш и двинулся вглубь зала, — Клара! Клара, ты где?
Непонятно откуда возник еще один отмит, преградив путь Пушику и крепко того обнял:
— Пушинакуус, ты вернулся, я так рада!
Ого! Это оказывается она. Как они различаются? Я привстала и с интересом уставилась на парочку. Пуш деловито отодвинул от себя эм... отмитиху? Самочку? Пусть будет девушка.
— Клара, меня не было половину затмения. Не причитай. Лучше помоги устроить Сашу, — повернул за плечики Клару и подвел ко мне, — Осса Саша, познакомься. Моя жена — Кларимисса Океранус.
Та с интересом уставилась на меня темными глазками и неуверенно протянула ручку. Мне стало неудобно, ведь я была выше их почти в три раза. Поэтому сначала села обратно на диван, чтобы хоть как — то сравнять размеры и пожала лапку:
— Зовите меня Саша, — подмигнула удивленной Кларимиссе. Та робко улыбнулась в ответ:
— Тогда меня Клара называйте. Или Мисса, как хотите.
— Дорогая, Саша будет жить с нами. Устрой ее, пожалуйста, за ужином поговорим, — поторопил Пуш, прерывая наши расшаркивания.
— Припозднились вы с ужином, ночь на дворе, — повернулась к нему жена.
— Это не умоляет нашего голода. Мы долго добирались до дома.
Клара отвела меня наверх, устроив в небольшой, но уютной комнатке с отдельной ванной и уборной. Пообещав прийти через час, прикрыла дверь и удалилась. Я осмотрелась. Широкая кровать занимала почти все пространство. У стены с окном располагался столик и с тремя табуретками, в углу была небольшая ниша, за которой стоял комод и зеркало. Ванной служила огромная кадка. Но краны и трубы проходили металлические. И снова я разнежилась под теплой водичкой. Давно не мылась, как следует, поэтому полностью отдалась процессу. Все шампуни и мыло отдавали хвоей, но ненавязчиво, поэтому дышала всем этими великолепием тоже с превеликим удовольствием. Потом перестирала все вещи, растянув их на веревке в уборной. Одела последний свой чистый тренировочный костюм, и уселась у окошка в ожидании приглашения.
За небольшими стеклами виднелись домики на дальних деревьях. Летающие световые шарики кругом мягко освещали городок. Зажжённый свет в оконцах придавал особый уют и успокоение окружающей обстановке. Я расслабилась и мне так хорошо стало. Возникло ощущение, что я нахожусь дома. Даже слёзы на глаза навернулись. Впервые за долгое время, с момента, как я очнулась на Форусе, ко мне пришли такие чувства.
Так бы и сидела до утра, спать не хотелось. Скрипнула дверь и в нее просунулась мордочка Клары:
— Саша, пойдем ужинать, — она встала в проходе, с интересом рассматривая меня. Что там Пуш успел ей рассказать?
Мы спустились в просторную столовую, где за большим столом, накрытым на три персоны, уже жевал Пушик.
— Я всё рассказал Кларимиссе. Ты не бойся, она тоже первородная и помнит войну. Только осс не видела. Клара, хватит пялиться на девушку, дай спокойно поесть! — приструнил он жену. Не удержалась и хихикнула. Такой важный. Весь из себя хозяин.
— Пушик, пусть смотрит сколько хочет. Сама до сих пор в зеркало смотрю с удивлением.
— Пушик? — воскликнула Клара и расхохоталась. Да так заразно, белые полосы пушистого меха вздрагивали в такт плечикам, что я тоже засмеялась, — Домового города зовут Пушик, ха-ха-ха!
— Пуш, какого домового? — спросила отмита.
— Как первородный, я являюсь главой города. Наш город — дом. Соответственно я — домовой.
— Ваш город называется Дом?
Пуш утвердительно кивнул.
— Ты где? Дома. А где дома? Дома дома. Тавтология, однако, — хмыкнула я, — не заморочились вы с названием.
Так, пересмеиваясь и веселясь, мы смели весь наш поздний ужин подчистую. Пуш рассказал, что через день состоится главный праздник города — день рождения Дома. Он планирует представить меня жителям на общем собрании. Расскажет, что я теперь буду равноправным жителем. Заодно, пока будут происходить гуляния, познакомит меня с парочкой нужных отмитов, и я смогу определиться с родом занятий. Он был, безусловно, прав. Сидеть на всем готовом не хотелось, бездельничать тоже. Предупредил, что некоторое время меня будут побаиваться. В последний раз он приводил сюда Оракула, но это было несколько сотен лет назад. Я второй 'гость' в их Доме. Попросил перетерпеть. Спать разошлись, когда уже начало светать. Кутаясь в мягкое пуховое одеяло, я чувствовала себя вполне довольной жизнью. Вот и хорошо, Саша. Всё налаживается. Пусть не так, как я хотела. Пусть не на земле. Зато здесь никто никого не убивает, не жадничает и не плетет интриг. До невозможности наивный народец...
* * *
На следующий день меня разбудили шумной компанией. Клара, в окружении трех девушек, без стука ввалились в мою комнату, неся с собой рулоны разноцветных тканей. Выгнали меня в ванную, приказав помыться. Когда вышла, они уже разложились на кровати.
— Будем шить тебе праздничное платье, — осчастливила Пушикова женушка. Обошла вокруг меня, деловито постукивая пальчиком по мордочке. — Красный, небесный, белый. Да, и обязательно вышивку. Хм. Рукав длинный, корсет? Да, корсет.
Девушки захлопали в ладошки:
— Высокая (ну да, по сравнению с ними).
— Стройная (тощая, скорее).
— Красивая какая (вот тут спасибо).
Пока с меня снимали примерки, да обсуждали фасон будущего наряда, рассказали про праздник. Раз в двенадцать затмений, это их местный год, Дом празднует свое рождение. Справляют всем городом, на главной площади. Конкурсы, песни, пляски, и океан угощений. Желающие, обмениваются подарками. Обозначаются планы на ближайший год, обсуждаются идеи новых изобретений, которые утверждаются к воплощению путем всеобщего голосования. Оказывается, отмиты даже вино свое готовят, по особому рецепту. Заодно немного выведала про их жизненных уклад. Все домики, расположенные ниже лиственных крон, являлись мастерскими, школами, садами, лечебными заведениями и прочими помещениями промышленного назначения. Жилые дома прятались в листве. А еще, под землей у них находились рабочие станки, лаборатории, мини-заводики по производству хранов, литейные цеха, и всё на свете, необходимое для комфортного существования в закрытой территории.
За обедом я уговорила Пуша провести мне экскурсию по их городу. Пуш предупредил меня, что объяснил главным советникам, кто я и зачем. Те, в свою очередь предупредят народ, чтобы сильно не шарахались в стороны, завидя мою персону, приставил ко мне вчерашнего 'очкарика' и отправил погулять по городу, чтобы не мешала ему заниматься важными насущными делами.
Когда с Корокусом (так представился очкастый отмит) мы вернулись обратно, уже начало смеркаться. Я же ног не чувствовала. Этот маленький живчик показал мне все, что меня интересовало. Только в школы и сады не заводил. Любопытные котятки норовились подойти ко мне и потрогать, но воспитатели с опаской одергивали детей. Остальные жители старательно делали вид, что я вписываюсь в их обычное окружение, но взглядов не спускали, с интересом рассматривая нашу пару. Но и не сторонились, что меня радовало. Не хотелось чувствовать себя изгоем. И так наша расовая принадлежность бросалась в глаза.
Больше всех мне понравилась главная площадь. Огромная поляна, замощённая широкими деревянными досками, в центре которой на возвышении располагалась небольшая сцена. Вокруг поляны, сцепленные с деревьями, были построены многоуровневые настилы, на которых размещались лавочки. Видимо, для удобства зрителей.
Удивили и лаборатории. Там вообще на нас никто не обращал внимания. Заставленные непонятными приборами и колбами с жидкостями неизвестного содержания столы, между которыми сновали отмиты, наводили уважительное благоговение перед умненькими зверями. Входы в подземные склады и помещения размещались внутри деревьев. Пару раз мы прокатились на тележкам по темным тоннелям, перемещаясь от лабораторий к заводам. Корокус рассказал, что за городом они выращивают овощи и фрукты, пообещав сводить меня в их сады после праздников. За садами они держали птиц, мясо которых употребляли в пищу. Другого мясо отмиты не ели.
Дома меня ждали. Все те же девушки и нетерпеливая Клара. Даже не дав освежиться и умыться, утащила меня в одну из комнат, где на плечиках висело целое произведение искусства. Шикарное платье из легкой полупрозрачной ткани, с многослойной длинной юбкой. Расклешенные рукава украшала витиеватая серебристо — белая вышивка с яркими камушками, похожими на бриллианты, так они искрились в ярком свете хранов. Глубокий треугольный вырез был отторочен темно — синим кружевом, как и подол платья. Ярко — голубая ткань плавно переходила в нежный фиолетовый, от талии к рукавам. Юбка же заканчивалась кроваво — алым. Подол также был вышит замысловатым цветочным узором. Акцентом в наряде был белый корсет с красной и голубой вышивкой, и теми же камушками.
— Мы перекрасили ткань, так цветовые переходы лучше получились, чем скраивать куски ткани разных оттенков, — похвасталась Клара, — давай же, примерь.
Через несколько минут в зеркале на меня смотрело сказочное создание с красной шевелюрой. Я поразилась, насколько точно отмиты подобрали цвета. Платье сидело как влитое, а корсет утянул и без того тонюсенькую талию. 'Кукла фарфоровая', восхищенно подумала я, и огорчилась, вспоминая Лиуса. Хотелось бы видеть выражение его лица, увидь он меня в таком образе.
