Другой

— Наследство? — спросила она с хорошо сделанным недоумением, под которым скрывалось подлинное. Потому что никакого наследства она не получала. — Я не знаю, о чём ты говоришь, Северус.

— Не притворяйся хотя бы со мной, Нарцисса, — с досадой сказал Снейп, так и не освоивший искусство светских переговоров, хотя у него были хорошие учителя. — Ты первая генеалогическая наследница Сириуса Блэка и Беллатрикс Лестрейндж. Муж Беллы тоже погиб, его брат за ней не наследует, значит, на днях ты получила наследство обоих.

— Ну, Беллы, возможно... — протянула Нарцисса, гадая, почему же она, действительно, ничего не унаследовала от старшей сестры. Она еще ни разу не вспомнила о наследстве от Беллы, ей было реально не до него. — Но причём тут мой кузен?

— Сириус оставил завещание, по которому всё получил его крестник, Гарри Поттер. Но во время недавней битвы с Волдемортом Поттер был поражён его Авадой, в результате которой ненадолго впал в состояние, близкое к смерти. Это отразилось в системе магического наследования, из-за чего состояние Блэков перешло к тебе. Когда Гарри очнулся, оно уже не вернулось к нему.

— Угу... — Нарцисса уже не скрывала задумчивости. С наследством Блэков что-то было нечисто хотя бы потому, что после гибели Сириуса оно перешло к Гарри Поттеру вопреки законам магического наследования. Но тогда наследницей была не она, а Белла, и Нарцисса тогда рассудила, что это дело касается только её старшей сестры. — И чего же от меня хотят эти заинтересованные лица?

— Наследство должно вернуться к мальчику, согласно воле его крёстного. Кроме того, Министерство, безусловно, зачтёт в пользу Малфоев, если ты подаришь наследство Беллатрикс отделу Тайн.

Нарцисса понимающе покивала. За свободу мужа и сына с неё потребовали очень жирный кусок, которого у неё вдобавок не было.

— А могу я узнать, кто эти заинтересованные лица?

— Ты же всегда была догадливой, Нарцисса.

Ей было несложно догадаться. В первую очередь это был сам Гарри Поттер, который еще нигде не показывался после победы над Лордом. А где Гарри, там и Дамблдор, которого, кстати, не убил сидящий перед ней Снейп. Заинтересованные лица явно не учли, что Нарцисса тщательно отслеживала обстановку в Министерстве и была в курсе, что воскресший старикашка сейчас не пользуется там никаким влиянием. И, похоже, он надумал частично вернуть себе влияние, устроив передачу наследства Беллы в отдел Тайн.

Нарциссе было несложно догадаться, что жирный кусок с неё требует лицо совсем не из тех, от кого зависит свобода её мужа и сына.

— Извини, Северус, — она вернула светскую улыбку себе на лицо. — Согласно брачному контракту я не могу это сделать без договорённости с мужем.

— Возможно, заинтересованные лица могут устроить тебе свидание с мужем, — предложил Снейп, хотя и сам не знал, получится ли это у Дамблдора.

— Пока мой муж лишён гражданских прав, он не может принимать такие решения, — продолжила осмелевшая Нарцисса. — И, разумеется, я просто не в состоянии обсуждать финансовые дела, пока над моим Драко висит опасность тюремного заключения.

Снейп прекрасно понял её подтекст — 'сначала освободите мою семью, а там поговорим'.

— Это твоё последнее слово, Нарцисса? Ты хорошо подумала?

Возможно, Нарцисса от отчаяния пошла бы на уступки, если бы у неё был сам предмет торга, но ей оставалось только блефовать.

— Я похожа на дурочку, которая не отвечает за свои слова? Северус, требования твоих заинтересованных лиц слишком велики, а гарантии слишком малы, чтобы я могла рассматривать их предложение всерьёз. Если Министерство освободит мою семью на условиях финансовых выплат, мне придётся воспользоваться этим наследством. Я сейчас не в том положении, чтобы распоряжаться им как-то иначе.

Снейп раздражённо фыркнул. Не то чтобы он осуждал или не понимал Нарциссу, но это был его привычный способ реакции на свои неудачи.

— Ладно, отложим до другого раза. Как тебе известно из газет, двое суток назад из Азкабана сбежали Долохов, Руквуд и Трэверс. Если они еще не обратились к тебе за помощью, то наверняка обратятся. Тогда извести меня об этом, это в наших общих интересах. Ты же знаешь, на чьей я стороне.

Нарцисса если и не знала, то сильно подозревала, на чьей стороне Снейп. После загадочного воскрешения Дамблдора — уж точно.

— Нет, Северус, они ко мне не обращались и вряд ли обратятся. Это неглупые люди, прекрасно понимающие, что Малфои сейчас под особым вниманием аврората.

— Но если вдруг, Нарцисса...

Если вдруг они окажутся дураками — мысленно докончила она фразу Снейпа. И если вдруг она тоже окажется дурой, то принесёт эту весть через Снейпа в клювике Дамблдору.

— Разумеется, Северус, — с милой улыбкой подтвердила она.

Распрощавшись со Снейпом, Нарцисса поспешила к фамильному гобелену, куда давно уже не заглядывала. Если она ничего не унаследовала, имя нового главы рода Блэков должно было появиться там.

— Арктур Процион Трэверс-Блэк, — прочитала она на листке родословного древа и стала изучать сетку линий, указывающих на родство. — Так... Сириус... Джош... Интересно...

Она впервые слышала об этом Блэке, но это не значило, что нет людей, которые знают о нём больше. Если ребёнок был спрятан Трэверсами с глаз подальше, в том числе и от магического обнаружения, то все эти годы он наверняка находился в богатой нейтральной семье, способной укрыть его и дать ему частное образование или направить в одну из европейских школ. Поэтому, закончив с гобеленом, Нарцисса написала письмо Астории с просьбой навестить её.

Хорошая девочка Астория. Из старинной нейтральной семьи, а главное, любит Драко. Нарциссе никогда не удалось бы добиться этой помолвки, даже когда в Британии властвовал Волдеморт, если бы сама Астория не уговорила своих родителей. Она и сейчас переживает за сидящего в Азкабане жениха, хотя любая другая на её месте разорвала бы помолвку.

Им будет о чём посекретничать. Даже если Гринграссы ничего не знают о Трэверс-Блэке, у них гораздо больше возможностей навести о нём справки, чем у поднадзорной Нарциссы. Такого союзника нужно иметь на своей стороне.

25. Живопись и мазня

Арктур почти безвылазно оставался в родовом особняке, но не только не скучал, а даже не замечал, как летит время. Теперь у него было трое наставников, все очень строгие и требовательные. Вальбурга обучала его этикету и традициям, Рабастан — боевой магии, Кикимер — родовой магии и ведению родового хозяйства. Все трое расписали его время по часам и буквально передавали его друг другу с рук на руки. Поблажек Арктур не видел ни от кого, даже от Кикимера — теперь было очевидно, что при ордене Феникса глава общины блэковских домовых эльфов только притворялся обычным домовиком, причём неумело.

Наставники были довольны учеником. Он и сам удивлялся, как легко и прочно новые знания ложились в его 'пустую гриффиндорскую голову', как издевательски думал он о себе. Всё-таки Распределяющая Шляпа верно определила, что ему следовало быть слизеринцем, но гриффиндорская обстановка была способна оболванить кого угодно. Только теперь, избавившись от прежнего стиля жизни и мировосприятия, Арктур почувствовал разницу.

Его выпускали из дома только на встречи с Дафной. Все трое сходились на том, что продолжение рода — дело первоочередной важности. Поначалу Арктур чувствовал неловкость, потому что считал, что они встревают в слишком личное, даже интимное дело, но по мере изучения традиций очень скоро уяснил, что продолжение рода в старых семьях никогда не было только личным делом. Над устройством браков потомства уже с пеленок хлопотала вся родня, причём это делалось не так тупо и прямолинейно, как любят представлять безродные. Детей знакомили очень рано, лет с трёх, бабушки водили их в гости, где сами сплетничали, а внуков пускали играть вместе и очень зорко наблюдали, как и кто из них с кем общается. Дома они расспрашивали малолетних карапузов, кому с кем из них больше нравится дружить, и если был выбор, легко соглашались: 'Конечно, Дэн, не хочешь дружить с Энни, дружи с Мэри'. Когда дружба детишек разного пола складывалась, их как бы в шутку начинали звать женихом и невестой, причём звучало это не обидно, а уважительно. Едва научившись ходить и говорить, дети привыкали, что вон тот мелкий, с которым так весело играть в догонялки, его будущий супруг. Годам к шести-семи он уже не воспринимался иначе и свадьба была естественным продолжением детских отношений. Интересы детей не учитывались крайне редко, никто из старших не был заинтересован в несчастливом браке.

Всё это Арктур узнал от Вальбурги, которую саму так когда-то свели с Орионом. Рабастана в детстве сводили с Андромедой Блэк, но они, что называется, не сошлись характерами, а поскольку выбор был невелик, Андромеда сбежала с грязнокровкой, а Рабастан остался один. Возможно, он еще нашёл бы, на ком жениться, но вскоре началась гражданская война и стало не до женитьбы, а затем он попал в Азкабан.

Говорят, время лечит. Ещё вернее лечит обилие новой информации, разделяющей сегодняшний день и травмирующие события — новые сведения, знакомства, обстоятельства, место и образ жизни. На Арктура свалилось столько новизны, что уже через три недели после окончания войны ему стало казаться, что годы Хогвартса и противостояния Волдеморту ему словно бы приснились. Это происходило как бы не с ним или в его прошлой жизни, а сейчас была новая жизнь, требующая иных забот и иных знаний. И Арктур быстро втягивался в неё.

Дафна с каждой встречей всё больше нравилась ему. Если бы Арктуру могло прийти в голову такое сравнение, она чем-то напоминала картину гениального художника, на первый взгляд неброскую, но вызывающую всё большее восхищение по мере того, как присматриваешься к ней. Джинни в этом отношении была похожа на плакат — всё яркое, всё при ней и бросается в глаза с первого же взгляда, но затем, сколько не смотри, ничего нового не увидишь. Впрочем, ценителей плакатов всегда было намного больше, чем ценителей классической живописи, и бывший Гарри так бы и принадлежал к первой категории, если бы новая жизнь не обтесала его до второй.

Насколько изменились его вкусы и запросы, Арктур обнаружил, когда случайно увидел Джинни в Косом переулке. Они с Дафной доедали мороженое у Фортескью, когда в кафе вошла Джинни под ручку с Оливером Вудом. Одетая в стиле 'весёлая магла', как это стало модным при нынешнем правительстве — в обтягивающий топик и мини-юбку, прикрывавшую известные места чуть меньше, чем панталоны — Джинни потянула Вуда за соседний столик и села лицом к ним. Арктур чуть ли не физически ощутил, как рыжая мазнула по нему взглядом. Она позволила Вуду заказать мороженое и по-хозяйски ощупать её голый пупок и ляжку, постреливая в их сторону из-под полуопущенных ресниц. Узнать Арктура она не могла — значит, закидывала крючок на симпатичного незнакомого парня, пока ничего не подозревающий Вуд тискал её коленки.

Вульгарная 'тёлка', как говаривал Дадли, большой любитель подобных тёлок. Им принесли заказ, и Джинни начала неторопливо, напоказ поглощать сладкое, продолжая стрелять глазами в Арктура. Было нечто невыразимо бесстыдное в том, как её длинный розовый язык огуливал ложечку с мороженым. Тем не менее, от неё тянуло чем-то таким, на что не могли не реагировать инстинкты молодого парня, и он невольно взглядывал туда, привлечённый откровенно зазывным поведением девки.

— Арктур? — прозвучал рядом с ним холодноватый, самую чуточку недовольный голос Дафны.

— Да? — он повернулся к своей спутнице, чувствуя себя пристыженным. Она наверняка заметила его интерес к соседнему столику.

— Я спросила — ты собираешься заказывать ещё мороженого?

— Да нет, пожалуй, хватит. Извини, отвлёкся, — в ясном насмешливом взгляде Дафны открыто читалось 'вижу я, на кого ты отвлёкся', и Арктур счёл нужным пояснить: — Такие знаменитости за соседним столиком — прославленный охотник 'Холихедских гарпий' и близкая приятельница Избранного...

— М-да? — иронически протянула она. — Ты так увлекаешься квиддичем?

— Интересуюсь немного.

— А эта приятельница Избранного, похоже, близка не только ему, — как бы невзначай заметила Дафна. — Ему совсем не помешало бы посмотреть на них сейчас.

Арктура вдруг разобрал неудержимый смех. Дафна не догадывалась, насколько угодила в точку, она ведь не знала, что бывший Избранный и обожатель этой особы нетяжёлого поведения сейчас сидит неузнанным и смотрит, с каким невозмутимым безразличием в стиле 'купил — пользуйся' Джинни принимает поползновения Вуда, не забывая при этом обрабатывать и другого потенциального ухажёра.

— Неужели это так смешно? — Дафне понравилась реакция Арктура, её глаза засветились весельем, хотя она не вполне понимала, что же тут настолько смешного.

— Насколько я наслышан о жизни Избранного, он всю жизнь и еду доедал, и одежду донашивал за другими. Ничего удивительного, что и приятельница тоже... — он всхлипнул от подавляемого хохота, — ...подержанная...

Дафна тоже не удержалась от смеха. Арктур даже заслушался — такой у неё был мелодичный смех, звонкий и лёгкий, словно колокольчик.

— Не знаю насчёт объедков, — проговорила она, когда они отдышались, — но в обносках он точно ходил, пока учился в Хогвартсе. Школьная мантия, она штаны и обувь не прикрывает. И всё-таки, может, ты скажешь мне, что вы находите в подобных девках? Мне это всегда было непонятно.

— Ну как тебе сказать... — Арктур чувствовал доверие к ней и решил быть честным. — Очень давит на инстинкты. Идеальная женщина на полчаса.

— Вот как, — Дафна заметно помрачнела. — Неужели у вас у всех инстинкты на первом месте?

— Не у всех, Дафна, не у всех, — он взял ладошку Дафны и прикоснулся к ней губами в знак извинения. — Пойдём отсюда?

Арктуру было безразлично, как к этой сценке отнесётся Джинни, зато туда посмотрела Дафна — и в её взгляде загорелась искорка торжества.

— Да, я тоже нахожу, что здесь уже неприлично оставаться. Идём, Арктур.

Позаботившись, чтобы её услышали за соседним столом, Дафна с видом удачливой собственнницы взяла его под руку. Ничего не поделаешь, даже лучшие из женщин в соперничестве становятся настоящими змеями.

А Джинни за столом расшиб натуральный шок. Этого красивого, интересного во всех отношениях парня звали Арктуром.

26. Вместе — это другое дело

Как только в доме Блэков появилась Винки, трапезы стали накрывать в малой столовой, куда были возвращены из кухни обеденный стол и стулья. Когда Арктур с непривычки запротестовал, он был срезан одной фразой Кикимера — 'может, вы и спать будете на тюфяке в кладовке, хозяин?' — и больше не пытался возражать. Туда же Винки подавала свежие номера 'Пророка', к завтраку или к ужину, в зависимости от времени их выхода. За газету сразу же брался Рабастан, имевший обыкновение просматривать перед едой хотя бы заголовки.

Известие о побеге Пожирателей из Азкабана появилось уже в утреннем номере. Рабастан чуть ли не подскочил на стуле и впился глазами в строчки, никак не реагируя на расспросы. Только дочитав заметку до конца, он отдал газету Арктуру. Завтрак был забыт, оба с волнением вчитывались в строчки.