Даёшь Царьград

-А сейчас что, он дал вам повод засомневаться в своей благонадежности?

-Да нет за ним ничего такого замечено не было. Вот только со связи с задержанием Солдатова пришлось вновь поднять старые дела, где и выяснилось, что они были знакомы, и не только по работе на одном предприятии.

Ладно, с одним что-то прояснилось. У вас появилась версия, что Солдатов мог идти на встречу с этим Отто. А что и со вторым он также знаком.

Нет. Но! Инженер Верман был не раз замечен в обществе германских инженеров работающих перед войной на верфях "Руссуда", и однажды даже засветился возле господина Винштайна, бывшим в ту пору германским вице-консулом в Николаеве.

Понял. Думаю что это веские причины, чтоб приглядеть за ними. И всё же Александр Петрович, я думаю, что все сомнения по отношению этих господ может развеять Солдатов, если ещё раз основательно с ним переговорить. Ну вот не верю я, что он ничего не утаил от нас и рассказал обо всём как на духу. О третьем своём подельнике показания он не изменил? Напомни-ка, как его там Солдатов обозвал.

Автомонов зашуршал своими бумагами, выискивая там искомое а найдя произнес.

— "Шпынь", наше превосходительство. Оно ещё обозначает "шут" или "балагур"

-"Шут" говоришь. И есть ли что об этой личности в полицейском департаменте, особенно в недрах его Третьего делопроизводства или в Девятом. А может дела этого "Шута" есть в Восьмом отделе. В общем так Александр Петрович, я больше и больше начинаю приходить к заключению что прапорщик Устинов недостаточно плодотворно побеседовал с этой шелудивой псиной. Я полагаю Александр Петрович, что вы доведёте до прапорщика Устинова, что он не в полной мере выполнил своё задание. Вы меня поняли.

"Я ведь предчувствовал, когда шёл сюда, что адмирал будет недоволен результатом" — подумал Автомонов и с виноватыми нотками в голосе произнес — Так точно ваше превосходительство. Я всё понял и уверяю вас, что к завтрашнему утру мы будем знать всё.

-Говоришь, что к утру всё про всё будем знать — послышались ехидные нотки в голосе адмирала. Вот этой-то спешки я от вас и боюсь. Так что будьте так любезны Александр Петрович самому поприсутствовать при этой доверительной беседе между вашим подчиненным и нашим гостем. А то я боюсь, как бы прапорщик из-за душевного неравновесия по поводу неудовлетворительного результата от предыдущего разговора с господином Солдатовым, может неправильно повести эту беседу. И вместо того, как выразились минуту назад — "будем знать всё" — вы получите молчаливую тушку к завтрашнему утру — с ироничным сарказмом проговорил адмирал. А этого нам, ох как ненужно. Так что пусть прапорщик подходит к этому разговору с творческим подходом, с выдумкой, а не как деревенский бугай во время уличной драки. А если серьёзно, пусть руки побережёт и поменьше ими машет, если можно разговорить нашего молчуна с гораздо меньшими усилиями и, не потея. А то я могу кое-какие способы подсказать вам.

-Не надо ваше превосходительство. Мы сами справимся.

-Хорошо. А теперь Александр Петрович, просвятите меня, что у нас новенького о подручных Гучкова, что им оставлены тут у нас?

-Все трое находятся под постоянным негласным наблюдением. Один из подручных — Иван Зыков пару раз крутился у минного арсенала. Когда его остановил патруль, сказал что ищет сродственника.

-Проверили?

-Да. Там служил на должности старшего минера минный квартирмейстер первой статьи Суходолов Игнатий.

-Вот даже как. Однако — с нескрываемым удивлением произнёс Бахирев. А потом он понял смысл сказанного "Служил". Так он там когда-то служил, а сейчас он где службу проходит?

-Он как полгода числится в экипаже минного заградителя "Алексей".

-Вы с ним беседовали насчет этого родственника?

-Беседовали. Он поначалу даже сам удивился. Говорит, пять годов не знались, а тут на тебе зачем-то понадобился. Да и какой он сродственник, так нашему забору двоюродный плетень. Десятая вода на киселе. Да мы проверили он и правда дальний родственник. Какой-то внучатый племянник его двоюродной тётки.

-А что можешь сказать об этом минере?

-Старший лейтенант Иениш отзывается о нем как о благонадежном матросе. С политическими не как не связан, крамольных разговоров за ним никто не слышал. Хороший специалист в минном деле. За что не раз отмечен поощрениями от начальника. Имеет два креста и медаль.

-На всякий случай приглядите за ним. А чем другие занимаются?

Щасный был замечен у Минной Пристрелочной станции в Двуякорной бухте. Потом у высоты Кая-Баш, где расположена 19-я батарея. Мы предполагаем, что они ищут людей среди матросов и солдат гарнизона, имеющих доступ к взрывчатке.

-Однозначно, и другого объяснения я не вижу. И она им нужна не рыбу глушить. А совсем-совсем для другого — озабочено о чем-то думая проговорил адмирал. Что по третьему?

-Играющий роль коммивояжёра Белых пытается завести знакомство с офицерами флота. Предлагая им образцы продукции Окуловской фабрики.

-Умно. Тут и возразить нечем. Человек пытается продать свой товар. А сам в это время налаживает отношения с нужным ему человеком. А с лейтенантом Райским он не встречался? — перебил контрразведчика адмирал.

-Никак нет. Встреч между ними мы пока не зафиксировали. Но три раза он встречался с инженер-механиком с линейного корабля "Императрица Мария" мичманом Москаленко.

-Я надеюсь, что вы его уже взяли под наблюдение?

-Так точно. Сразу же после их второй встречи.

-Молодцы.

-Вторую встречу можно ещё назвать случайностью, а вот третья встреча вызывает закономерную озабоченность. И это может означать очень многое, в том числе и сговор с враждебными намереньями. Повода для задержания они пока нам не предоставили... — адмирал озвучил свои мысли вслух. Наблюдение продолжать, ни в коем случае не ослаблять. Как только в их руках окажется взрывчатка брать немедленно.

-Ваше превосходительство, вы полагаете, что они готовят диверсию на одном из кораблей флота?

-Я Александр Петрович не провидец, но давай не будем исключать и такого развития событий. Они или кто другой, кого вы ещё не выявили, могут устроить диверсию на любом корабле или береговом объект флота. А это сулит нам большими неприятностями.

-Так может тогда сейчас их взять да задать несколько вопросов. Отчего и почему они крутятся там где им не положено находиться.

-Задать-то мы можем. Ну крутился один из них возле арсенала. Так выяснилось, что искал он родню. А второй решил в бухте искупнуться. Третьему тем более нечего предъявить он коммерцией занимается, и тут ничего предосудительного нет. Надо как говорится с поличным брать, чтоб не отвертелись. И этим их связать с Гучковым. Гучков-то может и соскочит с крючка, но от этих открестится. А шуму-то будет и непросто ему будет его унять. Брать эту троицу будете, как только в их руках окажется взрывчатка. А пока глаз с них не спускать.

Глава Шестая

Четверг. 24 августа 1916 года. Севастополь. Кабинет командующего Черноморским флотом вице-адмирала Бахирева.

-Ваше превосходительство, прибыл поручик по адмиралтейству Дубровин, ему было назначено на два часа пополудни — доложил вошедший в кабинет лейтенант Никишин

-Хорошо, через пять минут я его приму.

Как только адъютант вышел, сам себе задаю вопрос, да ещё и вслух. "И кто ты поручик Дубровин?" Память тут же услужливо напомнила мне при каких обстоятельствах я повстречал Дубровина.

Это случилось в первый день Синопской десантной операции. Как я и рассчитывал, турки не ожидали, что мы решимся на такую авантюру, как захват города так далеко от линии фронта. После того как Синоп был в наших руках я сошел на берег глянуть на город который достался нам практически целым. Но главное меня интересовали результаты стрельбы и какое воздействие произвели наши снаряды на оборонительные сооружения. Так как полученный опыт нам придется скоро применить при прорыве Босфора. Посетил береговую батарею, что доставила нам столько хлопот. Увиденным остался доволен, но Босфор защищен во сто крат лучше Синопа, и чтобы прогрызть его оборону надо заходить с черного хода, а не лезть через парадную дверь, где можно получить в лобешник. Кроме береговых батарей надо было — как я в тот момент думал — в первую очередь разобраться с "Гебеном". (С "Гебеном" мы всё же разобрались. Так по случаю и адмирал Сушон к нам попал, чего никто не ожидал. Его выловили из воды, правда сильно раненым, но наши доктора выходили его. После излечения будет отправлен в столицу, где с ним желают побеседовать.) "Избавившись от главной угрозы со стороны турецкого флота, мы тот орешек должны разгрызть. Государь поставил перед черноморским флотом конкретную задачу занять Босфор, а там и до Царьграда рукой подать. Время на подготовку есть, если только удастся избежать того чего случилось в другой истории".

Покинув полуразбитую турецкую батарею, я направился к генералу Лобачевскому — командующему десантом. Надлежало провести маленькое совещание, да и поздравить его с успешно проведённой операцией по захвату города. Хотя преуменьшать и сбрасывать со счетов заслуги Черноморского флота в этой операции, было нельзя.

И вот на обратном-то пути на свой корабль, проходя по одной из улиц захваченного города, я увидел на стене одного из больших особняков, вывешенный флаг с красным крестом. И этот флаг как будто притягивал к себе всех нуждающихся в медицинской помощи. И они, кто мог, шёл сам, кого-то вели или несли на носилках, шинелях, дверях и других подручных приспособлениях, кому повезло, их везли на телегах и арбах. Глядя на этот флаг я понимаю, что здание приспособили под полевой госпиталь, а хозяева или сбежали, или их "вежливо" попросили удалиться. Не знаю почему, но кто-то настойчиво подавал мне мысль — нужно обязательно зайти туда. Проходя через внутренний дворик, где на тот момент, лежало десятка два раненых, с которыми ещё не успели определиться местные Айболиты, я кое-что услышал, и меня это заставило резко остановиться. Оглядевшись и определив источник, я направился в ту сторону. На какой-то подстилке лежал и бредил тяжелораненый, голова и верхняя часть его туловища были неумело замотаны бинтами, а возле него находился солдат с перевязанной рукой. Бредивший оказался офицером, и оба они, судя по погонам — наши из Первого морского. При виде нас морпех вскочил — Ваше...

-Тихо служивый — остановил я его. Я стал прислушиваться к словам, что в бреду произносил этот офицер. Слушал и потихоньку обалдевал. Или это я сам брежу или это просто мне кажется. Но смысл этих слов, что в бреду произносит раненый, понятны только мне, и определённо они из моего будущего. А там было что послушать

"Афоня", духи слева лезут, прижми их". "Держись ребята, коробочки уже на подходе". "Да куда же эти Грачи запропастились, мать вашу... так... да эдак..." "У меня двое двухсотых".

"Вот же черт, похоже, ни я один такой счастливчик, попавший в прошлое — промелькнула мысль. Да о чем это я? Это я что ли в прошлое провалился, это только моё сознание. Так вот, определённо ещё одного постигла такая же участь".

-Офицер из первого морского будет? — тихо спрашиваю солдата.

-Так точно ваше превосходительство — также тихо отвечает солдат.

-Фамилию знаешь?

-Его благородие, поручик Дубровин Ляксандр, ваше превосходительство.

-Лейтенант — подзываю я своего адъютанта. Вот что Серёжа, узнаешь всё об этом поручике, а так же в дальнейшем проследишь о его судьбе. Как только он пойдет на поправку, доложишь мне. И по возможности, как только он, да и остальные морские пехотинцы смогут выдержать морской переход их надо переправить в Севастополь. (Поручика Дубровина вместе с другими ранеными через две недели эвакуировали в Севастополь, где он был помещен в Морской госпиталь.)

Раз в голову поручика подселили разум человека из будущего, значит надо непременно проследить за его судьбой. А там посмотрим, что с ним делать. Глянув на поручика, я подумал — "а вдруг он не выживет".

-Серёжа, а ну пригласи сюда какого-либо врача.

Серёжа убежал на поиски врача.

-И давно ты братец поручика знаешь? — обратился я к морпеху.

-Так два месяца как будет, ваше превосходительство. Как к нам прибыл на роту, с тех пор.

-Сам-то, с какого года в армии?

-С тринадцатого, ваше превосходительство.

-Вижу, уже побывал в деле, — намекая на крест и медаль, что висели на его груди, а также погоны младшего-унтер-офицера.

-Так это за бои в Галиции и за крепость Перемышль.

-Ну да наши первые победы. А как в морскую пехоту попал?

-Так после ранения в октябре под Бучачами был на излечении в Одессе, а оттуда попал в 117-ю дивизию, из которой меня сагитировали в 1-й черноморский полк.

-Так уж и сагитировали? — смеясь, переспросил морпеха.

-А как же. Пообещали большее денежное содержание, да харчи получше.

-Ну и как, не обманули?

-Ни как нет ваше превосходительство, не обманули. Жалование супротив старого поболя чем в три раза будет. И харчи побогаче.

Ну да — я сразу понял, о чем это он — теперь те кто служит в морском полку получают по флотским нормам, а в некоторых случаях и сверх того.

-А теперь скажи-ка братец, где это его так.

-Так это в порту. Там басурмане отчаянно сопротивлялись. Рота замешкалась, так его благородие, взяв винтовку, бросился в штыки и роту увлёк за собой. Сбили мы басурманов, загнали их в воду, сотни три поди в плен взяли, кто не успел на лодках удрать в море. Трофеи не малые нам достались: два орудия, правда, одно нерабочее. Нехристи замок успели снять. Так ещё несколько пулемётов нам досталось, много винтовок и другого военного имущества. И всё бы хорошо закончилось, так тут с большого баркаса под парусам, пару раз выстрелили, да в его благородие раз попали. Мы в отместку произвели несколько залпов им вдогон. Было видно, что несколько человек упало, кое-кто и в воду свалился. Рана-то у его благородия мне тогда показалась не шибко тяжёлая. Не смертельная, это точно. Я-то знаю, за два года я не мало всяких ранений повидал. Так тут некстати каменюка подвернулась, вот его-то благородие и сунулся головой об неё со всего маху. Естественно сознание потерял. Хотя он на короткое время приходил в себя, когда мы его, перевязывали. Потом опять впал в беспамятство, из которого так и не выходит.

-И давно он так бредит?

-Поначалу он даже не стонал, по всем признакам покойник, вот только сердце бьётся. Еле-еле. Это когда уже сюда его наши несли, он вначале каких-то барышень по имени звал, то Глашу, то Галю. Потом от каких-то духов начал отбиваться. Я его перекрестил, и молитвы над ним читал, подумал, что его атакуют души мертвых чтобы забрать его с собой, а его благородие сопротивляется — не хочет. Значит, ему ещё рано в потусторонний мир отправляться.

В этот момент Никишин привел какого-то врача, на узких его погонах три звездочки, и расположены они как у советских старших прапорщиков.

-Младший лекарь, коллежский секретарь Лещинский — представился врач. Чем могу помочь ваше превосходительство?

-Вот что доктор, я хочу знать, так ли опасны для здоровья поручика полученные им раны.