Без великих потрясений

— Плохо дело, командир. Свету Вахрушину убило, — сдавленно прошуршал в наушниках искаженный голос.

Ей нечего было сказать в ответ, и она лишь стиснула зубы, чувствуя как закипает в душе бессильная злоба на судьбу.

— Лиза, правый начал греться, — с ноткой испуга в голосе сообщила бортинженер.

— Черт, — выругалась Лиза, уже видевшая на горизонте море в лунном отражении, — на сколько его хватит? Тяни до последнего, а потом ставь во флюгер.

Поврежденный двигатель смолк когда они уже оказались над морем. Самолет начал медленное, но безостановочное движение вниз и Лиза уже могла рассчитать, через сколько минут траектория их движения пересечется с поверхностью Северного моря.

— Стрелки, весь неизрасходованный боекомплект за борт! — Она посчитала, что это даст им ещё несколько дополнительных минут и дополнительные километры, отделяющие от английского плена.

Лиза боролась до последнего, удерживая бомбардировщик в воздухе, но настала минута, когда она поняла, что уже пора отдавать команду покинуть самолет. Иначе запаса высоты не хватит на раскрытие парашюта, а посадка на воду на поврежденном самолете может кончиться катастрофой.

Она покинула самолет, как и подобает, последней. Повисла под шелковым куполом и с тревогой всматривалась в темноту, высматривая приближающуюся воду, и гадая — сработает ли привязанное фалом к её ноге спасательное оборудование.

Лиза с головой ухнула в холодную, и почему-то показавшуюся липкой, воду и вынырнула, отфыркиваясь. Отстегнула парашют и подтянула к себе надувающуюся лодку. С трудом перебралась через скользкий бортик, осторожно выползла из промокшего мехового комбинезона и обессилено легла, бездумно глядя в звездное небо.

Как её вымотал этот единственный вылет! По сравнению с ним, рейды на Бильбао — детские забавы. Хотя, в Испании союзники прочно завоевали превосходство в воздухе и основную угрозу представляли зенитки противника. Разрозненные же атаки истребителей, в основном устаревших моделей, успешно отбивались с тяжелыми потерями для нападающих.

Но здесь всё пошло по другому сценарию. Начать с того, что их перехватили ещё над морем, и не случайная эскадрилья перехватчиков, а массированные силы поднятые с ближайших аэродромов. То, что англичане не ограничатся одними ночными истребителями, тоже не было принято во внимание при планировании налета. Считалось, что бомбардировщикам в основном будут противостоять лишь двадцать четыре зенитки в районе Дерби. Прилететь, разбомбить всё в щебенку и улететь. Какой простой был план! Интересно, как англичане узнали о налете — запеленговали работу бортовых радиостанций? Или, предательство?

Теперь оставалось лишь гадать, сколько машин из Особого Дальнебомбардировочного полка вернутся из этого ночного ада и сколько скорбных извещений придется ей подписать, извиняясь в том, что она не смогла сберечь их дочерей, сестер и жен.

Эх, и почему она в своё время не послушала отца? Лежала бы сейчас себе в мягкой, теплой постели, да слушала бы уютное посапывание какого-нибудь мужичка над ухом! А утром чашечку кофе выпила бы, выпечкой свежей заедая! Днем по подругам и магазинам прошлась. Вечером в кинематограф. И так каждый день, день за днем. Красота! Вот только застрелиться от такой красоты тянет! Бррр...

Лиза достала из брезентового чехла два маленьких весла, больше похожие на мухобойки, сориентировалась по звездам и начала методично грести, направляя свой маленький кораблик на юго-восток.

Столыпин

— Просят, — адъютант подошел к двери и распахнул её перед Марией.

Она вошла, жадно вглядываясь в больного и осунувшегося человека, сидящего, опираясь на подушки, в кровати. Бледный, с морщинистой, обвисшей кожей на шее и начисто выбритый, он был почти неузнаваем, и совершенно не похож на свои парадные фотографии.

— Присаживайтесь, Мария Николаевна, — Столыпин приподнял правую руку и показал на придвинутое к кровати кресло.

Глядя на подрагивающую руку, Мария поняла, что газетная информация о 'легком недомогании' премьер-министра не совсем правдива или, точнее, совсем не правдива.

— Приношу свои извинения за свой вид и место, в котором вынужден встретиться с вами. Увы, таково непреложное требование моих эскулапов. Судите сами, пока я не могу с ними спорить, но встречу с вами откладывать не стал. Первым делом, уважаемая Мария Николаевна, хотел бы выразить вам мои глубочайшие сожаления по поводу безвременной гибели ваших родителей. Счастлив, что вы сумели избежать подобной участи. Да, я наслышан о вашей одиссее и очень впечатлён. Вы должно быть весьма решительная особа.

— Это скорее заслуга моего мужа, нежели моя, — скромно ответила Мария.

— И это известие тоже удивило меня. Морганатический брак, хотя случай отнюдь не единичный за последнее время. У Романовых это, кажется, стало очень популярным. Кстати, как поживает ваша сестра Анастасия?

— Хорошо. В последний раз, когда я в Ницце получила от неё письмо, она писала, что муж купил для её развлечения ранчо.

— Ранчо? Место, где содержат коров? — Столыпин поднял брови, — Странные понятия о развлечениях у американцев.

— Она счастлива, — пожала плечами Мария.

— Счастлива с мужем, или, счастлива, что покинула отеческий дом? Впрочем, это не моё дело. Мы встретились сегодня, чтобы поговорить о вашей дальнейшей судьбе. Какой она видится вам?

— Я теперь замужняя женщина, зачем гадать? Дети, дом, семья. Всё ясно и понятно вперед, — удивилась заданному вопросу Маша.

— У меня сложились несколько другие планы на, как бы сказать, вашу дальнейшую карьеру.

— Какие же у вас могут быть на меня планы? Я в Россию едва приехала.

— Хочу предложить вам стать нашим монархом. Императрицей России, правящей в рамках конституции и здравого смысла.

— Вы сошли с ума! — Маша ладошкой зажала себе рот, потрясенная страшной догадкой. Неужели болезнь затронула и разум премьер-министра?

— Догадываюсь, о чем вы сейчас подумали, но смею заверить вас, что рассудок мой не пострадал и сейчас я нахожусь в здравом уме и твердой памяти. Если мои заявления не успокоят вас, то я позабочусь о том, чтобы с вами побеседовали мои лечащие врачи. А сейчас я хочу услышать ваши доводы, доказывающие невозможность моего предложения.

— Я женщина, и поэтому не являюсь наследником. Кроме того, мой брак — он тоже является препятствием. Да и какой из меня монарх? Меня двадцать лет в России не было, я совершенно чужая здесь.

— У вас ровно столько же прав на престол, сколько было у Елизаветы Петровны. Да и по-русски вы говорите прекрасно, в отличие от молоденькой немецкой принцессы, кстати, тоже совершенно чужой в России, что впрочем, не помешало ей войти в историю государства российского под именем Екатерина Великая. На примере английской королевы Виктории также видно, что женский пол не является препятствием к славному правлению.

— Но есть официальный наследник — Николай Николаевич, — выдавила из себя Мария.

— Да, после смерти вашего брата Алексея наследником должен был стать Михаил Александрович, но из-за печальных последствий его женитьбы официальным претендентом считается Николай Николаевич. Кстати, если это хоть немного успокоит вашу совесть, я уже предлагал вашему дяде Михаилу эту работу, сразу после кончины цесаревича Алексея. Он отказался. Может, гордость не позволила принять державу из моих рук и на моих условиях, а может — просто не захотел. В последнее время он очень отдалился от политики и светской жизни. Что касаемо Николая Николаевича, то я скорее предпочел бы видеть Россию парламентской республикой, нежели пожать плоды его царствования.

— Господи, Петр Аркадьевич, почему вы так плохо о нем думаете? — Маша слегка обиделась за родственника.

— Я не думаю о нем плохо, скорее я знаю, как думает он! Он не потерпит ограничений его власти навязанные конституцией. Дело окончится разгоном Думы и возвратом к полному самодержавию. Он будет держаться у власти опираясь на штыки армии, почти весь генералитет которой предан ему. А ещё остается Япония, и мечты о реванше. Вряд ли Николай Николаевич сможет долго устоять перед соблазном пустить в ход армию и смыть позор давнего поражения. Если честно, то я и сам понимаю, что новая война с Японией неизбежна и сделал всё, чтобы приготовиться к этому, но по моим расчетам нам требуется ещё не меньше двух-трех лет для того, чтобы быть безусловно уверенными в её успешном исходе.

— А зачем это Японии, она же получила всё, что хотела?

— Не всё, что хотела, а всё, что смогла, — улыбнулся Столыпин, — это была первая заявка, а теперь ей этого мало. Теперь Япония хочет быть главной силой в Азии, безо всякой оглядки на европейцев. Из-за этого они рассорились даже со своими старыми союзниками — англичанами. Будущее зависит от расклада сил внутри Японии, от того, кто победит в извечной борьбе армии и флота. Победит армия, и тогда Япония сосредоточит главное направление удара на распавшийся Китай. А вот если победит флот, видящий основную угрозу в возрождении русских сил на Тихом океане, то, вероятно, это событие назовут второй русско-японской. Мы уже почти готовы к ней, но я предпочел бы, чтобы она началась попозже, к тому моменту, как все основные корабли Тихоокеанского флота вступят в строй.

— Хорошо, вас не устраивает Николай Николаевич. Но на этом мужчины в роду Романовых не кончаются. Хотите помоложе — Дмитрий Павлович, например, — с упорством сказала Мария.

— И Россия получит на престол монарха выросшего в великосветской среде, с набором аристократических предрассудков, полного презрения к промышленникам, торговцам и крестьянству. Нетерпимого к любому посягательству на его богопомазанность. Но вот только он — не Николай Николаевич, и армия может не поддержать его в трудную минуту.

— Я тоже росла отнюдь не на улице! — гордо вздернула подбородок Мария.

— Да, но вы почти всю свою сознательную жизнь провели в другой стране, живущей по другим законам и обычаям. Вы, Мария, сейчас можете видеть Россию в её истинном свете, взглядом не стесненным шорами наследственных предрассудков. Знаете, как мне было тяжело в свое время ломать в себе, казалось бы, нерушимые в своей истинности убеждения? Чего стоило потомку старинного дворянского рода стать предателем в глазах всей аристократии, когда принимались законы ликвидирующие всякие сословные деления?

Вы же свободны от этого, что и доказали выбором супруга. Это и привлекло моё внимание к вам, как к возможной наследнице престола. Своим выбором вы показали не только широту взглядов, но и силу духа. Не каждый решится на подобный шаг, зная, что его ожидает осуждение семьи, родственников и общественности.

— Вы забыли дополнить, что ваше внимание ко мне привлекло также известие о смерти моих родителей. Теперь я свободна от их влияния. Так? — третья дочь Николая Романова устремила пристальный взгляд на премьер-министра.

— Не совсем так, но схожая мысль присутствовала, — Петр Аркадьевич мигнул, проиграв в поединке взглядов, — в таких сложных и запутанных вопросах всё приходится принимать в расчёт. Вы показались мне наиболее подходящей кандидатурой. Россия сейчас не нуждается в Петре Великом, ей не надо ломиться с топором в Европы. Не грубая сила нужна, а скорее хозяйская рука и изощренный ум в обустройстве державы. А вашим дядьям и братьям троюродным лавры домоправителя претят, им треуголку Наполеона подавай! А стране нужен молодой и не амбициозный правитель. Гарант спокойствия и порядка, последняя опора в случае, когда демократия бессильна.

— Может вам тогда стоит рассмотреть вариант со всяким отсутствием монархии, избежав сложностей с престолонаследием? Россия и так уже двадцать лет фактически без монарха живет — и ничего! Учредить пост президента. И пусть народ получает того правителя, которого избрал, — задумчиво сказала Мария.

— Не пойдет! — взмахнул рукой Столыпин, — Это сломает то равновесие сил, которое сложилось в последнее время: верховный правитель, фактически выполняющий функции императора, на одной чаше весов и представители партий в Думе, на другой. Это не дает любителям политических игрищ сильно зарываться в своих амбициях.

Идею президентского правления для России я считаю вредной и даже опасной. Вряд ли такой человек сможет представлять интересы всей России, скорее интересы той партии, политической или финансовой силы, что привела его на вершину власти. Президенту приходится думать о своей популярности, о перевыборах. Обманывать избирателей, по традиции суля немыслимые блага, и также традиционно забывая о них на следующий день после выборов. В то время как монарх на реализацию долгосрочных задач может затратить десятилетия или даже всю жизнь, народные избранники не могут заниматься этим. Быстрые, эффектные поступки и решения, вызывающие одобрение избирателей — вот их невольный путь. А если судьба подкинет необходимость принять непопулярное в народе решение, сулящее стране большие выгоды в будущем, но заставляющее терпеть неудобство сейчас? Каков будет выбор?

— Благородный человек и задумываться не станет, — твердо отрезала Мария.

— Мария Николаевна, беда в том, что в политике, как и в жизни, люди разные. Умные, глупые, жадные, продажные, идеалисты — всех хватает. И оставив их без присмотра мы рискуем потерять Россию. Её распродадут, раскрадут, раздерут по кускам, сопровождая всё это действо потоками речей о демократическом процессе, и безудержной раздачей обещаний. Либо партии дерущиеся за власть расколют общество и приведут страну к гражданской войне.

Нет, нельзя пока России без монарха, опоры спокойствия. Тем более, боюсь, что если я сейчас умру, не уладив этот вопрос, то царь у Российской империи сразу появится. Слишком много горячих поклонников в армии у вашего семидесятилетнего родственника. И пропадут даром двадцать лет моих трудов.

— И значит вы, Петр Аркадьевич, решили, что я достойна работать противовесом Думе и надсмотрщиком? — с иронией спросила Мария.

— Извиняюсь, что прерываю ваш разговор, но Петра Аркадьевича ждут процедуры, — тихо вошедший доктор отвесил Марии короткий кивок, и она вскочила с кресла.

— Прошу прощения, Мария Николаевна, жду вас завтра. Мы продолжим наш разговор, а пока подумайте хорошо над тем, что я вам предложил.

— Андрей, а как ты представляешь нашу дальнейшую жизнь? — муж удивленно воззрился на неё, только что вернувшуюся из поездки.

— Ну и вопросы ты задаешь с порога. Может, сначала разденешься?

— Нет, ты сейчас ответь. Для меня это важно, — Мария скинула пропитанное морозной декабрьской сыростью пальто.

— Окончишь свои дела и мы вернемся в Новониколаевск, домой. Я буду работать на отцовском заводе. Начну с низовой работы, чтобы впоследствии представлять себе, как функционирует заводской механизм в целом. Потом мне потребуется поработать начальником цеха, главным инженером...

— Свою карьеру ты описываешь прекрасно, а что ты скажешь обо мне? Чем буду заниматься я?

— Ты? Ну, вероятно, будешь сидеть дома, заниматься домашними делами и ожидать моего возвращения с работы, — муж лукаво подмигнул.