Принцесса в Академии. Том 1

— Кровь.

— Что? Зачем она здесь?

Он вытянул ещё несколько трубочек и, не церемонясь, развязал ленточки. Пятнышки рядом с именем имелись на всех, и цвета широко варьировались.

— Похоже, это обычная процедура при приеме. Вполне логично, ведь кровь, можно сказать, квинтэссенция магии, основа жизни. Не зря на ней клянутся, используют в заклинаниях, добавляют в зелья. Она — мощнейший компонент. Одна капля, — Зеркальный Озриэль щелкнул ногтем по пергаменту, — расскажет о тебе абсолютно всё! По ней тебя найдут где угодно.

Жаль, у меня нет крови жениха!

— Гляди-ка кто тут у нас, — хмыкнул он, передавая мне следующее досье.

— Ого! Я-то думала, Марсию Фьерскому по меньшей мере отдельный шкаф отведут и пометят его короной.

Пока я вчитывалась в текст, мой спутник легкомысленно перешагнул через разбросанные на полу свитки и направился к постаменту.

Проверив ещё с полдюжины пергаментных трубочек, я вздохнула:

— Здесь нет данных по внешнему виду, если не считать чернильных портретов.

Придя к такому выводу, я принялась аккуратно сворачивать досье и рассовывать их по местам, чтобы скрыть следы нашего пребывания. Взгляд случайно упал на один из набросков. Кстати, получилось очень похоже. Даже глаза, казалось, искрятся зеленью, насмехаясь над фиолетовыми чернилами.

— Я и не знала, что у ифритов синяя кровь, — заметила я, сворачивая досье другого Озриэля. Кровь моего друга была расцвечена малиновыми прожилками. Даже красиво.

— Голубая, — поправил Зеркальный Озриэль, продолжая внимательно рассматривать постамент.

Я вернула свиток на место, подошла к нему и встала рядом.

На постаменте разместилась подушечка, а на ней — пузатая хрустальная жаба размером с собаку. Она недовольно пучила глаза, видимо, потому что в рот ей сунули раскрытый свиток, самый древний из всех. Выхолощенный временем портрет едва читался. Зато кровь как будто только что капнули. Густое насыщенно черное пятно.

Ниже теснились плотными рядами значки — сплошь треугольники, волнистые линии, заключенные в кружок, и расположенные под хитрым наклоном палочки.

— Это хрустальная вещая жаба. Я думал они миф, ну, или, по крайней мере, давным-давно перевелись, — сообщил Зеркальный Озриэль и указал на значки: — А это, кажется, первый язык Затерянного королевства. На нём говорили ещё при короле-основателе.

-Ты можешь, прочесть, что здесь написано?

— Пока нет. — Он порылся в кармане куртки и извлек перламутровую коробочку. — А вот теперь могу.

Крышка со щелчком отскочила. Внутри на кусочке бархата лежали два прозрачных кружка.

— Это застывшая слюна гнома, сбрызнутая из ручья знания, — пояснил он и, к моему ужасу, засунул один кружок в глаз.

— Фу! Ты засунул в глаз слюну гнома!

— Вторая тебе. — Он потряс коробочкой. — Редкая вещица, позволяет читать все языки мира.

— Ни за что!

— Ого! — Он вытаращился на свиток. — Не может быть!

— Что там??

— Нет, ты не поверишь.

— Ну, не томи.

— Просто немыслимо!

Взревев от досады, я схватила вторую чешуйку и поместила на правый глаз. Сначала жутко щипало, но, проморгавшись, я обнаружила, что текст перестал быть тарабарщиной. Вернее, для левого глаза он таким и остался, а вот правый прекрасно эту тарабарщину понимал.

С миниатюры на нас смотрел сын первого короля. Вполне логично, что правитель, при поддержке которого основали академию (тогда ещё она именовалась Дворцом Знаний), отправил сюда своего отпрыска. Непонятным оставалось другое.

— Почему кровь черная? — озвучил зеркальный ифрит крутившийся и у меня в голове вопрос. — У Марсия она бордовая в оранжевую крапинку.

— Потому что с тех пор сменилось несколько династий? — предположила я.

— Нет, линия не прерывалась. Марсий считается прямым потомком первого короля. За все эти столетия они даже кузенам ни разу не дали трон погреть.

— Вообще-то вариантов масса. Из наиболее очевидных... — Я задумалась. — Королевы тоже имеют право на личную жизнь. Или это была бабушка королевы, или ещё какая-нибудь пра-пра и ещё много раз пра. Уверена, всему этому есть какое-нибудь разумное и совершенно неприступное объяснение.

— Наверняка! Иначе они не оставили бы такую улику на самом видном месте, для верности ещё и сунув её в пасть хрустальной жабы. Только маленького флажка не хватает.

— Ты забываешь, что не у всех есть это. — Я ткнула в правый глаз.

— Я хотел сказать: на виду у всех ифритов, которым вздумается прогуляться в хранилище документов, спрятанное под кабинетом ректора с помощью хитроумной комбинации полочек.

Внезапно жаба затряслась.

— Что происходит? — запаниковала я.

— Без понятия!

— Ты что-то сделал! Немедленно признавайся!

— Да ничего я не делал!

— Если, по твоей милости, последняя из ныне живущих хрустальных вещих жаб отбросит... — Договорить я не успела, потому что виновница паники вынула изо рта пергамент, закашлялась, рыгнула и сплюнула мне в ладонь крохотный прозрачный свиток, после чего, успокоившись, вернула досье первого принца на место и снова застыла.

— Что это?

Зеркальный Озриэль смотрел на свиток в моей руке со смесью восхищения и недоверия:

— Кажется, последняя из ныне живущих хрустальных вещих жаб только что сделала тебе предсказание.

Я трясущимися руками сломала ниточку бриллиантовой печати и развернула хрустальную бумагу. Мы одновременно склонились над посланием, стукнувшись лбами. Текст состоял из крошечных лягушек, кузнечиков и комаров, но, благодаря приспособлению в правом глазу, я без труда поняла этот язык. Вот что там говорилось:

'Порой то, что ты ищешь, ближе, чем ты думаешь. Внемли голосу крови, и приблизишься к разгадке. И больше никогда не делай косой пробор'.

— И что это значит? — спросила я, закончив читать. — Какой крови? Может, разбудим её ещё раз? Пусть уточнит.

— Нет, хрустальные жабы просыпаются раз в тысячелетие.

— Значит, у меня будет достаточно времени, чтобы сформулировать вопрос, — приуныла я и тут же встрепенулась: — Не подумайте, что я чем-то недовольна, госпожа жаба. Для меня большая честь получить предсказание из ваших....из вашего рта. Но, может, вы приложите дополнительный свиточек с пояснениями, в качестве бонуса, так сказать?

Мне показалось, что глаза после этого ещё больше выпучились, но ничего к уже выплюнутому пупырчатая предсказательница не прибавила.

— Похоже, окончательно уснула.

— Ага, — согласилась я, пряча пророчество на груди. — Ладно, нам пора.

Мы в последний раз оглядели хранилище, подправили всё то, что неровно лежало, и вернулись в кабинет ректора, а оттуда — в коридор Подземного мира. Мой провожатый снова попытался хитрить, но я вовремя раскусила его и наставила на короткий путь до гостиной. Внутреннее я была готова к тому, что собрание уже закончилось, и все возмущения в связи с моим отсутствием отзвучали, но, проходя мимо зеркала в зале для совещаний, обнаружила, что участники ещё не разошлись. Правда как раз закруглялись. Мадам Лилит что-то сказала Озриэлю, и он кивнул. Мы успели вовремя. За следующим поворотом нас ждало зеркало, ведущее в гостиную.

Я шагнула к нему.

— Подожди!

Зеркальный Озриэль сжал мои пальцы, удерживая.

— В чём дело?

— Кажется, сегодняшний поход оказался не впустую.

— Да, ты здорово помог, спасибо! Я ещё подумаю над разгадкой предсказания.

— Отлично, значит, я заслужил маленькую награду.

— Награду? Что ты имеешь в...

Тут он крутанул меня к себе, нагнул почти параллельно полу, как в танце, и поцеловал. По ощущениям, будто поцеловалась с кипящим чайником. Я застучала ладонью по его плечу, и он, сообразив, отстранился:

— Прости, крошка, не подумал. Останется небольшой ожог.

Тут он поднял глаза, быстро вернул меня в исходное положение и уставился на что-то за моей спиной. Я обернулась и увидела в гостиной Озриэля. Он стоял напротив зеркала, весь красный, и смотрел на нас, сжимая кулаки.

— Озриэль, я не...

Ифрит молча выдернул меня из зеркала в комнату — поверхность не успела так быстро размягчиться и кое-где разошлась трещинами — а сам повернулся к двойнику.

— Ну, я пошёл, — заявил тот и попытался удрать.

— А ну, стой! — Озриэль запустил обе руки в зеркало и схватил его за грудки. Тот вывернулся ужом, оставив куртку в его руках. Ифрит откинул её и успел перехватить беглеца.

— Озриэль, — заторопилась я, — он сказал, что он это ты. Вернее, что вас двое. То есть, что ты — половина его.

— И ты поверила?!

— А что мне оставалось делать? Вы похожи, как две капли воды, за исключением стиля в одежде и манеры речи. К тому же, он знал обо мне то, что мог знать только ты.

Озриэль встряхнул вырывающееся отражение.

— Как ты посмел! Как ты посмел её поцеловать?! — заорал он и ударил того кулаком в лицо. Зеркало рассыпалось на множество осколков, открыв затянутую коралловым шелком стену.

Ифрит раздосадовано потёр кулак и повернулся ко мне:

— Ливи, Орест мой брат! И он в жизни не сказал и слова правды!

Глава 10

про особенности ифритов и сногсшибательное предложение

— Ты убил брата? — ужаснулась я.

— Нет, я разбил зеркало, — уныло пояснил Озриэль. — А он уже где-нибудь на полпути домой.

— Но почему ты не сказал, что у тебя есть брат-близнец, и что вас, седьмых сыновей седьмого сына, на самом деле двое?

— Потому что мы не близнецы, и Орест — шестой сын седьмого сына.

— То есть он старше тебя? На сколько? На пару минут?

— На два года по наземным меркам. И мы вообще-то совсем не похожи.

— Но я же видела! — Тут я хлопнула себя по лбу и сняла очки. — Всё дело в них...хотя нет, постой. Он был таким ещё до того, как я их надела...

Внезапно ифрит смутился и бросил на меня виноватый взгляд.

— Эмм, помнишь, что я говорил тебе про свой внешний вид?

— Что наземным девушкам он может не понравиться?

— До этого.

Я задумалась, припоминая:

— Что, находясь на поверхности, логично принять более...человеческую форму?

— Да. — Озриэль украдкой покосился на разбитое зеркало: — Видишь ли, приведение внешнего облика в соответствие с наземными стандартами ээ...стоит недешево. А отец на поступление подарил мне 'Справочник учащегося по экономному ведению хозяйства'.

— Но, если облик один, то как вы оба могли им воспользоваться?

— Ты не поняла. Облик один, но копий может быть много.

До меня начало доходить.

— Насколько много? — осторожно поинтересовалась я.

Озриэль замялся.

— Отец заказал сразу на всю семью, плюс парочку про запас.

— То есть, — я начала со свистящего шепота, постепенно переходя на визг, — если все твои шесть братьев вздумают выйти на поверхность, то выглядеть они будут, как ты?!

— Да.

Мне захотелось кричать и бегать по комнате. Бегать и кричать. Я не стала сдерживаться.

— Тише, Ливи! — Озриэль кинул обеспокоенный взгляд на вновь появившуюся дверь в зал для совещаний. — Тебя могут услышать. Не стоит так волноваться. Остальные мои братья не такие, как Орест, они вполне разумные ифриты. К тому же, редко поднимаются на поверхность. Почти никогда.

— Волшебное слово! — спохватилась я и перестала бегать.

— Что?

— Мы можем придумать слово, которое знаем только ты и я. И, при каждой новой встрече, я буду спрашивать его, чтобы знать, что передо мной действительно ты!

— Не получится...

— Почему?

— Наши связи...крепче, чем у обычных братьев. — Встретив мой непонимающий взгляд, Озриэль вздохнул и пояснил: — Мы слышим обрывки мыслей друг друга. Это происходит непроизвольно.

Я возобновила гневную беготню:

— Так вот почему он столько обо мне знал — от тебя!

— Да, — подтвердил Озриэль, — но, как я уже сказал, это выходит случайно, а Орест, в отличие от остальных, более деликатных ифритов, не даёт себе труда поднапрячься и не слушать чужие мысли.

— А это в принципе возможно?

— Да, обычно все так и делают — отгораживаются. Не скажу, что это просто, но не сложнее, чем не прислушиваться к разговорам, находясь с кем-то в одной комнате. Но лучше отложим обсуждение подробностей, — добавил он, видя, что я хочу задать новый вопрос. — Мадам Лилит желает с тобой поговорить.

— Со мной? О, Озриэль, надеюсь, тебя не отчислили? Если так, я сейчас же всё объясню ректору и остальным, скажу, что ты ни в чём не виноват и...

— Не волнуйся, они не собираются никого исключать, идём. — Он потянул меня за руку и отвёл в зал для совещаний.

* * *

Лицо мадам Лилит не изменило своему невозмутимому выражению — таким оно было на протяжении всей сцены в трапезной зале, таким же оставалось во время совещания, и таким предстало сейчас. Остальные хуже владели собой. Робин светился довольством, хоть и пытался это скрыть, профессор Черата поджимала губы и выглядела так, словно сдерживает рвущийся обратно обед, профессор Амфисбена переводила взгляд с одного на другого, то радуясь вместе с Робином, то хмурясь заодно с недовольными (таких тоже набралось немало), то копируя каменную маску ректора. В итоге, её лицо напоминало лица пассажиров кареты, закладывающей петли на волшебных горках лунапарка. Иох испуганно наблюдал за моим приближением, прячась за одним из преподавателей.

— Вас зовут Ливи, не так, ли? — обратилась ко мне мадам Лилит чистым спокойным голосом.

Змейка на её шее шевельнулась, и я вдруг поняла, что это никакое не колье — она настоящая.

— Да, мадам.

— Подойдите ближе, не бойтесь. Профессор Робин сказал, что именно вашей бдительности и настойчивости, переходящей в назойливость, мы обязаны сегодняшней проверкой.

Я покосилась на лекаря. Тот украдкой изобразил пантомиму так, чтобы случайные свидетели не поняли её смысла. Я тоже ничего не поняла: он вытянул воображаемую нитку, накормил невидимых птичек, схватился за сердце и погрыз ноготь.

— Боюсь, я не оставила профессору Робину выбора.

— В таком случае, позвольте поблагодарить вас от лица всей академии за проявленную инициативу. Она помогла вовремя выявить и пресечь опасность, угрожающую здоровью нескольких учащихся.

Надо было срочно что-то ответить. В памяти всплыли напыщенные фразы рыцарей, принимающих из папиных рук меч или ещё какой-нибудь знак отличия за проявленное геройство.

— Это мой долг, как жителя королевства, — отчеканила я, чем неожиданно вызвала эпидемию растроганных улыбок даже на самых скептичных лицах (всех, кроме профессора 'истории волшебного народа'). — Любой, на моём месте, поступил бы так же, — добавила я, развивая успех. — Служу королю. Мы им ещё покажем. Видели бы вы, как мы вломили тому троллю! — Десять пар бровей синхронно взлетели, и я поспешно поправилась: — Вернее, пауку.

— Что с вашим ртом? — вмешалась профессор Черата.

Я коснулась обожженной кожи.

— Порезалась о разбившееся зеркало.

— Губами?

— Я бываю очень неловкой.

Мадам Лилит сделала нетерпеливый жест, и профессору пришлось усмирить своё любопытство.

— Также, обобщив все полученные сведения (Иох испуганно сжался), я заключила, что вами двигало желание попасть в академию...