Мир

Оливин, судя по выражению лица, считал, что на пользу ему идёт совсем другое, но озвучивать свои мысли остерёгся.

Глава 16

Отделаться от заговорщиков удалось с трудом. Михаил Евсеевич не верил в мирные революции. То есть, на словах он соглашался с Маем, но глаза горели неутолённым огнём, а интонации сушили как пепел. Демон пытался объясниться, но потом махнул рукой на местного вождя: он-то марг и здесь точно никому ничего не должен.

Едва здоровье Селена перестало внушать опасения, как вся компания забралась в машину и отчалила. Огонёк на медицинском терминале в номере Селена продолжал терпеливо мерцать все эти дни, но Май заметил его буквально в последнюю минуту. Разбираться было некогда, и демон просто скачал информацию в свой компьютер, чтобы просмотреть на досуге.

Пассажиры мирно сидели на привычных местах. Никто даже не ругнулся. Май рассеянно ввёл код очередного маршрута. Переход на этот раз произошёл быстро: мир снаружи слегка поплыл, чем-то там тренькнул, и вместо белёсого неба над головой распахнулось сапфирово-синее. Пассажиры по укоренившейся привычке смотрели вверх, и лишь опустив разочарованные взгляды, обнаружили, что вокруг колышутся травы бескрайней степи. Селен сначала подумал, что они вернулись в ту, самую первую реальность, но его друг и покровитель Май выглядел так, словно попал туда, куда и стремился.

Демон поднял машину в воздух. Степь внизу казалась зелёным морем, ветер гнал по ней серебристые волны. Сквозь защиту в салон проникали запахи трав.

Внутри царила тишина, но с каждым мгновением всё более тягостная. Двое на галёрке выдерживали характер: каждый ждал, что первым заговорит другой и отповедь Мая достанется ему. Селен, затылком ощущая борьбу норовов, добросердечно спросил:

— А что это за мир?

— Хороший! — ответил Май. — Здесь отдохнём.

— От еды и ванных комнат? — ворчливо заговорил Оливин.

— А ты ещё и от женского общества! — поспешила поддержать беседу Эса.

Май промолчал, и ворчание сзади понемногу затихло. Внизу показались стада животных. Сверху трудно было понять, каких именно. Затем открылась синяя лента довольно широкой реки, а за ней — тёмный массив леса. Май плавно повёл машину на снижение и посадил на зелёном лужке у воды. С одной стороны шелестели резными листьями дубы, с другой бесшумно текла река.

Май вышел наружу, и Селен преданно последовал за ним. Двое других остались на месте.

— А где отель-то? — спросил Оливин.

Май широко раскинул руки.

— Вот он!

Демон рухнул в траву. Глаза его закрылись. Заснул он почти мгновенно. Боевая модификация обеспечивает многие удобства, в том числе возможность бодрствовать долгое время, но есть вещи, что люди делают не по нужде, а ради удовольствия. Май спал примерно час. Открыв глаза, он обнаружил, что отдохнул великолепно. Мир вокруг был всё так же благостен и добр, демон с удовольствием потянулся и лишь потом встал. Селен дремал в корнях дуба, устроившись уютно, как в гнезде, и Май опять отметил про себя, что потеряшка выглядит органично среди живой природы. Прочих спутников демон в пределах видимости не обнаружил.

— Надо же! — пробормотал он. — Сами исчезли!

Обстоятельство, что ещё недавно порадовало бы сверх меры, показалось вдруг не таким и замечательным. Май с удивлением обнаружил, что успел привыкнуть к спутникам, и даже их постоянные препирательства на заднем плане превратились в уютное дополнение к жизненным невзгодам.

Как ни тихо говорил Май, его речи разбудили Селена. Потеряшка сел, хлопая ресницами. Улыбка расцвела на сонной ещё физиономии, и Май обнаружил, что откровенно любуется находкой. Взгляд паренька сияющее ясен, задорно торчат кудряшки, золотистые на свету. Сейчас они показались не рожками, а зубцами короны.

Может быть, пора обзаводиться потомством? — спросил себя Май. Елена тему не затрагивала, но вполне естественно предположить, что детей она хочет. Надо самому начать этот разговор, по глазам жены он поймёт, что за ответ даст её сердце.

Май вздохнул: настроила его на лирический лад природа или пошли перемены в душе? Пойди — разберись. Полезно вернуться в бетонную серость городов и спросить себя повторно.

Селен осмотрелся и остановил вопросительный взгляд на покровителе.

— Сам в шоке! — откликнулся Май. — Предположить, что эти двое пошли на охоту, было бы слишком оптимистично. Вряд ли, что они способны что-то добыть...

Май умолк, прислушиваясь, но только шелест листьев нарушал тишину, да посвистывание птиц, да стрёкот насекомых.

— Вот куда их понесло в незнакомом мире? — проворчал Май. — С чего они взяли, что кто-то будет их искать, что кому-то они нужны и интересны?

Селен легко, как перекатился, встал на ноги.

— Но мы же пойдём! — сказал он и ответа в его интонациях было больше чем вопроса.

Май подумал, что вполне с этим согласен. Он мало переживал за благополучие назойливой парочки, но любопытство разгорелось.

— Куда мы пойдём? — спросил Селен.

Глаза его блестели, от недомогания сохранились лишь едва заметные тени под глазами.

— Оливина найти легче лёгкого: у любого Стража есть встроенный маячок. Порядок делает вид, что заботится о своих опорах. Сейчас мы его быстро запеленгуем.

Май достал компьютер и установил направление и даже примерное расстояние до искомого объекта. След вёл в дремучий лес. Селена ничуть не пугала перспектива оказаться под огромными деревьями. Напротив, когда обоих сверху накрыла зелёная тень, Маю почудилось, что дубы знают о присутствии эльфа, и оно им приятно.

Под ногами зашелестела паль. Зимы в этих местах тёплые, снег не выпадает, поэтому листья лежат рыхло, ноги утопают в них по щиколотку и выше. Мощные ветви раскинуты широко, в кронах видны зелёные ещё крепенькие жёлуди.

Селен улыбался шороху под ногами, иногда поднимал голову, чтобы полюбоваться узором ветвей. Пальцы его ловили и с удовольствием гладили твёрдые глянцевитые бока плодов. Маю опять показалось, что деревья одобряют каждый шаг найдёныша. Однажды из малого семени вырастет большой дуб. Пройдут века, но лес будет помнить случайные прикосновения странного человека. Наверное, он всё помнит, только никому не говорит об этом, или спросить никто не умеет.

Поймав себя на очередной лирической ноте, Май внимательно поглядел по сторонам. Пора бы и местным жителям попасть в поле зрения. Они избегали селиться слишком близко к реке, но и в глухомань не забирались. Май бывал здесь прежде и в целом представлял, кого, где и в каком примерно количестве можно встретить.

Подлесок был не так и густ, поэтому живописную сцену "под дубом вековым" друзья разглядели издали. Дерево, послужившее фоном событий, и, правда, могло похвалиться великолепной статью — оно отлично смотрелось бы на картине, но внимание в первую очередь привлекли участники драмы.

Оливин стоял спиной к неохватному стволу и загораживал собой Эсу, словно старался защитить её от наступавших на него мужчин. Кстати говоря, так оно и было. Амазонка же ничуть не противилась крамоле. Она откровенно позволяла за себя заступаться, хотя ничуть не выглядела напуганной или растерянной. Май даже остановился, пытаясь проникнуться невероятной картиной происходящего.

Оливин держался молодцом. Его навязчивый поиск развлечений и длинные локоны провоцировали несерьёзное к нему отношение, но парень явно усвоил старый постулат: изнеженность могут позволить себе лишь те, чьё мужество безупречно. Сейчас всё внешнее перестало иметь значение: сквозь фатовской облик проступил воин, защитник, мужчина. Должно быть, и Эса ощутила метаморфозу и позволила себя оборонить, хотя драться наверняка обучена не хуже, а то и лучше. Неужели ей захотелось почувствовать себя женщиной?

Пока Май в образе столба созерцал невероятную сцену, Селен пытался самостоятельно вникнуть в ситуацию. Жесты местных мужчин не показались ему угрожающими. Оружия вообще не видно и на себе его спрятать негде, учитывая, как легко здесь все одеты. Зоркие глаза потенциального эльфа различили не только сцену под дубом, но и группу, расположившуюся чуть дальше. Женщины спокойно стояли в тени и наблюдали скандал. Одна из них кормила грудью ребёнка и вообще не проявляла интереса к происходящему вокруг, целиком поглощённая серьёзностью своего дела.

Глядя на этих женщин, Селен вспомнил кусочек жизни в запретной реальности. В бытовке на стройке стоял телевизор, и однажды показывали дефиле высокой моды. По длинной дорожке ходили девушки, на которых страшно глядеть и демонстрировали удручающе экстравагантную одежду. Наряды женщин этой реальности, состоящие из грубо сплетённых сеток и кусочков меха, тоже выглядели необычными, но зато линии тела, что легко угадывались под ними, оказались не прямые, а округлые. Селен обнаружил, что сквозь сетки просвечивает много, и глядеть на это приятно. С трудом он заставил себя отвлечься.

— Эсу и Оливина не побьют?

Май тоже вернулся к прозаической ткани бытия.

— Нет! Идём!

Оливин заметил спутников и крикнул:

— Май! Что им нужно? Переводчик почему-то не работает, и я не могу понять, чего добиваются эти ребята и как мне реагировать на их речи, чтобы не потерпеть телесный и дипломатический ущерб.

Демон поднял руку и пальцем постучал себя по лбу. В той реальности, где Селен очнулся, жест этот выглядел бы невежливо, но Оливин воспринял его иначе.

— Ну, конечно! — воскликнул он. — Наша маргова техника нам, маргам же, маргово вредит!

Оливин замолчал и сосредоточенно прищурился.

— Здесь общаются телепатически? — догадался Селен.

Май кивнул.

— Идём!

Сцена под дубом изменилась: исчез малейший повод усмотреть в ней агрессию. Жесты местных мужчин утратили размах, приобрели плавность. Люди легонько дотрагивались друг до друга и обменивались улыбками. Оливин, судя по тому, как оживилась его мимика, общался весьма интенсивно. Эса подошла вплотную и даже положила ладонь ему на плечо. Амазонка жаждала присоединиться к беседе, но ей не удавалось. Селен тоже не слышал в мозгу посторонних мыслей, хотя у него сейчас и собственные путались. Май и Селен подошли ближе, и встретили их вполне дружелюбно. Местные женщины тоже выступили из тени на свет, и Оливин, наконец, их разглядел. По лицу его сразу стало видно, что мыслительный ряд, на мгновение смешавшись, тут же перестроился вполне определённым образом. Мужчины-аборигены нахмурились, и Май посоветовал вполголоса собрату по процветанию:

— Уймись! Моральные устои здесь живы. За мысли, конечно, не побьют, но вот за действия — непременно.

— Хорошо-хорошо! — пробормотал Оливин.

— Держи глаза в границах черепа! — резче заметил Май. — Выпадут — не соберёшь!

Оливин вздохнул, неохотно возвращая себя в скучную плоскость благоразумия. Он вежливо улыбнулся всем, а Маю сказал:

— Зачем они так провоцирующее одеты, если у них моральные устои? На первый взгляд, и на второй, и на третий — тут сплошное их падение.

Светящиеся сквозь редкие сетки выпуклости, округлости и прочие восхитительные линии смущали и Селена. Он краснел и отводил взгляд, но глаза помимо воли норовили покинуть законное место и лететь навстречу красоте, чтобы допьяна ей упиться.

— Здесь климат тёплый, люди закалённые, и нет текстильной промышленности! — сухо объяснил Май.

— Ну, это ещё не оправдание! — ответил Оливин.

Отправившись гулять, Страж и амазонка набрели случайно на аборигенов. Встретили их приветливо, но двое чужаков не вдруг смогли оценить этот факт. Людям свойственно подозревать агрессию во всём, чего они не понимают. Оливин, сбитый с толку отказом переводчика, попытался разобраться в том, что происходит. Местные не нападали, но и прочь уйти не спешили. Как быстро разговор с размахиванием рук переходит в драку, Оливин знал отлично и готовился принять неравный бой, когда появление Мая разрешило часть недоумений. Другую прояснил Селен.

— Посмотри наверх! — сказал он Стражу.

Все трое немедленно запрокинули головы.

— Ну, и что там?

— Ничего не вижу!

— Да это же дом!

Май, наделённый зрением супермена, первым разглядел искусно сплетённое из толстых лиан или верёвок жилище. Замаскированное листвой, укрытое среди мощных сучьев оно с трудом угадывалось наверху.

— Вот что! — воскликнул Май. — Вы вторглись в сокровенное пространство. Понятно, что они хотели от вас избавиться. Вежливей будет убраться отсюда. Если лесные люди пожелают дружить, они придут сами.

С Маем охотно согласились. Все четверо пошли обратно к реке. Палая листва шуршала под ногами, звук этот казался приятным, словно мурлыканье котёнка. Молчание нарушил Оливин. Страж выглядел непривычно задумчивым последние минуты.

— В любом другом мире нас бы побили! — сказал он убеждённо. — Может быть, рано человечество слезло с деревьев? Или стоит подняться на них обратно?

— Стража потянуло на философию! Снимите его с дуба! — проворчала Эса.

— Сам упадёт! — откликнулся Май.

Лесной воздух умиротворял, или странники всё же менялись, но ссоры не возникло. Мирно добрались до воды. Беспечно оставленная без присмотра машина сияла гранями. На одной из них лежал венок из водяных лилий.

Глава 17

— Какая красота! — воскликнула Эса.

— Что это? — подозрительно спросил Оливин. — С дипломатической точки зрения здесь наверняка какой-то подвох!

— Честно говоря, не помню. Местные обычаи у меня записаны. Сейчас гляну.

Май включил компьютер. Очередная серебристая нить протянулась прямо к его виску.

— А! — сказал демон, спустя несколько мгновений, в течение которых Эса пыталась взять венок, а Оливин её оттаскивал, уговаривая подождать. — Это русалки предлагают дружбу. Странно, когда я был здесь в последний раз, мне они ничего не дали! Неужели им понравился кто-то из вас?

— Русалки? — переспросили все трое хором.

Дальше опять пошёл разнобой: Селен задумчиво умолк, Эса заинтересованно огляделась, а Оливин разочарованно уточнил:

— Русалки — это такие с хвостами вместо ног?

— Почему? Люди как люди, только в воде живут, а не на суше.

— Интересно! — пробормотал Оливин. — Я никогда не видел русалок... Они красивые?

— О, да! — ответил Май. — Но учти, что, как везде у людей, — поклон в сторону Эсы, — прошу прощения — почти везде: половина русалок — мужчины.

Страж разочарованно свистнул:

— Опять мораль!

— Насколько я знаю, с этим у них довольно свободно. Сумеешь понравиться — никто слова не скажет. Да и не говорят они, в принципе...

Дальнейшие уточнения оказались излишни. Оливин сразу загорелся энтузиазмом.

— Как лучше познакомиться? Надо дары принести? Поплясать на травке?

Май снял с машины венок и водрузил его на голову Стража.

— Должно быть, следует принять дар. Посмотри, как ты хорош! Пойди, поплавай, и тебя заметят.

— Это я мигом! Кого-нибудь смутит, если я догола разденусь?

Селен вообще не слышал вопроса, он зачарованно застыл над речными струями. Эса завистливо разглядывала венок: она полагала, что на её тёмных стриженых волосах он смотрелся бы ничуть не хуже, и лишь досадливо отмахнулась от торопливой марговой учтивости.