Мир

— Есть, правда, небольшое затруднение. Единственный возможный путь предполагает промежуточный мир.

— Всего один? — уточнила Эса.

— Да! — ответил Май. — Но этот мир — Оборона.

Эса вскрикнула. Оливин стукнул кулаком по столу.

— Да за то же нам так везёт? — сердито спросил он в пространство наверху, имея в виду то ли Бога, то ли собственную реальность.

— Что случилось? — едва слышно произнёс Селен. — Пройти туда невозможно? Я никогда не попаду домой?

Май, у которого было время успокоиться, пояснил обстоятельно и бесстрастно:

— После войны этот мир заявил во всеуслышание, что извне приходит лишь зло и превратил себя в крепость. Туда нет хода туристам, дипломатам, торговцам — никому. Реальность заняла круговую оборону, и что там творится — никто не знает.

Оливин кашлянул и внёс свою лепту в разговор:

— Они позволяют визиты, но сквозь раз и навсегда определённые порталы и лишь для промежуточного скачка. В мире Оборона допустимо находится всего около часа.

— А потом? — спросил Селен.

— Потом они уничтожают того, кто не смог или не захотел убраться вовремя. Расстреливают, проще говоря.

— Их военный потенциал на практике неизвестен, — дополнила Эса. — Всем было всё равно: они же не нападают на соседей, только обороняются, а раз так, зачем вообще беспокоиться? Подумать об этом можно будет завтра.

— Я никогда не попаду домой...

Глядя на Селена, Май вдруг увидел, как исчезают достижения последних недель и вновь появляется перед глазами почти забытый образ жалкого потерявшегося в мирах изгоя. Сделав круг, они вернулись к началу. Значит, всё было напрасно? Внутри шевельнулось новое чувство, демон перенял его у спутников, навязавшихся в дорогу: азарт. Безумное стремление к цели, а по кочкам или по гладкому — это уж как придётся.

— Что за вздор! — сказал Май. — Мы решили по пути множество задач, которые тоже вначале казались неподъёмными. Подумаешь — мир Оборона! Напугали!

— О, да! — встрепенулся Оливин. — Если они считают себя непобедимыми, это ещё не значит, что мы обязаны соглашаться. Я — за! Отступать, когда цель близка и ощутима — противно моей натуре.

Эса невольно улыбнулась, глядя на мужчин и Мая. Давно ли они вызывали враждебность и отрицание, а сейчас и в мыслях нет оставить их один на один с бедой. Оборона — женского рода, и кому как не женщине в этом разбираться.

— Успокойся, Селен. Ребята правы: нас теперь уже не остановишь. На любую защиты всегда найдётся своё нападение.

— Хорошо сказано, подруга. Теперь уже точно боевая.

Селен переводил взгляд с одного на другого. Румянец вернулся на его щёки красными пятнами волнения.

— Но ведь это опасно! — сказал он.

— А раньше мы так — мандарины собирали! — усмехнулся Оливин. — Сориентируемся. Машина у нас замечательная, демон — тоже. Есть в резерве бляха Стража и вообще дипломатия.

— Так! — сказала Эса воинственно. — Меня ты сбросил со счетов?

Зная, как скора амазонка на расправу, и как много у неё в запасе затрещин, Май поспешил вмешаться.

— Олли прав, Эса, дорогая, это твой мир, ты дома, а место, куда мы собираемся...

Май замолчал, сообразив, что от пинка его бережёт только боевая демоническая сущность. Оливин смотрел на девушку с восторгом. Возможно, убедил себя, что предстоящий мир — пустяк. Милый парень этот Олли. Если выживет — поумнеет.

— Ладно. Пойдём до конца вместе, но задача перед нами стоит трудная, и важно тщательно подготовиться к прорыву. Главное сейчас — отдохнуть и набраться сил, поэтому много спим, полноценно питаемся, думаем только о хорошем и твёрдо верим в успех нашего предприятия.

Мая дружно послушались, и он мысленно вздохнул: пожалуй, пришло его время командовать.

Глава 34

Спален не хватало, и на ночь Май располагался на диване в гостиной. Друзья давно поднялись наверх, а демон всё сидел в кресле, рассеянно глядя в темноту. Первый страх прошёл, его сменила грусть. Беспечная прогулка грозила обрести печальный финал. Двойной переход способен убить Селена, а задержка в вооружённом мире — всех. Хороший повод для меланхолии — всеобъемлющий. Говорят трагедия — это когда обе стороны правы. Вот так нежданно-негаданно поднимешься до драматических высот, хотя мечтал всего лишь повеселиться.

Май тихо поднялся и вышел. Верная боевая машина показалась ему маленькой и жалкой. Ладонь дрогнула, когда Май провёл ею по защите — словно погладил преданную собаку. Оливин появился рядом так внезапно, что Май вздрогнул.

— Чего тебе?

— Поговорить. Давай посидим в твоей скорлупке.

— Спал бы ты лучше, — ответил Май, но охотно забрался внутрь.

Здесь — хорошо, здесь — дома. Оливин устроился рядом.

— Освещение? — спросил Май.

— Не надо.

— Тогда — говори.

Небожитель помолчал для начала — должно быть, подчёркивал паузой серьёзность момента.

— У нас есть шанс выжить?

— У бессмертных шансов априори больше — всё, что я могу сказать тебе в утешение.

— Ты знаешь, что нас ждёт?

— Нет, Олли. Эти ребята так давно варятся в собственном соку, что наверняка откололись от яви. На них все махнули рукой: зачем ворошить осиное гнездо, если оно просто висит в сторонке и само никого не трогает?

— То есть уровень их военной техники ты представляешь смутно?

Май улыбнулся в темноте. Ладонь уверенно нашла и погладила кромку пульта.

— Ты будешь смеяться, Старший Страж Основ Порядка, но некоторые сведения о предмете у меня имеются. Понадобилось мне как-то испытать одну новинку на предмет противостояния внешним условиям, и решил я, что любопытно будет запустить её в этот загадочный мир. Там, конечно, среда как среда, зато обстреляют бесплатно.

— И в каком виде вернулась твоя игрушка?

Май улыбался.

— Она не вернулась, хотя поначалу всё шло неплохо. Хочешь услышать подробности?

— Да! — ответил Оливин, поколебавшись всего мгновение.

— В течение первого часа идут предупреждения в записи на разных языках, перемежаемые военными маршами. Кстати, а бывают мирные марши, ты не знаешь?

— Не знаю, не отвлекайся!

— Потом они дают предупредительный залп из орудий. По-моему, это что-то вроде салюта: приветствие будущим павшим.

— Май, я тебя стукну!

— Потом будет пауза. Они всегда делают паузы: проверяют, уничтожен объект или сам убрался.

— А что после паузы? — спросил долготерпеливый Оливин.

— Ракеты! — ответил Май. — Шквал огня. Это очень страшно, но можно пережить. Потом вновь перерыв — пятнадцать минут по часам. Военные цивилизации, видимо, скрупулёзно точны.

— Что дальше? — хмуро спросил Оливин.

— Боюсь, что выйду за пределы твоих скромных знаний о предмете, если начну рассказывать, что последует за второй по счёту паузой.

— А, так она не последняя! — ядовито подметил Оливин. — Может быть, ты просто посчитаешь их, загибая пальцы?

— Если к тому моменту они ещё останутся. Я имею в виду пальцы, а не паузы. Впрочем, с арифметикой мы закончили. Я не знаю, что идёт следующим номером программы, потому что после третьей паузы аппарат саморазрушился: ты знаешь, какие мощные мы встраиваем защитные блоки, и как резво они реагируют на попытки к ним подобраться.

— Приблизительно осведомлён, — хмуро ответил Оливин.

Маю показалось, что небожитель растёр ладонями щёки и подбородок, словно разгоняя онемение, но проверять догадки не стал. Высокомыслящие помолчали.

— Что ж, — сказал Оливин. — Тут, в принципе, всё просто. У нас есть час и ещё три четверти часа, чтобы подготовить Селена к следующему скачку. Задача понятна, командир. Пойду спать, поздно уже.

— И заснёшь? — с любопытством спросил Май.

— Разумеется. В жизни есть вещи более важные, чем страх.

Мысленно Май с ним согласился.

Неделя пролетела как один миг. Май сделал всё, что было в его силах, чтобы подготовить машину и людей к предстоящему испытанию. Здоровье Селена привели практически в идеальное состояние, Эса и Оливин много тренировались, и все необходимые действия отработали до автоматизма. Сам Май усилил защиту и отладил всё, что в этом нуждалось и то, что не нуждалось — тоже. Демон почти всё время проводил в закрытом дворике, общаясь лишь с компьютером. Вдвоём они отрабатывали возможные ответные реакции на все средства нападения, которые только могли себе представить.

Селен послушно выполнял указания друзей, но тревога точила его изнутри, и однажды он счёл нужным о ней заговорить.

— Ребята, я очень вам благодарен, но если путь домой так опасен и труден, быть может, лучше отказаться от попыток?

Все четверо как раз собрались в гостиной, чтобы отдохнуть и поесть. Май присутствовал здесь же, но так плотно погрузился в созерцание монитора и покусывание перекошенной губы, что не вдруг понял вопрос.

— Что? — уточнил он.

Оливин перешёл сразу к ответу:

— Во-первых, Селен, не преувеличивай трудности. Они есть, но для марговой техники малосущественны, упорные же тренировки сводят их к минимуму.

— Солидно прозвучало! — согласился Май, отвлекаясь от своих занятий. — Хотя люди лучше понимают, когда с ними разговаривают человеческим языком.

— Скажи прямо, Селен, -ќ вмешалась Эса. — Ты опасаешься, что прошлое, когда ты его узнаешь, тебя не устроит?

— И это тоже! — ответил потеряшка. — Зачем-то ведь я его забыл.

— Если травма черепа недостаточно веская причина для амнезии, то да, конечно, но мы сейчас не про это. У любого человека кроме приятных необременительных прав есть ещё скучные обязанности. Знать своё прошлое — одна из них. Оно не просто так в кармане лежит, а определяет будущее. Мы такие, какие есть: нельзя от самого себя прятаться в кусты — можно застрять там навсегда.

— Май прав! — поддержал Оливин. — Если прошлое нас не устраивает, это значит лишь то, что мы должны изменить себя и тогда нас устроит будущее. Я знаю, что говорю. Оглядываясь назад, вижу беспечное и бестолковое существо даром тратившие годы: их ведь много у марга, зачем считать? И вдруг наступает момент, когда ты понимаешь, что может случиться так, что всё что успел прожить и есть твоё единственное достояние, другого просто не будет, отобрали у тебя сладенькую вечность и вручили взамен проперченный кусок риска.

Марги говорили, словно передавали друг другу эстафету. Закончила речь Эса:

— И начинаешь понимать, что не всё просто, но и не так сложно, потому что против единственного хоть и всеобъемлющего отчаяния выступят единым фронтом надежда на победу, вера в себя и конечно, любовь.

Оливин схватил нежные пальцы амазонки и крепко пожал. Эса не возмутилась бесцеремонным поведением небожителя. Эти двое улыбнулись друг другу, и Май понял, что лёгкое влечение здесь скоро перерастёт в опасную страсть. Надо было лучше за ними присматривать.

— Мы поступаем правильно! — сказал он Селену, так как двух других слушателей временно лишился. — Так удивительно совпало, что эта победа нужна нам всем, и мы её обязательно добудем.

Место для перехода Май выбрал после долгих сложных расчетов. Предложенный уровень риска обязывал максимально упростить задачу. Скачок следовало начинать как можно ближе к порталу цели, и Май не поленился потратить время на скрупулёзный учёт всех факторов. Точку старта удалось найти в стороне от жилья. Оливин вышел размяться. Эса застегнула на груди Селена реанимационный комплекс. Потеряшку устроили с максимальными удобствами. Май улыбнулся ему и получил кривоватый от волнения ответ.

— Усыплять мы тебя не будем. Спящий организм успешнее борется с болезнями, но здесь нужен другой резерв силы. Твоё желание жить послужит главной опорой.

— И моё желание, чтобы вы тоже жили, — тихо ответил Селен.

— Отлично! Ты свою задачу понял. Олли поделится с тобой, чем сможет: он марг и Страж — справится. Эса будет рядом — тоже хороший тонизирующий фактор.

— Я всё вынесу! — пообещал Селен. — Только вы зря не рискуйте. А ты где будешь, Май?

— Снаружи. Говорят, боевой марг — это великолепное зрелище. Вот и проверим на практике. Все готовы? Хочет кто-то сказать ещё что-нибудь пафосное?

— Всё шутки шутишь, — лениво произнёс Оливин, усаживаясь на своё место. — Оборонцев насмеши так, чтобы они в траву попадали и не могли точно прицелиться.

— Вынужден тебя разочаровать: там не будет людей, одни автоматы. У них нет чувства юмора.

— Как — у всех? — спросил Оливин, окидывая демона демонстративным взглядом.

— У тех, что стреляют — точно нет. Работа такая. Поехали.

Переход произошёл буднично и почти незаметно — что значит хорошая подготовка. Май быстро огляделся. Примерно так он и предполагал: они на дне старого карьера. Края просели и осыпались, кое-где трава уцепилась за неподатливый камень, даже кустарничек вырос на дне, где скопилась дождевая вода. Оружия не видно: может, надоело им держать оборону? Расслабиться Май себе не позволил и правильно сделал. Мысль не успел додумать, как поднялись из-за края воронки орудия.

— Вот это калибр! — потрясённо пробормотал небожитель.

Откуда он знает такие слова?

— Нормальный калибр, я думал, больше будет.

Май повернулся к Селену:

— Как ты?

— Я прекрасно себя чувствую! — быстро ответил потеряшка. — Давайте сразу прыгнем дальше!

Эса озабоченно покачала головой. Май и сам видел, что комплекс уже взялся за работу и весьма плотно. Почему они раньше не додумались подключать Селена во время перехода или хоть сразу после него? Потому что он не жаловался и терпел недомогание? Как парень вообще дожил до сего дня, в тесном общении с толпой идиотов?

— Лежи, малыш, всё идёт отлично. Сейчас оглядимся здесь и дальше поедем. Здесь мило: пушечки, а вон ещё что-то выезжает.

Калибр нового оружия пробуждал невольную гордость в душе: стараются ребята, встречают дорогих гостей. Лишь когда из раструбов грянул на всю силу военный марш, Май сообразил, что это такое. Он поспешно снизил уровень шума внутри машины. Защита справилась легко, и лучше было не думать, каково пришлось бы барабанным перепонкам без этого благословенного прикрытия. Оливин озирался с изумление.

— Они садисты! — сказал он.

— Да, ладно, в запретных мирах играют и похуже, а тут славный марш — бодрит.

— Это тех, кого звуковой волной не сдуло! — ответил Оливин и потыкал пальцем в выводную панель. — У тебя прибор зашкаливает, и машину трясёт в такт этой, с позволения сказать, музыке.

Три минуты — марш, затем две минуты предупреждений и угроз — армия педантично действовала на нервы туристам, рискнувшим сунуться в её реальность.

— А может нам взлететь и смыться отсюда? — предложил Оливин.

Его происходящее раздражало больше всех, небожитель буквально рвался выйти наружу и оспорить с местными военными их сомнительные оборонные притязания.

— Ну, да. Один ты у нас такой умный. Подобное действие будет воспринято как вторжение без объявления войны или, самое малое, попытку шпионажа. Стражу Основ Порядка, прошу прощения: Старшему Стражу Основ Порядка следует знать такие вещи.

— А то, что мы тут болтаемся на дне ямы...