Сезон Колдовства

— Вставай и медленно повернись, — приказал низкий глухой голос.

Быстро сунув находку в перчатку, я поднял руки и развернулся на месте. В дверях стоял страж, при этом его меч оставался в ножнах, а кулаки он грозно упер бока. По всей видимости, он собирался справиться со мной голыми руками.

— Конец тебе, поганый муренмук! — внезапно завопил слепец и внезапно сиганул на стену.

Искупитель отреагировал молниеносно. Выхватив меч, он крутанул им над головой. Лезвие соприкоснулось с камнем, очертило огненную границу. Коснувшись глубокой борозды, проводник одернул руку и не удержался, свалился на выпуклые камни. Схватился за ушибленное плечо, недовольно скривился.

— Гребанный падальщик! — выдал он.

— Очень интересно. — Убрав меч, страж склонился и уставился на слепца. — И что у нас тут за мраковотродье?

— Интересно, а кто из нас лишен глаз, ты или я? — передразнил его слепец.

— Какой дерзкий, — цыкнул языком искупитель. — Ведьмин слуга собственной персоной. Интересно, а где же твоя хозяйка? Или хозяин? — Он перевел взгляд на меня. Я стоял молча, не пытаясь сократить расстояние.

— Отвечай, каков твой род, исчадие?! — приказал страж.

Смех слепого начинал откровенно раздражать. В отличие от меня, его эта ситуация только забавляла.

— Дурья башка, падальшик! Перед тобой не колдун, а один из моменрагов!

Страж недоверчиво покосился в мою сторону. Я не стал больше тянуть, другого шанса выпутаться из этой ситуации у меня просто не представится. Осторожно опустив руки, я снял капюшон.

— Ты не похож на служителя ордена, — согласился страж.

— Слепец говорит правду, — тихо произнес я.

— Тогда не в твоих интересах помышлять о глупостях.

— Твоя правда, страж.

Обнажив меч, искупитель приблизился к слепцу. Лезвие коснулось тонкой шеи, заставив того нервно сглотнуть.

— Итак, вопросов становится больше, а ответов я так и не услышал! Что же заставило муренмука незаконно проникнуть в орден, да еще прихватив с собой это исчадие?

— А не боишься?..

— Чего? — искренне удивился страж.

На моем лице проступил жадный оскал.

— Правду. Только подумай дважды, прежде чем дать ответ.

Я без труда заметил мелькнувший внутри капюшона растерянный взгляд.

— Я не боюсь ни-че-го. Тем более пустобрехов, сочиняющих всякую ерунду про пыльных странников.

— В былые времена за такие слова тебя бы четвертовали, — признался я. — В лучшем случае...

— Жалкие угрозы, — усмехнулся искупитель. — Или я ошибаюсь?

В жизни я повидал достаточно спорщиков, чтобы тратить на них время. Мой взгляд коснулся браслета с изумрудом, камень заметно потемнел. Я посмотрел на слепца. Кажется, он научился чувствовать своего хозяина без всяких слов. Зарычав, проводник извернулся и вцепился стражу в ногу. Из-под капюшона вырвался сдавленный стон.

— Ах ты тварь!

Но искупитель не успел избавиться от пронырливого проводника. А тот, в свою очередь, нанес ему еще один укус и на этот раз гораздо больней первого. Штанина стала темной от крови. Слепец же отстранился, вытер окровавленный рот и принялся что-то активно пережевывать. Он сделал свое дело. Теперь следовало действовать мне.

Без промедления я метнулся к стражу, со всего маха припечатал его к стене. Мои руки уже обхватили рукоять меча. Если позволить искупителю воспользоваться оружием, не поможет даже мой верный револьвер. Только рано я радовался. У искупителя тоже было припрятана парочка сюрпризов в рукавах. И почти сразу он продемонстрировал свои умения, как только очнулся от внезапного нападения. Ударом ноги он отшвырнул слепца в сторону и попытался вырубить меня. Перехватив мою руку, ударил головой. Хотя я и был готов к такому повороту событий, но все равно удар пропустил. Перед глазами все поплыло. Я пошатнулся, попятился назад. Страж уже был наготове. Меч обнажен, острие его пригвоздило к стене грудь проводника, а в мою сторону грозно уткнулось лезвие кинжала.

— Ну хватит, шутки закончились, — процедил он сквозь зубы.

— Полностью с тобой согласен!

Откинув голову назад, слепец уставился на стража хищным взглядом. Кажется, только сейчас искупитель догадался, с кем связался. Рот проводника медленно раскрылся, наружу высунулся глаз на длинной ножке.

— Ненавижу мерзких тварей, — прошипел страж и взмахнул мечом.

Лезвие с жадным чавканьем впилось в податливую плоть. Проводник отреагировал довольно предсказуемо: беззубый рот расплылся в кривой ухмылке, и наружу вырвался облегченный вздох. Он, наконец, был свободен от невидимых оков.

— Отпускаю тебя, сейчас и навсегда, — озвучил я слова, которые обычно произносили исчадия. — Твоя служба закончилась. — Избавив проводника от обязательства возродиться этой же ночью, я кинулся на стража.

— Я так и знал, что он лжет, — рявкнул искупитель. — Никакой ты не перегрин, ведьмак!

Ответа не последовало. Мне стоило поскорее решить возникшую на моем пути проблему, которая в случае промедления вполне могла достигнуть губительных размеров. Подхватив скамью, я не раздумывая зашвырнул ее в стража. И, как говорят в таких случаях, попал почти яблочко. Не ожидая от меня подобной прыти, искупитель в последнюю секунду попытался отстраниться, но не успел. Скамья ударила его в плечо, заставив выронить меч. Я был уже поблизости. Мощные короткие удары обрушились на искупителя. Проведя несколько серий, я перехватил его руку, выкрутил ее и выбил кинжал. Теперь мы были на равных.

И тут я вновь просчитался. Слишком рано ослабил захват, чем не преминул воспользоваться искупитель. Сокрушающий удар сапогом сбил меня с ног. Не успел я подняться, как страж уже оказался сверху. В отличие от меня, он действовал более решительно. Сцепив руки, искупитель обрушил на меня молотящую боль. Я пытался защищаться, но не тут-то было. Противник был тяжелее меня вдвое и почти на голову выше, настоящий буйвол воплоти. Моя защита трещала по швам, и хотя я старался контратаковать короткими ударами по печени, они были для него как комариные укусы. Я стремительно терял силы, а страж перешел в активное наступление. Он прижал мои руки к телу и сдавил горло. Мне оставалось только хрипеть и задыхаться. В глазах потемнело, я держался из последних сил. Но главное, у меня не было даже призрачного шанса исправить сложившуюся ситуацию.

— Говори, тварь, чего тебе понадобилось в святом месте? — сдерживая нарастающий гнев, искупитель приступил к допросу.

Вместо ответа получилось выдавить лишь протяжный хрип. Стража это конечно же не устроило. Хотя какая разница, моя участь ведь была предрешена. Искупитель не собирался останавливаться на достигнутом.

— Ты поплатишься за свой поступок! — выдал он очередную угрозу.

Получилось высвободить одну руку. Попытался избавиться от его захвата на своей шеи. Но ничего не вышло. Мешала перчатка, которая все время соскальзывала с потной кожи. А еще деревянный оберег...

Мне удалось глотнуть немного воздуха, и рассудок, получив необходимую порцию кислорода, мгновенно ухватился за внезапную находку. Я легко нащупал острую грань и пальцами начал выталкивать ее наружу из перчатки. Край уже показался из-под темной кожи, когда страж надавил сильнее. Перед глазами поплыли круги, и я едва нашел в себе силы не потерять сознание. Рука инстинктивно ухватилась за капюшон стража и сдернула его с головы. Гигант оскалился, недовольно клацнул зубами. Вернее, тем, что от них осталось — острые стесанные клыки больше напоминали акульи. Но гораздо сильнее меня поразило лицо искупителя. Лысый череп был буквально сшит из лоскутов кожи, на обоих глазах отсутствовали веки, а рот был лишен губ. Настоящий монстр во плоти. Ну гораздо ужасней был его запах — нечто среднее между гнилым мясом и вареной рыбой.

— Что, страшно? — заметив мою реакцию, поинтересовался страж. — Смотри, что сделали со мной ваши мракобесы!

Его лицо исказилось в некоем подобии ухмылки. Но мне было не до разговоров. Успев ухватить немного воздуха, я все-таки умудрился извлечь из перчатки символ веры. Наверное, можно было просто приложить его к щеке монстра, только я избрал иной способ. Развернув его острым углом и зажав между пальцами, мне удалось нанести один мощный удар, в который я вложил все оставшиеся силы. Искупитель взвыл от боли. Дернул головой, заскрежетал зубами. Из широкой раны хлынул фонтан бурой кровь. Я добился своего, хоть и немногого, страж ослабил хватку.

С новым приливом сил я едва не взвыл от счастья. Следующий мой удар оказался более прицельным. Теперь я метил в самые жизненно-важные органы. Когда деревянный угол вырвался из шеи, раздался протяжный хрип. Страж отреагировал мгновенно — дернулся всем телом, отстранился и уставился на меня стеклянным взглядом, словно никак не мог поверить, что проиграл. В попытке остановить кровь искупитель прикрыл ладонями рану, но это не помогло, кровь продолжала струиться сквозь пальцы.

— Мраковоотродье! — прошипел страж. Правда на этот раз его голос прозвучал спокойно, почти равнодушно.

Пошатываясь, он отошел к выходу, поднял меч. Но на большее его не хватило. Дрожащая рука смогла поднять его ровно на половину, а потом искупитель начал медленно клониться в сторону. Кровь уже была повсюду.

Мой взгляд коснулся потемневшего оберега. Хвостатая звезда стала багровой и едва заметной. Завязав тесемку у себя на шее, я медленно поплелся к выходу. Оставалось надеяться, что на моем пути больше не встретятся воины из личной охраны кардинала Гардиуша.

Возле безжизненного тела слепца я остановился и высыпал на него целую горсть Шептуна. Серый порошок мгновенно вступил в реакцию и вспыхнул ярко-зеленым пламенем. Это меньшее, что я мог сделать для своего слуги.

Через коридор я попал в конюшни. Патрик говорил, что это самый безопасный путь из цитадели. Впрочем, с прибытием кардинала здесь многое изменилось, и его верные соглядатаи могли поджидать меня где угодно.

Путь до конюшен породил массу вопросов. В подвалах я обнаружил камеры, в которых еще чувствовалось чужое присутствие. Только отнюдь не человеческое. Глубокие царапины, куски шерсти и рваной одежды. Такое мог оставить кто угодно, только не человек. Неужели кардинал решил начать новую охоту? Но почему тогда их держали здесь, а не уничтожали сразу? Еще несколько домыслов легло в копилку бесконечных предположений.

На свою удачу я не нарвался на засаду. Несколько раз на глаза попадались коридорные, которые, размахивая кадилом, окуривали холодные помещения. В отличие от стражей, они были достаточно рассеяны, чтобы заметить притаившегося чужака. Поэтому я прошмыгнул мимо них незамеченным.

В конюшне я окончательно выдохнул, свобода была уже близко. Осталось освободиться от неудобной монашеской одежки и пробраться к воротам. Там я выглянул наружу. Внутренний двор был практически пуст, только две кареты замерли у дальнего входа. Первая была большая, роскошная, принадлежащая кардиналу. Вторая выглядела попроще, для его бесценной библиотеки, с которой тот не расставался даже в дальних походах.

Другой бы на моем месте не раздумывая ринулся к воротам и поплатился бы за самонадеянность, потому что в следующею секунду возле карет появились трое кучеров. В отличие от городских возниц, эти выглядели как настоящие воины. По крайне мере, я без труда различил огромные кинжалы на поясе и арбалеты за спинами. Возле карет они остановились и раскурили трубки. Явно кого-то дожидались.

За спиной в стойле фыркнул конь. Я повернулся, шикнул на него и продолжил наблюдать. Буквально через пару минут на пороге показались инквизиторы в коричневых сутанах. Четверо остались у дверей, а вторая четверка направилась к воротам. Следом нарисовались викарии — личные наместники и телохранители кардинала. Их было двое. Облаченные в строгие белые сутаны с красной окантовкой по краям, они внимательно осмотрели двор и направились к парадной карете. Через минуту показалась худощавая фигура Гардиуша. Кардинал явно пребывал не в лучшем расположении духа. Раздражено поглаживая своего любимого ручного хорька и слегка прихрамывая на левую ногу, он торопливо спустился по ступенькам. В этот самый момент его кто-то окликнул. На площадку выскочил нынешний глава ордена. Я узнал его без труда по животу невероятных размеров. Поклонившись, он раболепно принялся кружить вокруг Гардиуша. Нервно отирая ладоши, епископ явно пытался оправдаться перед Его высокопреосвященством. Но тот и не думал его слушать. Прервав сбивчивые объяснения, Гардиуш погрозил главе ордена пальцем, а затем отвесил тому звонкую пощечину. Удивительное дело, сколько я знал кардинала, он никогда не позволял себе подобной вольности. Но что же могло вывести Гардиуша из себя? Уж не ведьма ли из катакомб? Об этом я, конечно, мог только гадать.

Дав епископу какие-то наставления, Гардиуш в срочном порядке покинул бывшую пыточную ордена инквизиторов. Но на этом представление не окончилось. Епископ помялся немного у порога и уже собирался вернуться в обитель, когда ему сообщили довольно скверные известия. Дослушав запыхавшегося монаха до конца, глава ордена не на шутку рассвирепел. Сжав кулаки, он затряс ими от негодования. Его взгляд устремился на левое крыло крепости, и только теперь я догадался что произошло. Из узких бойниц валили клубы темного едкого дыма. Видимо, я немного переборщил с порошком. Но нет худа без добра — уже через минуту двор опустел, и я смог беспрепятственно покинуть цитадель.

Всю дорогу до одинокой хижины у меня перед глазами стоял образ измученного пытками Патрика. Мог ли я спасти друга? Скорее всего, да. Но получилось бы у меня вытащить его из ордена? Вот тут ответ был отрицательным. Патрик сделал свой выбор, и стоило ли его винить за это?

Зачастую, отринув чужой совет, мы намеренно делаем что-то неправильно. Почему? Наверное, вся причина в нашем истинном предназначении, именно оно толкает нас в роковой омут ошибок.

Грустно улыбнувшись, я мысленно попрощался со своим другом. Даже если судьба и соблаговолит вырвать его из ледяных подвалов, наши пути вряд ли пересекутся вновь. Ведь мое предназначение не менее фатально, чем его.

Возле мирно посапывающей старухи я остановился и окатил ее ледяной водой. Двуголовая подпрыгнула на месте, оскалившись и злобно уставилась на меня.

— Вставай, поводырь, тебе пора браться за дело.

Теперь в ее взгляде появился интерес. Она недоверчиво принюхалась, стараясь угадать направление ветра. Сегодня властвовал легкий южный Зефир, который обычно навевал тоску и нагонял теплые проливные дожди. Но я знал точно — то место, куда мы отправимся, встретит нас затяжным колким суховеем.

Разжав ладонь, я продемонстрировал старухе деревянный оберег. От запаха крови двуголовая приободрилась, взгляд заблестел, а у кончика рта проступила тонкая струйка слюны.

— Поможешь найти ее владелицу? — обратился я к поводырю.

— За щепотку внутренностей?

— Непременно, — пообещал я.

Старуха завыла от удовольствия. Расщелкнув старые кандалы, я дал своему псу чуть больше свободы. Странное чувство тревоги охватило с новой силой. Похоже этот мир продолжил нашу затяжную игру. Не успев расквитаться со старыми долгами, я опять попросил взаймы. Но самое ужасное, что мне начинало это нравиться.