В сороковом году три сотни имперской конницы случайно обнаружили нашу ставку. И надо же было случиться такому, что ставка осталась практически без охраны: бригада ушла в рейд, сменная ожидалась несколько часов спустя, а моя должна была вернуться завтра. Ожидалась... Но бригада Нелл дотВирра нарвалась на два полка имперской панцирной пехоты, усиленных пятью эскадронами гвардейской конницы, а моя бригада, как я уже говорила, заведомо опаздывала.... Три сотни! Всего три сотни. Они перебили охранную сотню, оставив более двух сотен своих убитыми. Но те, кто остался, ворвались в пещеру. И попытались добраться до детей. И вот тогда путь им преградила Раннвейг. Преодолев страх стали, взяла она в руки меч.
Лесное эхо донесло весть о беде, и мы... Во весь опор, по звериным тропам... И мы, по земле, обгоняя всадников... Мы знали, что не успеем, знали. Но если мы не были в силах предотвратить беду, то хоть не дать им уйти мы могли! Должны были!
Княгиня умолкла, вновь переживая тот день. И продолжила тихо и медленно:
-Она лежала на пороге детского грота, сжимая меч в левой руке. Умиротворенная, счастливая... Совсем как живая... В гроте было четыре десятка волчат и человеческих детей. В том числе Райвир и Вирст — мои дети... А перед входом мы насчитали двадцать три трупа в черных плащах... Странно: она не была левшой... Ты знаешь, Форк? Дети рассказали, а пленные подтвердили их рассказ: это был необыкновенный бой. Раннвейг оказалась настоящим мастером меча. Ее клинка не было видно, только радужный ореол ее окружал. И где самый опытный боец делал одно движение, она успевала сделать три. Она уложила два десятка опытных имперских воинов в одиночку...
-Как она смогла?
-Не знаю, парень. Никто не знает. Может, она училась в те, мирные времена. До Нашествия. Говорят, витязям Оддингов не было равных в бою. Жаль, что их было так мало... А, возможно, ее учил князь Тьювир тонМари — мечник не из последних. Вилла дотМэйри, моя наставница, рассказывала, что он справлялся с ней одной рукой и не сходя с места. А ведь Вилла была и в те годы вторым мечом армии, после Тьювира. И стала первой после его гибели.
-Возможно... — задумчиво отозвался Форк. — Спасибо тебе, Вигдис.
-За что? — не поняла княгиня.
-За рассказ. Ты помогла мне понять, что оправданна только та война, которая ведется за любовь. За дружбу. За верность.
-При чем тут любовь?
-Так ведь она любила детей. И эта любовь заставила ее преодолеть страх и темноту ее души! Любовь — могучая сила. Она способна творить чудеса.
Вигдис повернула голову, снизу вверх посмотрела на Форка и кивнула.
-Не зря я тебя в лес потащила. И встретились мы кстати. Пойдем, — добавила она, вскакивая на ноги. — Иначе Нита совсем изведется от ревности.
-Зачем ты так? — укоризненно спросил парень.
-Затем! — исчерпывающе ответила Вигдис. — Пойдем!.. Кстати: тебя интересовало, о чем мы с ней говорили? О тебе, дорогой мой. И я обещала тебя не отбивать...
"О чем уже жалею!.." — пробормотала она себе под нос, но Форк все же услышал.
-От меня, по-твоему, ничего не зависит? Так-таки и отбила бы?
-А куда б ты делся? — удивилась княгиня. — Хочешь, плащ скину? Посмотришь сам, сколько ты продержишься?
Парень уставился в траву, словно обнаружил там что-то необыкновенное, и помотал головой.
-То-то же! — удовлетворенно заключила Вигдис. — А теперь пойдем, до трех сосен еще топать и топать. Нита, поди, извелась вся: обещание обещанием, но сердце все равно не на месте. Что, если она там ждет, а я уже на тебе сижу?
Нита действительно вся извелась, однако успела принять безмятежный вид.
-Ну как, поговорили? — поинтересовалась она у Вигдис.
-Поговорили, Нита. И еще поговорим. Втроем.
-О чем?
Вигдис собралась, было, сказать, что тему, запланированную ей для беседы, они исчерпали по пути. Осталось задать пару вопросов, получить две пары ответов и... И тут княгиня поняла, что этот разговор важнее, чем она полагала. И от его результатов зависит многое.
Своей интуиции княгиня верила. Поэтому она встала перед своими собеседниками, уперла кулаки в бедра и заговорила уверенно и жестко, но тщательно подбирая слова.
-Я хотела говорить с вами о другом, но... Скажите мне, молодые люди: вы все еще хотите идти со мной?
Парень и девушка кивнули, не задумываясь.
-Так! Я хочу, чтобы вы внимательно выслушали меня, потом еще раз подумали. Завтра я снова задам вам этот вопрос. Если вы измените свое мнение, я помогу вам переселиться. В мире есть немало спокойных мест: Арбад, Олтеркаст, Нертоу... Запомните: какой бы путь вы не избрали — я помогу вам сделать первые шаги на этом пути. Ясно?
-Ясно, — неуверенно ответил удивленный Форк.
-Да? Тогда слушайте. Если вы пойдете со мной, вам придется постоянно иметь дело с волками — другим народом, со своими обычаями, очень отличными от людских. Вы уверены, что сумеете найти с ними общий язык?
-Да, сумеем.
-Ой ли? — иронически откликнулась княгиня. — Тогда...
Вигдис очень не любила ломать чужую волю. Очень! Но сейчас надо было избавить эту парочку от излишней самоуверенности. И она сбросила плащ.
Ахнула Нита. Густо покраснев, Форк с трудом отвел взгляд.
-Стоять! — приказала княгиня. — Смотреть на меня... Не в траву! На меня! И так, чтобы я видела ваши взгляды! Ну?..
Форк и девушка подчинились. Полюбовавшись их лицами, княгиня продолжила.
-Как я выгляжу? Как фигура? Мне ведь еще двадцать четыре года по человеческому счету. Это по нашему счету я старше... Смотрите, смотрите! Я — волчица-оборотень. Не человек, умеющий обращаться волком — волчица, умеющая обращаться человеком. Чуете разницу?
Не сразу, не очень уверенно, но кивнули. Княгиня улыбнулась краешками губ, махнула рукой, предлагая сесть. Уселась и сама на плащ. Поморщилась, убрала в сторону меч, притороченный к плащу. Продолжила.
-Вот теперь вижу: дошло. Слушайте дальше! Я дала слово тебе, Нита, не уводить у тебя Форка. И сдержу его, хотя о слове своем уже жалею. Но я ведь, как вы догадываетесь, — не единственная вейра на свете. И остальные никаких обещаний вам не давали. Вы готовы к лесной свободе нравов? В волчьем языке ведь нет понятий "мораль", "приличия", "стыд", "благопристойность"... Если нам кто-то нравится, мы просто предлагаем ему (или ей, в зависимости от пола) себя. И всем плевать — есть ли муж или жена, нет ли...
-А жене? — осторожно вставила вопрос Нита.
Вигдис довольно оскалилась.
-А жене, как правило, тоже. Главное, чтобы мужик еду носил, когда она донашивает, а после вскармливает щенков. И логово защищал. Если же ей не плевать, она вправе найти себе нового волка. Или драться с соперницей... Так принято в волчьих стаях. Волчица-то тоже свободна! Это у вас семья вяжет по рукам-ногам. А наши лапы свободны. Я вот, когда родила, совсем Заттера из логова выставила. И то не обиделся. У нас так принято, понимаете? Вас, людей, больше в армии, но вы в непривычных условиях живете. А мы — в привычных условиях. И наши обычаи преобладают над людскими.
-И ваши люди тоже приняли такие порядки? — не поверил Форк.
-Не все. Но остальные с ними считаются. Поймите: никто силой никого не уводит. Но порой трудно устоять. Вы готовы к частым романам на стороне своего спутника жизни?
Парень с девушкой задумались.
-Можете не отвечать сейчас... Поразмыслите над этим позже, — разрешила Вигдис, вставая и снова облачаясь в плащ. — Я хочу, чтобы вы поняли, как вам трудно придется.
И опять уселась на траву.
-Беда еще в том, что большинство вейров так редко сталкиваются с людьми, что ваших обычаев просто не знают. Их в детстве учат принимать человеческий облик, им объясняют, что по древнему закону каждый вейр, когда в человеческом облике, должен носить плащ, если рискует встретить людей. И все. Они вас, людей, не понимают. Кроме того... — княгиня задумалась, подбирая слова. — Жены редко служат в одной части с мужьями. А в рейде, длящемся порой неделями, трудно сохранить супружескую верность. И как не доставить немного радости товарищу, который сражается рядом с тобой? А как после боя одной спать не хочется, вы бы знали!.. И ты даешь ему, зная, что никто не осудит. Ни твой муж, ни его жена... Что поделаешь? Война...
И снова воцарилось молчание. И снова Нита прервала его вопросом.
-Вигдис! Ты сказала, что выгнала мужа из логова... Ты что, в логове живешь?
Княгиня мечтательно улыбнулась, потом вздохнула.
-Если бы! Полжизни в рейдах, а когда возвращаюсь — дела наваливаются, так что сплю прямо в ставке. Пока дети были малы, да муж был жив, заглядывала я домой чаще... А теперь... Только, если хочется одиночества. И что мне там делать одной, а? Дети выросли, новых щенков не будет...
-Почему? — ляпнул Форк, и даже отшатнулся, нарвавшись на яростный взгляд подруги.
Но княгиня не обиделась. Распахнув плащ, она молча ткнула пальцем в небольшой шрам, белевший на животе.
-Что это? — тихо, дрогнувшим голосом спросила Нита.
-Меч, — пояснила Вигдис. — Была б я человеком — не выжила б. А так — довезли до госпиталя живой... — она криво усмехнулась и повторила: — Живой... Если так можно сказать... Тот меч убил моего нерожденного щенка. И всякую надежду родить вновь.
Нита с жалостью смотрела на княгиню. И Вигдис с удивлением сообразила, что ее уже незнамо сколько лет никто не жалел. В волчьем языке нет и понятия "жалость" тоже. Да, она уже давно взрослая, но не так плохо, оказывается, что тебя жалеют...
Но затянуться приступу жалости княгиня не позволила.
-Я ведь не за тем звала вас сюда, молодые люди. МОЛОДЫЕ ЛЮДИ! И, несмотря на то, что тема, запланированная мной, исчерпалась по пути сюда, я рада, что притащила вас в лес. Ибо у меня насчет вас появились планы. Если вы не передумаете остаться со мной, разумеется.
Княгиня подождала вопроса "Какие планы?", не дождалась и продолжила:
-В армии вы служить не будете. Я хочу, чтобы Форк стал воином, чтобы он все же послужил немного, завел знакомства в армии и в разведке, выучил волчий язык. Я хочу также, чтобы вы не очень мелькали. Никто не должен знать, что княгиня вейрмана как-то выделяет неких Ниту и Форка из числа своих подданных. Вы подберете верных людей. И волков тоже. Верных лично вам и вашей идее. Приобретете опыт. Потом вы уйдете. И так, чтобы даже я не знала — куда. И я хочу, чтобы вы оба забыли навсегда слово "ненависть". Ясно?
-Зачем? — прищурился Форк.
-Затем, что ненависть ослепляет. Когда есть, за что мстить, не думается о том, как бы закончить войну. И я не думаю. И никто не думает. Ни мы, ни они. Вам пока мстить некому. И черных пришельцев вам ненавидеть нет причин. Поэтому думать о конце войны будете вы. И ваши преемники. Больше я никому не могу доверить этого дела.
-А твои дети? — осторожно спросила Нита.
-Не поймут они меня, девушка. А, рискни я обнародовать свои мысли, меня просто убьют свои же. Ясно?
-Нет, — честно ответили оба в один голос.
-Ну и не надо, — улыбнулась Вигдис. — Главное, чтобы вы не увязли в войне. Учитесь угадывать последствия событий и своих поступков. Это трудно. Но это очень важно.
-Почему? — не понял Форк.
Вариант третий
-Почему? Вы говорили, что искали меня тогда, думали, что я не ушла... Верно?
-Верно, — кивнули оба.
-А вы понимаете, что было бы, если б я не ушла, и вы меня нашли?
Форк принялся представлять. А княгиня, поймав отчаянный, дикий взгляд девушки, еле заметно кивнула ей и одними губами прошептала: "Прости, Читающая в душах! Так надо!"
И снова начал таять окружающий мир, снова ухнуло вниз сердце, уносясь куда-то в даль, в прошлое, в "То-Чего-Уже-Никогда-Не-Будет".
-Нита, давай еще там поищем!
-Давай, — согласилась девочка и озабоченно добавила: — А если не найдем? Если она далеко уже?
Мальчик немного подумал и покачал головой.
-Вряд ли, Нита. Куда ей идти? До ближайшей деревни полсотни лиг — дней пять топать, не менее. Да еще без припасов! И к кому?
-Ну, мало ли? — с сомнением протянула девочка. — Ладно, пойдем. А если не найдем, тогда знаешь, где мы еще не смотрели? В Девичьем затоне.
-Не, я не пойду. Побьют, — замотал головой мальчик.
-Со мной не побьют, — пообещала его подруга и, смягчившись, пояснила: — За затоном тропка есть, помнишь? Она к полянке ведет. Укромная такая полянка. Тихая. Там поглядишь. А я в затон спущусь и поищу.
-Ладно, — вздохнул Форк. И с вызовом добавил: — Да что ты каркаешь? Может, тут найдем! Я бы, например, сюда и пошел бы. Давай, пошли.
-Тебя бы, например, я тут сразу бы и искала, — пробурчала Нита, но пошла.
Ноги сами принесли Вигдис сюда, к Нер-озеру. Только позавчера они с мамой ходили сюда за малиной.
Мама!.. Разум говорил девушке: ее больше нет. Душа не хотела верить. Никак не хотела.
Вот сейчас мама выйдет из-за дерева, подойдет к ней, присядет рядом, погладит плечи. "Ну, что ты, доченька? — спросит ласково. — Это же был просто сон! Страшный сон. И все! Ну, все, девочка моя, успокойся. Ну, иди ко мне".
И обнимут ее ласковые мамины руки, добрые и сильные ее руки. И почувствует она себя вновь маленькой...
Тяжко бухает сердце, отбивая мгновения... И с каждым новым ударом сердца разъедало душу отчаяние, и комом подкатывала к горлу истина, в которую не хотелось верить: мамы нет. И уже никогда не будет. НИКОГДА... НЕ... БУДЕТ...
Девушка разрыдалась.
-Вигдис, не плачь. Пожалуйста!
С трудом взяв себя в руки, она подняла голову. Перед ней стояли мальчик и девочка. Щуплый маленький мальчишка и некрасивая толстая девчонка — предмет едких насмешек и издевательств всей деревни. Форк и Нита. Донельзя странная парочка. Они стояли перед ней, держась за руки, и молчали. В их глазах было сочувствие и жалость.
День клонился к вечеру. Такой долгий, такой страшный день. Смерть и ненависть раскололи его надвое. Как нелепо звучала бы теперь фраза "сегодня утром"! Как давно это все было! Саму жизнь Вигдис раскололи надвое гибель матери и камни односельчан. Трое сидели и молчали. Не о чем было говорить, не нужны были слова.
Потом Вигдис встала.
-Куда ты? — нарушил молчание Форк.
-В деревню. Там... мама... Я должна...
Вигдис не договорила, но ее поняли.
-Опасно! — нерешительно прошептала Нита.
Вигдис покачала головой и ухватилась, было, за подол платья, но вспомнила про Форка. Мальчик понимающе кивнул и предложил:
-Тогда я пойду первым. На меня никто не обратит внимание. Вы подождите немного, потом идите за мной. Я крикну, если что.
