| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Тойр, а если я — та, что снимет с вейров проклятие? Даже ради этого ты не позволишь мне уйти вместо тебя?
— Нита, это не ты. Я знаю. Мой дар предвидения гораздо слабее целительского, но сегодня, как только появилась метка, я отчетливо понял, что наше спасение — это не ты. Твоя жертва была бы напрасной.
Я поверила ему сразу и безоговорочно, как верила всегда. Что ж, если нам суждено это пережить — пусть так и будет. В конце концов, три месяца — это почти сто дней...
Черный костюм из мягкой кожи плотно облегает тело. Той ночью мы решили пойти ва-банк, сыграть с Судьбой по-крупному, и пока нам всё удавалось. Дочка приняла нашу игру — мы никому не сказали, что ждем ребенка — и животик почти не был заметен. Сегодня тот самый день, когда я потеряю все, что дорого мне в этой жизни, из-за того, что две с лишним тысячи лет назад другая женщина не смогла пережить такую же потерю.
Сильные руки последний раз сжимают меня в объятиях — я даже не заметила, как он подошел... Прижимаюсь спиной к нему, стараясь навсегда запомнить его запах, тепло его тела — потому что никогда больше его не увижу. Сегодня я уеду из Вейраны, а мой муж и отец моей дочери станет пищей для ненасытного цветка. Его кровь, что бежит сейчас по венам, даст еще год жизни тысячам вейров — но мне от этого не становится легче.
Камень-проводник уже в дорожной сумке — я не повторяю дважды одних и тех же ошибок, — и я готова ехать. Почти все уже собрались в Кристальном зале, и некому будет меня остановить.
В ладонь опускается золотой медальон, на одной створке которого отлит тот же самый найл, что охраняет наш дом.
— Я сделал его из своего обручального кольца — мне оно уже ни к чему. Пусть оно будет с тобой. Нита, я видел, что... ты не переживешь родов. Но наша дочь будет жить, это я точно знаю. Повесь этот медальон ей на шею — Лета должна знать, кто были ее родители.
— Лета? Эалетт?!
— Да...
— Значит, рано или поздно она вернется в Вейрану. Что ж, мы будем ждать ее...
Мои руки дрожат, и обручальное кольцо с трудом снимается с пальца, но я должна оставить его здесь. Так будет правильно. Все равно этот дом и через десятилетия будет таким же, каким его оставим сегодня мы — последнее желание Дождя никто не смеет нарушить.
Прощальный поцелуй оставляет на губах осеннюю горечь степной полыни — так пахнет разлука... Уходя, ты подарил мне новую надежду, любовь моя — всего полгода, и я снова тебя увижу. Прости нас, наше нерожденное дитя, за то, что оставим тебя одну...
Опустевший дом сразу как-то остыл, помрачнел и потух. Мне больше нечего здесь делать. Пора в дорогу — за полгода я успею безопасно добраться до Меоры, где я знаю несколько верных людей. Мы найдем тебе новый дом, малышка, а уж какой станет твоя жизнь — зависит только от тебя...
* * *
Меня резко выбросило из очередного видения, и я увидела себя все в той же комнате — в спальне моих родителей. Прошло всего лишь несколько мгновений, за которые я успела увидеть, узнать и полюбить моих маму и папу. Радуйся, Лета Дайн — ты нашла ответы на свои вопросы. Нашла родителей — но успела лишь поймать несколько воспоминаний. Нашла дом, который никогда не станет по-настоящему твоим, и родину, которая ничего о тебе не знает, да и примет ли она тебя? Неизвестно.
Аккуратно положив колечко на место, я подняла глаза на встревоженного Кейрета. Кайле и Рьен теснились за его спиной, поняв по моему виду, что что-то произошло:
— Кейрет, как умер мой отец?
— Кто?!
Ну да, как я могла забыть — они же не видели того, что видела я...
— Тойр. Как он умер? Он говорил что-то о Дне Цветения и о том, что он выбран стать Дождем. Что с ним случилось?
Друзья потрясенно замерли, а помрачневший Кейрет отрешенно проговорил:
— Проклятие Айры, Лета. Он должен был отдать свою жизнь ради жизни других. И он это сделал... Так значит, ты его дочь? Его и Ниты?
Ответ ему не требовался — он и так все уже понял. Протиснувшийся мимо него Рьен крепко прижал меня к себе и, словно утешая маленького ребенка, впервые столкнувшегося с печальными реалиями жизни, прошептал:
— Ты нашла своих родителей. Это же здорово! Теперь получается, что ты наполовину вейранка! — и, держа меня за плечи, внимательно вгляделся в мое лицо, — Ты теперь можешь написать в отчете по практике одну эту фразу, и вся Академия передерется за право услышать твою историю хоть краем уха!
Представив, как ректор Этерлейн лупцует посохом магистра Толлена, отвоевывая себе место у замочной скважины под дверью моей комнаты в общежитии, я рассмеялась, с облегчением чувствуя, как уходит напряжение, сковывавшее меня последние несколько недель. Я действительно нашла родителей — пусть я никогда их не увижу наяву, но я знаю, что они меня любили, а это дорогого стоит...
Улыбнувшись напоследок своим мыслям, я наконец ответила Кайле, которая в десятый уже раз спрашивала, что именно я только что увидела:
— Принцесса, давай так: ты отведешь нас в тот трактир, где мы так замечательно позавтракали, и хорошенько меня накормишь, а я взамен все-все вам расскажу. Идет?
Радостно взвизгнувшая Кайле вихрем умчалась во двор, успев только крикнуть:
— Опоздавших не ждем!
Кажется, жизнь налаживается...
Глава 12. Райли по имени Фрэй.
— Ну и почему мне туда нельзя? — сердито сдвинув брови, тоном оскорбленной невинности вопросила я.
Мы уже больше часа сидели в той самой утренней таверне, которая, кстати, называлась "Закатный луч" — сначала обедали, потом я рассказала свое видение и теперь пыталась заставить моих венценосных спутников отвести меня в Кристальный зал. Кейрет отнекивался как только мог, а Кайле вообще обращала внимание исключительно на донельзя довольного таким поворотом событий эльфа.
— Лета, да пойми ты, сейчас туда никто войти не может! — сдался наконец измученный моей атакой принц, — двери откроются только за неделю до Дня Цветения.
— Вот так бы сразу и сказал... Что?! А сколько до него осталось?
— Ровно месяц, — тихо ответил Кейрет, и странная тень снова на миг омрачила его лицо. Я давно уже заметила, что упоминание об этом дне как-то странно действует на вейра, и потому вопрос сам собой слетел с языка, опережая мысль о том, что неплохо бы промолчать:
— Кейрет, у тебя с этим днем связано что-то личное?
За столом воцарилась гробовая тишина. Поняв, что снова нарушила данное Кейрету обещание не лезть без спроса в чужие тайны, я попыталась было сгладить неловкость, как-то извиниться, но было уже поздно. Серебряная буря в глазах вейра заставила горло пересохнуть, а мысли в испуге разлететься прочь.
— Да.
Короткий ответ на заданный вопрос. Странно спокойный вейр неторопливо поднялся из-за стола и, бросив на скатерть скомканную салфетку, вышел. Хлопнула входная дверь, и я уже собралась пойти вдогонку, вернуть наверняка обидевшегося друга, но была остановлена Кайле:
— Не нужно, — мягкий голос никак не вязался со стальной хваткой тонких пальчиков на моем запястье, — поверь, он на тебя не в обиде. Просто это для него слишком больная тема. Понимаешь, всё случилось почти сразу после моего рождения, мне тогда едва исполнился год. Я этого не помню, мне рассказывали... Так вышло, что наш с Кейретом отец получил метку. Он должен был стать очередным Дождем для цветка, и он принял это как данность. Знаешь, ведь в вейрах со времен Алой войны, когда стало понятно, что от проклятия мы не избавимся, воспитывают чувство ответственности за свой народ, готовность отказаться от всего, смириться и добровольно уйти ради других, если придет время. Поэтому отец не колеблясь принял свою участь. А вот мама и брат не смогли... Они очень его любили, и ты не представляешь, как мне жаль, что я его так и не узнала.
— Представляю, Кайле. Очень хорошо представляю...
— Значит, ты должна понять — Кейрет до сих пор очень тяжело переживает каждый День Цветения, до сих пор он жил только надеждой на то, что сумеет найти способ снять проклятие Айры. Брат говорит, что в тот день, когда не стало нашего отца, мы лишились и матери тоже — она как-то отдалилась от нас, ушла в себя... Не знаю, Лета, это все так непросто. К тому же есть еще одна причина, но я не уверена, что могу...
— Ты и так уже достаточно рассказала, — раздался от дверей холодный голос. Излучавший прямо-таки ледяное спокойствие Кейрет стоял, небрежно прислонившись плечом к косяку, и ничего не выражающий взгляд блуждал от Кайле к Рьену и обратно, упорно избегая меня, — и мне кажется, что наши гости немного устали — все-таки сегодня был трудный день, столько новых впечатлений. Кайле, будь добра, проводи их к комнатам во дворце. Экскурсия на сегодня закончена.
Глядя на заторопившихся Кайле и Рьена, я успела мимолетно восхититься, каким не терпящим возражений голосом был отдан этот приказ, прежде чем поняла, что, собственно, сейчас произошло. А когда поняла, возражать было уже поздно — Кейрет уже растворился в темноте коридоров, исчез, словно его никогда и не было в этой таверне. Что ж, высочайшие повеления принято выполнять без промедлений...
Оказалось, с моего балкона открывается просто потрясающий вид на закатный Теа-Шетт. Рьен давно смылся куда-то на пару с Кайле, и я в одиночестве наслаждалась красотой нежившегося в последних солнечных лучах города. Камень стен и брусчатка стали цвета позднего осеннего меда, розовые облака уползали к склонам гор, прячась в их тени... А меня никак не оставляли мысли о сегодняшнем дне.
Кое в чем Кейрет был прав — день действительно выдался сумасшедший. Одно только обретение родителей чего стоит! Мысли против воли возвращались к принцу — зачем я вообще затеяла весь этот разговор про День Цветения? Что бы там Кайле ни говорила, а он обиделся — и я не могла перестать об этом думать. А что если он решит, что с него хватит нашего общества, и я так его и не увижу до конца практики? Осталось всего лишь полтора месяца, а это не так уж и долго, тем более для принца — вот возьмет и уедет куда-нибудь вглубь страны под предлогом общения с народом, или какие там еще причины сбежать бывают у наследников престола... Где-то глубоко внутри подняло голову и заворочалось тяжелое темное беспокойство, сминая своими грузными боками сердце. Я заметалась по комнате, не находя себе места. Да что же такое происходит-то? Почему этот чертов вейр не выходит у меня из головы?
Ехидное подсознание сжалилось над глупой хозяйкой и кинуло подсказку, словно косточку голодной собаке: "Влюбилась?"... Ох, ну что за... Конечно, только мне могло так "повезти" — взять и влюбиться не в кого-нибудь, а в принца, да еще и наследника престола легендарной страны, о которой ходит больше слухов, чем о любой другой стране мира. Причем без всякой надежды на взаимность — Кейрет никогда не показывал ни малейшей заинтересованности в моей скромной персоне, да и чем такая... такая обыкновенная человеческая девушка, как я, может его заинтересовать, кроме разве что магических способностей? Ну так и вейры тут не лыком шиты — о магии металла в Алерии теперь помнят лишь магистры Академии да библиотечные хранители. Короче, пора уяснить себе раз и навсегда, что мне здесь ничего не светит! Видимо, все любовные дела и тут останутся привилегией Рьена. Как, впрочем, и всегда.
Взгляд наткнулся на утреннюю розу, одиноко стоящую в небольшой вазе на прикроватном столике. Она выглядела так, будто была сорвана всего несколько минут назад, и всем своим видом напоминала о существовании в этом мире вейра, о котором я так старательно, но безуспешно пыталась не думать. Вулкан долго сдерживаемых чувств наконец прорвался, и кипящая лава бессильной злобы, отчаяния и обиды вылилась на ни в чем не повинный цветок. Роза полетела в окно, а я опустилась на краешек кровати, сжимая в руках хрупкую вазу и изо всех сил стараясь не заплакать. Видимо, поэтому я даже не удивилась, когда услышала со стороны окна надтреснутый смех:
— Ай, как нехорошо — разбрасываться цветами, подаренными от чистого сердца!
— С чего вы взяли, что от чистого? — буркнула я, поднимая глаза.
— Да потому что это роза с наших клумб, и ее не каждый смельчак рискнет подарить — такие цветы мгновенно вянут, если даривший был неискренен, — тонкий, ломающийся голос должен был принадлежать глубокому старцу. Наверное, я не была так уж неправа — над подоконником зависла парочка райли, в одном из которых я узнала утреннего гостя. Он бережно поддерживал под руки платиновой белизны фея, чьи крылья медленно разгоняли воздух за спиной, и было очевидно, что без помощи бронзового райли платиновый никуда не смог бы полететь. Парочка осторожно опустилась на одну из подушечек, в беспорядке разбросанных по подоконнику и, убедившись, что старый фей удобно устроился, второй мгновенно исчез в сгущающихся за окном сумерках.
— Подойди поближе, девочка, — тихо произнес фей, — я до тебя долететь не смогу.
Я послушно подошла к окну и присела на один из мягких стульев, разглядывая удивительного гостя во все глаза. Он был великолепен — жилистое тело, укутанное в серебристый балахон, абсолютно белые длинные волосы, плававшие вокруг фея подобно ручному облаку, и роскошные широкие крылья цвета чистого серебра, на которых светилась матово-белым невесомая пыльца, образуя на крыльях затейливый узор. Лицо фея поражало правильностью черт и полным отсутствием морщин — я даже подумала было, что ошиблась в оценке возраста райли, — но лишь взглянув в глубокие темно-фиолетовые глаза, в которых светилась вековая мудрость, поняла, что он действительно очень стар.
— Меня зовут Фрэй, — чуть склонив голову, представился фей, — а как назвала свою дочь маленькая Нита?
Сердце ухнуло куда-то вниз и ни за что не хотело возвращаться на свое законное место. Он знал мою маму!
— Лета, — пролепетала я, а в голове ураганом кружились вопросы. Широкая улыбка, обнажившая длинный ряд острых белых зубок, расплылась на личике райли.
— Очень приятно. Только думай потише, ладно? А то твои беспорядочные мысли скоро доведут меня до головной боли.
Видимо, на моем лице отразилось что-то совсем уж забавное, ибо фей рассмеялся уже знакомым мне смехом и пояснил:
— Белые райли почти всегда телепаты. Привыкай, девочка, в Вейране ты еще и не такое увидишь — твоя родина богата на чудеса. Да, я знал твою маму, мы с ней даже дружили. И да, она действительно была замечательная. Ты очень похожа на своих родителей, знаешь ли, поэтому мой внук — это он сегодня утром был у тебя — мгновенно тебя узнал и поторопился мне рассказать. Я даже и не надеялся увидеть дочку Ниты и Тойра... Понимаешь, они тебе кое-что оставили. Ты уже выяснила сама, кто твои родители, но они же не могли быть в этом уверены, поэтому Нита написала тебе письмо и попросила меня передать его тебе, когда ты придешь.
Старый райли тяжело вздохнул, отчего пыльца с белоснежных крыльев чуть осыпалась, и продолжил:
— Вообще-то мы не любим связывать себя какими бы ни было обязательствами, но с Нитой было по-другому. Она однажды выручила меня из очень неприятной ситуации, я бы даже сказал, спасла мне жизнь. Поэтому твоя мать вправе была потребовать оплаты этого долга, что она и сделала. Чертовски умная женщина! — Фрэй довольно улыбнулся, а затем, внезапно посерьезнев, наклонился ко мне и, гипнотизируя фиолетовой глубиной своих глаз, тихо сказал:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
