Один наглый адмирал

— За движок платить не буду...

В крайнем случае, если попаду к Хэкону — тот меня сразу не прибьет, в отличие от его сестрички. Хотя и столь "сладких" предложений он мне делать уже не станет — будет что-нибудь попроще. Ну, да мы — беглые адмиралы — не привередливые. Еще поторгуемся.

— А вот это... это уже наглость... адмирал! — Прохрипела Кэрита.

— Бизнес-риски... или как там... у вас... частных перевозчиков... называется...

Перегрузки продолжались — Кэрита и не подумала гасить двигатели. Все-таки — фанатичка? И чем же таким ей Ильяни насолить успели?

А федералы, действительно, не осмелились стрелять. Хотя с легкостью могли размазать гражданскую лоханку по пространству. И ничего бы им за это не было — поди потом докажи, что это был "мирный советский трактор", как говорит мой отец.

+++

Археологический лагерь базировался прямо у места раскопок. С северной стороны. Огромный пласт земли площадью один квадратный километр был снят до глубины в сорок-пятьдесят метров, обнажая древние постройки.

Лагерь археологов был мертв. Здания и покрытие дорожек носили следы жестокого боя. Кое-где занимались пожары. Весело чадили факелы, в которые превратились сбитые катера археологов -не удавшееся средство эвакуации.

Но в первую очередь о произошедшем боевом столкновении свидетельствовали трупы защитников. Некоторые — в броне. И практически все — с оружием. Такие вот "условно-мирные" археологи.

Да, спустя пятьсот лет от начала освоения звезд "археолог" — уже совсем не мирная профессия!

На северной окраине лагеря исполнял свое "тра-та-та" пулемет — но это уже было неважно. Автоматическая турель с механически ограниченным сектором обстрела, не включающим лагерь. Нападающие даже не стали тратить время на подавление этой бесполезной уже огневой точки — сам заткнется, когда опустеет резервуар с жидкими пулями. Тем более, что автоматика там стояла совсем тупая — лупила по целям, так и не сумев определить, что это фантомы.

— Говорит Акула-один! Тунец, ваши сектора почищены! Можете выдвигаться!

— Принято, Акула! Спасибо! Внимание, Тунец! В сектор двадцать пять — шестнадцать! Интервал — четыре. На месте — закрепиться. По двойкам, по порядку номеров. Третий — первый. Я иду между седьмым и восьмым. Третий, пошел!

Воздух в тени здания подернулся маревом, и это марево (в этом мареве с трудом угадывались два силуэта — человек и какая-то приземистая боевая платформа-инсектоморф) метнулось к окраине лагеря. Ровно через четыре секунды за первой парой последовала вторая.

Группа из пятнадцати комплексов "человек плюс боевая платформа" быстро спустилась по настилам на дно вырытого котлована и резво потрусила к условному центру раскопок. По пути — сноровисто выводя из строя системы защиты, установленные археологами. Порча чужого имущества шла без сучка и задоринки — добротно проведенная разведка предоставила полный и подробный план систем защиты и лагеря, и места раскопок... кроме всего прочего.

Группа вылетела на место, которое условно можно было назвать "площадью". Метров сто "туда и сюда". Овальная. В центре на постаменте находился... метровый голубоватый шар. Материал... скорее всего, какой-то металл. Голубоватый. Гладкий. Матовый.

Шар висел в воздухе, хотя, насколько это удалось выяснить разведке, ничего, похожего на работу установки направленной гравитации, не было ни в шаре, ни в месте, над которым он висел... вот уже несколько тысяч лет.

Собственно, находка этого шара и послужила "спусковым крючком", запустившим операцию по захвату и уничтожению лагеря. До этого ничего интересного, кроме зданий и предметов (аналоги которых уже обнаруживались до этого), археологи не нашли. А вот этот шарик... Его находка заставила всполошиться всех заинтересованных лиц.

— Центр-А! Тунец на месте! Наблюдаю Объект. Изменения в плане будут?

— Никаких изменений! Пакуйте осторожней, Тунец! Мы прикрываем. Чужой активности в радиусе трехсот километров не наблюдаю.

— Прикинь, Песец! Нас прикрывают! — Предусмотрительно отключив свой микрофон, вслух заметил один из бойцов, сдвинув вверх забрало шлема. — Нахрена, скажи пожалуйста, прикрывать нас с орбиты?

— Отставить разговоры, четвертый! Десятый, двенадцатый — крепите эту хрень!

— Песец, чисто для протокола — она же круглая!

— Да мне до хвоста, какой ОНО геометрической формы! Как хотите, но чтобы ЭТО было закреплено! Если я займусь такелажными работами — вы у меня с полигона месяц не вылезете...

— Вот ведь... у всех командиры, как командиры: чуть что — чистка сортира. А у нас — полигон!

— Не вопрос! Могу устроить чистку сортира... на полигоне. Вводная будет: удержание стратегически важного объекта. Ниже ленту пропускай — не дай Звезды эта хрень вывалится при погрузке! Еще ниже... Вот так. Центр А! Сбрасывайте шаттлы! Еще минута-две и Объект будет упакован! Бантик сбоку делать?

— Видим картинку, Тунец! Молодцы! Мы начинаем... Сколько там в ней тонн? Посмотришь, Песец?

Диверсанты уже давно выключили камуфляжи своих доспехов, экономя энергию. Одна из фигур с маленькой желтой цифрой "Два" на плече подошла к "своему" "помощнику" — мобильной боевой платформе "Таракан-Лисдок" — покопалась в приборной панели.

— Парни, ну-ка, дерните эту штуку... Да осторожнее, мать вашу! Странно, Центр, но, судя по инерции, ОНО легкое. Всего двести тридцать кило. Или я забыл формулу вычисления объема сферы, или хрень сделана из пластоида.

— Это нормально... Плюс четыре минуты, Тунец! Шаттлы сбросили. Не задерживайтесь. Напоминаю: ваши — только три шаттла! Четвертый транспортный для перевозки Объекта! Туда не лезьте — только принайтовите Объект, как следует!

— Помню, Центр. Помню. — Отозвался диверсант с цифрой "два".

— Песец, а что остальные? — Приподняв забрало-маску, спросил номер "десять".

— Акула, Палтус и Килька дочищают лагерь. И топают своим ходом в пункты эвакуации. Парням, в отличие от нас, не повезло. Мы-то — со всем комфортом... Ты масочку одень, боец. А то бациллку какую-нибудь подхватишь, животик бо-бо... на полигоне тебе тяжко будет. Хотя, сортир будет в твоем полном распоряжении — глядишь, лишние кило скинешь...

— У меня нет лишних кило, Песец. И... это... Че-то мне стремно, командир... Душа не на месте...

— Расслабься, боец! Мы сегодня хорошо сработали. Чисто. Ни одного даже трехсотого...

— Все равно...

"Второй", которого назвали Песцом, хотел одернуть подчиненного, но сдержался. Напротив, беспокойство ощутил и он. Непонятное грызущее изнутри.

— Центр А! — Он связался с кораблем прикрытия. — Как обстановка?

— Чисто. — Ответ Центра был лаконичен. — Встречайте борта, сухопутные! Десять секунд!

Четыре точки правильным квадратом опускались на место раскопок. Через пару секунд удалось различить детали — малые десантные шаттлы "БЛ-Х40", в просторечии "Блоха".

— Аж три шаттла на одно наше отделение! Полетим с комфортом, парни!

"Блохи" были предназначены для перевозки "боевого звена" — пятерки, упакованной по полному штатному расписанию. Включая боевые платформы-спутники. Но, обычно, для усиления фактора скрытности, диверсантов набивали в одну "Блоху" всем отделением — три тройки. Пятнадцать человек и пятнадцать-двадцать боевых мобильных платформ в один борт! А тут — просто царский подарок! — полетят, как цивилизованные люди!

— Песец, что-то мне... совсем... — Завел пластинку тот же "десятый".

— Парни, следим за периметром! Не щелкаем клювом! — Песец постарался, чтобы его голос был спокойным. Убрал забрало, чтобы разговор не записывался. — "Десятый", тяпни-ка "Сквозняк"... четверть дозы. И — не благодари. Просто командир у тебя сегодня добрый.

— Командир, я не по этому! — "Десятый" возмутился.

Боевой коктейль "Божественный ветер" (между своими — "Сквозняк" — после него была соответствующая реакция организма... не очень приятная) был разработан для поднятия морального и боевого духа личного состава низкоквалифицированных подразделений со слабой психологической подготовкой. Чуть ли не для ополчения. И предложить его бывалому разведчику... ну, свои-то зубоскалить не будут, но все равно не очень приятно — будто в трусости заподозрили.

— Это приказ, "десятый"! — Вздохнул Песец.

— Сэр! Есть сэр!

Погрузка "шара" много времени не заняла. Не пришлось даже включать антигравы транспортно-подвесной системы, в которую его упаковали — шар с незначительными усилиями прямо по воздуху переместили в катер, где надежно прихватили теми же лентами к специально для этого предназначенным креплениям на палубе.

— Центр А! Погрузка завершена. Принимайте груз!

— Принято, Тунец. Спасибо...

Песцу не понравился голос куратора операции. Был он каким-то... неправильным. Ну, вот так бы он, Песец, в шутку поблагодарил бы сервис-комбайн в коридоре своей квартиры за свой хорошо почищенный и отглаженный мундир. С живыми... даже исполнителями... так не разговаривают.

— Центр. Обстановка? — Спросил он, провожая взглядом осторожно взлетающий катер с Объектом.

— Да нормально все, Тунец...

Песец отключил внешнюю связь. Полностью — весь траффик. У него, как у командира отделения, была такая возможность. Предполагалось, что в некоторых случаях это позволит не только снизить заметность группы, но и уменьшит ущерб от активного информационно-электронного противодействия со стороны противника. Ну, и еще с десяток причин и поводов, разумеется.

— Внимание, Тунец! — Обратился он к своему отделению. — Код желтый-красный! Подготовить "тараканов"...

Дисциплина в разведывательно-диверсионных подразделений... любых стран, планет и систем... немного специфическая. Бойцы подразделения с кодовым обозначением "Тунец" споро делали своих "Тараканов" ездовыми — на корпусах "вырастали" седла, ручки, подножки... — но при этом без особых церемоний задавали непосредственном командованию столь же непосредственные вопросы:

— А че такое, командир?

— А как же "Блохи"?

— Ша, парни! Командир что-то нехорошее про "орбиту" подумал!

— Командир имеет право думать что-то нехорошее! На то он и командир!

— Песец большой — ему видней!

А потом посыпались доклады о готовности к скоростному заезду на "Тараканах". Песец колебался. В сложившихся обстоятельствах он, конечно, имел право выбрать другой путь эвакуации, но проблема была в том, что других путей эвакуации предложено не было.

— Третий, пятый... сканирование "Блохи" с бортовым номером "59-70"...

— На предмет?

— Взрывчатка.

Если кто-то из бойцов и был ошарашен этим приказом, то никак этого не показал — люди собрались исключительно опытные и понимающие.

— Принято.

— Командир, а не крутовато? — Таки не выдержал один из подчиненных.

— А песец его знает... — Буркнул Песец.

Поиски в нутре "Блохи" ничего не дали. Диверсанты не смогли обнаружить никаких следов взрывчатки (а как одни из лучших специалистов по минированию всего и вся, обнаружить подобное им труда не составило бы). Автоматический десантный шаттл был "чист".

Песец уже готовился махнуть рукой на нехорошие подозрения и не менее нехорошие предчувствия, и отдать приказ на погрузку, когда сверху ударил гром. Ударил так, что бойцы даже присели от неожиданности...

— Что за...?!

Неожиданность — неожиданностью, но отделение "Тунец" сработало, как всегда, четко: "Тараканы", получив приказы от своих операторов, развернулись, подняли первые сегменты тела, каждый защищая своего, оружие активировалось, стволы загуляли по закрепленным за каждым из бойцов секторам, "вынюхивая" цели.

— Командир! Три часа — зенит десять! След взрыва. Шаттл... сбили?

Задрав головы, бойцы быстро рассмотрели единственное крохотное белое облачко в чистом темно-фиолетовом небе. Облачко сейчас расползалось многочисленными "висюльками" — это обломки от взорвавшейся с какого-то перепугу "Блохи", увезшей Объект, падали вниз.

— Центр, че за хрень?! — Песец включил связь с орбитой.

— Песец, че за хрень?! Ты почему связь вырубил, твою в распорку со стружкой по-всякому и поперек через переборки тоже, а?!

— Код десять-десять-четыре. — Спокойно ответил Песец.

Он уже припомнил пару параграфов из Устава, позволявших в одностороннем порядке разорвать связь с координатором... без особых последствий. Ну, разве что придется потом, после операции, на десяток больше бумажек оформить. И закупиться хорошим вазелином для неформальной проработки "залета" с последующей профилактикой подобных "залетов" в будущем.

А фразу куратора... фразу запомнил. Хорошая фраза — изобретательная.

— Нештатка на борту "Блохи". — Лихорадочно объяснял Центр. — Что-то с Объектом. Увеличил массу покоя где-то на три порядка! До четверти килотонны! Потом мы потеряли связь с бортовым компом шаттла.

Вот теперь чужой голос играл всеми красками жизни — снова живой человек, для которого группа "Тунец" снова в строю, и снова состоит из живых бойцов. Еще б он не "ожил" — на проводе лично руководитель операции "Фарун"... которого Песец, правда, знал только по званию и фамилии. И, вообще, на брифинге его увидел впервые. Коммодор Вениамин Шпадлер. Но точно какой-то крутой хрен из штаба.

— Понятно. — Вздохнул Песец. — Рассчитайте место падения обломков. Сгоняем, посмотрим, что да как.

+++

Ненавижу флешбеки! Устал от них! Кто б знал, как я от них устал!

Некоторое время я рассматривал иллюминатор в своей каюте.

На самом деле, иллюминатора не существует. То, на что я сейчас смотрю — качественная проекция-иллюзия на одну из переборок. На самом деле от внутренней переборки до наружной поверхности корабля примерно метр — полтора всякой технологичной всячины: сама переборка, технические каналы, трубы и кабели, прочный корпус (вряд ли два — все-таки это не военный борт), легкий корпус, внешняя обшивка. Ну, какой тут может быть иллюминатор?

Большой красивый иллюминатор, в котором красиво мерцают звезды, перепаханные толстеньким жирненьким Млечным Путем.

На самом деле, звезд тоже не существует. Мы — в подпространстве. Вокруг — НИЧТО. Звезд нет, планет нет, света нет. Ничего нет. Некоторые физики утверждают, что и нас нет, но это они уже гонят.

Визуально — темнота. По сути — НИЧТО. В это НИЧТО даже через наружные сенсоры смотреть... по крайней мере неуютно. Смельчаки и адреналинщики, вылезающие при проходе через подпространство на внешнюю обшивку, скафандры потом с себя снимают вид имея задумчивый и подавленный.

Психикой не больно-то покомандуешь. Психика желает разгрузки. Психика не хочет смотреть на глухие стены. Психика требует, чтобы глаза смотрели куда-то вдаль. Психику тяжело обмануть видом бескрайних лугов и морских далей — она, сука, откуда-то знает (разум, козел, проговорился), что в космосе ни тому, ни другому не место. Психику приходится обманывать последней записью, сделанной перед самым прыжком. И психика ведется, как последняя дура.

Или умная. Понимающая, что лучше уж так, чем смотреть в НИЧТО, которое, как известно, если долго в него смотреть...