Бестия.

А что? Ничего сложного: поворот, присесть, вытянув вперед ногу, поворот с поднятой рукой, тягучее движение в сторону. Чепуха! Попробовали бы они станцевать так, как мы зажигали вокруг костра. Эта заунывная скукотища и в подметки нашим танцам не годится. Так, расшаркивание друг перед дружкой. В любом случае, я тоже хочу танцевать, пусть и так же, как эти демонессы.

Гордон попытался ухватить меня за подол платья, когда я вскочила с места, но не тут-то было! Моя пьяная душа стремилась танцевать. Правда, странно как-то: вроде мироощущение, как у пьяной, а совсем не шатает. А вообще, хочется обнять весь мир и кружиться, кружиться...

Я подхватила первого попавшегося демона и втянула его в круг танцующих.

Демон

С предвкушающей улыбкой он наблюдал за тем, как его женушка вытягивает военачальника танцевать. За удовольствие посмотреть, как в шоке вытягивается лицо жесткого, всегда собранного и подтянутого демона заплатили бы многие.

— Боюсь, авторитет лира Ганса сильно упадет после этого танца, — хмыкнул рядом Мигель. — А, может, и поднимется. Смотря на то, как скоро злые языки запишут его в фавориты повелительницы.

Развлекаться сразу перехотелось, и Гордон, рыкнув, собрался заменить партнера Ады на себя любимого, но замер, так и не встав с места. Она была хороша. Как безумие, как лунная ночь. При первом же повороте (не плавном, как у других, а порывистом) сложная прическа рассыпалась, расплескавшись по спине черными кольцами локонов. Как змеи, они расползлись до талии, блестя в мистическом свете кристаллов Ордея. На их фоне фигурка девушки показалась еще более тонкой и гибкой. Как бы в ответ на его мысли, Ада легко изогнулась, подражая движениям демониц, но в ее танце не было ничего изящного и утонченного. Дикая, своенравная кошка, она словно пыталась смерить необузданную натуру, но та сама по себе вырывалась из-под оков. Словно сама чувственность проникла в ряды лицемерной добродетели. Она присела, вытянув вперед ногу, и взмахнула рукой, погнувшись назад. Гордону внезапно стало жарко, и он, выхватив у Мигеля стакан сока, опрокинул его в себя.

— Э, ну, я, может, пойду? Тут и без меня, видимо, весело будет.

— Иди, — небрежно мотнул головой повелитель, даже не глянув в сторону уходящего советника.

Лир Ганс теперь уже не был шокирован, но и танцевать не пытался. Он стоял посреди продолжающих расшаркиваться друг перед другом пар и просто с вожделением в глазах наблюдал за извивающейся девушкой в белоснежном наряде.

Не выдержав, Гордон сорвался с места и направился в центр зала. Ему стоило только окинуть демонов взглядом, как на пути его уже никто не стоял. Гости образовали круг и с умиленьем на лицах наблюдали за тем, как танцуют повелитель с супругой. Ей, похоже, было все равно, что первоначальный партнер сменился. На губах мелькала блаженная улыбка, в глазах застыло отрешенное выражение, а он... он словно заразился от нее манерой танцевать. Страстной, цыганской, прикрывающейся классическими движениями. Они кружились вокруг друг друга, легко касаясь, словно невзначай, незаметно дополняя танец все новыми, более сложными па. Как завороженный, он смотрел в гипнотизирующие сине-зеленые глаза, чуть раскосые, с дымчатой поволокой, наклоняясь и обхватывая ее за тонкую талию. Зрители взвыли в восторге, когда Даркворд поднял свою цыганочку высоко над головой так, что она весело засмеялась и вскинула вверх руки. Белые прозрачные рукава скатились до плеч, обнажив красивые смуглые руки. Он позволил ей скользнуть вдоль по своему телу, наслаждаясь прикосновением к женственным изгибам. Хороша! Как же хороша!

— Вы удивительно красивы, повелительница, — прошептал он, не выпуская ее из объятий и продолжая странный танец, придуманный только что ими обоими. Ну, и что, что так танцевать не принято! Сегодня им все можно. Да и всегда им все можно, усмехнувшись, уточнил про себя повелитель и закружил запрокинувшую голову девушку по мраморному полу.

Музыка внезапно сменила темп. Видимо, музыканты тоже прониклись настроением единственной танцующей пары и добавили мелодии страсти. У демонов предвкушающе горели глаза. В мечтах Они уже получили наследника Дарквордов. От танцующих словно искры отлетали, втягивая в свою атмосферу окружающих. В центр круга осмелилась выйти сначала одна пара, затем другая. Постепенно всеми завладело оживление и смех. Чувства плескались и кипели.

— Кажется, с нашей легкой руки родился новый танец, — от его страстного шепота по ее спине пробежали мурашки, но не в силах ответить, она лишь более тесно прижалась к нему, позволяя увлечь себя в сторону от танцующих.

Они оказались на какой-то террасе. У Ады кружилась голова, и она плохо соображала, но все же от изумления замерла: если замок изнутри был помпезным и мрачным, то во внутреннем саду блаженствовали легкость и красота. Две луны давали больше света, чем одна, и серебрили белоснежные дорожки, петляющие среди царства кустарников и цветов.

— Какая красота! — она буквально простонала эти слова, дыхание перехватило от восторга.

— Угу, — очевидно, его согласие относилось не к саду, так как он сосредоточенно прокладывал дорожку из горячих поцелуев по беззащитной шее.

— Нет, ты посмотри, какая красота! — она подергала его за рукав камзола, стремясь привлечь внимание к тому, что ее волновало в этот момент.

Раздраженно вздохнув, он развернул ее к себе и обхватил смуглое лицо с мерцающими в темноте глазами большими ладонями.

— Я вижу все, что хочу сейчас видеть, — и прильнул к ее улыбающимся пунцовым губам.

Музыка зазвучала громче, аккомпанируя их поцелую, и Ада окончательно потеряла чувство реальности, запустив тонкие пальцы в гладкие волосы повелителя. Душа пела, уносясь высоко к звездам, которые мелькали под опущенными веками.

У нее вырвался протяжный стон-одобрение тому, как он ласкал ее губы, язык, заставляя отвечать. Жаркая волна проносилась по телу, принуждая испытывать тянущее чувство где-то внизу живота.

Прохладный воздух коснулся обнаженной груди, но она лишь прогнулась, подставляя его губам тугие бусины сосков, и страстно зашептала:

— Так здорово! Это так здорово! Хочу еще!

Он застонал и ткнулся лбом меж ее грудей. Потом поднял голову и, сверкая черными глазами, оправил слегка измявшееся платье.

— Думаю, мы уже можем удалиться в наши покои. Гости даже не заметят. Там ты получишь все, что хочешь.

— Правда? — ему даже стало немного стыдно за то, какой наивной радостью озарилось ее лицо, но он задушил в себе несвойственное демонам чувство и увлек ее обратно в зал.

Гости веселились вовсю, едва не затолкав в толпе главных виновников торжества. Усмехнувшись, Гордон подумал, что это, наверное, самая ненормальная свадьба повелителей за всю историю его рода. Игнорируя все традиции, по которым их должны были торжественно проводить, они просто выскользнули из зала, где Гордон подхватил хихикающую жену на руки и понесся по длинным мрачным переходам замка.

Она не поняла, как оказалась на кровати, только пронеслась мысль о том, что эта кровать значительно шире, чем ее и, запрокинув голову, подставила шею жадным поцелуям и жарко зашептала:

— Еще, еще! Люблю.

Он пораженно отстранился и сосредоточенно всмотрелся в бледнеющее в темноте лицо в окружении черных волос. Она лишь блаженно улыбнулась и протянула к нему руки:

— Люблю. Всех люблю! Весь мир люблю.

Он облегченно вздохнул, но одновременно почувствовал острое разочарование, которое сменилось злостью на себя, на нее. Рыкнув, он продолжил прерванное занятие с еще большим пылом, раздирая вытянувшимися когтями лиф прекрасного платья на ленточки. Она лишь вздохнула, избавившись наконец от корсета.

— Поцелуй! — раздался требовательный шепот и искусительница сама притянула его к своим губам. — Ты так здорово целуешься.

Она хихикнула:

— Правда, до тебя я еще ни с кем не целовалась, так что сравнивать не с чем.

Он замер, когда да него сквозь марево страсти дошло, ЧТО она ему сказала. Как это не с кем? Он, конечно, имел небогатое представление о нравственности цыган, но Ада ведь горячая штучка. Как она могла оставаться нетронутой? Он очень хорошо помнил тот их поцелуй, когда она сама повалила его на кровать, впиваясь в его рот губами. Разве может невинная девушка демонстрировать столько страсти. Он тряхнул, пытаясь прогнать наваждение, но оно не хотело отпускать.

— Иди ко мне, — страстно шептало это чудо на его кровати, но он со стоном отцепил ее руки от своей шеи.

— Ты не понимаешь, что творишь. Ты не в себе. Завтра, все будет завтра. Я хочу, чтобы ты все осознавала, понимаешь?

— Поцелуй меня...

— Нет, ты не понимаешь. Прости, я не железный и не смогу спать с тобой на одной кровати.

Он вскочил, лихорадочно подхватил ее на руки и встал в темноте перед стеной. Глаза полыхнули красным, и камень словно рваться начал, постепенно увеличивая проход в соседнюю комнату. Демон дождался, пока отверстие станет похоже на дверной проем и шагнул внутрь.

Ада снова приникла к нему, когда он укладывал ее на кровать и, не удержавшись, он вновь поддался соблазну и принялся ее целовать.

— Все, хватит. А то не смогу остановиться, а ты потом жалеть будешь, — она всхлипнула и потянулась вслед за ним, но он чувствовал, что ее полубредовое состояние легко может перейти в сон и погладил Аду по щеке и волосам, — Спи. Знаю, я дурак и, возможно, завтра снова придется перебарывать твое сопротивление, но я все же попробую. Эх! Дурак! Прости, до конца я раздевать тебя не буду — не настолько я железный.

Он еще немного подождал, пока она погрузиться в дремоту и прикрыв ее простыней прошел в свои покои, предварительно выстроив силой мысли в новом дверном проеме дверь. На это ушли последние силы и, быстро раздевшись, он забрался под покрывала, зная, что мгновенно заснет.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Гордон удивленно открыл глаза, недоумевая, что его разбудило, и тут увидел ее. Пламя свечи бросало отсветы на обычно красивое лицо, превращая его в какую-то гротескную маску. Белокурые локоны свободно рассыпаны по плечам, облаченным во что-то прозрачное. Видно было, что, кроме невесомого одеяния, на демонессе ничего нет.

— Я так и знала, что этой ночью ты останешься один. Неудовлетворенный, — Аделия смущенно, но многообещающе улыбнулась. — Все говорят о том, что повелительница жутко напилась.

Танцующей походкой она подошла к прикроватному столику и поставила на него свечу в высоком подсвечнике. Потом дернула за веревочки у ворота, и одеяние как-то вдруг распалось, упав к ее ногам. Да, она была хороша: высокая, стройная, с белоснежной кожей и идеальными пропорциями. Но повелитель только поморщился.

— Зачем ты пришла? Я тебя не звал, — не хотел он ее. Не хо-тел! А сил устраивать разборки совсем не было. Зевнув, он махнул рукой в сторону двери, — Аделия, иди спать.

— А как же обещание исполнить любую мою просьбу? — она обиженно надула губки и накрутила прядь волос на палец.

Демон раздраженно вздохнул.

— Почему именно сейчас? И именно так? Ты что, думаешь я смогу быть с тобой из долга?

— Зато я смогу. За нас обоих, — она страстно шептала наклоняясь все ниже, а затем, начиная его целовать.

Подумав, он не стал сопротивляться. В конце концов, с первой брачной ночью, действительно облом получился, а тут податливое женское тело... Так хорошо и приятно, но... не то. Нет, ну, не будет же он на жене зацикливаться? В конце концов, за столетия он привык к разнообразию в постели, и то, что жена ему очень даже симпатична в последнее время вовсе не значит, что нельзя развлечься с бывшей фавориткой. Должен же он ее захотеть!

Глухо застонав, он перевернулся, подминая ее под себя. В восторге от того, что показалось ей проснувшейся страстью, Аделия впилась ногтями в обнаженную спину Гордона и со смаком прочертила несколько кровавых дорожек. Он вздрогнул и с силой принялся мять пышную грудь, пытаясь представить, что ее стоны звучат для него музыкой, но слишком свежи были воспоминания о других стонах и страстном танце внизу и здесь, в кровати. На этой самой кровати. Тяжело дыша, демон ткнулся лбом в подушку и замер, пытаясь заглушить отвращение от того, что эта девка лежит на том самом месте, где недавно он целовал свою чистую малышку. Жуть! Да что ж это такое?

— Нет, Аделия, я не могу. Все умерло. Страсть умерла. Прости, я не могу выполнить свое обещание, — он криво усмехнулся, откидываясь рядом с ней на кровать. — Если хочешь, можешь растрезвонить, что повелитель не держит слово и не ценит тех, кто спас ему жизнь.

Она, опершись на локоть, грустно улыбнулась и прочертила на его мускулистой руке невидимую линию.

— Я все понимаю. Телу, как и сердцу, не прикажешь. Но и ты пойми меня: я столько времени любила лишь тебя одного. А после того, как жизнь спасла, заслужила хотя бы маленькую награду.

— Хочешь, я подарю тебе дворец? — все, что угодно, лишь бы отвязалась со своим долгом.

— Нет, я хочу провести с тобой ночь, — она прикоснулась пальчиком к его губам, останавливая возражения. — Рядом с тобой. Позволь мне спать эту ночь с тобой на одной кровати.

Гордон вздохнул и, повернувшись к ней спиной, пробурчал:

— Хорошо, спи.

На лице демонессы расцвела победная улыбка.

Адальмина

Я просыпалась в первых лучах розового восхода розового же солнца. Мир только еще начал приобретать свои краски, обещая сделать этот день радостным. Я сладко потянулась и поняла, что моим ногам явно что-то мешает. Откинула покрывало и тихо ахнула: ноги запутались в пышной юбке свадебного платья. Верх же, в отличие от юбки свисал с талии унылыми лохмотьями, то есть ленточками, обнаженная грудь матово блестела в розоватом свете. На ее фоне эффектно выделялся черный кулон в серебряной оправе. Воспоминания накатили на меня внезапно, заставив рухнуть обратно на подушку. Вот это я вчера напилась! Затем краска залила мои щеки, но не от воспоминаний о том, чем мы занимались с демоном. Просто в голове замелькали картинки из моего сна. Мне такое снилось, что в реальности представить просто невозможно! Неудивительно, если учесть в каком состоянии Гордон оставил меня вчера.

Я перевернулась на живот и со стоном ткнулась лбом в подушку. Вот ведь... Демон демоном, а таким порядочным оказался. Даже оставил меня в покое, когда понял, что я совсем пьяная, хотя мог бы просто сослаться на то, что долг исполнял. А ведь я сама его просила. Нда. Пить мне нельзя. Особенно ту рубиновую штуку. Но зато как здорово мы танцевали! Я такого удовольствия сто лет не испытывала. Вернее, никогда. Как, оказывается, замечательно чувствовать себя единственной и желанной. И это не какой-нибудь оборванец, а повелитель демонов. Это тебе не хухры-мухры.

Я снова вальнулась на спину, раскинув руки, с удовольствием ощущая свежий утренний воздух на обнаженной коже. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Я не понимала еще до конца своих чувств, но одно знала точно: уходить мне отсюда больше не хотелось.