Под звездой с именем Солнце

После того, как один конец веревки был обмотан вокруг талии парня, он начал спуск. Песчаный грунт то и дело скользил под его ногами, отчего трос в моих руках постоянно дёргался. Чтобы кубарем не скатиться вниз, парню приходилось цепляться за кусты и камни. К тому времени, как он оказался у воды, прошло порядочное количество времени.

Чтобы песок не попал в ёмкости, Леону пришлось зайти в воду по колено. Литр за литром, первый баллон начал наполняться водой. Пусть я не видел и не чувствовал этого, но с каждым мгновением мне хотелось, чтобы дело шло быстрее. Когда с одним из баллонов было покончено, Леон приступил ко второму. Минуты прошли в тягостном ожидании, и тут я понял, что то-то не так.

На другом берегу происходило оживление. Медленно, один за другим, на песчаный берег из леса стали выходить самые настоящие волки. Единственное, чем могли они отличаться от своих собратьев, был чересчур большой рост. Они толпились у воды и пока что не замечали соседа на противоположном берегу. А вот Леон их заметил.

Он, стараясь не делать лишних движений, выбрался из воды и начал закручивать крышки баллонов. Приметившие шевеление, на другом берегу волки заметно оживились: двое из шести особей кинулись к воде, остальные двинулись в обход.

Выбора у нас не оставалось, нужно было вытягивать парня как можно скорее и бежать назад к лесной дороге. Развязывать бой так близко к водоёму было опасно: рядом могли находиться другие животные, которые могли выйти на шум, а увеличение количества врагов не входило в наши планы.

Еле дождавшись, когда Леон закрепит баллоны, я что есть силы потянул его вверх. Продвижению мешали кустарники, которые, впрочем, в большинстве своём обходились Леоном. К этому времени волки, выбравшие водный путь, преодолели половину озера. С другой стороны, у самой кромки озера, скользили тени их собратьев. Последних задерживали множественные поваленные деревья, но всё же они неминуемо приближались к нам.

Как только я помог Леону выбраться и забрал у него один из баллонов, мы тут же метнулись обратно в лес. Желание стать обедом для милых пёсиков не входило в наши дальнейшие планы на жизнь. Наполненные водой, ёмкости не облегчали путь, но мы довольно быстро продвигались к точкам магнитных маячков. Весомым аргументом для увеличения скорости служил шум и волчий вой позади нас.

Приблизившись к кромке леса, я выкинул несколько шариков с газом. Два из них должны были подействовать подобно снотворному, другие — сбить с нашего следа острые носы хищников. Я смутно помню, как мы проделали остальную часть пути до дороги. В памяти остались лишь деревья, со скоростью мелькающие перед глазами.

Оказавшись на пустоши, мы краем глаза заметили, что оказались метров на сто дальше Мишель и Ивоны. Не замедляясь, мы бросились к ним, но через несколько секунд услышали хруст веток позади нас и крик девушки:

-Ложись!

На тот момент я лишь отдаленно понял приказ, утаскивая с собой на землю Леона.

Послышались выстрелы, а затем наступила необыкновенная для этих мест тишина. Будто всё живое замерло, прислушиваясь. Всего в нескольких метрах от нас упала туша здорового волка. Он прерывисто дышал и силился вновь подняться, но последние выстрелы сумели выбить дух из его плоти. Теперь оркестром для ушей служило лишь наше сбитое дыхание да уханье сердца.

Глава?17.

Мишель Клортейн, мечтающая о солнце.

Дерево. Следом за ним еще одно. И ещё, ещё. Куст с неизвестной мне ягодой цепляется за одежду острыми колючками. Прежде чем от него удается отцепиться, Гост, шедший позади всех вместе с Леоном, уже успевает нагнать меня. Солнце мягко скользит между елями, стараясь достать самыми длинными лучами до далёкой земли, усыпанной отсыревшими от влаги и вечной тени иголками.

Пробираться через чащу было трудно. Уже туманом подернулся первый наш день в лесу, отчего дорога превратилась в сущий ад. Покорять пройденные, но забытые, рубежи становилось всё сложнее. Подходил последний день нашего пребывания в лесу, и всей группе хотелось покинуть его приделы. За последние сутки это стало почти единой мыслью всего отряда. Нам не терпелось оказаться как можно дальше от тропы, что в какой-то момент перестала казаться особо безопасной: твари выбирались на неё все чаще, и за последние дни мы уже несколько раз давали отпор покушавшимся на сохранность нашего отряда животным. И если с первой косулей, привлеченной запахами еды и костра, можно было справиться без особых проблем, то обезумевшие медведи представляли гораздо большую опасность.

За эти дни мы все ещё больше сблизились, присмотревшись к Леону. И если Ивона с самого начала не имела ничего против парня, то мне и Дио приходилось первое время прилагать большие усилия, чтобы попросту не придушить его за некоторые выходки (история с подменённым рюкзаком осталась далеко позади). Чего только стоили навязчивые попытки парня 'узнать меня поближе'. Такая смена его отношения больше пугала и отталкивала, чем приносила стойкие ощущения начинающейся дружбы. Леон не был похож на столь близкого для меня Дио, так же, как и не напоминал мне Крауха, мысли о котором всё чаще возникали в моей голове вместе с волнением. Не замечать же взглядов Леона с каждым разом становилось всё труднее, хотя самого парня, видимо, весьма веселила моя реакция и само желание отказа от его внимания. Велика честь.

Вновь окунувшись в чащу леса несколько часов назад, мы никак не предполагали, что на преодоление последнего рубежа леса уйдет так много времени. И если в первый раз мы, боясь погони и нападения животных, смогли быстро пересечь ту полосу леса, что скрывала от всего мира главную дорогу бора, чудом не нарвавшись на стоянки обитателей местности, то теперь спешить у нас не было права — впереди могли поджидать жилища тварей, а за лесом начинались земли, прилегающие к Эсшерру.

Несколько раз на нашем пути встречались мелкие животные: совершенно обычные белки юрко перепрыгивали с ветки на ветку, в кустах мелькал по-летнему куцый лисий хвост. Мне было сложно понять то, как в одной местности могли уживаться и твари, и здоровые обитатели леса. Само то, что на некоторых из них никак не повлияла радиация, пришедшая с катастрофой, оставалось чудом.

Впереди, метрах в двадцати от меня, послышался звонкий, не в меру осторожный для данной ситуации, голос Дио:

— Я нашёл тропинку!

Это и вправду была тропинка. Довольно узкая и сильно петляющая, она обходила каждое дерево и куст, будто и вовсе не хотела быть замеченной. Мысли о том, что это могла быть животная тропа, развеялись всего от одного взгляда на неё. Животные, даже самые массивные из них, ходят между ветвями, почти не задевая их, да и засечек в виде цифр не деревьях не оставляют.

— Скорее всего, кто-то из сторожевых приметил грибное место, — позади меня, будто из воздуха, возник Леон — Вот и наследили.

Дальше мы пошли уже быстрее, меньше опасаясь столкновения с животными. По всей видимости, тропа была не такой уж давней и находилась у самого края леса. Уже через полтора десятка минут деревья стали реже, а кустарники ниже. Роща все больше наполнялась солнечными лучами, пронзающими ветки и пробивающуюся из земли зелёную траву. Мы всё ускоряли шаг, хотя сами и не замечали этого. Нам не терпелось покинуть этого места, где небо заменяли ветки высоких деревьев, а за кустами могла таиться опасность. Ещё несколько шагов, и мы, один за другим, оказались на пороге леса. В глаза ударил совершенно иной, яркий и ослепляющий, свет, заставляющий зажмуриться. Лишь через несколько долгих секунд мы решились взглянуть на открывшуюся нам картину.

Впереди нас стелилась широкая, пылающая всеми красками зелени, степь. Чистая и непреклонная, она простиралась на далекие километры. Холмы и равнины, небольшие овраги и вновь холмы. Солнце щедро поливало своими лучами этот край, оставляя на земле редкие тени от деревьев и редких возвышенностей. На одной из них находились и мы. А от самой кромки леса вниз, к свободной долине, вела широкая хорошо утоптанная дорожка.

— Нужно спускаться, — Леон первым сделал несколько шагов по покатому склону — Привал можно сделать и позже. Сейчас лучше поскорее уйти от границы.

Против этого возражений ни у кого не нашлось, ведь край леса и вправду не внушал доверия. Его увесистые кроны таили в себе опасности, не пропуская к земле столь чарующее солнце. То, что не так давно мы сами находились в мрачной тени этих деревьев, совершенно не отменяло желания жадно рассматривать залитое ярким светом бескрайнее зеленое пространство.

Дорога к долине не была длинной. Она лишь изредка петляла, словно избегая встречи с валунами и редкими кустарниками.

— Смотрите, — Дио, дернул меня за руку, заставляя отвлечься от разглядывания небольшого луга по правую сторону от меня. Обернувшись, я наконец поняла причину его удивления. Сама я только сейчас сообразила, что с тех пор, как мы вышли из леса, слышу звук льющейся воды. Совсем рядом, метрах в двухстах от нас, виднелась большая труба, будто бы вырастающая из самого склона. Из её горла большим мощным потоком текла вода, дающая начало и жизнь реке, змеёй раскинувшейся по всей степи. Узкой лентой она растянулась вдаль, петляя в своём русле между склонов холмов.

— Но... Здесь никогда не было реки! — Леон не смог сдержать эмоций, и по его лицу было видно, что такого он никак не ожидал увидеть.

— Но не могла же она из воздуха взяться, согласись! — я с восторгом глядела на зеленовато-голубую воду, которая была совсем близко от нас.

— Может быть, мы просто вышли не там? — Дио поправил на плечу рюкзак и наконец снял со спины Госта Ивону.

— Там мы вышли! — Леон звучно шикнул на нас. — А вот про реку можно будет у любого патруля узнать.

— Патруля? Ты о нём ничего нам не говорил, — я нагнала парня у самого спуска. Теперь, когда мы наконец спустились, долина казалась еще обширней. Уже не было видно ни далекого горизонта, ни просторов за ближайшими холмами. Одна зелень лугов вокруг да синее небо над головой.

— На самом деле ничего особенного. Просто маленькая защита на случай, если твари захотят покинуть лес. Патрульные башни расположены по всему периметру земель, закреплённых за городом. Каждые два часа совершаются рейды по территории.

— Как у вас серьезно с этим, — проговорил Дио, не отпуская сестру далеко от себя. Даже сейчас он не мог расслабиться, волнуясь за Ивонку.

Я непроизвольно улыбнулась, глядя на то, как он почти беззвучно одёргивает готовую убежать вперед девчонку.

— Ещё бы! — хмыкнул Леон, жадно рассматривая окружающую нас зелень. С тех пор, как мы оказались в долине, парень стал больше улыбаться. Было видно, что ему самому давно не терпелось вернуться сюда. Неожиданно пришло осознание того, что родной дом невозможно ненавидеть, пока в нём осталось хоть что-то дорогое для тебя. — Никто не хочет получить от начальства или остаться без зарплаты, если с пастбищ овцы пропадать начнут!

Нам только и оставалось, что кивнуть и продолжить путь дальше. Идти вдоль реки оказалось на удивление легко, а ровная дорога то и дело петляла, но не разветвлялась. Было видно, что изо дня в день здесь по нескольку раз проезжают тяжёлые машины, втаптывая зелёную траву в землю, которая яркими коричневыми полосами-колеями разбивала луг на части.

Как ни странно, но степной пейзаж не был ни скучным, ни однообразным. От каждого нашего шага, от каждого дуновения свежего, ничем не сдерживаемого, ветра он менялся: холмы сменялись равнинами, травы пестрели от обилия различных цветов, а река, подчиняясь своему руслу, то отдалялась, то приближалась к дороге.

Где-то через час, когда мы, весьма уставшие от блужданий по лесу, отошли от границы на порядочное расстояние, было решено устроить привал. Наш отряд остановился в тени одного из тех редких деревьев с большой раскидистой кроной, под которой находило покой и спасение от жаркого солнца всё живое. Рядом с ним, у самого ствола, лежало другое, давно поваленное сильными ветрами или бурями, а, может быть, и людьми, дерево, чей более хрупкий ствол использовался в качестве лавки. Об этом говорило всё, включая черневшее золой в двух шагах от него кострище, обложенное камнями, и множественные зарубки-письмена на поваленном стволе.

— По всей видимости, мы не первые, кому пришло в голову остановиться именно здесь, — хмыкнул Дио, отпуская руку подпрыгивающей от нетерпения Ивоны. Девочке вновь было интересно всё. И, я была уверена, Лантерс не сможет отказать сестре в удовольствии побродить по этим местам.

Рюкзак Крауха, почти не покидавший моей спины с самого рассвета, пришлось снять и положить у основания дерева. Пока Леон и Дио собирали порученный им хворост, которого в степи, не считая прошлогодней, ещё не смешавшейся с землёй, травы да редких сухих веток, было не так уж и много, я и Ивона распаковывали мешок с провизией.

Вскоре костёр был разведён. Весь отряд, словно проигнорировавший поваленное дерево, расселся на земле, возле почти прогоревшего костра, в углях которого пеклась картошка — наш будущий ужин, для приготовления которого, скорее всего, вечером не будет сил. Миски с только что сваренной гречневой кашей приятно грели ладони.

Всё то время, что мы провели в нашем импровизированном лагере, Леон рассказывал об Эсшерре. Казалось, ему приносило большое удовольствие ощущение близости пусть и не самого лучшего дома. Парень рассказывал о том, что при нём этой реки не было и в помине, а пять лет назад степь и вовсе не походила на ту, что есть сейчас. Большинство деревьев тогда стояли без листвы, и нельзя было сказать, засохли ли они или еще живы, а совсем низкая трава отсвечивала жёлто-зелёным пятном на фоне гордо темнеющего леса. Засуха в большей степени коснулась этого района. Но всё меняется, и с приходом в Эсшере новой власти, жизнь в долине начала возрождаться, так же, как и входила в новую колею мирная жизнь горожан.

— Слышали ведь поговорку: "Всё, что ни делается — всё к лучшему"? Это как раз про нас, — подытожил Леон, отворачиваясь и начиная собирать свой рюкзак.

Ни я, ни Дио, ни Ивонка, нашедшая на берегу семейство речных черепах, не посмели сказать что-либо ему. Свои личные потери всегда лучше переносить в одиночестве, не слушая жалостливые вздохи окружающих. Да и что толку в том, чтобы ворошить и перебирать уже раздробленную болью душу, пока есть хоть один шанс начать жить "заново"?

День клонился к двум часам, когда мы закончили отмывать посуду от приставшей намертво гречки и вылавливать картошины из тёплых углей. Наш отряд вновь был полностью собран и готов двигаться дальше.

Расстояние от леса до Эсшерра было около ста шестидесяти километров, поэтому прийти к стенам города к вечеру виделось весьма невозможной задачей. И означало это только одно: до заката солнца нужно пройти как можно больше, чтобы разбить лагерь ближе к городу, в котором мы предполагали оказаться лишь на закате следующего дня.

И вновь рядом с нами стала мелькать степь. Она цвела красками, смешиваясь далеко на горизонте с синим небосклоном. С каждым часом солнце опускалось всё ниже, а мы всё шли по дороге, проложенной шинами. На нашем пути не встретилось ни единого человека, хотя живности, как оказалось, здесь предостаточно. К счастью, животные — тушканчики, стайка жаворонков да несколько сайгаков, пасшихся по другую сторону реки — были совершенно здоровы, и желания кинуться на нас не изъявляли. Они лишь прятались в траве и кустарниках, завидев или услышав нас.