| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Тише, ну что ты? — тот гладит меня по голове, укладывая обратно. — Плохой сон?
Киваю, медленно приходя в себя и удивляясь своему воображению. Ну у моего мозга и фантазии! А утром уже и сама не верю в то, что мне что-то снилось, потому что мгновенно забываю обо всём, кроме одного — я еду в Ожеверон!
— Никуда ты не поедешь, пока не поешь! — безапелляционно заявляет, останавливая меня, строгий голос. — А ещё тебе переодеться нужно! — парень добывает из-под кровати и протягивает мне очередной свёрток. Откуда они появляются вообще?! Я туда заглядывала, там ничего подозрительного нет. Пустое пространство. Ночью Трой их притаскивает, что ли?!
Верчу в руках сложное переплетение верёвочек, расшитых маленькими камушками плотных кусочков ткани, воздушных, более длинных, путающихся между собой, и не понимаю — это вообще как надевать? И, главное, на что?! В смысле, куда?!
Полюбовавшись на моё замешательство, хранитель берёт дело, то есть моё тело, в свои руки. Через пять минут видок у меня...
Грудь теперь прикрыта чуть больше, правда, верхняя часть торса всё равно остаётся совершенно голой. Небольшое белое ожерелье на шее и цепочки на плечах не в счёт. На мочках ушей тоже появляются камушки, и каким способом они там удерживаются, мне остаётся только гадать. Простенькие шортики, которые, по всей видимости, считаются домашней одеждой, сменяются столь же коротенькой, плотной, украшенной изящной вышивкой юбочкой, поверх которой надевается длинная, полупрозрачная, из невесомой голубой ткани. А на ступнях, вместо мягких тапочек, уже красуются плотные, но, к счастью, удобные туфельки на маленьком каблучке.
Трой даже мои волосы ухитряется за это время в порядок привести. Поднять вверх, заколкой закрепить, украшение какое-то нацепить... Я себя в таком обмундировании просто выставочным образцом чувствую!
— А как-нибудь попроще нельзя? — тереблю яркие камни, которые пришиты к одежде везде, где только можно.
— Зачем? — изумлённо отстраняет меня, осматривая с ног до головы, брюнет. — Ты же девушка. Должна быть красивой. И вообще, нечего стесняться, ты отлично выглядишь! — придвигает обратно, продолжая свою украшательную деятельность.
А кто сказал, что я стесняюсь? Мне просто неудобно! Я же все руки себе об эти камни расцарапаю, а в цепочках запутаюсь! И вообще, это неудобно и непрактично! И дорого, наверное!
— Зато функционально и эстетично! — отрезает, выслушав мои жалобы, парень. — А что такое "дорого"? — заинтересовывается необычайно.
— Э-м-м... — тут уже я начинаю подвисать. — Вещи имеют свою цену. Одни меньшую, другие большую. Ты мою одежду откуда взял?
— Со склада. Это же стандартный, повседневный вариант. Вот праздничный пришлось бы заказывать индивидуально.
— Так. Хорошо, — постепенно приближаюсь к сути. — А что отдал взамен?
— Ничего, — настороженно смотрит на меня Трой. — А надо было? У цессян принято что-то давать взамен? Ух! Я понял! — его осеняет. — "Дорого" это когда отданное и принятое не равноценны?
Падаю попой на кровать. Он-то, может, и понял, зато я теперь ничего не понимаю.
— Типа того, — подтверждаю, потому что он ждёт ответа. — А как же вы... — замолкаю, потому что не могу сформулировать вопрос. — Тебе за то, что ты работаешь моим хранителем, платят? В смысле, чем-то материальным поощряют? — наконец, мой мозг выдаёт хоть что-то разумное.
— Лила, — Трой присаживается рядом, прихватывая мою руку. Карие глаза смотрят на меня с крайней степенью умиления. — Работа — это удовольствие. Какое ещё вознаграждение нужно?
— Совсем не нужно? — выдавливаю, начиная проникаться жутким несоответствием экономики Зогга и Цесса.
— Совсем, — меня явно жалеют. Ещё и по головке гладят, чтобы не переживала так сильно. — Ты привыкнешь, тебе понравится, — уговаривает как маленькую. — Ты же очень хочешь заниматься любимым делом, верно? И всё, что тебе для этого нужно, у тебя будет. Так же, как оно есть у других.
Больше вопросов я уже не задаю. Глядя на сидящего рядом со мной совершенно невероятного парня, я, конечно, готова поверить во что угодно, но хочется убедиться! Посмотреть своими глазами, как живут те, кто совсем иначе относится и друг к другу, и к тому, чем занимаются. Неужели среди них совсем нет тех, кто готов жить за счёт других? Лукавить. Обманывать. Манипулировать.
Теперь мне ещё сильнее не терпится оказаться в городе, и я с готовностью ныряю сквозь мембрану, едва получаю на это разрешение.
Сегодня мы проплываем чуть дальше, оставляя за спиной привычно тёмные пузыри лазарета. Заворачиваем за выступ и попадаем в небольшую пещеру, стены которой отшлифованы до идеального состояния, а вдоль них вереницей стоят совершенно непривычные моему взгляду технические устройства. Невысокие, с узкой, длинной горизонтальной плоскостью для сидения, вертикальными ручками впереди, за которые полагается держаться водителю. Одним словом — гиклы!
Самое удивительное, что сиденье оказывается удобным, а Трой — замечательным водителем! Он с лёгкостью запускает устройство, которое немедленно приподнимается над поверхностью, внимательно следит за тем, чтобы я пристегнула страховочные ремни, усаживается сам и без проблем выводит гикл из пещеры. Видимо, для него управлять подобной техникой привычное дело.
Скорость, с которой мы слетаем с горы, просто ошеломительная, но мой хранитель так легко маневрирует, огибая каменистые выступы и перелетая через небольшие расселины, что я даже не задумываюсь о том, насколько это может быть опасным, всецело доверяя его умению. Обхватив руками сидящего впереди парня, я с радостным возбуждением озираюсь, стараясь, чтобы память навсегда запомнила мои первые впечатления. Они всегда самые сильные! И, в данном случае, очень приятные! Захватывающие!
Тёмная, сине-фиолетовая даль океана. Теряющиеся в вышине, пронизанные голубым призрачным светом скалы. Проносящиеся мимо рыбы и медузы...
Я с трудом сдерживаю смех, когда гикл, распугав маленьких рыбок, врезается в гущу водорослей, и те щекотно скользят по моим лодыжкам; едва не ахаю изумлённо, но вовремя спохватываюсь, закрывая себе рот ладонью, когда совсем рядом с нами из-за очередного камня неожиданно появляется тёмный силуэт чего-то весьма внушительного, пока мне неизвестного, и тут же исчезает; разворачиваюсь, оглядываясь назад, чтобы полюбоваться на далёкую цепочку пузырей лазарета, за что получаю строгое предупреждение: "Рук не отпускать!" — двусмысленной трактовке жест моего водителя не подлежит.
Постепенно город становится всё ближе, теперь мы едем вдоль одной из тех самых труб, которые меня так поразили необычными световыми явлениями, рождающимися внутри них. В один прекрасный момент, когда мимо меня с огромной скоростью пролетает такое "явление", я, наконец, понимаю, что это! Туннели! А по ним, окружённые световой иллюминацией, скользят вытянутые капсулы, чем-то похожие на транспортники Цесса. Да это же ещё одно средство передвижения! Куда более скоростное, чем гиклы! Наверняка подобные туннели связь между городами обеспечивают.
Ещё немного, и скорость мой водитель снижает. Мы неторопливо начинаем углубляться в городскую застройку. Здания тут разные. Я даже не могу общий принцип обрисовать, видимо, воображение зоггиан подсказывает им самые невероятные формы для своих жилищ. Узкие, широкие, низкие, высокие, округлые, квадратные, пирамидообразные... Это больше похоже на какую-то нереальную фантазию, чем на привычный мне город. К тому же материал, из которого они выстроены, — всё тот же светящийся камень, и от этого эффект загадочности только усиливается.
Трой постепенно поднимает гикл выше, и тот вливается в поток аналогичных ему транспортных средств, оставляя место внизу для тех, кто плывёт самостоятельно, но, несмотря на невысокую скорость, рассмотреть зоггиан мне почти не удаётся. Разве что пару раз заметить, как они "ныряют" в мембраны домов, да поймать на себе заинтересованные взгляды водителей, ведущих свои гиклы параллельно нашему.
Вскоре мы сворачиваем и поднимаемся ещё выше, огибая высокое шпилеобразное сооружение. За ним моему взору открывается площадка, ограниченная низким бортом, где наш гикл и тормозит. Трой немедленно его покидает, помогает мне расстегнуть ремни и тянет за собой в светлое пятно мембраны, манящее своими радужными переливами.
Кажется, приехали.
— Трой! Мой мальчик! — нам навстречу шагает совсем седой зоггианин, едва мы оказываемся внутри. — Наконец-то ты выбрался в город!
С интересом наблюдая, как мужчины обнимаются, ухитряюсь при этом ещё и бросать взгляды по сторонам.
Совсем пустое, но хорошо освещённое помещение, не слишком большое, с совершенно гладкими, отливающими голубым цветом стенами и вертикальными столбами, между которыми виднеются коридоры. В центре — ещё один столб, правда, восьмигранный, и по его тёмной поверхности сверху вниз неторопливо бегут какие-то символы.
— Рад, что твоя подопечная в добром здравии, — возвращает мой взгляд к мужчинам приятный голос и, обернувшись, я неожиданно для себя вижу в руках зоггианина маленький жёлтый цветок. — Позволишь? — тот смотрит на меня с ласковой полуулыбкой.
Заметив, как Трой активно мне подмигивает, я киваю, и уже через секунду на моей голове, где-то в волосах, красуется ещё одно украшение. На этот раз живое.
— А почему вы так поздно? — теперь в интонациях незнакомца слышен лёгкий укор. — Ниродин уже несколько раз интересовался, где вас носит?
Вот! Я так и знала, что незапланированные разговоры по утрам до добра не доведут!
С возмущением смотрю на своего неторопливого хранителя, который, прихватив меня за руку, невозмутимо шагает к столбу и принимается ловить пальцами поднимающиеся символы и выстраивать из них цепочку.
— Мы прибыли вовремя, наставник, — не отрываясь от своего занятия, он кивает на горящие на самой вершине столба символы. — А советнику просто не терпится нас увидеть. — Приглушает голос, чтобы только я могла его слышать: — Лила, тебя под каким именем регистрировать?
Смотрю на световую строку, которая замерла в ожидании, как и остановившиеся пальцы Троя. Ой, я же второе имя себе так и не придумала! А ведь хранитель меня предупреждал!
Лихорадочно соображаю, как же себя назвать, а рот уже сам открывается и с губ срывается:
— Мео.
— Хочешь быть цветочком? — улыбается брюнет. — Красиво. И тебе очень подойдёт, — продолжает свою созидательную деятельность, формируя на экране новую светящуюся последовательность.
Присматриваюсь к символам, неожиданно понимая, что значки-то совсем знакомые, ну может, лишь слегка видоизменённые, приближенные по написанию к древним письменам цессян. Ух ты! А я думала у нас только речь одинаковая. Впрочем, удивительного тут немного, все обитатели окрестных звёздных систем говорят на вайли. На том самом конгрессе, где я пыталась доказать общность происхождения наших цивилизаций, мне именно этот факт в качестве контраргумента и представили. Мол, если бы одна исходная раса разделилась, язык бы тоже изменился до неузнаваемости, тем более что времени прошло очень и очень много, а раз речь идентична, значит, её просто-напросто завезла некая цивилизация, активно изучавшая космос. Тем более что согласно некоторым данным, вайли в ходу не только в ближайших звёздных системах, но и в других, более далёких. Это же не означает, что все обитатели нашей Галактики находятся в генетическом родстве!
Я спорить не стала, доказательств было слишком мало, да и вообще тут такой глобальный лингвистический анализ проводить нужно! А я в большей степени историк, чем языковед.
— О чём задумалась? — вырывает из воспоминаний заботливый голос хранителя. — Что-то не так?
Отрицательно мотаю головой и, следуя за тянущим движением руки Троя, иду в один из боковых проёмов.
Это только со стороны входа кажется, что в них коридоры. Отнюдь. Несколько шагов, и перед нами глубокий колодец, в который брюнет бесстрашно шагает. Ну а поскольку моей руки он не отпускает, то и я падаю туда же! Удерживаюсь от непроизвольного желания во что-нибудь (вернее, в кого-нибудь) вцепиться и заверещать только потому, что ощущаю под ногами вещественную опору, которая вместе с нами стремительно падает вниз. Это, оказывается, пол такой прозрачный!
Те несколько секунд, которые мы падаем, я созерцаю чёрные, блестящие стены, а когда платформа останавливается, моему взору предстаёт огромный зал, заполненный занятыми своими делами зоггианами. И вот тут уже окончательно понимаю, как же были скупы мои попытки представить то, насколько красивы местные жители!
Девушек я не вижу, но вот мужчины... Я глазам своим не верю. Они не просто прекрасны. Они идеальны! Нет ни одного, кого я могла бы отнести к разряду "неплох". Не слишком высокие, но и не низкие, темноволосые, светлокожие, с обнажёнными до пояса торсами, с отличными рельефными фигурами и правильными чертами лиц... С другой стороны, чему я удивляюсь? Если мужчин больше и многомужество отсутствует даже теоретически, то и половой отбор работает в полную силу, позволяя оставлять потомство только лучшим представителям своего вида. Ну а, судя по результату, предпочитают женщины Зогга самых красивых. Насчёт характера пока сказать трудно, но если судить по тому, как ведёт себя Трой, да и остальные, личностные качества у них тоже на высоте.
Неспешно проходим мимо невысоких панелей, вокруг которых собираются целые группы зоггиан, оживлённо обсуждающих висящие в воздухе виртуальные модели непонятных мне технических устройств; мимо низеньких диванчиков, где столь же неторопливо беседуют отдельно взятые личности; мимо прозрачных стеновых панелей, за которыми идёт размеренная городская жизнь. Поднимаемся по широкой лестнице, ведущей в следующий зал, где народа несколько меньше, сворачиваем в открытый проём, задрапированный цветными тканями, и попадаем в невероятно эффектный, уютный кабинет.
Светлые бежевые стены, тёмный коричневый декор, изящные каменные основания, переходящие в прозрачные вазы, заполненные водой и живыми цветами. Стеллажи с яркими предметами внутри, удобные кресла, стоящие вокруг большого, массивного стола каплевидной формы, на котором лежат развёрнутые свитки. Мужчина, работающий с ними, поднимается нам навстречу.
— Приветствую, — он радушно улыбается, преодолевая те несколько шагов, которые нас разделяют.
Ну что сказать? Уже привычно красивый, я даже перестаю на этот факт обращать столь пристальное внимание, пожалуй, чуть старше Кита, хотя я могу и ошибаться, в широких белых брюках, стянутых на бёдрах чёрным широким поясом, украшенным белой вышивкой, и перекинутой через плечо узкой полоской ткани, перевитой тонкой цепью. На ногах такая же обувь, как и у Троя, — плотная, крепкая, а в руках... В протянутых ко мне ладонях очередное растительное великолепие. Кипенно-белое, с мелкими красными точками, сгущающимися к сердцевине, и длинными, тонкими выростами, спускающимися вниз.
— Это тер-рин, — услужливо сообщает хозяин кабинета. — Он единственный способен больше суток оставаться вне воды.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
