Приманка для спуктума. Инструкция по выживанию на Зогге

УДК 821.161.1-3 84(2Рос=Рус)6-44

Б68

Эль Бланк. Приманка для спуктума. Инструкция по выживанию на Зогге :

фантастический роман. —

СПб. : "Реноме", 2017. — 304 с., с ил.

ISBN 978-5-91918-785-1

Литературно-художественное издание

Ограничение по возрасту: 16+

Технический редактор А.Б.Левкина

Дизайн обложки и иллюстрации А.С.Дубинина

Редактор Е.В.Арчакова, корректор Л.А.Торопова

Оригинал-макет Е.А Бескорцева

Подписано в печать 24.11.2016. Формат 60 × 88 1/16.

Усл. печ. л. 18,6. Тираж 3000 экз.

Печать офсетная. Заказ 238Р.

Эль Бланк

ПРИМАНКА ДЛЯ СПУКТУМА. Инструкция по выживанию на Зогге

СОДЕРЖАНИЕ

Пролог

Глава 1. Как стать приманкой для спуктума

Общая характеристика

Физические особенности

Личностные качества

Уровень образования

Социальные связи

Правовой статус

Контрактные обязательства

Обучение

Экипировка

Трансфер

Глава 2. Этика и психология общения с персоналом

Пункт 1. Ликвидатор всегда прав

Пункт 2. Если ликвидатор не прав: см.п.1.

Пункт 3. Не стой на пути загонщицы

Глава 3. Правила поведения приманки в экстремальных ситуациях

Правило 1. Хочешь жить, не дай себя поймать

Правило 2. Используй любой имеющийся шанс

Правило 3. Любознательность не порок, а способ получения информации

Глава 4. Практические навыки искусства выживать

Держать внимание

Ловить момент

Кто предупреждён, тот уже не беззащитен

Не нужно бояться ошибиться

Думать, прежде чем делать

Быть сильной в своей слабости

Нужно уметь ждать

Не быть как все

Война войной, а расслабляться не забывать

Для выживания всё средства хороши

Не останавливаться

Эпилог

На СИ размещено больше половины книги.

Полный текст можно приобрести на бумаге:

твёрдый переплёт, ламинированная обложка, белая бумага, офсет.

Экземпляры с автографом по цене издательства:

узнать подробности

Полный электронный текст можно найти здесь.

Дорогие читатели!

Добро пожаловать в книгу о зарождении империи

и появлении первой планеты-столицы,

с которой началась династия наследниц.

Это самостоятельное произведение,

однако происходящие в ней события территориально

и исторически привязаны к самой большой в Галактике

космической империи "Объединённые территории".

Приключений и опасностей здесь много,

а романтическая составляющая столь же выраженная,

как и в других книгах этой серии.

Увлекательного чтения!

— — — — — — — — — — — — — — —

Приманка для спуктума. Инструкция по выживанию на Зогге

Выживает не самый сильный и не самый умный,

а тот, кто лучше всех приспосабливается к изменениям.

Чарльз Дарвин

ПРОЛОГ

Десять, девять, восемь...

Отсчитывая секунды, резкими, рваными взмахами рук стараюсь удержать стабильное положение в тёплом водном потоке, который медленно обтекает моё тело. Гладит, ласкает, словно неторопливый любовник, расслабляя и заставляя терять координацию. Кстати, полное отсутствие одежды на той, которую он соблазняет, во многом облегчает ему эту задачу

На мгновение прикрываю глаза, идя на поводу приятных ощущений, но тут же встряхиваю сознание, сосредотачиваясь не на чувственном восприятии, а на том, что происходит вокруг. Лёгкая эйфория, это, конечно, замечательно, да только концентрации не способствует!

Семь, шесть, пять...

Поверхность океана над головой причудливо колеблется, расходясь кругами и волнами. В атмосфере как обычно бушует шторм, и мощные ветра не дают водной глади успокоиться. Неяркий рассеянный свет пронзает толщу воды, скудно освещая окружающее пространство. Бирюзовую даль. Острые выступы скал, вздымающихся на некотором удалении. Разноцветные итрасовые заросли, поднимающиеся со дна. Кристаллический тёмный песок под ногами, которого я едва касаюсь голыми ступнями. А в нескольких метрах впереди круто уходит вниз тёмный провал, теряющийся в необозримых просторах океанических глубин.

Мой взгляд скользит по окружающему пространству, опасаясь задерживаться надолго на чём-то конкретном. Увлечёшься, пропустишь момент и всё, считай, тебе крышка.

Четыре, три, две...

От осознания близости развязки дыхание чуть сбивается, несмотря на то, что лёгкие исправно наполняются воздухом, который производит загубный фильтр. По телу проходит почти осязаемая волна возбуждения. Привычная, знакомая, предупреждающая о том, что вот оно. Началось.

Одна...

Защитный экран, окутывающий меня мягким сиянием, исчезает, оставляя один на один с океаном. Суровым, коварным, злым, не желающим смириться с нашим присутствием в нём. Это только на первый взгляд тут всё так мирно и спокойно, а на самом деле, стоит потерять бдительность и от тебя мало чего останется. Так что расслабляться нельзя. Никому.

Впрочем, опасность — не повод покидать этот водный мир. Никто из прилетевших на Зогг улетать обратно не намерен. Некуда нам уходить. А ещё точнее, незачем! Ведь здесь и только здесь есть то, что не найдёшь на других планетах — огромные запасы ултриза, самого дорогого и ценного вещества, используемого в двигателях кораблей, которые погружаются в подпространство. Зогг, в этом смысле, уникален.

Мне, честно говоря, ултриз не интересен. Контрабандой его не вывезешь, официальная добыча — монопольная прерогатива компании, и тут всё контролируется жестко. А вот то, сколько платят за участие в охоте на спуктума, чтобы убрать защитника месторождения и получить возможность этот редкий минерал добывать... М-м-м... Сказка!

По-прежнему стараюсь оставаться неподвижной, ловя малейшие изменения вокруг. Вот слева взметнулся песок, когда плоский, как блин, скат переместился ближе к каменистому уступу. Нет, это не то, что я жду. Вот стайка рыб, ранее спокойно и сосредоточенно объедающих водоросли, вдруг всполошилась и резво рванула куда-то мне за спину. Даже не оглядываюсь. Там, куда они уплыли, точно безопасно, а вот впереди... Внимательнее присматриваюсь, отыскивая причину их паники, и, наконец, замечаю, как на фоне пугающего провала ранее мирно струящийся водный поток начинает скручиваться в стремительный водоворот, меняя структуру и приобретая знакомые очертания остроносого спуктума — жуткого, почти прозрачного, текучего, переливающегося зеркальным блеском, отражающего окружающий мир. Сама стихия оживает, вбирая в себя всё большие объёмы воды и увеличиваясь в размерах.

Вау! Замираю в восхищении, несмотря на то, что не первый раз наблюдаю за трансформацией. К этому нельзя привыкнуть и нельзя не восхищаться. Силой. Неукротимостью. Мощью.

— Лила, ты что творишь?! — в наушник врывается раздражённый мужской голос. -Очнись!

Вздрагиваю, приходя в себя и сосредотачиваясь. Ликвидатор, конечно, прав, бездействую я совершенно напрасно, но с другой стороны, это не он рискует своей шкуркой, а я! Риск... Риск — дело благородное. Тьфу! О чем я? Риск — дело хорошо оплачиваемое! Так что будем отрабатывать свою зарплату. Тем более что я её уже потратила.

Сильно взмахиваю руками и отталкиваюсь ногами ото дна, чтобы подняться вверх. Ещё один гребок, второй, третий. Быстрее. Активнее. Резче. Нужно отвлекать внимание. Уводить чудовище за собой, заставив сосредоточиться на добыче. На мне то есть.

А ещё нежелательно уплывать далеко. Во-первых, чтобы не оказаться вне зоны действия оружия. Во-вторых, спуктум меня ещё только почувствовал, не выбрал, может и передумать нападать, особенно, если учует ликвидатора или тех, кто ждёт финала охоты.

Останавливаюсь, разворачиваясь и отыскивая глазами новорождённого монстра.

Поднятая со дна взвесь потревоженного моими ступнями песка исчезает в спиральном завихрении. Контуры окружающих объектов начинают расплываться, теряя чёткость из-за перемещения водной массы.

Отлично. Мной заинтересовались.

Замах. Опускаю руки вниз, скользя в водном течении. Между пальцами струится уже не тёплая, а очень даже холодная жидкость. И это означает, что опасность совсем близко.

Ещё секунда, и пяток касается вымораживающий язык обитателя океанических глубин, пробуя на вкус, заставляя непроизвольно поджать конечности и свернуться в клубок. Не потому, что страшно. Щекотно! Чувствую, как вода рядом с моим телом возмущенно движется, когда заинтригованный нелогичным поведением жертвы и одновременно раздражённый вторжением на свою территорию спуктум начинает сужать круги, готовясь к броску, после которого... А после от меня уже ничего не останется.

— Лила, в сторону! — резкий приказ, и искрящий разряд пронзает пространство совсем рядом. Второй. Третий.

Едва успеваю увернуться и, нырнув вниз, почти касаюсь дна. А вслед мне несётся пронзительный визг, разрывающий барабанные перепонки. Скольжу к зарослям, не обращая внимания на проносящиеся над моей головой яростные вспышки, окрашивающие подводный мир в огненные оттенки.

Звук обрывается так же резко, как и возник. Тишина теперь кажется настолько неестественной, что я останавливаюсь. Поднимаю взгляд, чтобы увидеть, как судорожно сжимается и раздувается окутанное слепящими искрами призрачное тело.

Картина неприятная. Невольные слёзы наворачиваются на глаза, но тут же растворяются в солёной воде океана. С одной стороны, понимаю, эмоции тут совершенно бессмысленны — спуктума убить нельзя. Разрушить структуру можно. Но только на время, потому что потом, едва концентрация блокирующих слипание водных потоков микрочастиц снизится до минимальной, он снова возродится. Естественно, если к этому моменту те, кто посягает на рьяно охраняемую им территорию, не уберутся восвояси. А с другой стороны, всё равно инопланетную скотинку жа-а-алко!

Ощущаю движение за спиной и сильные руки, опустившиеся на плечи, но не оборачиваюсь, по-прежнему наблюдая за медленной агонией нереального существа, теряющего структуру и превращающегося в безопасную воду.

— Молодец, — обнявший меня мужчина плавным движением разворачивает моё практически невесомое тело к себе, заглядывая в лицо. — Хорошая работа. Ты в порядке?

Его глаз, скрытых за матовым щитком шлема, я не вижу, но забота мне приятна. Не все ликвидаторы так трепетно относятся к тем, кого используют в качестве наживки.

Ответить ему я не могу, только на пальцах показать, что всё у меня нормально. Как всегда, кстати. Удовлетворённый этим нехитрым доказательством, тот ослабляет захват, поднимая со дна брошенное оружие и, крепко сжав моё запястье, включает ускорители. Это только я вся такая раздетая и беззащитная, а у моего начальства полный комплект обмундирования и экипировки.

И-йех! Вытягиваю вперёд и вторую руку, цепляясь за сильную кисть. Бросаю краткий взгляд в сторону копошащихся на дне фигур, теперь уже уверенных в своей безопасности и принимающихся за разработку месторождения. Подставляю лицо встречному потоку, наслаждаясь скоростью, с которой наши тела рассекают водную толщу. Моя работа окончена. Вот теперь можно и расслабиться. На пару дней, до следующей охоты.

Впрочем, "расслабиться" — понятие весьма условное. В подводном городе, своеобразной базе для поселенцев, спокойствия не много. Здесь ничуть не лучше, чем в открытом океане. И причина кроется вовсе не в тесноте, хотя, конечно, ограниченность жизненного пространства играет свою роль, и не в том, что ресурсы для жизни весьма скудны, просты и не отличаются разнообразием. Дело в ином. В том, что приманки постоянно на нервах по причине получаемого на работе стресса, ликвидаторы в жёсткой конфронтации из-за приманок, загонщики в аналогичной борьбе за ликвидаторов, а над всем этим — управляющий компании, которому выгодны подобные противостояния и столкновения.

Именно поэтому, заплыв в переходный шлюз и избавившись от опеки своего напарника, я стараюсь как можно быстрее одеться, выскочить из тамбура. В самом шустром темпе пересекаю центральную площадь, лавируя между спешащими по своим делам цессянами, сворачиваю в длинный, узкий коридор, ведущий в спальный сектор, и попадаю в маленькую комнатку, которая есть и будет моим жильём до тех пор, пока... Пока я не заработаю достаточно для того, чтобы вернуться на Цесс. Ну или пока меня не прикончит один из местных обитателей.

Благополучно избежав неприятных встреч, вваливаюсь к себе, блокирую вход и разворачиваюсь, падая на упругую поверхность кровати, благо стоит она совсем рядом.

Несколько секунд лежу, бездумно созерцая тёмно-серый потолок комнаты, больше похожей на тюремную камеру, чем на нормальное жильё. Почувствовав дискомфорт, протягиваю руку, вытаскивая из-под затылка буклет в жёсткой обложке, с весьма говорящим названием: "Инструкция по выживанию на Зогге. Памятка для приманки".

Вздохнув, привычно раскрываю на первой странице, в который уже раз вчитываясь в до тошноты знакомые строчки:

ГЛАВА 1

КАК СТАТЬ ПРИМАНКОЙ ДЛЯ СПУКТУМА

Общая характеристика

"Приманка" — разумный биологический объект, коренной житель Цесса женского пола в возрасте от двадцати пяти до сорока стандартных лет, не имеющий наследственных аномалий и с выраженным наличием пигмента.

Коротко хмыкаю, поражаясь, насколько точно я соответствую этим параметрам. Между прочим, возрастные рамки, пожалуй, самый жёсткий критерий, ощутимо снижающий количество тех, кто может выполнять подобную работу, особенно, если учесть, что срок жизни у нас может достигать ста пятидесяти лет. Всё остальное — уже мелочи, которые, разумеется, функционально важны, но цессян, ими обладающих, более чем достаточно.

Рождаемость девочек на планете куда выше, чем мальчиков, раза в полтора, и девяносто процентов из них имеют тёмные волосы разных вариаций: от совсем чёрных до интенсивно коричневых. Редкие десять процентов полностью лишены пигмента, отчего их волосы становятся снежно-белыми. А если к этому прибавить бледную кожу и сиреневые глаза, сопутствующие данной вариации фенотипа, то эффект получается потрясающим. Внешний эффект. Потому что есть ещё один, внутренний. У организма альбиносов поразительные способности к регенерации, которая у остальных цессян развита не слишком хорошо.

В общем, такие экземпляры на вес ултриза. Нужно ли после этого объяснять, какова причина того, что их исключили из сонма претендентов на "заманчивую" должность?

Между прочим, необычная мутация возникла у тех, кто населял космическую базу на орбите. Станция существовала довольно долго, до тех пор, пока, лет пятьдесят назад, в неё не попал метеорит, разрушив всю конструкцию. Погибло больше половины космических обитателей, остальным удалось вернуться на планету. Именно их дети и имеют теперь изменённый облик. Необычный и очень привлекательный.

Так вот, когда начали рождаться такие диковинные мутанты, правящая верхушка загорелась идеей фикс — через несколько десятков поколений изничтожить на корню старые признаки и вывести расу белокожих, беловолосых цессян. Опять-таки мотивы лежат на поверхности — у короля, несмотря на его традиционный облик, жена именно такая: изящная, хрупкая, почти невесомая блондиночка, от которой он без ума. А её брат женат на дочери наместника. Так что нет никакого смысла удивляться тому, что им подобные стали элитой нашего общества. И на привлечение альбиносов к работам, сопряжённым даже с минимальным риском, наложено строгое табу, как и на любые иные действия способные нанести ущерб, в том числе и моральный.

Ну а кто пойдёт против решения власть имущих? Уж точно не компания, заинтересованная в получении прибыли и устойчивом положении. Тем более что правящая династия вложила немало средств в организацию добычи ултриза.

Невольно касаюсь своих, чуть влажных после купания, длинных прядок, окрашенных в цвет гривы хинари. Мне в глазах общества не повезло. Я родилась классической цессянкой "старого образца". У меня и радужки карие, и кожа слегка тонирована, словно пигмента оказалось так много, что его хватило не только на волосы. Впрочем, лично меня эта проблема заботит меньше всего. Всегда считала полным бредом причислять себя к ущербным только из-за того, что в тебе нет каких-то там генетических изменений.

К несчастью, придерживаются подобного мировоззрения не многие. В плане притягательности для противоположного пола альбиносы оказываются в приоритете, несмотря на то, что характер этих прародителей новой расы цессян идеальным назвать ну никак нельзя. Возможно, это опять-таки результат мутации, а, возможно, просто вседозволенность, ощущение собственного превосходства и безнаказанности.

И в реальности выглядит это примерно так:

Медленно бреду по узкой полосе мелкого тёмного крошева каменистой долины, тянущейся вдоль городской стены. Наклоняюсь к самой земле, собирая с маленьких травянистых кустиков жёлтые ягоды атики. Крошечные, но вкусные до умопомрачения. А ещё полезные и довольно редкие. Растут эти растения практически везде, где кристаллическая порода выходит на поверхность, да только плодоносят не часто. Особенно в дикой природе.

— Хм... — раздаётся задумчиво-оценивающее откуда-то сверху. — А ничего такая попка. Симпатичная. С этого ракурса, по крайней мере, смотрится неплохо.

Распрямляюсь, скользя взглядом по каменной кладке. На высоте двух метров обнаруживаю альбиноса, удобно устроившегося в одном из смотровых проёмов. Не дожидаясь от меня ответной реакции, тот немедля спрыгивает вниз.

О ягодах забываю мгновенно и разворачиваюсь, стартуя по направлению к дому. Сбежать не успеваю. На моём пути оказываются ещё два блондинистых экземпляра, оперативно схвативших за руки и оттащивших обратно к стене. И когда только спуститься успели?!

Сообразив, что совершенно глупо попалась и помочь мне некому, ведь гуляю я одна, лихорадочно принимаюсь соображать, как бы эффективнее и без последствий избавиться от неприятного общества. Не ожидала, что встречу здесь элиту. Вообще первый раз вижу, чтобы кто-то из этих типов ошивался на пустоши за пределами города.

— Какие-то проблемы? — возмущённо шиплю, решив, что терять уже нечего.

— У нас — никаких, а вот у тебя скоро появятся, — нагло заявляет один из тех, кто меня удерживает, и на пару со своим дружком начинает негромко смеяться.

Намёк мне не нравится и я дёргаюсь, стараясь выкрутиться от захвата. А толку? Несмотря на визуально хрупкое телосложение, мужчины всё равно сильнее меня.

— Строптивая, как дикая хинари, — с каким-то непонятным удовлетворением в голосе констатирует один из друзей-приятелей, не позволяя вырваться.

— Обкатаем, — коротко хмыкает второй, поступая аналогично.

— Прекратите! — демонстративно-сердито осаживает их третий. — Совсем запугали девочку. Как можно!

Думаете, он мне помочь пытается? Нет. Это он так изысканно издевается.

Смотрю на остановившегося напротив меня мужчину. Высокий, стройный, с короткими волосами, которые лежат на голове непослушной волной и падают на лоб. Руки сложены на груди, движения неспешные, взгляд нахальный, улыбка развязная. Белоснежный костюм подогнан идеально, даже придраться не к чему. Типичный альбинос, короче.

— Дэйль Монт, — называет себя, прекрасно зная, что я обязана ему ответить.

— Лила Ювита, — вызывающе бросаю.

— У тебя хорошие данные, Лила, — по моей фигуре пробегает оценивающе-наглый сиреневый взор. И одежда моя ему в этом осмотре ничуть не мешает. Скорее даже наоборот, помогает, потому что блузку с короткими рукавами и обтягивающие брючки трудно назвать весомой преградой, скрывающей что-то от посторонних глаз.

Взгляд задерживается в вырезе блузы, где на открытом участке кожи отлично видна тонкая цепочка с маленьким кулончиком, наличие которого доказывает, что правом на рождение ребёнка я ещё не пользовалась, и в глазах мужчины вспыхивает предвкушение.

— Беременность когда планируешь? — он стартует с места в карьер. — Партнёра уже нашла? Если нет, можешь на меня рассчитывать. С удовольствием помогу. У меня все дети рождаются альбиносами, ни одного меланиста ещё не было, — самодовольно улыбается. — Соглашайся. Не пожалеешь.

— Поищи другой объект для осеменения, — безумно радуюсь тому, что имею право отклонить "заманчивое" предложение. — Я для этих целей ещё не гожусь.

— Вот как? — Дэйль хмурится, теряя половину своей самоуверенности и недоверчиво рассматривая моё лицо. — И сколько же тебе лет?

— Двадцать, — выдаю триумфально.

Альбинос кривится. Его реакция мне понятна: интимные отношения до двадцати пяти лет физиологически невозможны.

— Не беда, подожду, — вроде как уступает. — Ты только другие предложения не рассматривай, — по щеке скользит ладонь с изящными длинными пальцами.

От охватившего меня негодования не только сердечко лихорадочно бьётся, но и дыхание перехватывает. Сволочь какая! Знает же, что прикасаться к лицу имеет право только муж! А я бы и рада подобного контакта избежать, только как, если свобода ограничена?

— Обязательно рассмотрю! — со злости совершенно забываю о том, что альбиносы безумно злопамятны. И вообще не любят, когда с ними спорят.

— Н-да? — задумывается Дэйль. — Тогда... — быстрым движением поддевает пальцем цепочку и срывает украшение с моей шеи. Нагло, глядя прямо мне в глаза.

Сжимаю зубы, старательно сдерживая рвущиеся ругательства. Уже не в его адрес, а в свой. Дихол! Ну кто меня тянул за язык! Если до этого ещё можно было надеяться на то, что неприятный инцидент останется без последствий и за пару лет блондин обо мне забудет, то теперь... Теперь альбинос зарегистрирует мой идентификатор в комитете по контролю за рождаемостью. А это равносильно признанию за ним права на зачатие со мной ребёнка. Блондинистые дружки однозначно подтвердят, что я отдала кулончик добровольно, а других свидетелей нет. И доказать, что он его у меня просто-напросто отобрал я не смогу. Кто мне поверит? В комитете не станут разбираться и выяснять истинное положение дел или узнавать моё мнение. В общем, будет считаться, что свой выбор я сделала, значит, и забеременеть с этого момента имею право только от этого субъекта. Принуждать меня, разумеется, Монт не станет, будет ждать, пока я соглашусь принять его как партнёра, потому что в плане зачатия насилие недопустимо, но если встану в позу и откажу блондину окончательно, останусь без детей вообще. Даже в том случае, если выйду замуж. Ведь относительно женщин-меланисток действует закон: первая беременность должна быть только от альбиноса. И, невзирая на статистику, по которой вероятность того, что ребёнок унаследует признаки отца, составляет что-то около пятидесяти процентов, его нарушение карается стерилизацией и лишением того, кто родился незаконно, всех социальных прав. Правящая династия старается максимально уменьшить долю меланистов. Вот такими отвратительными способами в том числе.

Получив желаемое, Дэйль прячет добычу в карман и одаривает меня не самым целомудренным взглядом.

— До встречи, через пять лет, Лила. Надеюсь, ты умная девочка и не хочешь лишиться возможности иметь детей. Можешь не сомневаться, ребёнок будет похож на меня, да и сам процесс тебе понравится, — кивает своим спутникам и те меня отпускают, отступая на несколько шагов.

Остаюсь неподвижной, несмотря на то, что с огромным удовольствием исполосовала бы ногтями эти красивые, холёные физиономии. Удерживаюсь только потому, что наносить физические увечья альбиносам, во-первых, бессмысленно, — пойдёт несколько дней, и они полностью восстановятся. Во-вторых, самоубийственно. Наказание за подобный поступок — смерть. А умирать мне как-то рановато. И уж тем более я не желаю, чтобы причиной этого стал какой-то сексуально-озабоченный мутант! Хотя, о чём я? Для подобных Монту главное не удовольствие, а выполнение социальных функций. Тем более что за рождение ребёнка правильного фенотипа папочка получает немалую сумму. Сейчас мужская составляющая элиты Цесса исключительно на эти заработки и живёт. Буквально единицы выбирают другие профессии, а осеменение используют только по необходимости, как альтернативный источник дохода. И Дэйль к этой категории, похоже, не относится. Понятно, что пройдёт несколько поколений, меланисты исчезнут и ситуация в корне изменится, но до этого ещё так далеко!

Короче, ненавижу альбиносов.

Морщусь, стараясь избавиться от неприятных воспоминаний и перебрасываю тонкий, но необычайно плотный лист, открывая следующую страницу:

Физические особенности

Состояние организма приманки не может иметь функциональных отклонений, а оптимальный уровень физического развития должен находиться в пределах нижеперечисленных границ антропометрических шкал.

Далее следует длинный перечень слов и цифр, в общем, всего того, что подразумевается под этими самыми границами. Рост, вес, давление, мышечная сила, выносливость... Пробегаю по нему глазами, в некотором смысле даже жалея, что все эти показатели у меня, что называется, "соответствуют".

Хотя, с другой стороны, не представляю, как бы я себя чувствовала, будь они у меня иными. Ведь тогда я потеряла бы так много! Одна возможность кататься на хинари чего стоит!

Хинари...

Зарываю глаза, вновь уплывая в воспоминания.

Скорость. Ветер в лицо. Яркие лучи восходящего Бокуса, льющиеся сквозь туманную влажную дымку, поднимающуюся над равниной. Запахи свежескошенной травы и земли, взрываемой острыми, маленькими копытами. Мощное, сильное тело, к которому я тесно прижимаюсь, обхватывая руками и ногами, чтобы удержаться и не упасть. Безумные, невероятные ощущения!

Чувствую снижение темпа и всматриваюсь в окружающий пейзаж, чтобы выяснить причину. Острота зрения хинари куда выше, чем у цессян, поэтому не сразу замечаю то, что заставляет животное тормозить. Ощутимо далеко впереди появляется тёмная полоса — цепь глубоких оврагов, рассекающих равнину и уходящих вглубь планеты.

Препятствие моей любимице не нравится, и она с удовольствием обежала бы его стороной, но у меня задача иная — добраться до финиша кратчайшим путём.

— Давай, Тия, давай, — ласково подбадриваю остановившееся животное. — Это не страшно. Ты справишься!

Поощряемая моими словами молоденькая хинари, которую я обкатываю уже целый сезон, игриво взбрыкивает, перебирает тонкими ножками, сдав назад, и резко бросается вперёд.

Едва успеваю сконцентрироваться и вновь прильнуть к своему живому средству передвижения. Чувствую, как мышцы перекатываются под кожей, напрягаясь и... Прыжок.

Хинари взлетает в воздух, далеко вперёд выбрасывая передние конечности. Сердце замирает в ожидании. Секунда, две... Приземление. Ощутимо сильно меня встряхивает, едва не сорвав со спины. Новый рывок, и ещё одно препятствие остаётся за нами. Третье.

Когда Тия возвращается к размеренному бегу по ровной, словно стол, поверхности долины, я выдыхаю с облегчением, позволяя себе чуть расслабиться.

— Умничка, — хвалю послушное животное, лёгким натяжением тонкой уздечки указывая ему направление, в котором нам нужно двигаться — к возникшим на горизонте контурам спортивного комплекса, откуда мы стартовали час назад.

Добравшись до пропускного пункта, останавливаемся, дожидаясь разрешения ехать дальше.

— Молодец, Лила, — темноволосый дежурный фиксирует время, потраченное на скачку. — Ещё пара-тройка выездов и вы закончите. Кстати, — парень о чём-то вспоминает, поднимая на меня карие глаза, — тебя на следующий сезон записывать? У нас новая партия на обкате будет.

— Разумеется, — активно киваю, потому что за дрессуру хинари платят немного, считается, что мы больше удовольствия получаем, чем работаем, но даже такая сумма лучше, чем ничего. Тем более что до двадцати пяти мы официально работать не имеем права, а мне так вообще ещё только девятнадцать и я тут на полулегальных правах.

Попав на территорию комплекса, уже неспешно проезжаю через разминочную площадь, стараясь не помешать тем, кто только-только начинает заезд.

Оказавшись у одного из спальных корпусов, спрыгиваю, освобождая животное от необходимости таскать на себе мою персону, и завожу в стойло. Снимаю упряжь, убираю в сторону и наливаю в пустой резервуар воду. Тия немедленно погружается туда своей узкой, заострённой мордочкой, смешно поводя тремя короткими ушками, а я, дожидаясь, пока она напьётся, поглаживаю гладкую, скользкую, словно вощёную кожу. Не удержавшись, прижимаюсь к ней щекой, наслаждаясь довольным утробным пофыркиванием, которое издаёт хинари.

— Тебе везёт, Лила, — удручённо вздыхает женский голос у меня за спиной. — А мне опять допуска не дали.

— Не огорчайся, — отстраняюсь от своей любимицы, поворачиваясь к расстроенной девушке. — Попробуй снова. Может, на следующий раз тебя возьмут.

Смотрю на пухленькие пальчики, сжимающие перила, опоясывающие ограду, и сама не верю в то, что говорю. Причина угнетённого состояния подруги лежит на поверхности — Риссе теперь активные развлечения навряд ли будут доступны. Крупновата она для того, чтобы тонконогое, изящное животное могло её удерживать на себе. Два сезона только и занималась, а дальше девушке кататься запретили категорически, потому как нужную форму та потеряла и вернуть прежний вес ей никак не удаётся, хотя она очень старается. На диете сидит, физической нагрузкой себя изматывает, а толку как не было, так и нет. По-моему, за последние полгода подружка даже ещё немного прибавила в весе.

И это не её личная, уникальная особенность. Больше половины цессянок имеют весьма обширные, роскошные формы и отнюдь не хрупкое телосложение. Разумеется, это ни в коей мере не ограничивает их права и социальные функции. Теоретически. Но не практически.

До того, как в моду вошли худенькие цессяночки-альбиноски, многим мужчинам такой тип женщин нравился, но теперь выйти замуж пышнотелой меланистке не просто. Мало того, что приоритеты сильного пола в корне поменялись, так и их самих на Цессе не настолько много, чтобы все желающие могли найти себе мужа. И Риссе очень повезёт, если отыщется альбинос, который согласится помочь ей реализовать право на рождение ребёнка. Эти типы, несмотря на свою алчность, тоже весьма разборчивы и могут запросто отказать, если им что-то не понравится. А в этом случае у девушки не будет иных вариантов, кроме как согласиться стать для меланиста любовницей или вообще остаться одиночкой, вся жизнь которой будет посвящена только работе. Грустная перспектива, безрадостное будущее. И его так трудно изменить!

Открываю глаза, вновь оказываясь в своей реальности. Задумчиво перелистываю ещё одну страницу, продолжая читать.

Личностные качества

Рекомендуемый психотип приманки — эмоционально и стрессоустойчивый, активный, энергичный, лабильный, быстро реагирующий на изменения, не обременённый стереотипами, уравновешенный, с высокой степенью концентрации и выдержки.

Тут компания, конечно, перестраховывается и перебарщивает с критериями, ведь в природе таких идеальных личностей не существует. Ну нереально же, совмещать в себе все те качества, что перечислены в требовании!

Вот и гибнут приманки, ибо на этот пункт, несмотря на его важность, при вербовке на работу смотрят сквозь пальцы. Хотя, конечно, предусмотрительность начальства похвальна и оправданна. Когда появляется спуктум, необычайно важно сохранять спокойствие и правильно себя вести, не теряя самообладания. Иначе долго не проживёшь.

В этом смысле мне, можно сказать, повезло. Жизнь меня многому научила. Однажды на Цессе я оказалась в ситуации куда более опасной, чем встреча со спуктумом. И не сумей я тогда справиться с охватившим меня ужасом, взять себя в руки, результат был бы плачевным. До сих пор помню накатившие на меня "приятные" ощущения, когда оказалась на небольшом выступе, опоясывающем высоченную башню. Это древнее сооружение сохранилось с тех незапамятных времён, когда цессяне ещё не совершали полётов в космос и жили только на своей планете. И оно самое внушительное среди всех тех, что можно найти на Цессе.

Шаг. Ещё один.

Карниз, по которому я иду, не только узкий, он, ко всему прочему, скользкий, зар-раза! В некоторых местах дожди и ветер отполировали камень до такого состояния, что он бликует и отражает свет как зеркало, а другого пути наверх нет.

Прижимаясь спиной и ладонями к вертикальной поверхности, тщательно фиксирую положение ступней, чтобы не соскользнуть и не навернуться с тридцатиметровой высоты.

Вниз, туда, где безбрежным зелёным океаном раскинулась травянистая поверхность равнины, стараюсь не смотреть. Вверх, в стремительно темнеющую синеву закатного неба, тоже. Сосредотачиваюсь на том, куда ставлю ноги и мысленно ругаю себя последними словами. Угораздило же меня поверить в несбыточное!

А во всём Алрон виноват. Наша учебная группа выехала на осмотр достопримечательностей Цесса и, пока мы добирались до равнины, где в огромных количествах сосредоточены исторические доказательства созидательной деятельности древней расы цессян, парень увлекательно рассказывал нам, что каждая такая реликтовая башня — это ритуальное сооружение для воззваний к богам. Мол, наши предки создавали их не просто так, а со вполне определёнными целями. И если добраться до вершины и прочитать вслух письмена, опоясывающие алтарь, то исполнится то, о чём в этот момент думаешь.

Многих, и меня в том числе, рассказ впечатлил. Заинтриговал настолько, что мы, едва закончилась экскурсионная программа и нам позволили заняться осмотром самостоятельно, немедля отправились покорять древние вершины. Авантюра? Возможно. Но верить так хочется! Особенно, когда выбора не остаётся. Мне через три года во взрослую жизнь отправляться, а я уже сейчас могу сказать, что ждёт меня судьба отвратительнее некуда. Так что не нужно обвинять мою доверчивую персону в глупости и легкомыслии!

Делаю последнее скользящее движение в сторону, нащупывая ладонями край площадки. Ура, дошла! Осталось совсем немного — развернуться лицом к стене и вылезти на ровную поверхность. Осторожно поворачиваюсь, чтобы зафиксировать устойчивое положение. Именно в этот момент мои ноги соскальзывают, и я срываюсь вниз, повисая на руках.

Меня словно ледяным дождём окатывает. С ужасом понимаю, что на этом моя жизнь и закончится, потому что держаться долго я не смогу. Выступ, по которому шла, использовать как опору проблематично — он оказался на уровне моей талии, а сил подтянуться на пальцах у меня точно не хватит.

Паника в душе разрастается, с каждым ударом сердца в крови всё больше адреналина и от этого мышцы слабеют быстрее. Неожиданно замечаю на уровне глаз выбитые на стене слова:

"Мы рождены из снов и страхов,

Лишь потому уходим в никуда.

Поверить в невозможное возможно,

Закрой глаза и загляни в себя" — шепчу непослушными губами, искажая древний язык, потому что в современном произношении слова звучат немного иначе. Невольно выполняю прочитанное и прижимаюсь лбом к удивительно тёплому камню, а через секунду понимаю, что мои ощущения изменились. У меня вообще такое чувство, что я не где-то высоко над землёй, а на занятиях по физической подготовке. И край площадки, за который я держусь, — всего лишь необычный вариант тренировочного стенда.

Раскачиваюсь и подтягиваюсь на руках. Мгновение, и моя нога уже фиксируется на уступе, обретая пусть небольшую, но опору. Новый рывок, и локоть ложится на горизонтальную поверхность. Последнее усилие... Всё. Поднимаюсь на ноги, так до конца и не осознав, как у меня это получилось.

Стою, овеваемая тёплым ветром, который на этой высоте куда более сильный, чем у поверхности, и думаю: использовала я своё право на желание, когда прочитала надпись, или нет? Это мне помогли или всё же я сама справилась?

Если рассуждать логически, то озвученное мной послание из прошлого на обращение к богам никак не тянет, скорее на мудрое изречение. Оглядываюсь в поисках настоящего алтаря и других надписей, но площадка совершенно гола и пуста. Здесь вообще нет ничего интересного.

Разочарованно хмыкаю, поражаясь своей наивности. А ещё тому, что мне пришлось побывать на грани жизни и смерти для того, чтобы понять — чудес не бывает и всё в этом мире зависит только от тебя самого.

Обратный путь оказывается не в пример легче. Достаточно сползти на уступ и не торопясь по нему спуститься.

— Ты как? — бросаются навстречу подружки, которые прекратили безуспешно— опасные попытки покорить соседние вершины и всё это время стояли внизу, наблюдая за моим самоубийственным восхождением.

— Нормально, — отмахиваюсь, решительно направляясь к транспортнику, где нас уже давно ждут сопровождающие. К счастью, занятые своими делами, они не заметили самоубийственного поступка одной из своих подопечных.

— Лила, подожди! — на полпути меня тормозит Алрон, хватая за предплечье и останавливая. — Ты видела письмена? Читала? Там что-то произошло, да? — смотрит с каким-то непонятным напряжением в карих глазах.

— Произошло, — подтверждаю, освобождая руку и избавляясь от контакта. Допустимого, однако нежелательного. — Но не там, а тут! — многозначительно касаюсь пальцем его виска. — У кое-кого мозги от фантазий расплавились! Не вздумай больше никому их озвучивать, — совершенно серьёзно советую. — Угробится кто-нибудь по неосторожности из-за твоего вымысла, потом тебе же придётся отвечать.

Разворачиваюсь, продолжая путь.

— Это не вымысел... — слышу растерянно-тихий голос за спиной.

Ну-ну.

Грустно улыбаюсь, скользя пальцем по коже на груди. Если бы это было так, кулончик бы ко мне давным-давно вернулся. Я ведь потом ещё один заход на башню сделала, уже другую, когда подвернулась удобная возможность. И каков результат?

Правильно. Нулевой. Разве что лишний раз поупражнялась в ловкости и координации. Хотя надписи там тоже были, я их читала и думала в этот момент именно о том, чтобы Монт отказался от идеи зачать со мной ребёнка. В комитете спокойно относятся к возврату прав на отцовство, если заявку, поданную несколько лет назад, альбинос отзывает, потому что передумал.

Думаете, я только на высшие силы надеялась, пассивно ждала результата и ничего сама не предпринимала? Да я дважды с этим подонком разговаривала, пытаясь убедить, что его амбиции и желание меня наказать за строптивость, ни к чему позитивному не приведут! И если в первый раз окончательного ответа он мне не дал, объяснив свою нерешительность тем, что ему необходимо время подумать, то на второй...

— Нет, Лила, — стоящий спиной к открытому проёму в беседке, где мы ведём переговоры, Дэйль качает светлой головой, и яркие лучи Бокуса пляшут в его волосах. — Я слишком долго ждал, чтобы теперь просто взять и отдать тебя другому.

— Четыре года это не долго, — впиваюсь ногтями в ладошки, чтобы заглушить физической болью душевную, и стараюсь сохранить хладнокровие. — Ты будешь ждать куда дольше, потому что я тебя к себе не подпущу! Никогда! Лучше уж совсем без детей останусь! — всё же срываюсь, добавляя яростно.

Скептическая усмешка, которая ложится на его губы, меня настораживает, а когда блондин начинает говорить, понимаю почему.

— Глупая ты, Лила, — Монт шагает ко мне и садится рядом, закидывая ногу на ногу и любовно разглаживая складки на привычно белых брюках. — Сомневаюсь, что твой муж согласится остаться бездетным, так что упрямишься ты напрасно. Всё равно пройдёшь через мои руки, прежде чем подаришь супругу его собственного ребёнка.

— А с чего ты решил, что я вообще выйду замуж? — шиплю негромко, отодвигаясь от него подальше. Иначе точно не сдержусь и расцарапаю наглецу физиономию.

— Ты в зеркало на себя давно смотрела? — улыбка становится ещё шире и неприятнее. — Пусть ты и не альбиноска, но внешность у тебя приятная и фигурка замечательная. С возрастом стала даже лучше, — жадный взгляд скользит по моему телу. — Кто ж из меланистов такое упустит? Я очень удивлюсь, если через пару лет ты всё ещё будешь незамужней. Честно говоря, уже и сам начинаю задумываться, не сделать ли тебе предложение посерьёзней, чем осеменение. Тогда и правильных деток будет больше, — тянет многозначительно. — Ладно-ладно, — смеётся, заметив, что я начала надуваться от возмущения как воздушный пузырь. — Подожду, пока ты согласишься на первого.

Вот и всё, чего я добилась. Чёткого осознания того, что Монт не отступит. Возможно, ещё и на большее замахнётся. Так что от древних заклинаний толку никакого. А от инструкции польза есть. Она, по крайней мере, в заблуждение не вводит и точно всё определяет. Что называется "от" и "до".

Смотрю на толстенький буклетик в своих руках. М-да, это самое "до" ещё очень далеко. Так что, продолжим.

Уровень образования

Ступень учебной подготовки для приманки — общая, стандартная. Профессиональная квалификационная специализация не учитывается.

Фыркаю возмущённо. Ещё бы она учитывалась! И что там вообще можно учитывать? Это у мужчин выбор широкий, а у нас? Ни на одну должность, связанную с техникой, женщину-меланистку не примут. Альбиноску тоже. Если всё же возьмут, то только по очень большой протекции. Так что пилотирование, инженерия, строительство, даже лечебное дело — мимо! Про специальности, связанные с безопасностью, вообще речи нет. Остаётся сфера обслуживания, обучения, развлечений и вспомогательные работы, типа секретарских.

Кстати, последние у девушек очень популярны. Во-первых, есть шанс устроиться на работу в структуру близкую к правящей верхушке, а это практически стопроцентная гарантия хорошего заработка. Во-вторых, если не прокатило с первым, у личной помощницы всегда больше шансов выйти замуж за своего начальника. Или любовницей стать. Тут уж как повезёт.

Меня подобная перспектива не прельщала совершенно, поэтому, когда мне исполнилось восемнадцать и пришло время выбрать направление, в котором предстоит совершенствоваться в течение следующих семи лет, долго я не размышляла, приняла решение сразу. История.

— Ты хочешь стать наставницей? — округляет глаза Рисса, не понимая моего желания просвещать новое поколение цессян. — Лила, ты бы хорошенько подумала, у тебя такие хорошие данные, — смотрит на мою худенькую фигурку, — а то, что ты выбрала, это же бесперспективно, — прижимает ладошки к пухленьким щёчкам, которые с каждым годом округляются всё сильнее.

— Зато интересно и не скучно, — улыбаюсь, наглядно демонстрируя, что меня всё устраивает. — Можно изучать древние языки, архивы, ездить в экспедиции, на раскопки! Знаешь, чего я хочу? — таинственно понижаю голос. — Узнать, почему у цессян и представителей иных цивилизаций в соседних звёздных системах так много сходных черт! Выяснить, как же так получилось, что, зародившись настолько далеко друг от друга, мы невероятно похожи физиологически, пусть и отличаемся внешне! А для этого на другие планеты летать нужно будет. Историков всегда без вопросов принимают в состав исследовательских групп!

— И не мечтай, — безапелляционно заявляет мужской голос, на который мы с Риссой синхронно оборачиваемся. — В дальний космос теперь никого не пустят.

— Это ещё почему? — изумлённо смотрю на будущего стратегического консультанта. Есть такая разновидность мужской профессии, которая мне недоступна. А поскольку её получение требует фундаментальных знаний по истории, мне и Алрону предстоит обучаться в одной группе, хоть и с немного различающимся расписанием занятий.

— Ну хотя бы потому, — парень смотрит на нас, как на глупых дорад, — что там становится совсем опасно. Вы что, не в курсе? Новости не смотрели? Вчера ещё четыре системы объявили, что не будут соблюдать нейтралитет по отношению друг к другу.

— Кто именно? — тревожное положение в космосе меня не радует. Затяжная война в нашем рукаве Галактики, которая идёт вот уже на протяжении двухсот лет, никак не желает прекращаться. А в последние годы вообще набирает обороты. Из ста тридцати известных нам заселённых планет, в состоянии вооружённой конфронтации уже около сотни. И враждующих становится всё больше.

— Вионцы, шенориане, леяне и томлинцы, — хмуро перечисляет парень.

— Ой, — округляет глаза Рисса. — Томлин! Это же совсем-совсем близко!

— Вот то-то и оно! — наставительно изрекает Алрон. — Так что сидите на Цессе, девочки, и не дёргайтесь, — махнув нам рукой, исчезает в проёме, ведущем в учебную аудиторию.

— Лила, — испуганно смотрит ему вслед подруга, — а если война и нашу планету затронет? Что будет, если цессянам тоже придётся воевать, а не просто охранять неприкосновенность границ в космосе?

— Ничего не будет, — пожимаю плечами. — Зря что-ли Овид Шу ли'Тон расу неуязвимых выводит! Думаю, что когда война докатится до Цесса, меланистов уже совсем не останется, а альбиносов, ты же знаешь, убить почти нереально. Выживут.

— Верно, — ощутимо задумывается брюнеточка. — Слушай, Лил, а ты, если замуж не выйдешь, рожать будешь?

— Ну и вопросы у тебя... — подхватываю девушку под руку и утаскиваю на выход. У нас занятия закончились, можно и домой отправляться. — Рожать... Мне кажется, что для этого сначала полюбить нужно.

— Альбиноса? — деловито уточняет любопытная личность, послушно следуя за мной.

— Смысл? — удивляюсь её наивности. — Ты хоть одного нормального видела?

— Твой брат ничего, — осторожно замечает подруга.

— Мой брат просто ещё не в том возрасте, — объясняю популярно. — Вот через год исполнится ему двадцать пять, начнёт с девушками встречаться, получит первый гонорар, войдёт во вкус и всё изменится. Паренька ты не узнаешь.

Некоторое время мы молча идём по упругой траве, размышляя каждая о своём. Затронутая тема волнует меня уже давно. С одной стороны, необходимость родить ребёнка, имеющего способности к регенерации, я понимаю. Нам на занятиях по общественному устройству и социализации причины политики правящей династии популярно разъяснили. Разжевали. Втолковали. Со всех сторон осветили. И ведь понимаю, на самом деле реально важно всё это, придраться не к чему. С другой, никак не могу до конца осознать, что у кого-то будет со мной интимная связь только потому, что обществу нужно, чтобы я забеременела правильным ребёнком. И вдвойне мне трудно представить на этом месте альбиноса. Не знаю уж почему. Наверное, моей романтичной душе хочется, чтобы все дети были от любимого, а не частично от того, кто выполняет свою работу. А влюбиться в мутанта кажется мне нереальным, слишком уж нелестные отзывы о них гуляют. И вообще типаж мужчин-меланистов мне нравится куда больше. Замкнутый круг какой-то получается!

— А мне кажется, — вдруг подаёт голос Рисса, — ты насчёт Лойда ошибаешься. Он будет лучше других, — упрямо не сдаёт позиций.

— Так! — от неожиданности даже останавливаюсь, разворачивая подругу к себе лицом. На щёчках румянец, глазки скромно вниз. Это что ещё такое?! — Он тебе нравится? — озвучиваю свою догадку. — Не рановато ли на мальчиков заглядываться начала? У тебя ещё даже кулончика нет!

— Через два года получу, — сердито парирует девушка. — Как и ты!

— И что? — удивляюсь её недальновидности. — Сразу Лойду его отдашь?

— Может и отдам, — заявляет патологическая упрямица. — Если захочет, чтобы я от него забеременела, — окончательно добивает моё восприятие.

Нет, таким, как Рисса, получать кулоны раньше двадцати пяти точно нельзя! Теперь я понимаю, почему королевским указом снизили возраст, в котором выдают идентификаторы, несмотря на то, что мы не можем ими пользоваться, только носить при себе обязаны. Вот на таких, беспечных, реформа и рассчитана! После совершеннолетия выбирать партнёра будешь придирчиво, вдумчиво, если замуж не выйдешь, можно вообще отказаться рожать, а в молодости, что с цессянки взять? Влюбилась на фоне гормональной перестройки организма, отдала права на зачатие абы кому и... И всё. Назад пути нет, а у общества шанс получить ещё одного ребенка-альбиноса возрастает.

Общество... Его интересы даже при приёме на работу приманок учесть не забыли. "Любуюсь" на совсем маленькую строчку, единственную на всю следующую страницу:

Социальные связи

На период действия контракта приманка не должна состоять в браке и иметь детей. Другие социальные позиции принципиального значения не имеют.

Минимальность — залог успеха. Особенно, если и так ограничений выше головы, а желающих поработать наживкой для инопланетного чудища не слишком много. Впрочем, мне необычайно повезло, что в этот пункт не включили наличие взятых на себя обязательств по зачатию! Если бы их принимали во внимание, то заявка Монта на отцовство поставила бы жирный крест на моих попытках что-то изменить. В этом случае улететь с Цесса мне бы никто не позволил.

Замечательно ещё и то, что проблем с этими самыми "не имеющими принципиального значения социальными позициями" у меня не возникло. Хотя, конечно, родители оказались слегка шокированы принятым мной решением работать на другой планете, да ещё и в подобном качестве.

Исчезнуть, не предупредив их об этом, я позволить себе не могла, несмотря на то, что уже целый сезон жила отдельно и самостоятельно. Всё же взаимопонимание и тёплые отношения в семье, для нас, цессян, очень важный аспект жизни.

Поэтому, едва выдаётся возможность, добираюсь до города и отправляюсь на прогулку. Неторопливо выбираюсь из толпы прибывших вместе со мной пассажиров и пересекаю площадь, заполненную ожидающими нас маленькими траспортниками. Я предпочитаю пройтись пешком. Погода хорошая, да и мне так хочется ещё раз в полной мере ощутить себя в привычной обстановке. Насладиться. Запомнить. Возможно, я этого больше никогда не увижу.

Постепенно высокие здания делового сектора и инфраструктуры сменяются небольшими одноэтажными конструкциями спального района и, добравшись до знакомого с детства домика, я без раздумий шагаю в открывшийся передо мной проём.

Пару минут прячусь за перегородкой, отделяющей холл от гостиной, и наблюдаю за тем, как папа просматривает какую-то видео-программу, а мама прибирает разбросанные по комнате вещи, периодически бросая взгляды в сторону сидящего на диване темноволосого малыша, родившегося два года назад. Там же, рядом, расположилась светловолосая сестричка, разложив свои игрушки и не позволяя к ним прикасаться братику, тянущему ручонки к ярким предметам. Ей почти восемь, и она уже в полной мере осознаёт своё превосходство над другими, не забывая это демонстрировать. В этом она Лойда перещеголяла, потому что тот в детстве ко мне куда лояльнее относился. Да и сейчас мы с ним совершенно нормально общаемся. И я рада, что мои опасения насчёт того, что характер братика испортится, оказались практически беспочвенными, а тех неприятных черт, которых с избытком у других альбиносов, у него проявилось не так много.

Подумав, что момент подходящий, появляюсь в зоне видимости и решительно озвучиваю новости. Выслушав меня, мама изумлённо ахает и практически падает на стул, который я успеваю к ней пододвинуть. Папа коротко на меня взглядывает, но молчит. Первой активно реагирует белобрысая язва.

— Лила будет обедом для страшных монстров! — кривляется, демонстрируя как именно это произойдёт. — Её съедят. Здорово! А на видео это снимут? Я хочу посмотреть!

— Лора! — приходит в себя родительница, возмущённо осаживая малолетнюю вредину. — Не смей так говорить о сестре! Дочурка! — теперь её внимание уже полностью сосредотачивается на мне. — Ты шутишь? Приманка на Зогге? Это же самоубийство! Да там смертность такая высокая! Ты хорошо подумала?! — начинает причитать, прижимая руки к груди. — Я, конечно, всегда поощряла в тебе самостоятельность и решительность, сейчас без этого жить трудно, но даже предположить не могла, что ты воспримешь мои слова буквально! Неужели ничего более спокойного не нашлось? У тебя было столько возможностей! Тебе предлагали взять группу на обучение! Почему не осталась в учебном комплексе? Не нравится наш город, ну подобрали бы тебе другой, переехала туда! Всё же это лучше, чем океан, населённый жуткими обитателями! Может, ещё не поздно отказаться? — с надеждой хватается за моё запястье, словно это может меня остановить.

— Нет, мам, — качаю головой, присаживаясь на сиденье рядом. — Я уже контракт подписала. Ты не волнуйся, — успокаиваю, потому что в глазах родительницы появляется всё больше волнения. — Меня же не сразу и не просто так туда отправят, сначала дополнительное обучение нужно будет пройти, подготовиться...

— А потом сгинуть на чужой планете, — задумчиво заканчивает папа. — Ладно, хоть есть за что.

— Нолл! — вскидывается мама. — Как ты можешь так спокойно об этом рассуждать?!

В ответ родитель только пожимает плечами и отводит глаза в сторону, возвращаясь к просмотру. И я направление его мыслей понимаю. Угроза войны, висящая над Цессом, никуда не исчезает. Единственная реальная возможность держать внешнего врага на расстоянии — постоянно патрулирующий границы системы флот, который нужно увеличивать по мере того, как возрастают масштабы опасности. А для изготовления двигателей нужен ултриз, и не в самых скромных количествах. Вот и получается, что волей-неволей, так или иначе, но всё же свой долг перед обществом я выполняю. Не будет у меня ребёнка-альбиноса, так хоть кораблей цессяне смогут сделать больше, защитив других.

Думаете, это я вся такая правильная, социализированная и самоотверженная? Ну нет! Я куда более приземлённая и вообще, по сути, эгоистка. Хотя отмазка для других отличная, мне верят и смотрят как на героиню. А я их не разочаровываю, поддерживая в этом заблуждении. Ну, а правда, не буду же я озвучивать истинные мотивы принятого мной решения! Тем более что они куда прозаичнее.

Во-первых, чем дальше от Монта, тем мне спокойнее. Останься я на Цессе, и этот тип меня бы точно достал. Во-вторых, поселилась в моей "умной" головушке одна бредовая идея, которой я загорелась. Не зря же столько времени в архивах провела!

Так вот, готовила я квалификационную работу, заканчивая своё обучение, копалась в древних манускриптах, которые пылились в забвении боги знают сколько десятков, а может и сотен лет, и обнаружила очень интересные упоминания о том, что возраст цивилизации цессян на несколько порядков больше, чем принято считать официально. И, похоже, развитие нашей цивилизации шло в два этапа.

Сначала был древнейший период, который длился что-то около трёх тысяч лет и закончился первой экспансией в космос. Потом, примерно пять тысяч лет назад, на нашей планете что-то произошло, резко изменился климат, исчезла привычная растительность, даже состав атмосферы стал иным, и наступил регресс, который отбросил цессян едва ли не к первобытно-общинному строю. А затем началось медленное восстановление цивилизации, за которой последовал новый шаг за пределы планеты. Вот только космос оказался уже обитаемым!

Предположение я выдвинула не самое традиционное. Возможно, все окружающие нас системы заселены потомками той самой древней расы цессян, которая попыталась спастись, покинув гибнущий Цесс. И я страстно мечтала это доказать!

На научном конгрессе, куда прорвалась буквально с боем, озвучила свои выводы, чтобы пробудить интерес к вопросу изучения родственных связей между мирами, но принимать всерьёз молодую наставницу, едва-едва закончившую обучение, не стали. Обозвали фантазёркой, которая выдаёт желаемое за действительное, и намекнули, что вместо того, чтобы заниматься ненужными в данный момент изысканиями, лучше бы я нашла себе более важное применение. Обществу требуются альбиносы. И ултриз.

Спорить не стала. Альбиноса не обещаю, а вот ултриз... Нужен — значит они его и получат. А я, в качестве приманки, смогу заработать более чем достаточно для того, чтобы... Внимание! Готовы? Выкупить маленький корабль-шаттл, полетать на нём с планеты на планету и найти там подтверждения своей гипотезы! Вот!

Есть ещё одна причина, по которой я так рвалась на Зогг, и она у меня тоже совсем не патриотичная. Кроме корабля мне позарез необходим пилот. А с этой братией легче всего познакомиться на другой планете, поскольку туда шаттлы летают чаще, чем транспортники из города в город. Я надеялась на то, что мужчина, которого я выберу, окажется иным, нежели те, с которыми я пересекалась на Цессе. Куда более независимым и целеустремлённым. Как-никак враждебный мир, жёсткие условия... Я мечтала, что он меня полюбит. А я его, соответственно. И что ему не захочется делить меня с кем-то ещё, пусть даже это и касается всего лишь одного-единственного раза, необходимого для того, чтобы зачать ребёнка. Ну а относительно наказания... Думаю, что настоящий мужчина нашёл бы выход и не допустил, чтобы его дети и жена пострадали!

В этом смысле я не могла понять своего отца, который необычайно спокойно, фактически равнодушно относился к навязанной необходимости воспитывать не только своих детей, но и тех, кто родился по заказу. Маму он не ревновал, по крайней мере, никогда этого не демонстрировал. И даже согласился на двух таких деток, чтобы получить аналогичное число своих собственных. Опять-таки по закону прежде, чем в семье появится ещё один меланист, сначала должен родиться альбинос.

Удивительно и то, что мой отец в этом смысле не уникален. Среди знакомых мне особей противоположного пола я ни разу не встретила недовольных, которые политику правящей верхушки воспринимали бы негативно. Все парни в нашем обучающем центре деловито рассуждали о том, как мудро Овид Шу ли'Тон поступает, а если и роптали, то только по поводу того, что до сих пор не принят указ об отстранении от права осеменения альбиносов, дети которых рождаются без мутаций, и штрафные санкции в подобных случаях ограничиваются только невыплатой положенного вознаграждения и налагаемой на альбиноса-отца обязанностью содержать дефектного ребенка за свой счёт, а не государственный.

Нужно ли говорить, что излюбленной темой обсуждения у девчонок тоже была беременность, а именно, что лучше, дождаться предложения замуж, пожить какое-то время с мужем, а потом уже рожать от альбиноса, или же сначала забеременеть и родить, а потом выходить замуж, если появится желающий. И большинство склонялось ко второму варианту, ведь многие мужчины предпочитали брать в жёны именно таких женщин, имеющих ребёнка с нужной мутацией. Потому что тогда можно, не откладывая дела в долгий ящик, сразу получить своего собственного.

Я их слушала и у меня волосы дыбом вставали. Ну как так можно? Нет, о любви они тоже мечтали, но в рамках общепринятых норм и правил. Наверное, это я какая-то неправильная получилась. Излишне принципиальная и романтичная. А ещё глупая, потому что до сих пор верю в практически несбыточное. В то, что кто-то из законопослушных цессян способен пойти против системы, нарушить закон и попытаться что-то изменить.

Вздыхаю, переворачивая очередную страницу и, словно подтверждение моих мыслей, вижу следующий критерий:

Правовой статус

В связи с выполнением контрактных обязательств за пределами Цесса и высоким уровнем ответственности за жизнь партнёров по охоте, для приманок определена стандартная степень лояльности и отсутствие нарушений действующего законодательства.

Оно и понятно. Кому ж нужны проблемы? А если у приманки вдруг, ни с того ни с сего сорвёт крышу? Появится желание возмутиться высоким уровнем риска во время охоты или не самыми комфортными условиями жизни, и она захочет радикально их изменить, встав в позу? И тем самым подведёт других? А это выльется в то, что спуктум уничтожит и саму приманку, и ликвидатора, и разработчиков месторождения? Нехорошо.

Именно поэтому любое отступление от правил и общепринятых норм вызовет весомые подозрения и приведёт к тому, что, несмотря на соответствие всем остальным параметрам, в работе приманкой могут отказать.

Мне повезло. Я однажды едва не совершила глупость, которая с лёгкостью могла стать именно таким ограничивающим фактором. Спасло меня практически чудо. Хоть и весьма-таки вещественное. Итак...

Осторожно крадусь по тёмному коридору, прижимаясь к стенам, чтобы не попасть в поле зрения датчиков движения и не спровоцировать запуск охранной системы. Нащупав косяк очередной двери, прикладываю к консоли украденный пропуск и ныряю в небольшую комнатку для персонала. Несколько секунд стою неподвижно, прислушиваясь к окружающей тишине. Успокоившись, пробираюсь между столами к прозрачной стене, через которую внутрь попадает только слабый свет звёзд.

Спросите, что я делаю ночью, в здании, где размещается комитет по контролю за рождаемостью, да ещё и с чужими ключами? Пытаюсь ещё раз решить проблему с Монтом. На этот раз радикальным способом — выкрав свой кулончик и удалив из системы запись, которая свидетельствует о том, что у альбиноса есть права на зачатие. Если у меня получится, то потом никто не докажет, что они у него были!

Я несколько дней к этой вылазке готовилась. Информацию нужную собирала, всё планировала. Мне даже удалось познакомиться с одной из служащих комитета и стащить её карточку. К счастью, она сегодня выходная, поэтому обнаружить пропажу и поднять тревогу не сможет.

Неторопливо, чтобы не шуметь, открываю одну из створок оконного проёма, доходящего до самого пола, и выглядываю наружу, оценивая расстояние до соседнего окна. Мне нужно до него добраться, потому что оно ведёт в ту часть здания, где находится картотека, хранилище и собственно база данных. Увы, но ключей от этого помещения у меня нет, так что придётся рисковать.

Выбираюсь на неширокий карниз и, вцепившись одной рукой в створку, другой тянусь к желаемой цели, сильно надавливая на раму. Стекло послушно уходит в сторону и это меня обнадёживает. Теперь нужно в открытый проём забраться.

Перешагиваю пустое пространство, разделяющее карнизы и уже через секунду попадаю туда, куда стремилась. Оказавшись внутри, включаю подсветку на рукавах. Нахожу терминал, к которому не далее чем вчера специально подходила, чтобы проверить идентификационные данные. Под присмотром оператора, естественно. Активирую систему, отыскивая нужную запись. Ага, нашла! Осталось стереть, но сделать это можно только после того, как откроется ячейка сейфа, где мой кулончик лежит. Шагаю к стене, радуясь, как девчонка, вот только через мгновение моя эйфория от успеха сменяется разочарованием. Едва касаюсь замка, как где-то внутри здания начинает верещать сирена.

Сжав зубы, потому что безумно хочется выругаться, возвращаюсь к терминалу и сбрасываю настройки системы, дабы не оставить следов, добегаю до окна, встаю на подоконник и, не раздумывая, прыгаю вниз.

Здесь высоко, как-никак шестой этаж. Но я всё же предусмотрела подобный вариант бегства, так что заранее нацепила гасители, снижающие скорость падения. Они, конечно, не панацея, удар всё равно будет сильным, однако я, по крайней мере, не разобьюсь и не покалечусь.

Ну, я так думала в тот момент. Никак не ожидала, что можно травмировать кого-то ещё. И уж тем более не рассчитывала на то, что в это позднее ночное время внизу окажется случайный прохожий!

— Дихол! — негромко вскрикивает кто-то весьма упругий, когда я приземляюсь на него всей тушкой, заваливая на землю.

Ещё в процессе падения чувствую, как меня обхватывают чьи-то сильные руки и мы, движимые инерцией, перекатываемся друг через друга. Замираем в позиции весьма далёкой от целомудренной, потому что я оказываюсь внизу, а тяжёлое, крупное тело надо мной, ощутимо придавливая к земле.

— Это ещё что такое? — неимоверно удивляется низкий голос. — Ты откуда свалилась? — чувствую, как мужчина приподнимается, частично избавляя меня от своего веса, и смотрит наверх, пытаясь определить исходную точку траектории моего полёта. Замечает световые всполохи, озаряющие один из этажей, и мгновенно принимает вертикальное положение, вздёргивая меня следом. — Идти можешь? — коротко интересуется, делая шаг в сторону сгущающегося мрака переулка, образованного тесно стоящими домами.

— М-м-могу.

Оглушённая падением и ошарашенная его поведением, вопросов я не задаю, послушно следуя за тянущим движением руки.

Идём мы молча и ощутимо быстро. Можно сказать, почти бежим. Пару раз сворачиваем в боковые ответвления между домами, огибая огромный административный комплекс, уже почти выходим на площадь, как меня внезапно дёргают в сторону, вдавливая в стену и зажимая рот рукой.

— Тише! — коротко предупреждают, не позволяя вырваться, хотя я и пытаюсь это сделать. За спиной мужчины начинают плясать световые блики, раздаются возбуждённые голоса, а визг сирены становится куда более отчётливым.

Затихаю, понимая что меня сейчас обнаружат и разоблачат, особенно если поймают в экипировке, даже глаза прикрываю, но буквально через несколько секунд чувствую, что давление ослабло и рука, столь бесцеремонно обосновавшаяся на моём лице, исчезла.

— Что ж ты натворила, девочка, раз все так переполошились? — с неожиданным сочувствием в голосе интересуется незнакомец. Снова стало темно, поэтому только догадываюсь, что он на меня смотрит.

— Ничего, — пожимаю плечами, демонстрируя полную невиновность. — Я просто гуляла.

— По карнизам здания федеральной службы? — насмешливо уточняет визави. — Это у тебя хобби такое? И разбиться не боишься?

— Не боюсь, — успокаиваюсь, почему-то уверившись в то, что он меня не выдаст.

— Кто-то так сильно достал? — в интонациях появляется понимание. — Бывает, — констатирует, не став дожидаться моего ответа. — Живёшь-то далеко?

— Не очень, — несмотря на возникшее доверие, афишировать адрес не рискую.

— Значит, дойдёшь сама? — уточняет незнакомец. — Хотя... — задумывается. — В таком виде лучше по улицам не бродить. Я тебя отвезу, — заявляет решительно и, сжав моё запястье, утаскивает за собой в очередное ответвление.

Через минуту уже сижу на пассажирском сиденье капсулы небольшого транспортника. Мой спаситель сосредоточенно запускает систему, переключая настройки и загружая карту района, который я ему назвала, а я, пользуясь возможностью, его рассматриваю.

Цессянин, лет сорока, наверное, с совсем чёрными волосами и такими же тёмными глазами. Взгляд пронзительный, цепкий, движения уверенные. Одет обычно для этих мест и тёплого сезона: не стесняющие движений эластичные бежевые брюки, снабжённые множеством карманов, облегчённого типа ботинки и футболка, обтягивающая торс. На плечах — короткий кожаный свирт, закрывающий часть спины и верх груди. А под всем этим обмундированием перекатываются мышцы. Рельефные такие, впечатляющие.

Отпустившее было волнение вновь запускает щупальца в мою и без того потрёпанную нервную систему. Странный субъект. Имя не говорит, типаж подозрительно похож на сотрудника службы безопасности, глубокой ночью по улицам гуляет... Неужели и в правду кто-то из правоохранителей? Мне таких знакомств заводить не хочется! Начинаю прикидывать, как бы половчей сбежать, оставив его в неведении относительно того, кто я такая.

— Прости, я не представился, — словно мысли мои подслушав, мужчина поворачивается ко мне. — Харт Денаж, ликвидатор.

— Кто? — ощутимо удивляюсь. Даже о том, что в ответ полагается назвать себя, забываю напрочь.

— Ликвидатор, — улыбается моей реакции визави. — Тот, кто разрушает структуру спуктума. Это такое существо на Зогге.

— Ах да... — наконец-то до меня доходит, что он имеет в виду.

Ликвидаторы — не самая распространённая специальность, которая совсем недавно появилась, когда года три назад в системе звезды Фиссо, на одной из планет обнаружили огромные запасы ултриза. Планетка оказалась необитаемой в плане разумного населения, зато перенасыщенной агрессивными формами жизни, стремящимися уничтожить незваных пришельцев.

— Очень опасная профессия — говорю с уважением. — И тебе не страшно? Нам показывали на занятиях этих водяных драконов. Жуткое зрелище.

— Страшно? — насмешливо переспрашивает Харт, продолжая наслаждаться моим изумлением. — Ничуть не больше, чем тебе гулять по карнизам... — осекается, словно ему неожиданная мысль приходит в голову. Не знаю уж, какая именно, и её ли он мне озвучивает, когда напоминает о правилах приличий: — А ты представиться не хочешь?

— Лила Ювита, историк, — послушно откликаюсь.

Теперь уже моя специализация вызывает ощутимое изумление. Тёмные брови ползут вверх, взгляд становится необычайно заинтересованным. Да и вопрос это подтверждает:

— И что историк пытался отыскать в здании контроля и управления? Там нет архивов.

— Зато там есть базы данных, — уверившись в том, что признание в общем-то ничем криминальным мне не грозит, сжато озвучиваю причины моей ночной прогулки.

Слушает мужчина внимательно, хмурится, когда я рассказываю о поступке альбиноса и своих попытках избавиться от навязанного обязательства, прищуривается, словно пытается что-то понять, а в итоге...

— Глупый план, — категорично выносит свой вердикт. — Если бы тебя поймали, попала бы под стерилизацию, ты это хоть понимаешь?

— Понимаю, — сердито бросаю, — но лучше уж так, чем с этим гадом... — замолкаю, переводя взгляд в окно, где постепенно появляются здания знакомого мне района, в котором я живу, потому что транспортник неторопливо, но целеустремлённо перемещается в заданном ему направлении.

Харт молчит, только смотрит внимательно, с какой-то непонятной мне задумчивостью.

— Лила, — наконец продолжает разговор. — А ты не думала о том, чтобы улететь с Цесса?

— Думала, — уже почти спокойно подтверждаю. — Но по моей профессии сейчас в космосе вакансий нет.

— Есть другие.

Даже не спрашиваю, понимаю, что он всё равно скажет, так что просто сижу и жду, что именно мужчина собирается мне предложить.

— Я собираю команду, — оправдывая мои ожидания, Денаж приступает к делу. — И мне нужен тот, кто будет выманивать спуктума. Приманка. Для этой работы подходят не многие, но, мне кажется, ты с ней замечательно справишься. По крайней мере, ты решительная и не теряешь самообладания в случае опасности. А это самое важное.

От неожиданности предложения слегка теряюсь. Неужели есть возможность, которая мне и в голову не пришла?!

— Конечно, сначала нужно получить разрешение и подписать с компанией соглашение о сотрудничестве, — Харт продолжает знакомить меня с нюансами необычной трудовой деятельности. — Несколько недель потратить на подготовку и отработку основных навыков, но в итоге ты обретёшь свободу. Пусть временную, зато она даст тебе главное — время, чтобы найти более оптимальный выход.

Выход... Вот тут на мой мозг, лихорадочно пытающийся разобраться в ситуации, и обрушиваются все те перспективы, которые, наверное, можно назвать фантазиями под влиянием накатившей эйфории от неожиданно раскрывшихся возможностей. Хороший заработок. Корабль. Пилот. Другие планеты. Свобода. Да, да, да!

— Замечательно, — улыбается моему энтузиазму цессянин. — Тогда я завтра заеду, чтобы отвезти тебя в офис компании. Там тебе нюансы договора подробно разъяснят и, если всех всё устроит, подпишешь контракт.

Завтра... Это завтра было три месяца назад.

Вновь сосредотачиваюсь на инструкции, которую мне вручили в небольшом здании компании, размещающемся на достаточном удалении от цивилизации. Именно тогда я первый раз прочла перечень должностных обязанностей под общим заголовком:

Контрактные обязательства

В обязанности приманки входит:

1. Привлекать внимание спуктума.

2. Не допускать ситуаций, при которых партнёры по охоте и рабочий персонал по добыче ултриза могут попасть в зону восприятия спуктума.

3. Не нарушать субординацию.

4. Неукоснительно соблюдать правила поведения и безопасности во время охоты.

5. Соответствовать требованиям к внешнему виду и физическому состоянию.

Скажете: не так много и совсем не обременительно? Согласна. Я в тот момент, когда смотрела в глаза улыбчивому сотруднику, досконально проверившему степень моего соответствия всем требованиям, тоже так думала. И не медля, поставила подпись на соглашении.

— Замечательно, — скормив терминалу плёнку, фиксирующую моё согласие, пожилой мужчина поворачивает экран так, чтобы я могла его видеть. — Вот это, — указывает на длинный ряд цифр в одном из окошек, от одного взгляда на который у меня брови удивлённо вверх ползут, и я едва справляюсь со сбившимся дыханием, — ваше вознаграждение за выполняемую работу. Эта сумма не зависит от того, сколько после охоты добыто ултриза, но если месторождение оказывается богатым, то и вы получаете дополнительную выплату. За этим следит управляющий. Вы с ним познакомитесь, прилетев на планету. А вот это, — указывает на ещё одну графу с ещё более внушительным числом цифр, — ваша страховая сумма, на случай гибели, получателем которой вы можете назначить любого родственника. Вам не трудно сделать это сразу? — пододвигает ко мне ручку.

Киваю, послушно берусь за стилус и без раздумий вписываю имя младшего братика. Пожалуй, ему материальная поддержка больше всего пригодится. Это после рождения альбиносов государство выплачивает матерям пособие на их содержание и не самое скромное, а детки-меланисты не получают никаких субсидий и до совершеннолетия могут рассчитывать только на то, что им выделяют родители. А это совсем мало.

— Очень хорошо, — радуется моей покладистости служащий. — Здесь, — извлекает из коробки, стоящей рядом с его столом, толстый буклет, торжественно вручая мне в руки, — вся информация, которая вам необходима. Правила, права, обязанности, требования, пояснения. И ещё вам потребуется вот это, — увеличивает число моих трофеев, дополняя их двумя небольшими свитками из тонопласта, стянутыми вместе, и маленькой карточкой-пропуском. — График вашего обучения, план размещения зданий, разрешение находиться на территории комплекса и ключ от выделенной вам комнаты для отдыха. Вы можете в любой момент на некоторое время уехать, например, если вам что-то необходимо в городе, а затем вернутся. В этом вас никто не ограничивает. Единственная просьба, согласовывать подобные выезды с обучающим персоналом и своим ликвидатором. Кстати, ответы на возникающие вопросы вы всегда можете получить от него. Консультируйтесь по любой проблеме, он за вас отвечает, а опека входит в перечень его обязательств по отношению к вам. Правда, имейте в виду, — таинственно приглушает голос, украдкой взглядывая на закрытую дверь, словно опасаясь, что Харт, который остался в коридоре, неожиданно заглянет или подслушает. — Ликвидатор у вас может измениться.

— Вот как? — возникший нюанс меня настораживает.

— Это, конечно, редко происходит, — торопливо поясняет клерк, словно оправдывается. — Но бывает, что приманки гибнут и ликвидаторы остаются без них, а возвращаться на Цесс, чтобы найти новую, желает не каждый. Всё же это лишнее время, затраты и потеря прибыли из-за вынужденной приостановки добычи. А получаемое вознаграждение это основное, что удерживает всех, кто прилетает на Зогг. Так что в большинстве своём ликвидаторы предпочитают отнимать приманок друг у друга. И действуют они при этом не всегда корректно.

Вторая часть, касающаяся "отнять", меня почти не обеспокоила, какая разница с кем работать? Хотя, конечно, Денажу я начала доверять и он мне симпатичен, не хотелось бы расставаться. К тому же цессянин выглядит в достаточной степени развитым физически, чтобы не позволить кому-либо меня отобрать. А вот первая...

— Харт, — немедленно приступаю к выяснению, когда шагаю по коридору рядом с моим новоиспечённым напарником. Вводный инструктаж закончился, и я получила разрешение покинуть кабинет. — А сколько времени ты работаешь ликвидатором?

— Год, — не чувствуя в вопросе подвоха, спокойно отвечает тот.

— И где твоя прежняя приманка? — невольно притормаживаю и останавливаюсь, рассматривая его крупную фигуру, сегодня упакованную в плотный спортивный костюм. Я почему-то думала, что мой новый знакомый первый раз команду набирает.

— Ах вот в чём дело, — осознав, что меня нет рядом, мужчина оборачивается и возвращается. Кладёт ладони мне на плечи и наклоняется, заглядывая в глаза. — Да, она погибла. Это была роковая случайность. Допущенная ей самой ошибка. Я сделал всё, что мог, чтобы девушку спасти, но... — хмурится и этим наглядно показывает мне, что к произошедшему он относится отнюдь не равнодушно. — Пойми, от меня во время охоты зависит не так уж и много. Если ты запаникуешь и начнёшь действовать не так, как необходимо, итог будет плачевным. Но ведь ты умеешь себя контролировать, Лила, верно? — с надеждой смотрит.

— Умею, — подтверждаю. Сомневаюсь, что спуктум окажется для меня страшнее Монта. А ведь я с альбиносом почти спокойно разговаривала. — Мне бы только научиться правильно действовать.

— Об этом не волнуйся, — мои плечи отпускают, но только для того, чтобы привычно приватизировать ладошку и повести за собой. — В этом центре подготовки лучшее оборудование, дающее полный эффект присутствия, и отличные инструктора. Я тебя поэтому именно сюда и привёз. Так что на Зогг тебя не отпустят, пока не убедятся в том, что ты приобрела все необходимые навыки. А я буду ждать и помогать, потому что нам нужно научиться действовать согласованно.

Харт не обманул. В полученном мной буклете именно это и было прописано:

Обучение

Освоение приманкой навыков, необходимых для выполнения принятых на себя обязательств, осуществляется за счёт и на условиях работодателя.

Ох, какие это условия! Я даже сейчас, вспоминая о четырёх неделях, проведённых в центре, чувствую огромное удовлетворение. Что уж говорить про "тогда"!

Удобные светлые помещения жилого сектора с отдельными комнатами для каждого обучающегося. Великолепные просторы равнин, где можно отдыхать, в своё удовольствие катаясь на хинари. Шикарные тренажёрные залы для поддержания физической формы и отработки согласованности действий. Маленькие тренировочные трубы, заполненные водой. Но самое главное — огромные бассейны, имитирующие океанические глубины Зогга.

Увидев их впервые, я испытала настоящий шок. На Цессе нет крупных водоёмов, лишь небольшие озерца, где глубина по колено, а с одного берега на другой можно перебраться за две минуты. И это максимум, чем богата наша планета. Именно поэтому, несмотря на то, что видео-программы на учебных занятиях неоднократно демонстрировали нам, насколько иначе с этим может обстоять дело на других планетах, осознание того, что подобное реально, приходило с трудом.

Так что первое, чему мне пришлось учиться — плавать!

— Это не сложно, Лила, — молодая смешливая инструктор показывает, как правильно работать руками. — Вытягиваешь вперёд, чуть разворачиваешь в плечах, складываешь пальцы лопаткой, чтобы площадь соприкосновения была больше, и плавно, широким полукругом ведёшь назад. Ясно?

Стоя по грудь в прохладной воде я повторяю её движения, стараясь понять принцип и почувствовать все особенности иной среды обитания. Другую плотность, давление, температуру.

— А теперь приседаешь и то же самое делаешь на глубине, — командует девушка.

Послушно выполняю распоряжение, оказываясь с головой в прозрачной жидкости, стремящейся вытолкнуть меня обратно вверх. Пара гребков, и я именно там и оказываюсь. Пробую снова и опять результат аналогичный.

— Это невозможно, — смеюсь, выплюнув загубный фильтр, дышать через который привыкаю вот уже второй день. — Меня вода не принимает!

— Ерунда! — непререкаемо отрезает тренер. — Пробуй!

Возвращаю фильтр на место и ныряю снова. Раз за разом, глубже, дольше. Меняю положение тела и распрямляю ноги, осознав, что так намного удобнее. Постепенно начинаю работать не только руками, посматривая на инструктора, которая на некотором расстоянии от меня демонстрирует возможности разнообразных вариантов движений.

Через неделю в воде я себя чувствую едва ли не увереннее, чем на суше. И вот тогда начинается самое интересное — работа с интерактивной программой, воспроизводящей Зогг и спуктума.

— Не волнуйся, Лила, всё то, что с тобой сейчас будет происходить — всего лишь иллюзия. Помни об этом, — уже другой инструктор, совсем серьёзный мужчина надевает мне на голову не самое простое устройство с отходящими от него и тянущимися к панели трубками. На глаза опускаются плотно прилегающие к коже очки, а на уши — аналогичные наушники, так что я оказываюсь в кромешной тьме и полной тишине. Остаются только тактильные ощущения и я, чувствуя давление сильных рук мне на плечи, послушно погружаюсь в воду. А через мгновение уже забываю о том, что нахожусь в ограниченном пространстве трубы. Передо мной раскрывается водный простор глубин океана, от красоты и величественности которых перехватывает дыхание. Вау!

С восхищением смотрю на объёмную картинку, возникшую перед моими глазами. Несколько минут мне позволяют это делать, потому что ничего, что свидетельствовало бы о надвигающейся опасности, не происходит. Мирно колышутся водные растения, огибая меня, плавают небольшие юркие создания, кажется, их называют "рыбки", над головой переливается яркими бликами поверхность океана, соприкасающаяся с атмосферой. А потом... потом появляется спуктум. И я впервые вижу, как из простых струй воды, которые почти незаметны в общей массе, вылепляется его массивное, гибкое, призрачное тело. Невероятное ощущение, нереальное зрелище. Страшное, да, но завораживающее. И с каждым новым погружением спуктум оказывается ко мне всё ближе, хоть и не нападает, видимо тренер таким нехитрым способом даёт мне возможность привыкнуть к присутствию жуткого существа рядом.

А ещё у меня, кроме практических, есть и теоретические занятия, столь же обязательные и на которые приходится тратить ничуть не меньше времени.

Представители животного мира Зогга и их повадки. Растительность. Топография дна океана и структура поверхности. Специфика залегания ултриза. Перемещение водных масс и их температурные колебания. Масса новой информации! Но самое главное, что меня интересует больше всего, это, разумеется, сам спуктум.

— Он разумный? — спрашиваю, едва появляется удобная возможность.

— Нет, — отвечает мне наставник. — Явление спуктума нельзя отнести даже к категории "живой", что уж говорить о разумности. Ведь это всего лишь физическое взаимодействие водных течений, турбулентностей, которые принимают нелепые, фантастические формы, кажущиеся нам живыми.

— А что их заставляет становиться такими? — продолжаю расспросы.

— Точно не скажу, этот вопрос исследован крайне мало, — заложив руки за спину, пожилой мужчина принимается размеренно вышагивать по помещению. — На наш взгляд, во всём виновны залежи ултриза, потому что в других районах океана, где их нет, спуктумы никогда не рождаются. Вероятнее всего, появление биологических объектов с большой массой рядом с залежами приводит к изменению электромагнитного потенциала минерала, и вода над ним меняет свою структуру, притягиваясь именно к этому, нарушающему сложившуюся стабильность объекту. Ну а смертельные случаи безусловно связаны с тем, что водные струи излишне сильно скручиваются и сдавливают организм, попавший внутрь такой аномалии, ломая кости и нанося ему травмы не совместимые с жизнью. Что касается агрессивности и устрашающего облика спуктума, то это в большей степени чисто визуальный эффект, который в значительной мере преувеличивается и усиливается нашим воображением.

— Значит, убить спуктума нельзя? — делаю логический вывод.

— Убить? — наставник останавливается, опирается ладонями на стол и наклоняется ко мне ближе. — Лила, как можно убить то, что не живёт, а только временно существует? Если ты раскрутишь воду в чашке, создав водоворот, а потом заставишь её принять прежнее спокойное состояние, это будет называться "убить"?

Пожимаю плечами, соглашаясь с весомым доводом. Ну а раз так, значит, во-первых, прочь все моральные терзания относительно того, что моя работа помогает кому-то лишать жизни столь экзотичное существо! А во-вторых, нечего пугаться какого-то банального природного явления. Спуктум не страшнее ливня, норовящего смыть настырного археолога с поверхности башни, на которую тот желает подняться. Была однажды у меня такая неприятная ситуация.

Всю следующую неделю я учусь контролировать свои эмоции и адекватно реагировать на приближение чудовища. Не паниковать, правильно рассчитывать скорость его перемещения, оценивать состояние — оказывается, при должном внимании можно понять, насколько он агрессивен и как быстро решит нападать. Кстати, эти самые "агрессия и скорость", как мне пояснили, напрямую зависят от количества органики вблизи залежей. Именно поэтому ни ликвидатор, ни остальные, участвующие в охоте, и не приближаются к месторождению, оставаясь достаточно далеко, а на приманку спуктум сразу не нападает, словно сначала выясняет, насколько велика эта самая масса и требуется ли её ликвидировать.

Разобравшись со спецификой поведения спуктума, я ещё несколько дней трачу на то, чтобы отработать до автоматизма уклонение от зарядов, которыми угощают эфемерного дракона, чтобы разрушить сформированную структуру и вернуть воде нормальное, спокойное состояние.

— Нет, Лила, не так! — раздражённо восклицает Денаж, после моего очередного кульбита в воде, в попытке избежать попадания под разряд. — Чем ты вообще слушаешь? Я же тебе столько раз говорил, — в голосе сквозит злость, — если нет возможности подняться вверх, лучше уж уходи вниз, это безопаснее. Но в сторону ни в коем случае! Отражающая волна распространяется именно в этом направлении. А ещё ты делаешь разворот слишком медленно!

Молча выслушиваю нотацию и возвращаюсь на стартовую позицию. Ликвидатору хорошо, у него маска на всё лицо и это позволяет со мной говорить. А мой загубный фильтр напрочь лишает меня этой возможности. Так что высказать Харту всё, что я думаю о его недовольстве моей неловкостью, я не в состоянии. А хочется. Сам бы попробовал, не имея опоры, быстро извернуться! Сидит себе в засаде и ждёт удобного момента, а я тут на себя удар принимаю! И вообще своей жизнью рискую. Пусть пока и чисто теоретически!

Впрочем, моё возмущение вовсе не означает, что я игнорирую в принципе правильные рекомендации. Больше просто сетую на ту форму, в которую они облекаются.

— Ну, прости, — Харт немедленно извиняется, едва мы заканчиваем, и моя сердитая физиономия появляется над водой. Протягивает руку, чтобы помочь выбраться. — Я же за тебя переживаю, — объясняет свою резкость, набрасывая мне на плечи широкое полотенце, в которое я немедленно заворачиваюсь, и осторожно убирает с лица мокрые, налипшие на него волосы, заглядывая в глаза. — Меньше всего на свете мне хочется, чтобы спуктум тебя убил.

Конечно, ему не хочется. Ведь снова придётся возвращаться на Цесс за новой приманкой.

Отмахиваюсь, выплёвываю фильтр и, оставляя за собой мокрые следы, топаю в раздевалку. Спиной чувствую пристальный взгляд мужчины, но не оборачиваюсь. Пусть почувствует себя виноватым. Полезно.

Вытираюсь, высушиваю волосы и неторопливо натягиваю на себя спортивный костюм. Удобный, мягкий на ощупь и очень приятный к телу, жаль даже, что он у меня единственный, и приобрела я его на свои пока ещё скромные доходы, потому что гонорара во время обучения мне не полагается. Как и любой другой одежды за счёт компании. Всё, что считаю нужным, я должна покупать сама, если есть желание и финансовая возможность. Правда, тратить на это большие средства не вижу никакого смысла. Почему? Да потому что в воде я провожу куда больше времени, чем на суше. Кстати, когда я нашла в инструкции список того, что мне требуется для купания, то глазам своим не поверила. Да и сейчас, хоть и понимаю причины лаконичности составителей инструкции, смотрю на него с определённой долей иронии:

Экипировка

1. Загубный дыхательный фильтр

2. Внутриушной односторонний коммуникатор.

Наверное, увидев эту запись, вы скажете: и это всё? Вот-вот. Я тоже поначалу решаю, что имеет место ошибка. Не может быть, чтобы мне полагалось только то, что помогает дышать под водой и слышать команды ликвидатора! Ничего более? А как же купальник? Или гидрокостюм? Не буду же я плавать в открытом океане голышом!

Немедля отправляюсь требовать объяснений от Харта, благо помню, что он обязан меня просвещать и помогать.

Не обнаружив своего ликвидатора в тех местах, где он обычно бывает, стучусь в дверь его комнаты. С минуту прислушиваюсь к непонятным шорохам, а когда, наконец, проём приоткрывается, даже краснею, понимая, что пришла не вовремя. Мужчина раздет, кожа влажная, волосы тоже, а из одежды на нём только полотенце, обёрнутое вокруг бёдер.

— Прости, я помешала? — тактично извиняюсь. — Давай я позже зайду?

— Не страшно, проходи, — коротко оглянувшись назад, мужчина отступает, освобождая проход.

Наверное, было бы правильным всё же уйти, но я слишком сильно желаю прояснить непонятную ситуацию, поэтому послушно шагаю внутрь и останавливаюсь, осматриваясь.

Небольшое, светлое помещение, ничем принципиально не отличающееся от того, что выделили мне. Бежевые стены и пол, тёмный потолок со встроенным освещением, большое окно с видом на равнину, лёгкая занавесь, пара маленьких диванчиков, столик, кровать, которую можно убрать в стену, что я и делаю регулярно. А вот Денаж, похоже, ленится, потому как она у него выдвинута, да ещё и не прибрана — одеяло скомкано, простынь тоже, подушка на полу валяется.

Стыдливо отвожу глаза, присаживаясь на предмет мягкой мебели, с которого не буду видеть смущающего меня зрелища.

— Ты что-то хотела узнать? — помедлив, Харт приземляется рядом на тот же диван, окончательно этим меня шокируя.

— Да, — с усилием встряхиваю своё сознание, заставляя абстрагироваться от окружающей обстановки и его близкого соседства. — Я не понимаю, — раскрываю буклет, показывая странную запись. — Тут опечатка? Вернее, недопечатка?

— Нет, Лила, — мужчина, бросив один-единственный взгляд на запись, вновь сосредотачивается на моём лице. — Тебе действительно ничего больше не нужно. Мало того, наличие одежды на тебе ещё и опасно.

— Не поняла... — хмуро смотрю на полураздетого субъекта, которого его собственный внешний вид, похоже, ничуть не напрягает.

— Что ж тут непонятного, — Денаж пропускает волосы сквозь растопыренные пальцы, и тёмные короткие прядки поднимаются вверх, слипаясь и не желая опадать обратно. Едва удерживаюсь, чтобы не засмеяться, настолько комичным становится его облик. — Работать тебе придётся без одежды.

От подобного заявления вся моя весёлость тут же исчезает бесследно.

— А ничего, что это как бы не слишком прилично? — язвлю, не желая признаваться в том, что сглупила не прояснив этот момент сразу.

— При чём тут приличия, когда речь идёт о твоей жизни! — в ответ получаю возмущённо-негодующее восклицание. — Если ты будешь в одежде, спуктум нападёт сразу, даже изучать тебя не станет. А это значит, что и у меня времени его убить не останется. Мы столько приманок на этом потеряли, — теперь его взгляд направлен куда-то в окно, хотя сомневаюсь, что видит он там мирную равнину. Скорее, вспоминает то, что происходило на Зогге. И, похоже, не самые приятные вещи, потому как челюсти брюнета сжаты, а желваки заметно движутся, словно он старательно сдерживает обуревающие его эмоции.

Тут я соображаю, что он тоже свою приманку потерял при неизвестных мне пока обстоятельствах, и смутное подозрение закрадывается в сознание. А потому, может и проявляя бестактность, не удерживаюсь от вопроса:

— Ты её любил?

Харт как-то странно дёргается, впиваясь в меня пронзительным взором, в котором я вижу смесь изумления и растерянности.

— Кого? — хрипло переспрашивает, словно не понимает.

— Ту девушку, которая погибла, — мягко уточняю, стараясь не обидеть.

— Знаешь, Лила, — цессянин поднимается, делая несколько шагов к окну, и поворачивается ко мне спиной. — Тебя это не касается.

В голосе ни малейшего намёка на негодование, только какая-то обречённость и усталость. Чувствуя себя виноватой, встаю следом. Несколько секунд колеблюсь, не зная, что предпринять. В итоге подхожу ближе, останавливаясь в шаге от него, и осторожно касаюсь всё ещё влажной кожи на руке.

— Не стоит себя винить, — тихо говорю. — Уверена, ты не виноват...

— Дихол! — внезапно взрывается ликвидатор. Резким движением разворачивается ко мне и, схватив за плечи, одним рывком впечатывает в стену, фиксируя своим телом. — Ты откуда знаешь? Лила! Ну почему ты лезешь туда, куда тебя не просят! — встряхивая за плечи, рычит раздражённо.

— Потому что хочу помочь, — теряюсь от его действий, но позиций не сдаю.

Несколько секунд он мрачно на меня смотрит, не выпуская из захвата. Тяжёлое дыхание заставляет накачанную грудь подниматься, а меня завороженно за этим наблюдать, потому что смотреть ему в глаза я не рискую. Неожиданно руки соскальзывают с моих плеч, поднимаясь вверх. Сильные пальцы с нажимом пробегают по шее и зарываются в волосы, заставляя опустить голову мужчине на грудь.

От его близости, ощущения голой кожи под щекой сердце заходится в бешеном ритме, но почему-то единственное, чего я сейчас боюсь, это того, что Харт моё состояние заметит!

— Глупая, — шепчет он мне в макушку, прижимая к себе всё сильнее. — Чем тут поможешь?

Теперь только одна ладонь удерживает мою голову, другая жадно скользит по спине, бедру, возвращается обратно и вновь повторяет свой путь. А я и оттолкнуть брюнета не решаюсь, чтобы не обидеть, и продолжения сумасбродных путешествий по моему телу не желаю.

Не знаю, чем бы всё закончилось, но, спасая меня, кардинально меняет ситуацию грохот, раздавшийся со стороны душевой. Что-то, по всей видимости тяжёлое, падает на пол, и этот звук возвращает мужчину в реальность.

Денаж вздрагивает, моментально отступает и столь же непредсказуемо быстро перехватывает моё запястье, утаскивая к двери. По пути притормаживает, подхватывая с дивана оставленную на нём инструкцию. Молча распахивает проём, выставляет мою не сопротивляющуюся тушку в коридор, вручает в руки буклет и тут же исчезает, захлопывая дверь.

Ошарашенно смотрю на наглухо закрытый проём и медленно прихожу в себя. Ну и ну! Это я такая дура или ликвидатор у меня ненормальный? В итоге останавливаюсь на том, что частично верны обе позиции. Топаю к себе в комнату, приняв за аксиому, что к Харту без острой необходимости близко подходить не стоит, чтобы не провоцировать. Не только его, но и саму себя, потому как на близость мужского тела моё откликалось очень даже недвусмысленно. А мне с ним отношений иметь нельзя. Впрочем, не только с ним! Я по условиям контракта должна быть свободной, ничем и ни с кем не связанной! Так что прочь всё личное! У нас в перспективе сугубо деловые отношения! Надеюсь, у моего напарника, когда придёт в себя, мнение на сей счёт будет аналогичным.

— Разумеется, Лила, о чём речь? — с облегчением выдыхает Денаж, когда на следующий день я осторожно намекаю ликвидатору на нежелательность подобных действий в будущем. Видимо, боялся, что я его вчерашний поступок расценю как далеко идущие планы, а ведь он всего лишь сорвался. Причём я сама мужчину на это спровоцировала. — Если ты против, никаких проблем. Я и не думал тебя соблазнять, просто перестал себя контролировать, вот и результат — рефлексы сработали. И вообще, когда меня снова занесёт, ты не стесняйся, говори сразу. Напрямую. Можешь ударить, чтобы не забывался, — хитро улыбается и добавляет: — Если получится.

— Тебя ударишь, — показательно-задумчиво тяну, демонстративно пристально осматривая его внушительные габариты. — И вообще я не умею. В нашем обучающем центре у девушек не было курса самозащиты, только физическая подготовка.

— А хочешь, я тебя научу? — как-то подозрительно воодушевляется Харт. — Нам всё равно уклонение от луча отрабатывать, заодно и в борьбе потренируешься. Поверь, для этого физическая сила — не самое главное.

— Ну, давай, — не вижу смысла отказываться. К тому же, останься я на Цессе, может мне подобные навыки и не пригодились бы, но на Зогге... Кто знает, что меня ждёт там, на другой планете, среди цессян, которые, возможно, будут вести себя иначе, ибо свобода, пусть и условная, она в состоянии многое изменить.

О принятом решении я не пожалела. Денаж действительно оказался прекрасным инструктором, который с лёгкостью втолковал мне, что бороться с тем, кто заведомо сильнее — бессмысленно и глупо. И тактика ведения боя, которую я должна применять, кардинально отличается от манеры "пру напролом", скорее она похожа на "кручусь-верчусь".

Можно сказать, что именно после этих занятий у меня резко пошли вверх успехи в освоении тех, навыков, которые требуются для участия в охоте. По крайней мере, выговоры от своего ликвидатора я получать перестала, а в глазах видела одобрение. Иногда появлялось в них и ещё кое-что, но я предпочитала этого не замечать. В конце концов, чему тут удивляться? Он — мужчина, и вид обнажённой девушки, сначала кувыркающейся в воде, а потом выползающей на сушу, ему трудно игнорировать. Физиология цессянского организма, она такая. Коварная. Я вот, например, в Харта не влюблена, а ведь на прикосновения тоже не слишком спокойно реагирую! Но на поводу не иду, потому что прекрасно знаю — это всего лишь инстинкты. Тело своего требует. Подобное совершенно нормально в нашем возрасте.

А ещё я научилась спокойно относится к своей вынужденной раздетости. И теперь моя позиция в этом вопросе свелась к весьма простому умозаключению: если кого-то подобная экипировка смущает — его проблемы, а я жить хочу! Так что сгинуть в небытии благодаря собственной стеснительности — не мой вариант, однозначно.

Меняю положение тела, потому что лежать на спине устала, переворачиваюсь на бок и удобнее устраиваюсь на мягком ложе. Может и тесноватом, но достаточно удобном для того, чтобы расслабиться после трудного дня. По крайней мере, если попытаться сравнить условия для отдыха в подводном городе и на шаттле, который доставил меня сюда, то преимущество несомненно окажется на стороне моего нынешнего места обитания.

Помню я тот перелёт. Узкие, тесные коридоры, в которых двое едва-едва могут разойтись, не задев друг друга. Совсем крошечные, индивидуальные каюты пассажиров, где нет ничего кроме стола и опускающегося поверх него лежака. Соответственно получается, либо ты ешь, либо спишь. Скомбинировать эти процессы нельзя. Что уж говорить, про какие-то иные потребности?

Честно сказать, после просторных, шикарных помещений обучающего комплекса, весьма скромный интерьер космического корабля стал для меня неприятной неожиданностью. И я бы с удовольствием нашла более удобный вариант доставки или доплатила, будь такая возможность, лишь бы две недели, которые заняло путешествие, жить в менее стеснённых условиях. Но, увы, иных вариантов попасть на Зогг нет. И, переворачивая страничку, я вновь в этом убеждаюсь:

Трансфер

Доставка работников к месту выполнения контрактных обязательств и возвращение на Цесс осуществляются исключительно транспортными шаттлами и за счёт компании.

Совершенно понятное правило. С трёх позиций. Во-первых, освоение богатств Зогга — монопольная прерогатива компании. Потому-то всех других, желающих погреться у кормушки, туда даже близко не подпускают. Во-вторых, никто не желает тратить немалые средства, обеспечивая комфорт и удобства во время перелёта. Дорого это, очень дорого. И в-третьих, шаттлы перевозят не только цессян, но и оборудование на Зогг, а обратно на Цесс везут ултриз. Так что именно грузовые отсеки кораблей занимают львиную долю пространства, оставляя всему остальному минимум территории для жизни.

К тому же сами корабли небольшие и вовсе не рассчитаны на значительное число пассажиров. В тот рейс нас летело семеро: три ловца, три приманки и загонщица, которая возвращалась на работу из отпуска. И навряд ли сюда вместился бы кто-то ещё! Пилот и механик не в счёт. Впрочем, они были настолько заняты, что мы их практически не видели и нам приходилось довольствоваться общением друг с другом в совсем малюсенькой кают-компании. Зато там имелся иллюминатор!

Нужно ли говорить, что к себе в каюту я уходила только по необходимости, проводя всё остальное время буквально прилипнув к прозрачному материалу, за которым открывалось такое великолепие!

Сначала сам Цесс. Бледно-зелёный, спокойный, массивный, прикрытый мягким полупрозрачным дымчатым покровом. Потом Бокус. Яркий, ослепительно белый, гладкий, словно отполированный, лишь изредка ощетинивающийся короткими протуберанцами и вновь возвращающийся к прежнему равновесному состоянию. Затем глубокое космическое пространство, перенасыщенное звёздами. В нашем рукаве Галактики их много и расположены они по космическим меркам довольно близко друг к другу. Шикарные, яркие россыпи, украшающие матовую, глубокую черноту, окутывающую летящий сквозь неё корабль! И в довершение огромная голубоватая звезда Фиссо, а на её фоне совсем крошечный тёмно-синий шарик, атмосфера которого совершенно прозрачна, однако местами поверхность закрыта облачными завихрениями. Зогг. Цель нашего путешествия.

— Жуткий, правда? — от созерцания планеты отвлекает задумчивый женский голос, раздавшийся позади меня, и рядом опускается, присаживаясь на пол, одна из девушек, которая, как и я, будет иметь "счастье" работать приманкой.

Стройная, темноволосая, с вьющимися длинными волосами, собранными в большой пучок на затылке. Очень симпатичная и приятная. Мы с ней сразу подружились, как и с третьей девушкой. Правда, та куда реже появлялась в кают-компании, предпочитая читать в своем отсеке. Зато, когда мы собирались вместе, время пролетало моментально! Нам было что обсудить и о чём поболтать!

А вот наши ликвидаторы старались не общаться. Смотрели друг на друга настороженно, перебрасывались скупыми, короткими фразами, словно по необходимости. Видимо, сильна в них привычка видеть в других мужчинах соперников. Кстати, загонщица Ожина, в принципе вполне симпатичная, высокая, полноватая, но ладно и крепко сложенная молодая женщина, с которой при посадке познакомил меня Харт, тоже оказалась малообщительной, нас игнорировала и весь полёт провела в своей каюте.

— Ну почему? — возвращаюсь взглядом к тому, что происходит за стенами корабля, и присматриваюсь к эффектным переливам, окрашивающим поверхность океана в изумрудно-синие тона. — Симпатичный. Просто непривычный.

— А у меня какое-то странное ощущение, — шатенка, прижав ладошки к груди, всматривается в медленно увеличивающийся в диаметре космический объект. — Словно я оттуда не вернусь.

— Ну что за пессимизм, Айна! — разворачиваюсь к ней, решительно заявляя: — Не смей о таком даже думать! Я же видела как ты работаешь на занятиях! У тебя рефлексы шикарные! И уворачиваться получается куда лучше, чем у меня.

— Тренировки это не показатель, — девушка по-прежнему смотрит в иллюминатор. — В реальности всё может оказаться куда сложнее.

— Ерунда! — не уступаю, прекрасно понимая, что таким настроениям дай только волю, и всё. Считай, пропал. — Будет проще. Вспомни, как нас гоняли, подсовывая разные непредвиденные ситуации? Уверена, ни один спуктум до подобных маневров не додумается! Это только инструктора у нас такие изобретательные!

— Хорошая ты, Лила, — коллега наконец-то соизволяет улыбнуться и посмотреть на меня. — Давай, когда будем устраиваться на базе, попросим смежные комнаты?

— Ну конечно! — с радостью соглашаюсь. Сама об этом уже подумывала. Ведь насколько проще и спокойнее, когда знаешь, что рядом есть хоть кто-то, с кем можно обсудить свои проблемы. Ликвидатор не в счёт. Некоторые вещи мужчинам знать не положено!

— О чём болтаете? — нежданно-негаданно появляется последний представитель нашего женского "приманочного" трио. — Ого, как мы близко! — впивается взглядом в самый популярный на сегодня космический объект.

Отец у девушки альбинос, но ей не повезло — мутация проявилась лишь частично. Глаза обычные, карие, а вот волосы, хоть и тонированы пигментом, но его настолько мало, что кажется, ещё чуть-чуть и она бы имела альбиносный фенотип. Бывает же так! Зато приманкой ей стать разрешили.

— Привет, Юнна, — пододвигаюсь, чтобы и ей хватило места рядом.

Несколько секунд мы толкаемся и хихикаем, подбадривая друг друга, прежде чем вернуться к разговору.

— Мы комнаты возьмём по соседству, — с готовностью сообщает Айна. — Ты с нами?

— Н-н-не знаю, — неожиданно начинает мяться блондинка, и её задорная весёлость тут же исчезает. — Наверное, нет, — всё же отказывается.

— Почему? — теряется шатенка и я её понимаю. Вроде как мы Юнну не обижали.

— Вы тут не при чём, — она совершенно правильно оценивает наши взгляды. — Дело в Корлине.

— А какое отношение к этому имеет твой ликвидатор? — невольно понижаю голос, чтобы нас не услышали, хотя мужчин рядом не наблюдаю. По своим каютам сидят, наверное.

— Он хочет, чтобы мы жили вместе, — поступая аналогично, едва слышно озвучивает блондиночка, а у меня челюсть отвисает от подобного признания.

Айна приходит в себя быстрее:

— Это же запрещено! — округляет глаза.

— Запрещено иметь семью и детей, а не быть любовницей! — Юнна решительно бросается на защиту своей репутации.

— И ты на это согласишься? — ко мне возвращается дар речи. Я, например, в отношении себя и Харта подобный вариант даже не рассматривала.

— Соглашусь, — уверенно кивает девушка. — Не хочу погибнуть, не испытав близости с мужчиной. Пусть даже он и не может быть мне мужем. А ещё, я уверена, — она вновь оглядывается на вход, — Корлин не допустит, чтобы со мной во время охоты что-нибудь произошло, если у него будет для этого дополнительный стимул.

Логично. Но глупо.

— Смотри, Юнна, — практично замечает Айна, — станешь любовницей, замуж уже выйти не сможешь, даже за Корлина своего. Знаешь же, что на фаворитках не женятся. Никто и никогда. Может, лучше подождать? Вдруг он тебе предложение сделает?

— К тому же ты не в том возрасте, чтобы так торопиться, — добавляю я.

— С такой работой, чего ждать? И возраст тут ничего не изменит, — скептически смотрят на нас карие глаза. — Вы статистику видели? Нет, не официальную! — хмыкает, реагируя на наши кивки. — Вот то-то! А я у одного из инструкторов в базе, когда он по делам отлучился, подсмотрела. Знаете, сколько за эти три года через обучающий центр прошло приманок? — делает загадочную паузу и заканчивает: — Больше трёхсот! А на Зогге сейчас работает только сорок! Где остальные? А из тех, самых первых, думаете, кто-то остался в живых? Уверена, ни одной! За три года! При том, что контракт со всеми заключается стандартный, на пять лет. Ну и какие делаем выводы?

От названных цифр мне становится не по себе. Нет, я, конечно, предполагала, что много, но чтобы столько... Айна тоже впечатлилась и теперь прежним тоскливым взглядом смотрит на синюю планету, которая за это время стала ещё крупнее.

Пессимизм девчонок меня возмущает до глубины души и я накидываюсь на зачинщицу:

— Значит, ты заранее решила, что попадёшь в число тех, кто однозначно погибнет?! Зачем же подписывала контракт, если знала, что это самоубийство?

— А я в тот момент этого не знала! — парирует блондинка. — Думала, что это разовые случаи. И очень сомневаюсь, что Харт или Эфос, — смотрит на Айну, — когда вас вербовали, об этом подробно говорили! Так, намекнули только, чтобы не спугнуть! Они очень грамотно нашим неведением воспользовались! Вот я и решила, что раз уж расторгнуть контракт нельзя, буду жить в своё удовольствие! И ни в чём себе не отказывать. Пусть моя жизнь будет короткой, зато яркой и я ни о чём не буду жалеть, когда умру. Копить деньги не вижу смысла, родители в любом случае в накладе не останутся, когда страховку получат. А если всё-таки выживу и вернусь на Цесс, то забеременею от альбиноса, на нормальную жизнь мне средств хватит.

Вот и как с ней разговаривать? Тем более что в отношении наших ликвидаторов она права, не совсем корректно те действовали, когда приглашали нас на эту работу. С другой стороны, Юнна ведь всё обдумала, а не просто так бросилась во все тяжкие. Может, есть в её решении здравый смысл? У каждого свои цели и устремления в жизни. А то, что у меня они весьма далеки от классического варианта, вовсе не означает, что я должна навязывать их другим. Мои мечты идеальны только для меня!

Эх, мечты... Чтобы их достичь, приходится чем-то жертвовать. Думаете, мне легко было с Хартом общаться после откровения Юнны? Да я готова была немедленно обвинить его в том, что он не сказал мне правды! Я ведь от предложенной работы всё равно бы не отказалась, а признание выглядело бы куда более честным поступком с его стороны! Сдержалась, потому что поняла — мне с Денажем ещё работать. Долго. Надеюсь, что долго. Не хочу, чтобы в один прекрасный момент он припомнил мне мои обвинения и решил отомстить. Именно поэтому предпочла поступиться своей гордостью, ведь я очень и очень хочу: во-первых, выжить, а во-вторых, получить то, ради чего пошла на эту работу!

И подобная жертвенность касается не только убеждений. Во многом другом мне так же приходится себя ограничивать. С оглядкой делать то, на что раньше потратила бы силы и время даже не задумываясь!

Перелистываю ещё одну страницу в буклете и получаю этому наглядное подтверждение:

Бытовое обеспечение

Проживание на временной подводной базе, питание, лечение и развлечения оплачиваются работником исходя из собственных финансовых возможностей, потребностей организма и индивидуальных запросов.

Вот он, второй неприятный момент, который выяснился уже после того, как я подписала контракт. Ведь, о чём я мечтаю? Правильно. Накопить достаточно для того, что бы выкупить шаттл. Значит, для меня любые непредвиденные расходы, даже при высоких гонорарах нежелательны. Я-то думала, что все заработанные средства смогу откладывать на будущее, ан нет. Тратить тоже приходится и не самые маленькие суммы. Тут всё, от продуктов и одежды до лекарств и средств гигиены, имеет цены... Заоблачные.

— Ну, а что вы хотели, милочка? — показательно разводит руками коротко стриженый беловолосый мужчина в строгом деловом костюме, сидящий в кресле за внушительным столом. — Зогг не Цесс, сюда всё доставляется через космос, а транспортные расходы не самая дешёвая статья.

Харт предупреждал, что беседа с управляющим это первое, что мне предстоит после приземления, потому как только от этого субъекта зависит: где именно и на каких условиях меня разместят. Юнна на этот счёт даже переживать не стала, полностью переложив ответственность и сам разговор на своего ликвидатора, а тот, похоже, её согласию стать для него фавориткой обрадовался неимоверно. Ну, а мы с Айной, надеясь всё же поселиться рядом, от подобной трудности оказались не в восторге. И просто договорились, что та, которая будет делать выбор первой, предпочтёт помещение, где рядом есть хотя бы ещё одно, свободное.

Теперь я стою, рассматривая интерактивную карту базы, развернутую на стене, а Зейраш (так представился управляющий, прежде чем озвучить цены за проживание и ввести меня в состояние лёгкого ступора) продолжает невозмутимо втолковывать моей растерянной персоне, по всей видимости, элементарные вещи:

— Компания не может идти на поводу желаний всех своих работников, слишком уж они разнятся, поэтому каждому предоставляется выбор в том, что он хочет получить и какие суммы готов на это тратить. Потому-то ваш гонорар за работу настолько высок. Мы делаем всё, чтобы вы могли жить там, где вам нравится и ни в чём себе не отказывать.

После этих слов я начинаю ощущать себя нерадивой ученицей перед наставником, по предмету которого плохо подготовилась. Да уж. Если тратить большую часть того, что заработано, то, несомненно, на Зогге можно прекрасно жить на широкую ногу. Но если желаешь накопить, такой вариант неприемлем. Придётся думать, на чём экономить. Без развлечений я прекрасно обойдусь, а как быть со всем остальным?

— Вы можете уменьшить расходы, выбрав себе для жилья отсек попроще, с меньшей комфортностью, — подсказывает управляющий. — Что касается еды, средств гигиены и предметов быта, то это опять-таки, вопрос ваших личных предпочтений и вкусов, но и тут тоже можно тратить совсем немного, если сделать заказ на стандартную по объёму и ассортименту поставку и внести оплату единовременно, сразу за большой промежуток времени.

— Сколько и что в неё входит? — на этот раз я решаю выяснить всё и окончательно.

Блондин скользит подушечками пальцев по сенсорному экрану, выводя на него интересующие меня параметры, и молча поворачивает его ко мне.

— Согласна, — пробежав глазами по строчкам, быстро киваю, сообразив, что гонораром за месяц работы вполне могу пожертвовать в пользу полугодового запаса нужных мне вещей и продуктов.

— А как с жильём? Определились? — продолжает управляющий.

— Да, — указываю на свободный отсек в самой дешёвой зоне, рядом с которым вижу ещё три пустых. Я прекрасно обойдусь маленькой комнаткой для отдыха. Хотя бы потому, что гостей принимать не планирую, а мне самой много ли пространства надо? Надеюсь, что Айна решит так же. Возможность ей для этого я оставила.

— Сектор три, комната восемь, — озвучивает мой выбор мужчина, занося данные на идентификационную карточку и протягивая её мне. — Я списал с вашего счёта стоимость проживания и принятого заказа, но доходов у вас пока не было, так что учтите, что ваш баланс сейчас отрицательный. Если вам понадобится что-то ещё, до того как вы заработаете достаточно, можете сделать покупку в кредит. Но не злоупотребляйте, подобное поведение не приветствуется. Вернее, мы закрываем на это глаза в отношении тех, кто, как и вы, первый раз прилетел на заработки, однако только до определённого момента.

— Спасибо, учту, — благодарю, тщательно скрывая так и рвущийся наружу сарказм. Вот ушлые типы, эти владельцы компании по добыче ултриза. Своей выгоды нигде не упустят! Впрочем, чего ещё можно было ожидать, если и здесь всем заправляют альбиносы!

Раздавшийся стук заставляет встрепенуться и захлопнуть буклет. Бросаю его на кровать и приподнимаюсь, дотягиваясь рукой до замка, чтобы открыть.

— Привет, Лила, — в раскрывающийся проём заглядывает симпатичное, улыбчивое личико. — Прости, я не услышала, как ты пришла. Спала, как убитая, представляешь? — девушка заходит полностью, прикрывая за собой дверь, и присаживается рядом. — С удачной охотой тебя. Сколько взяли ултриза?

— Спасибо, Айна, — я тоже сажусь удобнее, поджимая ноги под себя. — Не знаю пока, мне отчёт о добыче не пришёл, — бросаю краткий взгляд на маленький экран в ногах кровати, на котором светится привычное сообщение "Нет новой информации". — Наверное, ещё сортируют и сдают. А тебе выспаться полезно. Тем более что завтра заплыв. Опять на старое место?

— Ага, — кивает подружка. — Эти горе-добытчики никак не могут дорыться до пласта залегания. Третий раз обещают, что делаем последний заход, а сами по-прежнему только пустую породу снимают.

— Видимо, ултриз очень глубоко, — морально её поддерживаю.

— Да понятно! — отмахивается, сокрушённо вздыхая шатенка. — Эфос тоже так говорит. Просит потерпеть. Только мне от этого не легче. Знаешь, что я заметила? — вся весёлость из глаз исчезает напрочь. — Спуктум, который рождается над этим месторождением, ведёт себя как-то странно. Первый раз всё было как и с другими, он почти минуту меня изучал, прежде чем подойти совсем близко, на второй день ему куда меньше времени на это понадобилось, а позавчера он вообще рванул навстречу, как только сформировался! Дракон словно меня запомнил и не стал тратить время на опознание! Я едва-едва успела увернуться!

— Ого! — беру её за руку, чтобы успокоить. — А ты Эфосу об этом сказала?

— А смысл? — судорожно вдыхает девушка. — Он сам всё прекрасно видит.

— И?.. — тяну, провоцируя её озвучить позицию ликвидатора.

— Считает, что это случайность. Мол, консультировался с теми, кто явление спуктума изучает, и они в один голос заявили, что памяти у водных струй нет. Получается, что я развожу панику на пустом месте.

— Да уж... — адекватности местного научного сообщества я уже не удивляюсь. Сама однажды с ними пересеклась, пытаясь выяснить, как быстро меняются параметры давления воды при приближении спуктума. Больше никакого желания общаться с этой братией не имею. — Не бери в голову, — включаю функцию моральной поддержки. — Есть у дракона память или нет, принципиального значения не имеет. Ты, главное, концентрацию не теряй и не паникуй, слышишь?! Оценивай ситуацию иначе! В свою пользу. Он тебя запомнил, а ты его! Проанализируй, где именно спуктум рождался. Подумай, можно ли занять по отношению к нему более выгодное положение. Вспомни, как он разворачивался, чтобы тебя окружить. Определи, есть ли удобный коридор для отхода. Айна! В происходящем нет ничего катастрофичного, нужно только правильно этим воспользоваться!

— Пожалуй, ты права... — неуверенно, но уже куда более спокойно соглашается подруга. — Попробую. А ты чем занимаешься? — меняет тему, кинув любопытный взгляд на томик, лежащий рядом с её рукой, который от падения снова раскрылся. Берёт в руки, читая вслух заголовок:

ГЛАВА 2

ЭТИКА И ПСИХОЛОГИЯ ОБЩЕНИЯ С ПЕРСОНАЛОМ

Пункт 1. Ликвидатор всегда прав

— Инструкция? — удивляется, поднимая на меня свои тёмные, красивые глаза. — Лила, ты с какой радости решила это перечитать? — захлопывает книгу, возвращая на место. — По-моему, мы уже начитались, — намекает на то, что с момента её получения прошло немало времени.

— Просто под руку подвернулся, — забираю буклет, убирая его на полку над кроватью. — Что сегодня смотрим? — тянусь рукой к экрану, чтобы вывести на него меню с перечнем фильмов, наличествующих в базе местной сети. Мы предпочитаем развлекаться самым доступным и дешёвым способом, потому что Айна, как и я, экономит. У неё мама на Цессе без работы, так что она почти всё, что у неё остаётся, ей переводит. Кстати, мама Айны — ещё один пример того, какое будущее может ждать цессянку-меланистку. Замуж ей никто не предложил, стать любовницей она не захотела. Попыталась родить от альбиноса, да вот только дочке мутация не передалась. Кулончик у женщины отобрали, и осталась она без работы, без полноценной семьи, с маленьким ребёнком на руках, которого папашка обеспечивал, разумеется, но суммы-то там минимальные!

Завершить движение не успеваю. Экран оживает сам по себе, меняя состояние "Жду непонятно чего" на "Имеется входящий вызов".

— Вот ведь... — ворчу, досадуя на нежданную помеху, и активирую связь.

— Привет, Лила, — здоровается Харт, хотя и расстались-то мы с ним всего ничего — пару часов назад. — Ты так быстро сбежала, я даже поговорить с тобой не успел, — объясняет причину звонка.

— О чём? — послушно демонстрирую любопытство, которого от меня однозначно ждут. Вон как глазки блестят загадочно и улыбка, которую мужчина пытается скрыть, всё равно мелькает на губах.

— Айна у тебя? — вместо того, чтобы ответить, Денаж задаёт вопрос.

— У меня, — слегка теряюсь, потому что обычно моей подружкой он не слишком интересуется. Чувствую, как она пододвигается ближе, чтобы попасть в поле зрения камеры.

— Привет, — реагирует Харт на её появление. — Девочки, у нас предложение, — наконец-то приступает к сути, непредсказуемо используя множественное число. Впрочем, наше удивление длится недолго, ровно до тех пор, пока за его плечом не появляется Эфос. — Мы вас приглашаем в клуб.

От неожиданности мы с Айной переглядываемся, не понимая, как нам реагировать. Радоваться и соглашаться или удивляться и отказываться.

— Есть повод? — наконец, я соображаю, что просто так подобные предложения не делаются.

— Целых два, — утвердительно кивает брюнет. — После нашей с тобой охоты добытчики вскрыли самое крупное месторождение ултриза, за всё то время, что он добывается на Зогге. Нас компания премирует, и сумма очень большая. Так что я хочу часть своей доли потратить на то, чтобы вместе с тобой это отметить.

Бросаю взгляд в край экрана, где уже с минуту мерцает не принятое сообщение от управляющего. Наверняка именно об этом приятном событии он и желает меня известить.

— А второй? — проявляет любопытство Айна.

— У меня день рождения, — подаёт голос Эфос. — И отдых в клубе — мой тебе подарок.

— Поздравляю.

У нас получается сказать это в унисон. Комично настолько, что мы начинаем смеяться, провоцируя улыбки наших ликвидаторов.

— Всё, девочки, у вас полчаса на сборы, — командует Харт и отключается, не дав мне ему ответить.

— Нет, ну ты это видела? — я поворачиваюсь к подружке, которая такими же круглыми глазами смотрит на погасший экран. — Даже не соизволил убедиться в том, что мы согласились!

— Ликвидатор всегда прав, — Айна задумчиво повторяет прочитанную пять минут назад фразу из инструкции.

— На охоте! — корректирую.

Впрочем, возмущаюсь я так, чисто профилактически. Хочется Денажу избавиться от заработанного и сделать мне приятное? Пусть. Почему я должна ему в этом мешать? Он ведь не мою долю для этого к рукам прибирает. К тому же однообразные будни удручающе утомительны, как бы я ни старалась к ним привыкнуть. Что касается Эфоса, то это его право в свой праздник выбрать того, кому подарить подарок.

— Ладно, — ободряюще улыбаюсь подружке. — Не будем разочаровывать наших напарников. Пусть наслаждаются своей значимостью, это полезно для их самолюбия, — спрыгиваю с кровати, но тут же забираюсь обратно, вспомнив, что так и не просмотрела сообщение.

— Тогда я пошла переодеваться, — девушка тоже сползает с упругой поверхности, открывая дверь, а я сосредотачиваюсь на объёмном содержимом письма.

Быстро пробегаю глазами по цифрам, с удовлетворением убеждаясь в том, что Харт ничуть не преувеличил, когда назвал сумму поощрения. Столь же бегло, фактически по диагонали читаю витиевато составленные фразы поздравления. И тихо, изумлённо ахаю, зависая на последней строчке:

"Завтра вам рекомендовано прибыть в первый сектор на утреннюю трапезу, после которой я буду ожидать вас в кабинете для разговора". Точка. Подпись: Зейраш.

У меня слов нет. И мыслей насчёт того, о чём именно пойдёт разговор тоже. Фраза построена настолько двусмысленно, что угадать истинный смысл приглашения нет никакой возможности.

В полной растерянности, почти механически отодвигаю створку шкафа, встроенного в стену, и вытаскиваю единственный нарядный комплект одежды, который у меня есть.

Натянув на себя чёрные эластичные брючки и длинную, по середину бедра, бирюзовую тунику, надеваю туфельки и причёсываю волосы, закалывая их заколкой. Смотрю в зеркало на своё отражение, и на ум почему-то приходят слова, которые любила повторять моя мама: "то пусто, то густо". Вот и у меня так. Сначала даже намёка нет на то, что в перспективе ожидается что-то кроме рутины рабочих будней, а потом развлечения сыплются, как из рога изобилия. Хотя, уверена, встречу с управляющим называть развлечением весьма опрометчиво.

— Лила, ты уснула? — со стороны двери раздаётся звонкое восклицание.

— Всё, иду! — разворачиваюсь и ахаю: — Айна! Какая же ты хорошенькая! В тебя влюбиться можно запросто!

И я нисколько не лукавлю. Тоненькая, изящная, в тёмно-синих узких брюках, а в тон к ним — ажурная рубашка с коротким рукавом, перехваченная в талии белым широким поясом. Такие же белые туфельки и ободок, поднимающий волосы вверх. Красота!

— Ну ты скажешь тоже, — смущается шатенка. — Пойдём, нас ждут уже.

Выпархиваем в коридор, где на страже неприкосновенности своих приманок застыли две внушительные мужские фигуры. Это на корабле они друг на друга косо смотрели, а здесь, похоже, сдружились. Наверное то, что мы с Айной всё свободное время стараемся проводить вместе, и примирило наших ликвидаторов с наличием друг друга в непосредственной близости.

Комплиментов от них мы не ждём, так что сразу стартуем в направлении клуба. Пока идём, я мучительно соображаю, говорить ли Харту о полученном приглашении или промолчать. А может, не я одна такая "счастливая" и его тоже ждут для разговора?

— Какие у тебя планы на завтра? — начинаю издалека, прощупывая почву.

— Отдыхать, — на меня бросают заинтересованный взгляд. — А что?

— Да так, — пожимаю плечами. — Думаю, чем заняться. Айна завтра на охоте.

— Ну да, — задумывается Денаж, видимо делая для себя логический вывод, что я просто буду скучать без подруги. — Хочешь, сходим куда-нибудь?

— Я подумаю, — обхожусь нейтральным, ничем не грозящим мне обещанием. Похоже, ликвидатора начальство игнорирует. Ну а я к обеду вернусь, и там будет видно.

Едва мы оказываемся в толпе на площади, Эфос берёт Айну за руку и Харт поступает аналогично, притягивая меня к себе ближе. В принципе не обязательная, но хорошая наглядная демонстрация другим того, что мы — девушки под защитой и засматриваться на нас не стоит. И дело даже не в ликвидаторах, оставшихся без приманок, о которых меня предупреждали, а в том, что, по сравнению с Цессом, пропорция: женское население — мужское, в подводном городе выглядит с точностью до наоборот. Из первых только приманки, загонщицы и обслуживающий персонал, которого тоже не так уж и много. Зато все ликвидаторы, добытчики-копатели ултриза, техники и безопасники — мужчины! А для них, как я поняла, наличие жён и детей на Зогге тоже табу, разрешено иметь только любовницу, причём такую, которая могла бы выполнять какую-нибудь востребованную на базе работу. Праздных обитателей здесь не держат. Вот и получается, что желающих обеспечить себя фавориткой куда больше, чем возможностей это сделать.

По мере приближения к фешенебельной части города, толпа редеет. На смену простеньким интерьерам и отделке приходят куда более изысканные и дорогие. Охрана здесь строже, народ солиднее, заведения подороже.

— Девочки, вы куда хотите? Вниз или наверх? — наши спутники притормаживают у входа в один из развлекательных центров. Вернее, у выступающей углом стены, разделяющей два входа в него.

— Мне всё равно, — смотрит на меня Айна.

— Лучше наверх, — я принимаю решение за нас обеих и делаю это не наобум. Город расположен на мелководье, в самой высокой точке дна океана. От него до поверхности всего ничего — пара десятков метров. И, с учётом того, что покрывающий его купол по высоте несколько больше, то в верхней части развлекательного центра сквозь прозрачный материал можно видеть небо, облака и наслаждаться эффектным закатом Фиссо. А внизу, что интересного? Дно, подсвеченное искусственной иллюминацией, водоросли и рыбки? Так мы на это почти каждый день "любуемся"!

Через пять минут мы уже сидим в удобных креслах уютного смотрового зала, расставленных вокруг небольшого овального стола, на поверхности которого Харт деловито перебирает настройки.

— Лила — синие, Айна — зелёные, Эфос — чёрные. Белые — мои, — ставит нас в известность и интересуется: — Режим какой?

— Девочки же, — покровительственно замечает его собрат, — полегче давай.

Мы не спорим, в конце концов, не ради выигрыша пришли, а просто развлечься и отдохнуть. Я, по крайней мере, когда подходит мой ход, делаю его практически не думая, больше по сторонам глазею и наслаждаюсь. Тихой, лиричной музыкой, мягким, приятным освещением, спокойной, расслабляющей обстановкой. Но больше всего меня радует свобода открытых просторов над океаном. Прозрачная даль атмосферы, сгущающаяся к горизонту туманная изумрудно-синяя облачность, разбивающиеся о стены нашего убежища пенные брызги волн и искрящие в них отблески медленно ползущей по небу голубой звезды...

— Лила, будь внимательнее, — упрекает Харт, пытаясь добиться от меня сосредоточения на процессе игры. — Ты уже четвёртую позицию теряешь. Такими темпами у тебя скоро юнитов не останется.

— Ну и пусть, — смеюсь в ответ, наблюдая, как он сокрушённо качает головой.

— Может, ты не умеешь играть? — с неожиданным сочувствием интересуется Эфос.

Его обеспокоенность мне понятна. "Ривус" очень популярная, но отнюдь не дешёвая игра. Не всем по карману. Интерфейс к ней сложный, да и техническое оснащение нужно хорошее. Вот только у меня на неё были средства. Не зря же я нелегально работала, обкатывая хинари!

— Не умею? — мне становится ещё веселее. — Да я с двух юнитов могу полностью цивилизацию развить!

— Чушь, — безапелляционно отрезает мой оппонент. — Это нереально.

— Абсолютно нереально, — поддакивает ему второй. — Тем более что мы играем не в парах.

— Не верите?! — от возмущения их категоричностью я аж в кресле подпрыгиваю и командую: — Забирайте лишних!

Мужчины переглядываются недоумённо, но послушно, парой ходов уводят с моей территории всех тех, кого я, перестав защищать, с такой легкостью им отдала.

— Лила, не надо. Ты проиграешь, — с неодобрением посмотрев на творящееся безобразие, просит Айна, но я отмахиваюсь, показывая подруге, чтобы не вмешивалась. Снимаю с оставшихся юнитов рабочий статус, который позволяет им разрабатывать ресурс, и выставляю мобильный охотничий.

Наблюдая за моими действиями, ликвидаторы посмеиваются. Оно и понятно, подобная стратегия спорна. Два юнита — это не армия, да и просто так под удар никто из соперников подставляться не будет. Вот только я знаю один фокус! Трачу последний имеющийся у меня запас ресурса на создание невидимости. Теперь все игроки знают, что мои юниты сидят в засаде, но вероятность на них напороться необычайно мала. Потому никто особо и не остерегается, продолжая добывать ресурс и наращивать свой статус. Ну а я сосредотачиваюсь, просчитывая, где именно окажутся рабочие-юниты, когда замахнутся на тот вид ресурса, который находится под моей юрисдикцией. Оперативно меняю дислокацию охотников, оказываясь в нужном месте и в нужное время.

— Нечестно! — восклицает Эфос, когда я в очередной раз с одного хода увожу у него из-под носа рабочего, неосторожно ступившего в зону восприятия моего охотника.

— Честно-честно! — отрезаю. — Ты же знал, что там может быть засада! Сам рискнул!

— Ладно, тогда держись, — многозначительно обещает обокраденный, усиливая очередного рабочего юнитом-сопровождающим и отправляя в новый поход за ресурсом. Ход оказывается продуктивным. Охранник, защищающий вверенную ему фигуру, вступает в бой, и мой охотник, которого я не успеваю отвести на безопасное расстояние, разлетается искрящим фейерверком. Ясно. Потратился, вооружил. Ликвидатор сделал правильные выводы, проанализировав мою прежнюю тактику. Впрочем, ничего страшного, это даже полезно. Пусть расслабится. Делаю вид, что позицию уступаю, начиная передислокацию своих охотников, которых у меня теперь уже шесть. На очереди юниты Харта!

Мой ликвидатор рокировке не возмущается, только задумывается, склоняясь над игровым полем. Потом качает головой, делая ход. А я концентрирую силы там, где у него самая слабая защита, захватывая очередного рабочего. Денаж хмурится, меняя тактику, да только я, жертвуя охотником в одной части поля, перехватываю целую группу юнитов в другой.

— Ну, Лила, ты даёшь, — в конце концов разводит руками Харт, когда я возвращаю себе всё то, что у меня когда-то было, и начинаю вести разработку ресурса самостоятельно. — Молодец. Не ожидал.

В отличие от него, Эфос, не слишком довольный тем, что в последний ход потерял не только рабочих, но и уже добытый ими ресурс, молчит и делает вид, что невероятно увлечён продумыванием последующих действий. А я на достигнутом не останавливаюсь. Азарт дело такое. Непреодолимое!

— Ты где так хорошо играть научилась? — интересуется Денаж, когда мы заканчиваем партию и становится понятно, что мой игровой статус, если и уступает тому, который получен моим ликвидатором, то совсем немного. При том, что изначально у него преимуществ было куда больше.

— Да это мы в учебном центре баловались, — потягиваюсь, разминая мышцы.

— Здорово, — продолжают восхищаться моими способностями. — Может, ещё раз?

— Не-а, — решительно мотаю головой. — Не хочу.

— А мы сыграем, — берёт инициативу в свои руки Айна, сбрасывая старые результаты и выводя параметры игры на экран. — Эфос, ты же не против? — мягко касается руки своего ликвидатора.

— Я за, — немедленно воодушевляется тот, несмотря на то, что новая партия это новые финансовые вложения, а я отворачиваюсь, пряча улыбку. Подружка и в предыдущую игру особенно не напрягалась, позволив мне и мужчинам себя обойти. Я, конечно, не знаю, насколько хорошо она играет на самом деле, но в любом случае, думаю, что и на этот раз девушка сделает всё, чтобы ликвидатор выиграл, тем самым отблагодарит за сделанный ей подарок. Как ни крути, а именинник должен остаться в хорошем настроении.

Чтобы не мешать, отъезжаю на кресле чуть назад и разворачиваюсь к своим спутникам полубоком. Опускаю спинку, превращая сиденье в удобный лежак, и возвращаюсь к процессу медитативного отдыха, от которого меня собственно и оторвали.

Ставшие ещё ярче после того, как край местного светила коснулся поверхности океана, лучи Фиссо теперь играют радужными переливами в плотной массе водяных брызг, и я жмурюсь, когда эти слепящие вспышки бьют по глазам, но не отворачиваюсь. Соскучилась безумно, к тому же скоро стемнеет. Это на Цессе с тем, чтобы выйти ночью и налюбоваться на звёздное небо проблем нет, а тут...

— Хочешь вернуться?

Вопрос застаёт врасплох. Низкий голос звучит так, словно мужчина знает о чём я думаю. Чувствую пальцы, которые медленно скользят по голому кусочку кожи на моей руке. От запястья до локтя, к плечу, забираясь под ткань туники и выскальзывая обратно.

Приоткрываю один глаз, поворачивая голову, чтобы убедиться, что у меня не галлюцинации и это действительно Харт решил вот таким своеобразным способом отвлечь меня от грустных мыслей.

— На Цесс к Монту? — фыркаю негромко, чтобы не привлекать к нам чужого внимания, и убираю заинтересовавшую мужчину конечность. — Я похожа на дораду?

— Ты похожа на строптивую хинари, — полулежащий рядом мужчина подпирает голову согнутой рукой, чтобы удобнее было со мной разговаривать. На губах улыбка, взгляд внимательный, кресло успел развернуть, я даже не заметила как он это сделал. Любопытно.

— И что? — скептически смотрю на субъекта, как-то подозрительно резко перешедшего от нейтральных, чисто профессиональных отношений на сугубо личные. Почему "подозрительно"? Хотя бы потому, что все три месяца, с того памятного момента, как меня облапал в своей комнате, мужчина даже мелких поползновений в мою сторону не делал. На тренировках — корректный, в быту — предупредительный, на работе — заботливый. Не более! А тут, что на него нашло?

— Лила, послушай, — Денаж пододвигается ещё ближе, вновь переходя к телесному контакту. На этот раз предметом его интереса становится моё плечо, которое он осторожно принимается массировать. — Я не хочу на тебя давить и, вообще, понимаю, как тебе трудно, но мне нужна определённость.

— В чём? — вопрос всё-таки задаю, хотя уже начинаю догадываться о сути разговора.

— Знаешь, я ведь тогда тебе так и не ответил, когда ты спросила про мою первую приманку, — продолжаются размеренные движения сильных пальцев. — Её звали Мада, и она была моей фавориткой. Стала ей задолго до того, как согласилась полететь на Зогг, — звучит неожиданное признание. — И я до сих пор не могу простить себе того, что уговорил её это сделать. Ты была права, — до меня доносится краткий вздох, — это я виноват в том, что Мада погибла. Понадеялся на свою реакцию и просчитался. Больше подобных ошибок я не допущу. Можешь быть уверена, с тобой ничего плохого не произойдёт!

Не выдерживаю, приподнимаясь и присаживаясь так, чтобы его видеть. Помедлив, Харт всё же убирает руку, потому что теперь тянуться вверх ему неудобно, и тоже поднимается.

— Спасибо, конечно, — на всякий случай решаю поблагодарить. — Только я не понимаю, зачем ты мне это говоришь, — плавно перехожу к проблеме. — Вроде как я по поводу опасности не психую, истерик не закатываю и насчёт твоей профессиональной компетенции сомнений не высказываю.

— Я хочу, чтобы мы стали друг к другу ближе, Лила, — проникновенно выдыхает брюнет. — Хочу, чтобы ты начала мне доверять больше, чем делаешь сейчас...

— Ты хочешь, чтобы я тебе заменила Маду? — бесцеремонно прерываю поток душещипательных откровений. Да, согласна, тактичностью мой вопрос не отличается, но эмоции, копившиеся всё это время в душе, сказались на моей деликатности не самым лучшим образом.

— С чего ты решила? — морщится Харт. — Разве я давал тебе повод так думать?

— Не давал, — соглашаюсь, устраиваясь удобнее и поджимая ноги под себя, благо брюки позволяют мне это сделать. — Но это не означает того, что планы у тебя иные. Так что там за определённость, которая тебе нужна? — невинно интересуюсь.

— Я хочу знать, сколько у меня шансов быть с тобой в близких отношениях, — наконец, получаю честный ответ. Перестав ходить вокруг да около, цессянин стал куда серьёзнее, сосредоточеннее, взгляд — жёстче, поза — напряжённее. Он таким на работе бывает, когда готовится к охоте.

Честно? Я даже жалею о том, что спровоцировала его изменить линию поведения. Оставила бы игривый тон, можно было бы потом всё перевести в шутку. А теперь уже не получится. И вообще, спокойным, мягким и обходительным Денаж мне нравится куда больше. В том смысле, что неприятностей от него тогда меньше. Как бы теперь половчей выкрутиться?

Бросаю взгляд на наших спутников, которые увлечены игрой настолько, что ничего вокруг не замечают. А это значит и надеяться на то, что Айна или Эфос невольно нарушат наше уединение, бессмысленно. Придётся рассчитывать на себя.

— Любовницей не буду, — категорично отрезаю и иду в наступление: — Надеюсь, это не станет поводом, чтобы скормить меня спуктуму?

— Лила! — гневно восклицает мужчина, даже на месте подпрыгивает от возмущения. — Ты хоть думай, о чём говоришь! Я похож на того, кто добивается своего шантажом? И мстит за отказ?

Глаза яростно сверкают, дышит тяжело, челюсти стиснул. В общем, весь в праведном гневе мой ликвидатор.

— Извини, — поняв, что переборщила, мягко его успокаиваю, погладив по напряжённой руке. — Ты бы с Монтом пообщался столько, сколько я, и не такие бы выводы сделал.

— Какие же вы, девочки, всё-таки глупые, — проследив за моим движением, цедит сквозь зубы брюнет. — Нельзя же равнять всех на одного-единственного морального урода. А тебе уже давным-давно пора о нём забыть. Монт остался на Цессе. Это твоя прошлая жизнь, которую ты впустишь обратно только тогда, когда будешь к этому готова.

С трудом сдерживаю усмешку. Не раньше, чем через пять лет! А если всё сложится так, как планирую, то вообще никогда не впущу!

— Да, ты прав, я постараюсь, — миролюбиво соглашаюсь, вновь растягиваясь на лежаке. Пик напряжения прошёл, самая трудная часть разговора позади, можно и расслабиться.

— Вот так всегда. Хочешь как лучше, а получаешь... — ворчит Харт, но я его уже не слушаю. Моё внимание мгновенно переключается на другой объект восприятия, едва взгляд устремляется туда, где багряно-лиловыми красками пылает темнеющий небосвод.

Закат на Зогге — это что-то потрясающее. Как и рассвет, впрочем. Голубой Фиссо растекается жирной, маслянистой каплей, вплавляясь в жидкую океаническую массу, делая её вязкой и окрашивая привычный бирюзовый пейзаж в нереальные, фантастические оттенки. Природа словно замирает в предчувствии перемен. Мы, защищённые куполом, этого не ощущаем, но штормовой ветер стихает, волнение становится не столь интенсивным, мягким, приятным, успокаивающим, словно планета баюкает сама себя.

Впрочем, это только у поверхности всё так тихо и мирно. На дне сейчас самое опасное время — спуктумы активизируются, начиная появляться даже там, где нет ултриза. Объяснений этому факту наши учёные так и не нашли, хотя чёткая зависимость между возмущениями в атмосфере и рождением водяных драконов точно есть. В любом случае, никто не рискует покидать подводный город ни вечером, ни утром.

По мере того, как темнеет небо и проявляются звёзды, из воды в атмосферу начинают выстреливать тонкие длинные струи воды, создавая впечатление, что их кто-то выплёвывает. Взмывают высоко вверх и россыпью мелких брызг опадают обратно. Это совершенно необъяснимое явление. Никаких объективных причин, приводящих к появлению подобных фонтанчиков, не найдено, но выглядит захватывающе.

Зрелище увлекает меня настолько, что происходящего рядом я не замечаю. Так, в фоне, воспринимаю тихие голоса, какое-то движение. Лишь через какое-то время неожиданно для себя осознаю, что Харта рядом нет, его кресло пустое, Эфос тоже куда-то испарился, а чуть поодаль в столь же глубокой задумчивости, как и я, сидит шатеночка, подтянув ноги к груди и обняв руками колени.

Смотрю на хроноиндикатор на стене и ахаю:

— Айна! Нам уже давно спать пора!

— Что? — медленно поворачивает голову та, не сразу приходя в себя. Похоже, подружка меня не услышала.

— Время! — повторяю, кивая на информационную панель. — Это я могу себе позволить лечь позже, а тебе ведь завтра на работу!

— Да, идём, — девушка, пребывая всё в той же прострации, поднимается с кресла, а я начинаю чувствовать неладное.

— А куда наши красавцы делись? — пытаюсь её растормошить и привести в нормальное состояние.

— Ушли, — совсем безэмоционально отвечает подружка, спускаясь следом за мной по винтовой лестнице. И мне подобный тон совсем не нравится! Может, напарники поссорились?

— Айна! — я останавливаюсь, разворачивая её к себе лицом. — Колись давай, что случилось, пока я в облаках витала. Эфос проиграл?

— Выиграл, — вздыхает девушка.

Ясно, значит не то.

— Ты ему на ногу наступила, когда кресла двигали? Денаж в физиономию случайно заехал? Или специально? Или Эфос ему? — изобретаю варианты.

— Нет. Он мне фавориткой стать предложил, — не дожидаясь от меня очередной версии, сообщает подруга. — Я отказалась.

Скептически хмыкаю про себя. Как предсказуемо! Чего ещё нужно было ожидать?!

— Харт ко мне с аналогичным предложением подкатил, — морально подбадриваю подружку. — Моё мнение на этот счёт ты знаешь.

— И как он отреагировал? — с волнением смотрят карие глаза.

— В принципе, нормально, — осторожно отвечаю, начиная догадываться в чём проблема. — А Эфос?.. — тяну вопросительно.

— Психанул, — Айна заканчивает совсем уж тяжёлым вздохом. — Сказал, что я бесчувственная эгоистка, и, если бы он знал об этом раньше, со мной бы даже не заговорил, — голос срывается и последнее слово она почти проглатывает. Я больше догадываюсь о его смысловом значении.

Вот гад! Я к Харту сразу невероятное уважение почувствовала. Его реакция, по крайней мере, была адекватной.

— Не бери в голову, — обнимаю подружку и глажу по вздрагивающей от рыданий спине. — Отойдёт, поймёт, что погорячился. Ещё и прощения попросит. Ты только близко к сердцу не принимай, тебе завтра вся концентрация понадобится. У тебя заплыв сложный.

— Знаю, — Айна отстраняется, вытирая ладошками глаза. — Я постараюсь.

Едва выходим из клуба, навстречу шагает знакомая фигура моего ликвидатора, без слов притягивает меня к себе за талию, другой прихватывает ладошку Айны и уводит нас в направлении жилого сектора. Ладно хоть ждал, а то я уж было решила, что он предпочёл с дружком своим отвалить. Предвзято? Согласна. А что я должна была ещё подумать? Ушёл, не предупредил. Логично же сделать вывод, что мужчина решил: раз ему отказали, можно о сохранности своей приманки больше не беспокоиться. Если что-то случится, это же не по его вине произойдёт! Хорошо, что я ошиблась. Плохо, что у Эфоса не хватило сознательности поступить столь же порядочно.

Чтобы не провоцировать подругу, у которой и так не самое лучшее настроение, расспрашивать Харта не рискую. Так молча и идём по почти пустым улицам. Поздно, все отдыхают, кроме разве что загонщиц. Как раз для них ночь — самое рабочее время. Впрочем, встретить их в самом городе шансов практически никаких. Они сейчас либо у шлюзов, либо за пределами защитного купола.

Под внимательным взглядом напарника прощаюсь с Айной у двери в её отсек, а когда она за ней исчезает, только головой качаю, понимая, что от моего участия легче девушке не становится.

— Эфос совсем сдурел? Не мог себя в руках держать? — смотрю на Харта, который тоже хмурится. Видимо, происходящее нравится ему ничуть не больше.

— Он просто ждал от Айны иного к себе отношения, — получаю объяснение и невесёлую усмешку: — Это я, в общем-то, был морально готов к отказу, потому как слишком хорошо тебя знаю. Не беспокойся, я с ним поговорил. Всё нормально будет.

— Нормально? — переспрашиваю, потому как есть у меня в этом некоторые сомнения. Впрочем, почему некоторые? Вполне определённые! — Ты уверен, что к завтрашней охоте он успокоится?

— Абсолютно. Он будет защищать её так же, как и раньше. Можешь в этом не сомневаться. Отдыхай, моя хинари.

Чего? У меня от удивления глаза на лоб вылезти готовы! С какой это такой радости мы в подобную неформальность ударились?! Я же отказала, а не согласилась!

Открываю рот, чтобы вопрос задать соответствующий, да только мужчина уже уходит, а разговаривать с удаляющейся спиной как-то глупо.

Наверное, психологию мужчин мне никогда не понять. Что Монт, что Денаж, в этом смысле одинаковые. Вот на чистом же вайли им говорят "нет", а они словно не слышат!

Нехорошими словами поминаю одного альбиноса, злюсь на озабоченного ликвидатора, вернее, сразу на двух, переживаю за подружку, беспокоюсь о том как пройдёт её заплыв... В общем, практически не глядя что именно ем, закидываю в себя стандартный по калорийности ужин, который услужливо выпал из панели доставки, переодеваюсь и заваливаюсь в кровать. Пытаюсь заснуть, да только мысли о том, что Харт ошибся насчёт того, как дальше будет вести себя Эфос, не отпускают. С одной стороны, ему виднее, они теснее общались. А с другой... Вдруг он ошибся?! Тогда завтрашняя охота может стать для Айны последней!

Так, погоди-ка... Останавливаю сама себя, включаю свет и протягиваю руку, нашаривая на полке буклет. Где-то в нём это было...

Лихорадочно листаю странички, отыскивая нужный раздел. Вот! Нашла.

Пункт 2. Если ликвидатор не прав. См.п.1.

В сердцах закидываю книгу обратно. Офигеть. Это уже не безобразие. Это банальная дискриминация по умственным способностям! А как ещё, кроме того, что приманки логично мыслить и рассуждать не в состоянии, эту сноску можно расценить?

Мне потом всю ночь снится форменный кошмар: я почему-то пытаюсь доказать Харту, что спуктума нельзя убивать, а тот только снисходительно улыбается и превращается в Монта. Стоит ли после этого удивляться тому, что просыпаюсь я в отвратительном настроении? А ведь мне сегодня разговор с управляющим предстоит.

Вспомнив о необходимости успеть на завтрак, смотрю на хронометр и вскакиваю, потому как времени остаётся совсем немного. В самом шустром темпе, на который способна, привожу себя в порядок и отправляюсь туда, где по собственной инициативе появляться бы лишний раз не стала. Зона контроля и управления. Бр-р-р... Мне папа всегда говорил, что от начальства нужно держаться на расстоянии. Так спокойнее. Однако игнорировать прямые приказы нереально. Эх!

Вот и иду в этот самый "первый сектор", куда приглашена. Мимо закрытых дверей в чужие отсеки, вдоль прозрачной стены, за которой лучи Фиссо уже освещают мирный пейзаж океанического дна, сквозь распахнутые створки внутренних тамбуров, которые в случае опасности должны закрыться, изолируя сектора друг от друга...

Первое время, когда я только-только сюда попала, масштабность постройки меня изумляла. Я понять не могла, как при такой высокой активности спуктумов цессяне-первопоселенцы смогли подобное сооружение возвести?! Это же не на день работа. И не на неделю!

Харт, понятное дело, лично при постройке не присутствовал, но, тем не менее, за тот год, что здесь отработал, узнал достаточно. Так что многое мне рассказал

Оказывается, первые залежи ултриза именно на месте нынешнего города были найдены. Причем совершенно случайно. Один из патрульных кораблей, ещё старого образца, которые летали в подпространстве на ужасно ненадёжных двигателях, снесло с эпистатической спирали и выбросило вблизи Зогга. Удержаться на орбите он не смог и потерпел крушение, со всей дури врезавшись в дно. Всплывший минерал и обнаружили, когда за пилотом, плавающим на поверхности в аварийной капсуле, прилетели спасатели.

Естественно, за возможность получать столь нужный компонент для производства стабилизаторов уцепились моментально. Только вот первая партия добытчиков-копателей, отправленная на Зогг, продержалась ровно сутки. О спуктумах тогда никто не знал, и появление этих жутких субстанций, уничтожающих на своём пути любой биологический объект, упакованный в искусственную оболочку и посягающий на местное сокровище, привело к ужасным последствиям. Погибли практически все.

Тогда тактика изменилась. С горем пополам, то есть с некоторым числом жертв, изучив специфику появления водяных драконов, компания приняла решение построить город — убежище, которое позволило бы добытчикам находиться в безопасности. Рабочих-строителей спускали вниз на маленьких шаттлах исключительно днём, поднимая на орбиту, едва Фиссо клонился к закату.

Самым сложным оказалось собрать купол, потому что любая техника, оказывающаяся на поверхности, медленно, но неизбежно разрушалась. Этому и штормовые явления способствовали, и те самые фонтанчики, только на первый взгляд безобидные, а на самом деле пронзающие любой металл насквозь. Потому и оставлять что-то на поверхности надолго было нельзя, особенно на закате-восходе. А когда основные элементы конструкции были подогнаны друг к другу, закреплены и покрыты защитным материалом, стало проще. В городе появились не только строители, но и все те, кого компания сочла необходимым персоналом для того, чтобы добыча ултриза превратилась в неиссякаемый, доходный поток.

Вот так-то. Стремление получать ултриз у компании просто ошеломительное...

— Вам назначено? — строгий голос и объёмное препятствие на пути останавливают моё продвижение, и я с удивлением взираю на охранника в тёмно-синей униформе, в которого практически уткнулась носом. Вот ведь! Задумалась и не заметила, как пришла!

Протягиваю свою карточку, и мужчина, прочитав имя, принимается штудировать длинный список на экране стены. Похоже, не так уж и мало желающих поесть на халяву. То бишь приглашённых.

Обнаружив искомое, безопасник морщится и нехотя отступает, позволяя пройти дальше. Видимо, отсутствие повода мне отказать его очень огорчает. Меня, честно говоря, тоже. Лучше бы это приглашение оказалось ошибкой. Хотя-я-я...

Увидев, что именно мне предлагается в качестве утренней трапезы, я меняю своё мнение кардинально.

Зелёные вирры в заливке из ягод атики! Это же такая нямка! Про "безумно дорогая" я вообще молчу. Причём, дорогая на Цессе! На Зогге подобное блюдо вообще стоит заоблачно, потому что молодые вирры долго не хранятся и их желательно сразу готовить. А какой запах... У меня слюнки начинают капать раньше, чем я на стул опускаюсь, и от деликатеса в считанные минуты ничего не остаётся. Только с ним покончив, замечаю, что кроме основного блюда, есть ещё.

Морс из лерцы. Слоёный патат. Пуш взбитый с литтой. Последнее я доедаю с сытым отвращением, только потому, что жаль оставлять.

Лениво ковыряя вилкой в вязкой, рыхлой массе ядовито-жёлтого цвета, рассматриваю интересный интерьер маленькой уютной столовой. Окно-иллюминатор, за которым виден небольшой кусочек океанического дна. Светло-синие стены, украшенные замысловатой вязью. Многоярусный потолок, придающий объём этому небольшому помещению. Красиво. И так похоже на трапезные Цесса! По крайней мере, у моих родителей в доме одна из столовых отделана практически аналогично, разве что окно ромбовидное, и вид из него открывается на равнину. А вот вязь совершенно такая же! Я в ней никогда не ела, она — родительская, а вот моя детская столовая выглядела куда проще, в отличие от той, что принадлежала брату. Она у него была совсем шикарная, пару раз мне удалось заглянуть внутрь. Правда, потом, когда Лойд об этом узнал, мне ощутимо досталось. За неприличное поведение.

Вспомнив брата, вздыхаю. Когда я улетала, кулончик Риссы он принял. Интересно, ребёночка ей уже сделал или ещё нет? То, что жениться на девушке Лойд не собирался, это точно, да и в качестве фаворитки тоже её кандидатуру не рассматривал. Я полунамёками пыталась его планы выведать, потому что подружка попросила. Ничего обнадёживающего допрос мне не дал, только лишний раз убедил в том, что характер у брата меняется и не в лучшую сторону. А ведь был почти нормальным цессянином!

Отодвигаю в сторону опустевшее блюдо, допиваю морс и расслабленно откидываюсь на спинку стула. Всё же замечательно, когда никуда особенно спешить не нужно и точно знаешь, что у тебя есть время и возможность побыть в одиночестве. Торопить обедающего — моветон, входить тоже. Может, мне тут вообще остаться до вечера?

Шучу. Идти всё равно придётся. Однако любопытно, за что конкретно мне досталось такое поощрение? Если за хорошую работу, то почему только мне?

На выходе аж вздрагиваю от неожиданности, узрев дожидающегося меня охранника. Поначалу даже решаю, что это тот самый, с вахты, но потом замечаю иные нашивки и понимаю — близнецы. Вот ведь!

Послушно следую за широкой спиной, по длинному коридору, стараясь не строить предположений о том, что именно мне скажут. Какой смысл? Всё равно не угадаю.

— Входите.

Реагируя на приказ, раздавшийся из динамика, сопровождающий распахивает дверь, и мне остаётся только шагнуть внутрь. В тот самый, уже знакомый кабинет, где так много для меня определилось. В финансовом смысле.

— Присаживайтесь, Лила Ювита, — изысканно-учтивый тон управляющего остался неизменным. Как и белоснежный костюм. Да и глаза, бледные, сиреневые, смотрят с той же внимательной проницательностью.

Помедлив, выбираю в качестве посадочной площадки одно из высоких кресел напротив сидящего за столом мужчины, игнорируя мягкий диван, на который мне указали. Ну, а что такого? У нас деловой разговор, а не задушевная беседа. Надеюсь.

Замечаю улыбку, скользнувшую по тонким губам. Похоже, мой намёк Зейраш понимает правильно. Подаётся чуть вперёд, укладывая руки на стол и сцепляя кисти в замок.

— Это не официальная встреча, Лила, — разрушает на корню все мои усилия. — Так что в строгом соблюдении субординации нет необходимости. Мы с тобой просто поговорим, — усиливает эффект, переходя на неформальное обращение, и уже открыто, совершенно по-доброму улыбается, демонстрируя свою искренность. — Тебе же не трудно ответить мне на несколько вопросов?

— Не трудно, — подтверждаю, но тут же уточняю: — Только сначала я хотела бы узнать причину, по которой имею удовольствие с вами беседовать, — несмотря на его заверение, я стараюсь вести себя максимально корректно и тыкать начальству не рискую. Мало ли что.

— Причину?.. — заметно погрустнев, альбинос откидывается на спинку кресла, задумчиво меня рассматривая. — Причину, — повторяет тихо. — Хорошо! — неожиданно резко поднимается, одним быстрым движением активируя технику.

Изображение, появившееся на той стене, где изначально была карта города, повергает меня в шок и я расширившимися от изумления глазами смотрю на элегантного молодого светловолосого мужчину, стоящего в расслабленной позе в классически обустроенном рабочем кабинете и опирающегося пятой точкой на стол за своей спиной. Попавшее в поле зрения камеры окно демонстрирует вид на равнину и это доказывает, что запись сделана на Цессе.

— Привет, пап, — начав говорить, он коротко кивает. — У меня к тебе просьба. Личная. Я редко тебя о чём-то прошу, но сейчас просто нет иных возможностей, да и вопрос в твоей юрисдикции. Пару месяцев назад на Зогг прибыл новый персонал, — доказывает, что он в курсе родительских дел. — Так вот, среди них есть одна приманка, её зовут Лила. Лила Ювита, — повторяет, чтобы уж наверняка сомнений не оставить. — Поздновато я об этом узнал, не успел вмешаться. Её завербовали, и она контракт подписала как раз тогда, когда я сопровождал Овид Шу ли'Тона, он вёл сложные переговоры с иперианами. Кстати, имей в виду, свой ультиматум они не отозвали и договор о ненападении с нами заключать отказались. На том основании, что мы монополизировали добычу ултриза. Боюсь, очень скоро нас ждёт полномасштабная военная операция по нашему изгнанию с Зогга, — хмурится и возвращается к началу разговора: — В общем, меня долго не было на Цессе и возможности контролировать происходящее тоже. Прилетел, а тут такой сюрприз. Так что, очень прошу, ты присмотри за девочкой, ладно? Я прилечу сразу, как только с делами разберусь.

Картинка исчезает. Не то запись заканчивается, не то Зейраш её отключает, чтобы не афишировать остальное. Шагает ближе, отодвигая соседнее кресло и усаживаясь в него. Несколько секунд молчит, видимо предоставляя мне время осмыслить услышанное.

— Я получил это сообщение вчера, — наконец, решает, что можно продолжить диалог. — И, признаюсь честно, был необычайно удивлён. Обычно мой сын не проявляет подобной заботы в отношении своих... — мужчина замолкает, подбирая слово, — партнёрш, — заканчивает в общем-то предсказуемо.

— Я ему не партнёрша, — мне удаётся сказать это более-менее спокойно, хотя в душе всё уже закипает от возмущения.

— Вот как? — сиреневые глаза мгновенно загораются интересом. — Но ведь твой кулон зарегистрирован на него, я проверил, — альбинос окончательно убивает мои мечты оставить наши взаимоотношения с Монтом в тайне. — Или... — прищуривается, покусывая губы, явно выстраивая какую-то логическую цепочку. — У Дэйля на тебя иные виды? — озвучивает итог своих умозаключений.

— Я не знаю, — коротко отрезаю. Но ведь не вру! Я реально не в курсе, что в голове у его сыночка!

— Не знаешь, — вроде как удивляется, но довольно спокойно реагирует управляющий. — Возможно. Мне в это легко поверить, мальчик всегда отличался умением держать свои планы при себе. Знаешь, Лила, — тон становится необычайно доверительным. — Я им горжусь. Он — единственный из моих сыновей, кто всего добился сам, своими собственными усилиями, без какой либо помощи с моей стороны. И я точно знаю, что Дэйль никогда и ничего не делает просто так. Если он попросил меня позаботиться о тебе, значит, для этого есть веские основания, — мужской взгляд пробегает по моей персоне, наверняка эти самые основания отыскивая.

Не знаю уж, находит или нет, однако рассуждения продолжает:

— Свой кулон ты отдала Дэйлю шесть лет назад. Слишком рано, для осознанного решения, но... — тянет в раздумье, — объяснимо. Гормоны, симпатии. Да и не возбраняется, — проявляет невероятную понятливость. — Зарегистрировал сын его сразу, хотя мог с этим и не спешить, ты была несовершеннолетняя. Что из этого следует? — смотрит внимательно, ну а поскольку я молчу, делает вывод сам: — На физический контакт вы были согласны оба. Тем не менее, уже год, как Дэйль может реализовать право на осеменение, а ребёночка у тебя до сих пор нет. При этом интерес мальчишки к тебе сохраняется, ведь идентификатор он тебе до сих пор не вернул. Тебе не кажется это странным? Нет? — снова озвучивает моё молчание. — Ладно, далее. Ты подписала контракт, зная, что работа не самая безопасная, и улетела с Цесса его не предупредив. А теперь пришло это сообщение... Терзают меня смутные подозрения, Лила, что вы просто поссорились, — смотрит так, что становится понятно — никаких сомнений у него нет, а есть только стопроцентная уверенность.

Отрицательно мотаю головой и сжимаю зубы, чтобы не высказать управляющему всё, что я думаю о его дедуктивных способностях, а ещё о любимом сыночке и применяемым им методах. Лучше уж помолчу, мне не нужны неприятности.

— Ну, хорошо, — загадочно улыбается мужчина. — Не буду на тебя давить, в конце концов, ваши отношения это не моё дело. Вы сами разберётесь. Теперь вот о чём подумаем, — меняется, становясь куда сосредоточеннее и серьёзнее, наглядно показывая, что лирическое отступление закончено. — Брать на себя ответственность и оправдываться перед сыном, если с тобой что-то случится, я не собираюсь. Вне зависимости от того, какие причины заставили его обратиться ко мне. Так что заканчиваешь работу с последним месторождением, и я тебя отстраняю. Жаль, что оно оказалось таким большим. Если бы не необходимость повторного заплыва, я бы запретил тебе участвовать в охоте прямо сейчас, но, — разводит руками, — что есть, то есть. Завтра выходишь в океан последний раз, и ждём, пока прилетит Дэйль. Тогда решим этот вопрос окончательно.

— А если я не хочу бросать работу? Допустим, она мне нравится, — невольно его провоцирую, чтобы оценить, насколько же мужчина искренен. Почему-то у меня ощущение, что наигранности в его словах куда больше. Слишком уж он добрый, а для альбиносов это как-то ненормально. — К тому же у меня контракт без права расторжения, — зачем-то напоминаю, хотя он лучше меня это знает.

— Глупышка, — в сиреневых глазах появляется снисходительность. — А кто говорит о расторжении? Если Дэйль решит, что в этом есть необходимость, то для всех ты просто исчезнешь. Официально погибнешь на охоте, со всеми вытекающими последствиями. И никаких вопросов ни у кого не возникнет. Ну а насчёт "не хочу" и "нравится", — взгляд становится цепким и неприятным, а в голосе появляется недовольство. — Ты вообще в курсе, чем в конечном итоге заканчивается для приманок эта работа?

— Наслышана, — спокойно отвечаю. — Но меня не пугает ни это, ни спуктумы, — хотела добавить "ни Монт", но вовремя одумалась. — Я вообще хорошо контролирую и свои действия, и эмоции.

— Охотно верю, — Зейраш неожиданно возвращается к прежней, доброжелательной линии поведения, словно и не он минуту назад недвусмысленно намекал на то, что зубки у него длинные и острые. — Я просмотрел твои заплывы, ошибок ты действительно не допускаешь. Молодец. И ликвидатор у тебя не самый плохой. Кстати! — восклицает, словно только сейчас о нём вспомнил и решил прояснить всё до конца в этом вопросе. — Насколько я понял, твои отношения с Хартом начинают выходить за рамки деловых. Верно? — в который раз доказывает свою информационную осведомлённость. — Надеюсь, ты помнишь, что не имеешь права принимать предложений о смене социального статуса без одобрения Дэйля? До тех пор, пока у тебя есть взятые на себя и невыполненные обязательства, мой сын за тебя отвечает. Так что постарайся держаться от Денажа на некотором расстоянии, иначе я сам приму меры. Радикальные.

В словах мужчины нет ничего для меня нового. Всё правильно, закон о социальной опеке именно это и подразумевает. Вот если бы я уже родила от альбиноса ребёночка, то была бы совершенно свободна в выборе, а так, пока мой кулончик зарегистрирован на него, претендент на роль мужа или любовника должен, кроме моего согласия, получить одобрение альбиноса. И тем не менее, уровень моего негодования начинает зашкаливать. Я же о его вмешательстве в мою жизнь даже думать не хотела! Надеялась, что найду выход, сбегу, исчезну и меня это не только не коснётся, но и больше никогда волновать не будет!

Так, Лила, спокойно! Вдох, выдох. До появления Монта ещё есть время. Так что думай, что можно сделать, а не злись! Потому что гнев, если ты его выплеснешь, ни к чему хорошему не приведёт, только усугубит ситуацию ещё больше.

— Я всё поняла, — взяв себя в руки, мило улыбаюсь мужчине, который, в ожидании ответа, присматривается ко мне с подозрением. — Можно мне идти?

— Разумеется, — Зейраш немедленно поднимается и берёт меня под руку, помогая встать. Провожает до двери, открывая проём. — Да, ещё один момент, — останавливает, сжав локоть, который так и не отпустил. — Думаю, тебе будет приятнее ждать прилёта Дэйля в более комфортных условиях. Можешь выбрать себе любой свободный отсек в А-зоне и переселиться.

— Спасибо! — старательно изображаю радостное изумление. — Я обязательно это сделаю.

Успокоенный моей покладистостью, альбинос разжимает пальцы, позволяя мне выскользнуть в коридор. Скорость, с которой я покидаю сектор управления, наверное можно назвать спринтерской. То есть поначалу-то я иду степенно, неспешно, и только потом, когда оказываюсь вне зоны видимости, практически срываюсь на бег, стремясь как можно скорее оказаться у себя. Зачем? Да чтобы банально сбросить напряжение!

В общем, то, что творится в моей комнате в течение нескольких минут после того, как я в ней оказалась и дверь закрылась, озвучить сложно. Хотя попытаться можно. Трямс! Хрясь! Бам! Ой!

Прыгаю на одной ноге, схватившись обеими руками за ступню второй. Стул, который я пнула, очень "удачно" срикошетил и рухнул на пол. То есть, на ту часть моего тела, которая на этом самом полу стояла. Пошипев и высказав предмету мебели всё, что я о нём думаю, успокаиваюсь, присаживаясь на разорённую постель. Ну ладно, хоть злость ушла. Теперь можно подумать, что я могу сделать, с учётом того, что меня фактически загнали в угол.

Итак. Оставаться на Зогге нельзя. Бежать, бежать и ещё раз бежать. А как это сделать, если корабля нет? И пилота. Я ведь за это время так ни с кем и не познакомилась, это оказывается не так просто. Эти субъекты вообще редко покидают ангар, в который приземляются шаттлы. У них даже комнаты для отдыха там находятся.

Значит, корабль придётся красть, а пилота чем-нибудь шантажировать. Сохранностью его собственной жизни, например. Или вознаграждение пообещать, если, конечно, папочка Монта мою карту не заблокирует.

Как удачно, что я в разговоре с управляющим сдержалась и не вспылила. Слежка с его стороны могла бы всё испортить, а так, надеюсь, сочтёт меня за взбрыкнувшую после ссоры с его сыном дурочку, но цепкую и меркантильную, которая уж явно не захочет выпускать свое счастье из рук, а потому ждать от меня подобных выкрутасов ему и в голову не придёт!

В любом случае, захватить корабль в одиночку нереально. Нужен сообщник. Кто? Харт, разумеется. Сомневаюсь, что он мне откажет. Особенно, если намекнуть, что моё решение относительно наших с ним отношений может измениться. Лгать, понятное дело, нехорошо, но у меня нет иного выхода.

А ещё нужно обязательно Айну забрать с собой. Уверена, она оставаться здесь не захочет! Да и я себе не прощу, если её брошу!

Итак, план ясен. Сначала разговор с Айной, потом с Хартом. Забираюсь с ногами на кровать, подползая к экрану, который, к счастью, от моих разрушительных искрометаний не пострадал.

— Ну давай, давай! — тороплю подружку, которая отвечать мне не спешит.

Сбрасываю текущий вызов и активирую связь снова, однако экран по-прежнему демонстрирует отсутствие абонента или его желание со мной общаться. В недоумении бросаю взгляд на хронометр. Может, ещё слишком рано? И я слишком тороплюсь? Вижу, что уже далеко за полдень, и начинаю чувствовать беспокойство. По идее, и приманка, и её ликвидатор уже давно должны были вернуться. Охота же совсем короткая! Это потом рабочие долго ултриз откапывают.

На всякий случай пробую позвонить ещё раз, понимаю, что занятие бессмысленное, и выскакиваю в коридор. Дверь в комнату Айны практически напротив, далеко идти не нужно. Стучусь, а отклика нет.

Теперь уже нервничаю основательно, даже о своих проблемах забываю. С той же поспешностью, с которой неслась сюда, бегу к переходному шлюзу, не обращая внимания на недоумевающие взгляды, которые бросают на меня встречные. У входа торможу, прилипая ладонями к смотровому стеклу, позволяющему видеть происходящее в переходной камере.

Спокойное переливчатое сияние панели допуска. Сухие доки, которые неизбежно заполняются водой, если шлюз открывали. Охранники в расслабленных позах сидят на ограждающих их бортах и о чём-то болтают. Смеются даже. Значит, никто ещё не возвращался.

Остаюсь ждать, нервно дёргаясь каждый раз, как только мне кажется, что идёт активация. Десять минут. Полчаса. Час. Я уже места себе не нахожу, боюсь даже думать о том, что творится там, за стенами города.

Едва лёгкая вибрация проходит по стене, к которой я прислонилась в ожидании, вновь бросаюсь к окну. С замиранием сердца всматриваюсь в громоздкую фигуру, ступившую на свет из темноты, ожидая появления следом маленькой и куда более изящной, но створки смыкаются, отрезая пространство камеры, из которой так больше никто и не вышел. А ликвидатор одним движением срывает маску, отшвыривая её в сторону, и рывками принимается снимать с себя защиту. Периодически коротко говорит что-то подступившим к нему безопасникам, видимо отвечая на вопросы, которых я не слышу, потому как звукоизоляция тут хорошая. Впрочем, мне и слышать не нужно! Я уже знаю, что произошло.

— Сволочь! — бросаюсь к нему, едва мужчина шагает в раскрывшийся проём. — Ты должен был её защитить, а не позволить ей умереть! Её жизнь от тебя зависела! — злые слёзы наворачиваются на глаза и я с досадой их смахиваю.

— Я не виноват, — ошалев от моего натиска, Эфос теряется. — Не успел просто...

— Не успел?! — меня понесло. Толкаю мужчину в грудь, кидая обвинения: — А может, не захотел?! Ну правильно, зачем?! Она же тебе не любовница и никогда ею не станет! Какой смысл в такой приманке?! Проще новую найти! Тем более что момент такой удачный!

Мужчина отступает, упираясь спиной в стену и перехватывая мои руки.

— Лила! — рычит, начиная раздражаться. — Не забывайся! Я сделал всё, что в этой ситуации было возможно!

Рефлексы, отточенные тренировками с Хартом, сработали на ура. Короткое, крутящее движение кистями, разворот, удар локтем назад. Приседаю и подныриваю под руку, чтобы не попасть под ответный удар. Вот только неожиданно оказываюсь в тесных объятиях сильных конечностей, обхвативших меня за талию и прижавших к накачанному корпусу.

— Тише, Лила, спокойнее, — мягко уговаривает меня низкий голос, оттаскивая от сложившегося пополам Эфоса. Хорошо я попала, прямо в солнечное сплетение. — Не надо, девочка. Ты уже ничего не изменишь.

— Он должен признаться в том, что сделал это специально! — снова дёргаюсь к Эфосу.

— Он не виноват, — отрезают, не позволяя мне завершить движения и стискивая сильнее.

Теперь моей ярости нет предела, и я моментально переключаюсь на того, кто столь неосторожно попал под раздачу, решив выступить в роли буфера.

— Ты его оправдываешь?! — возмущаюсь, выкручиваясь, чтобы посмотреть Денажу в лицо. — Впрочем, чему я удивляюсь?! Ты и сам ничем не лучше! Подвернётся удобный случай, поступишь аналогично! Все твои слова насчёт того, что ты и не ждал от меня согласия, ничего не стоят! Ты врёшь так же, как и он! — одариваю полным презрения взглядом оклемавшегося и замершего в неподвижности Эфоса, наблюдающего за нашим общением. — Вам только одно от приманок надо — в постель затащить! А то, что у них в душе никого не интересует! Теперь я уже ну удивляюсь тому, что девушки гибнут в таких количествах! Мы для вас расходный материал!..

Продолжить в том же духе мне не дают. На рот ложится широкая ладонь, а тело разворачивают, прижимая к стене и фиксируя так, что при всём желании избежать контакта я не могу.

— Это не так, Лила! — карие глаза оказываются совсем близко, потому что мужчина склоняется к моему лицу. — Я же люблю тебя, глупая! Ну не желаешь быть любовницей, не надо. Будешь женой. Я этого хочу даже больше. Слышишь?

Закрываю глаза, вжимаясь затылком в холодную стену. Всё. Приехали. Мне только Харта в качестве мужа не хватало для полного счастья.

Почувствовав, что я перестала сопротивляться, мужчина подхватывает меня на руки и утаскивает подальше от места разборок. Я, бросив взгляд назад, понимаю почему. Наше громкое выяснение отношений привлекло к себе внимание оказавшегося поблизости местного населения, так что вокруг нас собралась не самая маленькая компания. Охранники, выскочившие из шлюза, другие ловцы, готовившие в соседних отсеках обмундирование к заплывам, загонщицы, изучающие карты и результаты исследования дна, которое проводили ночью, чтобы определить новые места залегания ултриза.

Роняю голову Денажу на плечо и закусываю губу, не в силах сдержать горестного стона. Какая же я дура! Теперь глупо надеяться на то, что Зейрашу об этом инциденте не донесут. Как и о том, какое предложение я получила. А значит, и за мной будут следить куда внимательнее. Как и за Хартом. Получается, что сбежать с Зогга возможности не остаётся.

Мой телоноситель реагирует на происходящее со мной своеобразно — прижимая к себе ещё теснее. Наверное, таким нехитрым способом желает показать, что он меня защищает. Похоже, ему и в голову не приходит то, что я вовсе не этого желаю.

У входа в комнату, поставив меня ногами на пол, но так и не выпустив из объятий, Харт пытается что-то мне объяснить, но я его не слушаю, выдираюсь из цепких конечностей и прячусь у себя, попросив дать мне время побыть одной. Плотно закрыв за собой дверь, перестаю сдерживаться и падаю на кровать, вжимаясь лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания.

Айна, Айна, ну как же так?! Эфос гад, конечно, но от тебя тоже много зависело. Неужели ты не смогла сконцентрироваться и вовремя увернуться? Или же спуктум напал быстрее? Или с другого направления? Ты говорила, что он тебя запомнил. Может, это сыграло свою роль?

Приподнимаюсь, вытирая ладошками лицо. Что толку от моих эмоций? Подругу жалко, безумно жалко, но проблем слезами я не решу. Нужно найти в себе силы, перестать истерить и разобраться, что же на самом деле случилось. Меня завтра похожий заплыв ждёт. Что касается слов Харта и прилёта Дэйля, то лучше пока об этом не думать. Нечего мне расстраиваться ещё больше. Вот отработаю завтрашний день, тогда и решу, как действовать.

Подползаю к экрану и активирую свой рабочий профиль в системе базы. Отыскиваю среди записей сделанные сегодня, запуская просмотр той, что сделана во время охоты Айны и Эфоса. Это на Цессе нам показывали только те, где заплывы успешны, чтобы не пугать, а на Зогге можно смотреть всё и делать выводы. Если психика выдержит ужас происходящего, конечно.

Стараясь не разреветься, всматриваюсь в плавные движения девушки, хорошо различимой в толще воды на фоне тёмного провала. Такой маленькой, хрупкой, беззащитной. У меня в душе снова возникает щемящая волна боли. Ну как же так?! Эфос, что ж ты её не защитил? Как мог бросить, не попытаться спасти? Шмыгаю носом, заставляя себя сосредоточиться. Хватит! Нужно быть внимательнее!

Несколько минут Айна спокойно висит над песчаным дном, и вокруг неё ничего страшного не происходит, я даже признаков зарождения дракона не опознаю, а потом словно налетевший вихрь подхватывает песок со дна, взмётывая его вверх и закручивая вокруг приманки. Та, заметив, что стоит в самом центре зоны формирования, отталкивается ото дна, чтобы отплыть в сторону. Похоже, что для неё это становится неожиданностью, она совсем к другому месту присматривалась, значит, и ждала появления спуктума с другой стороны! То есть, по сути, оказалась не готова к тому, что у неё не будет пространства и времени для маневров.

Особенно времени! Скорость, с которой струи воды скручиваются в стремительный поток, меня изумляет. Я впервые такое вижу! Айна и на метр не успевает отплыть, а её тело уже становится практически неразличимо, искажённое стремительным движением водяного дракона.

Я невольно подаюсь ближе к экрану, сжимая кулачки и впиваясь ногтями в ладони. Приказов Эфоса, я не слышу, они не записываются, но разряд, пронзивший воду рядом с драконом, виден хорошо. И ещё один, направленный в хвост. Ликвидатор не промахивается, он просто пытается спуктума отогнать, заставив отвлечься. Тем более что от прямого попадания пострадала бы и сама приманка. Вот только толку от его действий немного. По-моему, дракон не обращает на выстрелы никакого внимания. Видимо, полностью сосредотачивается на добыче. Практически молниеносно смещается в сторону, дёрнув Айну так, что та летит следом как кукла, взмётывается вверх, вниз, играя со своей жертвой, а через мгновение скручивается сильнее и исчезает в тёмном провале, утаскивая безвольное тело за собой.

Вот и всё. Спасать больше некого. Нервным движением закрываю программу и несколько минут в раздумьях сижу, пытаясь успокоиться, проанализировать увиденное, чтобы понять, как же мне действовать, когда окажусь в аналогичной ситуации. Я с той же лёгкостью, что и Айна, могу оказаться в эпицентре слияния потоков. Однозначно подружка бы не выбрала для себя то место, где спуктум уже формировался, значит, считала себя в безопасности и то, что оказалась прямо над драконом — случайность. Это знание мне точно не поможет. Что ещё? Вспоминаю действия девушки, примеряя на себя и продумывая возможные действия. Пожалуй, можно договориться с Хартом, чтобы стрелял сразу на поражение, увернуться от заряда проще, чем от спуктума...

Сигнал внутренней связи раздаётся так резко, что я аж вздрагиваю от неожиданности. Почему-то первое, что приходит в голову, — опять меня достаёт Денаж. Лёгок на помине! Просила же не беспокоить! Тянусь рукой, чтобы сбросить вызов и замираю. Это не он. То есть физиономия абонента другая. Та, которую я видеть меньше всего сейчас желаю, несмотря на то, что уже почти уверена — спасти Айну у Эфоса возможности действительно не было.

— Слушаю, — принимаю вызов, потому как интересно, что именно заставило его мне позвонить? Желание попросить прощения за свои действия?

— Ты как, успокоилась? — тот смотрит на меня без малейшего намёка на раскаяние. Ясно, извинений я не дождусь, скорее чего-нибудь нагло-заявительного. — У меня к тебе предложение, Лила, — тут же подтверждаются мои подозрения, — сменить ликвидатора и стать моей приманкой.

От его нахальства я дар речи теряю, как и понимание ситуации в целом. Как?! Да как он вообще посмел предложить мне подобное, после всего, что вчера и сегодня было?! Это ж какой наглостью и циничностью нужно обладать! А потерявший остатки совести тип тем временем продолжает:

— Завтра можешь выйти со мной. Ты же запись смотрела и видела, что я Айну защищал до последнего...

— Я видела, что ты до последнего отсиживался в засаде! — перебиваю, не позволяя оправдаться. — Мог и сам навстречу спуктуму выйти! — хоть и знаю, что это невозможно, всё равно мужчину провоцирую.

— Не мог, Лила, пойми же, банально не успел! — на этот раз меня настойчиво, но убеждают, а не заявляют категорично. — И Харт тоже ничего не сможет сделать, если ситуация будет похожей.

— Тогда какой смысл мне менять ликвидатора? — возвращаюсь к его предложению. — Ты или он, какая разница?

— Большая, Лила, — авторитетно заявляет брюнет. — Во мне, по крайней мере, ты можешь быть уверена, я тебя не подведу, потому как личной заинтересованности в твоей персоне у меня нет и не будет. Я в курсе того, что у тебя есть обязательства по отношению к сыну управляющего, — окончательно шокирует меня своей осведомлённостью. Впрочем, уже через секунду до меня доходит, с чьей лёгкой подачи Эфос решился на подобное предложение! Ну и Зейраш! Ну и прохвост! Так ловко исполнять угрозы чужими руками, это надо уметь!

— Харт тоже в курсе, — парирую просто потому, что нужно как-то реагировать. — Я ему о себе всё рассказала.

— Ты, может, и рассказала, — в тёмных глазах появляется насмешка. — А он? Много ли ты о нём знаешь? Уверен, ты больше не захочешь с ним общаться и примешь моё предложение, когда увидишь вот это.

Мужчина протягивает руку, словно включая что-то, и экран чуть темнеет, идёт полосами, а когда изображение стабилизируется, я вижу Денажа. Ликвидатор, подперев голову кулаком, в задумчивости рассматривает стену, сидя за столом в своей комнате. Она у него ощутимо больше моей, так что помещается там не только кровать. Не проходит и секунды, как мужчина поднимается и шагает к двери, реагируя на раздавшийся стук.

— Проходи... — начинает говорить и осекается, потому что влетевшая в помещение темноволосая женщина, в которой я моментально узнаю нашу загонщицу, захлопывает за собой дверь и со все дури залепляет мужчине пощёчину.

— Дихол! — восклицает тот, перехватывая её руки и не позволяя "подвиг" повторить. — Да что с вами всеми сегодня творится? Что с тобой?

— Что со мной?! — вспыхивает та, стараясь вырваться из плена. — Это ты мне лучше скажи, что с тобой! Ты мне обещал! Клялся! Заверял, что я буду женой, а она любовницей! А сам? Делаешь этой девчонке предложение! У меня на глазах! При всех! — всхлипывает, вновь повторяя попытку освободить руки.

— Прекрати, Ожина! — морщится Харт. — Ну какая, собственно, разница, кто из вас и кем будет?

— Тебе, может, и никакой! — возмущается женщина. — А я не для того согласилась на отношения без официального признания, чтобы в один прекрасный момент ты отказался от меня ради неё!

— Успокойся, — мужчина встряхивает истерящую женщину за плечи и обнимает, притягивая к себе. — Я от тебя не отказываюсь! И никогда не откажусь. Просто будешь со мной в другом статусе. Зато перестанем таится и бояться, что о наших отношениях станет известно.

— Ты!.. Ты!.. — задыхается от возмущения брюнетка и замолкает, потому что рот ей закрывают. Нет, не рукой. Губами.

Смотрю на целующуюся парочку, а в душе рождается горечь. Так вот что скрывал мой ликвидатор. Мгновенной вспышкой озарения проносится давнее воспоминание о том, как я однажды застала его неодетым и мокрым, словно он только вышел из душа. В комнате у него порядка не было, и в душевой что-то упало. Не Ожина ли среагировала на то, что Харт полез ко мне обниматься? И оставил он меня только потому, что вспомнил о её присутствии? А я-то, наивная, решила, что мужчина проявил деликатность и устыдился того, что сделал! Да и на шаттле, когда мы на Зогг летели, загонщица каюты не покидала, наверняка со своим любовничком кувыркалась...

— Ожина, — Харт увлекает притихшую женщину в сторону кровати и усаживает рядом. — Пойми, дорогая, у меня нет иного выхода. Я тебя люблю и Лилу тоже. Вы обе дороги мне одинаково.

— Тогда пусть она фавориткой будет, — не сдаётся брюнеточка, надувая обиженно губки. — Как было просто с Мадой! Та на роль жены не претендовала! Почему ты Лилу сразу фавориткой не объявил? Ты же именно это планировал!

— Потому, что у Лилы есть обязательство по зачатию, и я не могу его игнорировать, — с нажимом проходит ладонями по лицу Денаж. — А её опекун о том, чтобы Лила стала моей фавориткой, даже слышать не захотел. Я вчера от него письмо получил. Он отказал категорично. Вернее, поставил условие: его согласие только в обмен на статус жены. А этого, по условиям контракта, мне ждать пять лет и даже дольше, до тех пор, пока она от него не забеременеет.

— Повезло ей с опекуном, — с хорошо различимой завистью цедит загонщица. — То есть спать с ней ты не будешь, даже если Лила согласится на неофициальные отношения до присуждения статуса, — констатирует. Вот теперь и облегчение в голосе появляется. Причины мне, в общем-то понятны. Пять лет — нереально долгий срок жизни для приманок. Навряд ли Харт дождётся того момента, о котором мечтает.

— Ты же мне компенсируешь всё то, что я не могу получить от неё? — мужчина роняет женщину на мягкую поверхность, прижимая сверху своим телом.

— Конечно, — соглашается та. Ладони ласковым движением проходят по спине, забираясь под рубашку. — Только давай ты пока не будешь торопиться и демонстрировать всем наши отношения. Меня быть неофициальной любовницей устраивает больше.

— Как скажешь, — покладисто реагирует Харт. Впрочем, он не только на слова реагирует, так что я поспешно отвожу взгляд от творящегося на экране безобразия и выключаю просмотр. Мне сейчас только любовных сцен не хватало!

Уступчивости Ожины я не удивляюсь, как и просьбе. Ясно, что теперь все её надежды связаны с тем, что со мной что-то произойдёт. Хорошо хоть она лично ничего для этого сделать не может. Хотя... если подумать... Она в состоянии мне такое месторождение подсунуть, в котором ултриза мало, а потенциал водных потоков очень высок. Это же функция загонщиц искать места, где всё с точностью до наоборот!

Кстати! Было ведь такое в инструкции!

Пункт 3. Не стой на пути загонщицы

Вспомнив об этом, принимаюсь хохотать, заваливаясь на кровать. Обалдеть! Составители буклета даже взаимодействие с другим персоналом учли. Хотя, разумеется, они имели в виду несколько иное. То, что приманке вмешиваться в выбор месторождения не следует.

Постепенно смех переходит в рыдания, и я, вовремя сообразив, что это как-то ненормально, с трудом усмиряю вышедший из-под контроля организм. Ну надо же, какая я стала эмоционально-нестабильная! Довели меня, однако! Так. Вдох, выдох. Слёзы с лица долой. И вообще, умыться, привести себя в порядок и спокойно всё обдумать! А ещё все звонки и сообщения, игнорировать. По крайней мере, до тех пор, пока не успокоюсь окончательно. Хватит с меня "позитивной" информации!

Почти час трачу на то, чтобы реализовать составленный план. Сначала забираюсь в крошечный душ, потом обсыхаю, делая вид, что не замечаю экрана, испещрённого извещениями о том, что кто-то очень настойчивый желает, чтобы я ответила или хотя бы сообщения прочитала, потому как они там тоже появляются. Неторопливо ужинаю, стараясь не думать о том, насколько сильно он отличается от завтрака. И только поняв, что моральное равновесие восстановлено, позволяю себе ознакомиться с тем, чем меня одарили настойчивые абоненты. Итак.

Шесть вызовов от Эфоса. Оно и логично, я же ответа ему так и не дала. Два звонка от Харта. Неужели распрощался с Ожиной? Удивительно быстро он насытился, особенно, если учесть, что запись с их любовными играми сделана сразу после того, как Денаж, доставив меня в мою комнату, вернулся к себе.

Так, что ещё? Сообщения.

"Лила, не глупи и не сделай ошибки, соглашайся!"

Эфос. Потерял приманку и судорожно уцепился за предоставленную возможность получить другую. Наивный! Не понимает того, что работать со мной ему всё равно не дадут. Прилетит Монт и... А я не знаю, что тогда будет, потому что планы и мотивы Дэйля никому не известны.

"Обязательно выспись и хорошо отдохни. Ни о чём не волнуйся, всё будет замечательно, моя хинари. До завтра".

Харт. Для цессянина он, конечно, неплох и его поступки по отношению ко мне, как ни крути, но честны. Попытался решить мою проблему с альбиносом. Задвинул любовницу ради того, чтобы дать мне уверенность в завтрашнем дне. Вот только зря он всё это сделал. Фактически, своим поступком создал мне врага в лице Ожины, да и Монту невольно выдал моё местонахождение. Денаж как лучше хотел, ясное дело. Наверняка думал, что альбинос, узнав о том, кем я работаю и где, откажется от права осеменения и разрешит стать фавориткой. Не прокатило.

"Лила, надеюсь, ты помнишь о нашем утреннем разговоре?"

Зейраш. Предсказуемо. Любопытно, он на что рассчитывал, когда подсовывал мне через Эфоса компромат на Харта? Навряд ли управляющий делал ставку на наличие любовницы. Пусть и неофициальной. Это не поощряется, конечно, желательно статус признавать сразу, но и не запрещено. Скорее всего, альбинос решил таким способом мне доказать, что мужчина, который один раз с лёгкостью отказался от данного им слова, столь же легко сделает это снова.

Ладно, всё это замечательно, а мне-то как поступить? Улететь с Зогга, забрав положенное мне вознаграждение, шансы нулевые. Ждать прилёта Дэйля — значит, признать за ним право на ребёнка, которым он, рано или поздно, воспользуется. Отказаться сменить ликвидатора — подставить Харта под удар, потому что это будет выглядеть так, словно я согласилась принять от него статус жены. И совершенно неясно, что предпримет в этом случае по отношению к нему Зейраш.

Остаётся Эфос. Вот кого-кого, а этого типа мне жаль меньше всего. Простить ему гибели Айны я не могу. Виноват. Всё равно виноват, вне зависимости от того, как вёл себя на охоте. Нечего было изводить девушку своими претензиями и запросами!

От этого и оттолкнусь. Одним ходом закрою всё. Отомщу Эфосу. Верну Ожине надежду на статус жены. Избавлю Харта от необходимости решать чужие, то есть мои проблемы. Оставлю ни с чем Дэйля и его папашу. Жизнь, это не "Ривус", я не смогу вернуть себе утраченное, но проигрывать красиво тоже надо уметь.

Решительно принимаюсь писать сообщения.

Зейрашу — "Извините. Это больше не повторится".

Эфосу — "Согласна. Заплыв в семь".

Харту — "Прости, Денаж, но я меняю ликвидатора. Ожина будет тебе хорошей женой, не обижай её. Лила".

Отправляю письма, выставив последнему доставку на восемь часов. Меньше всего нужно, чтобы Харт получил его раньше времени и рванул к шлюзу, чтобы мне помешать. Тем более что обычно все выходят на охоту после девяти.

Ночь почти не сплю, просматривая фотки, сделанные на Цессе, и вспоминая прошлое. Утром даже не завтракаю, потому как совсем нет аппетита, сразу отправляюсь к шлюзу. Минут десять дожидаюсь, когда из бокового хода появится помятая, потому как невыспавшаяся, но довольная физиономия Эфоса.

— Почему так рано, Лила? — мужчина отчаянно зевает. — Можно было бы и попозже.

— Мне нужно побыстрее с этим закончить и вернуться обратно в город, — отрезаю. — У меня встреча с управляющим, — для весомости аргумента решаюсь солгать.

— Ясно. Идём! — моментально пробуждается мой новый ликвидатор, открывая вход. Ложь имеет эффект позитивный и правильный. Оно и понятно, Зейраша Эфос уважает.

Сбросив с себя спортивный костюм, терпеливо жду, пока экипируется ликвидатор. На липкие, жадные взгляды охранников, рассматривающих моё обнажённое тело, уже привычно внимания не обращаю. Не до них.

Ступив в переходную камеру следом за внушительной в своих габаритах мужской фигурой, вставляю в ухо коммуникатор и продуваю фильтр. Убедившись, что он в порядке, киваю ликвидатору, который запускает программу выхода. Помещение медленно наполняется водой, которая поднимается всё выше, и, наконец, створки разъезжаются, открывая нам доступ в океан.

Перепада температур почти не чувствуется, в городе, да и в атмосфере лишь на два градуса теплее, чем в воде, а это совсем немного. Потому и никакого дискомфорта, оказавшись снаружи без одежды, я не ощущаю. Зогг вообще удивительно тёплая планета. Разве что при рождении спуктума становится холодно, но никто так и не знает почему.

Минут десять мы скользим в плотной океанической водной массе, увлекаемые включенными ликвидатором ускорителями, а, когда останавливаемся, опознаю уже знакомый мне пейзаж. Скалистый хребет, водоросли, тёмный провал. Разве что дно, до недавнего времени ровное, песчаное, где так мило прятались скатики, сейчас изрыто глубокими ямами. Копатели постарались. Два дня, которые были в их распоряжении, работали основательно и с полной самоотдачей. Даже странно, что не весь ултриз откопали. Хотя, если месторождение большое, такое бывает.

Цепко удерживая мою руку, Эфос даёт последние указания.

— Я останусь здесь. Когда отключу экран, будь внимательнее, не отвлекайся. Уходи только вверх, у моего оружия сильная отдача. Соответственно, радиус поражения больше, поэтому я всегда прицеливаюсь чуть ниже спуктума. Ясно?

Киваю, наблюдая, как он включает генератор и забирается в нагромождение камней. Медленно плыву к эпицентру разрушительной деятельности цессян и зависаю в неподвижности.

— Десять, девять, восемь... — слышу негромкий отсчёт, предупреждающий о том, сколько времени у меня осталось.

Защитные экраны хороши, от спуктума закрывают стопроцентно, и копатели с удовольствием бы их использовали, да только двигаться, когда ты окутан этим силовым полем, нельзя.

— Один!

Едва слышно потрескивающий экран коротко вспыхивает и гаснет. Становится тихо. Окружающий мир словно надвигается на меня, давит своей непривычностью, пугает тенями, порождёнными пробивающимися сквозь толщу воды световыми потоками. Впрочем, я за ними не слежу. Меня занимает другое — маленькие бурунчики, которые начинают приподнимать песок в углублениях на дне. И, между прочим, совсем рядом!

Медленно начинаю смещаться в сторону, чтобы не оказаться в зоне формирования.

— Лила, стой на месте, ещё рано! — немедленно реагирует ликвидатор.

О как! А я-то всё не могла понять, почему Айна замешкалась и не попыталась уйти с опасного места. Получается, он ей приказал?

С трудом унимая внутреннее волнение, наблюдаю за тем, как течение становится всё стремительнее, чувствую, как оно начинает задевать мои ноги, обдавая прохладным потоком. Решив, что дольше ждать уже точно опасно, отталкиваюсь, поднимаясь выше.

— Лила, не торопись, — шипит злой голос. — Он же тебя ещё не почувствовал!

Бедняжка, Айна, ну и ликвидатор ей достался. Как она вообще, проведя с ним столько заплывов, ухитрялась остаться целой и невредимой? Наверное, природная вёрткость спасала.

Послушно останавливаюсь, зависая в толще воды, и наблюдаю, как очертания кружащего вокруг меня дракона приобретают более четкие черты. Протягиваю руку, дотрагиваясь до ледяной, движущейся массы, скользящей совсем близко. В ответ холодный язык проходит по щиколотке, заставляя поджать ноги. Вот теперь меня запомнили точно.

— Вверх уходи! Немедленно! — наконец, командует Эфос.

Резкий взмах, гребок. Скольжу к светлой, переливчатой поверхности, стараясь оставаться в тёплых слоях воды и не соприкасаться со спуктумом, который кружит совсем рядом. Остроносая морда с лёгкостью разрезает водный простор.

— Лила, я стреляю! — предупреждает ликвидатор, и именно в этот момент спуктум резко меняет направление и бросается в его сторону, видимо почувствовав присутствие чужака.

Для меня это становится неожиданностью. Для Эфоса тоже. Прицелиться точно он не успевает, два разряда проходят мимо дракона, только один попадает в хвост, разозлив монстра сильнее. Я резко ныряю вниз, уходя в сторону итрасовых зарослей. По пути выдёргиваю коммуникатор, а оказавшись на дне, закрываю уши ладонями, чтобы не слышать ни леденящих кровь криков мужчины, ни яростного рёва спуктума.

Только глаза закрыть не получается и я с лёгким ужасом наблюдаю, как высоко взлетает над камнями громоздкое тело, как отлетает в сторону вырванное из его рук оружие, как мужчина ударяется о гряду, когда дракон с силой его отшвыривает.

Я не это планировала. Просто рассчитывала уйти из зоны видимости ликвидатора, занятого своей работой. То, что спуктум на него среагировал, несколько странно, но у Эфоса шанс выжить был — он с оружием и в засаде.

Пользуясь тем, что дракон занят расправой над ликвидатором, медленно, стараясь не привлечь его внимания, отплываю подальше от месторождения и опускаюсь в сплетения водорослей.

Теперь нужно подождать. Успокоенный тем, что опасности для ултриза нет, спуктум, в конце концов, должен самоликвидироваться. Раствориться в воде, из которой образовался. А для Зейраша, Харта, Дэйля вместе с ним пропаду бесследно и я. Потому что, раз уж погиб ликвидатор, значит, и приманка однозначно не выжила.

И это отличный шанс. Меня никто не станет искать. За день доплыву до города и дождусь, когда выйдут на разведку загонщицы. Ожина однозначно согласится мне помочь, потому что ей моё возвращение не выгодно. Поможет спрятаться среди техники, попасть в сам город, найдёт одежду и еду. А там уже останется только пробраться в полётный ангар и, изобразив из себя контейнер с ултризом, улететь.

Не самый простой план, но реальный. Главное, чтобы спуктум ушёл.

Осторожно раздвинув руками колеблющиеся, длинные, тонкие водоросли, отыскиваю глазами парящего над своими владениями водяного дракона.

Сильный, сокрушительный, могучий. Огромный, набравший мощь. Безумно красивый. Но почему-то не желающий исчезать! Прошло уже минут десять, а спуктум по-прежнему кружит над месторождением. Опускается вниз, поднимается, расширяет круги... Ведёт себя так, словно что-то разыскивает.

Мне становится не по себе. Я не боюсь, нет, но подобное поведение выглядит подозрительно! Не меня ли он ищет?! А если это так, то зачем? Пробираюсь чуть дальше, в самую гущу сплетающихся нитей, и опускаюсь на песок.

Найдёт или не найдёт? С одной стороны, я сейчас ничем не отличаюсь от местных обитателей и сохранности ултриза не угрожаю, потому как он в стороне остался. С другой, спукуктум знает мой запах. Он ведь дважды меня облизывал!

Время идёт, а ничего не происходит. Выглядывать из своего укрытия я не рискую, потому и сижу неподвижно. Водоросли мерно колышутся, сверху пробивается неяркий свет, тихо, мирно, спокойно... Закрываю глаза, погружаясь в лёгкую дрёму. Бессонная ночь даёт о себе знать, вот и начинаю засыпать. Потому не сразу замечаю, как вода прохладнее становится. Соображаю, что это ненормально только тогда, когда моё тело обдаёт сильным холодным потоком.

Распахиваю глаза, оказываясь нос к носу с тем, от кого пряталась, — совсем рядом, прижав водоросли ко дну, зависла полупрозрачная туша спуктума.

Затаив дыхание, слежу за раскачивающимися из стороны в сторону, переплетающимися водными потоками, составляющими его тело. За тем, как медленно приближается ко мне остроносая голова, уходит за спину и появляется из-за другого плеча. Ощущаю, как холодеет вода сзади, словно его шея прижимается ко мне. Как потоки оплетают талию и руки, приподнимая над поверхностью...

Страха я не чувствую, только разочарование. А ещё горечь, потому что не успела сделать в этой жизни всего того, что хотела. Нет, я не жалею о том, что умру. Смерть — это ещё не конец. Вернее, конец этой жизни и начало другой. Мир душ тоже неплох, скорее необычен и отличен от физического мира. Да и ангелы-проводники совсем не так ужасны, как о них рассказывают учителя, которые больше пугают, чем говорят правду. Наверное, кому-то выгодно, чтобы мы оставались в физическом мире как можно дольше. Помню, одна из моих подруг, однажды побывав в коме, рассказывала, что видела того, кто должен был провести её сквозь грань. Симпатичный молодой мужчина, пусть призрачный и эфемерный, но он показался ей совсем не страшным, наоборот, приятным и обходительным. В некотором смысле она даже пожалела, что вернулась обратно, так и не переступив черты. Той, которую только что преодолел Эфос. Той, которую сейчас предстоит перешагнуть мне.

Поворачиваюсь в окутывающих меня ледяных струях, отыскивая взглядом морду дракона. На ней нет глаз, но должен же он как-то видеть!

"Ну давай! Не тяни! Тебе же не трудно сделать это быстро?" — мысленно прошу, улыбаясь одними уголками губ.

Словно услышав мою мольбу, спуктум совсем сильно сжимает оплетающие меня тугие, удушающие кольца. Задыхаюсь, теряя сознание, но почти счастливая от того, что всё для меня, наконец-то, заканчивается.

ГЛАВА 3

ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ ПРИМАНКИ В ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ СИТУАЦИЯХ

Правило 1. Хочешь жить, не дай себя поймать

Заученная фраза всплывает в сознании. Это правило я помню. Нам его тренеры повторяли каждый раз, когда мы погружались в трубу обучающего комплекса на Цессе. И, похоже, мне впрок их наука не пошла, потому что я поступила необычайно глупо и позволила себя отловить. Нужно было уплывать, а не прятаться... Ой!

Осознав, что думать о подобных вещах и вспоминать своё прошлое, для того, кто покинул физический мир — как-то ненормально, дёргаюсь, стараясь вернуть себе ощущения тела, которых почему-то нет! Наверное, именно поэтому моя попытка хоть что-то сделать, терпит крах. Я даже глаз открыть не могу, что уж говорить про пошевелиться! И вроде я себя именно как себя воспринимаю, а определить, в каком положении находится моё тело, не могу. Словно весь мир исчез! Сжался до размеров моего мозга!

Спокойно, Лила, спокойно, не паниковать! И не из таких передряг выпутывалась. Восприятие вернулось, значит, и связь с телом восстановится. Ничего страшного. И вообще! Ещё неизвестно, что меня сейчас окружает! Может, там так страшно, что лучше этого не видеть. И не слышать. И не чувствовать. И... и все остальные "и". К тому же, в таком замкнутом самом на себе состоянии, есть свои плюсы. Например, я ничего не хочу. В смысле потребностей тела не имею. Хотя... Если подумать... Если хорошенько подумать, то я хочу есть. Очень.

Характерное бурчание доказывает, что мой желудок недвусмысленно со мной соглашается. А потом и рот наполняется слюной, когда я начинаю ощущать невероятный, вкусный запах, который становится всё сильнее.

Судорожно сглатываю и облизываю губы, ощутив на них приятный вкус, похожий на сок лиата. Тем временем мою голову кто-то приподнимает, помогая отпить сладковатый напиток.

— Молодец, девочка. А теперь отдохни, — успокаивающе мягко просит тенор.

Какое там отдохни, когда моя томящаяся от неизвестности персона получила, наконец, возможность выяснить то, где она находится и что вокруг происходит!

Невероятным усилием заставляю себя поднять веки и тут же зажмуриваюсь, потому что в глаза ударяет яркий свет, а это, скажем так, малоприятно.

— Подожди, я его уберу, — даже не думает возмущаться моему непослушанию неизвестный. — Если чего-то хочешь, лучше сначала попроси, я помогу. Всё, можешь смотреть.

Сказать, что меня подобное отношение шокирует, значит, ничего не сказать. Интерес взлетает до небес. Это кто же у нас такой заботливый? А главное, почему?! То есть с какой такой целью меня так опекают?

Теперь, хоть и уверена в том, что ничего неприятного меня не ждёт, осторожно приоткрываю один глаз. Второй. Чувствую, как они округляются, и тихо изумлённо ахаю, не сумев сдержать эмоций.

Надо мной, плавно спускаясь вниз, волнообразно колышется куполообразная переливчато-мерцающая поверхность, будто плёнка, ограничивающая пространство воздушного пузыря, на дне которого я лежу. А за ней просматриваются искажённые этими самыми колебаниями и потому трудно различимые, движущиеся фигуры. Вот только и они сами, и их окружение теряется. Всё смазывается, ускользает, не позволяя себя рассмотреть.

— Что-то не так? — ко мне склоняется бледное лицо, обрамлённое короткими тёмными волосами, а в голосе мужчины рождаются взволнованные интонации. — Боли быть не должно, — смотрит обеспокоенно, ожидая от меня ответа.

— Мне не больно, — приложив основательное усилие, отвечаю. Прислушиваюсь к себе и с удивлением отмечаю, что на самом деле чувствую себя вполне сносно, разве что слабость непонятная. А ведь после того, как спуктум со мной "поиграл", должно быть с точностью до наоборот! — Вы кто? И где я? — пытаюсь приподняться, чтобы заглянуть назад себя, но управлять телом получается плохо. Мышцы совершенно не слушаются.

— Меня зовут Трой, — мне помогают сесть, задвинув за спину что-то плотное. Закончив с обустройством, брюнет выпрямляется, позволяя мне себя рассмотреть.

Не слишком высокий, пропорциональный, совсем молодой юноша с открытым взглядом очень тёмных глаз. Свободные брюки, широкий тканевый пояс, обмотанный вокруг талии, и голый торс. Любопытное обмундирование!

— Я твой хранитель, — он продолжает говорить, убедившись, что я в состоянии воспринимать его слова. — Временный, — добавляет поспешно, потому что я открываю рот. Правда, я это делаю потому, что челюсть сохранять привычное ей положение отказывается, а парень, наверное, принимает это движение за попытку возмутиться. — До тех пор, пока ты не захочешь выбрать другого, — широко улыбается.

А улыбка у него, я вам прямо скажу, сногсшибательная. Зубки белые, ровные, губы красные, пухленькие, кожа гладкая, чистая, ямочки на щеках, брови аккуратные, глаза просто лучатся искренней заботой о моей пострадавшей сущности. И вообще, симпатичный мальчик. Впрочем, чего это я его обижаю? Симпатичный?! Невероятно красивый! Хорошо, что я сижу прочно, а не то однозначно бы сменила бы положение в пространстве!

— Ты сейчас в лазарете, — на мои вопросы отвечают именно в той последовательности, в которой я их задала. — Нужно время, чтобы организм восстановился полностью и привык к новым для него условиям.

— Каким условиям? — снова оглядываюсь, пытаясь сориентироваться. Правда, ничего нового осмотр мне не даёт, разве что понимание — мы действительно находимся в воздушном пузыре, ограниченном эластичной мембраной! Даже пол выглядит так, словно плёнка, из которой это необычное сооружение сделано, прижата к невидимой, но ровной поверхности.

— Высокое давление, низкое содержание кислорода, — немедленно начинается перечисление. — А ещё другой способ газообмена, практически постоянный контакт с водной средой и большая её плотность, но ты с этим чуть позже столкнёшься, там, — юноша взмахивает рукой, указывая на пространство за мутной стеной.

Смутное подозрение, уже давным-давно зреющее в моём ошалевшем от получаемой информации мозге, превращается практически в уверенность. Уверенность в том, что кто-то очень сильно ошибся, посчитав, что на этой водной планетке нет разумных форм жизни!

— Вы, зоггиане?! — ахаю потрясённо.

— Ну да! — радостно соглашается мой визави. — А ты в Ожевероне, это один из наших глубинных городов. Здесь все девушки реабилитацию проходят.

После его слов робкий огонёк надежды загорается в душе.

— Ты сказал, девушки? Кто именно? — подаюсь корпусом к нему, даже руку протягиваю, чтобы коснуться. Вот только сил на это действие уходит много, а результат аховый. Конечность, как плеть, падает обратно на кровать, а я совсем без сил откидываюсь на подушку. Ощущение, словно тело раза в три больше весить стало!

— Тебе нежелательно сейчас так сильно напрягаться, — вновь начинает беспокоиться юноша, в очередной раз помогая мне принять удобное положение и осторожно присаживаясь на край лежака, чтобы наши глаза были на одном уровне и мне не приходилось запрокидывать голову. — А девушки такие же, как ты... Э-м-м... — он в затруднении растирает пальцами лоб, подыскивая нужное слово: — Приманки.

Неужели, Айна жива?! Жива! Жива! Я бы сейчас вскочила и запрыгала от радости, но остаюсь лежать, потому как понимаю — сил на это эмоциональное действо у меня нет.

— Трой, скажи, — решаю немедленно прояснить всё до конца. — Незадолго до моего появления, сюда не попадала ещё одна такая девушка? Её Айна зовут.

— У хранителей ограниченный доступ в лазарет, — он смотрит так, словно извиняется. — Я не имею возможности общаться ни с кем, кроме тебя. И имён не знаю. Даже твоего. Хотя... — он, по всей видимости хочет ещё что-то добавить, но я, запоздало вспомнив о том, что не представилась, его перебиваю:

— Лила.

— Спасибо, — с хорошо заметным удивлением благодарит парень. Не ждал, что я ему его скажу? Может, это у местных обитателей фишка такая? Показывающая степень к ним доверия? — Но тебе не следует говорить его всем мужчинам, — тут же подтверждаются мои умозаключения, — потому что это в первую очередь будет расцениваться как проявление личной симпатии и заинтересованности. Вот выберешь хранителя, ему себя назови, а другим ложных надежд не давай. Тебе же не трудно для повседневного общения придумать себе псевдоним?

— Конечно, — кивнуть-то я кивнула, да только до конца расклада не поняла. Кто мешает, например, тому же Трою рассказать всем, как меня зовут? — А если кто-то узнает моё настоящее имя не от меня?

— Это ничего не будет значить. Мужчина имеет право рассчитывать на какие-либо отношения с девушкой, только если она представится ему сама.

Местные традиции, хоть и необычные, радуют меня безумно. Не думаю, что мой временный хранитель заинтересован в близких отношениях, его намерения совсем иные, а что касается остальных, если я желаю оставаться свободной, то всё элементарно! Нет ничего проще, чем скрывать своё истинное имя! Вот только...

— Как же тогда с именами мужчин? Это правило и на них действует?

— Нет, — улыбается юноша. — Только на женщин. Так что можешь совершенно спокойно интересоваться, как и кого зовут. А вот если мужчина тебя об этом спрашивает, значит, он предлагает тебе перейти на иной уровень общения. И на будущее учти, что желающих услышать настоящее имя из твоих уст будет много, потому что ты очень красивая, — продолжает мой осведомитель, поправляя сползающее вниз покрывало, которым я укрыта.

А это что сейчас было? Дань уважению? Или констатация факта? Проследив за его действиями, я опускаю взгляд вниз, отыскивая причины подобного заявления и рассматривая себя. Вернее, ту часть тела, которая остаётся на виду. Не знаю уж, как там обстоят дела ниже талии, но то, что выше, выглядит своеобразно. В том смысле, что одежды на мне как не было, так и нет. Разве что на груди необычные накладочки, без которых она смотрелась бы вызывающе. Хм... Наверное, в его глазах это действительно выглядит красиво, если уж мода такая — верхнюю часть тела ничем не прикрывать.

— Мы стараемся надевать минимум одежды, — совершенно правильно поняв причины проявляемого мной интереса, объясняет парнишка. — Особенно на торс. Она мешает дышать.

— То есть? — логики я не понимаю. — Сжимает?

— Нет, — отрицательно встряхивает головой брюнет. — Плохо пропускает кислород.

— Вы дышите кожей? — с подозрением смотрю на его грудь, которая в общем-то весьма ритмично поднимается и опускается.

— Когда находимся в воде, — теперь уже согласно кивает хранитель. — А на воздухе лёгкие нормально работают. Ты к этому привыкнешь, не переживай. Я тебя научу.

От подобного заявления я теряю дар речи, только ресницами изумлённо хлопаю. Наверняка мой внешний облик говорит сам за себя, так что мне без лишних вопросов поясняют:

— Пока ты была без сознания, в твоём организме простимулировали рост капиллярной сети в коже, и когда процесс закончится, в ней сможет идти газообмен. Не такой эффективный, как у нас, но достаточный для кратковременного пребывания в водной среде.

— Так вот почему нужна реабилитация, — морально успокоившись, делаю логичный вывод. — А я думала, это из-за травм, полученных от спуктума.

На последнем слове губы Троя вновь растягиваются в улыбке.

— Спуктум тебя спас, — корректирует информацию парень.

— Спас... — скептически на него смотрю. — Стиснул так, что все ребра переломал.

— Не сделай он этого, — во взгляде появляется укор, — в лёгкие могла попасть вода и их пришлось бы удалять. На большой глубине используемые вами для дыхания загубники перестают функционировать, — мне поясняется наставительно-мягко. — А задерживать дыхание, то есть набрать воздух в лёгкие и ждать, нельзя. Перепад давления очень большой, оплетающие лёгочную ткань сосуды не выдерживают и лопаются. Отсюда и такие радикальные меры. Лучше уж получить пару переломов, чем лишиться возможность дышать привычным тебе способом. Верно?

Ой... Как-то мне нехорошо. И дело вовсе не в озвученной перспективе погибнуть, совсем в другом! Получается, что дракончики и зоггиане тесно взаимодействуют? Сотрудничают? Друг другу помогают? Ну и дела-а-а...

— А я смогу со спуктумами общаться? — загораюсь новыми перспективами. Вот не зря у меня было чувство, что с этими монстрами не всё так просто, как было принято считать! И никакие это не природные явления, а очень даже живые существа!

— Если захочешь, познакомишься и с ними, но... — Трой смотрит так, словно ему непонятно, с чего это у меня возникло такое желание, хотя заканчивает фразу в совершенно ином контексте: — Только после того, как адаптируешься полностью.

— И долго я здесь буду адаптироваться? — выразительно обвожу взглядом помещение.

— Несколько дней, — меня услужливо ставят в известность. — Так что у тебя есть время, которое можно использовать, — тёмные глаза устремляются в сторону внешнего мира, от которого мы отрезаны полупрозрачной мембраной. — Тебе же интересно узнать о нашем мире? — взгляд возвращается ко мне.

— Очень, — уверенно подтверждаю. — Расскажешь?

— Обязательно... — парнишка неожиданно замолкает, прислушиваясь к едва слышному перезвону. — Но позже! Сейчас тебе отдохнуть нужно, а мне уйти. Я скоро вернусь, — вскакивает, бросаясь к стене и со всего размаху в неё впечатывается. А та растягивается, пропуская его тело сквозь себя, и вновь становится целой и невредимой.

Упс... В недоумении хлопаю глазами, потому что первый раз вижу такой экстремальный способ выйти из помещения. Даже то, что мой новоявленный хранитель столь стремительно исчез, удивляет меня куда меньше. Может, позвали, а, может, нужно ему чего. У каждого есть свои потребности.

Прислушиваюсь к своим и понимаю — спать я не хочу. А просто валяться в кровати, созерцая мутные силуэты и радужные переливы, скучно. Ну и чем мне заняться?

Сдерживая свою непоседливую сущность, некоторое время лежу спокойно, терпеливо дожидаясь возвращения Троя, а потом решительно стягиваю с себя покрывало, с облегчением убеждаясь, что правила приличия в этом самом Ожевероне всё же соблюдаются. Нет, брючек мне не досталось, но шортики и лёгкая полупрозрачная ткань, пришитая к ним и имитирующая юбку, мне понравились. А что? Симпатично.

Прикинув, что расстояние до пола не слишком велико, перекатываюсь на бок и сползаю вниз. То есть практически падаю, потому что удержать тело на весу не получается. И никак понять не могу, это сила тяжести такая большая или у меня мышцы атрофировались?

В любом случае, восстанавливаться и привыкать нужно. А раз так, Лила, значит, собралась, соскреблась и поползла! Туда, где интересно. Нужно ли упоминать о том, на чём именно сосредотачивается интерес? Разумеется на объекте, который меня поразил несколько минут назад.

Доползаю до нижнего края мембраны и погружаю в неё руку по локоть, ощущая эластичность и мягкость. Материал словно обволакивает, растягивается, а потом "рвётся", плотно прижимаясь к коже. Вау...

Вынимаю конечность, изумляясь тому, как быстро стена срастается, вновь погружаю, на этот раз пытаясь понять, что же за ней находится. Хм... судя по всему, вода. То есть вываливаться туда полностью не стоит. Жаль. Вот только вместо того, чтобы предусмотрительно отползти подальше, снова высовываю руку наружу, ощупывая поверхность, на которой стоит пузырь.

Гладко, ровно, прохладно, мокро... Ой! Нечто тёплое, живое неожиданно касается моих пальцев ласковым поглаживанием, и я спешно отдёргиваю конечность. Напрягая зрение, всматриваюсь в размытый силуэт, больше похожий на тень, который замер напротив, но, увы, при всём желании рассмотреть его толком не получается. Проходит совсем немного времени, и рядом с этой тенью появляется вторая. Несколько секунд они дрожат и колеблются интенсивнее, а потом неведомый некто исчезает. Другой же силуэт приближается, и через мгновение мембрана пропускает внутрь Троя.

— Лила! — он, что называется, с порога бросается ко мне, роняя на пол принесённый с собой свёрток. — Ты зачем встала?! — подхватывает на руки, поднимая и возвращая на кровать.

Его силе остаётся только удивляться. Вроде не самый накачанный мальчик, а так легко меня таскает! При том, что я сама себя поднять не могу!

— А если бы ты вывалилась наружу? Ты же ещё дышать не умеешь! Хочешь, чтобы меня наказали? Обвинили в том, что я плохой хранитель? Просил же, не торопись! Отдохни! А ты? Неужели так трудно было меня послушаться и подождать? Чуть позже ты и так всё узнаешь! Что-то я расскажу, что-то сама увидишь, — брюнетик продолжает читать моей сконфуженной персоне нотацию, ухитряясь при этом выполнять свои обязанности. Меня удобно усадить, укрыть, аккуратно собрать мои растрепавшиеся волосы в хвост и скрутить на затылке в узел, чтобы не мешали, освещение ещё больше приглушить, распаковать свёрток, извлечь из него еду и водрузить на маленький столик, который, оказывается, всё это время стоял сбоку.

— Так, — парень деловито устраивается рядом и решительно берётся за ложку, набирая в неё розовую, пюреобразную массу. — Давай, Лила, ротик открывай, будем кушать. Твоему организму энергия для восстановления нужна.

— Э-м-м... — растерянно смотрю на него, отодвигаясь подальше. — Может, ты выйдешь? Я сама справлюсь, — обещаю и на всякий случай напоминаю: — Я же не маленький ребёнок...

— Сейчас ты беспомощна так же, как ребёнок, — непререкаемо отрезает Трой. Похоже, необходимость наблюдать за тем, как кто-то ест, его нисколько не смущает. — А я именно для этого с тобой — чтобы во всём помогать. Так что перестань стесняться. Если уж на то пошло, я теперь вообще от тебя ни на шаг не отойду. И мыть буду, и в туалет относить.

Окончательно вогнав меня в краску, парень лукаво подмигивает:

— Ну, не упрямься, это вкусно! — уговаривает, буквально впихивая мне в рот ложку с мягкой кремообразной массой. Вторую.

— Трой, а кто был там, за стеной, когда ты пришёл? — послушно проглатываю то, что мне скармливают.

— Это Кит, — имя юноша озвучивает не слишком доброжелательно. — Спуктум, который тебя принёс. Он уже несколько дней ошивается рядом и всё время спрашивает, как ты себя чувствуешь. Ты долго не приходила в себя, поэтому он переживает, что не рассчитал усилий. Хочешь совет, Лила? Не связывайся с ним, — совершенно серьёзно предупреждает. — И вообще держись от драконов подальше. Среди зоггиан есть те, кто намного больше достоин твоего внимания.

Впадаю в лёгкий ступор, потому как в моём сознании сказанное не стыкуется с известным.

— Подожди, — останавливаю его рассуждения. — Но ведь спуктум холодный, вымораживающе ледяной, а то, что до меня дотронулось, было тёплым!

— Он что, тебя касался? Сюда входил? Каков наглец! — возмущённо восклицает Трой, не прерывая процесса кормления. — Я скажу охране, его больше к лазарету не подпустят, не переживай.

— Кит не виноват, — вступаюсь за того, кого в принципе ещё совсем не знаю. Не хочу, чтобы из-за меня у дракона были неприятности.— И сюда он не заходил. Это я высунула руку наружу.

— Всё равно, ти'Стор не должен был этого делать, — уже спокойнее, но с явным неодобрением качает головой брюнет, меняя блюдо. На этот раз мне достаются маленькие кусочки, похожие по вкусу на мясо дорад. Хотя я очень сомневаюсь, что они здесь обитают.

— Так почему он тёплый? — возвращаюсь к интересующему меня вопросу.

— Ну а каким же ему быть? — пожимает плечами Трой. — Ты ведь тело почувствовала, а не боевую сущность.

— Какую сущность? — теряюсь настолько, что даже жевать перестаю.

— Ту самую, которую видела, — хранитель морщится, недовольный тем, что я задаю вопросы в ущерб поглощению пищи. — Лила, не отвлекайся, пожалуйста, — протягивает очередную порцию.

— Я не хочу, — останавливаю его руку, понимая, что наелась. — Вернее, в меня больше не влезет.

-Тогда отдыхать, — немедленно принимается за уборку несносный субъект.

— А как же рассказ о вашем мире? — напоминаю о данном им обещании.

— Одно другому не мешает, — Трой принимается натягивать рядом с моим спальным местом некое подобие гамака, чтобы удобно в нём устроиться и приступить к повествованию.

Нужно ли говорить о том, что я слушаю его очень внимательно, стараюсь не перебивать и даже вопросов не задавать, чтобы не путать рассказчика. Для начала нужно узнать общее, а потом уже вникать в детали.

Мир зоггиан оказывается столь же необычным, как и они сами. В первую очередь из-за возможности местных жителей дышать двумя способами. Соответственно, и их дома, стоящие на дне океана, заполнены изнутри воздухом, а необходимость выходить в воду, если нужно перейти из здания в здание или погулять, их совершенно не беспокоит. На поверхность они поднимаются, но крайне редко, потому что не видят в этом большого смысла — вся жизнь кипит внизу. Строятся дома, накачивается воздух, изготавливается техника, добывается пища... Казалось бы, нет у зоггиан проблем. Но это не так.

— У нас очень редко рождаются девочки, — брюнет вздыхает, наглядно демонстрируя, насколько этот факт всех угнетает. — Соотношение составляет один к пяти, а в некоторых городах даже к семи. Большинство мужчин до конца жизни остаются одиночками, потому что их некому выбирать, а полигамных браков мы не приемлем. Никто не будет делить свою женщину с другим.

Меня, привыкшую к тому, что на Цессе ситуация в корне противоположная, а мужчины совершенно спокойно относятся к необходимости иметь и жену, и любовницу, мало того, ещё и мирятся с появлением детей от альбиносов, подобный расклад шокирует основательно. Насколько же мы, оказывается, разные!

— Когда к нам попала первая девушка-приманка, — тем временем продолжает Трой, — её вылечили, предложили вернуться, но она отказалась и осталась жить в доме одного из свободных мужчин, которого выбрала в качестве хранителя. Никто не ждал, что наши расы окажутся генетически совместимыми, а первый же родившийся у них ребёнок окажется девочкой!

Подобный факт изумляет меня ничуть не меньше. Внешнее сходство, в смысле наличия рук-ног-торса-головы, ещё можно понять, даже при том, что среды обитания у нас разные — вполне вероятно, что когда-то на Зогге была суша, и именно на ней жили зоггиане до того, как ушли под воду. Но как объяснить близкую генетику? Не такие уж мы, оказывается, разные!

— Именно тогда и появилась идея адаптировать тех, кого спасают спуктумы, к жизни в водной среде, дав шанс для полноценного существования. Тем более что ещё ни одна девушка не попросила отвезти её обратно, в тот город-убежище, которое построили прилетевшие цессяне, — в тёмных глазах, как и в интонации, появляется хорошо различимое сочувствие. — И их можно понять. Я бы тоже не стал возвращаться к тем, кто столь цинично использует других только ради того, чтобы обогатиться и получить прибыль, — доказывает, что в курсе причин появления пришельцев на Зогге. — А ты, Лила? — парень даже приподнимается, чтобы лучше меня видеть. — Ты останешься?

— Останусь, — подтверждаю без малейших колебаний. Я столько времени старалась вырваться из западни, в которую попала, а теперь по собственной воле в неё вернусь? Ну уж нет! К тому же я мечтала изучать другие цивилизации, и именно эта возможность у меня теперь есть! Пусть и на примере одной отдельно взятой планеты. Но ведь не факт, что я застряну здесь навсегда и не смогу найти способ слетать куда-нибудь ещё!

И вновь меня одаривают лучезарной улыбкой, которая делает юношу невероятно привлекательным. Вот только я почему-то не могу смотреть на него, как на объект, к которому можно чувствовать физическое влечение.

— Трой, а сколько тебе лет? — спрашиваю, начиная догадываться в чём дело.

— Двадцать четыре, — легко озвучивает тот и продолжает, не дожидаясь вопроса, совершенно правильно поняв, что лежит в основе моего интереса: — Мне остался год до совершеннолетия. Все временные хранители так молоды. Это для того, чтобы у вас оставалось право свободного выбора того, с кем связать свою жизнь.

— А как же ты? — мне становится его жаль.

— Я буду учится, работать, строить свой дом и ждать ту, которая выберет меня, когда для этого придёт время. Надеюсь, что она всё же появится. — в голосе ни намёка на то, что его это расстраивает, только оптимизм. — У меня на это вся жизнь! А пока я буду опекать тебя. И не надейся, Лила, что я позволю первому встречному вскружить тебе голову! — наигранно-строго предупреждает. — Не вздумай торопиться и прислушивайся к моим советам, если не хочешь проблем.

— Хорошо-хорошо! — подыгрывая ему, в защитном жесте приподнимаю ладошки. — Обещаю. Тем более что спешить мне некуда, а я ещё плохо разбираюсь в устройстве вашего мира. Мне бы узнать его получше. Увидеть. Когда можно будет выходить?

— Какая же ты нетерпеливая, — смеётся Трой. — Сначала ходить заново научись.

— Я умею! — решительно приподнимаюсь, чтобы ему это доказать.

— Э нет! — парень немедленно вскакивает, чтобы уложить меня обратно. — Лежи!

— Если ты меня всё время будешь держать в постели, то как же мне тренироваться? — резонно возражаю, послушно принимая горизонтальное положение.

— Давай ты сегодня отдохнёшь, а завтра будешь нагружать себя физически, — заботливо укрывает меня хранитель и возвращается в свой гамак. — Ты ещё очень слабенькая.

Наверное он прав, потому что даже незначительные усилия выматывают основательно. Я на несколько секунд закрываю глаза, а когда открываю, понимаю, что не заметила, как уснула. И, по всей видимости, спала довольно долго, потому что мой хранитель тоже мирно посапывает, в помещении совсем темно, да и за полупрозрачной стеной свет отсутствует, как и тени.

Полежав ещё немного, понимаю, что было бы неплохо прогуляться и найти то самое место, которое называется "туалет", вот только вопрос — куда именно топать? Мне ничего такого Трой не показывал, а его обещание помочь, как ни крути, но неприлично.

Впрочем, не успеваю я ноги опустить на пол, как все мои морально-этические соображения разбиваются о стену упёртости мгновенно проснувшегося субъекта. Зато хоть становится понятно, что одна из стен пузыря ведёт в некое подобие гигиенической комнаты.

А потом я снова засыпаю под бдительным оком своего хранителя и просыпаюсь, кстати, тоже — тёмные глаза сидящего напротив молодого мужчины внимательно за мной наблюдают.

Приподнимаюсь, чтобы сесть, и с радостью отмечаю, что делать это сегодня мне намного легче, нежели вчера. Даже с помощью своей "няньки" некоторое время могу постоять в вертикальном положении.

— Ну вот, — удовлетворённо констатирует Трой, когда я вновь возвращаюсь на кровать. — Видишь? Не нужно никуда спешить. Ещё несколько дней, и ты адаптируешься к давлению полностью. Тогда можно будет заняться дыханием. А пока, — привычно достаёт из-под стола свёрток, — будем кушать.

Потрясённо закатываю глаза к переливчатому потолку, но делать нечего, приходится уступить. Зато после еды получаю новую порцию информации, на этот раз о социальной структуре общества, которая интересует меня ничуть не меньше всего остального.

Впрочем, тут всё оказывается не так сложно, хотя и удивительно. В первую очередь потому, что правящей династии, привычной для Цесса, на Зогге нет. Есть общий для планеты Сенат, в который входит по одному представителю из малых советов, управляющих городами и принимающих решения относительно того, что именно необходимо для полноценного существования жителей. Что касается социальной иерархии, то она в принципе отсутствует. То бишь в тот же совет может войти любой зоггианин, вне зависимости от возраста, пола и профессии, если его кандидатура в настоящий момент востребована и необходима. Соответственно, и состав местных органов власти постоянно меняется.

Нет ограничений и в том, кому и какую профессию выбрать. Каждый имеет право пробовать себя в любой сфере деятельности, если у него к ней есть способности, она ему нравится и он в состоянии её выполнять с максимальной отдачей. Опять-таки, половая принадлежность также не играет принципиальной роли, хотя большая часть женского населения предпочитает оставаться в стороне от политики и работы, перекладывая всё самое трудное на плечи мужчин. Подобную позицию понять можно — зачем нагружать себя лишними заботами, когда можно жить в своё удовольствие, сосредоточившись на муже и детях, зная, что тебя обеспечат всем необходимым? Однако само существование свободы выбора радует меня безумно. Насколько же предусмотрительно поступают мужчины Зогга, ни в чём не ущемляя своих женщин и оставляя им право распорядиться своей судьбой!

И настолько я воодушевляюсь возникшими перспективами, что немедленно принимаюсь выяснять, каков же диапазон возможных профессий, потому что безумно хочется примерить на себя имеющиеся варианты. Ведь я, как нормальная, здравомыслящая личность, понимаю, что не всё мне подойдёт. Что-то в силу психологических особенностей, что-то по причине физического развития, ну а что-то просто не понравится. Не стоит сбрасывать со счетов и ту специализацию, которую я уже имею. Мне будет куда проще, заниматься чем-то знакомым, нежели начинать всё с нуля.

— Совершенно верно, ты права, — поддерживает меня Трой, с которым я этот вопрос принимаюсь обсуждать. — Так что если ты решишь остаться историком, станешь специалистом по внезоггианским расам и будешь заниматься именно этим аспектом наших знаний, то, уверен, это будет весомым вкладом в науку и политику, который безусловно высоко оценят все зоггиане. Нам не слишком много известно о цивилизации цессян, как, впрочем, и об остальных. Мы вообще узнали о существовании других обитаемых планет, только когда первая приманка о них упомянула.

Вау... После его слов я себя такой важной почувствовала! И невероятно окрылённой! Мечта, моя мечта становится всё ближе!

Разумеется, на озвученное предложение я отвечаю согласием, мало того, на радостях ещё и выдаю все свои далеко идущие планы, потому что своего хранителя теперь воспринимаю как друга, которому можно всецело доверять.

— Я сообщу о твоём решении в совет Ожеверона. Тебе найдут работу, — Трой, который в этот момент занимается моей причёской, неожиданно прекращает манипулировать распущенными волосами и, шагнув из-за спины в зону видимости, заглядывает мне в лицо. — Знаешь, Лила, — смотрит с каким-то подозрительным восхищением в глазах, — ты невероятная. Внешне такая хрупкая, уязвимая, беззащитная, а на самом деле — активная, целеустремлённая, бесстрашная. Я безумно завидую тому, кому удастся завоевать твоё сердце.

— Боюсь, что тот, кто на это решится, будет разочарован, — смеюсь в ответ. — У меня ужасно непримиримый, упрямый характер и нет никакого желания связывать себя с кем-то узами и обязательствами. Так что ты, дорогой мой, имеешь реальную перспективу остаться на всю жизнь временным хранителем! Надеюсь, это не помешает тебе ухаживать за девушками, когда станешь совершеннолетним?

— Не помешает, — брюнет возвращается мне за спину, вновь принимаясь сплетать прядки между собой. — И я буду только рад защищать и оберегать тебя, но... Эх, Лила, — после нескольких секунд молчания в голосе слышен лёгкий укор. — Ты ведь могла бы быть с кем-то счастлива.

— Я и так буду счастлива, — не соглашаюсь с его позицией. Закрываю глаза, наслаждаясь приятными прикосновениями. Ни к чему не обязывающими, ни на что не намекающими. Вот уж в чём, а в деликатности и тактичности Трою нет равных. В некотором смысле мне даже жаль, что у нас с ним такая разница в возрасте. Вот его я бы спокойно восприняла как потенциального партнёра, но, увы, для полноценного физического контакта мужчина должен быть старше. Боюсь, что у зоггиан ситуация аналогичная, иначе почти достигшим совершеннолетия мальчикам навряд ли доверили бы выполнять функции хранителей. Тем более временных.

Своё обещание Трой выполняет, как говорится, безотлагательно. Добившись от меня клятвенного заверения в том, что я ничего самостоятельно предпринимать не буду и до его возвращения останусь в кровати, парень исчезает, а когда появляется вновь, с порога извещает, что Сенат не просто согласился принять мою кандидатуру в научный совет, но и предложил занять должность советника по контактам с другими расами.

Решением местной власти я оказываюсь приятно удивлена. Одно дело — оказать помощь и разрешить чужому, незнакомому субъекту жить в своём обществе, и совсем иное — позволить ему выполнять такую ответственную работу. Зоггиане, похоже, не только открыты, но и необычайно доверчивы. Впрочем, мне это только на руку, ведь теперь я буду настоящим стратегическим консультантом! Возможно, единственным на весь Зогг! Обалдеть...

Подумав, что терять напрасно время смысла не имеет, принимаюсь выяснять у Троя всё то, что мне, в моей новой должности, знать необходимо. В первую очередь, как же получилось, что зоггиане позволили пришельцам так свободно хозяйничать на своей планете. Строить город. Добывать минерал. Уничтожать спуктумов.

— Насколько мне известно, появление цессян Сенат необычайно заинтересовало, — отвечая мне, юноша привычно принимается за хозяйственные дела: одеяло поднять, стол удобнее расположить, еду достать. — Мы же впервые столкнулись с иной цивилизацией. Первое время за чужаками просто наблюдали, потом начались попытки наладить контакт, а через некоторое время они прекратились. Я не знаю почему, — качает головой, увидев, как я встрепенулась, желая задать вопрос. — Это произошло почти сразу после того, как к нам попала первая приманка. Возможно, причиной послужило то, что она рассказала, возможно, что-то иное. Как только ты адаптируешься и начнёшь работать, уверен, тебя посвятят во все подробности. Ниродин Ри то'Трон сказал, что будет с нетерпением ждать окончания периода адаптации и встречи с тобой.

— А Ниродин, он кто? — несмотря на то, что уже могу есть самостоятельно, без пререканий открываю рот, лишь бы Трой, в отместку за моё упрямство, не пригрозил лишить меня информации. Был у нас такой прецедент.

— В настоящее время то'Трон — глава совета Ожеверона и член Сената. Он занимается вопросами безопасности, а с этим сейчас дела обстоят очень непросто. Особенно после того, как цессяне начали расширять зону освоения мелководья и вероятность встреч с ними возрастает. Думаю, Ниродину именно поэтому так не терпится с тобой познакомиться.

А уж как мне не терпится! Не в смысле познакомиться, а в том, чтобы сменить, наконец, интерьер пузыря на что-то более занимательное! А ведь приходится послушно выполнять поступающие распоряжения. Отдыхать. Есть. Мыться. Спать. Снова есть. Гулять?

Не веря своим ушам, округляю глаза, когда мой хранитель, словно невзначай интересуется, не желаю ли я прогуляться за пределы стен моего временного убежища или мне ещё нужно время набраться сил?

— Лила-Лила, — смеётся Трой, когда я всерьёз принимаюсь возмущаться подобной постановке вопроса. — Я же шучу! А ты так мило выглядишь, когда сердишься!

Поняв, что надо мной просто подтрунивают, прекращаю обижаться, замолкаю и внимательно слушаю инструктаж, который брюнет озвучивает уже без малейшего намёка на весёлость.

— Первое. Выходить нужно быстро. Мембрана лучше срабатывает, если скорость проникновения сквозь неё выше, да и организм быстрее переключается на альтернативный способ дыхания. Второе. На этой глубине воздух в лёгких — смертельный приговор. Так что перед тем, как выйти, его нужно выдохнуть. Полностью. Третье. Окажешься в воде — не паникуй. Первые несколько секунд будет казаться, что кислорода не хватает, появится желание сделать вдох. Это нормальная реакция, которую нужно погасить. Постепенно ты привыкнешь к тому, что делать дыхательные движения нет необходимости, и перестанешь обращать внимание, но первый раз всегда самый сложный. Нужно расслабиться, успокоиться, ни в коем случае не напрягаться! Ясно?

— А если у меня не получится? — морально готовлюсь к худшему.

— Я буду тебя страховать, не волнуйся. Просто доверься мне. И ещё, — продолжаются объяснения: — Несмотря на то, что в твоей коже теперь может идти газообмен, эффективность его на несколько порядков ниже, чем в нашей, поскольку изначально твой организм к этому процессу не приспособлен. Так что если ты будешь двигаться активно, то появятся симптомы кислородной недостаточности, сходные с теми, когда ты задыхаешься. Это для тебя опасно, ты можешь невольно спровоцировать вдох и в лёгкие попадёт вода. Поэтому помни, что значительные физические нагрузки тебе недоступны. Максимум — это переплыть из одного здания в другое или просто дрейфовать.

Я расстроилась? Есть немного. Мне казалось, что я буду такой же, как настоящие зоггиане, ан нет. Полноценности мне не видать. Эх...

А что сразу "эх"? Какая-то я стала чувствительная и с повышенными запросами. Жду всего готового. Это всё Трой, со своей заботой и опекой! С ним я быстро к хорошему привыкла. Забыла и прагматичную жёсткость альбиносов, и необходимость бороться за своё счастье, и ещё одну рекомендацию в инструкции:

Правило 2. Используй любой имеющийся шанс

Ну вот! Мне его, считай, даром, предоставили, а я недовольна?

— Если тебе страшно, можем отложить выход, — по-своему трактует мою нерешительность зоггианин. — Нам некуда торопиться, сделаем это чуть позже...

— Нет уж! — категорично отвергаю его предложение. — Лучше сейчас. Ты же знаешь, как я этого ждала! — поднимаюсь с кровати, на которой сижу, и решительно шагаю к стене. Притормаживаю, делая несколько быстрых вдохов и выдохов, тем самым увеличивая содержание кислорода в крови. Для того, чтобы до этого додуматься, мне даже советы Троя не нужны, сама несколько раз пользовалась подобной методикой, когда приходилось опускаться в воду без загубника. Правда, тогда я могла ещё и задержать воздух в лёгких...

Фактически перебарывая себя, полностью выдыхаю и одним движением проталкиваю тело сквозь эластичный материал, а оказавшись за пределами пузыря, вместо того, чтобы осмотреться, невольно сосредотачиваюсь на своих ощущениях. Малоприятных, скажем прямо. Невозможность быстро двигаться, разговаривать и... дышать! С ужасом понимаю, что эта потребность становится непреодолимой! Реально начинаю задыхаться, и в этот момент появившаяся из-за затылка рука ложится мне на лицо, закрывая рот и нос. Другая обвивает корпус, прижимая к телу за моей спиной. Вовремя. Потому что, не в силах подавить рефлекторную реакцию, я дёргаюсь, в попытке освободиться. Рывок, второй, но отпускать меня никто не собирается, как и возвращать обратно в спасительный воздушный пузырь.

В глазах темнеет, шум в ушах нарастает, превращаясь в тонкий свист, который постепенно сходит на нет. Теперь я слышу гулкие удары моего сердца, созвучные с ритмичным усилением и ослаблением давления воды на мою кожу. Какое интересное явление! А может, просто субъективное восприятие? Должно же это самое кожное дыхание хоть как-то ощущаться?

Наверное, поняв, что моё состояние изменилось, Трой расслабляет руки и аккуратно разворачивает меня к себе, заглядывая в глаза. В лёгком сумраке, разгоняемом слабым, непонятно откуда льющимся светом, его кожа отливает голубым, а радужки становятся совсем чёрными. Даже губы, изогнутые в лёгкой полуулыбке, сейчас имеют тёмно-фиолетовый оттенок. Интересно, я тоже так экзотично выгляжу?

Приоткрываю рот, чтобы спросить, и снова мужская рука пресекает моё движение, не позволяя совершить необдуманного поступка. Ну да, как-то я совсем упустила из виду, что воздуха в лёгких нет, значит, и говорить я тоже не могу. То есть никто не может. Ой! А как же тогда общаться? Жестами?

Убедившись, что всё в порядке, хранитель вновь предоставляет мне свободу действий и, коснувшись плеча, поводит рукой, указывая куда-то вдаль. Наверное желая привлечь моё внимание к...

Вау... От неожиданности открывшегося передо мной зрелища едва снова не забываю о том, что свои восторги нельзя выражать словами. Разве что руками всплеснуть, заставив тем самым моего спутника широко улыбнуться.

Огромный глубинный разлом, ограниченный практически отвесными скалами, ощутимо удалёнными, но, тем не менее, хорошо просматривающимися, будучи освещёнными всё тем же призрачным светом. На самом дне — сложное сочетание самых невероятных конструкций, расцвеченных голубовато-синей иллюминацией, в некоторых местах принимающей фиолетовые оттенки, и чем-то похожих на плотную городскую застройку: низкие толстенькие сооружения, высокие шпилеобразные башни, маленькие светящиеся полусферы, словно приклеенные к стенам зданий, а ещё причудливо изогнутые трубы, по которым с ошеломляющей скоростью проносятся световые вспышки, озаряющие яркими всполохами окружающее пространство.

Похоже, что это и есть Ожеверон — город зоггиан, в котором нашли приют приманки-цессянки, "погибшие" на глазах своих недальновидных соотечественников.

Оглядываюсь, чтобы посмотреть на своё временное пристанище, и понимаю — у меня за спиной целая гроздь небольших полусфер, цепочкой прикреплённых к уступу, находящемуся на ощутимой высоте над городом. Светящихся из них всего три: моя и ещё две на некотором отдалении, остальные едва-едва заметные, совсем тёмные. Может, в одной из этих, освещённых, живёт Айна?

Отталкиваюсь от каменистой поверхности, чтобы проплыть чуть дальше и рассмотреть силуэты, отчётливо заметные сквозь мембраны, но меня оперативно тормозят, придержав за руку, ещё и пальчиком грозят. Ясно. Гулять мне можно только рядом со своим домом. Жаль.

И опять безумно хочется вдохнуть, чтобы сокрушённо вздохнуть. И снова я спохватываюсь, теперь уже сама себе зажимая рот. Р-р-р! К этому вообще можно привыкнуть?!

Стараясь отвлечься и перестать концентрироваться на ощущениях, принимаюсь вновь рассматривать живописный пейзаж. А скалы-то, оказывается, отнюдь не голые! На них висят какие-то пятнистые образования, визуально мягкие, похожие на мясистые наросты. В трещинах между камнями пробиваются уже знакомые мне итрасовые водоросли, правда, они несколько толще, чем те, что растут на мелководье. Под ними копошатся крошечные, плоские организмы, а их с аппетитом поедают столь же маленькие, юркие рыбки. Ещё какие-то странные, почти прозрачные существа вальяжно раздувают свои куполообразные тела и неспешно перемещаются в толще воды, паря над городом. Получается, в глубине океана жизнь не так уж и бедна разнообразием форм!

На всякий случай попросив жестом разрешения у своего хранителя, приближаюсь к краю уступа. Заглядываю вниз, и тут же мне становится понятно, что вертикальность скал, окружающих город, мной сильно преувеличена. Скорее всего, из-за глобальности разлома и больших расстояний! Потому что вижу я не отвесную стену, а, пусть и крутой, но всё же склон. Не совсем ровный, покрытый выступающими вверх каменными глыбами в мой рост, а то и побольше. Очень любопытными, кстати! У меня галлюцинации? Или они светятся?

Один из таких выступов находится совсем рядом, так что я, не долго думая, направляюсь к нему, дабы изучить получше. Присматриваюсь к тёмной, шероховатой поверхности, которая отнюдь не монолитная, а словно изрытая маленькими трещинами, открывающими голубоватый камень, то тускнеющий, то разгорающийся вновь! Вау! Так вот откуда весь этот свет!

Делаю шаг, чтобы обойти глыбу кругом, и замираю, заметив прислонившуюся к соседнему выступу фигуру.

Брюнет. Стандартно раздетый до пояса. Хорошо сложённый. Пропорциональный. Короткие волосы. Тёмные глаза. Правильные черты лица. Краси-и-и-ивый! Я внешностью Троя восхищалась, а тут всё ещё круче, потому как взрослее, мужественнее, суровее. Зрелая такая красота, качественная.

Неужели все местные обитатели настолько привлекательные? Сомнительно, что это случайность, и первые же встреченные мной зоггиане оказались самыми прекрасными представителями своей расы. Занятно. Потому что, если так, то цессяне, в смысле внешности, проигрывают однозначно. Альбиносы слишком слащавые и утончённые, а черты меланистов более грубые, крупные, будто их забыли отшлифовать.

Пока я занимаюсь активной мыслительной деятельностью, мужчина тоже не бездействует. Оглядывается, словно желая убедиться, что его никто кроме меня не видит, отлепляется от скалы и перемещается ближе, стараясь, чтобы камень закрывал его от бдительного взгляда моего хранителя. И именно подобное поведение, вкупе с тем, что мужчина тут стоял и ждал однозначно не просто так, наталкивает меня на безумную мысль — это Кит? То есть спуктум? То бишь водяной дракон? Ух ты ж! А чего это он такой... материальный?! Потому как не в боевой форме?

У меня мозг встаёт в основательный ступор, ибо интегрировать друг в друга ту самую прозрачную водную массу, которая меня сжимала, и оказавшегося сейчас передо мной мужчину, хоть убейте, но я не могу. И вообще, в то, что состоящий из органики субъект может превращаться в потоки воды, я, как настоящий учёный, не верю. Такого не может быть. Точка.

А раз точка, значит, в чём-то подвох. Что же ты из себя представляешь на самом деле, спуктум?

Относительно водной массы догадок у меня пока нет, а вот что касается материальной сущности, которая останавливается совсем рядом и уже тянется ко мне своими загребущими лапками, очень даже есть. Наглый и самоуверенный тип! Вот!

Отшатываюсь, чтобы не позволить себя коснуться, и замираю, с недоверием взирая на раскрытые ладони, сложенные лодочкой, в которых уютно устроилось очень милое местное растение. Синенькое, такое же светящееся, как и камни, а в центре нежно розовое. Мне даже стыдно становится за не слишком хорошие мысли, посетившие мою дурную голову. Мужчина, оказывается, вовсе не для обнимашек руки протягивал!

Отрываю взгляд от подарка, не решаясь его принять, и смотрю на ожидающего моих дальнейших действий зоггианина. Лицо серьёзное, на губах ни намёка на улыбку, в глазах напряжение, мышцы тоже отнюдь не расслаблены...

Так, Лила. Что-то ты не то творишь! Ну немного перестарался спуктумчик, когда тебя спасал. Ну сжал слишком сильно. Так ведь это от усердия и для твоей же пользы, чтоб вода в лёгкие не попала! Вот теперь вину и заглаживает. Ты ему спасибо должна сказать, а не устраивать демонстрацию оскорблённой невинности!

Уже без колебаний забираю цветок и, поскольку говорить возможности не имею, просто улыбаюсь мужчине. В ответ получаю короткий кивок и...

И тут между нами вклинивается Трой, решительно задвигая меня себе за спину. Быстро сообразил, что не без причины моя неугомонная личность так надолго зависла на одном месте!

Приходится шагнуть назад и немного вбок, чтобы хоть как-то увеличить площадь обзора, которого меня совсем лишили! Вот только хранитель и в этом ухитряется меня ограничить: преградив путь рукой и удержав от возможности приблизиться. Другая его рука предупреждающе вытянута к нахмурившемуся мужчине, сначала неподвижно, потом ладонь дёргается в резком, отрицательном жесте — даже я заложенный в него смысл понимаю!

Кит, теперь я уже уверена, что это именно он, складывает руки перед собой, сложным образом переплетая пальцы. В ответ мой защитник сжимает кисть, потом отгибает большой палец и резко распрямляет ладонь. Спуктум в свою очередь меняет положение пальцев, складывая их другим способом, но Трой остаётся непреклонен, повторяя своё предыдущее движение.

Я не вмешиваюсь, только наблюдаю. Во-первых, я всё равно говорить не могу, а языка жестов, который они используют, не знаю. Во-вторых, я же не в курсе, какие мотивы лежат в основе поведения моего хранителя. Возможно, есть объективные причины, по которым посетители на территорию лазарета не допускаются.

Упёртость Троя, в конце концов, приносит свои плоды. Мужчина прекращает диалог, чуть склоняет голову в едва заметном поклоне, адресованном несговорчивому хранителю, переводит взгляд на меня, прикладывая сложенные друг на друга ладони к своей груди, и шагает в тень, исчезая за камнем.

Парень немедленно разворачивается, цепляет меня за руку и утаскивает к нашему пузырю. Прогулка окончена, надо полагать.

Оказавшись внутри, я недоверчиво ощупываю свою совершенно сухую одежду и волосы. Как-то раньше мне не приходило в голову удивиться тому факту, что Трой появляется отнюдь не мокрый. Наверное, потому, что я привычно воспринимала внешний мир как воздушную среду, хоть и знала, что там вода. А на самом деле это технологии зоггиан такие прогрессивные. То есть свойства мембран необычайные. Отжимают досуха. Даже на цветочке, который я держу в руках, ни капельки влаги. Ой! Его, наверное, в воду поставить нужно! Или вообще целиком опустить!

Открываю рот, набирая воздух, чтобы спросить, и осекаюсь, потому как вставить хоть слово в гневный монолог моего хранителя нет никакой возможности.

— Наглец! — кипит от возмущения Трой. — Никакого доверия! — нервным движением сдёргивает с кровати смятое одеяло. — Я пожалуюсь на него в совет! — встряхивает и укладывает ровно. — Что он вообще себе позволяет! — аккуратно берёт меня за плечи, усаживая на кровать. — Просил же, сюда не приходить! — наклоняется, извлекая из недр стола небольшую прозрачную ёмкость. — Я на чистом вайли ему сказал... — резким движением погружает руку с вазой в мембрану, — с тобой всё в порядке! — выдёргивает обратно, прикрыв ладонью другой руки отверстие, чтобы сохранить попавшую внутрь воду. — Так ведь нет! — забирает из моих рук растение. — Дракону надо лично в этом убедиться! — погружает цветочек внутрь. — Разве это нормальное поведение?! — демонстративно ставит на стол.

— Стоп, стоп, стоп! — всё же останавливаю разбушевавшегося хранителя. Даже за руку хватаю, заставляя сесть рядом. — Успокойся, — сжимаю пальцы сильнее, потому как он порывается вскочить. — Объясни спокойно, что именно тебя возмущает? Появление здесь посетителей запрещено?

— Нет, — хмуро сообщает.

— Ясно, — радуюсь хоть какому-то прогрессу. — Тебе не нравится, что он — спуктум? Если бы интерес ко мне проявил кто-то другой, ты бы вёл себя иначе?

— При чём тут его личность? — ошалевает от моих вопросов Трой, округляя глаза.

— Но ведь ты сам говорил, что драконы тебе не нравятся.

— Лила! — теперь возмущение хранителя выливается на меня, и я получаю строгое: — Не передёргивай! Я всего лишь сказал, что кроме них есть другие, кто может тебе понравиться куда больше.

— Ага, — понимаю, что с выводами я поторопилась, и перехожу ко второй фазе урегулирования конфликта. Меньше всего мне хочется скандалов и проблем. — Трой. Я поняла, тебе неприятно, что Кит не доверяет тебе, как хранителю. Но ведь это не повод, чтобы на него жаловаться. Он просто за меня переживает.

— Он делает это слишком... навязчиво, — недовольно бурчит парень.

— Ты цветок имеешь в виду?

— А что с ним не так? — брюнет непонимающе хлопает ресницами.

— Не с ним, а то, что Кит мне его подарил, — уточняю. — Мне не нужно было его принимать?

— Это совершенно не при чём, — отмахивается Трой. — А разве мео-реллин тебе не понравился? — оборачивается, придирчиво рассматривая растение. — Могла отказаться.

— Наоборот, очень понравился, — улыбаюсь, чтобы у него в моей искренности сомнений не возникало. — А зачем Кит мне его отдал?

— Ты же девушка, — выдаётся мне как само собой разумеющееся. — Тебе все мужчины цветы будут дарить. У вас что, они так не поступают? Или что-то другое дарят?

Вопрос застаёт врасплох. Я даже не сразу отвечаю, соображая, что именно сказать.

— Нет. Обычно это девушки делают.

Ага. И подарок, который мужчины желают принять, отнюдь не цветочки, а право на зачатие ребёночка. Кулончик то бишь.

— Интересно, — хранитель задумывается и делает, в общем-то, логичный вывод: — Наверное, это потому, что у вас женщин больше.

— А ты почему мне ни разу цветы не принёс? — спешно его отвлекаю, пока не принялся меня расспрашивать, и напускаю на себя строгий вид, упирая руки в бока.

— Мне нельзя, я несовершеннолетний, — легко парирует зоггианин.

Ну да. Этот нюанс я из виду упустила. Зато многое поняла. А именно то, что мой хранитель очень ранимый и чувствительный. И вся его уверенность в себе и строгость — лишь маска, которую он надевает, потому как всеми силами старается оправдать возложенную на него ответственность. Возможно, даже боится, что не справится, именно поэтому обижается на Кита. Трою кажется, что своими сомнениями в его способностях и умениях, спуктум подрывает авторитет хранителя в моих глазах. Да и в глазах остальных, скорее всего. Наверняка же за нами наблюдают.

Правда, остаётся непонятным, зачем дракон так настойчиво добивался встречи?

— Трой, — тормошу притихшего парня, который, устав буянить, теперь сидит спокойно и о чём-то сосредоточенно размышляет. — А что означает?.. — складываю ладошки крестиком и прижимаю к себе, как это сделал мужчина перед тем, как уйти.

— Извинение, — покосившись на мою грудь, озвучивает брюнет.

— Понятно, — киваю. — Нет, не понятно! — всё же не удерживаюсь. — Если он не доверяет тебе, то какой ему смысл передо мной извиняться? Разве я могу предъявить спуктуму претензии? Обвинить в причинении вреда? Ему это может стоить карьеры? Он лишится вознаграждения за работу? Потеряет свои способности? Чувство вины не даст ему спокойно жить? — Ф-ф-фух! Сама не верю, что моя фантазия иссякает.

— Ну, Лила... — потрясённо смотрят на меня карие глаза. — Я бы до такого не додумался.

— Так в чём проблема-то?! — добиваюсь ответа.

— Если дело не во мне, — неторопливо тянет Трой, наконец-то избавляясь от своих подозрений и начиная рассматривать ситуацию под другим углом, — значит, оно в тебе. То есть в том, как именно дракон действовал, когда был на охоте. То, что он тебя помял, это, конечно, повод попросить прощения, но... Ты подумай, вспомни, может, произошло что-то ещё, когда вы с ним столкнулись? Непредвиденное? Неожиданное? Потому что я очень сомневаюсь, что в основе извинений Кита лежат личные симпатии и ты просто понравилась ему больше остальных.

Если начало рассуждений меня интригует, то окончание...

— Остальных? — невольно повторяю.

— Ну да, — Трой вновь активизируется, принимаясь накрывать на стол. — Он же не одну тебя принёс. У ти'Стора на счету больше двух десятков приманок.

Ой...

Моё замешательство хранитель ухитряется использовать для того, чтобы меня накормить, а я, задумавшись, ем механически, даже не замечая, что именно сегодня в меню.

Нет, меня не количество девушек шокирует, а то, что Трой прав. Последняя охота была... ненормальной. Спуктум действительно изменил привычной тактике и напал на ликвидатора раньше, чем тот начал стрелять. Возможно, тем самым он нарушил какие-то правила? В этом проблема? Или в том, что, упустив меня, дракон продолжил поиски?

Теперь мне ещё сильнее хочется во всём разобраться!

Хочется? Разберёмся! Значит, так. Окончательно всё прояснить можно, только допросив Кита лично, потому что никто другой мне ответа не даст. Говорить с ним в воде я не могу, а удастся ли вытащить дракона на сушу и когда именно — неясно. И каков план? Правильно. Учимся разговаривать пальчиками.

Бедный Трой. Ему и до этого было нелегко с подопечной, а теперь...

— Не так, Лила, — он стонет, впечатывая лицо в ладони, увидев мой очередной словесный "шедевр". — Неужели непонятно! Вот это... — отрывает конечности от лица и сплетает пальцы на одной руке, заводя указательный палец под средний, — означает, что ты говоришь о себе. А это... — теперь впереди оказывается указательный, — о своём собеседнике. Сначала нужно указать объект, а потом уже строить фразу. Знаешь, что ты сейчас сказала? — смотрит укоризненно. — Не спать, пока кормиться.

Теперь уже я готова биться головой о мембрану. Жаль, что она мягкая. Что ж этот язык сложный-то такой?!

Я дня три, с перерывами исключительно на сон-обед и краткие прогулки, усердно заучиваю положения пальцев. Трой поначалу думает, что я ограничусь простенькими выражениями, чтобы говорить об элементарных, бытовых вещах, но когда я начинаю требовать более сложных семантических конструкций, он к моему упорству проникается уважением.

Мне обучение тоже идёт на пользу, потому как словесные примеры многое мне рассказывают о жизни обитателей океана. Например то, что полупрозрачные существа, плавающие над городом, безопасны и зовутся медузы; что для передвижения в воде зоггиане используют ускорители, на которых можно сидеть, и называют их — гиклы; что у них есть более совершенная система связи, нежели общение на пальцах, правда, она тоже односторонняя и похожа на ту, что используют ликвидаторы, когда отдают приказы приманкам; что девушки-зоггианки временных хранителей не имеют, потому что хранитель это тот, кто оберегает женщину. Свою женщину. Муж, короче!

Н-да-а-а... Смотрю я на привычно занимающегося хозяйственными делами юношу и думаю: как вообще зоггиане додумались до "несовершеннолетних мужей"? Понятно, что это в целях психо-физиологической безопасности, ибо при таком возрастном несоответствии сексуальные контакты невозможны, а максимум, чем ограничится личностная привязка — симпатия. И всё равно...

— Но ведь мы должны помочь вам приспособиться к жизни в нашем мире! — неожиданно слышу недоумевающий голос и только после этого понимаю, что начала рассуждать вслух. — Как иначе ты себе это представляешь? Знаешь, сколько проблем было с первой девушкой? Хорошо, что Сенат сразу понял, что нужно брать ситуацию под контроль. Теперь существует целая организация, которая занимается тем, что разрабатывает и реализует механизм вашей адаптации. Медики, психологи, охранники... Мы, например, даже отбор специальный проходим, на право стать временными хранителями. Всё же вы попадаете к нам намного реже, чем нам бы хотелось.

Чудо, что вообще попадаем. Может... Может, зоггианам давно стоило наладить контакт с цессянами и просто договориться, а не воровать приманок? Уверена, узнав о том, какие тут условия, множество девушек с огромным удовольствием сменит место жительства и прилетит на Зогг!

— Об этом тебе нужно говорить не со мной, а с членами совета, — выслушав мои умозаключения советует Трой, хотя я прекрасно вижу, как загораются интересом его глаза. Ну да, перспективы-то приятные! — Или вообще в Сенат вопрос вынести. Попробуй обсудить это с Ниродином. Вне всяких сомнений, он будет рад твоим предложениям.

Ладно. Ниродин, так Ниродин. А когда к нему можно?

— Тебя уже никто здесь не держит, — хитро улыбается скрытная зараза, которая все эти дни ни разу даже не заикнулась о том, что мне можно что-то ещё, кроме прогулок вокруг пузыря. — Твой организм адаптировался в достаточной степени, чтобы выдержать более длительные перемещения. Так что завтра...

— А сегодня нельзя?! — вскакиваю. Мне уже до безумия хочется новых впечатлений.

— ... завтра, — словно я его и не прерывала, продолжает мой мучитель, — мы поедем в Ожеверон.

Вот ведь!.. Падаю обратно на кровать, животом вниз, подкладываю ладошки под подбородок и лежу, стараясь не замечать снисходительной улыбки брюнетистого типа. Это он мне в очередной раз доказывает, что неплохо было бы моей неугомонной сущности чаще прислушиваться к его мнению, потому как он больше знает. Типа на то мне и дан хранитель.

Чтобы успокоиться и отвлечься, протягиваю руку, опускаю пальцы в стоящую рядом вазу и глажу побледневшие лепесточки. Уже не синие, просто голубые. И свечение, которое раньше было сильным, совсем исчезло. Завял цветочек, а новый мне взять неоткуда. Около лазарета такие не растут, а Кит больше ни разу не появился.

Мне становится грустно.

— Давай я его уберу, — предлагает Трой, присаживаясь рядом.

Отрицательно мотаю головой и отворачиваюсь. Буду спать. Может, хоть так время пройдёт быстрее и, наконец, наступит завтрашний день! День, в котором меня ждёт столько нового! Открытый океан, город... зоггиане... спуктумы... В сознании медленно всплывает полупрозрачный образ, струи воды неторопливо сплетаются, рождая в душе странное чувство томления и предвкушения. Тёмные, настороженно-внимательные глаза испытующе смотрят, словно чего-то от меня ждут. А за ними распускается цветок мео-реллина, огромный, яркий, притягивающий.

— Лила... — доносится до меня ласковый шёпот. — Лила... — холодные струи оплетают тело, заставляя вздрогнуть и застонать. — Лила! — что-то встряхивает меня за плечи.

— А! — распахиваю глаза и дёргаюсь, оказываясь в сильных руках моего хранителя.

— Тише, ну что ты? — тот гладит меня по голове, укладывая обратно. — Плохой сон?

Киваю, медленно приходя в себя и удивляясь своему воображению. Ну у моего мозга и фантазии! А утром уже и сама не верю в то, что мне что-то снилось, потому что мгновенно забываю обо всём, кроме одного — я еду в Ожеверон!

— Никуда ты не поедешь, пока не поешь! — безапелляционно заявляет, останавливая меня, строгий голос. — А ещё тебе переодеться нужно! — парень добывает из-под кровати и протягивает мне очередной свёрток. Откуда они появляются вообще?! Я туда заглядывала, там ничего подозрительного нет. Пустое пространство. Ночью Трой их притаскивает, что ли?!

Верчу в руках сложное переплетение верёвочек, расшитых маленькими камушками плотных кусочков ткани, воздушных, более длинных, путающихся между собой, и не понимаю — это вообще как надевать? И, главное, на что?! В смысле, куда?!

Полюбовавшись на моё замешательство, хранитель берёт дело, то есть моё тело, в свои руки. Через пять минут видок у меня...

Грудь теперь прикрыта чуть больше, правда, верхняя часть торса всё равно остаётся совершенно голой. Небольшое белое ожерелье на шее и цепочки на плечах не в счёт. На мочках ушей тоже появляются камушки, и каким способом они там удерживаются, мне остаётся только гадать. Простенькие шортики, которые, по всей видимости, считаются домашней одеждой, сменяются столь же коротенькой, плотной, украшенной изящной вышивкой юбочкой, поверх которой надевается длинная, полупрозрачная, из невесомой голубой ткани. А на ступнях, вместо мягких тапочек, уже красуются плотные, но, к счастью, удобные туфельки на маленьком каблучке.

Трой даже мои волосы ухитряется за это время в порядок привести. Поднять вверх, заколкой закрепить, украшение какое-то нацепить... Я себя в таком обмундировании просто выставочным образцом чувствую!

— А как-нибудь попроще нельзя? — тереблю яркие камни, которые пришиты к одежде везде, где только можно.

— Зачем? — изумлённо отстраняет меня, осматривая с ног до головы, брюнет. — Ты же девушка. Должна быть красивой. И вообще, нечего стесняться, ты отлично выглядишь! — придвигает обратно, продолжая свою украшательную деятельность.

А кто сказал, что я стесняюсь? Мне просто неудобно! Я же все руки себе об эти камни расцарапаю, а в цепочках запутаюсь! И вообще, это неудобно и непрактично! И дорого, наверное!

— Зато функционально и эстетично! — отрезает, выслушав мои жалобы, парень. — А что такое "дорого"? — заинтересовывается необычайно.

— Э-м-м... — тут уже я начинаю подвисать. — Вещи имеют свою цену. Одни меньшую, другие большую. Ты мою одежду откуда взял?

— Со склада. Это же стандартный, повседневный вариант. Вот праздничный пришлось бы заказывать индивидуально.

— Так. Хорошо, — постепенно приближаюсь к сути. — А что отдал взамен?

— Ничего, — настороженно смотрит на меня Трой. — А надо было? У цессян принято что-то давать взамен? Ух! Я понял! — его осеняет. — "Дорого" это когда отданное и принятое не равноценны?

Падаю попой на кровать. Он-то, может, и понял, зато я теперь ничего не понимаю.

— Типа того, — подтверждаю, потому что он ждёт ответа. — А как же вы... — замолкаю, потому что не могу сформулировать вопрос. — Тебе за то, что ты работаешь моим хранителем, платят? В смысле, чем-то материальным поощряют? — наконец, мой мозг выдаёт хоть что-то разумное.

— Лила, — Трой присаживается рядом, прихватывая мою руку. Карие глаза смотрят на меня с крайней степенью умиления. — Работа — это удовольствие. Какое ещё вознаграждение нужно?

— Совсем не нужно? — выдавливаю, начиная проникаться жутким несоответствием экономики Зогга и Цесса.

— Совсем, — меня явно жалеют. Ещё и по головке гладят, чтобы не переживала так сильно. — Ты привыкнешь, тебе понравится, — уговаривает как маленькую. — Ты же очень хочешь заниматься любимым делом, верно? И всё, что тебе для этого нужно, у тебя будет. Так же, как оно есть у других.

Больше вопросов я уже не задаю. Глядя на сидящего рядом со мной совершенно невероятного парня, я, конечно, готова поверить во что угодно, но хочется убедиться! Посмотреть своими глазами, как живут те, кто совсем иначе относится и друг к другу, и к тому, чем занимаются. Неужели среди них совсем нет тех, кто готов жить за счёт других? Лукавить. Обманывать. Манипулировать.

Теперь мне ещё сильнее не терпится оказаться в городе, и я с готовностью ныряю сквозь мембрану, едва получаю на это разрешение.

Сегодня мы проплываем чуть дальше, оставляя за спиной привычно тёмные пузыри лазарета. Заворачиваем за выступ и попадаем в небольшую пещеру, стены которой отшлифованы до идеального состояния, а вдоль них вереницей стоят совершенно непривычные моему взгляду технические устройства. Невысокие, с узкой, длинной горизонтальной плоскостью для сидения, вертикальными ручками впереди, за которые полагается держаться водителю. Одним словом — гиклы!

Самое удивительное, что сиденье оказывается удобным, а Трой — замечательным водителем! Он с лёгкостью запускает устройство, которое немедленно приподнимается над поверхностью, внимательно следит за тем, чтобы я пристегнула страховочные ремни, усаживается сам и без проблем выводит гикл из пещеры. Видимо, для него управлять подобной техникой привычное дело.

Скорость, с которой мы слетаем с горы, просто ошеломительная, но мой хранитель так легко маневрирует, огибая каменистые выступы и перелетая через небольшие расселины, что я даже не задумываюсь о том, насколько это может быть опасным, всецело доверяя его умению. Обхватив руками сидящего впереди парня, я с радостным возбуждением озираюсь, стараясь, чтобы память навсегда запомнила мои первые впечатления. Они всегда самые сильные! И, в данном случае, очень приятные! Захватывающие!

Тёмная, сине-фиолетовая даль океана. Теряющиеся в вышине, пронизанные голубым призрачным светом скалы. Проносящиеся мимо рыбы и медузы...

Я с трудом сдерживаю смех, когда гикл, распугав маленьких рыбок, врезается в гущу водорослей, и те щекотно скользят по моим лодыжкам; едва не ахаю изумлённо, но вовремя спохватываюсь, закрывая себе рот ладонью, когда совсем рядом с нами из-за очередного камня неожиданно появляется тёмный силуэт чего-то весьма внушительного, пока мне неизвестного, и тут же исчезает; разворачиваюсь, оглядываясь назад, чтобы полюбоваться на далёкую цепочку пузырей лазарета, за что получаю строгое предупреждение: "Рук не отпускать!" — двусмысленной трактовке жест моего водителя не подлежит.

Постепенно город становится всё ближе, теперь мы едем вдоль одной из тех самых труб, которые меня так поразили необычными световыми явлениями, рождающимися внутри них. В один прекрасный момент, когда мимо меня с огромной скоростью пролетает такое "явление", я, наконец, понимаю, что это! Туннели! А по ним, окружённые световой иллюминацией, скользят вытянутые капсулы, чем-то похожие на транспортники Цесса. Да это же ещё одно средство передвижения! Куда более скоростное, чем гиклы! Наверняка подобные туннели связь между городами обеспечивают.

Ещё немного, и скорость мой водитель снижает. Мы неторопливо начинаем углубляться в городскую застройку. Здания тут разные. Я даже не могу общий принцип обрисовать, видимо, воображение зоггиан подсказывает им самые невероятные формы для своих жилищ. Узкие, широкие, низкие, высокие, округлые, квадратные, пирамидообразные... Это больше похоже на какую-то нереальную фантазию, чем на привычный мне город. К тому же материал, из которого они выстроены, — всё тот же светящийся камень, и от этого эффект загадочности только усиливается.

Трой постепенно поднимает гикл выше, и тот вливается в поток аналогичных ему транспортных средств, оставляя место внизу для тех, кто плывёт самостоятельно, но, несмотря на невысокую скорость, рассмотреть зоггиан мне почти не удаётся. Разве что пару раз заметить, как они "ныряют" в мембраны домов, да поймать на себе заинтересованные взгляды водителей, ведущих свои гиклы параллельно нашему.

Вскоре мы сворачиваем и поднимаемся ещё выше, огибая высокое шпилеобразное сооружение. За ним моему взору открывается площадка, ограниченная низким бортом, где наш гикл и тормозит. Трой немедленно его покидает, помогает мне расстегнуть ремни и тянет за собой в светлое пятно мембраны, манящее своими радужными переливами.

Кажется, приехали.

— Трой! Мой мальчик! — нам навстречу шагает совсем седой зоггианин, едва мы оказываемся внутри. — Наконец-то ты выбрался в город!

С интересом наблюдая, как мужчины обнимаются, ухитряюсь при этом ещё и бросать взгляды по сторонам.

Совсем пустое, но хорошо освещённое помещение, не слишком большое, с совершенно гладкими, отливающими голубым цветом стенами и вертикальными столбами, между которыми виднеются коридоры. В центре — ещё один столб, правда, восьмигранный, и по его тёмной поверхности сверху вниз неторопливо бегут какие-то символы.

— Рад, что твоя подопечная в добром здравии, — возвращает мой взгляд к мужчинам приятный голос и, обернувшись, я неожиданно для себя вижу в руках зоггианина маленький жёлтый цветок. — Позволишь? — тот смотрит на меня с ласковой полуулыбкой.

Заметив, как Трой активно мне подмигивает, я киваю, и уже через секунду на моей голове, где-то в волосах, красуется ещё одно украшение. На этот раз живое.

— А почему вы так поздно? — теперь в интонациях незнакомца слышен лёгкий укор. — Ниродин уже несколько раз интересовался, где вас носит?

Вот! Я так и знала, что незапланированные разговоры по утрам до добра не доведут!

С возмущением смотрю на своего неторопливого хранителя, который, прихватив меня за руку, невозмутимо шагает к столбу и принимается ловить пальцами поднимающиеся символы и выстраивать из них цепочку.

— Мы прибыли вовремя, наставник, — не отрываясь от своего занятия, он кивает на горящие на самой вершине столба символы. — А советнику просто не терпится нас увидеть. — Приглушает голос, чтобы только я могла его слышать: — Лила, тебя под каким именем регистрировать?

Смотрю на световую строку, которая замерла в ожидании, как и остановившиеся пальцы Троя. Ой, я же второе имя себе так и не придумала! А ведь хранитель меня предупреждал!

Лихорадочно соображаю, как же себя назвать, а рот уже сам открывается и с губ срывается:

— Мео.

— Хочешь быть цветочком? — улыбается брюнет. — Красиво. И тебе очень подойдёт, — продолжает свою созидательную деятельность, формируя на экране новую светящуюся последовательность.

Присматриваюсь к символам, неожиданно понимая, что значки-то совсем знакомые, ну может, лишь слегка видоизменённые, приближенные по написанию к древним письменам цессян. Ух ты! А я думала у нас только речь одинаковая. Впрочем, удивительного тут немного, все обитатели окрестных звёздных систем говорят на вайли. На том самом конгрессе, где я пыталась доказать общность происхождения наших цивилизаций, мне именно этот факт в качестве контраргумента и представили. Мол, если бы одна исходная раса разделилась, язык бы тоже изменился до неузнаваемости, тем более что времени прошло очень и очень много, а раз речь идентична, значит, её просто-напросто завезла некая цивилизация, активно изучавшая космос. Тем более что согласно некоторым данным, вайли в ходу не только в ближайших звёздных системах, но и в других, более далёких. Это же не означает, что все обитатели нашей Галактики находятся в генетическом родстве!

Я спорить не стала, доказательств было слишком мало, да и вообще тут такой глобальный лингвистический анализ проводить нужно! А я в большей степени историк, чем языковед.

— О чём задумалась? — вырывает из воспоминаний заботливый голос хранителя. — Что-то не так?

Отрицательно мотаю головой и, следуя за тянущим движением руки Троя, иду в один из боковых проёмов.

Это только со стороны входа кажется, что в них коридоры. Отнюдь. Несколько шагов, и перед нами глубокий колодец, в который брюнет бесстрашно шагает. Ну а поскольку моей руки он не отпускает, то и я падаю туда же! Удерживаюсь от непроизвольного желания во что-нибудь (вернее, в кого-нибудь) вцепиться и заверещать только потому, что ощущаю под ногами вещественную опору, которая вместе с нами стремительно падает вниз. Это, оказывается, пол такой прозрачный!

Те несколько секунд, которые мы падаем, я созерцаю чёрные, блестящие стены, а когда платформа останавливается, моему взору предстаёт огромный зал, заполненный занятыми своими делами зоггианами. И вот тут уже окончательно понимаю, как же были скупы мои попытки представить то, насколько красивы местные жители!

Девушек я не вижу, но вот мужчины... Я глазам своим не верю. Они не просто прекрасны. Они идеальны! Нет ни одного, кого я могла бы отнести к разряду "неплох". Не слишком высокие, но и не низкие, темноволосые, светлокожие, с обнажёнными до пояса торсами, с отличными рельефными фигурами и правильными чертами лиц... С другой стороны, чему я удивляюсь? Если мужчин больше и многомужество отсутствует даже теоретически, то и половой отбор работает в полную силу, позволяя оставлять потомство только лучшим представителям своего вида. Ну а, судя по результату, предпочитают женщины Зогга самых красивых. Насчёт характера пока сказать трудно, но если судить по тому, как ведёт себя Трой, да и остальные, личностные качества у них тоже на высоте.

Неспешно проходим мимо невысоких панелей, вокруг которых собираются целые группы зоггиан, оживлённо обсуждающих висящие в воздухе виртуальные модели непонятных мне технических устройств; мимо низеньких диванчиков, где столь же неторопливо беседуют отдельно взятые личности; мимо прозрачных стеновых панелей, за которыми идёт размеренная городская жизнь. Поднимаемся по широкой лестнице, ведущей в следующий зал, где народа несколько меньше, сворачиваем в открытый проём, задрапированный цветными тканями, и попадаем в невероятно эффектный, уютный кабинет.

Светлые бежевые стены, тёмный коричневый декор, изящные каменные основания, переходящие в прозрачные вазы, заполненные водой и живыми цветами. Стеллажи с яркими предметами внутри, удобные кресла, стоящие вокруг большого, массивного стола каплевидной формы, на котором лежат развёрнутые свитки. Мужчина, работающий с ними, поднимается нам навстречу.

— Приветствую, — он радушно улыбается, преодолевая те несколько шагов, которые нас разделяют.

Ну что сказать? Уже привычно красивый, я даже перестаю на этот факт обращать столь пристальное внимание, пожалуй, чуть старше Кита, хотя я могу и ошибаться, в широких белых брюках, стянутых на бёдрах чёрным широким поясом, украшенным белой вышивкой, и перекинутой через плечо узкой полоской ткани, перевитой тонкой цепью. На ногах такая же обувь, как и у Троя, — плотная, крепкая, а в руках... В протянутых ко мне ладонях очередное растительное великолепие. Кипенно-белое, с мелкими красными точками, сгущающимися к сердцевине, и длинными, тонкими выростами, спускающимися вниз.

— Это тер-рин, — услужливо сообщает хозяин кабинета. — Он единственный способен больше суток оставаться вне воды.

— Спасибо, — осторожно забираю из его рук подношение и опускаюсь в кресло, которое мой хранитель услужливо ко мне разворачивает. Проглаживаю пальцами плотные лепестки, больше похожие на твёрдую кожу. У мео-реллина они куда более нежные и приятные, зато он и находиться вне водной среды может лишь несколько минут.

— Ну что ж, — убедившись, что я устроилась удобно, зоггианин возвращается на своё место, приступая к разговору. — Я — Ниродин Ри то'Трон, — наконец, представляется, хотя я уже и так знаю, к кому именно мы попали. — Совет поручил мне провести эту беседу, потому что, скажу честно, ситуация очень необычная. Лично мне ещё ни разу не доводилось видеть у девушки столь сильную заинтересованность в том, чтобы что-то узнать, понять, изучить. К тому же, все приманки, которые к нам попадали ранее, предпочитали забыть о своём малоприятном прошлом и полностью сосредотачивались на своей новой жизни, в которой главной для них становилась семья, а не работа. Судя по тому, что я слышал, — мужчина смотрит на сидящего рядом со мной парня, доказывая, откуда именно у него такая информация, и вновь возвращается взглядом ко мне, — ты другая. У тебя иные интересы, запросы и необычайно пытливый ум... Мео, — заключает, сделав паузу перед именем. Словно знает, что меня зовут иначе и ему стоит основательных усилий, чтобы не проговориться.

Я любопытна, да. А кто сказал, что это плохо? У нас даже в инструкции было написано:

Правило 3. Любознательность не порок, а способ получения информации

Причём, имелось в виду именно то, что стремление приманки быстрее обучиться нужным навыкам компанией поощряется в полной мере. Ага, ещё бы оно не поощрялось! Ведь чем скорее освоишь профессию, тем раньше тебя отправят на Зогг. Я теперь прекрасно понимаю, почему в обучающем центре меня, да и других тоже, подгоняли и постоянно спрашивали — чувствуем ли мы себя готовыми приступить к работе! Получается, мы были просто расходным материалом! Компания прекрасно знала, что при любой программе обучения результат будет один — приманка погибнет. То есть исчезнет. Но это мало кого беспокоило! А может... Нехорошее предчувствие проходит по нервам. Может, не беспокоило именно потому, что кто-то знал, что спуктумы нас не убивают, а только видимость создают?

— Я с удовольствием буду работать, если мне позволят это делать, — сдерживая рвущиеся вопросы, которые мне так хочется задать, я с улыбкой смотрю на прислушивающегося к моей речи мужчину. — У меня огромное желание разобраться в сложившейся ситуации, помочь и быть полезной в дальнейшем, тем более что, как я поняла, наладить взаимоотношения с цессянами у вас так и не получается. Как вы с ними общались? Что именно было сделано? Какой результат вы хотите получить? Вам нужно, чтобы пришельцы покинули Зогг? Или желательно полноценное сотрудничество?

— Сразу к делу? — удивлённо ползут вверх тёмные брови, взгляд вновь перемещается на моего хранителя, а пальцы складываются в речевую конструкцию: "Иди к наставнику. Придёшь за своей подопечной через три часа".

Кто-то не в курсе, что я знаю язык жестов? Здорово! Это можно будет использовать.

Принимаю удивлённый вид, когда Трой покидает помещение, а Ниродин поднимается и пересаживается ко мне ближе. Сильный, уверенный в себе, от него идёт почти осязаемый поток спокойствия и рассудительности.

— Он вернётся позже, — мягко успокаивает меня зоггианин, — А наш разговор в некоторой степени конфиденциален, надеюсь, ты понимаешь? — тёмные глаза внимательно смотрят на моё лицо, ожидая кивка. — Совет, выслушав твоего хранителя, принял решение, что должность советника по контактам подойдёт тебе как нельзя лучше... Мео, — и снова заминка перед именем. — Я рад, что мы не ошиблись. В настоящий момент ситуация такова: присутствие цессян на нашей планете становится нежелательным фактором и нам необходимо кардинально изменить сложившуюся ситуацию, но принять решение о том, как именно это сделать необычайно трудно. По одной единственной причине. Уверен, Трой тебе о ней уже говорил, — он на несколько секунд замолкает, рассматривая меня, и заканчивает: — Мы не хотим терять вас.

— Да, я в курсе демографических проблем, — пытаюсь не обращать внимания на завораживающую притягательность глаз собеседника, не реагировать на близость его тела, не обращать внимания на хриплые, волнующие нотки в голосе, а сосредоточиться только на деле. — Но прежде, чем делать выводы и что-то советовать, мне нужно знать реальное положение вещей. Нужна информация.

— Разумеется, — соглашается то'Трон. Коротким движением поправляет соскользнувшую с плеча ленту и приступает к рассказу, который я слушаю, стараясь не упустить ни одного нюанса.

Действительно, в тесное взаимодействие наши цивилизации вступили не сразу. Первый шаттл, разбившийся на Зогге, зоггиане даже не заметили, — систематических наблюдений за космосом они не вели, а произошла авария в том районе, где очень мало глубинных разломов и совсем нет городов. Сообразили, что у них гости, только тогда, когда высадилась первая группа добытчиков, чтобы собрать плавающий по поверхности океана минерал, а потом попыталась добраться до того, что залегал на дне.

Подобная бесцеремонность зоггианам не понравилась, но вмешательство не потребовалось — океан сам дал понять чужакам, что их присутствие на Зогге нежелательно. Потоки, которые формируются над месторождениями, одни из самых смертоносных. Однако пришельцев это не напугало, и они вернулись. Прилетели снова, начав возводить подводный город, причём строить так, чтобы не подставляться под страшные удары стихии.

Зоггианам стало любопытно. Соперник, претендующий на местные богатства, оказался ловким и изобретательным. Цессяне научились защищаться, провоцировать формирование потоков и разрушать их структуру, оставляя для себя возможность получать нужный минерал.

— Поначалу, когда в качестве приманок использовались вооружённые, защищённые цессяне, мы не вмешивались, просто наблюдали, но когда вместо них стали появляться вы, совершенно беззащитные... — если до этого Ниродин говорил совершенно бесстрастно, равнодушно пожимая плечами, то теперь и его поведение, и интонации меняются. Он с такой нежностью на меня смотрит, а в голосе слышится растерянность и недоумение, что мне прям не по себе становится. — Мы пришли в замешательство, потому что у нас в головах не укладывалось как можно отправлять вас на верную гибель? Это же дико! Ненормально! Менталитет ваших мужчин стал самым неприятным открытием за всё время контакта. Как у них вообще могла появиться мысль вас использовать?!

Зоггианин на несколько секунд замолкает, чтобы погасить нарастающее возмущение и перестать демонстрировать мне своё негативное отношение к мужчинам-цессянам. А я в очередной раз убеждаюсь в том, насколько мне повезло. Ох, какие же разные у наших цивилизаций приоритеты!

— Именно тогда мы начали действовать, забрав одну из приманок к нам, — наконец продолжается рассказ. — И окончательно убедились, что вас самым гнусным образом используют, отправляя фактически на смерть. Да, девушка нам пояснила, что у цессян отношения между полами несколько иные, но это ничего не изменило, и мы приняли решение вас спасать. Однако с каждым разом делать это становилось всё труднее. Те, кого вы называете ликвидаторы, научились блокировать как сами потоки, так и спуктумов, причём научились делать это быстро, а ведь дракону нужно время, чтобы взять потоки под контроль, правильно их сориентировать и забрать девушку, причинив ей как можно меньше вреда, — искренняя забота никуда не исчезла, пожалуй, даже ещё заметнее стала.

Ниродин откидывается на спинку кресла, складывая руки на груди и продолжая рассуждать:

— Теперь мы в растерянности. С одной стороны, отдавать цессянам ултриз не в наших интересах. Раньше мы этот минерал не использовали. Теперь же, когда выяснилось, для каких целей он необходим, ведутся работы по его изучению. И мы уверены, ултриз нам понадобится. Но мы понимаем, что добыча будет продолжаться до тех пор, пока нам приходится спасать вас от страшной участи, на которую вас обрекают соотечественники. Ведь они не знают, что вы остаётесь живы.

Вот так. Значит, альбиносы ещё более циничные и подлые, чем я думала. Одно дело сталкивать нас со спуктумами, зная, что мы остаёмся живы, и совсем другое на самом деле отправлять на смерть.

— А как же контакт? Общение? — вспоминаю о том, что он ни слова не сказал об этом аспекте взаимодействия. — В какой момент цессяне узнали о вашем присутствии на Зогге?

— Общение? — повторяет то'Трон и хмурится. — Да, мы дважды пытались решить возникшую проблему. Я лично при этом присутствовал. Первая встреча прошла ещё во время строительства города, мы тогда подумали, что раз пришельцы намёков не понимают, нужно сказать им об угрозе со стороны океана напрямую. Цессянин, с которым велись переговоры, был дружелюбен, удивлён, но как мне тогда показалось, исключительно тем, что планета обитаема. О том, что основной целью пребывания будет добыча минерала, вообще ничего не сказал, заявив, что их миссия исследовательская. А когда строительство завершилось и началась добыча, состоялась вторая встреча. По всей видимости, почувствовав свою безнаказанность, цессянин заявил, что они не уйдут. Мы спорить не стали, зная, что океан всё равно вынудит пришельцев это сделать, но тут они начали использовать вас...

Мужчина разводит руками, наглядно показывая, что на этом моменте вся воинственность зоггиан сошла на нет.

Теперь у меня уже больше нет сомнений в том, почему цессяне брали в приманки молоденьких женщин. Они знали, что спуктумы — мужчины. Рассчитывали на их чисто мужскую реакцию на красивое, обнаженное женское тело. Никого в компании не интересовало, что с нами будет дальше. Даже если и рождались подозрения о том, что мы не погибаем, что с того? Нашими телами, так или иначе, платили за ултриз.

— То есть никакого договора о сотрудничестве не было? — уточняю уже только для того, чтобы расставить все точки над "и".

— Не было и не будет, — категорично отрезает советник и мягко поясняет, видя, как я напряглась: — Мы с лёгкостью расстанемся с тем, в чём не испытываем нужды, и отдадим тому, кто в нём в настоящий момент нуждается. Нам так же нетрудно понять чужие потребности и поделиться тем, что необходимо нам самим, чтобы оказать кому-то помощь. Но поощрять любые действия, направленные на получение выгоды и использование в этих целях других, не станем. Это неприемлемо. Надеюсь, ты понимаешь?

Последняя фраза — отнюдь не простой вопрос. Скорее, просьба принять их менталитет и, одновременно, попытка узнать мою точку зрения. Почему? Да потому, что Ниродин уверен — у меня она иная. Как-никак, но я же цессянка. Хоть и пострадавшая от действий своих соотечественников, но привыкшая к другим жизненным ценностям.

Ой, ой... Вот теперь я осознаю, насколько будет трудной та миссия, которую я на себя взяла. Нет ничего проще сказать: "Обмен!" Намного сложнее убедить в его необходимости и реальности обе стороны! Зоггиане упрутся в своё мировоззрение, а цессяне, то есть альбиносы, в свои же амбиции! Первым претит сама мысль о приобретении чего-то (я уже молчу про кого-то), а ломать сложившуюся систему и стереотипы, это, я вам скажу, удовольствие сомнительное. Вторым навряд ли понравится тот факт, что они кому-то что-то должны, потому как обычно все обязаны им. К тому же надо учесть, что объектом торга станут девушки, которые ведь тоже не частная собственность. Это в нашем случае, нанимая на работу приманок, компания изобрела идеальный способ получать желаемое! И, как правильно выразился Ниродин, за чужой счёт! А в случае официального обмена всё будет куда проблематичнее. Захотят ли цессяне афишировать наличие мира с более высоким статусом женщин? Это же потенциальная информационная бомба в социуме!

Я размышляю, а мужчина тем временем поднимается с кресла и уходит к окну. Видимо, решив не отвлекать и дать мне возможность спокойно всё обдумать. Только вот решение в голову не приходит. Нет, не потому, что я плохо думаю, а потому что у кого-то слишком хорошая фигура! Гордая посадка головы, сильные крепкие руки, сглаженные бугры мышц на плечах и предплечьях, узкие бёдра... На фоне призрачного голубого света, льющегося из прозрачной панели, выходящей в океан, всё это смотрится вообще умопомрачительно. Неужели даже Ниродин, при таких-то внешних данных, с высокой должностью и замечательным характером, не имеет жены? Трой, когда меня языку жестов учил, говорил, что хранители особые ленточки носят на запястьях. У то'Трона таких нет. Даже жалко мужчину становится. И почему-то очень неуютно.

Приподнимаюсь в кресле и чуть поворачиваюсь, меняя положение тела. Нет, вопрос с девушками на Зогге надо решать радикально. И если для этого придётся шокировать мужское население и внедрить в их головы иные убеждения, я это сделаю! Ну а альбиносы... Найду способ и на них надавить. Возможностей для этого теперь много.

— Прости, я совсем забыл, что у тебя ещё идёт адаптация, — кажется, моё копошение кое-кого встревожило. — Ты устала? Я позову Троя, пусть отвезёт тебя в лазарет, — беспокойство не только в голосе, но и в глазах, и в том, как быстро мужчина приближается, склоняясь над столом и вылавливая световые значки, плавающие на его поверхности. — Тебе не стоит переутомляться, — теперь брюнет разворачивается ко мне, протягивая руку, чтобы помочь подняться. — А мы обсудим всё остальное завтра, если ты будешь в состоянии это сделать. Ты придёшь... Мео? — уже привычная пауза, и пальцы, чуть сильнее сжавшие ладонь, которую я мужчине подала.

Конечно, приду. И не только завтра. Я теперь из здания совета вообще не вылезу, пока не наступит гендерное равенство в численном соотношении. Или что-то к нему близкое. Вот только сначала успокою своего хранителя, необычайно взбудораженного вызовом раньше обозначенного срока. Который мне верить упорно не желает. Ниродин сказал — устала. Всё. Никаких вопросов. Какой такой осмотр местных достопримечательностей?! Какие ещё знакомства?! Отдыхать!

Счастье, что лазарет не в городе и до него ехать нужно, а то, чувствую, я бы взвыла от подобного режима жизни. Ведь всё хорошо в меру, а зоггианские мужчины в своей заботе о женщинах её не знают. Как и в категоричном отрицании сделок. Кстати, мне, прежде чем глобально бороться с подобными перегибами сложившегося стереотипа поведения у всего населения, полезно будет попрактиковаться на мелком масштабе отдельных личностей. На ком?

Смотрю на голую спину моего хранителя, который уверенно разворачивает гикл, направляя в проём пещеры-стоянки. А у меня есть варианты? Вот на нём и...

Мысль исчезает раньше, чем я её додумываю, а я слетаю с ускорителя, едва не забыв расстегнуть ремни безопасности. Со всей поспешностью, которую мне позволяет развить сопротивление воды, бросаюсь к фигурам, усаживающимся на гикл, стоящий чуть дальше в глубине пещеры. Успеваю вспомнить о том, как наш организм реагирует на неожиданности, и первое, что делаю, когда оказываюсь рядом, — закрываю сидящей позади своего спутника девушке рот и нос ладошкой, и только после этого обнимаю.

Изящное тело под моими руками вздрагивает, разворачиваясь. Карие глаза испуганно округляются, но уже через секунду женские ручки стискивают меня настолько крепко, что ни её хранитель, ни мой, разделить нас уже не в состоянии. Хоть и стараются. Когда же им становится понятно, что занятие бессмысленное, нас просто буксируют до ближайшего пузыря, пропихивая внутрь сквозь мембрану.

— Айна!

— Лила!

Мы, падая на пол, синхронно восклицаем, ничуть не заботясь о том, что нас кто-то услышит. Впрочем, беспокоиться всё равно не о чем — проявив неожиданную солидарность и деликатность, наши хранители остались снаружи, мы только неясные контуры их тел видим.

Пузырь оказывается ничейным, пустым, нас никто не отвлекает, и мы забываем обо всём. Подружка, захлёбываясь эмоциями, меня расспрашивает, я столь же темпераментно пересказываю события, произошедшие после её "гибели". К тому моменту, когда настаёт черёд впечатлений от общения с зоггианами, Айна почти успокаивается. Её рука уже не так сильно стискивает мою, а голова всё реже склоняется на плечо. Мы даже с пола перебираемся на кровать, чтобы удобнее было.

— Значит, ты решила работать, — сидящая напротив девушка неторопливо накручивает на палец край одной из невесомых юбок своего наряда. — Ясно. А о спутнике, настоящем хранителе, не думала?

— Пока нет, — осторожно отвечаю. — А ты?

— Я... — Айна вздыхает, по всей видимости, старательно себя контролируя, но вздох получается томным, в глазах появляется нежность, и надолго её сдержанности не хватает. Уже через секунду на меня обрушивается: — Ой, Лила, я его так люблю, — от избытка эмоций голос срывается и дрожит, доказывая, что она не притворяется. — И он без меня жить не может. Через два дня, когда закончится адаптация, Латон меня заберёт. Он такой замечательный! Самый лучший! Такой нежный, заботливый, безумно-безумно красивый!

Кто бы сомневался. У меня даже образ в голове сразу вырисовывается: классически-идеального зоггианина брюнетистой наружности.

— Ты к нему сейчас ехать собиралась? — начинаю чувствовать угрызения совести.

— Нет, — беспечно отмахивается маленькая ладошка, опускаясь на юбку и разглаживая смятую ткань. — На склад. Мой хранитель сказал, что я могу сама выбрать себе одежду.

— И тебя в этом ничего не смущает? — радуюсь, что мы перешли к теме, которую мне безумно хочется обсудить. — То, что за неё не нужно платить, — поясняю, потому что подружка хмурится, пытаясь понять суть вопроса. — И то, что ты будешь всё получать просто так. А если станешь работать, то фактически бесплатно.

— Нет, не смущает, — пожимает голыми плечами подружка. — Во-первых, выйди я замуж на Цессе, муж всё равно не позволил бы мне зарабатывать и обеспечивал бы сам. Так какая разница: он или общество? А останься я одиночкой, сама понимаешь, какие бы у меня были условия жизни! Моя мама — классический тому пример. Во-вторых, воспитание детей, это тоже работа. А я очень хочу от Латона девочку и мальчика. И он об этом мечтает, — красивые губы растягиваются в улыбке. — Ну и в-третьих, это их мир и их правила. Зоггиане нас спасают. Позволяют с ними жить, причём жить комфортно. Оставляют право выбора и ничего не навязывают. Окружают заботой, любовью! Зачем же я буду вмешиваться и насаждать то, что для них неприемлемо?

Позиция по-женски правильная, социально грамотная и психологически верная. Может, это только у меня какое-то патологическое стремление сунуть свой нос в чужие дела?

— И как же ты с ним познакомилась? — предпочитаю перейти на нейтральную тему. — Ты ведь всё это время в лазарете жила под надзором своего хранителя?

— Ну что ты! — искренне удивляется девушка. — Мы же не пленницы! Если есть желание, можно попросить и тебя куда угодно отвезут. Между прочим, раз ты не в курсе, помощь в поиске постоянного хранителя как раз и есть одна из функций временного! Мне, когда я решила, что местных профессий не знаю, а работать по своей специализации не смогу... кому тут нужны цессянские обрядовые танцы? — смеётся. — Так вот, хранитель мне предложил погулять по городу. Без какой либо определённой цели. Просто посмотреть, как живут зоггиане, где работают. Я забрела на ферму, где выращивают рыб, и именно тогда Латона первый раз увидела. Сразу поняла, что хочу быть именно с ним, хотя и других мужчин до этого встретила немало, — прикрывает глаза, вспоминая. — Знаешь, это совершенно непонятно. Он ведь не навязывался, даже не говорил со мной, просто стоял в стороне и смотрел, а меня всё равно к нему потянуло. А когда подошла и имя назвала... — улыбка становится ещё шире. — Он мне руку поцеловал, представляешь?! Я думала такого вообще не бывает!

Да уж... Мне тоже казалось, мужчины только в губы целуют. Так, делаем вывод: имя никому не говорить и руки держать от зоггиан подальше. Дабы себя не провоцировать. А то, вон, одна уже для объективной действительности потеряна. Впрочем, почему одна? Похоже, все девушки, кто сюда попадает, рано или поздно (но, по всей видимости, чаще всё же рано) теряют голову из-за любви. Дихол! Я точно в этом смысле какая-то неправильная!

— Не расстраивайся, Лила, — по-своему расценив наступившее молчание, Айна меня обнимает, поглаживая по спине. — Ты обязательно встретишь здесь своего любимого! Поверь, это так прекрасно, когда рядом с тобой тот, кому ты можешь всецело доверять и ни о чём другом не думать.

Доверие... Наверное, именно в нём дело. Я, пожалуй, за всю свою жизнь только искренности Троя и начала верить, но он совсем ещё мальчишка! А остальные мужчины сделали всё для того, чтобы моя персона всеми силами стремилась держаться от них подальше. Я Монта имею в виду. Да и Харт в этом смысле тоже постарался. Зоггиане же пока для меня загадка.

А вот "ни о чём не думать" теперь уже навряд ли получится. Айне простительно, она всех масштабов бедствия себе не представляет, я ведь свой разговор с Ниродином ей не пересказывала. Зато я отступить и начать заниматься исключительно собственной личной жизнью права уже не имею, ни морального, ни социального. Да и не хочу. Мне самой безумно интересно решить возникшую проблему! Нужно только понять, насколько глубоко в зоггианах укоренилось столь экзотическое отрицание собственной выгоды, стремление обеспечить существование свей расы в принципе, а не себя любимого в отдельности, и желание в первую очередь быть полезным другим.

— Трой, скажи, — начинаю незамедлительно, как только попрощавшись с Айной и узнав адрес её будущего места проживания, возвращаюсь в свой дом. — А если тебе очень-очень сильно требуется что-то, чего у тебя нет, сделать сам ты это, естественно, не можешь, а в свободном доступе оно отсутствует. Закончилось, например. Ты как тогда поступишь?

— Поищу альтернативную замену, — парень неторопливо достаёт из свёртка и расставляет на столе еду.

— Предположим, таковой не существует, и оно нужно тебе срочно, ждать нельзя, — сразу усложняю ему задачу, чтобы не тянуть время.

— Попрошу у того, у кого оно есть, если буду уверен, что у него самого в нём нет острой необходимости, — на меня бросают недовольный взгляд. Ну да, вопросики у меня те ещё.

— Допустим, он откажет, — не сдаю позиций.

— То есть как "откажет"? — хранитель теряется, даже прекращает свою созидательную деятельность, выпрямляясь и недоверчиво меня рассматривая. — Почему?

— Просто не захочет отдавать, — расшифровываю. — Или потребует что-то взамен.

— Чушь, — зажмуриваясь, встряхивает головой Трой. — Так никто из зоггиан не поступит.

— А если всё же поступит? — решаю расспросов не прекращать.

С минуту брюнет, приоткрыв рот, задумчиво смотрит на переливы мембраны, пытаясь представить себе картинку.

— Тогда обращусь к спуктуму, — наконец выдаёт решение. — Они — единственные, кто способен оказывать давление. У них несколько иной склад характера. Именно поэтому я тебе говорил держаться от драконов подальше. Они не столь лояльны, как остальные, с ними во все времена было трудно, — юноша возвращается к процессу приготовления.

Ух ты! У этих таинственных субъектов не только морфофизиологические отклонения, но и психические? Может, хоть эти особенности удастся использовать? Неплохо было бы понять, какие конкретно, чтобы с правильной стороны подступиться! Да и причины возникновения отличий выяснить!

Тем не менее, расспросы приходится отложить. Ибо поздно. Несмотря на то, что в городе я провела не так уж много времени, с подружкой мы проболтали долго. Даже обед пропустили. Впрочем, мы-то этого почти не заметили, на Цессе принято только завтракать и ужинать, а вот на Зогге питание трёхразовое. Так что наши спутники нарушенным режимом остались крайне недовольны.

В итоге не знаю, как Айнин, а мой хранитель скармливает мне двойную порцию всего того, что я должна была съесть за вечер. Естественно, мой организм бросает все ресурсы на переваривание питательных веществ, и на разговоры у меня сил не остаётся. Я даже не замечаю, как засыпаю, а когда открываю глаза, первое, что вижу, — цветок тер-рина в той самой вазе, где раньше стоял мео-реллин.

В голове немедленно всплывает всё то, что происходило вчера, тут же вспоминаю о том, что мне нужно выяснить сегодня, понимаю, что дел у меня выше головы, и принимаюсь тормошить своего хранителя на предмет более быстрых сборов и перемещения в здание совета. Ниродин однозначно осведомлён лучше Троя, и его рассказ даст мне более полную картину социума зоггиан!

Может, потому, что я приехала рано, а может, есть иные причины, но в приёмном зале с тем самым информационным столбом народа намного больше, чем вчера. Ожидая, пока освободится место у одной из панелей, чтобы уведомить советника о своём прибытии, я во все глаза рассматриваю посетителей, ибо впервые вижу не только мужчин. Пара совсем молоденьких девушек, стоящих чуть в стороне от сопровождающих их хранителей, весело и довольно громко щебечет о каких-то завтрашних гонках; ещё две женщины не столь юного возраста спокойно движутся к выходу, по всей видимости, уже завершив свои дела; одна, совсем пожилая, набирает текст на идеально гладкой поверхности столба.

Увиденное слегка меняет моё видение ситуации, почему-то мне казалось, что женское население, ввиду стремления создать семью и нежелания работать, сидит исключительно по домам! Ан нет. Они весьма охотно и активно участвуют в общественной жизни! А внешний вид дам лишь подтверждает слова Троя о том, что "девушка должна быть красивой". Они такие и есть. Милые, яркие, привлекательные, даже в солидном возрасте сохраняющие прекрасные и изящные черты. И это точно не цессянки, всё же немного иной типаж лиц. Между прочим, у мужчин это как-то не так сильно заметно.

— Мео! — Ниродин стремительно шагает ко мне, едва переступаю порог кабинета. В руках — очередной цветок, в глазах — нескрываемое удивление, в голосе — радостное изумление. — Ты так рано! Тебе это не повредит? Врачи что сказали? — теперь взгляд устремляется на хранителя, который остановился за моей спиной.

— Всё в порядке. Показатели в норме, — слышу уверенный ответ и оглядываюсь в недоумении. Вот уж не предполагала, что нахожусь под таким бдительным контролем! Ведь ни разу никого из этих самых врачей не увидела и ни на одном обследовании не была! И когда, интересно, они замерять показатели успевают?

Ну, судя по необычайно хитрому выражению лица и скромно опущенным глазкам, они не только это успевают, но и многое другое. Небось по ночам, пока я сплю, чтобы лишнего стресса мне не добавлять, колдуют над моим несчастным организмом, дабы завершить адаптацию.

— Я себя прекрасно чувствую, — возвращаюсь взглядом к мужчине, принимая на этот раз фиолетовое, меньше ладошки, но необычайно милое растение, похожее на шарик. После чего моего спутника привычно выпроваживают за дверь, меня усаживают в кресло, приземляются в аналогичное, стоящее рядом, и мило интересуются: какой именно информационный модуль мне необходим для составления прогноза развития ситуации, при условии реализации разрабатываемых мер?

Вот это я понимаю, настоящий советник!

Озвучиваю вопросы, стараясь оставаться максимально спокойной и не выдавать своего зашкаливающего за все разумные пределы любопытства.

— Спуктумы? — то'Трон вроде как даже не сильно удивляется, в глазах рождается уважение, а когда он поясняет, становится ясно почему: — Ты совершенно правильно выбираешь направление. Я тоже считаю, что без них ничего не получится. Правда, мне трудно представить, как именно поведут себя цессяне, если мы изменим тактику силовых действий. Ну а специфика самих драконов... — брюнет касается пальцами подбородка, словно задумываясь. А дальше он рассказывает, а я, открыв рот, заворожённо слушаю, медленно погружаясь в новый для меня мир, который яркими образами рождается в моём сознании...

Зогг всегда был покрыт водой. И зоггиане никогда не питали иллюзий насчёт своего происхождения и не пытались доказать свою причастность к эволюции живого на этой планете. Да, их предки давно, очень давно покинули родной мир, совершили межзвёздный космический перелёт, высадились и заселили новый. О бывшей родине не осталось даже упоминаний, ни одна летопись не содержала указаний на то, где именно она находилась. По всей видимости, слишком неприятными были причины, по которым изгнанники отправились искать новое пристанище и возвращаться они намерений не имели.

Жизнь на Зогге оказалась трудна, а зоггиан слишком мало, чтобы быстро и легко развить новую цивилизацию. Другая, непривычная пища, давление, необходимость иначе дышать... Но больше всего поселенцы страдали от необычайно опасных, неуправляемых, сжатых в очень плотные струи потоков воды, которые порождались внезапными изменениями электромагнитного поля планеты. Особенно сильными, когда та оказывалась в определённом положении относительно своей звезды. Однако поделать с этим зоггиане ничего не могли. Им оставалось только приспосабливаться и строить укрытия.

Прошло несколько десятков поколений, и ситуация изменилась. Однажды молодой зоггианин, отправившись на охоту, потерял сознание, не смог вовремя вернуться в убежище и оказался в эпицентре стихийного зарождения струй потока. Поначалу он сам не понял, как именно ему удалось выжить, лишь потом осознал, что в отчаянии всеми силами желал, чтобы смертельная опасность его не тронула, ушла в сторону, исчезла... Именно это и произошло. Зоггиане поняли, что структуру потоков можно контролировать: гасить, перенаправлять, изменять.

Это стало самым радостным и значимым событием за всю историю, даже переход кожного дыхания на уровень врождённого признака отошёл на второй план. Теперь зоггиане пытались развить в себе нужные качества, вот только получалось не у всех. Тех, кто с лёгкостью, практически мгновенно усмирял стихию, оказалось немного и это были исключительно мужчины. Именно их и стали называть спуктумы. Драконы.

А потом зоггиане попытались закрепить признак, ждали, что дети унаследуют способности своих отцов, но, увы, выяснилось, что к генетике подобные умения никакого отношения не имеют. Они возникали вдруг, неожиданно, спонтанно, совершенно случайным образом, и спрогнозировать, у какого ребёнка их ждать, было совершенно нереально.

И всё бы хорошо, да только заметили зоггиане ещё одну особенность, неизменно сопровождающую новую, такую нужную способность, — иной характер. Вернее, появление у драконов тех черт, которые исконным зоггианам не были присущи: личностные амбиции, некоторая враждебность, вспыльчивость, своеволие, снижение лояльности... Спуктумы оказались опасны. Их поведение зачастую рушило на корню столетиями создаваемые устои и принципы жизни, те, которые помогали выживать и сохранять потомство.

Зоггиане пришли в отчаяние. Если бы драконы были самодостаточной расой, они могли бы создать своё поселение и жить так, как считали нужным, но ведь подобные им появлялись везде, а в их семьях чаще всего рождались обычные зоггиане! Да и девушек со способностями контролировать потоки так и не обнаружилось.

Дошло до того, что между городами, которых к тому времени стало куда больше, едва не разразилась война, а зачинщиками стали всё те же спуктумы. Конфликт едва сумели погасить.

— Сейчас нам уже куда проще, — переместившийся за время рассказа к окну Ниродин смотрит на меня с улыбкой. — Мы научились со спуктумами сосуществовать и снимать социальное напряжение, порождаемое присутствием драконов. Мы поняли, что они становятся куда более спокойными и безопасными для общества, если активно используют свои способности. Так что в этом смысле появление цессян сыграло и свою положительную роль — драконам есть где себя реализовать в полной мере, не сдерживая своих способностей и потребностей, а сбросив накопившийся потенциал, они становятся совершенно нормальными и адекватными, — мужчина на пару мгновений замолкает, всматриваясь в тёмную даль и просит: — Подойди, пожалуйста.

Покидаю кресло и, оказавшись с ним рядом, принимаюсь заинтересованно рассматривать пейзаж. С этой высоты город лежит как на ладони, а чуть в стороне, ограничивая его, возвышается массивный горный хребет.

— Смотри, — рука вытягивается, указывая направление. Видишь вот то ущелье? В нём очень высокий электромагнитный потенциал и потоки формируются необычайно мощные. Наши предки и близко бы не подошли к этому месту, а мы построили здесь целый город. Укрощение стихии приносит спуктумам такое же удовольствие, как и другая работа всем остальным. Они соревнуются и дают выход своей агрессивности. Гонки на потоках необычайно захватывающее зрелище.

— А я могу на них посмотреть? — мгновенно загораюсь. Как-никак гонки, а я всегда скорость любила. Да и возможность увидеть спуктумов упускать не хочу, хоть теперь и приходится моему сознанию перестраиваться, каждый раз себе напоминая, что дракон — это зоггианин с необычными способностями, а то, что мы принимали за опасное существо, — всего лишь взятый под контроль водный поток.

— Можешь, конечно, — легко соглашается советник. — Гонки начнутся завтра, я с удовольствием буду тебя сопровождать, если ты не против... Мео, — и снова пауза.

У меня ощущение, или Ниродин упорно меня провоцирует на то, чтобы я назвала ему настоящее имя? Хотя удивляться, в общем-то, нечему. Он же свободный мужчина. Вот только я не вижу в нём того, кто всё время будет рядом. Согласна, он красивый, умный, обходительный, но... Но нет у меня к нему вот того самого "жить без него не могу", которое описывала Айна. Так что с авансами на будущее подождём.

— Спасибо, буду благодарна, — улыбаюсь, на всякий случай пряча руки за спину. — Где мы встретимся?

— Трой тебя привезёт, — на лице зоггианина всё то же спокойное выражение, и тем не менее нотки разочарования в голосе я чувствую. — Кстати, — спохватывается, шагая к столу и принимаясь быстро ловить символы. — Время обеда, — коротко объясняет свои действия. — Я сделаю на твоё имя заказ в столовой, она на нижнем уровне, твой хранитель знает. Ты немного отдохнёшь, а потом продолжим. Я познакомлю тебя с теми членами совета, которым потребуется твоя помощь. Заседаний в ближайшие дни не планируется, так что пока ограничимся личными знакомствами, — закончив, он разворачивается и добавляет: — Официальное представление и торжественное вступление в должность у нас не принято. Ты ничем не ограничена в своих действиях. В любой момент можешь уйти, если тебя что-то не устраивает или решишь сменить сферу деятельности. Свобода личности — это главный принцип нашей политики, — окончательно выбивает у меня почву из-под ног.

— Но ведь подобная позиция может иметь и неприятные последствия, — ища опору, я вцепляюсь пальцами в спинку кресла. — Вдруг получится так, что кто-то оставит недоделанную работу в самый ответственный момент, решив, что хочет иную? Это же однозначно приведёт к катастрофе! Или, предположим, в какой-либо сфере вашей жизни, ну например, производстве пищи, некому будет работать, если она не будет никого привлекать. Как быть в этом случае?

— Ответственность.

Всего лишь одно слово и строгий, серьёзный взгляд, а я уже понимаю, насколько глупой выгляжу в его глазах. Зоггиане необычайно правильные и социализированные. У них даже мыслей нет о том, чтобы поставить своё "я" на первое место. Мне становится безумно стыдно за свои необдуманные вопросы.

Хорошо, что Трой появляется вовремя, отвлекая Ниродина, и мне не приходится прибегать к ухищрениям, чтобы скрыть краску на лице. Зато после отдыха, когда возвращаюсь к своей работе и знакомлюсь с советниками, в разговорах высказываюсь более осторожно, обдумывая каждую фразу. В итоге, когда прощаюсь до завтра, вновь удостаиваюсь восхищённого взгляда то'Трона и уношу с собой ещё три цветочка, подаренных собеседниками. Если пополнение будет продолжаться такими темпами, мне одной вазы не хватит! А если ваз станет больше, то куда их ставить? Столик точно не вариант. И вообще, не пора ли мне перебраться в более просторное помещение, поближе к месту работы?

— Не пора, — по-хозяйски распределяя цветы в ёмкостях, отрезает Трой, предварительно уложив меня отдыхать, потому как я, по его мнению, сегодня слишком рано проснулась. — Ты хорошо себя чувствуешь только потому, что в лазарете специальные условия: чуть иное содержание кислорода и особое питание. Понемногу привыкать к привычной для нас обстановке тебе можно, но окончательный переход пока нежелателен.

— Ну хорошо, — предпочитаю с ним не спорить, — а потом, когда получу разрешение покинуть лазарет, я смогу выбрать себе жильё?

— Сможешь, только...

— Что только? — моментально просекаю, что вот тут я нарвусь на ещё какую-нибудь зоггианскую фишку. — Трой?! — возмущённо окликаю, потому что вместо того, чтобы нормально ответить, хранитель, делая вид, что безумно занят, принимается рассматривать содержимое очередного свёртка, извлечённого из-под кровати.

— Видишь ли, Лила, — тот морщится, но прекращает пускать пыль в глаза и садится напротив. — Дом строит мужчина, после того, как становится совершеннолетним. Когда у него появляется семья, соответственно, он его расширяет и достраивает. Просто свободных домов нет. Ты можешь переехать только в тот, в котором живёт твой хранитель.

Упс... Вот теперь фраза Айны: "Латон меня заберёт", приобретает для меня новый смысл. Не самый оптимистичный.

— То есть жить в одиночестве я не могу? — делаю логический вывод, нервно скручивая край покрывала.

— В городе, да, — мягко поясняет парень, отбирая у меня одеяло, разравнивая и вновь меня укрывая. — Но можешь остаться в лазарете, тебя отсюда никто не выгоняет. А когда я построю свой дом, ты будешь жить в нём. Если до этого времени не найдёшь своего хранителя.

Ну, зоггиане! Всё продумали! Даже то, как подтолкнуть девушек к своим мужчинам! И ведь настолько ненавязчиво это делают, что придраться не к чему! Это, конечно, не то фактическое отсутствие выбора, которое у меня было на Цессе или во время работы в компании, но всё равно становится неприятно. С другой стороны, не хочу же я всю жизнь провести в одиночестве? То есть с временным хранителем?

Прислушиваюсь к себе и понимаю, что нет, не хочу. Мне тоже нужна нормальная семья, дети. Я очень хочу быть счастливой и любимой. Тем более что исчезла навязанная необходимость рожать ребёнка от Монта. Так чего же тогда возмущаться? Тут радоваться нужно!

Вот на этой позитивной ноте и засыпаю, а утром моё настроение становится ещё лучше. Потому как меня ждут гонки! Впрочем, даже не это меня воодушевляет так сильно, а то, что там будут спуктумы! Ведь идея допросить одного из них так и сидит в моей голове, дожидаясь своей реализации.

На этот раз до города мы не доезжаем, почти на половине пути сворачиваем в сторону, огибая каменистое плато, на котором расположено какое-то производство, и направляясь к хребту. Перевал ещё только приближается, а уже становится ясно, что не мы одни такие заинтересованные. Количество гиклов, стремительно перемещающихся в том же направлении, просто огромное! Некоторые едут совсем рядом, и я, рассматривая водителей, вдруг замечаю среди них девушек. Вот нас обгоняет совсем молоденькая шатеночка. Вот, чуть выше, но тем не менее хорошо заметна пара: женщина солидного возраста и юноша за её спиной. Вау! То есть, получается, я тоже могу управлять ускорителем?! Теперь жду не дождусь момента, когда можно будет этому научиться!

В один прекрасный момент замечаю ещё одного водителя, который вот уже несколько минут держится чуть позади, но не отстаёт и не обгоняет. Оборачиваюсь, всматриваясь в знакомые черты, и получаю приветственный жест и улыбку. Любопытно, как то'Трон ухитрился нас разыскать в такой массе движущейся техники?

Когда перед нами вырастает склон подводного хребта, на нём уже прекрасно различимы посадочные площадки, до отказа заполненные гиклами, оказавшимися здесь раньше. Я уже начинаю сомневаться, что нам удастся найти места для парковки, потом вижу чуть дальше совсем свободные и понимаю — ответственность зоггиан даже в этом проявляется! Они паркуются там, где это сделал предыдущий водитель. И только если эта стоянка заполняется полностью, перемещаются к следующей.

Оставив средство передвижения, мы, так же как и другие оказавшиеся на этой площадке зрители, неспешно подплываем к тёмному проёму в скале. Когда приходит наша очередь, Ниродин кивает, чтобы мы шли первыми, и Трой, не раздумывая, утягивает меня внутрь. Чувствую, как нас подхватывает сильное течение и словно по трубе несёт куда-то вперёд и вверх. Через минуту мы уже стоим на козырьке одного из склонов, обрамляющих перевал.

Мест для зрителей здесь ровно столько, сколько на нашей парковке гиклов, с учётом того, что на каждом может быть два седока. К тому же сиденья, по сути представляющие собой длинные ступени, вырубленные прямо в скальной породе, располагаются ощутимо высоко друг над другом, поэтому сидящий впереди нисколько не закрывает обзор тому, кто находится сзади. Вижу, как заполняется соседняя смотровая площадка, и в который за сегодня раз удивляюсь, насколько у зоггиан всё продумано!

Мы занимаем самый верхний ряд, и я оказываюсь между мужчинами. Справа сидит Трой, слева — Ниродин, а прямо передо мной разворачивается ошеломительная в своей глобальности панорама глубинного разлома. Вернее, и по сути, — его дна. Несмотря на расстояние и привычный уже глазу сумрак, видно, что пространство совершенно пустое. Там, между покрытыми голубыми переливами трещинами, ничего и никого нет. А где же тогда драконы? И за кем спуктумы будут гоняться? Даже приподнимаюсь, стараясь рассмотреть дно получше. Вдруг чего не заметила!

Ощущаю лёгкое прикосновение ладони к плечу и опускаюсь обратно, оборачиваясь к советнику.

"Не спеши, — его пальцы складываются в простенький знак. — Придёт время, и ты всё увидишь", — теперь конструкция становится сложнее, но меня не это смущает, а то, что то'Трон знает о моём умении понимать жесты. Значит, я ошиблась, и он тогда Трою машинально пальцами приказ отдал?

Терпеливо жду хоть каких-нибудь событий, рассматривая зоггиан на соседних площадках. Вижу, в основном, затылки, потому как другие платформы выдаются вперёд чуть сильнее нашей, но когда один из мужчин поворачивает голову, я, рассмотрев его профиль, не верю своим глазам. Кит! Это Кит, точно! Но он же дракон! Почему среди зрителей? Или сегодня решил в гонках не участвовать?

Мужчина меня не видит, снова отворачивается, и я остаюсь в лёгком разочаровании. Хотя... чего я хотела? Глупо было надеяться, что среди такого большого скопления народа появится шанс с ним поговорить.

Ещё в большем нетерпении и возбуждении жду начала и неожиданно осознаю, что всё вокруг замирает. Если до этого зрители активно двигались, да и течение чувствовалось, то теперь наступает полное затишье. Секунда. Две. Тонкий, едва заметный поток, похожий на маленький смерч, вдруг взвивается вверх. И тут же рядом с ним рождается второй. Третий. Ещё немного, и сотни набирающих мощь потоков устремляются ввысь, к поверхности океана. У меня возникает ощущение, что это и есть те самые фонтанчики, которыми я любовалась, защищённая куполом базы цессян.

Проходит ещё немного времени, и становится понятно, что прямолинейные траектории потоков начинают сбиваться. Их сносит в сторону, перекручивает между собой, ломает. Водные вихри складываются, слипаются, набирают силу, трансформируются и... И из них рождаются спуктумы. Тьфу! Контролируемые потоки! Долго же я теперь буду привыкать к иному видению происходящего!

Но как бы я не старалась, в этих прозрачных, текучих, переливающихся зеркальным блеском, до жути знакомых и пугающих явлениях я всё равно вижу нечто живое. Может, это из-за формы, в которую они облекаются? А может...

Теряю мысль, наблюдая как "существа", которых становится всё больше, суматошно мечутся по импровизированной арене, всё чаще оказываясь совсем близко от зрителей. Кошусь на своих спутников, но кроме интереса в глазах ничего особенно не вижу и успокаиваюсь. Значит, не опасно. Ой!

Обдав нас прохладным шлейфом тянущейся за ним воды, один из призрачных драконов стремительно проносится мимо, направляясь к соседней площадке, где сидит Кит, и вот тут я теряю понимание происходящего окончательно, потому что вижу, как мужчину, который за несколько секунд до этого поднялся со скамьи, подхватывает потоком, и он оказывается на спине этого весьма своеобразного средства передвижения. Ошарашенная увиденным, даже не сразу замечаю, что не он один такой счастливчик. Что-то около десяти зрителей, сидящих на разных площадках, исчезли со своих мест, превратившись в наездников, и теперь с видимым удовольствием, которое прекрасно читается на их лицах, когда спуктумы проносятся мимо, обкатывают своих водяных драконов.

Замираю, не отрывая глаз от завораживающего зрелища. Хорошо, что дышать не нужно, потому как у меня дыхание точно бы остановилось. Сердце, и то бьётся с какими-то перебоями. А в голове только одна мысль: "Я тоже так хочу!".

Драконы же, не теряя времени, сбиваются в плотную группу, ощутимо выхолаживая окружающую их воду, и вдруг, словно по команде, срываются с места, уносясь в тёмное пространство океана.

Гонки. Спуктумов на потоках. Невероятно.

Как и другие зрители, смотрю вдаль, ожидая возвращения драконов. Краем глаза замечаю, как широко улыбается Ниродин, которому, похоже, наблюдать за моей реакцией куда интереснее, чем за знакомым зрелищем, но даже не заостряю на этом внимания. Азарт и предвкушение! Вот то, на чём сосредотачивается моё сознание.

Проходит несколько минут, прежде чем мы понимаем, что укрощённые потоки возвращаются. Мощные, прекрасные, они практически все одновременно влетают в ущелье, я даже не сразу понимаю, кто же из наездников привёл своего дракона первым. Лишь потом замечаю, что поток, на котором сидит Кит, триумфально поднимается выше остальных.

Вау! Здорово! Я в нём нисколько не сомневалась! В душе рождается такая эйфория, которую трудно удержать в себе. Следуя заразительному примеру остальных зрителей, я вскакиваю, размахивая руками, присоединяя их к молчаливой массе рук, раскачивающихся в тишине морского мира, больше похожей на колеблющуюся водную поверхность.

Кстати! Звуки! Слышится мерный гул, похожий на шум в ушах, да ещё тонкий, близкий к ультразвуку свист, усиливающийся по мере приближения драконов. А ещё громкий и такой знакомый визг, разрывающий барабанные перепонки, когда наездники, оказавшись в ущелье, спрыгивают на свои посадочные площадки, с которых стартовали, а их потоки взмывают ввысь и распадаются, превращаясь в спокойную воду. Когда ликвидатор "убивал спуктума", слышался такой же неприятный вой. Значит, всё же это не яростный вопль, а просто звук теряющих структуру водных течений.

С улыбкой смотрю, как прямо над нами, задевая протянутые к нему ладони своим холодным "языком", проносится поток, несущий на себе Кита. Вот только вместо того, чтобы соскочить на свою площадку, спуктум вдруг поворачивает и возвращается. Вижу, как мужчина хмурится, присматриваясь к зрителям, словно кого-то ищет. Встречаюсь с ним глазами, и на лице дракона мгновенно отражается целая буря эмоций. Изумление, радость, торжество. Он даже спрыгивает совсем рядом со мной, отправляя поток распадаться в светлеющую высь.

Всего лишь мгновение ему требуется, чтобы приобрести равновесие, шагнуть и оказаться ещё ближе. Сильный, красивый, уверенный в себе. В тёмных глазах столько видимого удовольствия, что мне безумно завидно становится, а желание получить аналогичную порцию адреналина возрастает до заоблачных высот. Его пальцы складываются в приветственный жест, тут же сменяющийся на вопрос:

"Тебе понравилось?"

Активно киваю и соединяю ладошки, сплетая пальцы: "Это было великолепно! Прекрасно! Поздравляю! Я знала, что ты самый-самый лучший спуктум! А мне можно на потоках покататься?"

Наверное, вопрос я строю не совсем верно, потому что выражение лица мужчины мгновенно меняется. Рот приоткрывается, глаза округляются, и он так изумлённо на меня смотрит, словно я откровенную чушь сказала. У хранителя такая же физиономия была, когда я ошибалась в составлении фраз. Так. Где же я напортачила?

Внимательно смотрю на свои руки, лихорадочно вспоминая, всё, чему научилась, и складываю ещё раз. Ну теперь-то понятно? Что, снова не так?

В отчаянии оборачиваюсь к Трою и вижу аналогичную моську. Уже совсем растерявшись, отыскиваю взглядом Ниродина, который, к счастью, на немой вопрос в моих глазах реагирует адекватно:

"На потоках никто не катается", — вижу лаконичное пояснение.

"Почему?" — пальцы соединяются раньше, чем я задумываюсь о том, что спрашиваю.

"Потому что это опасно для тех, кто не имеет способностей спуктума", — отвечают мне резкими движениями, то есть весьма строго.

Расстроенно смотрю в ущелье, где уже нет того буйства стихии, которое сводило с ума зрителей несколько минут назад.

"Ты на самом деле хочешь снова оказаться внутри потока? Не боишься?" — словно только сейчас поверив в то, что я действительно попросила именно об этом, оживает Кит.

"Не думаю, что это хорошая идея", — хмурится то'Трон.

"Хочу! Один разочек! Пожалуйста!" — умоляюще складываю ладошки

"Я тебя покатаю, — по всей видимости, не выдерживает моего напора дракон, соглашаясь на явную авантюру. — Завтра вечером, когда сила потоков будет не так высока".

Едва ли не подпрыгиваю от счастья. Я бы и дракона обняла на радостях, но приходится сдерживаться, потому как останавливает меня беспокойный взгляд Троя. Да, помню, активно двигаться мне не желательно. Или это хранитель заранее переживает за исход катания? Пожалуй, на второе больше похоже, потому как на мужчину парень смотрит не слишком дружелюбно.

Ниродин, кажется, тоже не в восторге от назревающих перспектив. Его пальцы переплетаются, несколько раз меняют положение, втолковывая что-то Киту, но стоит советник ко мне вполоборота, и мне не слишком удобно воспринимать то, что он адресует другому лицу. Различаю только отдельные рваные фразы:

"...только на мелководье... не допустить снижения контроля... безопасность в таких условиях... получишь инструктаж..."

С нетерпением жду, как же отреагирует на подобное нравоучение спуктум, но тот только внимательно следит за мельтешением пальцев, а когда те останавливаются, складывает свои в один очень простой и понятный знак: "Согласен", а потом улыбается. И улыбка эта не для советника. Это мне обещание и короткое прощание, потому что мою чрезвычайно озабоченную приключениями персону уже утаскивают в тёмный проём скалы. Успеваю только взмахнуть ладошкой в ответ.

Я думала, мы в лазарет вернёмся, но нет. Трой следом за скользящим чуть впереди гиклом то'Трона поворачивает к городу. Оу! У нас дела?

— Совет собирает экстренное совещание, — отрывисто извещает меня Ниродин, едва мы оказываемся в воздушном пространстве приёмной. — Через час все советники будут в зале заседаний. Тебе тоже следует там присутствовать.

— Что-то случилось? — начинаю чувствовать беспокойство. Не из-за моей же выходки такая суматоха?!

— Я пока не в курсе, — шагая впереди меня, мужчина оглядывается. — Мне только передали информацию. Посиди здесь. Я ненадолго, — останавливает моё передвижение в одной из комнат анфилады, заканчивающейся его кабинетом, и исчезает за дверью.

Присаживаюсь на диванчик и, поскольку разговаривать мне не с кем — Трой благополучно исчез где-то по пути — принимаюсь рассматривать цветы, которыми украшено помещение. Красивые. А мне сегодня ещё никто ничего не подарил. Кит, наверное, не знал, что я буду на гонках, а Ниродин...

— Мео! — раздаётся громкий голос советника, и он сам появляется в раскрывшемся проёме. Ну вот, стоило только о нём подумать! — Зайди, пожалуйста.

Переступив порог, я ощутимо удивляюсь. Он не один, оказывается. В кабинете ещё две неизвестные мне личности, представляющие сильный пол. За столом сидят, беседовали, по всей видимости.

Закрыв за мной дверь, Ниродин ждёт, пока я выберу себе посадочную площадку, и протягивает какой-то предмет.

— Это твоё?

Рассмотрев то, что у него в руках, я теряю дар речи. Неуверенно забираю толстенькую книгу и раскрываю, невольно пролистывая странички. Останавливаюсь, читая такие знакомые строки:

ГЛАВА 4

ПРАКТИЧЕСКИЕ НАВЫКИ ИСКУССТВА ВЫЖИВАТЬ

Держать внимание

Неожиданностей не бывает. Лишь плохая концентрация, отсутствие сосредоточенности и слепая вера в то, что ты готова ко всему.

Ну да. Здесь был пустой раздел, оставленный для пометок, и я это в нём для себя написала, когда после первой охоты вернулась. Я тогда едва не пропустила появление дракончика. Растерялась, ведь реальность всё же не теория, пусть и закреплённая практикой в обучающем комплексе. Удачно всё закончилось каким-то чудом. Вернее, своевременным вмешательством Денажа.

Что происходит? Откуда у зоггиан моя инструкция? Она же на базе осталась, в комнате, где я жила! То, что Ниродин догадался, кому именно принадлежит издание, удивляет меня куда меньше — имя, моё настоящее имя, то есть его первая часть, ему, похоже, известна, а оно как раз на самой первой страничке подписано. Как-никак личная собственность.

— Моё, — киваю, потому что то'Трон ждёт ответа. Хоть и не понимаю, что же такого страшного может быть в инструкции? Там же нет ничего криминального и важного, разве что какие-то нюансы относительно того, кто такие приманки. Впрочем, уверена, другие девушки их уже давным-давно озвучили своим хранителям. — Вам её кто-то отдал? — вопрос адресую мужчинам, потому как понятно, что советнику буклет достался на пару минут раньше, чем его взяла я.

Не ошибаюсь, один из них мне и отвечает:

— Я это нашёл. Захватил с собой потому, что имя мне показалось знакомым.

Ну вот! Сколько ещё зоггиан в курсе того, как меня зовут? Какой вообще тогда смысл в другом имени, если все кому не лень знают настоящее!

— Что значит "нашёл"? — отбросив второстепенное, сосредотачиваюсь на главном. — Где?

— Подводная база цессян разрушена, — наконец опускается в кресло рядом Ниродин. — Сегодня ночью кто-то их атаковал.

— Мы, едва поняв, что произошло, прибыли на место, чтобы выяснить масштаб бедствия, — вступает в разговор третий зоггианин. — Защитный купол сильно повреждён, все внутренние корпуса затоплены.

— А погибшие?.. — я нервно сглатываю и, наверное, бледнею, потому что Ниродин берёт меня за руку и сжимает пальцы, чтобы поддержать.

Мужчины обмениваются хмурыми взглядами, а я зажмуриваюсь и прикусываю губу. Ну да, это же война. Она не бывает без тех, кто платит своей жизнью за амбиции других. Знаю. Понимаю. И всё равно удержаться не получается.

— Жертв не много, не более двадцати цессян, и женщин среди них только две, — мужской голос пробивается как сквозь вату. Я даже не очень понимаю, кто именно мне это говорит. — По всей видимости, во время атаки они находились в открытых зонах. Те, кто отдыхал в своих комнатах, остались в живых — герметичность помещений их спасла. Мы забрали всех тех, кто оказался в ловушке, — мужской голос пробивается как сквозь вату. — Тридцать четыре девушки и около шестидесяти мужчин. Сколько на базе было цессян?

— Сто восемьдесят, — осторожно высвобождаю ладонь, которую успокаивающе поглаживает Ниродин, и стираю появившиеся на щеках дорожки слёз.

— Ясно, — откликается один из мужчин. — Значит, остальные успели эвакуироваться. Я так и думал, — смотрит на советника. Тот коротко ему кивает и вновь оборачивается ко мне.

— Ты знаешь, кто мог это сделать, Мео? — смотрит внимательно. — Мы должны понимать, что именно происходит и чего нам ждать дальше. Цессяне, разумеется, будут допрошены, но это потребует времени, а информация нам нужна срочно.

Вспоминаю и складываю все те обрывочные сведения, которые у меня есть. Немного, но достаточно для того, чтобы сделать правильные выводы.

— Думаю, что да, — озвучиваю, постепенно успокаиваясь, но голос всё равно срывается, и это вызывает новую волну сочувствия ко мне со стороны мужчин. С минуту они молчат, наверное, решив больше меня морально не расстраивать, и обмениваются короткими знаками. В смысл их разговора я даже не пытаюсь вникать. Всё, что мне нужно знать, уже сказано.

Короткий звуковой сигнал, и зоггиане как по команде поднимаются, покидая кабинет.

— Идём, Мео, — мягко просит Ниродин, помогая мне встать. — Совет собирается.

Совет... Двадцать мужчин разных возрастов, расположившихся в зале с потолком, исчезающим в тёмной вышине. Сидят на невысоком подиуме, образующем круг со свободным центральным пространством. Столбы за их спинами светятся привычным голубым светом, рождаемым вертикальными трещинами в материале, и это единственный источник освещения. Именно поэтому происходящее кажется мне каким-то нереальным, словно я фильм смотрю.

Отыскав свободное пространство между двумя советниками, Ниродин опускается вниз и тянет меня за руку, вынуждая приземлиться рядом. Сидеть оказывается неожиданно удобно, потому что на полу есть небольшие мягкие подушки, я их просто не сразу замечаю.

— Начнём, — немедленно поднимается неизвестный мне мужчина и шагает в круг, в центре которого тут же рождается объёмная проекция, имитирующая базу цессян. — Надеюсь, что все успели ознакомиться с переданной вам информацией и мне нет смысла её повторять. Озвучу только данные, поступившие только что, — зоггианин шагает к виртуальной базе и увеличивает изображение, позволяя полюбоваться на разрушенные конструкции. — Первое. Характер повреждений свидетельствует о том, что пробивший купол луч пришёл из космоса. Это не был внутренний взрыв, как мы предположили изначально. Второе. На орбите обнаружены чужие корабли, — теперь изображение уменьшается до размеров планеты, сдвигается и вновь увеличивается, демонстрируя зависшие над Зоггом объекты. — Транспортные шаттлы цессян, стартовавшие после катастрофы, перехвачены ими. Третье, — и снова картинка меняется, на этот раз показывая нам всю планетарную систему Фиссо, где, пересекая орбиты соседних планет, быстро движутся яркие точки. — К нам приближается сразу две группы кораблей. Если их скорость не изменится, обе прибудут к Зоггу через трое суток. Идентифицировать, то есть сличить их с теми, которые находятся на орбите, мы пока не в состоянии, слишком велико расстояние, но...

Не закончив фразы, советник разворачивается, осматривая присутствующих. Его взгляд останавливается на лице то'Трона, перемещается на моё, и мужчина делает шаг, протягивая руку, весьма недвусмысленно дав понять, что просит выйти к нему. Через секунду я оказываюсь на всеобщем обозрении. Невольно ёжусь, робея от неприятного ощущения пристального внимания.

— Советник Мео, — мужчина вновь увеличивает изображение кораблей на орбите. Теперь один из них виден в мельчайших деталях. — Ты можешь определить, кому принадлежат эти корабли? Как я понял, у тебя есть информация на этот счёт. Верно?

— Я не технический специалист, — качаю головой, всматриваясь в конфигурации конструкций, которые ничего мне не говорят. До меня доносится разочарованный вздох, и это, будто порыв ветра, моментально уносит в далёкую даль одолевшую меня скованность. Разворачиваюсь к советнику, впиваясь взглядом в его глаза. — Но в этом нет никакой необходимости, — решительно заявляю. — Я уверена, что это ипериане!

Мой звонкий голос эхом отражается от стен и возвращается, усиливая эффект от столь резкой смены поведения. Советники начинают шевелиться и перешёптываться, беспокойно обсуждая не то само известие, не то меня саму. И только на лице Ниродина, который так и сидит в молчаливой неподвижности, я вижу улыбку, а в глазах какое-то подозрительное выражение, похожее на восхищение. Впрочем, не до него сейчас.

— Активность кораблей цессян в этом районе спровоцировала ипериан обратить внимание на происходящее, и они узнали про ултриз на Зогге. Вернее, его монопольную добычу. Правительству Цесса был послан ультиматум, но, насколько я понимаю, переговоры положительных результатов не принесли. Ултриз продолжили добывать, и именно поэтому ипериане напали на подводную базу. Вы хоть в курсе, что в нашем секторе Галактики уже больше двухсот лет идёт война?! — скольжу взглядом по лицам присутствующих, и голос мой звучит, пожалуй, ещё громче, чем раньше. — И силовой захват того, что желательно иметь, давно стал нормой? Цесс держал нейтралитет до последнего, поскольку ранее не испытывал потребности в чужих ресурсах. Ипер же вступил в эту межпланетную бойню лет пятьдесят назад. Он находится... — оборачиваюсь к стоящему рядом мужчине. — У вас карта ближайших звёздных систем есть?

Мелькнувшее ошеломление в глазах, краткий знак, и через несколько секунд меня окружает трёхмерное изображение звёзд, застывших яркими точками в пространстве. Удовлетворённо киваю, отыскиваю нужные. Я не астроном, но, к счастью, историки изучают не только Цесс!

— Вот! — касаюсь пальцем жёлтого массивного шара. — Это Эфус, звезда, вокруг которой вращается Ипер. А здесь, — отступаю на пару шагов, подводя ладонь под маленький белый сгусток звёздной материи, — Бокус, и, соответственно, Цесс. Фиссо лежит на пути между этими мирами, — провожу в воздухе прямую, соединяющую звёзды, и останавливаюсь около небольшого голубовато-зелёного светила. — А теперь посмотрите на траектории летящих к Зоггу кораблей! Наложите их на эту карту! Видите! — триумфально восклицаю, потому что кто-то, мне неизвестный, управляющий проекцией, догадался совместить изображения и теперь даже дилетанту понятно, насколько я права. — Флот ипериан! — мой палец указывает на одну группу кораблей и тут же перемещается на другую: — Цессяне приближаются с противоположного направления. Мирного развития ситуации не будет однозначно! Это полномасштабная военная операция, и она затронет ваши интересы!

Замолкаю, переводя дыхание и оценивая реакцию советников, которые во время выступления меня не перебивали, но руки их без движения не оставались. То есть обсуждать между собой то, что я говорю, они успевали.

— Спасибо, Мео, — отступивший в тень, мужчина вновь возвращается в круг. — Это очень важные сведения. Можешь отдохнуть.

Меня отправляют на прежнее место, под опеку предупредительно пододвинувшего подушку то'Трона, и принимаются дискутировать. Только вот выводы, которые советники делают на основании того, что я рассказала, вводят меня в основательный ступор. Сначала я ещё порываюсь вмешаться, но Ниродин меня останавливает, взглядом попросив этого не делать. И я послушно держу себя в руках. До тех пор, пока заседание не заканчивается, и мы не оказываемся в его кабинете. Зато там даю волю бушующим в душе эмоциям.

— Это же неправильно! — падаю в кресло и тут же вскакиваю, принимаясь ходить по помещению. — Вы ничего не сделаете?! Не выйдете на контакт?! Не заявите о себе?! Просто будете наблюдать и ждать, чем закончится противостояние?! Неужели не ясно, что это ни к чему хорошему не приведёт?! — едва ли не за голову хватаюсь, потому что понять не могу подобной тактики! — А как же приманки? — чувствую, как ком подступает к горлу. — Вы же не хотели их терять!

Ниродин ловит мою руку и останавливает, вернее, подводит к окну.

— Посмотри туда, Мео, что ты видишь? — негромко спрашивает.

Не ожидавшая подобного вопроса, несколько секунд непонимающе на него смотрю и лишь потом перевожу взгляд в тёмные глубины.

— Океан, — наконец, нахожу приемлемый ответ.

— Верно, — мужчина прикладывает ладони к прозрачной поверхности всматриваясь в сгущающийся сумрак. — Он может себя защитить. Нам не обязательно афишировать своё присутствие. Тем более что единственный цессянин, который был в курсе того, что Зогг обитаем, находится у нас. А девушки, — он разворачивается лицом ко мне, прислоняясь спиной к гладкой поверхности. — Мы их и не потеряли. Все приманки, спасённые сегодня, пройдут адаптацию и останутся на Зогге, а другие... — он протягивает руку, осторожно касается подушечками пальцев моего запястья и скользит к плечу. — Их не будет.

— Почему? — мои глаза изумлённо расширяются, наблюдая за его странными действиями. — Это же ваша мечта!

— Мечта ничего не стоит, если она требует невозможного, — мужская ладонь зарывается в волосы, принимаясь мягко массировать затылок. Секунда моего замешательства, рывок, и мужчина оказывается совсем близко. — Нужно мечтать лишь о том, что реально. Разве не так... Мео? — жаркий выдох, опаливший висок, сильная рука, с нажимом спускающаяся по спине, и мощное тело, прижавшее меня к стене.

Дыхание учащается, сердце выстукивает бешеный ритм, подчиняясь взбесившимся гормонам, а в душе нарастает обида. Он же был таким учтивым! Предупредительным! Трой говорил, что мужчины никогда не нарушают приличий и не переступают черты, которую обозначает девушка. Что произошло? Разве я повод ему дала? Почему Ниродин позволил себе изменить собственным принципам? Неужели всё хорошее в зоггианах только на словах?!

— Отпустите! — отталкиваю мужчину, стараясь вырваться.

— Зачем? — хрипло откликается наглый тип, ещё теснее прижимаясь ко мне. Словно доказывая, что против него у меня нет шансов. — Ты нелогична, — страстно шепчет, зарываясь носом в мои волосы. — Требуешь от совета решительных действий, и не желаешь принимать аналогичные мои. Разве это правильно? — он неожиданно отстраняется, убирая руки. Вернее, упирая их ладонями по бокам от меня, чтобы не сбежала, но больше не касается, только смотрит внимательно. Впрочем, мог бы и не страховаться, потому что я, почувствовав свободу, замираю, не веря тому, что происходит.

Ниродин тяжело вздыхает и качает сокрушённо головой.

— Прости за эту некрасивую демонстрацию, Мео, — говорит абсолютно другим голосом. Привычным, мягким, рассудительным. Словно и не было в нём той страсти, которую мужчина не мог в себе удержать. — Но ты должна была вспомнить и больше не забывать одно очень простое правило: прежде, чем принимать решение, задумайся, честна ли ты сама с собой. Ты же не хочешь насилия, не желаешь его для себя. Я ведь вижу, что это так, иначе твоя реакция на мои действия была бы другой. Ты прекрасно знаешь, что для нас это так же неприемлемо, я столько раз тебе об этом говорил. Почему же ты так страстно желаешь, чтобы мы ввязались в эту войну? Навязывали кому-то своё мнение? Диктовали условия? Принимали чью-то сторону, соглашаясь на применение насилия в отношении других? Чем наше поведение в этом случае будет отличаться от моего минуту назад?

Я — дорада! Мне не консультантом нужно быть, и уж тем более не советником, а сидеть дома, рожать детей и в чужую политику не лезть.

— Ты совершенно напрасно себя коришь, — то'Трон словно мысли мои читает, потому что я молчу, а его слова звучат в унисон моим умозаключениям. — Ломать устоявшиеся стереотипы необычайно трудно, а тебе сейчас именно это приходится делать. Впрочем, в полной смене мировоззрения нет необходимости. В твоей работе консультанта это будет даже мешать, — он отталкивается от стены, расширяя оставленное мне жизненное пространство, и аккуратно подхватывает мою впавшую в ступор персону под локоть, чтобы подвести к двери. По дороге ухитряется стянуть со стола инструкцию, которую я там оставила, и вручить мне в руки вместе с цветочком, добытым из вазы. — Достаточно того, что ты с большим вниманием начнёшь относиться к нашей позиции в вопросах контактного взаимодействия с другими цивилизациями. Идёт?

Вопрос звучит почти весело, а в глазах... В них точно сожаление. О чём? О том, что моё сознание оказалось не столь толерантным, каким виделось советнику? Или же о том, что моё поведение не соответствовало тому, которого он ждал? Так, может, его нотация вовсе и не воспитательная акция, а попытка спровоцировать и узнать моё к себе отношение? Очень уж натурально Ниродин играл.

Только вот задавать прямой вопрос, чтобы получить ответ, я не собираюсь. Если и занесло мужика, то он исправился. Всё. Дело закрыто. Потому и киваю уверенно, и улыбаюсь в ответ, лишь бы напряжение снять, да на новый выговор не нарваться. Нет уж. Хватит. Больше я ошибок не делаю. Слишком они мне (то есть моей психике) дорого обходятся.

С самой что ни на есть счастливой физиономией, сжимая в ладонях память о моей прошлой жизни и очередной подарок, шагаю через порог под надзор терпеливо ожидающего окончания нашего разговора Троя. Домой, домой, домой! Сейчас лазарет — моё спасение! Мысли в порядок привести, морально успокоиться, просто расслабиться, в конце концов! Тем более что завтра новое заседание и касаться оно будет судьбы пленников. Я его пропускать не хочу, да и не могу, то есть не имею морального права — то'Трон уже на выходе, но предупредил, что моё присутствие является обязательным. Как ни крути, психология цессян мне лучше знакома, чем зоггианам, которые хотят знать, как отнесутся спасённые к ограничению своей свободы. Представители сильного пола, естественно, потому что девушки пройдут стандартную процедуру адаптации и найдут себе хранителей, тут обсуждать нечего.

— Не думаю, что разумно позволить мужчинам-цессянам жить в Ожевероне, — первые же слова ведущего совет, на который мы все собрались ни свет ни заря, доказывают мне, что заседание будет не простым. — Да, этот город построен именно для того, чтобы контролировать деятельность пришельцев. Но контролировать, не значит поголовно допускать в общество. Мужчины это не девушки, которые готовы забыть своё не самое приятное прошлое, чтобы получить реальный шанс найти настоящее счастье. Психология цессянских мужчин иная, чуждая, уверен, они будут дестабилизировать отлаженный механизм общественной жизни похлеще, чем драконы. Это так, Мео?

Советник ждёт всего лишь подтверждения того, что он не ошибся в выводах, поэтому я не выхожу в круг, остаюсь сидеть, просто киваю, и зоггианин продолжает:

— Следовательно, если мы всё же адаптируем всех спасённых, за мужчинами необходимо будет вести постоянный, тотальный контроль. Кто согласится это делать? Тем более что работа может быть связана с применением насилия.

— Тогда какие варианты? — в полумраке зала я слышу только голос, кто именно говорит, разобраться трудно, а на всеобщее обозрение советник не выходит. — Долго держать спасённых в пузыре на мелководье — нереально, слишком много требуется ресурсов для стабилизации его структуры на малой глубине. Да и какой в этом смысл? В город — нельзя, тут Эделот прав. Убить — негуманно, зачем тогда спасали? Отпустить — равносильно убийству, самостоятельно в океане они не выживут. Передать тем, кто летит им на выручку, — глупо, тем самым однозначно раскроем свое присутствие. Мы сами себя загоняем в тупик, вам не кажется?

Гулкая волна пробегает по залу, отражаясь от стен и возвращаясь обратно в круг. Сейчас мужчины обсуждают дилемму в большей степени между собой, нежели сообща. Даже Ниродин, забыв обо мне, вполголоса беседует со своим соседом, сидящим по правую руку от него.

Воспользовавшись отсутствием его внимания, я поднимаюсь, шагая в круг.

— Вы забываете о двух очень важных факторах! — с вызовом смотрю в глаза советников, которые, среагировав на появление нового оратора, прекращают обсуждение. — Первый, — сжимаю ладошку в кулак, отгибая указательный палец. — Пленные цессяне сидеть в пузыре и пассивно ждать не будут. Обязательно что-нибудь предпримут для того, чтобы освободиться и дать знать другим о том, что живы. То есть так или иначе, рано или поздно, но ваше присутствие на Зогге перестанет быть тайной. Если, конечно, вы не убьёте цессян до того, как они это сделают, — игнорирую возмущённый ропот и продолжаю: — Второй, — добавляю к указательному пальцу средний. — Сам факт того, что среди спасённых находится управляющий, играет против вас. Он — альбинос, а не меланист. У него влияние и связи с правящей династией. Его будут искать до тех пор, пока не найдут, вне зависимости от того жив он или нет. А это опять-таки увеличивает вероятность вашего обнаружения.

— Что ты предлагаешь? — хмурится Эделот.

— Спасённые могут стать отличным инструментом давления...

— Мео! — обрывая меня, раздаётся возмущённый возглас то'Трона. Ну ещё бы! Столько вчера сил потратил на воспитание, а я опять за своё.

— ... давления на цессян, — неумолимо продолжаю, не обращая внимания на поднявшийся гул неодобрения. — Да, с точки зрения гуманизма это неправильно, но разве вы не видите, что происходящее не укладывается в привычные и удобные вам рамки? Мирным путём или политикой невмешательства вы ничего не добьётесь, только усугубите ситуацию ещё больше! При всём моём уважении к вашему мировоззрению и достойным всяческой похвалы убеждениям, сейчас, как бы ужасно это не звучало, нужны другие, куда более жёсткие, радикальные меры. Это касается не только цессян, но и ипериан. Узнав о том, кто именно стоит между ними и ултризом, они церемониться не станут! Примером тому — разрушенная база цессян! В любом случае, каким бы ни был исход сражения на орбите, кто бы не выиграл, итог будет один — начнётся новая волна добычи ултриза. Не сумеете задавить в зародыше захватнические амбиции и планету вы потеряете! Вам не кажется, что в совете не хватает тех, кто готов взять на себя за это ответственность? Кто умеет и может использовать иные способы взаимодействия, кроме пассивного выжидания!

Да, я на драконов намекаю. И мужчины прекрасно это понимают.

— Никаких спуктумов в совете! — раздаётся гневное восклицание. — Это же безумие допускать их к управлению! С ними и так проблем выше головы!

И он такой не один. Со всех сторон я слышу аналогичные высказывания. Кажется, я опять сморозила глупость и на этот раз при всех, а не наедине с Ниродином. Эх...

Понимая бессмысленность моего вмешательства, качаю головой, возвращаясь на место, стараясь не замечать пристальный взгляд брюнета и какую-то подозрительную полуулыбку, блуждающую на тонких губах. Э-м-м... Не поняла. Его такой ход моих мыслей устраивает? Или он радуется, что теперь уже от советников я получаю очередной урок?

— Девочка права, — неожиданно заявляет то'Трон, тем самым основательно меня удивляя. Поднимается, занимая место в центре круга, и все вновь замолкают. — Мы действительно поступаем недальновидно. Ведь не просто так драконы появляются среди нас, есть в их рождении смысл. Океан сам даёт нам в руки средство защиты, а мы отказываемся им пользоваться в полной мере, в страхе, что оно выйдет из-под контроля. Может, нужно рискнуть и позволить спуктумам самостоятельно решить возникшую проблему? Для этого вовсе не обязательно вводить их в состав совета. Просто позволим действовать на своё усмотрение. Да, возможно, предпринятые драконами шаги будут идти вразрез с нашими убеждениями, но ведь никому из нас не придётся брать ответственность за это на себя. То есть мы сохраним чистоту наших моральных и нравственных принципов, а в итоге получим оптимальный результат.

И новый шквал обсуждения. "Дай им волю, потом не остановишь!" — слышится шипение с одной стороны. "Но как иначе избавиться от пришельцев?" — звучит резонный вопрос с другой. "Забыли, сколько с ними, неконтролируемыми, было проблем?" — возмущается кто-то. "Усмирили один раз, сделаем это снова!" — парирует другой, неизвестный мне советник.

— Главное сейчас — устранить внешнюю угрозу. Наши внутренние проблемы это задачи второго плана. У Сената именно такие приоритеты, — вновь подаёт голос Ниродин, и все вдруг успокаиваются. Я тоже. Потому как вспоминаю о том, что советник сам задумывался о возможности использовать спуктумов. Теперь ко мне уже точно не будет претензий. Своим заявлением то'Трон не только официально согласился с моим предложением, но и подтвердил, что вышестоящая структура, которую он здесь представляет, считает аналогично, а значит, в упреках и нравоучениях нет никакого смысла.

С чувством невероятного облегчения слушаю, как совет утверждает принятое решение передать контроль над ситуацией драконам. Едва сдерживаюсь, чтобы не демонстрировать свою радость, которая так и стремится себя проявить. Хорошо, что сразу после окончания заседания все расходятся на обед и это даёт мне возможность без свидетелей выплеснуть наружу накопившиеся эмоции. Положительные, естественно! Мне удалось пробить твердолобую упёртость советников! Да, да, да! Не верится даже!

В эйфории от успехов я забываю об одной очень неприятной особенности нашей жизни — всё хорошее очень быстро заканчивается. Вот и моё счастье длится совсем недолго. Ровно до того момента, когда после трёх послеобеденных часов, проведённых в кабинете Ниродина, которому вдруг захотелось узнать побольше о моей жизни на Цессе, получаю маленький сюрприз.

— Мео, — брюнет привлекает моё внимание, присматриваясь к символам, рождающимся перед ним на столе. Подцепив пальцем один из них, подталкивает его ко мне. — Для тебя пришло сообщение. Можешь прочитать здесь, — поднимается и тактично уходит к окну, чтобы меня не смущать.

Активирую плавающий рядом с моей рукой мной значок сложенного листочка, на котором написан адресат, дожидаюсь, пока система удостоверится, что сделала это именно я, а не кто-то другой, и вчитываюсь в ровные строчки:

"Мео, извини. Наша договорённость в силе, но выполнить твою просьбу сегодня я не смогу. Отложим. Когда это станет возможным, сообщу. Кит".

Уничтожаю письмо, резким движением ладони разметав символы по экрану. Тщательно контролируя выражение своего лица, отталкиваюсь от стола и поднимаюсь с кресла.

— Спасибо, — мило улыбаюсь советнику, обернувшемуся на шум. — Я, наверное, пойду, если я больше не нужна и ко мне нет вопросов.

— Не нужна? С чего ты взяла? — изумляется Ниродин, шагая ближе. — И мне ещё очень многое хотелось бы узнать... — хмурится, бросая взгляд на стол, где медленно гаснут остатки послания. В карих глазах рождается понимание. — Иди, Мео, — разрешает наконец.

Коротко попрощавшись, покидаю кабинет, делаю несколько стремительных шагов по коридору, сама себя торможу, а потом ещё и плюхаюсь на ближайший диванчик, сердито складывая руки на груди. Дихол! Я так надеялась, что наконец-то смогу с ним нормально поговорить! Но самое главное, рассчитывала на то, что дракон меня покатает! Сдержит данное им обещание! А он?!

А что сразу "он"? Он выполняет свой долг перед обществом. С завтрашнего дня у спуктумов начинается самая трудная в их жизни миссия. И сегодня они наверняка должны согласовать свои действия, чтобы быть в полной боевой готовности. Я всё это прекрасно понимаю, да только обида в душе нарастает, не желая прислушиваться к доводам рассудка.

— Лила, — присевший рядышком хранитель обнимает меня за плечи, принимаясь уговаривать. — Нет ничего страшного в том, что ты не сможешь покататься именно сейчас. Сделаешь это в другой раз. Тебе же не отказали, просто перенесли развлечение на некоторое время.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно прищуриваюсь. Он чужие письма читает?

— Ти'Стор и мне сообщение оставил, — нисколько не смущается Трой. — Хватит дуться! Пойдём, — вновь предпринимает попытку расшевелить сердитую меня, а когда у него это не получается, просто подхватывает на руки и утаскивает к выходу.

Вот ведь самоуправство какое! Возмущённо шиплю, обещая хранителю массу приятных минут, когда вернёмся в лазарет, а тот только улыбается, крепко прижимая меня к себе и не позволяя вырваться. К концу путешествия замираю, вынашивая в голове план мести. Ну, Трой, аукнется тебе твоя бесце...

— Может, хочешь сесть впереди? — неожиданным вопросом прерывает поток коварных планов потенциальная жертва моей изобретательности, опуская свою ношу (меня то есть) на пол у мембраны, перекрывающей выход.

— Что? — изумлённо таращусь на него. У меня слуховые галлюцинации?

— Ты же хотела научиться водить гикл, — хранитель сосредоточенно поправляет спутавшиеся во время транспортировки узкие полосы юбки и цепочки на моих руках. — Передумала? — на мгновение прекращает свою деятельность и обеспокоенно заглядывает в глаза.

— Нет! — поспешно его разубеждаю. Все мстительные мыслишки мгновенно испаряются из головы. Так и быть, простим. Предложенная компенсация того стоит. И вообще, чего я на спуктума и хранителя взъелась? В полученном отказе, пусть косвенно, но я сама виновата. Это же моя идея, привлечь драконов к решению проблемы! Вот теперь у Кита и нет на меня времени. А Трой просто выполняет свою работу. И, между прочим, хорошо выполняет! Инструктирует, маленький наушничек выдаёт для связи с диспетчером, который, оказывается, координирует движение, и только после этого позволяет выйти на стоянку. С самым пристальным вниманием следит за тем, как я пристёгиваюсь, и усаживается позади. Одна из его рук оплетает мою талию, прижимая к корпусу для дополнительной страховки, другая протягивается через плечо, активируя технику, и присоединяется к первой.

Чувствую, как гикл, сиденье которого я обхватываю бёдрами, мерно вздрагивает, приподнимаясь над поверхностью, и кладу ладони на ручки управления. Так. Что сначала? Вывести на участок, где нет препятствий.

Осторожно лавирую между стоящими рядом ускорителями, выруливая на открытую площадку. Дальше. Обтекатель.

Касаюсь маленькой кнопки, и прозрачный защитный купол разворачивается впереди. О как! А я раньше на него не обращала внимания! Впрочем, немудрено. Пассажиру он практически незаметен.

Ну что, поехали? Увеличиваю объём энергии, поступающей на двигатель, и гикл послушно разгоняется, попадая в свободное водное пространство рядом со зданием. От неожиданности того, что под ногами разверзается пропасть, в которую мы начинаем, пусть медленно, но падать, едва не отпускаю ручки управления, но Трой оказывается наготове. Его ладони ложатся поверх моих, показывая как именно их нужно держать, чтобы техника находилась в стабильном положении относительно дна. И только убедившись, что я всё поняла, он их убирает, возвращаясь к страховке.

Уже более уверенно спускаюсь ниже и сворачиваю в сторону трассы, ограниченной цепочкой маленьких голубых огоньков. Занимаю удобное положение, присоединяясь к другим гиклам. Поначалу концентрируюсь только на том, чтобы другим водителям не мешать, приноравливаюсь к перестроениям, когда нужно сменить направление, но постепенно расслабляюсь, начиная получать удовольствие. Увеличиваю скорость, подныривая под более медленный транспорт, верчу головой по сторонам, любуясь проносящимися мимо зданиями, у последнего сворачиваю в сторону, скользя по границе городской черты, а потом и вовсе разворачиваю технику, направляясь в открытый океан.

— Гикл 2-Би-эЛ, — звучит в наушнике приятный мужской голос. — Вы уходите в сторону от основной трассы. Вам нужна коррекция курса? Помощь? Сопровождение?

Утапливаю подушечку указательного пальца в датчик связи, смещая в сторону знака отрицательного ответа, и трижды надавливаю. Диспетчер замолкает, потому как отказ получен. А я ещё с час гоняю гикл по равнине, медленно приближаясь к хребту.

Трой мне не мешает. Сидит себе спокойно, лишь иногда вносит коррективы в управление, когда я слишком уж увлекаюсь и не успеваю вовремя увеличить тягу двигателя или сбросить скорость на поворотах. И только когда хранитель настойчиво указывает мне вверх, принимаюсь штурмовать подъём, добираясь до лазарета.

Оставив технику в пещере-парковке, совершенно счастливая плыву к своему пузырю, проваливаюсь сквозь мембрану и с блаженной улыбкой падаю спиной на кровать. Не обращая внимания на появившегося следом юношу, так и лежу, раскинув руки, созерцая радужный потолок и вспоминая приятные ощущения, а потом переворачиваюсь на живот, стаскивая со стола буклет.

Открепляю от корешка стилус, листаю странички, чтобы найти свободную, и вношу новую запись:

Ловить момент

Не стоит верить грядущему, призрачным надеждам и обманчивым иллюзиям. Нужно ловить тот миг, который есть сейчас, и наслаждаться им. Уметь быть счастливой в ту секунду, в которой живёшь.

— Что ты делаешь? — интересуется Трой, заглядывая мне через плечо.

— Инструкцию дописываю, — усмехаюсь, захлопывая книгу, и сажусь на кровати, скрещивая ноги перед собой.

— Зачем? — в голосе появляется беспокойство, а в глазах тревога. Парень присаживается рядом, неприязненно рассматривая буклет. Так, словно видит в нём угрозу моему благополучию. — Ты думаешь, что когда-нибудь придётся вернуться к прежней жизни? Тебе у нас плохо?

— — — —

Полный текст можно найти здесь.

No Эль Бланк, 2016