Сказка где-то рядом

— Выходит, что этот дядька просто так, за здорово живешь, въехал в Рай на хромой кобыле, — возмутилась Наташа. — Раз уж ему было все равно, Добро или Зло — а тут совершенно случайно подвернулись мы?

— Почему же. У него был выбор — или впрячься вместе со всеми и тянуть, или же слегка подтолкнуть. Второй вариант проще.

Девочка фыркнула:

— Очень ему нужен кабан в и без того тесной могиле!

— Ну, после смерти вопросы бытового удобства или неудобства становятся более относительны...

— Кстати! Если он давно уже покойник, то почему не сгнил? По-хорошему, давно один скелет должен был остаться, в лучшем случае — мумия!

— Неприкаянная душа входит в мир не столько оставшейся на земле бренной оболочкой, сколько в виде воплощенного духа или призрака.

— Ничего себе, дух бестелесный — одной левой такую тушу на веревке поднял!

— Почему же бестелесный — ты, к примеру, не задумывалась, куда же подевалась вынутая из могилы земля?

Наташа захлопнула рот, уже готовый выдать новую порцию вопросов и возражений. Ситуация напоминала катящийся с горы снежный ком — как каждый пройденный метр склона прибавляет пару сантиметров к диаметру шара, так каждый новый ответ принца порождал все новые вопросы. Вдобавок и выражался он так туманно, неопределенно...

— А ты сам-то, часом, не призрак? — фыркнула она себе под нос, но так тихо, что тот ничего не расслышал. Честно говоря, ей не очень-то хотелось услышать правдивый и искренний ответ на этот вопрос — пожить бы еще немного в благом заблуждении, что она пока не спятила.

ГЛАВА 20

ВОЛШЕБНЫЙ ПОЦЕЛУЙ

Пора было разорвать этот порочный круг вопросов и ответов, остановить на полном ходу катящийся по гору снежный шар собственной любознательности, и Наташа переключила внимание на новый объект. На эту роль как нельзя более подходила беглая принцесса, наконец-то воссоединившаяся со своим оригинальным транспортным средством.

Сапфира нежно обнимала кабана за толстую шею, на которой не сходились руки, шептала в его уши какие-то ласковые слова, и стряхивала комочки земли, застрявшие в щетине, собственным рукавом. В довершение идиллической картины принцесса звучно чмокнула хрюшу в треугольный пятачок...

Встречи с вампирами, русалками, оборотнями и зомби, казалось, должны были подготовить ребят ко всему. Но произошедшая после поцелуя метаморфоза произвела впечатление даже на принца. Нечеловечески завизжав (а чего еще можно было ожидать от свиньи?), кабан подпрыгнул, оттолкнув в сторону оторопевшую принцессу, и взвился на дыбы, молотя в воздухе передними лапами, точно норовистый скакун. А затем в одно мгновение передние копыта вытянулись в руки, задние превратились в ноги, живот втянулся, а грудная клетка раздалась вширь. Через несколько мгновений перед ними стоял настоящий принц, гораздо старше Наташиного, не такой потрепанный, и с широким зубчатым обручем из блестящего желтого металла на голове — тут уж не оставалось никаких сомнений и разногласий.

— Прежде всего, примите мою самую искреннюю благодарность за спасение из могилы, — улыбнулся тот, и это была такая широкая, искренняя и заразительная улыбка, что Наташа невольно заулыбалась в ответ. Выглядел преображенный кабан гораздо внушительнее, чем ее спутник: выше и шире в плечах, выправка военная, держится уверенно, все пуговицы на месте. И сильно курносый нос нисколько его не портит!

— Не стоит благодарности, — расшаркался принц Вася. — Помочь попавшему в беду — святой долг каждого человека, и мы не совершили ничего выдающегося.

— Благословенна та страна, в которой спасение жизни называют обычной любезностью! Однако вы, наверное, удивлены свершившейся на ваших глазах метаморфозой?

— О да, очень! — заверила неизвестно откуда взявшаяся девушка в пышном нарядном белом платье, с облаком золотых волос на голове, уложенным в сложную прическу. Сперва она показалась Наташе очередной незнакомкой, повстречавшейся на ее многотрудном жизненном пути, а затем она долго не соглашалась поверить собственным глазам:

— Сапфира, это ты... Вы?!

— А кто же еще, — небрежно пожала плечиками принцесса.

— Восстановить былую красоту платья — самое меньшее, что я могу сделать для спасительницы, которая своим поцелуем разрушила злые чары. Однако моя история не из коротких, а ведь вы, наверное, голодны?

— Да! — хором воскликнули все трое, и в тот же миг, откуда ни возьмись, прямо под открытым небом, среди могил, появились четыре удобных кресла и стол, заставленный всевозможными яствами так обильно, что, казалось, его ножки вот-вот подломятся под тяжестью блюд. Чтобы этого не произошло, все с готовностью бросились освобождать столешницу от непосильного груза, не заставляя упрашивать себя дважды, и незнакомый принц начал свой рассказ под дружный аккомпанемент щелкающих челюстей:

— Родом я из далекой северной страны, название которой не скажет вам ничего, или же слишком многое. Мои родители, король с королевой, при рождении нарекли меня Антонием, я сразу же получил наследный титул, и стал именоваться графом д'Кхотом.

Набивающий рот деликатесами принц Вася при этих словах заметно вздрогнул, но, к счастью, не подавился:

— Понимаю, — кивнул он. — Ты — принц Орландии. Там живут колдуны, — пояснил он для Наташи, непонимающе хлопающей глазами.

А принц Антоний продолжал:

— Действительно, наша страна населена почти исключительно одними волшебниками. И мой отец среди них — самый могучий маг. Да и как может быть иначе в государстве, где какой-нибудь сносно владеющий магией заговорщик спит и видит, как бы сместить короля и, приняв его внешность, занять трон? Слабый колдун на нем долго не удержится. К счастью, отец очень мудр, и не допускает, чтобы недовольные его режимом объединяли свои усилия. Прежде всего, для этого их не должно быть много...

Рассказчик сделал небольшую паузу, чтобы промочить пересохшее горло, наполнив кубок каким-то напитком из стоящего на столе непрозрачного кувшина матового стекла. Наташа, уже давно мучимая жаждой, но не решающаяся первой открыть какую-нибудь бутылку или кувшин без опознавательных знаков (вдруг там окажется уксус?), подставила свою чашку. На вкус напиток не походил ни на что, пробованное ею раньше: сладковатый, и одновременно с кислинкой, приятно пощипывающий язык...

— Не пей сразу слишком много, — предупредительно шепнул Вася. — С непривычки может голова закружиться.

Она послушно отставила кружку, и с прежним вниманием обратилась к Антонию.

— Понятно, что в такой сложной политической ситуации появление долгожданного наследника — не только огромная радость, но и большая тревога. Долгое время я был абсолютно уязвим как для магии, так и для простого яда в бутылочке с молоком, или кинжала подкупленной няньки. Собственно, поэтому меня и охраняли вдвое бдительнее, поэтому враг атаковал гораздо позднее, когда мне исполнилось пятнадцать и я уже постиг азы мастерства. Тетя — двоюродная сестра отца, дочь младшей сестры его матери, и почти моя ровесница, ей тогда минуло двадцать весен, однажды позвала меня прогуляться по саду. Она умела понравиться, а я не ожидал с ее стороны коварства, к тому же наивно полагал, что уже знаю и умею все. В тенистой аллее тетя Мелинда вдруг упала передо мной на колени и призналась в любви. Я был, в сущности, таким еще ребенком, и внимание взрослой, по моим тогдашним меркам, женщины, конечно, казалось лестным. Но в то же время я не мог ей поверить, и не хватало опыта, чтобы разрешить ситуацию без обиды для обеих сторон. В конце концов Мелинда вскочила на ноги, фыркая, как рассерженная кошка, рассыпая вокруг себя искры гнева, и воскликнула: 'Так ты не хочешь, чтобы я стала твоей королевой?! Посмотрим, сможет ли кто-нибудь полюбить... кабана!' Она взмахнула руками и наложила на меня страшное заклятие, прежде, чем я сумел предпринять хоть что-то для своей защиты. Самостоятельно избавиться от проклятья я не мог, а отец не знал, где меня искать — люди Мелинды увели поросенка как можно дальше и продали на базаре первому же покупателю.

Антоний сделал паузу, воскрешая в памяти воспоминания о минувшем, и продолжил:

— К счастью, я попал не к простому фермеру, а на королевский скотный двор. Условия содержания не в пример лучше, а Ваша мама, — принц учтиво наклонил голову в сторону Сапфиры, — необычайно проницательная женщина! Не думаю, что она догадалась, в чем тут дело, но явно поняла, что без колдовства не обошлось. Только ее заступничество и покровительство несколько раз спасало меня от ножа дворцового повара. И все же именно там мне нанесли самую страшную рану...

— Тебя обидели?! — так и подскочила на месте принцесса. — Сильно? Куда тебя ударили? Кто посмел?!

Наташа понимающе опустила глаза в свою тарелку, Вася все-таки поперхнулся и закашлялся, а Антоний грустно вздохнул:

— Одна маленькая девочка нанесла мне глубокую незаживающую рану прямо в сердце. И это было мучительнее всего, хуже даже, чем страх закончить жизнь на пиршественном столе. Королевский мясник знает свое дело — один удар в нужное место — ни крови, ни боли... А любовь убивала меня каждый день. На что мог надеяться бедный кабан сверх того, что ему удастся посмотреть на то, как она играет с подругами во дворе сквозь щель в заборе? Ведь условием моего обратного превращения был поцелуй девушки, подаренный ею совершенно добровольно, от чистого сердца.

— То есть номер 'поцелуй меня в благодарность за то-то и то-то' не прошел бы? — уточнила Наташа.

— Поцелуй должен был быть подсказан любящим сердцем... Да и как я мог ставить условия, не в силах сказать ни единого слова?

— Написать копытом...

Антоний наморщил лоб:

— Признаться, такой выход мне в голову не приходил... Можно было бы рассказать свою историю королеве — невозможность общаться с другими людьми поначалу очень угнетала. Но королева и без слов о многом догадалась сама — я понял это, когда она появилась в дверях свинарника, ведя за руку свою бледную испуганную дочь.

Сапфира нахмурилась — коронованным особам не по вкусу, когда напоминают о проявленной ими слабости:

— Ну, раз уж Вы все равно направляетесь в Зорк, чтобы припасть к стопам столь поразившей Вас особы, — нахмурившись и сразу же став жутко официальной, сказала она, — то вполне могли бы взять на себя труд доставить меня в отчий дом. Жених ведь вечно ждать не будет... Быть может, как раз в этот момент орды троллей уже штурмуют наш дворец!

— Все-таки ваша склочная родственница ужасно — рик! — сковала, — сыто икнула Наташа. — Вы были очень симпатичным кабаном, и наверняка просто очаровательным поросеночком. Свинарки просто обожают таких тискать и целовать!

— Я же говорил, не пей слишком много! — сердито шикнул на нее один принц, а другой, напротив, кинул взгляд, полный благодарности:

— Увы! Расколдовать меня мог лишь поцелуй той девушки, которую я полюблю! Поэтому я охотно доставлю Вас в отчий дом, но только для того, чтобы тут же просить у родителей Вашей руки. Разобраться же с троллями тому, кто владеет магией, не составит большого труда... Если, конечно, Вы не будете возражать.

— Я согласна! — тут же расцвела Сапфира и, густо покраснев, пояснила: — Вконец распустились, подлые твари, давно пора поставить их на место!

— Может, и нас по дороге подбросите? — вконец обнаглела перебравшая кисло-сладкого напитка Наташа. — На этом пепелище какая уж ночевка, а меж тем дело к вечеру...

Небо действительно окрашивалось в предзакатные розовые цвета.

— Нет ничего проще, — широко улыбнулся счастливый влюбленный. — Вам куда?

— В Старгород, — вмешался принц, после того, как Наташа заплетающимся языком попыталась несколько раз выговорить 'Прврл'. — Если, конечно, Вы не знаете, где находится Первовральск.

— Никогда раньше не слышал о таком, — Антоний озадаченно покачал головой: — Это город или страна?

— Город! — возмутилась такому вопиющему невежеству Наташа. — М-ду пр-чим, пр-вый на Ур... Ур... але! На У-ра-ле!

— Урале — это река? — вконец растерялся принц-волшебник.

— Проводите нас в Старгород, — отрезал Вася. — А уж дальше я с нею сам разберусь!

Все встали из-за стола, кроме Наташи, которую неожиданно одолело центробежное ускорение вращающейся земли, против всех физических законов вдавившее ее в кресло. А затем всемирное тяготение устроило ей встречу с самой зеленой планетой, когда по щелчку пальцев Антония мебель исчезла так же внезапно, как и появилась.

ГЛАВА 21

ВЕРХОМ НА СВИНЬЕ!

Пока старгородский принц поднимал с травы впавшую в философскую задумчивость Наташу, орландский успел наколдовать повозку в виде четырехместной кареты-кабриолета с открытым верхом, расписанной, как пасхальное яичко или палехская шкатулка. В упряжке рыли копытами землю шестеро симпатичных поросят с бантиками.

— Ах, какая прелесть! — всплеснула руками Сапфира.

Антоний галантно подсадил в возок сперва одну даму, а затем и другую.

— Поедем с ветерком, — подмигнул он второму принцу. — На сквознячке ее быстренько обдует и приведет в чувство.

Заняв свое место, Наташа преисполнилась гордости: наверняка еще никакая девчонка из их класса а, может быть, и всей школы, не общалась накоротке сразу с двумя самыми настоящими принцами, причем вживую! Впрочем, судя по всему, тут только русскоязычных царств, королевств и прочих герцогств никак не меньше десятка, и учитывая патриархальный обычай многодетности, можно сделать вывод, что случайно встретить на улице или в глухом лесу, в крайнем случае — на заброшенном кладбище или в лагере революционно настроенных повстанцев какого-нибудь принца тут можно гораздо чаще, чем бродячую собаку. И все равно...

Если сперва она рассчитывала воспользоваться предстоящей поездкой для того, чтобы поспать — девочку ощутимо клонило в сон, — то после того, как свиньи мягко оттолкнулись от земли и взмыли в небо, увлекая за собой повозку, об этом можно было забыть. Внизу темно-синим морем волновались верхушки густо растущих сосен, промелькивали полянки, опушки, заброшенные деревеньки, проблескивала речка... Пейзаж не нагонял скуку, напротив, Наташа почувствовала, как ее буквально распирает вполне соответствующая случаю песня:

Верхом на свинье!

Над лесом, рекой —

Потерян навсегда покой!

Сперва она напевала вполголоса, опасаясь, что идущие от самого сердца слова могут счесть кощунственными, и выбросить незадачливого певца из повозки на полном ходу. Но, на удивление, все отнеслись к ее порыву благосклонно и даже начали подпевать следующему куплету. А по второму кругу песня разносилась над лесами и полями уже в исполнении дружного квартета. Упряжные свинки подхрюкивали в разной тональности, с успехом заменяя музыкальное сопровождение:

Возьми мое сердце, —

многозначительно поглядывая на зарумянившуюся Сапфиру, чувствительным голосом выводил Антоний:

Храни, вспоминай обо мне.

Поверь мне, что все не напрасно

Верхом на свинье!

— Какая хорошая песня! — восторженным голосом мультяшного львенка, подкрадывавшегося к черепахе, заметила принцесса: — Когда менестрели будут складывать баллады о наших приключениях, туда непременно включат эти слова!