Когда поскуливающий Филимон был отконвоирован куда то за пределы видимости и слышимости, Александр Михайлович повернулся к лейтенанту Мартынову, — А вы тоже хороши, Евгений Петрович, учить матросов эдаким штучкам.

— Никак нет, Ваше Императорское Высочество, все в рамках задачи. — ответил Мартынов, — поставив бойца в караул, я должен быть уверен, что любой праздношатающийся неизвестный будет доставлен к начальнику караула в целости и сохранности, не избитый до полного изумления. И не важно, кто это, заплутавший обыватель или злоумышленник, при обнаружении на охраняемой территории, он должен быть скручен, доставлен к начальнику караула, обыскан, а дальше будем поглядеть. В случае если неизвестный попробует обратиться в бегство, часовому разрешено применить оружие на поражение.

— Это, по вашему, значит? — Александр Михайлович покачал головой, — Серьезные у вас там дела. Ладно, Ольга, ты не будешь против, если с этим обормотом я разберусь утром? — Великая Княгиня молча кивнула, — а сейчас давайте закончим наши дела, нам пока неведома больше половины грядущей истории.

Этапные эпизоды второй половины двадцатого века вихрем промчались перед глазами. Первый спутник и вынос тела Сталина из Мавзолея, ракета, сбившая Пауэрса на считавшейся недосягаемой высоте, Гагаринское, "Поехали" и Берлинский, а потом и Карибский кризисы. Особенно впечатлил господ офицеров взрыв шестидесяти четырех миллионов тонн тротила над Новой Землей. Потом показали карту на которой были указаны базы американцев и их сателлитов буквально окружавшие СССР/Россию. И как апогей всего этого Вьетнамская война. Выпукло и четко показаны вся мерзость и грязь практической англосаксонской политики. Горит деревня Сонгми, фосфорные и напалмовые бомбы падают на беззащитные города. Но уже идут из Союза конвои транспортных судов, и ракеты С-75 спускают с неба один самолет с белыми звездами на крыльях за другим. Одиннадцать лет войны с инцидента в Тонкинском заливе в шестьдесят четвертом, до падения Сайгона в семьдесят пятом. Разрядка. СССР двадцать лет летящий по инерции достиг вершины своей траектории и начал клониться вниз. Нет новых достижений. Вы скажете БАМ... Хм. Это вы скажите вот этим людям, при чьей жизни вдвое более длинную дорогу построили вдвое быстрее, и при этом почти без всякой техники. И это при том что Транссиб есть нужнейшая и важнейшая трасса, а по некоторым участкам БАМа поезда проходят раз в неделю. Великих Князей особо потряс тот факт что при Брежневе СССР стал массово закупать пшеницу в Аргентине, США и Канаде. У них в голове не укладывалось, как без войны и стихийных бедствий экспортер зерна стал импортером. Потом война в Афганистане и череда быстро-быстро умирающих генсеков, Горбачев, Ускорение, Гласность, Перестройка, Денежная реформа, продукты по карточкам, подпольная торговля сигаретами, август девяносто первого и этот обормот Эльцин на танке. Беловежская пуща и карта РФ в границах Московского царства шестнадцатого века. Стоп!

Первый вопрос после минутной паузы, как ни странно, задала Великая Княгиня Ольга, — Михаил Васильевич, что-то мне ваш август девяносто первого напомнил февраль семнадцатого?

— В точку, Ваше Императорское Высочество, за сегодняшний вечер вы зарабатываете вторую золотую медаль за сообразительность. Теперь минуточку внимания... дворянство начало формироваться вместе с Московским сначала княжеством, а потом и царством. Между Куликовской Битвой бывшей в самом начале этого пути, ведь в составе Засадного полка находились основатели большинства дворянских родов, и разлагающим указом Петра Третьего "О вольности дворянской" прошло полтысячелетия. Соответственно за это время сословие сложилось, укрепились традиции службы, и чтобы окончательно разложиться, дворянству потребовалось около ста пятидесяти лет. Да и сейчас стоит вычистить из бочки меда ложку дегтя найдется предостаточно здоровых сил на которые может опереться страна. Советский служилый класс формировался в грозе и буре за неизмеримо меньший отрезок времени, на протяжении жизни одного поколения традиции просто не успевают сложиться. Потому и разложился он быстрее и в большей степени. Как только с политической сцены сошло поколение победителей в Великой Отечественной Войне, их дети и внуки пустили все в распыл. Кроме того, огромное количество глупостей допущенное приемниками Сталина тоже внесли свой вклад. Я ничего не могу сказать про февраль семнадцатого, меня там не было, но я четко помню девяносто первый и предшествующий годы. У нас было полное ощущение что власть окончательно разложилась, что она никчемна, бесполезна и даже вредна. В хорошо организованном государстве у каждого сословия свои функции, свои права и обязанности. И вдруг наступил момент, когда обычные функции власти оказались вывернуты наизнанку. Глава государства вдруг стал активно выводить войска отовсюду, где они до этого были, без боя уступать завоеванные кровью позиции. Государственная безопасность вместо борьбы с беспорядками начала их активно разжигать. Большая страна не могла подавить ни одного мятежа, и теряло контроль сначала над одной окраиной, потом над другой, потом над третьей. Карточки на продукты в мирное время вообще выглядели страшным нонсенсом. И самое главное, это унизительное ощущение капитуляции и предательства. Не буду пророком, Ваши Императорские высочества, если скажу, что чувства подданных Российской империи в феврале семнадцатого года были аналогичными. Мы, русские готовы простить власти все, и голод и холод и нищету, но! Власть должна добыть стране Победу! Точка! Наше сознание не прощает поражения! В глазах любого подданного, пусть даже темного крестьянина из какой-нибудь Вяткинской губернии, император должен быть защитником национальных интересов, силой своей мудрости и предусмотрительности, поражающим врагов в политических играх, на поле брани и в торговых войнах, и не иначе. Как только возникнет подозрение, что венценосец действует не в Российских интересах, а в чьих-то еще, или хотя бы попустительствует таким действиям, то это значит что гибель Империи не за горами. Потому что в ответ все нижестоящие тоже перестают выполнять свои обязанности, а начинают извлекать из своих постов все больше разных благ. Потом наступает момент, когда все разваливается. И кстати не важно кому поддался глава государства так называемым союзникам или стратегическим противникам — итог будет один. Горбачев сливал позиции лютым врагам — американцам, которые в результате получили столь долго ожидаемое ими мировое господство. Император Николай Второй поддался союзникам, французам и англичанам, но результат был тот же, его обманули и обрекли на смерть. Еще раз повторю мысль государя Александра Третьего, — "У России нет других союзников кроме ее армии и флота". Болгары, спасенные нами от истребления турками, в обеих мировых войнах воевали на стороне Германии. А после распада Союза, не моргнув глазом, влились в НАТО. Франция, которая только благодаря союзу с Россией пока не раздавлена сапогом германского гренадера, за ее же спиной сговаривается с Англией. Да что там Франция, Германская империя образовалась только вследствие благоприятного нейтралитета России. Канцлер Горчаков пытался создать на континенте противовес Австрии и Франции. Создал, спасибо. Противовес по очереди разгромил тех кого должен был уравновешивать, а с Австрией еще и вступил в противоестественный союз. Да и та же Австрия, как она гадила на голову России и это после того как русские полки подавили мятежи подданных Австрийского императора. Даже Италия, еще не успев родиться, уже успела отметиться в крымской войне. И еще одно... а, ладно! — я махнул рукой и сел.

— Говорите, говорите, — подбодрил меня Александр Михайлович.

— В Европе и Америке можно заимствовать все, кроме образа жизни и способа мышления. Можно брать у них естественнонаучные знания, технические достижения и конструкции, но, ни в коем случае, не политическую организацию и не способ хозяйствования. Мы православные, а сие мироощущение не совместимо с основными европейскими ценностями, кроме того способы хозяйствования оптимальные для мягкого климата Европы не подходят для наших суровых условий, когда зимой морозы минус тридцать по Цельсию, а летом плюс тридцать по тому же Цельсию. — я вывел на экран контурную карту Центральной Европы, от Вены до Москвы с запада на восток, и от Балтики до Черного моря с севера на юг, — вот видите четыре линии. Синяя — нулевая изотерма января, западнее этой линии зимой нет устойчивого снегового покрова, а восточнее есть. Желтая линия, это граница преобладания православного или католического вероисповедания. Красная линия — госграница СССР, а черная — Российской империи. Видите как все совпадает? Колебания сто верст туда-сюда. И это не просто так, Россия не часть Европы, Россия это целая цивилизация равная по величию всей Европе вместе взятой. У нас свой путь и свой крест. Все, Ваши Императорские Высочества, я все сказал, дальше решать вам! — наступила тишина.

— Да мы уже собственно и решили, Михаил Васильевич, что вы так волнуетесь? — вздохнул Александр Михайлович, — Если нас ждет будущее, в котором господствуют американские торгаши, то бороться с такой перспективой надо изо всех сил. Уж коммунизм господина Сталина был лучше, что хотя бы не отрицал воинскую доблесть и честь. А теперь покажите нам что было дальше, ведь как я понимаю от девяносто первого до две тысячи двенадцатого больше двадцати лет, а это целая эпоха.

Ну я им и показал, что есть наглое сытое хрюкающее американское господство. Девяностые и начало нулевых. Девятый круг ада. Страны по всему миру, разбомбленные во имя демократии. Кровавая, как застарелый геморрой, война на Кавказе. Общечеловеческие ценности в виде прав геев и лесбиянок. Толерантность, доходящую до маразма. Пятидневная война трех восьмерок. Русские убивают грузин, а грузины русских. И над всем этим разжиревший американский банковский капитал, крысиная возня Ротшильдов и Рокфеллеров. И гнусные рожи, так называемой, российской элиты, пожирающей страну заживо. Стоп, вот он две тысячи двенадцатый год, по зимним московским улицам течет украшенный белыми ленточками хипстерский гной. Вспомнил и самому хочется блевать.

— Спасибо, Михаил Васильевич, объяснять ничего не надо, это конец света. — Александр Михайлович посмотрел по сторонам. — Чтобы мои внуки и правнуки не жили в таком мире, я согласен вешать и стрелять. Эта мерзость хуже смерти. А вешать и стрелять найдется кого, идейных предтеч этой мерзости предостаточно и у нас. Мишкин, Ольга, а вы чего молчите?

— А что говорить, Сандро? — неожиданно хриплым голосом сказал Михаил, — Как вы с Ники скажите, так и сделаю, только царем быть не заставляй, как Ники в тот раз. Ну не мое это Сандро, не мое! Знаю же, что Ники тоже тяготится своей долей. А вдруг узнает про все это, да про нерожденного больного Наследника и захочет отречься? Вон Ольга есть, Ксения твоя! — глаза Ольги широко расширились.

— Да, воистину говорят — насильно мил не будешь, — Александр Михайлович вопросительно посмотрел на Ольгу.

— Ой, мамочки, — только и смогла сказать та.

— Да нет, мы сейчас не о том, — успокоил ее Александр Михайлович, — Ники еще не отрекся и неизвестно, отречется ли вообще. Кто будет ему наследовать, при наследнике по прямой линии неспособном принять трон, будет решать Государственный Совет, а не мы. Просто Мишкин, как пуганый заяц, каждого куста боится. Сейчас разговор о другом. Согласна ли ты помочь нам изменить будущее России. При этом нашими врагами могут стать большинство наших вчерашних родственников и друзей, а впереди будет только выбор между победой или смертью.

— Конечно, да, Сандро! — Ольга вытерла непрошенную слезу, — Что надо делать?

— Сейчас мы посмотрим и послушаем о том, как наши друзья из будущего попали в наше время, и что именно произошло под Порт-Артуром. Я понимаю, что все устали, но им надо дальше в Санкт-Петербург, а нам в Порт-Артур. В нашем распоряжении только эта ночь. — как подтверждение слов Великого Князя в отдалении гугукнул паровоз и послышался шум приближающегося состава. Мартынов посмотрел на часы, — Три часа пятнадцать минут, по времени это должен быть порожняк под Литер-Б, точно они.

— Ты, Евгений Петрович сходи посмотри, — сказал я, — а я пока расскажу Их Императорским Высочествам о наших личных приключениях.

И вот на экране появляется бухта Золотой Рог, стоящие на бочках корабли.

Спрашиваю, — Александр Михайлович, вы же бывали во Владивостоке? Узнаете место?

Он кивает головой, — Да, Михаил Васильевич, это золотой рог. И как я догадываюсь, это Владивосток в вашем две тысячи двенадцатом году?

— Вы совершенно правы, — отвечаю я, — а, кстати, вот он наш флагман, "Адмирал Трибуц", и четыре его систершипа. — в этот момент в кадр попадает носовая часть "Варяга" с орудийной башней и первыми двумя рядами пусковых установок комплекса "Базальт".

Александр Михайлович впился глазами в экран, — Ну-ка, ну-ка, Михаил Васильевич, такого ведь с вами не было?

— Извиняюсь, Ваше Императорское Высочество, не догадались прихватить. Это флагманский корабль Тихоокеанского Флота Российской Федерации, гвардейский ракетный крейсер "Варяг". Назван в честь того самого "Варяга", что не сдался японцам в Чемульпо. В принципе, здесь он мог бы считаться убийцей линейных флотов. Его главный калибр Ракетный комплекс "Базальт" с дальнобойностью триста миль. Вес проникающей боевой части шестьдесят пудов, из них половина сильнейшая взрывчатка, в полтора раз превосходящая пресловутый тротил по фугасному действию. Задача боеголовки — пробить броню и взорваться внутри. Скорость полета боевой части тысяча шестьсот узлов. Система самонаведения гарантирует девяносто девять процентов вероятности попадания. На такой скорости ракетный снаряд не виден в полете и невооруженным глазом, без специальных приборов, удар ракетами "Базальт" будет выглядеть как "вдруг все взорвалось"... Но, не будем страдать по тому, чего у нас нет. Просто, господа и дамы, имейте в виду, что подвиг "Варяга" не забыт и через столетие.

А на экране уже корабельный кильватер, эскадра идет на учения. В кадре мелькает наш "Быстрый", за ним в кильватере четыре БДК семьсот семьдесят пятого проекта, это как раз тот момент, когда корабли, базирующиеся в бухте Фокино, присоединились к основным силам. Дальше поход через Тихий океан и начало испытаний системы "Туман".

— Постойте, постойте, Михаил Васильевич, — господин Лендстрем протер толстые стекла своих очков, — можно немножко поподробнее про этот "Туман"? А-то ничего и непонятно...

Я остановил воспроизведение, — Хорошо, Карл Иванович. Если быть кратким и изложить вопрос в двух словах, то могу сказать что в тридцатых-сороковых годах двадцатого века был разработан способ обнаружения при помощи радиолучей воздушных и морских объектов. Устройство получило название радар, и к концу двадцатого века без него не обходится ни один корабль. А чаще всего на боевом корабле имеется три четыре радарных системы различного назначения. Поскольку для радиолучей не являются препятствием темнота, снег, дождь, туман и прочие явления природы, то это очень надежное средство обнаружения. Для обеспечения скрытности перемещения целых эскадр наши русские инженеры и ученые и разработали изделие "Туман", которое должно было замутнять зрение радаров, делать их бесполезными для обнаружения наших кораблей. Физические принципы на которых все это основано нам не сообщали поскольку изделие было глубоко-секретным, и в том числе именно ради его испытания и были организованы эти учения. Вам понятно?