И никто кроме нас т.2 (Пусть ярость благородная)

И никто кроме нас т.2 (Пусть ярость благородная)

Глава 7. "Утро нового мира"

14 марта 1904 года,

Обстановка в мире.

Еще не успел рассеяться дым сражения, а телеграф уже разносил шокирующую новость по миру. Быстрее всех по проводам бежала срочная телеграмма вице-адмирала Макарова. Вслед за ней торопились сообщения дипломатов, шпионов, корреспондентов. Так же быстро новость облетела Все военно-морские базы Российской Империи. На рассвете яростным грохотом холостых залпов салютовали этому известию Севастополь, Кронштадт, Свеаборг и Гельсингфорс. На бесчисленных железнодорожных станциях Российской Империи паровозные гудки приветствовали ивестия из-под Порт-Артура. Стреляли в воздух в казачьих станицах и горских аулах. Когда произошло сражение, в Европе была еще глубокая ночь. Сенсация поднимала с постели главных редакторов крупнейших газет мира. Грохот взрывающихся японских броненосцев из-под Артура за считанные часы докатился до Москвы, Санкт-Петербурга, Берлина, Вены, Стамбула, Парижа, Лондона а по трансатлантическому кабелю и до Нью-Йорка.

В Москву телеграмма пришла на рассвете, и город проснулся от праздничного перезвона сорока-сороков. Мальчишки-газетчики наперебой кричали "Блистательная Победа Русского Оружия", "Адмирал Макаров утопил весь японский флот", "Сокрушительный удар по Японии", "Победа Порт-Артурской эскадры"... И даже хмурое мартовское небо, на мгновение блеснуло майской голубизной. Ликовали Севастополь, Одесса, Киев, Санкт-Петербург и Кронштадт.... Над кораблями Российского императорского флота гркмели холостые залпы и волнами прокатывалось громовое матросское Ура

14 марта 1904 года, шесть часов пятнадцать минут.

Царское село, резиденция Е.И.В. Николая II.

В шесть часов утра в Царском Селе еще стояла тишина, волны людского ликования пока бушевали где-то вдалеке. Только со стороны Кронштадта ветер доносил глухое, чуть слышное, ворчание далеких залпов. Императора Всероссийского новость застала в гимнастическом зале, где он с исступлением терзал тело упражнениями. Лакей внес конверт на серебряном подносе. — Срочная телеграмма от вице-адмирала Макарова, Ваше Императорское Величество.

У Николая потемнело в глазах. Война, которую ему обещали как маленькую и победоносную, уже обернулась множеством мелких, но досадных поражений, сопровождавшихся потерями в кораблях и жертвами среди личного состава. Николай уже давно не ждал хороших новостей с этой войны.

— Наверное, это очередное поражение или просто несчастье. — подумал он. Отложив в сторону тяжелые гантели, Император с замиранием сердца разорвал конверт. Отпечатанные буквы прыгали в глазах, не желая складываться в слова. Наконец, немного отдышавшись и успокоившись, Император Всероссийский сумел прочесть.

— Сего дня, марта четырнадцатого числа одна тысяча девятьсот четвертого года от Рождества Христова, нашим флотом была одержана блистательная победа над эскадрой вице-адмирала Х.Того. Японский флот понес значительные потери в кораблях. Потоплены четыре эскадренных броненосца, два броненосных и четыре бронепалубных крейсера, Получив тяжелейшие повреждения, спустили свои боевые флаги, два японских эскадренных броненосца. Наш флот потерь в кораблях не имеет, людские потери незначительны.

Также настоящим доношу что корабли с тактическими номерами "564", "715" и "080" построенные на частные средства в Северо-Американских Соединенных Штатах, и танкер сопровождения, прибыли на внешний рейд Порт Артура совершив по пути из Сан-Франциско крейсерскую операцию. В ходе крейсерства были уничтожены вспомогательный крейсер, канонерка и бронепалубный крейсер, а так же два японских парохода с грузами, не представляющими ценности для нашего флота. Шесть судов под американским, британским, германским и итальянским флагами доставлены в Порт-Артур. По неподтвержденным данным при прорыве ближнего блокадного дозора уничтожено восемь японских миноносцев. Означенные выше корабли американской постройки, принявшие также самое деятельное участие в уничтожении эскадры Того, зачислены в списки крейсеров вспомогательного флота.

Командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал С.О. Макаров.

Император прочел телеграмму и глубоко выдохнув мысленно возблагодарил Всевышнего за чудо. Потому что иначе как чудом такую победу назвать было нельзя. Японский флот потерял двенадцать отборных вымпелов, а русский не одного. Забыв про отложенные гантели, Самодержец Всероссийский прошел в свой кабинет.

— Однако странно, — думал он, — что нет подобной телеграммы от Наместника Дальнего Востока адмирала Алексеева. Во-первых, надо запросить, что ему лично известно про эту победу Макарова над японской эскадрой. Во-вторых, вызвать сюда Сандро и поручить ему выяснить по своим каналам, что это за построенные каким-то толстосумом в САСШ корабли без названий, а только лишь под номерами? Наверняка по результатам испытаний намеревался запродать их казне. В-третьих, — император задумался, — а в третьих несомненно прослеживается связь между этими самыми кораблями и разгромом японской эскадры.... Только вот почему Макаров не написал об этом прямо и не указал типы кораблей? Наверное, опасается шпионажа? Если так, то надо будет послать в Порт-Артур какое-нибудь доверенное лицо, выяснить все достоверно...

Император Всероссийский подошел к высокому окну. В парке, нагло рассевшись на голых ветвях деревьев, черные вороны оглашали окрестности своим траурным карканьем. Знают подлые что сейчас ему не до них. Мысль вернулась к проблеме, кого бы послать в Порт-Артур, да так, что если это действительно окажется важным, не предал бы и не разболтал. Только двум людям в своем окружении он мог доверять безоговорочно, Сандро, троюродному дяде, ровеснику, другу детства и мужу сестры Ксении и любимому младшему брату Мишкину... Решено! Николай взял два листа плотной веленевой бумаги с императорским гербом и собственноручно написал две записки. На звон серебряного колокольчика вошел давешний лакей. Император протянул ему два конверта, — Великому Князю Александру Михайловичу и Нашему брату Михаилу. Срочно и лично в руки.

14 марта 1904 года, восемь часов утра

Царское село, резиденция Е.И.В. Николая II.

Его Всероссийское Императорское Величество Николай Второй, по домашнему Ники, вышел к завтраку, сжимая в руке пачку газет и ворох телеграмм и в прекраснейшем настроении.

Александра Федоровна, с немым вопросом, привстала со стула навстречу мужу, без удержу болтающие царские дочери притихли. Как бы отвечая на невысказанный вопрос, Император бросил на стол Санкт-Петербургские Ведомости кричащим заголовком вверх "День Славы Русского Оружия, у Порт-Артура потоплен японский флот". — Вот, дорогая Аликс, дождались и Победы! И какой Победы! Ты можешь подумать что газеты, конечно, как обычно, наполовину приврали, но в этот раз это не так. Ты подумай дорогая, Какой удар по Японии!

— Все никак не можешь простить и забыть? — Аликс положила голову мужу на плечо, — Ведь прошло уже тринадцать лет.

— Забыть? Нет, дорогая, такое не забывается! Но вот сейчас МЫ чувствуем себя почти отомщенными. Почти, потому, что хочется загнать этих наглых выскочек туда, откуда они вылезли. В средневековье, в каменный век, в пещеры! — щека у императора дернулась, — подумаешь эскадра, мелочь, а приятно. Надо будет только найти того, кто это сделал и наградить по царски...

— А разве Макаров... — глаза Императрицы широко раскрылись в недоумении.

— Т-с-с, дорогая, — император прервал жену на полуслове, — МЫ ничего не говорили, а ты ничего не слышала. Зато вот, смотри! Поздравительные телеграммы: от кузена Вилли, от французского президента, даже старый лис Франц-Иосиф прислал пару строк. Молчат Лондон и Вашингтон, но этим уж точно радоваться не с чего. — А вот дорогая, и рапорт от Макарова, только что расшифровано. Во-первых газеты не врут, возле Порт-Артура взорваны четыре японских броненосца, и два спустили флаг, потоплены два броненосных и четыре бронепалубных крейсера. Тело адмирала Того не найдено, его флагманский броненосец "Микаса" взорвался и затонул меньше чем за минуту. Всего Япония потеряла двенадцать кораблей и больше пяти тысяч моряков. Наши потери совсем ничтожны, два убитых и восемнадцать раненых матросов...

Аликс снова молча посмотрела на мужа выразительным взглядом ничего не понимающей девочки. Помедлив несколько мгновений, Император сказал. — Видишь ли, милая, там есть какая то тайна. Нет, японские броненосцы утонули надежно, и больше не всплывут. Но вот то, как они утонули, вызывает вопросы. Телеграмма Макарова это шедевр недоговоренности, будто он боится выдать посторонним какой-то секрет. Но так и намекает Нам, что бы мы заинтересовались. Эту странность его телеграммы МЫ можем отнести только к ненадежности наших телеграфных линий и качеству шифров. МЫ уже приняли решение отправить для расследования в Порт-Артур Сандро и маленького Мишкина. А теперь, дорогие мои девочки, давайте завтракать....

14 марта 1904 года, четыре часа пятнадцать минут пополудни

Царское село, резиденция Е.И.В. Николая II.

Рабочий кабинет Е.И.В. Николая Второго,

— Здравствуй, Ники, что случилось? — Великий Князь Александр Михайлович быстрым шагом вошел в кабинет, — Объясни мне, будь любезен, к чему такая срочность?

— Здравствуй, Сандро, нет, это ты мне объясни, какое отношение ты имеешь к вот этому? — Николай Второй протянул лучшему другу детства телеграмму Макарова, — Вон там, читай, ... корабли с тактическими номерами "564", "715" и "080" построенные на частные средства в Северо-Американских Соединенных Штатах ... и ... корабли американской постройки, принявшие также самое деятельное участие в уничтожении эскадры Того, зачислены в списки крейсеров вспомогательного флота. Но и это еще далеко не все! Дядя в бешенстве, он считает, что ты украл у него победу. Вот, час назад доставили из Адмиралтейства и Военного Министерства. — Император Всероссийский протянул Александру Михайловичу еще пачку телеграмм.

Дочитав сообщение Макарова, Александр Михайлович отложил его в сторону, — Ники, смею тебя заверить, что не имею ко всему этому никакого отношения. Никакой постройки боевых кораблей с Североамериканских Соединенных Штатах через мое ведомство не проходило. Но я был бы счастлив, если бы это было не так. — Тем временем Александр Михайлович быстро раскладывал на столе другие телеграммы. — А теперь дай я посмотрю, что тут еще, точнее кто тут еще? Так, телеграфировал Великий Князь Кирилл Владимирович, добрался, значит. Что же он пишет?... Так, ... по словам лейтенанта ... лично наблюдавшего ... беглый и крайне меткий огонь орудий калибром не менее восьми дюймов ... потопление японских малых бронепалубных крейсеров за две-три минуты... ход в двадцать пять узлов без дымов, неуставная пятнистая окраска, затрудняющая обнаружение и прицеливание, прошу наказать командиров за нарушение формы окраски... — Александр Михайлович отложил телеграмму и вытащил из кармана портсигар, — Да-а, в этой семейке все не от мира сего... А мне бы хотелось глянуть, хоть одним глазком, на такой вспомогательный крейсер, с восьмидюймовыми орудиями и его чудо окраску, что мешает противнику целиться... Что тут у нас еще? — Великий Князь сунул в угол рта незажженную папиросу и продолжил перебирать телеграммы, — Генерал Белый — в управление артиллерии, так рапорт капитана Степанова, командира батареи N15, угу все то же самое, только не просит никого наказать. Саперный капитан, барон Лиллье, телеграмма Куропаткину лично. Стессель, опять же Куропаткину Поручик пограничной стражи Иванько, телеграфировал лично Витте, прибыл в Порт-Артур на борту одного из "американцев". Так, отбыл из Сиэттла на шхуны "Святая Маргарита", первого марта сего года шхуна перехвачена группой боевых кораблей под российским флагом. Груз и сопровождающих приняли на вооруженный транспорт... Команда русская, но не совсем... А как это, интересно, быть русским но не совсем? Много иностранных, да и просто непонятных словечек и выражений. Вот, Ники, читай, перекрасились они уже в море, захватив на японском транспорте груз корабельной краски... Смотри ты, прямо авантюрный роман, куда там Буссенару... — чиркнула спичка и в воздухе поплыл ароматный дым, — Знаешь что, Ники, заинтриговали меня эти корабли из америки, ох заинтриговали. Но то, что к моему ведомству они отношения не имеют, даю Слово. Тут дело может не столько в новинках техники, а в стиле что ли? Все кто это видел, пишут что все случилось очень быстро, да так что они только потом все поняли и осознали. А представь, каково было Того? У него же не было никакого потом. Его корабли убивали один за другим, а он, судя по этим телеграммам просто впал в ступор и не нашел ничего лучшего, как банально сбежать с тем что осталось. И тут его подловили. Когда "американские" крейсера расходились с японскими броненосцами на контркурсах левыми бортами, корабли Того вдруг начали взрываться и тонуть один за другим. Что это было, самоновейшие самоходные мины способные пройти шестьдесят кабельтовых за полторы минуты, как утверждают те кто наблюдал за боем с Золотой горы, или какие-нибудь "лучи смерти", в принципе это неважно. Меня другое интересует. Откуда взялись настолько обученные и с большим боевым опытом команды? Вот тайна так тайна. Где в мире в последнее время были морские сражения? Знаешь, Ники, дай мне отпуск от службы месяца не два, поеду я в этот Порт Артур, посмотрю на все своими глазами.

— Нет, Сандро, никакого отпуска от НАС ты не получишь. Тут все значительно серьезнее, перед твоим приходом, я пробовал подсчитать, сколько же золотых рублей, по самым скромным оценкам, может стоить эта мини-эскадра. Получалась ошеломляющая цифра в двадцать пять миллионов. И это в случае если часть боевой эффективности проистекает из того. Что ее команда имеет высочайший уровень подготовки. А если все дело в новой технике, а уровень подготовки команд средний, тогда цену кораблей можно удвоить, утроить и учетверить. Астрономические деньжищи, на которые можно построить целый флот обычных броненосцев, впрочем, который, если судить по данному случаю, может быть без проблем утоплен парочкой таких вот "вспомогательных крейсеров". Если к этому случаю не имеет никакого отношения ни Адмиралтейство во главе с дядей Алексеем, ни твое Управление портов, то МЫ хотим знать КТО это, ЧТО это, ЗАЧЕМ это, и КАК дальше с этим быть. В Управлении передай все дела кому-нибудь из своих помощников, а сам скажись больным и сообщи, что едешь на воды для поправки здоровья. Поедете в Порт-Артур литерным поездом вдвоем с братцем Мишкиным... — в этот момент по коридору часто-часто застучали каблучки. Император с Великим Князем недоуменно переглянулись. Через мгновение дверь распахнулась.

— Здравствуйте мальчики! — на пороге кабинета стояла Великая Княгиня Ольга Александровна, — Сандро, куда это вы собрались вместе с моим любимым братцем Мишкиным? А впрочем, я все слышала. Ники, если хочешь сохранить что-то в тайне, то не надо так кричать. Я всего лишь гуляла в парке под вашими окнами, и то уже в курсе всего что вы говорили. — мужчины сконфужено переглянулись, — Значит так, братец Ники, в Порт-Артур поедут три твоих посланца, а не два, иначе, клянусь, я все расскажу Мама и она запретит Мишкину ехать. Впрочем, Ваше Императорское Величество, — она присела в шутливом книксене, — Вы можете официально поручить мне, провести инспекцию тамошних госпиталей.

— А что скажет твой муж? — чтобы скрыть смущение Николай взял из портсигара великого князя папиросу и чиркну спичкой, — Ты ведь уже не девочка, а замужняя дама.

— А этот ... — тут с нежных уст Великой Княгини слетело такое слово, которое воспитанным девушкам и дамам знать не полагается, — ничего даже и не заметит. Все, что его волнует, это его мальчики и карты! — тут она покраснела, — Мы даже еще ни разу не спали вместе. (прим. Автора. при повторном выходе замуж В.К. Ольга оказалась девственницей)

Тут, через неплотно прикрытую дверь, из коридора снова раздались шаги, на этот раз мужские. А весьма специфическое мелодичное позвякивание говорило, что это наверняка кавалерист. Дверь широко распахнулась, на пороге стоял их Императорское Высочество Великий Князь Михаил Александрович. — Здравствуй, Ники, извини что опоздал, всю дорогу скакал во весь опор! — его взгляд остановился на Ольге, — О, сестренка, а ты здесь что делаешь?

— Я братец, как видишь, не опоздала, хоть и меня вовсе и не звали. — отпарировала та, — Ну, Ники, просвети нашего непутевого братца, а то он решит, что мы собрались его женить. — взгляд Михаила на мгновение стал испуганным.

— Не волнуйся братец, — ухмыльнулся Император, — до такого изуверства мы еще не дошли. А вот послужить Нам, тебе придется. Прощайся со своими дружками-гусарами, пассиями-актрисками, и собирайся вместе с Сандро и Ольгой в дорогу до Порт-Артура. — Николай Второй перехватил восторженный взгляд Ольги, — Да, сестренка, МЫ приняли твой ультиматум и сдаемся на милость победителя. Может так даже будет лучше, твой женский глаз увидит то, на что Сандро и Мишкин просто не обратят внимания. Так что, дорогие мои, немедленно собирайтесь и завтра, в крайнем случае, послезавтра выезжайте литерным в Порт-Артур. Вы должны выяснить все подробности этой туманной и чрезвычайной истории и известить меня во всех подробностях. Я просто чувствую что над этим делом висит какой то мистический ореол. Я вас надеюсь, а теперь идемте, нас наверное заждались к чаю... А потом у меня еще экстренная встреча с германским послом, дядя Вилли уже начинает прощупывать почву.

15 марта 1904 года, пять часов пять минут пополудни

г. Санкт-Петербург, Николаевский Вокзал.

Сумрачно, с серого неба сеется мелкий петербургский дождик. Карета остановилась у Императорского подъезда вокзала. Перед тем, как кучер распахнет дверцу, Великая Княгиня Ольга опустила на лицо густую вуаль. Первой из кареты выскочила горничная Ася, и как только Великая княгиня ступила на землю, раскрыла над ее головой большой черный зонт. Следом из кареты выбралась компаньонка Великой Княгини Елена Вольдемаровна Берг, этот тип высохших старых дев позже получит собирательное прозвище "географичка". Елена Вольдемаровна в прошлом действительно обучала юную Ольгу разным наукам, в том числе и географии, и вот теперь, чтобы потом злые языки не мололи чего лишнего, откликнулась на просьбу своей порфирородной ученицы составить ей компанию в дальней поездке по государственным делам. Глубоко вздохнув, компаньонка открыла свой собственный зонт и, обходя по пути лужи, широко зашагала вслед за Великой Княгиней. Стояла та самая промозглая погода межсезонья, когда зима уже ушла, а весна еще не торопилась придти. Сморщенные сугробы, покрытые толстым слоем паровозной копоти, скромно притаились с северной стороны стен и заборов. Пахло дождем, дымом и... раскисшим лошадиным навозом. Ольга Александровна сморщила нос и перешагнула порог Царских Покоев вокзала. Ася тут же сложила зонт и скромно встала к стенке, стараясь не попадаться на глаза местным завсегдатаям и работникам. При виде, воркующих как голубки, Сандро и Ксении, лицо Ольги озарила непроизвольная радостная улыбка. Ксения же спрятала свое заплаканное лицо в складках шинели мужа, ухватившись за его руку так, как утопающий хватается за соломинку. Присутствующие деликатно старались не замечать семейной сцены расставания. Обычное дело, морской офицер отъезжает на войну в Порт-Артур или Владивосток, а любящая жена его провожает. Сандро, увидев Ольгу, молча прижал к губам палец. Ольга поняла, эти последние минуты их и только их. Через широкие двери со стороны перрона, в Царские Покои вошел знакомый Ольге поручик двенадцатого Ахтырского гусарского полка в знаменитом с Отечественной войны двенадцатого года коричневом доломане. — Ваше императорское Высочество, ваш багаж погружен, караул в сборе, отставших и заболевших нет. Командир взвода поручик Андреев.

— Вольно, поручик! Как вас по имени отчеству? — спросила Ольга, жестом подзывая к себе компаньонку и служанку.

— Виктор Геннадьевич, — молодой офицер аж покраснел от удовольствия, Ольгу в полку обожали, чуть ли не боготворили.

— Так вот, Виктор Геннадьевич, — улыбнулась Ольга, — у меня к вам просьба. Проводите, пожалуйста, в вагон мою компаньонку и служанку. Надеюсь, славные гусары не уронят своей чести галантных кавалеров?

— Никак нет! — вытянулся в струнку польщенный поручик, — Сударыни, попрошу следовать за мной.

Освободившись от опеки компаньонки, Ольга вздохнула свободнее, одно дело проявлять эмоции среди людей своего круга, и совсем другое выплескивать их на окружающих. В кончиках пальцев затянутых в тонкие перчатки закололо, ну почему этой курице Ксении достался ТАКОЙ муж, а ей судьба и брат Ники приготовили вместо мужа египетскую пытку династического брака с мужеложцем. Но, как говорится, улыбаемся и машем, улыбаемся и машем. Не с стоит портить сестре и Сандро последние минуты перед расставанием. Но человек предполагает, а Господь располагает. Широко распахнулись выходящие на площадь двери Царского покоя, и вместе с брызгами дождя, внутрь, подобно бомбе, влетел высокий молодой человек в мундире поручика лейб-гвардии кирасирского полка. Путаясь ногами в полах длинной кавалерийской шинели он широким шагом направился к замершим в объятиях друг друга Сандро и Ксении. Следом денщик, сгибаясь, тащил два огромных чемодана. — Пр-ривет, сестренка, — остановился он напротив Ольги, — а где твой багаж?

— Уже в поезде, отправила со своими ахтырцами, — Не удержавшись, Ольга, как в детстве, показала брату язык.

— О-о! — только и смог простонать Михаил, — а я не догадался и таскался с этими проклятыми чемоданами по всему городу как последний дурак. Антошка, тащи чемоданы к поезду, там наши тебе покажут что куда и ко куда.

Обернувшаяся на шум Ксения широко раскрытыми глазами смотрела на мокрого, расхристанного брата. Потом заметила затянутую в темное дорожное пальто Ольгу и еще крепче прижалась к супругу. На путях простуженным басом трижды крикнул паровоз и Сандро отстранил от себя жену, — Пора! — он уходил от нее, затянутый в черную шинель флотского офицера, а следом шли Ольга и Михаил. Время прощания для Ксении истекло, наступило время ожидания, длинное как вечность. Еще одна Ярославна проводила своего князя Игоря на извечную войну на рубежах Руси.

Поезд стоял у платформы, укрытый от дождя полуцилиндрическим шуховским навесом. Вдоль вагонов цепочкой вытянулись вперемешку ахтырцы и кирасиры. При виде сразу двух принцев крови и одной принцессы, солдаты взяли на караул. Поручик Андреев подошел к Великому Князю Александру Михайловичу отдать рапорт.

— Вольно, поручик, — Александр Михайлович оглядел строй, — солдат в вагоны, отправляемся! Где к нам присоединится литера Б?

— На станции Тосно, ваше Императорское Высочество, — отрапортовал поручик, еще утром убыли туда и ждут на запасном пути.

Александр Михайлович щелкнул крышкой брегета, — Без трех минут шесть, пора! — еще раз над перроном разнесся гудок паровоза, и лязгнули сцепки вагонов. Великий Князь поднялся на подножку и наблюдал, как шагает вдоль набирающего ход поезда поручик. Вот с ним поравнялся вагон охраны и, пробежавшись несколько шагов, поручик вскочил на подножку, уцепившись за поручни. Еще минута и поезд с лязгом миновал выходные стрелки станции. Впереди был путь примерно, равный четверти окружности земного шара. Позади оставался Санкт-Петербург, любящая жена и дети, вся та жизнь, которую он потом будет вспоминать с приставкой "ДО".

15 марта 1904 года, восемь часов вечера

Поезд литера А, купе Великого Князя Александра Михайловича

Стучали колеса на стыках, литерный поезд несся по российским железным дорогам, не останавливаясь на время большее, чем нужно для замены паровоза. За Тосно к литерному А, который вез непосредственно членов императорской фамилии, их сопровождающих и охрану, присоединился литерный Б, в котором были кони двух кавалерийских взводов, запас фуража и все то, что необходимо солдату в походе. Оба литерных вместе занимали перегон и Литерный Б следовал за литерным А примерно в полуверсте позади. Время от времени на крупных станциях они обгоняли воинские эшелоны, которые уже тонким ручейком текли на Дальний Восток.

Великий Князь Александр Михайлович зажег лампу и сел перебирать последние бумаги, полученные с нарочным на Николаевском вокзале. В том числе там были и престранные заявки Наместника Алексеева. С этим тоже придется разбираться. Великий князь быстро помечал в блокноте: ружья-пулеметы Мадсена под русский винтовочный патрон, в количестве четырехсот штук. Пистолеты Браунинга 1903 года, переделанных под патрон Борхард-Люгера и с удлиненной рукоятью, тоже в фантастическом количестве трех с половиной тысяч штук, с запасом патронов по тысяче штук на ствол. Также было отдельное требование срочно заказать в Германии два десятка тонн тротила, пятнадцать тонн гексогена, и пять тонн алюминиевого порошка. Ради всех святых, что такое гексоген, для чего он нужен и зачем ему алюминиевый порошок, который должен стоить на вес золота? Но не надо ходить к гадалке, что бы понять, что это требование не самого Наместника Алексеева, а тех людей которые прибыли якобы из САСШ и теперь обосновались на островах Эллиота. Что там написано в начале заявки на оружие "Для вооружения формируемой в Порт-Артуре бригады Морской пехоты"... Да, три тысячи пистолетов Браунинга это не шутка, они что там, решили каждого нижнего чина вооружить браунингом? И чем им не нравятся винтовки Мосина? Великий Князь вздохнул и отложил эти бумаги в отдельную папку на обложке которой каллиграфическим почерком его адъютанта Лендстрема было выведено "Эллиотъ".

Кстати, тут же подшита телеграмма командующего Квантунским укрепрайоном Стесселя, которую Великий Князь определил не иначе как "ябеда". В ней сей "доблестный военачальник", неизвестно с какого бодуна объявивший четырнадцатого числа об утоплении русского флота. Сообщал, что адмирал Макаров и Наместник Алексеев связались со странными людьми, приплывшими из Америки, и очевидно злоумышляют против особы Государя Императора, поскольку их корабли бросили якорь не в Порт-Артуре или в Дальнем, а на отбитой у японцев базе на островах Эллиот. Великий Князь усмехнулся, господин Стессель навсегда испортил себе карьеру той телеграммой, но зерно истины в его доносе есть.... Причем самым странным было то, что Макаров и Алексеев не игнорируют друг друга, как обычно, а наоборот вместе бывают на этих островах. С этой странностью тоже придется разобраться, байку про коня, осла, и трепетную лань в одной упряжке Великий Князь помнил хорошо. Кто там такой знаток душ человеческих, что сумел совместить несовместимое? Про злоумышление на особу государя императора конечно глупость несусветная, а все прочее требует настоятельного внимания. Нет, глаза слипаются, да и поздно уже... Александр Михайлович аккуратно завязал все папки и убрал их в саквояж, потом позвонил в колокольчик, вызывая своего старого слугу Филимона, что бы все подготовил к отходу барина ко сну...

А тем временем мир грохотал газетными заголовками, поступали соболезнования на имя Микадо от британского парламента и безвестного российского студента. Агентство Ллойда резко взвинтило страховые ставки для грузов и кораблей, направляющихся в Японию. Курс японских бумаг на биржах стремительно покатился вниз. Пошатнулись частные американские и британские банки, выдавшие правительству Микадо крупные кредиты. Дипломаты готовили демарши, а военные меняли свои планы. Планета вступила в другую эпоху. Еще ничего не было предрешено, но на англосаксонский мир уже повеяло сквознячком, как от двери, приоткрывшейся в сырой могильный склеп.

16 марта 1904 года 14-05 по местному времени.

острова Эллиота, остров Да-Чан-Шан Дао.

Павел Павлович Одинцов.

Час назад "Аскольд", "Баян", "Новик" и два миноносца ушли в Порт-Артур, отчаянно дымя всеми трубами. Вместе с ними отправились все японские пароходы, груз которых нельзя было использовать для оборудования нашей базы. Даже пришлось немного поторговаться и с адмиралом Макаровым и с Наместником Алексеевым, но договорились обо всем. Кроме того, нам обещали прислать долю от наших старых трофеев в натуральной форме. К примеру, совсем не лишним будет австралийский рефрижератор с грузом мяса. И вновь сформированную бригаду морской пехоты и рабочий персонал базы надо будет кормить при двойной норме мяса в рационе. Кроме него мы получим с германского трампа "Киль" две тысячи комплектов обмундирования и обуви. Но это все мелочи. Теперь, когда у нас есть твердая почва под ногами, нам наконец пора разобраться со своей внутренней ситуацией. Дневное солнце уже совсем неплохо припекает и трава на склонах холмов начала зеленеть. А это знак, что было бы неплохо собрать всех пришельцев из две тысячи двенадцатого года и ввести их в курс дела, проинформировать о сегодняшней жизни, политическом моменте, дальнейших перспективах и положении с хлебом насущным. Чтобы люди не волновались и не распространяли диких слухов. Сейчас именно это мы тут уже и делаем. Горизонт еще запятнан дымами уходящей Порт-Артурской эскадры, а на зеленой травке холмов начинают собираться люди. С "Трибуца", "Быстрого" "Вилкова" и "Бутомы" их перевозят десантными катерами. На кораблях остались только стояночные вахты и расчеты радаров. Почти восемь с половиной сотен человек народу, а те, кого здесь нет, все услышат по общей трансляции. Чуть в стороне кучкой собрались Дашины подопечные, им конечно тоже интересно, но все же для них пока ничего не будет понятно. "Страшный" оставшийся при нас на якорной стоянке, чуть дальше полузатопленных японских миноносцев, но рядом с нами его командир, капитан второго ранга Юрасовский. Понятное дело, все наши действия вызывают у предков бешеный приступ любопытства. Но они вежливы, это самое любопытство удовлетворяет только один человек. Мизансцена организована по тем же правилам, что и у древних греков. Народ на склоне холма, оратор, то есть я, внизу. Всем все замечательно видно и слышно...

Смотрю на волнующееся людское море. Действительно море, больше половины народа в темно синих робах военных моряков с "Трибуца", "Быстрого", "Бутомы". Еще сотня в черных кителях морских пехотинцев. На плечах вчерашних рядовых и сержантов новенькие погоны с одним просветом и одной или двумя звездочками. Почти у всех солдатские кресты Св. Георгия. У некоторых морпехов, кто отличился в абордажах, даже по два. Для них мои слова не будут пустым звуком, они уже мобилизованы, собраны и готовы к дальнейшим боям, победам и соответствующим наградам. Чуть в сторонке стоят люди из групп профессоров Тимохина и Шкловского. Их тоже в достаточной степени удалось заинтересовать перспективами. Вчера вечером зашел к ним на огонек, вместе с Макаровым и Алексеевым. Как только будет готово здание, будет у нас микробиологическая лаборатория, лучшее возможное оборудование, в дополнение к тому что мы привезли с собой будет немедленно заказано в Германии. Зачем был нужен группе Шкловского микробиолог? Спросите чего полегче, говорят должен был изучать мутации микроорганизмов внутри Маскировочного Поля. Зато теперь мы впереди планеты всей, и не только в микробиологии. Сам профессор специалист по поражениям центральной нервной системы, есть довольно неплохие хирург и терапевт, между прочим со стажем преподавания в вузах. И так немаленький уровень российской медицинчкой науки должен скакнуть на недосягаемую высоту. Медики мобилизованы и готовы к работе. С группой Тимохина тяжелее — с "Туманом" покончено, но есть перспективы в области радиодела и смежных наук. А иногда не только смежных. Например та девочка, которая им считала изменение формы поля при смещении эмиттеров, теперь будет делать нам математическую модель экономики России. С тем расчетам, что когда надо будет приступить к прогрессорству, мы бы уже понимали что к чему и почему. Самая ненадежная часть нашего общества это гражданские моряки с "Бутомы". Для ним перспективы ясны — судно будет превращено в плавучую нефтебазу. Кого то мобилизуем во флот, кто-то будет работать в мастерских по адаптации нашей техники к местным технологиям, но это не все и не сразу. Остается тот мерзкий осадок из людей, которые пошли в море за длинным рублем и только за ним. Им наплевать на слова Родина, Честь, Патриотизм, они с радостью продадут все и вся за бочку варенья и корзину печенья. Ну, ничего, сейчас наш закон прост до примитивности и при выявлении мы будем таких людей просто убивать, как говорится ничего личного, только работа. А поставил я на нее особиста с "Быстрого" по прозвищу Копатыч.

Я набираю в грудь воздуха и... была не была! — Товарищи! Мы собрались здесь, чтобы решить, как нам быть дальше. Такое собрание было невозможно в походе, поскольку там каждую минуту и секунду мы были на тропе войны. Сейчас же можно чуть расслабиться, но только чуть. Поскольку еще ничего не кончилось, а все самое интересное только начинается. Да, мы благополучно дошли, да уничтожили эскадру Того. Да, мы нашли место, где мы можем относительно свободно сойти на берег. Да местные власти к нам вполне благосклонны, и чего бы там не писали истории царские сатрапы оказались совсем не сатрапами. Но впереди у нас огромное, непаханое поле проблем... Впереди у нас война и при чем не одна. Войну с японской империей мы, считай, почти выиграли, пусть даже не все это понимают. Без первой боевой эскадры возможности японского флота катастрофически сократились. Теперь наши корабли, совместно с Артурскими крейсерами должны взять Японию в плотное кольцо морской блокады, а при случае и выбить у них вторую эскадру. Тогда и японский флот перестанет играть в войне хоть какую-нибудь роль. А именно этим мы займемся в следующих походах совместно с крейсерами Первой Тихоокеанской Эскадры. А без флота и при отсутствии снабжения, умрет и японская армия на Корейском полуострове. Но в чем же тогда проблемы, спросите вы? А проблемы в самой России. В ее политической системе военно-феодальная часть которой была надломлена более ста лет назад Указом о вольности дворянской, а буржуазная часть продажна и открыв рот смотрит на запад. Все, так называемые, "революционные силы" являются иностранными агентами, при полном политическом бесправии народа. В одних российских губерниях остро не хватает пахотной земли, в других крестьян. В стране не хватает средств на научные исследования и образование народа, на борьбу с эпидемиями, и в то же время огромные деньги тратятся в Ниццах, Баден-Баденах и на Лазурных берегах. Но! Россия наша Родина-мать, даже за много лет до нашего рождения. И исправляя пороки, мы должны быть бережны, и не допустить смуты. Все знают, как мы поступили с человеком, который желал продать наши общие секреты англосаконским банкирам. Желающие смуты, берегитесь, ответственно заявляю, что вы позавидуете несчастному белоленточному уроду. Но, это не значит, что мы очарованы хрустом французской булки, совсем нет. Только мы убеждены, что проблемы и недостатки России надо врачевать эволюционным путем. Шаг за шагом, без лишней крови. Если революция то только и исключительно сверху. Пусть даже будет большой террор по образцу тридцать седьмого года, все равно жертв у него будет на два порядка меньше чем у самой гуманной гражданской войны. Если какая то война неизбежна, то ее следует выиграть с минимальными потерями. Это позиция не подлежащая обсуждению, никаких революций снизу, только сверху. Абсолютно ни к чему, чтобы на радость иноземным владыкам русские люди убивали друг друга. Но, отложим в сторону далекие перспективы и перейдем к нашим ближним делам. Ведь, кроме войны с Японией и борьбы со смутой есть и более насущные вопросы. Во первых, мы остаемся здесь на этих островах. Здесь, подобно Петру Первому, будем закладывать свой город. А что, место здесь не пустое, есть оборудованная стоянка для кораблей и к тому же эти острова находятся вне юрисдикции местных властей. Во вторых, за захваченные торговые пароходы с военной контрабандой нам положено вознаграждение в сумме равное около миллиону золотых рублей. Это очень большие деньги. Столько просто нет в Порт-Артуре. Сегодня утром нами был получен аванс в двадцать пять тысяч рублей золотом. Поверьте и это немало. Деньги пойдут на закупку продовольствия и стройматериалов для строительства нашего городка. В конце концов, и это очень скоро, у каждого из вас будет отдельный дом. Пока не налажены элементарные бытовые условия, жить будем как при военном коммунизме, но как только получится организовать регулярное снабжение, то начнем выдавать зарплату. Да-да, теми самыми царскими золотыми рублями. Я думаю, никто не будет протестовать против того, что мы с Сергеем Сергеевичем зарегистрировали акционерное общество "Белый медведь" где акционерами числятся все те кто пересек границу между две тысячи двенадцатым и тысяча девятьсот четвертым годами. Долю в этом АО нельзя продать, пропить или потерять, также ее не смогут отобрать за долги. Не будем повторять ошибки Исава — первородство не продается. Поверьте, скоро любой из вас будет жить не хуже местных королей. Конечно, для этого придется много и тяжело работать. В настоящий момент, пока идет война, мы живем за счет того, что наши военные моряки и морские пехотинцы фактически грабят Японию, и ее торговых партнеров. Но война скоро кончится и нам надо подумать за счет чего мы будет существовать дальше... Оглянитесь вокруг себя, подумайте, какие из вещей привычных нам в веке двадцать первом, но неизвестных в начале века двадцатого, мы могли бы начать производить в обозримом будущем. Конечно, это не касается военного снаряжения и оружия, а только предметов быта и роскоши. Ну и к примеру медикаментов... Еще в пути группа медиков профессора Шкловского начала разрабатывать приспособленную к местным условиям технологическую карту для получения пенициллина. Не надо вам объяснять, сколько человеческих жизней способен спасти этот вроде бы простейший антибиотик, а так же то, сколько денег способно принести нам его производство. Будьте уверены, вся его группа, включая местных девочек которые сейчас моют пробирки будет в скором времени очень уважаемыми и очень обеспеченными людьми. И так во многом, к примеру, налаживание совместного с фирмой Нобеля производства судовых дизелей большой мощности, по образцу двигателей "Бориса Бутомы" и "Николая Вилкова". Да, в принципе, это может быть что угодно, хоть мятная зубная паста... только ее надо будет сперва запатентовать. Вот как то так мы и будем жить не забывая что на нас всех лежит ответственность изменить историю России избавить ее от череды бед и катастроф. Должен сказать что никто из вас без работы не останется, и будет эта работа соответствовать вашему образованию и интеллекту. Собачьих парикмахеров и демократических журнализдов, слава Всевышнему, среди нас нет, — народ на склонах холма сдержанно засмеялся, — а всем прочим специалистам мы сумеем дать работу по профилю, или достаточно близко к тому. Но, вкалывать придется по стахановски — предупреждаю сразу, дармовых пряников не будет.

Над толпой, там где стояли моряки с "Бутомы", поднялась одинокая рука, — Товарищ Одинцов, можно вопрос?

— Приятель, будь добр, выйди вперед, что бы тебя все видели и говори... — ответил я.

Через толпу протолкался низенький крепыш, — А как будет с местными, которых вы берете на работу? -спросил он, — Им тоже положена какая-то доля?

Я ответил, — Ну, с местными вопрос сугубо индивидуальный, тут все по заслугам. Это вам такая честь дана по праву рождения, а им ее надо заработать. Но и тех из вас, кто не будет вносить свой вклад в общую копилку, или будет вести асоциальный образ жизни, тоже будем выкидывать из акционеров к чертовой матери. И может даже на тот свет. Ну, у кого еще есть вопросы?

— А когда мы получим первую зарплату? — вышел вперед один из приятелей крепыша.

— А где вы здесь видите магазины? — я обвел рукой окружающие холмы, — Пока не обустроена инфраструктура базы, у нас коммунизм. Вы сыты, одеты, обуты, а зарплата начисляется на ваш счет. Когда мы построим здесь магазины, клубы и прочие заведения для обмена ваших денег на товары и услуги, тогда вы все получите сполна.

— А какая это будет зарплата? — не унимался приятель.

— Мы сейчас с товарищами изучаем этот вопрос, но могу сказать одно — вы будете получать в два-три раза больше чем, скажем так, наши соседи. Но это только в том случае если у нас получится все то, о чем я говорил раньше. Деньги с неба не падают, тем более, деньги из настоящего золота. У кого что еще?

Из рядов моряков "Быстрого" вышел невысокий матрос, — Иванько, вчера матрос, а с сего дня прапорщик. Я не мастер говорить, наводить орудия у меня выходит лучше. Н я скажу. Товарищ Одинцов, спасибо вам за это, — он постучал пальцем по новенькому погону прапорщика, — приятно сознавать, что когда мы сойдем на берег, то никакой дантист не сможет дать мне или моим приятелям в рыло.

— Товарищ Иванько, — ответил я — это не, я а Наместник Алексеев присвоил вам эти звания.

— Товарищ Одинцов, как говорили на родине моего деда в Одессе, не делайте мне смешно. Если бы вы хорошенько его не попросили, то ничего бы и не было. Ну дали бы пару цацок и отмазались. Ведь так? Молчите? А вот мы вчера на берегу с аскольдовскими пересеклись и обстановку перетерли. Так что в курсе кто кого и как мордует. И георгиевских кавалеров, между прочим, тоже лупят почем зря. И про порядки на "Баяне" у Вирена нам известно, и про то что творится на "Новике" у Эссена. Думаем, ну все хана, сиди теперь на этих Эллиотах и носа не высовывай. А утром раз, и новые погоны! Товарищ Одинцов, я не могу говорить за всех, только за себя и немного за парней из своей БЧ. Но как могу — скажу. Если какая тварь пасть свою поганую на вас откроет — Парву! В клочья и напополам! А парни поддержат! — он развернулся к толпе, — Так ведь, ребята? — строй одобрительно загудел, как рассерженный улей.

Я вздохнул, — Пока рвать никого не надо, вы лучше в море японцев рвите.

— Это само собой, но вы имейте в виду. Тогда у меня еще один вопрос. — Иванько показал в сторону бухты, — А правда что только "Трибуц" будет на охоту ходить, а мы на якоре стоять?

— Это вопрос уже не ко мне, а к товарищу Карпенко. — я отошел в сторонку, давая ему слово.

Карпенко нервным движением снял фуражку, — Нет, первоначальное решение было неправильным, мы будем нести вахту в японских водах по очереди, тройками. Первая тройка "Трибуц", "Аскольд", "Новик" выйдет в район патрулирования примерно через неделю. Еще через десять дней мы вернемся, и тогда настанет ваша очередь в компании "Баяна" и "Дианы". Без дела никто не останется. Когда достроим поселок и разгрузим "Вилков" от запасов и людей, то и он пойдет в дело, на берегу сидеть не будет никто.

— Спасибо, товарищ капитан первого ранга за разъяснения, все прочие, как мы понимаем это уже военная тайна. Только вот тут ребята спрашивают, с девочками местными знакомиться можно, или как? А то вот товарищ Спиридонова наших ребят от их общаги гоняет нехорошими словами, аж повторять стыдно. — в строю одобрительно заржали.

Я поднял руку, — Знакомиться можно, но только вежливо и с обходительностью, и чтоб последствия знакомства были по взаимному согласию, а не так, чтобы хвать за волосы и — "сейчас я буду тебя сильно любить!". И еще, все личные дела с "девочками" в нерабочее для них время — после семнадцати ноль-ноль. С завтрашнего дня все обслуживание береговой базы начнем перекладывать на их плечи.

— Да мы что, мы тоже понимаем, что уголовный кодекс, ептить, уважать надо. У меня все, товарищи командиры. — Иванько отдал нам честь и вернулся к своим.

Я проводил его взглядом. Еще неизвестно, сколько провокаций со стороны мелкой кучки несогласных пресек этот Иванько, когда пообещал "парвать всех" и основная масса моряков его поддержала. И теперь надо ожидать попыток побега. Я тяжело вздохнул и поднял руку, — Еще вопросы есть? Нет... Хорошо. Тогда последнее объявление, сегодня вечером на острова доставят тысячу штук офицерских наганов с патронами. Товарищи новопроизведенные прапорщики и подпоручики, получите и извольте научиться пользоваться, ибо офицер без оружия все равно, что без штанов. Со временем закажем для вас в Бельгии пистолеты БраунингN3. А, вот теперь, мы можем считать, что наше собрание закончено, товарищи. Не смею вас задерживать.

Михалыч шепнул мне на ухо, — На "Трибуце", "Быстром" и даже "Вилкове" все Окей, а вот на "Бутоме", там вольница, как на челне Стеньки Разина, они все же гражданские, мы с ними еще наплачемся...

— Знаю, ерунда все это, — так же тихо ответил я ему, — загрузим работой по полной, некогда будет дурью маяться. "Новик" именно они реконструировать будут. А кто воду мутить начнет — вали без разговоров. Красивую жизнь я им устрою, не без того, но вот и вкалывать за нее все будут как пчелки, включая и нас с тобой. А кто вкалывать не хочет — будет плавать и рыб кормить, таков закон естественного отбора по отсеву дураков и лентяев.

Народ с митинга расходился слегка обалдевший, а в моей каюте на Трибуце уже лежала коробка с девятьсот двадцатью пятью именными долевыми контрактами. Все что ты делаешь, учили меня в свое время, делай хорошо и делай до конца.

16 марта 1904 года 18-35 по местному времени.

острова Эллиота, БПК "Адмирал Трибуц".

экс командир ЭМ "Быстрый"

капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

Все, пора в дорогу. Сидим в каюте у Сергея Сергеича Карпенко теплой компанией. Присутствуют, во первых, группа направляемая в Санкт-Петербург: ваш покорный слуга, капитан второго ранга Степанов Василий Иванович, наш спец по РТВ, и начальник особого отдела БДК "Николай Вилков" Мартынов Евгений Петрович. Рядом с нами сидит наш Вергилий, наш проводник по одна тысяча девятьсот четвертому году, Эбергард Андрей Августович. Хотя какой это ад из тысяча девятьсот четвертого года, Вот если бы мы водили наших друзей отсюда по две тысячи двенадцатому году, вот это действительно было бы путешествие по аду. Короче, Андрей Августович едет с нами в Санкт-Петербург проводником, и живым рекомендательным письмом от Наместника Алексеева. Напротив нас четверых сидят Павел Павлович Одинцов, Сергей Сергеевич Карпенко, Александр Владимирович Новиков, в новеньких подполковничьих погонах, и и.о командира "Быстрого", Антон Петрович Никольский, мой бывший старший. Группа отъезжающих и группа остающихся.

— Значит так, товарищи, — Одинцов обвел взглядом нашу группу, — Андрей Августович, не делайте такое лицо, и вам присваивается дополнительное воинское звание товарищ со старшинством в сем чине с сего дня. А то как же иначе, сами посудите? Мы посылаем с вами своих товарищей через страну, коя никак им не знакома. Как там у Пушкина было сказано, ни ступить не молвить не умеют. Это вам не Нью-Йорк задрипанный, где, если у тебя в кармане есть тугая пачка долларов, ты можешь хоть кукарекать. Это Российская империя самого начала двадцатого века, где хруст французской булки заглушается звоном кандалов. Шучу! Но как говорили в наше время, что в каждой шутке есть доля шутки. Короче Андрей Августович, на вас взаимодействие с местными властями и скорейшее проталкивание нашей миссии к Санкт-Петербургу при минимуме конфликтов. Ответственность приравняна к таковой при выполнении боевой задачи. Теперь вы, товарищ Иванов, ваша работа начнется при встрече со следующими людьми. Великий Князь Александр Михайлович, он же Сандро, и Императрица Мария Федоровна. Эти два члена Дома Романовых способны самостоятельно осознать важность той информации, которую вы им предоставите. Тогда же Андрей Августович доставит в Царское село, Государю, пакет с донесением, совместно составленным адмиралом Алексеевым и вице-адмиралом Макаровым. Для отправки вместе с вами упакован весь набор литературы на бумаге, а также катриджи к электронным книгам и флешки с текстами, видео, и аудио материалами. Каждый из вас везет свой ноутбук, кроме того, вам выделены бывший сервер управления системы "Туман", три ноутбука, и две электронных книги, ранее принадлежавших погибшим членам нашей экспедиции. Теперь к вам, товарищ Степанов, вы в этой экспедиции у нас не только наладчик дальнобойной КВ радиостанции, что со по себе немаловажно, но и главный прогрессор в области электроники и связи. Ваккумная лампа накаливания с титановой нитью будет изобретена только через полгода, так что ваша задача изобрести ее, лампу заполненную азотом, под наш родной цоколь, а также электронные лампы диод и триод. В "соавторы" возьмите кого-нибудь из питерских светил, в этом вопросе, я думаю, вам поможет Великий Князь Александр Михайлович или Императрица Мария Федоровна. Во дворец на Миллионной частенько захаживают светила отечественной науки. Это только то, что необходимо сделать в первую очередь, что бы наша деятельность с радиофикацией флота никому не бросалась в глаза. Ну, еще, конечно на основе новоизобретенных радиоламп простейшие линейные усилители, правительственная связь, аппаратура частотного уплотнения и прочее, что только сумеете. В принципе, на флешках у вас есть все схемы ламповой аппаратуры, и часть полупроводниковой до середины семидесятых. Теперь к вам товарищ Мартынов. Веше дело безопасность миссии, нам не должны помешать никакие иностранные шпионы, эсэровские террористы или местные гопники. При нападении на любого члена миссии убивайте без разбора, здесь так принято, человек в форме и при оружии имеет право стрелять в преступников на поражение, а уж если он при исполнении... Короче все ясно? На месте, любой ценой уберегите Государя, Марию Федоровну, Великого Князя Михаила и Великого Князя Александра Михайловича с семьей. В ответ на наши действия, с английской стороны предполагаю возможность заговора с целью уничтожить верхушку Дома Романовых и привести к власти нужных им людей, например кого-то из Владимировичей. Но это так, детали, которые вам на месте будут видны яснее, а теперь, товарищи, вопросы?

— Павел Павлович, а как быть с формой одежды? — спросил я, — в нашей форме из начала двадцать первого века мы здесь как медведи на ярмарке.

— Этот вопрос должны были решить люди Наместника, — Одинцов кивнул в сторону Эбергарда, — Андрей Августович?

— Господа, или если вам будет угодно, товарищи, Павел Павлович любезно предоставил мне ваши размеры одежды, которые, как я понимаю, имеются в ваших личных делах. По этим размерам, мои подчиненные заказали одному Порт-Артурскому портному, который обшивает большую часть офицеров, три мундира с соответствующими погонами. Сегодня утром мне сообщили что мундиры построены и портной ожидает нас для окончательной примерки и подгонки. У меня к вам, Павел Павлович, встречный вопрос. Когда я буду на приеме У Государя, что мне ему сказать о моих товарищах? Ведь как говорится шила в мешке не утаишь и лгать Императору Всероссийскому не самое безопасное занятие. А он непременно ими заинтересуется. Он уже два раза присылал телеграммы с запросами, и его высокопревосходительству Наместнику Алексееву, и его превосходительству адмиралу Макарову пришлось телеграфировать, что они не доверяет конфиденциальности телеграфа, и в связи с этим, высылают фельдкурьера с подробнейшим донесением. Я думаю, что в Царском селе нас ждут с нетерпением.

Одинцов на минуту задумался — Андрей Августович, тогда цепочка должна выглядеть так, Великий Князь Александр Михайлович, Государыня Императрица Мария Федоровна, и только потом Государь Император. В противном случае, мы рискуем получить телегу впереди лошади. Вы знаете, что когда Господь создавал Марию Федоровну, а особенно ее характер, то затратил на нее столько стали, что хватило бы на постройку небольшого крейсера. И еще, ее батюшка, король Христиан, называл принцессу Дагмару — "моя умная дочь". Я думаю, что если наша торпеда дойдет до Аничкова дворца судьба России будет в надежных руках. У нее огромное влияние, в том числе и на Государя, которым она не пользуется только по причине полной неосведомленности о, могущих наступить, тяжких последствиях нынешней политики.

— Понятно, — кивнул Эбергард, — никогда не думал, что придется заняться политикой.

— Андрей Августович, сейчас наступает такой период, что если вы не занимаетесь политикой, то тогда политика займется вами.

— Возможно, Павел Павлович, вам лучше знать, — Эбергард захлопнул толстый блокнот, в который делал пометки карандашом, — У меня все.

— Андрей Августович, — поднял голову Мартынов, — а какие силы выделены его высокопревосходительством для охраны миссии?

— Взвод матросов с винтового клиппера "Гайдамак". — ответил Эбергард, — Боевая ценность корабля равна нулю, поэтому части его команды привлекают к различным поручениям.

— Ну вот и хорошо, а то я опасался что это будут безлошадные моряки с "Боярина" или "Енисея", — резюмировал Мартынов, — у меня тоже все.

— А почему вы, Евгений Петрович, такого нехорошего мнения, о командах этих кораблей? — немного обиженным тоном спросил Эбергард.

— Андрей Августович, — вместо Мартынова ответил Одинцов, — история с гибелью "Енисея" и "Боярина" весьма туманна, а в конторе где служит Евгений Петрович, чтобы не обжечься на молоке, дуют на воду. Если всем все понятно, то давайте закругляться. Товарищи отбывающие, у вас есть еще полчаса для сбора личного багажа и погрузки на "Страшный". Всего вам хорошего и успехов. — он встал и по очереди пожал всем нам руки. После него начали прощаться и остальные офицеры остающиеся здесь. У них тоже немало работы. Одинцов будет плести свою паутину с Алексеевым и Макаровым. Карпенко по очереди с Никольским будут ходить на японские коммуникации с целью обдирания их как липки. Новиков будет обучать свою бригаду морской пехоты нового строя практике воевать, а полковника Агапеева теории современной войны. Как впрочем без работы по специальности не остался почти ни один из наших современников из две тысячи двенадцатого года. Все пошел собираться в дорогу.

16 марта 1904 года 19-45 по местному времени.

острова Эллиота, миноносец "Страшный".

капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

Уходят во тьму, проваливаются во мрак за кормой редкие огни. "Страшный" через ночь идет в Порт-Артур. Поднимаюсь на мостик к капитану второго ранга Юрасовскому. На миноносцах типа "Сокол" нет штурмана, и командир ведет свой корабль сам. Даже если это надо делать в полной тьме, имея из приборов лишь компас да лаг. Никаких тебе навигаторов, не изобретен еще даже привычный для нас гирокомпас. Они и погибли тогда, отстав от группы такой же темной ночью. Юрасовский будто прочитал мои мысли.

— Михаил Васильевич, скажите, это правда, что "Страшный" должен был скоро погибнуть? — в принципе ответить можно, Юрасовский входит в тот круг офицеров, которым дозволено знать что мы из будущего, но их знания о возможном будущем ограничиваются началом Первой Мировой Войны. Ну, незачем пока им знать о семнадцатом годе и последующих событиях.

Отвечаю, — Константин Константинович, в нашей истории миноносец "Страшный" героически погиб утром тридцать первого марта в неравном бою с четырьмя японскими миноносцами и двумя скоростными бронепалубными крейсерами. Когда были разбиты все орудия и погибли все офицеры, трюмная команда открыла кингстоны и пустила "Страшный" на дно, не сдав его в плен. После того боя четыре новых миноносца в Российском Императорском флоте были названы: "капитан второго ранга Юрасовский", "лейтенант Малеев", "инженер-механик Дмитриев", ну и конечно же появился новый "Страшный". Вот такая вот историческая справка. Но это все было давно и не правда, ибо уже на дне и те два крейсера и те четыре миноносца, а вы ходили и ходить будете.

— Спасибо, Михаил Васильевич, — сказал Юрасовский, — конечно, странно узнавать о своей несостоявшейся смерти, но утешает то, что никто из нас не опозорил ни чести мундира, ни своего имени.

Дальше мы молча стояли на мостике и думали каждый о своем. Я вспоминал вчерашнюю ночь, когда Алексеев, Макаров, Эбергард и Рейценщтейн смотрели премьеву сборного фильма "20 век великий и ужасный". Банальная презентация, со схемами и графиками, перемежающаяся кадрами из документальных или художественных фильмов. Оказывается, девочки из группы Тимохина начали собирать этот триллер еще с ого момента, когда мы решили идти к Порт-Артуру и участвовать в этой войне. Шесть с лишним часов материала способного любого вывести из равновесия. Потому и так лоялен Эбергард. Такое будущее ему не нравится не только потому, что он офицер и дворянин, но и потому что, в нем, согласно замыслам Британии, Россия и Германия дважды сходились в смертельной схватке. А это значит, что каждый немец с русским подданством должен был решить для себя за кого он, за Россию или за Германию. А это все равно, что у ребенка спросить, кого он больше любит, папу или маму... В этом будущем все должно быть не так, нам нечего делить с немцами в Европе. Остается только один вопрос, необходимо развести Германию и Австрию, а последнюю толкнуть в объятия Антанты. После чего разделить лоскутное одеяло с немцами, им Австрию и немецкие области Чехии, России все остальное. Но пока это только теория. За размышлениями о будущем три с половиной часа пролетели незаметно. Я даже не стал уходить вниз, в предоставленную нам каюту, кто его знает, может я больше никогда не поднимусь на мостик боевого корабля.

К Артуру подошли около одиннадцати часов ночи. Вошли на внутренний рейд, предварительно обменявшись опознавательными сигналами с миноносцами дозора, и крейсером Диана. У набережной нас уже встречал незнакомый мне мичман.

— Мичман Приходько, — представил Эбергард молодого человека, — командует сводным взводом матросов, назначенных к вам в охрану.

— Очень приятно, — сказал я пожимая руку мичману, — скажите, молодой человек, а как вас по имени-отчеству? А то одной фамилией обходиться через чур официально получится.

— Сергей Прохорович, я, — смущенно произнес тот, — и что же вы, господин капитан первого ранга по имени отчеству ко мне?

— Вне строя — да! А в официальные моменты, не обессудьте, воинским званием и фамилией обходиться придется. Ну, говорите же, говорите, по глазам вижу, что-то сказать хотите...

— Тут это, как стемнело, какие то типы вокруг состава крутиться начали, ну мои ребята даже пальнули пару раз, в воздух. Потом стихло все. Я господа, надо сказать в сомнение пришел и портного вместе с подмастерьями и мундирами сюда доставил... Сейчас и отправимся, а они пусть прямо в поезде подгонку делают. Потом в Дальнем или даже в Мукдене высадим, обратно со встречным вернутся. Только им денег надо дать, а то крик будет.

— Молодец мичман! — из-за моей спины выдвинулся Мартынов, — правильно сообразил! Сколько ему надо, в смысле денег?

— Двадцать рублей, господин лейтенант.

— Держи, — Мартынов передал мичману два желтых кругляшка с профилями последнего русского императора. — Вот так то Андрей Августович, утечка где-то была.

— Как можно, Евгений Петрович, мои офицеры все надежны. — возмутился Эбергард, — это должно быть совпадение.

Мартынов отозвал его в сторону, — Андрей Августович, времени у нас мало. Ваш портной часом не еврей?

— Да, а какое это имеет отношение... — не понял Эбергард.

— Очень простое, -пожал плечами Мартынов, — если был бы китаец, то это японская разведка и нити тянулись бы в Токио. А раз еврей, значит разведка британская, нити тянутся в Лондон, а на подхвате всякая революционная сволочь. Тут еще околачивается некто, по британскому паспорту — Сидней Рейли, на самом деле одесский мещанин Соломон Розенблюм, тот еще гад. Но это не он, тот под лесоторговца работает и тоньше. А этот портной, скорее всего, просто информатор. Так что, Андрей Августович, план вашего мичмана к безусловному и немедленному исполнению. Константин Константиныч, — обернулся он к Юрасовскому, не будете ли так любезны предоставить десятка два матросов для переноски багажа? И столько же с винтовочками — постоять в прикрытии. А потом мы вас больше не задерживаем. Возвращайтесь на Эллиоты и доложитесь капитану первого ранга Карпенко и господину Одинцову...

В общем, все обошлось. Сгибаясь под тяжестью баулов и ящиков, матросы со "Страшного" дотащили наш багаж до вагонов. Никто на нас не напал, но Мартынов, осмотрев окрестности в ноктоскоп, заявил, что за нами наблюдают, очень плотно и очень внимательно. Отправив всех нас в вагон, Мартынов ждал, пока закончат погрузку, и вот как только последний ящик был втащен в тамбур, Мартынов вскочил на подножку и крикнул машинисту — Трогай! И вот, как только поезд двинулся с места, из росших вдоль дороги кустов бабахнуло насколько револьверных выстрелов. В ответ ударили трехлинейки матросов со "Страшного". Минуты через две, перестрелка утихла так же внезапно, как и началась. А поезд, стуча колесами на стыках, набирал ход. Впереди было десять тысяч километров пути до Санкт-Петербурга

16 марта 1904 года, около полудня

Поезд литера А, где то между Тверью и Москвой

Вагон-ресторан

Мимо вагонных окон, под стук колес, один за другим пролетали телеграфные столбы. Природа была в том удивительном состоянии, когда с полей снег уже почти весь сошел и прятался белыми пятнами только по оврагам и канавам. Кое-где деревья уже начали одеваться зеленоватой дымкой лопающихся почек. Но обедающих совсем не радовали красоты природы, скорее наоборот. Михаила после вчерашнего откровенно мучало похмелье. И если к завтраку он совсем не выходил, то к обеду он все-таки появился в вагоне-ресторане и теперь уныло ковырялся ложкой в тарелке с чем-то постным. Великая княгиня Ольга, наоборот, была деланно весела, и умело поддерживала светский разговор ни о чем с Карлом Ивановичем и Еленой Вольдемаровной. Только даже неискушенному человеку было видно, что ее мысли витают где-то вдалеке. Великий Князь Александр Михайлович перечитывал утренние московские газеты купленные Карлом Ивановичем на вокзале в Твери. Ничего! То есть нет, газетных статей, посвященных "Чуду под Порт-Артуром" меньше не стало, тема была еще горячей. Но теперь, через двое суток после самих событий, от констатации фактов газетеры перешли домыслам и вымыслам. У Александра Михайловича в саквояже лежал ворох телеграмм которые перекрестно подтверждали друг друга и несли куда более подробную и полную информацию. И что из этого следует, господа? Цензура? Безусловно! В газеты пока не просочилось ни одной мелкой подробности произошедшего, вроде пятнистой окраски или отсутствия дымов, в то же время особенно муссировалась версия, подрыва японской эскадры на крепостном минном поле. Об "американских крейсерах" писалось вскользь, и то не везде, лишь только как о проведших крейсерскую операцию против японской торговли. Со вздохом Александр Михайлович свернул газеты, и кивнув стоящему возле стола навытяжку официанту, встал из-за стола, — Ну-с, друзья, не пора ли нам немного поработать?

Михаил только вяло отмахнулся, — Сандро, я пас, и все равно я в ваших морских делах ничего не понимаю, да и мигрень-с мучает. Лучше я пойду полежу...

— Ступай, Мишкин, ступай, — Великий Князь повернулся к своему адъютанту, — А у вас, Карл Иванович голова не болит, составить мне компанию с Порт-Артурской головоломкой?

— Никак нет, Александр Михайлович, тем более что мы уже закончили, — Карл Иванович галантно поклонился дамам, — Прошу извинить меня, сударыни, дела-с!

Следом из-за стола поднялась Великая Княгиня Ольга Александровна, — Сандро, я пожалуй тоже составлю тебе компанию над этой головоломкой. Ты забыл, у меня тоже есть мозги, и не хуже чем у Маман. — компаньонка попыталась возразить, но Великая Княгиня ледяным тоном отпарировала, — Елена Вольдемаровна, ступайте в свое купе, будьте любезны. Мы расследуем это дело по поручению моего брата, Государя Императора, оно составляет государственную тайну и является крайне конфиденциальным. Или вы думаете, что муж моей сестры на пару со своим адъютантом покусятся на мою невинность? Ступайте же!

Четверть часа спустя

Купе Великого Князя Александра Михайловича

— Сандро, ну ей богу — Ольга с улыбкой отложила газеты, — не помню из какой пьесы эта фраза, но звучит она так: — "... но мы же с тобой умные люди, мы же все понимаем правильно..." Репортер он человек маленький, чего увидел, о том и написал... И вот приходит в редакцию "Ведомостей Московского Градоначальника" телеграмма, вроде той что дал кузен Кирилл в Адмиралтейство или генерал Белый в управление Артиллерии, и что бедному редактору делать? Он же скажет, — Этого не может быть, нас подымут на смех, это же Жюль Верн какой-то писал! — и все перепишет в меру своего разумения. Два корабля НЕ МОГУТ за четверть часа уничтожить целую эскадру. Вспомогательные крейсера НЕ МОГУТ топить броненосцы...

— Ее Высочество права, — вступил в разговор Карл Иванович, — я тут выписал факты, которые присутствовали во всех имеющихся у нас сообщениях. И все эти факты невероятны, и в то же время очевидны, поскольку люди, которые их сообщили, имеют определенную репутацию и заслуживают доверия. Вот смотрите, ход без дымов при скорости в двадцать пять — двадцать семь узлов отмечают все. Мне даже сложно сказать какой тип машин способен дать такой эффект. Но это только цветочки. И артиллеристы и моряки отметили частый и убийственно точный огонь артиллерии. По всплескам и разрывам в воздухе, скорострельность была грубо оценена как сто выстрелов в минуту для каждого из кораблей. При этом при ближайшем рассмотрении оказывается что у одного корабля две одноорудийных четырехдюймовых башни, а у другого тоже две башни, но двухорудийных пятидюймовых. Скорострельность на ствол получается вообще невероятная, сорок-пятьдесят выстрелов для четырехдюймовок и двадцать пять — тридцать для пятидюймовок. И невероятная дальность, точность, и кучность огня. Правда это может быть объяснено длинной стволов, те, кто видели эти корабли вблизи, оценивают ее в шестьдесят-семьдесят калибров. И еще, при максимальном калибре в пять дюймов, наблюдатели оценивают разрывы снарядов как восьмидюймовые или даже десятидюймовые... и подобное на каждом шагу. Пятнистая окраска, каковую не применяют ни в одном флоте, но которая сильно снижает заметность корабля, а вместе со скоростью и полностью бездымным ходом и вовсе получаются настоящие "летучие голландцы". Да японцы их увидели, наверняка только тогда, когда уже попали под накрытие. И самое главное, Ваши Императорские высочества... Скорость, быстрота всей операции в целом. Что можно успеть сделать за четверть часа? В морском сражении за четверть часа не успеть НИЧЕГО! Командующий эскадрой успеет послать запрос младшему флагману и может быть, может быть, я подчеркиваю, получит ответ. И вдруг, оказывается, что существуют корабли с соответствующими командами, которые за четверть часа способны уничтожить одну из лучших в мире броненосных эскадр. Это все равно, что вместо ходьбы, мы будем все время бегать. И как бегать! Пока вы ночью отдыхали, я тут немного посчитал темп движений... Получилась невозможная цифра, на этих кораблях все делается в десять-двадцать раз быстрее чем обычно. Это уж точно Жюль Верн или точнее Герберт Уэллс. И что из всего этого следует, Ваши Императорские Высочества? А то что в такой рассказ, состоящий из одних невероятных нелепостей, не поверит ни один здравомыслящий человек...

Великая Княгиня Ольга вдруг вздрогнула, — Карл Иванович, постойте! Вы сказали, набор невероятных нелепиц, а потом произнесли фамилию сочинителя Герберта Уэллса... скажите, в нашем флоте какие есть два самых лучших крейсера, один полегче, другой потяжелее, но вроде одного размера?

— Наверное "Аскольд" и "Баян", — пожал плечами Карл Иванович, — а зачем....

Сначала Великий Князь Александр Михайлович, внимательно слушал своего адъютанта. Железная скандинавская логика подводила к какому-то странному выводу. Все что произошло невозможно, но факт, оспорить который тоже невозможно. А теперь, затаив дыхание, смотрел на Ольгу.

— Сандро, — обратилась она к нему, — представь, пятьдесят лет назад англо-французский флот осаждает Севастополь. Огромное количество британских и французских кораблей бомбардируют севастопольские форты. И вдруг появляются "Аскольд" и "Баян"... Сандро, результат был бы точно таким же, и точно так же никому не понятным.. Вражеский флот был бы потоплен, но никто бы не понял, как это можно сделать. Карл Иванович, что говорит ваша природная обстоятельность?

— Это, конечно, все объясняет, — замялся Карл Иванович, — кроме одного, как такое перемещение могло произойти...

Великий Князь Александр Михайлович пришел в себя, — Так, ни слова больше! Ольга, ты сравнила наш случай с Крымской Войной. В Крымской войне мы потерпели поражение, от которого оправлялись четверть века. Каким же должно быть поражение сейчас, чтобы Господь решил нам помочь таким способом? — он повернулся к Великой Княгине, — Ольга, дорогая, я не верю в Уэллсовскую Машину из Хрусталя и Золота. Я православный человек и верю что для НЕГО нет ничего невозможного, и что ОН любит Россию. А посему, вот вам мои распоряжения. Больше на эту тему разговоров не вести, ни с кем, даже с Великим Князем Михаилом! Карл Иванович, я сейчас подготовлю несколько телеграмм, отправите их с первой же узловой станции. И молитесь, друзья мои, молитесь за нашу Россию, чтоб пережила все и стала еще краше.

17 марта 1904 года 05-35 по местному времени.

острова Эллиота, якорная стоянка у острова Да-Чан-Шан Дао.

БДК "Николай Вилков"

подполковник Морской пехоты РИ Александр Васильевич Новиков.

Рассвет встает холодный, рассвет встает седой. Только что вышел на палубу из душной каюты. Над водой стелятся клочья тумана, леерное ограждение покрыто мелкими каплями воды. Наш БДК стоит на якоре у самого берега острова, в маленькой бухточке у основания мыса. Дно здесь обрывисто идет на глубину, продолжая под водой склон горы, и поэтому якорная стоянка всего в полукабельтове от берега. Но долго наслаждаться красотами природы мне не дали. Сзади неслышно подошел вахтенный, — Товарищ подполковник, с "Трибуца" сообщают, что с юго-запада приближается группа кораблей, "Аскольд", "Новик", "Страшный" и еще два грузовых трампа... С "Аскольдом" установлена связь, командует отрядом капитан первого ранга Рейценштейн.

— Спасибо, лейтенант — я еще раз окинул взглядом гладь моря, где солнечные лучи уже начали разгонять туманную пелену. И тут все очарование природы было начисто уничтожено звероподобным криком дежурного по роте, горным обвалом донесшимся из низов, — "Р-рота, подъём!" Секунд пять было тихо, потом из люков стали выпрыгивать бойцы, одетые по форме номер два, то есть, берцы, камуфляжные брюки, голый торс, бандана. После захвата островов рота как-то без особого распоряжения перешла на полевую форму одежды. Последним на палубу выбрался Александр Петрович Агапеев. В отличие от ребят он был в галифе и гимнастерке. Вот уже третий день господин полковник стойко перенимал опыт армии двадцать первого века, упорно деля с нами все занятия и тренировки. И если в среднем хроноаборигены были и закаленней и физически крепче наших современников, то на фоне моих парней они откровенно меркли. Не хватало элементарной подготовки. Без команды парни повзводно построились на палубе. Я сохранил структуру, которая сложилась на момент захвата островов. Два взвода из четырех отделений и спецгруппа усиления под моим личным командованием. Все равно для третьего взвода не было командира, ну не получился из старшины взводный. Короткая команда и парни с гиканьем спускаются по сброшенным с борта канатам в пришвартованные внизу трофейные шлюпки, и я вместе с командирами вслед за ними. Полковник Агапеев, по причине недостаточной подготовки, пока спускается по шторм-трапу. Шлюпок всего десять, по числу отделений, и половина из них, это первый взвод и одно отделение усиления, достигают берега в несколько гребков. Остальные гребут вдоль берега, там примерно через четыре мили есть небольшой причал. Высадившись на берег, строю своих в колонну по два, тропинки здесь узкие, местность, можно сказать, горная, так что по два в самый раз. Командую, — "Сто метров бегом, сто метров шагом, бегом — марш!". Вообще то это называется волчий скок, примерно по этой методе по любой пересеченной местности быстро передвигались отряды викингов, при этом, не имея никаких лошадей. Пробегаем мимо деревни, еще позавчера утром она была пустой, а сегодня тут полно народу. Корейские женщины от среднего возраста и моложе, дымятся очаги, на которых готовится нехитрая снедь. Пахнет дымом, готовящейся пищей и ... не могу понять чем. А кореянки выходят к тропе, по которой мы только должны будем пробежать и кланяются нам, прижав правую руку к груди. Командую, — "Сто метров строевым!", блин, тропа кривая, косая, как тут строевой изобразишь, лишь бы не навернулся кто. Но, ничего, обошлось. Отрубили сто метров, деревня позади осталась, и снова бегом. Два километра позади осталось, считай четверть пути, перешли на схему два-один, это когда вксти метров бежать, сто идти быстрым шагом. Гляжу, полковник то весь вспотел, мокрый хоть выжимай. Нам то ничего, ветерок голый торс обдувает, прохладно, пота почти нет, а он что стесняется что ли? Не знаю, такие времена, такие нравы. Примерно за километр до конца маршрута разминулись со вторым взводом, ребята, еще бодрые, бегут навстречу колонной. Еще несколько минут, вот и шлюпки. Бойцы гребут, а мы с полковником можем поговорить. Он усталый как выжатый лимон, но довольный. Сегодня его не пришлось в конце тащить за руки, как вчера и позавчера, сегодня он добежал сам. Чуть отдышавшись, он начинает разговор, — Уф, Александр Владимирович, умереть же можно! А вы свежий, будто перед завтраком по бульвару прогулялись. И бойцы ваши, вон гребут, а сами шутят и смеются. Я понимаю, что у вас подготовка такая...

Я отвечаю, — Александр Петрович, это действительно прогулка... а вот если то же самое, но при полной выкладке и с оружием, а за спиной мешок с песком пуда на три...

— А это еще зачем? — не понимает Агапеев.

— Александр Петрович, а вы уж и забыли заветы нашего общего тезки Александра Васильевича Суворова? — удивился я, — Что если тяжело в учении, то легко в бою! Сами же наблюдали как восемь отделений морпехов, как волки овец, вырезали четырехкратно превосходящий их японский гарнизон, и сами не имели даже раненых. Конечно техника, мощное оружие, то да се, тоже играют роль. Но, совсем не главную. Главное, это подготовка вкупе с воинским духом. А вообще можете записать в свой блокнот, и всем цитировать. Тактическая триада: современная и качественная техника и оружие — это раз, физическая, тактическая, и огневая подготовка бойца — это два, воинский дух всей армии, от солдата до главнокомандующего — это три. Если все три составляющие на высоте и численность армии адекватна задачам, то она непобедима.

Агапеев вздохнул, — Александр Владимирович, будьте любезны, скажите, недостатки в какой части вашей знаменитой триады вызвали в вашей истории поражение России в этой войне?

— Значит так, Александр Петрович, — начал я, — попробую объяснить на пальцах. Во первых, технически русская армия и флот были примерно на общеевропейском уровне. И поэтому Японские армия и флот не имели над нами превосходства. Во вторых, по уровню боевой подготовки мы резко уступали японцам. Четверть века мирной передышки, вывели в тираж всех тех офицеров, кто нюхал пороху на Балканах, Кавказе или Средней Азии. Остались их слепые подражатели, не понимающие, что с изменением технических возможностей вооружения должна меняться и тактика. Это то что касается подготовки генералитета и старших офицеров, подготовка младших офицеров и рядового состава сильно пострадала от экономичных действий господина Коковцева. В общем войну русская армия и флот встретили неподготовленными. Японцы же перед войной проводили одно учение за другим. В третьих, боевой дух, у японцев был очень высок на всех уровнях, от рядового солдата, до главнокомандующего. В русской армии и флоте, боевой дух высок на уровне солдат, матросов, младших офицеров. Чем выше, тем больше гнилья — трусов, подхалимов, безинициативных бездарей. На вершине пирамиды глупости и предательства Стессель — сдавший Порт-Артур, Куропаткин — сливший Маньджурскую кампанию, и Рожественский — угробивший русский флот при Цусиме.

— Да-с, невесело... поскучнел Агапеев, — ну и что же вы предлагаете. Не вы лично, а Вы как господа Одинцов, Карпенко, Новиков, Иванов...

— Иванов вчера вечером уехал в Питер, — буркнул я, — между прочим, как раз решать эти вопросы на высочайшем уровне. Он у нас бывший дипломат, и я думаю, что у него это получится. Во первых ни в коем случае нельзя допускать до практического управления армией генералов и адмиралов подобных Рожественскому, Куропаткину, Небогатову и многим другим, несть им числа. А предателей, подобных Стесселю и Фоку, необходимо судить и прилюдно казнить, чтоб не позорили русский офицерский корпус и генералитет. А самое главное, найти замену дуракам и предателям, в основном в сухопутной армии. На флоте есть Степан Осипович Макаров, Карл Петрович Иессен, сразу за ними следуют будущие русские адмиралы, Эбергард, Рейценштейн, фон Эссен, Григорович, и даже Колчак, который сейчас всего лишь лейтенант. А вот в армии кроме Романа Исидоровича Кондратенко доброго слова и сказать то не про кого. Герои будущих войн или в совсем малых чинах, или еще дети. А вроде тех же генерал-лейтенантов как собак нерезанных, дивизиями командуют. Дивизия это генерал-майорская должность, а в военное время так и вообще полковничья. Но, Александр Петрович, давайте прекратим дозволенные речи, мы уже прибыли, — над нами нависал борт БДК, — Ну вы уже знаете, сейчас мыться — бриться, потом завтрак, а после него тактические занятия — "подготовка оборонительных позиций роты".

17 марта 1904 года 08-45 по местному времени.

там же, БДК "Николай Вилков"

подполковник Морской пехоты РИ Александр Васильевич Новиков.

Занятия отменяются, у нас гости! На внутреннем рейде бросают якоря "Аскольд", "Новик"... знакомый нам до боли австралийский рефрижератор "Принц Альберт", и германский "Киль". Последний был облеплен людьми в черных форменках, как банка варенья муравьями. Елы палы, сколько же их там?! Ага, кроме черных форменок, еще и армейские белые гимнастерки... Я как понимаю сборная солянка, явно Наместник Алексеев расстарался, у адмирала Макарова власти бы не хватило, загнать к на пехотных ваньков. Но нет худа без добра, надеюсь среди них найдутся строевые унтера — инструктора штыкового боя с мосинкой. А то мои парни спецы по калашу, а как эдаким дрыном работать — бог весть?

Ловлю за рукав Слона-Рагуленко, — Товарищ капитан, занятия отменяются, у нас пополнение! Так что геморроя хватит на всех! Сейчас найди мне прапорщика Качура, надо экстренно решать вопросы размещения, питания, организации наконец! — капитан ушел, а я задумался, — У них, что там, в Артуре, свербит в одном месте что ли? Еще же не готово ничего! — но, ничего, глаза боятся, а руки делают — машина завертелась. По счастью прапорщик не успел отбыть на берег, на инвентаризацию трофейных японских складов. Ему даже японская документация помочь не могла, поскольку черт их разберет эти иероглифы. Временный лагерь решили разбить на пологом склоне холма над тропой вглубь острова, чуть дальше китайской деревни. Армейские палатки британского образца из плотного брезента защитного цвета на складах были, но, увы, наш прапорщик их еще не инвентаризовал. Еще десяток таких палаток рассчитанных на тридцать-сорок человек, остались там, где на островах размещались японские гарнизоны. Имелись там и чугунные печки, и разборные железные кровати. В общем у нас в принципе было все, что бы разбить лагерь не было ясно только сколько этого всего. Так что пока ничего нельзя было сказать точно. Оставив Андрея Борисовича заниматься любимым делом, то есть разруливать хозяйственный аврал, я двинулся на поиски того, кто бы мне объяснил в деталях, что же все-таки происходит.

Когда новоприбывшие начали съезжать на берег, то бороду лопатой Николая Карловича Рейценштейна я увидел издалека. Ну-ну, вот кто командует этим бедламом. Через десять минут рота во главе со мной была уже на берегу. Будущие курсанты вели себя так, как ведет себя любая временная воинская часть без единого командования. Матросы и солдаты группками расползались вдоль берега, закуривали цигарки и негромко переговаривались. Я подошел к Рейценштейну, — Здравия желаю, Николай Карлович, это вы сегодня командуете этой отарой баранов?

— Здравия желаю, Александр Владимирович, — мы пожали друг другу руки, — ну почему сразу баранов?

— Во время моих кавказских приключений довелось наблюдать, как ведут себя натуральные бараны в отаре, когда собак рядом нет. Тут тоже можно подумать, что офицеры исчезли как класс! Кстати, Николай Карлович, и сколько их здесь?

Рейценштейн поднял глаза вверх, — Так, все три запасных батальона Порт-Артурского гарнизона, четвертый третий и седьмой, в сумме две с половиной тысячи штыков. Мы оставили только ротных и взводных командиров, прапорщиков, подпоручиков и поручиков, а всем старшим офицерам нашли другие должности. Кроме того, от флота выделено по одной абордажной роте от каждого корабля первого класса, а так же команды "Боярина" и "Енисея". Всего, полторы тысячи штыков. Итого, около четырех тысяч нижних чинов и унтер-офицеров при ста семидесяти офицерах.

— Отлично, Николай Карлович, отлично, — усмехнулся я, -теперь у меня есть возможность выбора! И, кстати, а как это Стессель расщедрился на запасные батальоны?

Рейценштейн усмехнулся в бороду, — А его высокопревосходительство уже наполовину прочел ту книжку про наши дела, что дал ему Павел Павлович. Вчера вечером из Мукдена приехала следственная комиссия, с полуночи Стессель под домашним арестом и ему еще долго будет не до этих батальонов. Приказ о их переводе подписан Наместником. Александр Владимирович, а что вы имели в виду, когда говорили о возможности выбора?

— Сейчас увидите, прикажите господам офицерам построить свое воинство, — я обвел рукой толпящихся у дороги солдат и матросов, — Потом официально передадите командование мне, и можете наслаждаться зрелищем высшего пилотажа.

— Чем, чем, наслаждаться? — не понял Рейценштейн

— Словечко из наших времен, означающее, что вы не пожалеете, что видели это зрелище. Давайте я об этом чуть попозже расскажу...

Но, строили это воинство не меньше получаса, что ж лиха беда начало. Но вот, наконец, образовался какой никакой строй. На левом фланге матросские роты в черном, на правом солдатские роты в белом. Появилось желание в следующий раз построить их в шахматном порядке, для равномерности так сказать. А потом все равно, к выпуску, закажем им новую форму, похожую на нашу. И будут все одинаковые...

В это время господин капитан первого ранга толкнул короткую речь, по смыслу примерно так, что он завез их на эти острова, и сдает новому командиру. А это человек легендарной свирепости и героизма, будет делать из них таких же героических бойцов, а теперь слово предоставляется...

Я шагнул вперед: Значит так, господа кандидаты... Да, да, кандидаты, вы не ослышались! Честь стать нашим курсантом надо еще заслужить. Все вы и офицеры и унтер-офицеры и рядовые матросы и солдаты должны пройти отборочный цикл подготовки, после которого каждый четвертый рядовой или унтер-офицер вернется в свою часть или на свой корабль. Успешно пройдя этот этап, вы будете переформированы уже по штату бригады и получите право называться курсантами. После чего незамедлительно приступите к основному циклу подготовки. После завершения которой, будут произведены экзамены. И те, кто успешно их сдаст, будут назначены на должности, соответствующие их званию. Учить и тренировать вас будут мои бойцы со специальной подготовкой. Вы должны слушать их как родного отца, потому что они знают то, что сделает из вас таких же быстрых, умелых и беспощадных к врагам бойцов. Все понятно? — в ответ только угрюмая тишина, типо: — куда нас завез этот бородатый Сусанин с немецкой фамилией? Но ничего, привыкнут! — а пока надо направить людей вслед за товарищем прапорщиком, на японский склад, за инвентарем, для устройства лагеря. Тренировки начнем завтра— послезавтра, а пока исключительно хозяйственная жизнь. Тем более что еще десять дней будет продолжаться Великий Пост, а пока бойцы не разговеются, применять серьезные нагрузки противопоказано. А пока будем строить — штурм-полосу и полосу препятствий, спортивный городок с турниками лестницами и канатами. Так же необходимо нормальное стрельбище... ну и потихоньку начнем вводить новичков в спортивную форму, как-то так! Свою же роту я решил использовать как инструкторов при подготовке, а потом не размазывать по бригаде, а так и оставить разведывательно-диверсионной ротой.

18 марта 1904 года 06-05 по местному времени.

острова Эллиота, якорная стоянка у острова Да-Чан-Шан Дао.

БПК "Адмирал Трибуц"

Капитан первого ранга Сергей Сергеевич Карпенко.

Уходим в море на рассвете, причинять неприятности японскому микадо и британским банкирам. Вы нас еще не знаете? Так вы нас еще узнаете! Это вам мистеры не в прошлый раз, теперь мы идем веселой компанией "Трибуц", "Аскольд" и "Новик". И с нами "Сунгари", бывший "Киль", оказывается, призовой суд конфисковал его за наглую перевозку военной контрабанды, а название присвоили в честь погибшего в Чемульпо вместе с Варягом парохода. Весь день и всю ночь его окончательно освобождали от остатков японского груза. Весь запас японской амуниции был шлюпками перевезен на береговые склады и теперь "Сунгари" идет в балласте, если не считать грузом две с половиной сотни моряков русского торгового флота, которые должны будут составить призовые команды для захваченных кораблей. Как вспомню, как мы мучались в прошлый раз — жуть берет. А теперь если корабль задерживается, то команде шлюпки на воду, и греби к ближайшему берегу, а на их место своих.

Вышли из внутреннего рейда и легли на курс. Скорость четырнадцать узлов. Для нас это экономический ход, для "Новика" с "Аскольдом" почти экономический, а вот для несчастной "Сунгари" почти предельный. Оглядываюсь. Прямо за нами, в пяти кабельтовых, идет "Аскольд", за ним угадывается "Новик" и лишь в самом конце "Сунгари". Над морем поднимаются в небо черные столбы угольного дыма. Ветер клочьями сносит их в сторону далекой, почти на горизонте, полоски земли. Местные корабли ходят не только на угле, их топливо это еще и пот десятков кочегаров, лопатами забрасывающих уголь в ненасытные пароходные топки. Для меня это так же дико, как если бы грузовик двигался, потому что водитель крутит педали. Наши инженерные гении из БЧ-5, особенно с "Быстрого", обещали подумать, что тут можно сделать, чем помочь предкам. Работали же в мое время угольные ТЭЦ безо всяких кочегаров.

Рейценштейн Николай Карлович на связь выходит регулярно. Ну, это у него с непривычки к оперативной связи. Больше всего его нервирует то, что мы нагло идем охотиться прямо на японский задний двор. Ах, не вышел бы Камимура! Ну выйдет и что с того, удерем! Правда "Сунгари" с ее четырнадцати узловым ходом и все трофеи, жалко. Но и от этого геморроя есть противоядие, в трюмах "Трибуца" хранятся двадцать шесть донных мин. Еще двадцать две штуки имеются на "Быстром". Тут звучали предложения раскурочить весь этот золотой фонд, а взрывчаткой снарядить мины "Уайтхеда" для "Новика", но фиг им! Этим старьем все равно трудно во что-нибудь попасть, а вот донные мины из конца двадцатого века есть настоящая вундервафля. Во первых, траль не траль местными тралами, все одно толку не будет, как лежала голубушка на дне, так и лежать будет. Во вторых ее мощи хватит, чтобы отправить на дно любое местное корыто, хоть бы и броненосец. Значит решено, как войдем в район оперирования, первой же ночью направлю оба вертолета к Сасебо, пусть отложат свои яйца на фарватере и японцам тоже будет интересно жить.

Выхожу на связь, — "Аскольд", капитана первого ранга Рейценштейна, пожалуйста!

После полуминутного молчания "Аскольд" отзывается, — Здесь, капитан первого ранга Рейценштейн.

— Николай Карлович, — говорю я ему, — должен вас обрадовать, Камимура никуда не выйдет, в ближайшее время. Я понял, как сделать так, что он будет очень сильно занят.

— Ну, ну, Сергей Сергеевич, — недоверчиво хмыкнула трубка, — И как же, позвольте узнать?

— Вы спрашиваете, как? — ухмыляюсь я про себя, — Есть средства! Организуем ему увлекательное приключение, так что вы не волнуйтесь! Мы еще те фокусники-иллюзионисты. Вы еще не всех зайцев в нашей шляпе видели!

— После истории с адмиралом Того я вам охотно верю, — Рейценштейн немного помолчал, — И что же опять будет что то в этом духе?

— Нет, не столь брутально, Николай Карлович, Павел Павлович против, надо чтобы Япония успела набрать еще кредитов. А если мы их начнем слишком быстро истреблчть, то им никто денег не даст. — я подумал и добавил, — Но в один броненосный крейсер, или даже в два, если он не особо умен, эта история Каммимуре обойдется точно. Да, Николай Карлович, через час у нас тренировка в "слепой стрельбе".

Отключился, а сам думаю, — Вот блин, все никак не могу привыкнуть что словосочетание "Николай Карлович" обозначает вполне приличного человека, с тяжелым нордическим характером, офицера и дворянина, а не ЧМО по фамилии Сванидзе-Вонидзе! Вот что жизнь то с людьми делает, какую фамилию имя отчество тебе родители дали, такую и носи с гордостью и не позорь.

"Слепые стрельбы" начались не через час, а где-то около полудня. Что это значило? В БИУС "Трибуца", как это обычно бывает на учениях, вводились характеристики условной цели. Потом данные этой цели считывались, офицер из БЧ-2 на ноутбуке решал задачу по наведению на эту цель орудий "Аскольда" или "Новика" и передавал дирекционный угол и дальность соответствующему старшему артиллерийскому офицеру, а уже тот вводил их в систему центральной наводки своего корабля. Для чего это нужно? Так Российский Императорский Флот при нашей минимальной помощи сможет стрелять ночью или в тумане. А пока это еще и тренировка дисциплины комендоров, что не бабахали куда попало, а четко и не торопясь выполняли команды. Ага, как же, размечтались! Первый бортовой залп "Аскольда" лег в стороне от условной цели, да еще и с приличным разбросом, второй был не лучше. Начали разбираться. Выяснилось, единственный оперативный навигационный инструмент, это магнитный компас, но он в таких делах врет плюс-минус лапоть, а в результате при стрельбе на двадцать пять кабельтовых отклонение от цели может составить пять-семь кабельтовых. Наши штурмана предложили вместе с данными на залп передавать текущую поправку к магнитному курсу. После этого получилось нечто уже похожее на накрытие. Потом ту же процедуру повторили с "Новиком". Проблема была еще и в том, что тренировки тренировками на РАЗНЫЙ вес снарядов и пороховых зарядов убивает всю точность. И если пороховые заряды можно откалибровать, то вес снарядов изменению уже не подлежит. И все равно, каждый день по четыре часа артиллеристы будут отрабатывать это упражнение, надо чтобы процесс наведения орудий по системе централизованной наводки был заучен ими до автоматизма. И когда они убедятся, что даже днем, когда цель в пределах прямой видимости стрельба по нашим данным будет точнее, чем на собственный выпуклый глаз. Теперь надо что бы нам подвернулось ккое нибудь японское корыто, по которому можно было бы пострелять. Ничего, вот завтра будем проходить мимо Чемульпо, там и постреляем. Вроде бы переброска в Корею войск 1-й армии генерала Куроки еще не закончена. Да, я дал Николаю Карловичу очень простой, но действенный совет. Пусть вечерняя чарка будет только на одном из двух кораблей, на том который в этот день показал лучшие результаты в стрельбе, а на другом пусть будет день трезвости. Так сказать соцсоревнование. И сохранять такой режим до тех пор, пока оба корабля не станут успешно выполнять нормативы.

18 марта 1904 года, утро около 10-ти часов

Поезд литера А, где то между Нижним Новгородом и Екатеринбургом

Коридор вагона Великих Князей.

Тук-Тук, Тук-Тук, стучат колеса по стыкам. Здесь в заволжских степях весна уже вступила в свои права, и мимо вагонных окон величественно проплывали зазеленевшие поля и луга. Время от времени показывались небольшие березовые рощи, тоже покрытые нежно зеленым пухом новорожденных листьев. Великий Князь Александр Михайлович вышел в коридор. У вагонного окна стояла Великая Княгиня Ольга и задумчиво смотрела в даль, кутаясь в теплую шаль. Последние два дня Александр Михайлович совершенно не узнавал свою племянницу. Куда то делась ее беспечная веселость, Ольга стала задумчивой и неразговорчивой, часто подолгу смотрела в окно, будто хотела найти там ответы на какие то свои вопросы. Один раз Александр Михайлович слышал через перегородку, как она долго разговаривала со своей горничной. Он не понимал, какие общие темы для разговора могли найтись у принцессы из дома Романовых и малограмотной деревенский девушки, в обязанности которой входило расчесывать принцессе волосы и содержать в порядке ее белье. Вот и сейчас Великая Княгиня Ольга опять, как загипнотизированная, неподвижным взглядом смотрела через окно. Великий Князь привлек ее внимание деликатным покашливанием. Ольга повернулась на звук, не прекращая кутаться в шаль, — Ах, это ты, Сандро, ты меня напугал. — Великому князю даже показалось, что его племянница больна, слишком уж неестественным был ее вид.

— Скажи, Ольга, может тебе нездоровится? Ты так странно себя ведешь, что я уже начинаю беспокоиться за тебя...

— Нет, Сандро, не больна, а если больна, то не телесно ... я просто не знаю, как сказать.

— Скажи, что гнетет тебя, скажи как можешь, как умеешь, но сначала пройдем в мое купе -неуместно на серьезные темы говорить стоя в коридоре.

— Хорошо, Сандро! — как зомби Ольга прошла за Великим Князем и села на диван. — Понимаешь, Сандро, я долго думала после того разговора. И пришла к очень нерадостным выводам. Сандро, мы стоим на краю пропасти... нет, мы беспечные пассажиры поезда, под названием Российская Империя, на всех парах мчимся в эту пропасть. В нашей собственной семье царит пир во время чумы. Одно то, как Ники вырвал у нашего умирающего отца согласие на его брак с Алисой Гесссенской. Господь не простит ему этого и возмездие грядет. Маман бьется днем и ночью, выбиваясь при этом из сил, над поддержанием единства и благопристойности в нашей семье. Я хочу помочь ей, но не знаю как. Но, кто из Романовых, за исключение Государя, способен приносить стране пользу только одним своим существованием? Наверное только ты и Маман. Мишкин в двадцать шесть лет все еще великовозрастный ребенок, Ники откровенно тяготится своим положением, и если бы не Аликс, которая хочет быть только императрицей, давно бы передал престол младшему брату. Про дядю Алексея я тебе ничего говорить не буду, ты и сам все прекрасно знаешь. Владимировичи — крысиная семейка, не даром Папа лишил их прав на престол. Да и все прочие Романовы тоже, спят и видят, как влезть с ногами на трон моего отца. — Великая Княгиня ненадолго замолчала, видно размышляя, стоит ли говорить дальше. — Сандро, я вот подумала, а ведь если в Порт-Артуре люди действительно из будущих времен, то они знают о нас все. Вся наша жизнь, которая должна будет случиться, записана у них в книгах. Ведь мы Романовы, а не провинциальные мещане Сидоровы или Петровы. И сейчас там кто-то сидит, листает страницы толстых томов и думает, с кем иметь дело, а с кем не стоит. Ведь он должен знать нас лучше, чем мы сами. Ведь им должна быть известна вся наша жизнь. И я думаю, может там, в их прошлом я могла совершить какой-то непростительный грех. Ведь я молода, хочу любви, семьи, детей. Мой брак, мой брак приговаривает меня к смерти старой девой, спасибо любимому брату Ники. Смешно, я не могу позволить себе того, что может обычная крестьянка или мещанка. Я завидую глупышке Ксении, потому что у нее есть ты, и я не знаю на какие преступления я буду готова лет через десять-пятнадцать, когда молодость и красота будут, как песок уходить сквозь пальцы. И, мне страшно, Сандро, вдруг ТАМ, я сделала нечто такое, что обрекло меня на вечное презрение людей, и проклятие бога. Вдруг меня сочтут нечистой тварью, ради своей похоти готовой на все. В конце концов, эти люди из будущего вольно или невольно посланцы божьи. И они будут карать одних, и миловать других. Именно за этим они здесь. Я долго молилась, но не получила ответа. Значит ли это что меня пока взвешивают или исчисляют или обо мне просто забыли. Я знаю, что они абсолютно беспощадны к своим врагам. Вспомни описание сражения, каждый раз они не оставляли японцам не только шансов на победу, но и на элементарное выживание. Не сочти меня сумасшедшей, но я тебе скажу. Мы никогда не вернемся в ту Россию, из которой уехали три дня назад, я чувствую, что она будет меняться и очень быстро. К добру ли ко злу, но прежней России больше не будет. Да мы и сами должны будем ее менять, чтобы не оказаться отброшенными на обочину истории. Еще раз повторю, Сандро, мне страшно — за себя, за нашу семью, за нашу страну... Мне уже хочется перевалить этот непосильный груз на железные плечи Маман. Она сможет решить, что нам делать и во что верить, а я не знаю смогу ли я пережить все это. В темном туннеле яркий свет, мы стремимся к нему и не знаем, то ли это выход, то ли встречный паровоз! — сказав это, Ольга заплакала. Великий Князь Александр Михайлович отвел Великую Княгиню в ее купе, сдав с рук на руки Елене Вольдемаровне, Асе и анисовым каплям. А сам долго стоял у того самого окна, курил и смотрел на проплывающую мимо Россию.

— Может махнуть рукой на все, развернуть литерный и вернуться в Санкт-Петербург, признав, что тяжела шапка Мономаха. — думал он, и сам себе возражал. — Нет уж, вперед и только вперед, если вино налито, надо его пить. От того, что, несомненно, является рукой божией, не спрятаться и в Австралии. Значит, идти ему навстречу с открытыми глазами и высоко поднятой головой.

18 марта 1904 года 20-10 по местному времени.

Где-то между Мукденом и Читой, поезд Наместника Алексеева

Капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

В глухой, как наброшенное одеяло тьме, за окном проплывают невидимые манджурские сопки, воспетые в бессмертном вальсе. Темень, хоть глаз выколи, лишь изредка блеснет во мраке огонек В купе горит местная лампочка, угольная нить накаливания, тусклый розоватый свет. На столике ноутбук, массивный самодельный преобразователь превращает постоянный ток вагонной сети в привычные двести двадцать вольт на пятьдесят герц. На экране ноутбука схема — интриги Царского Села. Этой программой по анализу политических структур со мной поделился Одинцов. Здесь вся информация, которую нам удалось найти в книгах и на компьютерах кораблей, плюс то, чем успел или пожелал поделиться Наместник Алексеев. Разноцветная многоэтажная пирамида, составленная из разноцветных узлов, при нажатии на которые выскакивают карточки на соответствующих лиц, завораживает своей сложностью. Значительная часть узлов красного цвета, это балласт, который надо отсечь, чтобы Россия не свалилась в ад. Это и императрица Александра Федоровна, и генерал-адмирал Алексей Александрович Другие карточки желтые, это значит, что этому политическому или государственному деятелю необходимо применить свою энергию на пользу России, а не во вред. Самым славными представителями этой славной плеяды являются Витте и Столыпин. Зеленых карточек совсем мало, а синих всего две. Вдовствующая императрица Мария Федоровна и Великий Князь Александр Михайлович... и усе!

Стук в дверь, — Михаил Васильевич, можно к вам? — Эбергард!

Быстро убираю пирамиду с экрана, и закрываю крышку ноутбука, — Пожалуйста, входите, Андрей Августович!

Эбергард садится за столик напротив, — Добрый вечер, Михаил Васильевич, не спится?

— Не спится, Андрей Августович, не спится. — вздохнул я, — Вот гляжу за окно и вижу — пустыня. Ни огонька. И дело совсем не в отсутствии привычного в нашем времени электричества, в такую ночь и огонек коптилки или лучины будет виден за много верст. А ведь по ту сторону Урала земли не хватает, мужики буквально на голове друг у друга сидят. А ведь Россия страна крестьянская и этим все сказано. Да и не удержать нам этих краев если не получится заселить их русским населением. Солдат только раздвигает границы, и лишь мужик способен их закрепить.

— Не все так плохо Михаил Васильевич, — возразил Эбергард, — действуют же программы переселения, Сибирь, Дальний Восток, Туркестан.

— Да, ну, Андрей Августович, вы забываете откуда я пришел? Все это есть, но этого мало, ничтожно мало! Одна десятая или даже одна двадцатая часть от потребного. Необходимо в разы больше! Это должна быть как стратегическая боевая операция с тщательным планированием и тыловым обеспечением. Андрей Августович, скажу вам сейчас, и буду повторять всегда и всем. Богатство государства исчисляется не миллионами золотых рублей, это только тень, которую отбрасывает настоящее богатство. Богатство государства в первую очередь составляют производство хлеба, мяса, молока и яиц. Люди в первую очередь должны есть. Если вы не можете накормить страну своим продовольствием, то рано или поздно случится бунт. Это мы тоже проходили. Но, это продовольствие не должно производиться в огромных латифундиях, как об этом мечтают большинство наших доморощенных западников. Просто в этом случае продуктов будет производиться ровно столько, сколько можно продать за границу, а страна все равно останется голодной. И доход от этой деятельности получат единицы толстосумов, а крестьянство останется нищим. А рано или поздно это опять бунт. А если вы, по примеру римских императоров будете изымать у богатых часть хлеба и бесплатно раздавать его бедным, то взрастите такую люмпенизированную чернь, что мир содрогнется. Только один путь может оказаться спасительным, и то, я говорю "может", потому что его в России не пробовали. Необходимо не разрушать общину к чему нас призывают либералы и западники а всемерно укреплять ее, превращая в некое подобие сельскохозяйсвенной артели. Вы уж извините, Андрей Августович, но Россия не Германия и не Англия. И климат другой и менталитет народа. Хотя вы немцы — молодцы, можете среди нас жить, французы и британцы, за редким исключением, от нас просто убегают.

— Михаил Васильевич, — Эбергард замялся, — а много ли в ваше время было в России моих соотечественников. Павел Павлович дал мне в дорогу кое-какие книжки, но там об этом пишется крайне мало.

— А что бы хотели? Две Русско-Германские войны по странному капризу англосаксов именуемые мировыми. Реки пролитой крови на полях сражений и не только. Слово немец стало синонимом слова враг. Пять миллионов убитых русских солдат в первой войне, пятьдесят миллионов во второй...

— Пятьдесят миллионов?! — переспросил ошарашенный Эбергард, — Как?!

— Все очень просто, через тридцать лет от сего момента один австрийский художник недоучка Адольф Шилькенгрубер провозгласит теорию превосходства немецкой расы над всеми остальными. Сверхчеловеки и недочеловеки. Из этого вырастет такая война, что наши сегодняшние приключения покажутся кадетскими учениями. Из пятидесяти миллионов погибших русских только семь с половиной пали в боях. Еще пять миллионов были замучены в германском плену. Все остальное это женщины, дети, старики уничтоженные германской государственной машиной на оккупированной территории. Ваши соотечественники, как стая саранчи, прорвались до Царицына и Петербурга. Ну и после всех этих подвигов, сами понимаете... нет никто немцев не истреблял, они просто уехали. Первый раз немцы уезжали из России после семнадцатого года. Из Прибалтики в тридцать девятом — сороковом. Ну а потомки тех, кто тогда остались, почти все выехали после девяносто первого года. Остались единицы, вроде моего командира минно-торпедной части. Но, Андрей Августович, не берите в голову. Все мы считаем что эти войны с их жертвами нужны были только и исключительно англосаксам и еврейскому банковскому капиталу. Не будет этих войн за британские интересы, не будет и всего того, что я сейчас вам живописал. И эту мысль необходимо продвинуть в самые высокие головы. А пока, извините, что-то мне спать захотелось.

— Тогда позвольте откланяться, Михаил Васильевич, приятного вам отдыха, — у самого порога Эбергард снова обернулся, — Если вы не прочь, то я обдумаю ваши слова и мы продолжим этот разговор завтра, на свежую голову...

19 марта 1904 года 01-55 по местному времени.

На траверзе Чемульпо, удаление 20 миль, БПК "Адмирал Трибуц"

Капитан первого ранга Сергей Сергеевич Карпенко.

Проходим траверз Чемульпо, шапки долой, минута молчания. То же самое происходит на "Аскольде" и на "Новике". По включенному радиоканалу с "Аскольдом" сначала была только тишина, потом донеслись слова молитвы. Я представил себе освещенные только огнями свечей лица матросов, священника размеренно читающего молитву, и мороз пробрал по коже. Умеют же предки! Сделал знак дежурному связисту переключить канал "Аскольда" на общекорабельную трансляцию. Я и раньше не очень-то жаловал атеистов-толерастов, а теперь окончательно прочувствовал, что вся эта публика — чистый яд для России. Надо будет потом, после похода, пожать этому батюшке руку и поговорить. Не знаю, может я какой неправильный, но никой благодати и умиротворения я не почувствовал, наоборот, в душе загорелась жажда утопить с концами как можно большее количество японцев, к примеру, кишащий солдатами войсковой транспорт. Молитва окончена, одеваю фуражку. Конечно, будут еще и венки на воду, и залп в воздух, но это позже, уже после войны. Это надо делась там где "Варяг" сражался один против шести в безнадежном бою. А сейчас возникает жуткое желание отсалютовать по врагу. Но лезть ради этого в мешанину мелей и проливов, спасибо не надо. Тем более что судя по показаниям радара на рейде всего два судна. Идем дальше.

Нет, есть бог на свете, шесть крупных отметок на радаре движутся нам на встречу строем кильватера. Интересно, кто такие? Три часа ночи, темно как у негра в ж... Хорошо, что я отоспался до Чемульпо и сейчас могу соображать четко и ясно. До головного порядка двухсот кабельтовых.

Беру в руку трубку, — "Аскольд", капитан первого ранга Рейценштейна на связь

Минуты через три в трубке раздается голос, — "Трибуц", Рейценштейн у аппарата.

— Доброй вам ночи, Николай Карлович! У нас на встречной гости, шесть единиц. Достаточно крупные, по пять — семь тысяч тонн. Дистанция двести, скорость десять. Идут прямо в лоб. Предполагаю конвой из войсковых транспортов. Насчет эскорта пока не могу сказать ничего определенного. Предполагаю один из кораблей пятого боевого отряда.

По рации раздалось, — Константин Александрович, подайте-ка мне папку с карточками, — потом было слышно, как Рейценштейн зашуршал бумагой, — Если водоизмещение от пяти до семи тысяч тонн, то это скорее всего "Чин Иен", при небольшой ошибке с вашей стороны это могут быть "Мацусимы". Все остальные японские корабли или сильно крупнее или сильно мельче. А что, Сергей Сергеевич, нельзя как-то рассмотреть их, вы же говорили, что у вас есть приборы позволяющие видеть в темноте.

— Николай Карлович, для инфракрасной подсветки слишком далеко, а для бинокля с фотоумножителем слишком мало света. Да и то, рассматривать пришлось бы с вершины мачты, то, что радар их видит, совершенно не значит, что они видны и с мостика. Погодите немного, скоро сблизимся еще на пару миль, и тогда все будет видно. Вряд ли они идут с полным затемнением как мы.

Немного подумав Рейценштейн ответил, — Согласен, Сергей Сергеевич, подождем еще пять-семь минут, и все будет ясно, — после чего временно отключился.

И точно, прошло совсем немного времени, и на горизонте стали загораться огоньки встречного каравана. Японцы шли под полным освещением. Я приник к стационарному биноклю. И хоть мне был хорошо виден только головной, но сомнений все равно не оставалось — это и в самом деле Чин Иен, только вот замыкающей может быть одна из "Мацусим", сейчас японцы идут нам прямо в лоб и замыкающего не разглядеть. Снова вызываю "Аскольд". У аппарата Грамматчиков, Рейценштейн отошел...

— Константин Александрович, значит так. Головной у них "Чин Иен", главный калибр бьет до сорока четырех кабельтовых. Мы увеличим скорость и примем вправо, для того чтобы к моменту открытия вами огня выйти противнику на траверз. Оттуда будем корректировать ваш огонь. Рубеж открытия огня — пятьдесят кабельтовых, перед началом боя переложите штурвал на полтора румба вправо, чтобы ввести в дело весь левый борт. Константин Александрович. Не волнуйтесь и не торопитесь, Удачи! Да, возможно, ордер замыкает еще один корабль эскорта.

Вот вроде и все, время пошло. Выходим из строя и увеличиваем скорость до двадцати пяти узлов. Постепенно открывается весь караван. Судя по огням, концевой это такой же транспортник, как и остальные, а не одна из "Мацусим". Лейтенант Недельный из БЧ-2 постоянно производит расчеты для "Аскольда" и сбрасывает их в эфир. Вот уже мы на траверзе каравана, а между "Чин-Иеном" и Аскольдом расстояние сократилось до пятидесяти кабельтовых. Капитан первого ранга Грамматчиков, доворачивает корабль вправо, последняя корректировка. Залп! Недолет и чуть левее. Поправка, и еще один залп! Накрытие, попал двумя снарядами из восьми. Третий залп ушел в молоко, лег с перелетом, чуть не дотянув до головного из транспортов, недоучли скорость сближения. Четвертый — опять накрытие, и дальше "Аскольд" вцепился в старика "Чин Иен" как бульдог. В каждом залпе одно— два попадания. Молодцы, не частят, целятся! Довольно быстро мы перешли на передачу только точной дистанции до Чин Иена, наводить же, на пылающий на воде костер, комендоры "Аскольда" теперь могли уже и сами. Тем временем "Новик" обошел избиваемый броненосец со стороны берега сблизился с головным из транспортов. Что там произошло? Действительно японские зольдатики сдуру начали пулять по но "Новику" из своих занюханных "Арисак". Ну что ж — покойтесь с миром! Четыре сто двадцать ме-ме фугасных снаряда прямо в борт, с десяти кабельтовых у фон Эссена не промахивались и без нас. Второй залп через пять секунд после первого, за ним еще и еще. Очевидно, не только у меня возникла жажда японкой крови, после пятого залпа японский пароход накренился, лег на борт и быстро затонул, увлекая на дно пехотный батальон. А Николая Оттовича было уже не остановить, за первым пароходом последовал второй, третий и четвертый... За каких то полчаса японский пехотный полк полностью прекратил свое существование. С пятым пароходом вышла заминка, видя пылающий "Чин Иен" и печальную участь своих предшественников, он неожиданно спустил флаг, а капитан международным кодом попросил дать ему время на спуск шлюпок и оставление корабля командой.

Фон Эссен пребывал в сомнениях, с одной стороны по морскому праву, он обязан обеспечить спасение некомбатантов при условии неоказания ими сопротивления, с другой стороны японцам веры нет... с этим вопросом имени Чернышевского, он и вышел на общую связь. Рейценштейн и Грасматчиков были за то, чтобы разрешить японцам убраться на все четыре стороны, после чего судно затопить.

У меня было несколько другое мнение, — Николай Оттович, а вы этому умнику передайте, сначала досмотр по всем правилам, а потом уже шлюпки. А то бог его знает — чего он везет, может снаряды, а может и еще какую гадость. А уж затопить это корыто мы всегда успеем.

Ой, не зря я его остановил. Грузом этого парохода была, ну как бы это сказать помягче, служба тыла этого полка. Матросы с "Новика", высадившиеся на его палубу, с некоторым удивлением обнаружили на борту до сотни лошадей, несколько сотен безоружных японцев, одетых тем не менее в военную форму, и неизменный походный бордель. Среди японцев быстро нашлись жители Нагасаки, которые "мало-мало рюсски слово знает", и выяснилось, что они не солдаты, а военные кули. То есть двуногая вьючная скотина в японской армии. Короче капитану с командой вместо шлюпок пришлось проследовать в один из трюмов, к тем, кого он собирался бросить на произвол судьбы. С "Сунгари" была быстро переведена призовая команда, и трофейный трамп направился в путь по направлению к Порт-Артуру. Там японского капитана будет ждать суд, за оставление пассажиров в опасности. Японских военных кули — ударный труд на Траннсибе, а уж приткнуть куда-нибудь б...ей и лошадей вовсе труда не составит. Нам же идти дальше — в Восточно-китайское море.

19 марта 1904 года 13-25 по местному времени.

Забайкалье, не доезжая до Читы, поезд Наместника Алексеева

Капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

Приближаемся к Чите. Горы, которые вчера вечером были тоненькой полоской на горизонте, сегодня вот они — рядом. Судя по карте, мы уже покинули Маньжурию и теперь находимся на территории Российской Империи. Еще три дня и Байкал. Насколько я помню — байкальские туннели еще не готовы и придется переправляться вплавь на пароме или по льду, если он еще крепок. Во время обеда в вагоне ресторане, ко мне подошел капитан первого ранга Эбергард, — Михаил Васильевич, не уделите ли вы не немного времени для продолжения вчерашнего разговора.

— Безусловно, Андрей Августович, через полчаса вас устроит? — конечно по русскому обычаю было бы приятнее поговорить прямо тут, за обедом, да еще заказать графинчик смирновской... Но, мы договорились, что, во избежание утечек, за пределами своих кают НИКАКИХ рабочих разговоров мы вести не будем. Вот так. И вот теперь капитан первого ранга Эбергард, как и вчера вечером, снова сидит напротив меня. Дымятся в пепельнице недокуренные его папироса и моя сигарета. И снова разговор о больном для нас обоих, о судьбах мира, о России и о Германии. Мне то проще, я русский и просто обязан любить Россию и ненавидеть ее врагов. Те, кто думает иначе не люди а бешеные мутанты и подлежат безусловному истреблению. Но в душах русских немцев навсегда поселен горький дуализм Россия-Германия. Мальчик — мальчик, ты кого больше любишь папу или маму, Германию или Россию, ты кто, немец или русский? И как страшно и обидно ребенку когда ссорятся папа и мама. Как тяжело человеку, когда две его родины сходятся в смертельной схватке. И добро бы, если бы причина войны была стоящей, так ведь нет, стравили как боевых псов. А кому надо чтоб поссорились папа и мама, у кого нужда в русско-германской истребительной войне? Конечно же такая нужда имеется у англо-саксонского дяди, это необходимо ему, чтобы ограбить весь мир и править им.

И глядя в глаза капитану первого ранга Эбергарду, я медленно, в стиле гипнотизера, говорю, — Андрей Августович, не смотря ни на что, у меня нет зла на сегодняшних немцев. Они пока еще вне того зла. На протяжении всей истории Российской империи мы были двумя сторонами одной медали, соединялись в одном государстве как соединяются углерод и железо в одном клинке. Приезжая к нам на время, немцы по большей части оставались навсегда, женились в России и заводили детей. Две самые боеспособные нации в мире, два раза за двадцатый век воевали во взаимоистребительных войнах. А теперь, Андрей Августович, подумайте чего надо немцам от России? Лебенсраум? Да пожалуйста! От Петра Алексеевича и Екатерины Алексеевны заведено так, что приезжайте и селитесь, только берите российское подданство. Мы двое суток ехали по землям, на которых пока не живет никто! Сейчас едем по земле, где населения как в какой-нибудь Лапландии — два человека на квадратную версту. Да Германия просто растворится в России, как кубик рафинаду в стакане с горячим чаем, вздумай все немцы дружно переехать к нам. Так что же нам делить? Нечего! Венские банкиры и прусские юнкера жаждут власти над миром и в первую очередь над Россией, им ночами снятся бескрайние латифундии и славянские рабы? А вот шиш! Прав был Бисмарк, такие мечты плохо кончаются. Они кончаются страшным разгромом, Германия способна блестяще выиграть отдельные сражения, а потом наступает перелом, Россия сосредотачивается, и немцы с треском проигрывают войну. А теперь представьте, что мы будем воевать на одной стороне с Германией... — Эбергард встрепенулся, — Тогда, нет такой силы, которая смогла бы остановить нас в сухопутной войне. Франция, что такое Франция? Даже один на один с Германией это всего лишь смазка для штыка. Но, мы вас умоляем, не надо никаких бредней про расу господ и назначение править миром. Будьте скромнее. Чем вы тогда лучше тех же самых евреев, которые три тысячи лет талдычат о своей богоизбранности и регулярно бывают за это истребляемы. Но это, Андрей Августович, так, задача на перспективу. Сейчас главное не допустить втягивание России в антигерманскую Антанту и достойно ответить Франции за ее предательство России в этой войне, а с другой стороны необходимо расшатать союз Германии и Австро-Венгрии — лоскутного одеяла Европы. Если работать над этой задачей, то нет ничего невозможного, и мы избежим того тупика в который Россия и Германия попали в нашей истории двадцатого века, судьбы миллионов еще не рожденных немцев и русских находятся в наших руках. — я замолчал, давая собеседнику очнуться.

Эбергард медленно приходил в себя, — Михаил Васильевич, что это было?

Я пожал плечами, — Андрей Августович, вы задали вопрос, а я всего лишь высказал то, что наболело на душе, не более того.

Он медленно произнес, — Я был как во сне, но теперь мне все ясно. Я конечно не кайзер Вильгельм, но теперь могу сказать, что судьба Германии в союзе с Россией. У меня есть по ту сторону границы с Рейхом влиятельные родственники и знакомые. Я постараюсь донести до них ту картину будущего мира, которую вы мне представили. Конечно, пока мы не можем победить Британию на море, но у нее столько колоний и стран-сателлитов, до которых русские и немецкие солдаты смогут добраться по суше. А теперь позвольте откланяться, сейчас я чувствую острую необходимость побыть наедине с собой.

Он вышел, а я сижу у окна, смотрю на проплывающие мимо горы, покрытые лесом до самой вершины, и думаю, — А не учинил ли ты, Михаил Васильевич, сейчас нечаянно новой мировой войны. И уж не знаю как немцы с русскими, а уж миллионы французов, а особенно француженок, проклянут тебя на корню, если узнают. — и сам себе отвечаю, — А нечего было выбирать себе такую власть, которая лжет и предает так же естественно как дышит. Франция демократическая страна, значит, последствия политических ошибок правящей элиты должны распределяться по всей массе электората. Как-то так! Селяви!

20 марта 1904 года 10-25 по местному времени.

острова Элиот, остров Да-Чан-Шан Дао.

подполковник Морской пехоты Александр Васильевич Новиков.

Сегодня с утра на внутреннем рейде островов Эллиота очень оживленно. К нам пришли корабли 1-й Тихоокеанской эскадры, не находящиеся в ремонте или в походе. Это броненосцы "Петропавловск", "Победа", "Полтава", крейсера "Баян" и "Диана". Как пошутил товарищ Одинцов, — Начались морские учения "Особая Миссия — 1904". С эскадрой прибыли также и Наместник вместе с командующим флотом. Что же пусть приходят. За три дня удалось сделать немало. Разбит палаточный городок, построен пищеблок, пока под открытым небом. Под парусиновым навесом солдатская и офицерская столовые. От нарядов на кухню я с облегчением отказался, поскольку Дарья Михайловна прислала туда своих "девочек". И вот ведь змея, самых молоденьких и миловидных поставила на раздачу. И вот представьте, подходит к раздаче Ваня из Рязани со своим котелком, отстоял очередь человек двадцать, протягивает свой котелок. Да не фельдфебелю усатому, и не бабе артельщице, раскормленной как племенная свиноматка, а восточной красавице, одетой, впрочем, с претензией на русскость, в белый фартук поверх темно-синей японской матроски и белый же платочек, пол девичьи повязанный под подбородком. И все, готов Ваня, не привык он к столь сильным впечатлениям. Сердце, Тук! Ёк! И туман в глазах. А красавица полный котелок с поклоном протягивает, ну чем не тысяча и одна ночь. В офицерской части еще круче, сервис как в фешенебельном Сеульском ресторане сто лет тому вперед. Официантки, пока во все тех же матросках и фартуках, но говорят, что скоро будет униформа. Все быстро четко аккуратно и молча. И когда Дарья успела их так вышколить — непонятно, или это у них в крови. Ну и естественно, где люди пищу принимают там они должны ... В общем с удобствами, которые во дворе, пока напряг но мы над этим работаем, еще пара дней и нормативы будут выполнены.

Но, я отвлекся. Как только корабли бросили якоря, Наместник немедленно съехал на берег. Нельзя сказать что наше хозяйство его сильно восхитило, но и неудовольствия не вызвало. Обычный полевой лагерь, тем более собранный по большей части на трофейном имуществе. На тот момент, когда его высокопревосходительство обходили мое хозяйство большая часть кандидатов работали на оборудовании полосы препятствий и штурмового городка. Стрельбище было уже готово, с рядами ростовых мишеней для винтовки на восемьсот, и триста метров, и поясных на шестьдесят метров. Так же был оборудован тир для стрельбы из короткоствольного оружия на пятьдесят и двадцать пять метров. В ходе оборудования стрельбища возникло недопонимание с некоторыми пехотными офицерами, которые были уверены, что из винтовок надо стрелять залпами а целиться необязательно. Пришлось на пальцах объяснять прописные истины, а парочке особо упрямых поручиков выписать обратный билет. Ибо нефиг! Споры, спорами, а приказы надо выполнять!

Но вот значит и высокое начальство... рапортую, как умею, — Ваше высокопревосходительство вверенная мне сводная учебная бригада морской пехоты занимается оборудованием полевого лагеря и учебного полигона. На настоящий момент разбит палаточный лагерь, оборудованы пищеблок, солдатская и офицерская столовые. Из элементов учебного полигона полностью закончено стрельбище и тир. Кандидаты приступили к контрольным стрельбам.

— Ну-с, Александр Владимирович, замечательно! — Наместник Алексеев повернулся к своей свите, — Обратите внимание, господа офицеры, всего за три дня и такой результат! А ну, Александр Владимирович, признавайтесь, палаточки-то откуда взяли?

— Трофейные, ваше высокопревосходительство, — отвечаю я, — как и котлы в пищеблоке и много чего еще. У меня такой начальник службы тыла, что ржавого гвоздя не выкинет, все в дело приспособит.

— Хорошо, хорошо, — Наместник огляделся вокруг, — а не пройтись ли нам на ваш полигон, посмотреть, как там идут работы? А, Александр Петрович, — увидел он выходящего из штабной палатки полковника Агапеева, — И как ваша жизнь с этими головорезами? Загорели вы слегка, румянец появился, не бедствуете однако.

Ну да, до полигона два километра, а тут ни лошадей, ни джипа, чтобы возить начальство. Как они будут, с эдакой комиссией, пешком добираться по пересеченной местности? Но, выяснилось, что я оказывается слишком плохо думал о Наместнике, за полчаса мы с Агапеевым, да Наместник со свитой, довольно бодрым шагом добрались до полигона. Может быть, все дело в том, что вся жизнь светского человека проходит на ногах. На всех этих балах, приемах, аудиенциях и прочие мероприятиях публика СТОИТ! Сесть предлагают только самым немощным старикам. Я к чему это говорю, большая часть генералов-пузанов из "арбатского округа" умерла бы, не пройдя и полпути до полигона. Но, короче, пришли. А там строительство вавилонской башни в разгаре. Одни ров роют, только земля с лопат летит. Русского солдата учить копать не надо, любят это земляное дело мало, но когда припрет, роют как кроты.. Те, что до службы плотниками были, сколачивают из бревен и досок стандартный макет двухэтажного дома. Вот, вот, поднимать будут, ямы под столбы уже вырыты и цемент в корыте уже замешан. Вон столбы ставят и колючую проволоку натягивают. Поснимали все что японцы на лагеря для рабочих пустили и еще на складе мотки нашли... И еще творят нечто, непонятное даже мне, но тут распоряжается Слон и я не вмешиваюсь, он у учебных делах куда больший дока чем я. Чуть в стороне деталь пейзажа более менее понятная местным, ряды мишеней для отработки приема штыкового боя. Такие же мишени, будут включены и в состав штурмовой полосы, для отработки комплексных навыков.

Осмотрев эту, с позволения сказать стройку века, Наместник повернулся ко мне, — Ну, Александр Владимирович, и когда вы думаете закончить?

— Дня через четыре, ваше высокопревосходительство, если делать все тщательно. К тому времени мы как раз закончим нулевой цикл подготовки.

— Ну-ка поподробнее, — оживился Наместник, — про этот "нулевой цикл". Да вы не бойтесь Александр Владимирович, господа офицеры все свои. А кто лишнее болтать будет, язык вырежу и собакам скормлю.

— Это значит что, во первых, все кандидаты пройдут осмотр у врача, который должен провести первичный отсев. Во вторых с первого дня начались щадящие подготовительные физические тренировки. Вот, Александр Петрович не даст соврать, что если я сразу нагружу новичков физическими упражнениями как своих старых бойцов, то на следующее утро они не смогут встать от мышечной боли. Кроме того на стрельбище мы проверяем способности кандидата к стрельбе. Рядовой состав стреляет из винтовки Мосина, а офицеры из личных наганов. Предварительный цикл тренировок рассчитан на десять дней, как раз до кануна Светлого Праздника Пасхи. На Страстную субботу произведем отсев тех кто не прошел отбор состоянию здоровья и физической форме и сразу после праздника приступим к первому циклу основных тренировок.

— Ваше высокопревосходительство, из первоначально прибывшего контингента в состав штурмовых батальонов не попадут около тысячи рядовых и унтер-офицеров и порядка половины офицеров. Первые два отсева безвозвратные, то есть не прошедшие отбор должны будут вернуться в свои части и на корабли. Это те кто непригоден к нашей службе по физическим кондициям, и состоянию характера. Из тех, кто не пройдет третий и четвертый круг, будут сформированы комендантская рота, батальон огневой поддержки, полевая служба тыла. Кроме того, Александр Петрович взялся помочь сформировать штаб бригады.

— Ну, ну Александр Владимирович, — проворчал Наместник, — надо ли так жестоко, может пусть послужит, пооботрется!

— Мы с вами, ваше высокопревосходительство, люди военные, а посему, должны оперировать точными данными, а не слухами, которые возможно до вас уже дошли. А по делу, если, к примеру, боец или офицер в боевой обстановке не выдержит марш-броска или рукопашной схватки. То, мне, как командиру, его придется после боя хоронить, а вместе с ним двоих-троих погибших из-за его неумения. С кораблей нам спихнули большое количество... мягко сказать неудачников. Возьми о боже, что нам не гоже. Хотя неудачник на корабле вполне может стать героем в морской пехоте, поэтому отсев проводится аккуратно в несколько кругов. Конечно, тренировки великое дело, но боевого коня не сделать из трепетной лани или разжиревшего борова. Кстати, пока мы отсеяли, только, тех, кто не проявил желание осваивать нашу науку побеждать. Что же, мы вернем их туда, откуда они к нам прибыли. Но их ничтожное меньшинство, а с остальными мы еще будем работать.

— Действуйте, Александр Владимирович, действуйте. Пока у вас неплохо получается, по крайней мере, все заняты и порядок отменный. А Государь Император оценит по достоинству и подвиги и рвение! — тем временем мы подошли к стрельбищу, на котором до взвода стрелков стреляли из винтовок. Алексеев, заинтересовавшись, остановился, — А вы тут, что-то интересное интересного придумали. Знаю я, что в америках всякие новинки изобретать горазды. Показывайте, показывайте.

— Прошу вас, вот сюда, пожалуйста, ваше высокопревосходительство... Для винтовки четыре упражнения, стрельба стоя, стрельба с колена, стрельба лежа, и стрельба из окопа полного профиля. На каждое упражнение выделяется по пять патронов. Основные, два последних вида стрельбы, применяющихся при неподготовленной и подготовленной обороне. Стрелять стоя или с колена имеет смысл только тогда, когда от вас удирает негодяй шпион и вам неважно останется ли он жив — лишь бы не убежал. Сейчас этот взвод проходит первичные стрельбы, и результаты будут записаны в карточку каждому кандидату. А вообще, посетите нас еще раз, ну скажем, через недели три... мы тогда уже сформируем постоянные подразделения и приступим к спецподготовке, вот тогда будет виден хотя бы промежуточный результат.

— Вы правы, Александр Владимирович, господа пойдемте в штаб, нам еще многое надо обсудить. — Наместник повернулся и зашагал по тропе обратно к лагерю, вслед за ним потянулась свита. Мы с Агапеевым шли чуть поодаль от погруженного в думы Наместника.

....

Уже в штабе, после чая, который нам наливала умопомрачительной красоты кореянка, по всем правилам восточной церемонии. Это подарок штабу бригады от любезной Дарьи Михайловны, чтобы мы перед местными шишками с сервисом не позорились. А какие девочки, тихие, скромные, глаз в пол.... Наместник даже размяк, да не мудрено с непривычки, местный сервис он сильно не дотягивает до стандартов двадцать первого века. А Даша тут ставит дело, как в пятизвездочном отеле, где-нибудь в Сеуле. Отодвинув в сторону чашки, выложили на стол бумаги. Для начала Наместник Алексеев сообщил, что на "Диане" прибыли все двадцать четыре пушки Барановского имеющихся на эскадре. С таким же количеством пулеметов "Максим" сложнее, станки-треноги для них сейчас срочно изготавливают в мастерских Порт Артура по предоставленным нами эскизам.

Наместник со вздохом проводил взглядом официантку, которая выносила поднос с чайными принадлежностями, — Хороша, чертовка! Так, давайте ваше штатное расписание, посмотрим, что у вас получилось....

— Общее расчетное количество личного состава в десантно-штурмовых батальонах бригады две тысячи девятьсот человек. В том числе две тысячи пятьсот шестьдесят человек рядового состава и двести пятьдесят шесть унтер-офицерского. Взводных командиров потребно шестьдесят четыре, ротных шестнадцать и батальонных четыре. Состав и структуру штаба уточним с полковником Агапеевым особо. Средства усиления в виде пулеметов "Максим" и десантных пушек Барановского будут сведены в дивизион огневой поддержки, состоящий из четырех шести орудийных батарей и четырех пулеметных рот, также включающих по шесть пулеметов "Максим". Исходная рота входит в состав бригады как разведывательно-диверсионная рота специального назначения. Вот сводное штатное расписание.

— А какова тактика применения, — Наместник заинтересованно разглядывал таблицу. — Ведь такое количество артиллерии и тем более пулеметов Максима..., ах, да выже еще и пулеметы Мадсена заказали. Такого нет нигде, насколько я знаю.

— Пока нет, Евгений Иванович. Стоит нам один раз показать чудо, как все страны начнут обезъянничать. Бригада морской пехоты, предназначена для высадки с кораблей в тылу противника... предполагается, что при этом этот противник будет иметь подавляющее численное преимущество. Отсюда и такое количество огневых средств. Всю эту орду банально надо будет убить, или они убьют нас. В первом эшелоне высаживаются десантно-штурмовые батальоны, имеющие задачи по захвату и зачистке плацдармов, их дальнейшего расширения и объединения. Во втором эшелоне высаживается дивизион огневой поддержки и обеспечение со штабом. Это так навскидку, каждая операция должна быть проработана отдельно. Возможны операции без обороны плацдармов и соответственно без высадки дивизиона огневой поддержки. Предположим захват некоторого объекта и его уничтожение, более тщательное, чем это могла бы сделать артиллерия, с последующим возвращением на корабли. Для орудий Барановского необходимы гранаты и картечь. Главное, чтобы все это было доставлено к нам до намеченного срока начала операции. Вот на этом листе расчеты по расходу всех видов боеприпасов в ходе предполагаемой операции по захвату базы Мазампо....

— Ого, да тут солидно! — Наместник нахмурился. — А это точные расчеты?

— Ваше Высокопревосходительство, это минимальные расчеты. Напоминаю, предполагается, что бригада будет вести бой минимум при пятикратном превосходстве противника в живой силе. — говорю вслух, а про себя думаю, — Да, теперь придется приучать их воевать не за счет людей, а за счет плотности огня... это же, сколько сил потратить придется, даже Алексеев, хоть и вник уже в тему, все равно мнется. А скажи ему про Жуковский норматив в сто килотонн снарядов на погонный километр вражеского фронта при прорыве обороны, человеку вообще плохо станет. — продолжаю, — Да, ваше превосходительство, поскольку бригада не имеет штатного тяжелого вооружения, на начальной фазе операции и при удержании плацдарма понадобится помощь артиллерии флота. Что, из-за недостаточного могущества существующих фугасных гранат к шести, восьми, десяти и двенадцатидюймовым орудиям, потребует изготовления специальных боеприпасов, в которых бы взрывчатое вещество, желательно тротил, занимало бы не меньше одной трети от веса снаряда, а желательно и половину. Война дело дорогое, да и тот, кто не хочет кормить свою армию, в том числе и боепитанием, тот будет кормить чужую.

— Золотые слова, надо будет Государю Императору сказать при случае. А то некоторые тут экономисты распоясались... — попал я значит не в бровь а в глаз, их всех тут тоже Минфин прижимает? Кто там у них сейчас? Одинцов говорил, что какой то Коковцев... наверняка такая же сволочь как и Кудрин. Жаль Иванов с компанией уже убыл, надо было ему про снабжение отдельную бумагу составить.

Что-то уже в животе бурчит, я глянул на часы, — Ваше Высокопревосходительство, может, отобедаем, а то время обеденное, а как говорится — война войной, а обед по расписанию. Война, войной, а обед по расписанию!

— Да, господа, — Наместник тоже щелкнул своими карманными часами, — показывайте, где у вас тут могут покормить хорошего человека.

Офицерская столовая, на отрытом воздухе, под белоснежным тентом... да, нагло экспроприированное японское имущество. Очередная миловидная девушка сливающая Наместнику воду из кувшина.... Нет, эти соблазны можно описывать до бесконечности. И этот обед, из блюд корейской кухни, вперемешку с русской был тоже весьма своеобразен, такого Наместнику наверняка пробовать не приходилось.

— Да, господа, — покончив с обедом, Наместник вытер губы салфеткой, — вы тут шикарно устроились. Может и мне к вам перебраться? Шучу, шучу, но вот своего управляющего к Дарье Михайловне пришлю обязательно, как это там ваш Павел Павлович говорит: "на стажировку", кажется? За сим позвольте откланяться, у меня еще намечены встречи-с.

20 марта 1904 года 17-25 по местному времени.

острова Эллиота, БДК "Николай Вилков".

Павел Павлович Одинцов.

Только что ушел Наместник Алексеев. Да, это настоящий зубр административных интриг, но и за Россию вообще и за Дальний Восток в частности он болеет по настоящему. Оказывается, ему пришла телеграмма от руководства фирмы Русский Нобель. Пишут, что не нуждаются в услугах самодельных изобретателей. Ну и флаг им в руки и барабан на шею. Нужно срочно вытаскивать в наши пенаты господина Тринклера, его патент наиболее близок к нашей конструкции. Патентовать и доводить до ума. Ничего, Наместник и сам разозлился от их хамства, обещал помочь найти толковых инженеров. И за это господин Алексеев хочет долю лично себе — деньгами, и подведомственному Дальнему Востоку — чтобы первые заводы по выпуску двигателей располагались где-нибудь здесь. В принципе выпускать судовые двигатели и не строить под них корабли это нонсенс, так что придется изыскать возможность для постройки судостроительного завода. Но пускать его в дело... тут же появятся еще желающие. В конце концов договорились так... Во всех предприятиях связанных с выпуском ништяков из будущего тридцать пять процентов будет принадлежать попаданцам, это в конце концов все таки наша интеллектуальная собственность. Еще тридцать пять процентов отдаем Фонду Будущих Поколений, который, предположительно, будет курировать Мария Федоровна, и оставшиеся тридцать пять процентов Фонду Развития Дальнего Востока, курируемого самим Алексеевым. По самым скромным прикидкам, денежный оборот должен быть огромным, но и затраты тоже не маленькими. Зато, имея в числе акционеров таких людей как Наместник Алексеев и Императрица Мария Федоровна, можно будет не опасаться набегов высокопоставленных стервятников. Найти бы нормального управленца и переложить на него эти коммерческие дела. Это сейчас, когда все только начинается, пока терпимо. А как дойдет до стадии производства, да не по одной линии, а по нескольким? Нет чем быстрее я свалю с себя этот груз, тем лучше. Надо оставить только общий контроль....

Так, запускаю на ноутбуке программу, в которую, пока мы были в пути, Даша ввела анкеты всех наших соотечественников из две тысячи двенадцатого года. Ввожу в строку поиска слово "бизнесмен" — в ответ большая ФИГА, ну откуда в нашей честной компании такой кадр. Ввожу слово "экономист", так — попал... Лисовая Алла Викторовна, семидесятого года рождения... второе образование — экономический факультет МГУ, в группе Тимохина числилась старшим научным сотрудником, но выполняла в основном административно хозяйственные функции...

Снимаю трубку переговорного устройства, — Вадим, — он исполняет обязанности моего секретаря, с тех пор как Даша погрузилась в бурную деятельность на берегу, — найди мне на Вилкове или на острове, Лисовую Аллу Викторовну... да я жду ее для занимательной беседы. Когда вопрос решится — обязательно доложи время прибытия.

Ну вот и все, что то у меня еще было. Сегодня утром Новиков жаловался, что его курсанты в основном неграмотные, и какие из них морпехи если они ни приказ не прочтут и донесение написать не смогут, а это категорически непорядок. Вопрос надо решать и немедленно, пять дней мы уже упустили. Не надеясь ни на что, ввожу в строку поиска "педагог"... и что самое удивительное получаю ответ — Кислюк Константин Владимирович, педагогический университет, учитель химии, физики, математики... Так этого тоже вызываем, для разговора. С организационными вопросами вроде пока все.

Там же, полтора часа спустя.

Лисовую нашли первой, в настоящий момент коллектив Тимохина был привлечен к обустройству базы. Вот на острове ее и разыскал Вадим. Одета в потертые джинсы и такую же куртку, подтянута, неплохо выглядит и не скажешь что ей уже сорок два.

Вообще, давно пора переезжать на берег, только для этого все-таки необходимо построить городок. А как выяснилось, нам остро не хватает плотников. Во время сегодняшнего визита пришлось просить Наместника Алексеева посодействовать. Ну, для него это слишком мелко, но он все записал и обещал помочь... прислать роту саперов. После разгрома японского флота строительство сухопутных укреплений перестало быть экстренным делом, и появилась возможность освободить некоторые саперные части. Наверняка с ротой прибудут и "любопытные глаза", что бы присматривать за нашими телодвижениями. Что-то я задумался, а дама ждет — нехорошо...

— Садитесь, товарищ Лисовая, — я кивнул на стул, стоящий напротив моего стола, — или предпочитаете быть госпожой?

— Спасибо, — она аккуратно сложила покрасневшие и исцарапанные руки на коленях, — Слушаю вас?

— Алла Викторовна, есть мнение назначить вас на должность Генерального директора создаваемого нами акционерного общества. Цель — конвертировать наш интеллектуальный потенциал в материальную форму, конечно за исключением изделий военного назначения. У вас же кажется экономическое образование, и в группе по "Туману" на вас больше были возложены административно-хозяйственные, а не инженерно-научные вопросы.

— Да, но... — растерянно привстала Лисовая.

— И не вздумайте отказываться, Алла Викторовна, ваша кандидатура на эту должность практически единственная. И назначение уже решено, мной лично! Вот материалы по двум проектам, — я пододвинул к ней папки по антибиотикам и двигателям. — приступайте к работе. Только вот что, у нас крайний дефицит людских ресурсов, так что административная структура создаваемой корпорации должна отличаться максимальным минимализмом. И вообще, постепенно начинайте готовить сотрудников из местных, возьмите самых обучаемых. — я черкнул несколько слов на бумаге — Вот это передадите Дарье Михайловне, и скажете что у вас теперь самостоятельная работа. Она поможет с помещением и парой помощников. А уж дальше сами.

Не успела раскрасневшаяся от оказанного доверия Лисовая выйти, прижимая к себе папки с материалами, как в дверь снова постучали. Это был дас ист херр Кислюк. Значит он пришел давно и Вадим его придерживал ожидая исхода разговора с Лисовой. Так, так...

— Значит Кислюк Константин Владимирович, шестьдесят шестого года рождения, член ЛДПР, окончил педагогический университет в девяносто первом... Ну-с господин Кислюк, — я поднял взгляд, — или лучше товарищ? Родина нуждается в вас и в ваших знаниях... особо нуждается. Имея в виду ваше педагогическое образование, если мысль назначить вас должность директора школы для взрослых. Вон у Новикова две трети курсантов из матросов неграмотны, рабочий персонал корейской национальности тоже надо бы русскому языку нормально научить и по грамотности до приемлемого уровня подтянуть. Что не ломали язык через твоя — моя, а разговаривали нормально. С ними нам неоценимую помощь оказывает товарищ Ким, но будет лучше если они нормально выучат язык и перестанут нуждаться в посредниках.

— Понятно, Павел Павлович, — Кислюк встал и прошелся по каюте взад — вперед, — только вот моя специализация немного далека от ликбеза. Но как директор... — бормотал он себе под нос. — Берусь! Только вот что, если верить Степанову, автору "Порт-Артура" в городе есть так называемая Пушкинская Школа для взрослых. Благоволением властей она не пользуется, Стессель третирует их как может. Вот если бы оттуда увести трех-четырех учителей начальных классов...

— А что, Константин Владимирович, Наместник Алексеев оставил мне Страшную Бумагу, по которой я могу мобилизовать любого, кто не завязан на оборону или государственные функции, а значит эту самую Пушкинскую Школу я могу забрать целиком и на корню. Я решу вопрос с Юрасовским, и завтра с утречка вы отправляетесь на "Страшном" в Порт-Артур... Чтобы там с тобой никто не спорил, возьми у Новикова сопровождение. Одного взводного и двух-трех морпехов, лишним не будет. Они там сейчас все офицеры, будет весьма солидно.

— Ну, тогда, Павел Павлович, пойду я готовиться. И к завтрашней поездке и вообще к возобновлению педагогической карьеры. Только вот еще что, было бы неплохо грамотным надбавку к жалованию установить, а за успехи в обучении — премии. Тогда и желания учиться будет побольше.

— Мы подумаем, Константин Владимирович, а сейчас извините — дела.

20 марта 1904 года, утро.

Узловая ж/д станция Омск.

Поезд литера А, Вагон Великих Князей.

Последний раз лязгнули вагонные буфера, состав встал. Проводник постучал в дверь, — Ваше Императорское Высочество, станция Омск, стоим один час. Великий Князь Александр Михайлович глянул на часы, по питерскому времени четыре пятнадцать, а сколько в Омске? Едем, едем, по три раза на дню часы переводить надо. Надо спросить местное время у любезного Карла Ивановича. А вот и он, Карл Иванович вошел, как всегда в наглухо застегнутом на все пуговицы мундире, Упавший через вагонное окно солнечный луч, сверкнув, отразился от толстых стекол сильных очков. Напоминание о неудачной попытке отремонтировать манометр корабельной машины.

— Доброе утро, Ваше Императорское высочество, — склонил Карл Иванович голову в поклоне и тот же луч-озорник высветил блик на его уже довольно обширной лысине, — Омск, будем стоять один час.

— Знаю, дорогой Карл Иванович, — Великий Князь взял со стола заполненные бланки телеграмм, — будьте любезны, пошлите Филимона, пусть отправит. И пусть проверит, нет ли нам чего-нибудь до востребования. Да и пусть купит свежих местных газет.

— Будет сделано, Александр Михайлович, Карл Иванович вздохнул и вышел в коридор, — Филимон?! — донеслось до Великого Князя и пару минут спустя он наблюдал из окна взапуски припустившего к вокзалу лакея.

— Сандро, можно к тебе? — в дверях купе стояла Великая Княгиня Ольга, одетая как для променада, — Не составишь ли ты мне компанию прогуляться по перрону, а то хотела попросить Мишкина, а тот еще спит. Вчера, бесстыжий, допоздна резался с гусарами и кирасирами в карты, теперь его и из пушки не разбудишь. — Ольга склонила голову, ожидая ответа.

— С превеликим удовольствием, Ваше Высочество! — Александр Михайлович подумал, что действительно, неплохо было бы пройтись по перрону, нагулять аппетит перед завтраком. — Да и погода-то какая?! Солнышко, весна!

— Да, весна, — согласилась Великая Княгиня, спустившись с подножки вагона, и взяв Александра Михайловича под руку, — Куда пойдем, Сандро? — вдоль перрона уже редкой цепью стояли кирасиры с гусарами, как занавесом, отсекая праздную публику от литерного поезда.

— Давай до паровоза и обратно... — внимание Великого Князя привлекла кучка воробьев, которые по весеннему времени, с азартным чириканьем, решали свои воробьиные дела, — Демократия! — сказал Великий Князь с легкой усмешкой, кивком указав Ольге на воробьиное вече, — Шуму много, а толку?

Великая Княгиня слегка улыбнулась из под вуали, сегодня она выглядела уже значительно лучше. Александр Михайлович подумал, что хоть они с Ксенией и родные сестры, но совершенно не похожи, ни внешне, и ни по характеру. Ольга будто взяла у Марии Федоровны и Государя Александра III всю сталь их характеров. Взять только этот ее брак, другая бы давно или бы напропалую изменяла мужу, или валялась бы в истерике. А вот Ольга держится как железная. Только вот это ее, фактически, побег в Порт-Артур... да и тот, давешний, разговор. Значит, кипят и в этой милой головке страсти нешуточные.

Дошли до паровоза и повернули обратно. Солдаты в оцеплении, когда мимо них проходили Сандро и Ольга, становились во фрунт и прищелкивали каблуками, а она их приветствовала легкими кивками из под вуали. Александр Михайлович знал, что в Ахтырском гусарском Ольгу любили, чуть ли не боготворили, и офицеры и рядовые гусары. И вот сейчас он с легкой улыбкой наблюдал этот ритуал выказывания обожания своему "предмету". Но бог мой, что это, Филимон несется сквозь толпу публики, рассекая ее, как атакующий миноносец волны. Да что случилось то такого, туда бегом, обратно бегом... Прибежал, запыхался, дышит как твой паровоз, картуз на ухо сбился, хорошо не потерялся. — Вот, Ваше Императорское высочество! Последняя была! — и протягивает свернутую газету. Недоумевая, — А что же, такое, ради бога, такого в той газете? — Александр Михайлович разворачивает хрустящий, пахнущий свежей типографской краской, лист. И остолбеневает! Прямо на развороте статья, крупными буквами заголовок "НОВОСТИ С ТИХООКЕАНСКОГО ФРОНТА". Под заголовком крупно четыре грубо отпечатанных фотографии и подпись "Вспомогательные крейсера, построенные в Северо-Американских Соединенных штатах", дальше статья. Мичман Н, уроженец нашего города, доблестно сражающийся с японцами на крейсере "Баян" прислал в нашу газету эти невероятные фотографии, и описание исторического боя, в котором была уничтожена японская эскадра...

Великая княгиня через его плечо смотрит на фотографии, и ее лицо медленно розовеет. — Сандро, это оно?

— Я думаю, да! — Александр Михайлович, резким движением сложил газету пополам, да так, будто драгоценная статья со всеми фотографиями могла выскочить и убежать. Потом сунул в потную ладонь Филимона цельный золотой червонец, — Держи, милейший, заслужил! — и, оглянувшись, добавил, — Карла Ивановича в мое купе, скажи, как по боевой тревоге! — прогулки были немедленно забыты, и Александр Михайлович с Великой княгиней, быстрым, но не нарушающим приличия шагом направились к вагону.

Газета лежала на столе, как неприятельский солдат на допросе. Статья, правда, ничего нового не поведала, как раз она максимально точно, повторяла то, что Великому Князю и Карлу Ивановичу уже и так было известно из служебных телеграмм. А вот фотографии. Хоть и были они мутными и отвратительного качества, но изображенные на них корабли приводили Карла Ивановича в состояние шока. Он водил по газете крупной лупой, вопросительно хмыкая в особо избранных местах, потом отбросил лупу и выдохнул, — Невероятно, Ваши Высочества! Ничего похожего на что-нибудь привычное!

Александр Михайлович начал объяснять Великой Княгине Ольге, — На боевом корабле каждый элемент имеет свой смысл и свое назначение там нет места ничему лишнему. Бывают устаревшие детали конструкции, включаемые в проект по традиции, вроде парусного вооружения на крейсерах типа "Паллада", но эти чудачества Шпица можно хотя бы объяснить. А тут корабли внешне на три четверти состоят из элементов непонятного назначения, и выглядят для опытного глаза, как нагромождения нелепостей. И при этом показывают выдающуюся боевую эффективность. И при этом знакомые нам с Карлом Ивановичем элементы сильно искажены. Ну, кто, спрашивается, будет заключать пятидюймовые пушки в башню, да еще и такой странной сферической формы. А вот это что за маленькие башенки? Да там же внутри и ребенок не поместится, а орудие в ней какое — картечница? Минные аппараты, причем четыре трубы вместе, а калибр — не меньше двадцати дюймов. Впервые вижу, как Карл Иванович поднимает вверх руки. Сдается мне, Ольга, твоя гипотеза начинает сбываться с пугающей очевидностью. Теперь и мне совершенно понятно, что эти корабли явно не от мира сего.

— Сандро, четырнадцатого числа сего месяца у Порт-Артура рухнул очень большой камень, и во все стороны кругами побежали волны, — Великая Княгиня кивнула на газету, — и это только первая из них, причем, я совершенно уверена — будут еще! — гугукнул паровоз, лязгнули буфера, в окне поплыл назад перрон Омского вокзала. Литерный А двинулся дальше, на восток, навстречу громыхающей канонаде Русско-Японской Войны

21 марта 1904 года 05-45 по местному времени.

острова Элиот, миноносец "Страшный".

Капитан Морской пехоты РИ Сергей Александрович Рагуленко (Слон)

Комбриг наш, Новиков Александр Владимирович, поднял меня сегодня ни свет ни заря. Собирайся, говорит герр гауптман, есть особо важное задание. Тут надо до Порт-Артура сбегать, Товарищ Одинцов просил меня оказать содействие одному человечку. Честно говоря, это и в наших интересах тоже. Да, говорит, с собой возьми троих-четверых "наших" прапоров для солидности. Ознакомился я с заданием, дорогие товарищи, и слегка офонарел. Это надо же. Поступить в распоряжение новоназначенного директора вечерней школы, это раз. Проследовать на миноносце "Страшный" в Порт-Артур и, используя мандат Наместника Алексеева, мобилизовать на службу преподавательский состав Пушкинской школы, это два. Ну в третьих, о противодействии местных властей можно не беспокоиться, генерала Стессель отстранен от должности и мается под домашним арестом. можно не беспокоиться. Еще на первый день знакомства Одинцов подсунул Наместнику роман Степанова, и некоторые исторические документы и вот теперь от Стесселя и компании только так летят пух и перья-с. Алексеев это еще тот танк! И сейчас этот погром в самом разгаре, ревизионная комиссия-с свирепствует, Стессель на время расследования отстранен от всех дел, его обязанности комкора и коменданта Квантунского укрепрайона временно исполняет генерал-лейтенант Кондратенко, обязанности коменданта крепости генерал Смирнов, а в остальном заходи — кто хочет, и бери — что хочет. Короче, Полярный Лис в своем репертуаре, подкрался незаметно, блин. Генеральше тож не повезло, читал Порт-Артурскую гезетенку "Новый Край" и офигевал, чем она там наказывала бедных сироток что были у них на воспитании, а в самом деле в услужении... полуметровой линейкой. И свидетельства доктора приложены. Как я чувствую, съедят его с потрохами, не дожидаясь конца войны. И телеграмма эта вполне дурацкая про потопленный русский флот, это надо же было так облажаться?!

Короче, этот Кислюк оказался мужичком среднего роста среднего роста, моложавым, плотным, но не разжиревшим. На висках седина, хотя это не особо заметно. Неплохой коричневый гражданский костюм, наших времен и галстук со шляпой. Ну, точно большой начальник. Из нагрудного кармана торчит платок, все точно по этикету. Мы же одеты в свое повседневное, правда с новыми погонами, стиль — сюр. Портупеи, пистолеты на поясе, правда в сумках у новоиспеченных прапоров притаились АКСУшки. Бандитизма в Артуре хватает, и китайского и родного расейского, так что огневая мощь не повредит. Взял с собой проверенных, своих ребят из второго взвода. Сержанта "Цыпу", теперь подпоручика, в миру Юрия Цыплакова, и рядовых "Дот" и "Вест", теперь прапорщиков, а в миру Василия Ротова и Александра Ветерка. Погрузились мы на "Страшный" перед самым рассветом. Пути до Артура на полных ходах около трех часов. Капитана второго ранга Юрасовского Карпенко проинструктировал крайне просто — дойти до Артура, ждать в гавани нашего возвращения, доставить обратно на Эллиоты несколько человек и груз, ну и нас, родимых, не забыть.

Снялись с якоря с первыми лучами солнца, ну идти на миноносце, после БДК, это я вам скажу что-то с чем-то. Хотя до нас довели, что высаживать десанты мы будем как раз с таких "Соколов". Карпенко вспомнил, что, в Великую Отечественную, десанты выбрасывали в немецком тылу с торпедных катеров. А нынешние миноносцы это самое близкое что есть в нынешнем флоте к торпедным катерам сороковых годов. Скорость почти такая же только вот водоизмещение и осадка великоваты. Но все же лучше чем японцы у Бицзыво на шлюпках. Только вот качка блин, даже при относительно спокойном море. А сами миноносники привычные, вон ходят по палубе как по твердой земле. И во прикол, кто с нами пообщался, тому это даром не прошло. Стоим значит на палубе под мостиком, держимся за леера, наслаждаемся морской природой, благо от скорости угольную копоть назад уносит, и вдруг слышим, краем уха, как мичман Акинфиев обращается к своему командиру Юрасовскому: — Товарищ капитан второго ранга... — и смех и грех. Мои прапора чуть не заржали в голос. Надо будет споймать юношу один на один и объяснить что право на "товарища" надо еще заслужить, и ему и его командиру. Хотя, если вспомнить, как они тут погибли в ТОТ раз, так может они уже и заслужили. Ведь отдали же свою жизнь, не задумываясь, до последней капли крови.

Худо ли бедно, но к часам десяти утра добрались до Артура. Капитан второго ранга Юрасовский отправил вместе с нами к школе мичмана Акинфиева. — Андрей Михайлович, будьте добры, проводите господ офицеров до Пушкинской школы, а то они не местные. — Константин Константинович произносил это с легкой улыбкой, уже кажется каждой собпке известно что мы не местные, — С вами будет надежнее.

С борта, ошвартовавшегося у бочки, миноносца спустили шлюпку и, через несколько минут, мы уже были на набережной Старого Города. Идти пришлось где-то полчаса. Улицы пыльные, на вид, как заштатный Усть-Урюпинск. Честно говоря, ни Старый город ни Новый впечатления на меня не произвели. Группа из пяти офицеров и одного гражданского целеустремленно шагающая куда то по своим делам не вызвала ни у кого никакого любопытства, слишком обыденным стало это явление с началом войны. Вопросы могла вызвать разве что не совсем обычная черная форма с местными погонами армейского образца, но как-то обошлось. Вот если бы мы прогулялись по городу ближе к вечеру, когда улицы заполняются гуляющей публикой, тогда да — нездорового внимания было бы гораздо больше. По дороге почти не разговаривали. В школу вошли колонной по два гулко топая берцами по деревянным ступеням. Картина маслом — солдаты победоносной армии занимают поверженный город. В небольшом одноэтажном здании было как-то слишком не по школьному пустынно. Внезапно распахнулась одна из дверей и навстречу нам вылетела слегка растрепанная дама с некоторой претензией на вторую молодость. — Господа офицеры, да как вы посмели!!!

Вперед вышел господин Кислюк, — Госпожа Желтова? — произнес он ледяным тоном, и дама растеряно кивнула, — Ознакомьтесь! — он сунул в нос директорше Большую Страшную Бумагу от Алексеева, — В связи с военной необходимостью учительский персонал вашей школы считается мобилизованным. У вас есть час на сбор вещей. Время пошло. Миноносец ждет. — Раз и дама застыла как окаменевшая, прямо немая сцена!

На шум выскочила еще одна девица, прямо как с картинки из учебника — белая кофта, платок, черная юбка до пят, ну точно училка! Уперла руки в боки извечным русским народным жестом, — А вы, простите, кто такой будете, господин хороший?

Ну все, проснулось осиное гнездо, зажужжало, вон кто то еще топает..., сейчас заклюют. Тут герр Кислюк разворачивается и выдает своим командным тоном, — По распоряжению Наместника Дальнего Востока, Пушкинская школа объявляется закрытой, а весь персонал мобилизованным. С этого момента я ваш новый начальник!

— Как так мобилизованные? — завопила девица, — Да где это видано!? Ах, вам там баб не хватает, за нас взялись охальники.

И тут я со своими парнями грохнул таким хохотом что чуть не повылетали стекла. — Слышь, товарищ капитан, — ржал Цыпа, — Ага, размечталась! Вот приколола, юмористка! Счас, уссусь компотом, сил моих нет. Да им не в школе учить, им только в Камеди Клаб выступать.

От нашей парадоксальной реакции крикливая барышня заткнулась, покраснела и больше не произнесла ни слова. Ошарашено крутил головой мичман Акинфиев, посмеивался в кулак Кислюк. А ничего мужик, врубился в юмор. Смеялись минут пять, честно. Стоило только представить этих сушеных вобл рядом с теми корейскими красавицами, что ходят там мимо нас каждый день и час. Ну совершенно они неконкурентны, никак.

В конце у Кислюка смех перешел в кашель, прокашлявшись, он сказал, — Уважаемые дамы. Никто вас по первой древнейшей профессии использовать не собирается. Дело в том, что при формируемой бригаде морской пехоты открывается вечерняя школа. Командир бригады требует, чтобы все его бойцы были грамотными. И добиться этого необходимо в кратчайшие сроки. Тут у вас, смотрю с учениками не густо, а там их у вас будет примерно четыре тысячи. В конце концов, вы ехали сюда чтобы учить людей грамоте, ну так учите ж. Мы, с товарищами офицерами...

— Постойте, господа, то есть вы сказали товарищи... — Желтова обессилено прислонилась к стене, — Миноносец, говорите, а поплывем мы на острова Эллиота? Никто из наших начальников и не додумается — солдат и матросов грамоте обучать. Так вы и есть те самые...

— Самые, самые... — проворчал я, — А тебя Цыпа, я прибью, как нибудь, нечаянно, и вас, Константин Владимирович, это тоже касается. Блин, болтун — находка для шпиона! А вас, сударыни, я попрошу собраться как можно скорее, время не ждет.

— Так, сейчас, одну минуту. Господи, что же это деется!? — заметалась заведующая школой, — Леля, Оля, собирайтесь скорее — копуши несчастные. — остальные учительницы бросились увязывать какие-то книжки и прочее школьное имущество.

— Чего это они, товарищ капитан? — шепнул мне на ухо Цыпа, — Свихнулись что ли?

— Слухи о нас, наверное, разные ходят, "Аскольд" в базе побывал, вот Артур и гудит как растревоженный улей, а кроме аскольдовских нас еще братва с миноносцев в деле видела. Да и "Новик", перед походом, здесь пару дней продуктами, да углем пополнялся. Успели, наверное, наболтать всякого разного.

Ну вот, прошло минут сорок, и дамы собрались, оставляя здание школы на бородатого сторожа. Ничего моя бывшая за хлебом вдвое дольше собиралась. Я-то думал, что для переноски вещей придется послать за матросами со "Страшного", а тут оказалось несколько жиденьких стопок книг, коробка с мелом, свернутая карта, да глобус. Фсе. Личные вещи — сиротский фанерный чемоданчик. Да, беда с образованием в Рассее, беда. Мои парни беспощадно отобрали у дам все тяжелое, операция захвата удалась на славу — учительницы даже и не пикнули. Даже мичман Акинфиев взял в левую руку связку книг. Но обратно мы шли дольше, дамы в длинных до земли юбках, не успевали за нашим размашистым шагом, пришлось немного притормаживать. Немного, это раза так в два. Давненько вот так с женщиной не ходил, отвык. По пути на нас глазели все кому не лень, ага человек в штатском, и пять офицеров сопровождают куда-то учительниц "с вещами". Хотелось бы послушать, о чем они шушукались, когда мы проходили дальше... явно же шел за нами какой-то шепоток. На миноносце проблем не было, почти. Только боцман чего-то ворчал про "баб на корабле"... ага, ну ладно, проехали.

На Эллиотах сдали пополнение на руки любезной Дарье Михайловне, передав указание товарища Одинцова: — "Приютить, накормить, обогреть, приодеть..." Кислюк с ними по службе общаться будет, а в быту Дарья Михайловна их добрый ангел. Представляю, какой у учительниц был шок, ведь поселили их в том кубрике на "Вилкове", где уже жила женская часть коллектива с НПО "Радиант".

20 марта 1904 года, вечер, Великобритания

Старинная усадьба XVII века в окрестностях Дувра.

В гостиной этого старинного дома собрались три человека, обладающих практически всей полнотой официальной власти в Британской Империи, той самой над которой никогда не заходит солнце. Я написал официальной, потому что эти трое только исполняли волю своих реальных владык из Лондонского Сити. Обращающиеся там капиталы свергали с тронов королей и стирали с карты мира страны. Но сегодня что-то пошло не так. Биржу лихорадило, вот уже несколько дней с Дальнего Востока, из под захолустного русского военного порта Порт-Артур, приходили новости, которые сначала ввергли трейдеров в уныние, а потом и в панику. Курс японских бондов стремительно летел вниз. Пошатнулась капитализация крупнейших лондонских банков, выдавших японскому правительству большие кредиты. Теперь, три респектабельных джентльмена собрались, что бы обсудить, что правительство Его Величества должно сделать в сложившейся ситуации. Вот их имена: Премьер министр Артур Джеймс Бальфур, Министр иностранных дел Ге?нри Чарльз Кит Пе?тти-Фицмо?рис, Первый Лорд адмиралтейства Уильям Уолдгрейв, граф Селбурн.

— Джентльмены, вы все в курсе событий происходящих на Дальнем Востоке? Новости оттуда вызывают недоумение и шок. Что можете сказать вы, сэр Генри? Насколько серьезно положение наших японских союзников?

— Очень серьезно, сэр Артур. Последние сведения о действиях русских крейсеров на морских коммуникациях позволяют предположить, что Япония фактически находится под угрозой полной морской блокады.

— А вы что скажете, сэр Уильям?

— Положение Японской Империи почти безнадежно, сэр Артур. Русские, каким то необъяснимым образом, полностью уничтожили 1-й эскадру вице-адмирала Того. Конечно, остаются надежды на 2-ю эскадру вице-адмирала Камимуры, но она в разы слабее уже уничтоженного отряда, и теперь русским крейсерам осталось только выйти из своих баз и приступить к разбою на морских коммуникациях. Один их крейсер некоторое время назад уже проделал это с ужасающим эффектом.

— Вы сказали — он разбойничал, сэр Уильям? Сэр Генри сможет предъявить какие-нибудь претензии Петербургу?

— Никаких претензий, сэр Артур, все в рамках Морского Права. В случае войны Royal Navi будет действовать точно также, если не жестче. Для полноценной блокады им не хватает только операционной базы для крейсеров вблизи морских путей, к примеру, архипелаг Бонин. Уверен, он будет захвачен русскими в ближайшее время. Тогда положение Японской империи действительно станет безнадежным, а пока оно просто тяжелое.

— А вы, оптимист, сэр Уильям. Положение таково, что правительство Микадо колеблется, ходят слухи о мирных переговорах.

— А что русские, сэр Генри?

— Официальной реакции нет, сэр Артур, да и пока никто ничего официально не предлагал. Но русские газеты пишут, что от микадо надо требовать исключительно капитуляции, некоторые даже добавляют слово, безоговорочной.

— Ну и пойдет император Хирохито на безоговорочную капитуляцию, сэр Генри?

— Пока, скорее нет, сэр Артур, положение не настолько отчаянное. В японской прессе началась пропагандистская компания под лозунгом: — "разобьёмся вдребезги, подобно куску яшмы". Своими действиями русские отрезают всякую возможность заключения мира с Японией. Взять хотя бы этот шум который русские подняли в прессе по поводу зверств японской военщины над мирным корейским населением. Наш человек при штабе Стесселя сообщил, что фото с этих островов Эллиот разосланы по почте во все крупнейшие периодические издания Европы и Америки, за исключением британских. Это такой удар по самурайскому гонору и японской политической репутации. Я слышал в Берлине добрые, сентиментальные немецкие фрау уже плюются при слове "японец". Немецкая пресса уж очень легко подхватила этот скандал, ибо, что пачкает нашего союзника — то пачкает и нас. Нам припоминают лагеря для гражданских буров в Трансваале и ехидно спрашивают, кто у кого учился японцы у нас или мы у японцев.

— Ну, это же совпадает с нашими желаниями, сэр Генри? Теперь Япония будет держаться на ринге, пока стоит на ногах.

— Боюсь, сэр Артур, что это совпадает и с желаниями того, кто дирижирует этим спектаклем. Очень опасный враг, жесткий, не признающий ограничений и нетрадиционно мыслящий. Русские собрали специальную следственную комиссию, такого еще никогда не было. Они даже пригласили в нее представителей держав — гарантов суверенитета Кореи, конечно за исключением Японии. Наш вице-адмирал сэр Джерард Ноэл отказался участвовать в этой комиссии, хотя французы и немцы прислали по офицеру в чине не меньшем чем коммандер. Боюсь, что тот, кто ведет эту игру, намерен не победить "по очкам", и даже не нокаутировать нашего боксера, а просто убить его на ринге.

— Сэр Генри, это может быль адмирал Макаров, или кто-то из его окружения?

— Мы тщательно проанализировали досье и самого Макарова и его людей из его штаба. Наши аналитики утверждают, что исходя из имеющегося "модус операнди", никто из них не может быть этим "таинственным незнакомцем". Такие демонстративные действия скорее наводят на мысль об американской школе публичной политики.

— Я вас понял, сэр Генри, а что скажете вы, сэр Ульям?

— Сэр Артур, мои люди в Порт-Артуре доносят о прорыве из Америки, каких-то, построенных там по русскому заказу, чудо-крейсеров. У них даже нет официального названия, только трехзначные номера. Очень быстрые, практически как миноносец, мощное минное вооружение и дальнобойные, точные пушки. К сожалению, у нашей разведки нет источников, лично побывавших на этих крейсерах, доступ туда строго ограничен. Тем более что и базируются они не в гавани Порт-Артура, а на бывшей японской маневровой базе на островах Эллиота. Наши наблюдатели в японском флоте, говорят, что японцы прозвали их "Морскими Демонами". Среди них стало ходить поверье, что тот, кто их увидел, в свою базу уже никогда не вернется.

— Вы говорите острова Эллиота? Так этот чудо-крейсер и эпицентр скандала со "зверствами" совпадают. Тут Америка и там Америка, джентльмены, уж не решили ли наши кузены поиграть в свою игру? Это верх политического лицемеря, джентльмены. Если янки будет выгодно, они истребят всех корейцев до единого, как уже истребили своих индейцев. За Тедди Рузвельта в политическом плане я уверен, но не действует ли там политическая или финансовая группа, находящаяся к нему в оппозиции. Или просто очень крупный частный интерес? Сэр Генри, проверьте эту информацию по своим каналам. А вы, сэр Уильям, дайте задание своим людям выяснить, на какой американской верфи были построены эти чудо-крейсера.

— Сэр Артур, не стоит умножать сущности, скорее всего американский промышленник или промышленники, построившие эти корабли, и есть тот самый частный интерес, о котором говорил сэр Генри. Корабли с двигателями, к примеру, господина Дизеля идея революционная и думаю, что американский флот, от нее отказался. А уж нашему Адмиралтейству, признаю, предлагать такое со стороны американского промышленника будет чистым безумием. А русские, в последнее время, строили и не таких уродцев, чего только стоят круглые броненосцы адмирала Попова, или крейсера серии "Рюрик".

— Сэр Артур, я согласен с сэром Уильямом, эту версию надо принимать как рабочую.

— Теперь вот, что, джентльмены, необходимо сделать все, что бы Япония держалась на ринге. В какой срок наша сингапурская эскадра сможет выйти в Вэйхавей, сэр Уильям?

— Не меньше месяца на подготовку, сэр Артур, и почти столько же в пути. Экономический ход броненосцев не превышает восьми узлов. Русские блокадные дозоры, конечно же, пропустят наши корабли и что дальше?

— А дальше, дальше будет видно, что делать! В конце концов, флот оказывает влияние на политику самим своим присутствием! Также, изыщите, какие корабли мы можем сейчас продать японскому флоту? Япония потеряла не только корабли, но и обученных моряков, так что придется озаботиться наймом волонтеров из отставных офицеров и матросов королевского флота. Опять же за счет Микадо. Запомните, джентльмены, если Япония ляжет на ринге, то мы все банкроты. Надеюсь, вам все ясно? И выясните, что там, черт возьми, произошло у Порт-Артура? Если выяснится, что во всем виновны эти американские чудо-крейсера, а не азиатская косорукость японцев, то приложите все усилия по их нейтрализации или захвату. Если они не достанется Королевскому Флоту, они должно быть уничтожены. В средствах я вас не ограничиваю.

Глава 8. "Встреча на Байкале"

22 марта 1904 года, полдень.

ж/д станция Байкал. Поезд литера А

Определённо, начинаются самые дикие места. Вот уж сорок вёрст ни одного полустанка, лишь угрюмые утёсы да мрачный заснеженный лес. Дорога прорублена в скальных склонах вдоль крутого берега Ангары. Последние вёрсты в сплошном тумане, река парит. Значит, лёд здесь уже сошёл. Александр Михайлович оторвал взгляд от вагонного окна. Не соврал, видно, начальник дистанции, как бишь его? Забыл, ну да Бог с ним. Сегодня паром-ледокол "Байкал" должен будет совершить первый рейс после суровой зимы, дабы доставить царский литерный поезд на восточный берег. Да, здесь, за тысячи верст от ближайшего моря, ходит по озеру гигантский ледокол в четыре тысячи тонн водоизмещением, размерами уступающий лишь знаменитому "Ермаку". И не простой ледокол, а железнодорожный паром, связующий собою два отрезка Транссибирской магистрали, обрывающиеся пока что на берегах Байкала. Несколько лет назад о нем в восторженных тонах писали во всех газетах. Построен он был в Англии, фирмой Армстронга, собирали его здесь по частям. Только вот оказалось, что мощности этому гиганту все же не хватает, чтобы преодолевать здешние льды, и посему зимою паром стоит у причала. Служит лишь маяком для тысяч троечников, что всю зиму возят грузы через озеро.

Порт Байкал, теснящийся на небольшой террасе под крутою сопкой, встретил Великих Князей пронизывающим ветром. Приехали! Парящая вода простиралась лишь в сторону истока Ангары, сам Байкал был скован льдами. На ледяной глади виднелись десятки людей, лошадей, саней. Чёрные цепочки бесконечных обозов уходили за горизонт. Пути на станции оказались забиты товарными вагонами, платформами с камнем, строительным лесом и сортовым металлом. На западном участке Кругобайкальской дороги, от порта Байкал до Култука, сейчас вовсю кипит работа. К осени он должен быть отстроен, тогда и надобность в переправе отпадёт, а ведь там одних тоннелей необходимо построить аж сорок штук. Помимо прочих, там работают итальянские и албанские каменотёсы, каково им, к сибирским холодам вовсе непривычным?

Встретивший важных персон начальник Байкальской переправы, инженер-механик Заблоцкий, на вопрос о готовности парома лишь обескуражено развёл руками.

— Увы, ваше императорское высочество. Паром "Байкал", согласно депеше из Иркутска, сейчас обкалывают ото льда, к обеду закончат, и он будет готов развести пары, как мне приказано. Но... боюсь, состояние льда может не позволить...

— Постойте, нас заверили в том, что паром полностью готов к открытию навигации!

— Паром готов, ваше высочество, — обреченно произнёс Заблоцкий. — Если угодно, пожалуйте в царский салон. Я сейчас же распоряжусь начинать погрузку состава. Но должен вам сообщить, толщина льда уже в трех верстах от порта достигает двух аршин, и даже более, что совершенно непреодолимо без применения динамита. Это займет много времени. Вот если постоит солнечная погода, дней десять, тогда льды должны будут ослабнуть-с...

— Десять дней ожидать здесь? — воскликнул Михаил. — Это невозможно! К тому времени мы должны непременно быть в Порт-Артуре, а не в Порт-Байкале.

— Позвольте, Станислав Александрович, — Александр Михайлович начинал сердиться. — Если лёд до сих пор настолько толст, отчего же тогда закрыта ледовая железнодорожная переправа, которая, насколько мне известно, действовала в течение зимы?

— Так ведь лёд, ваше императорское высочество, сначала у берегов слабеет, уж две недели как под берегом вагоны колесами в воду уходить стали, едва не опрокидывались. На море же лёд подвижки имеет-с. От ветров, а тем паче от землетрясений.

— Неужто здесь бывают землетрясения? — удивился Михаил.

— Бывают, ваше императорское высочество, — отвечал Заблоцкий, оживляясь. — В январе ударило, так вместе со льдом порвало и пути, на сотню сажен сорвало. Мы уж и бревнами трещины укрепляли, которые поперек путей, и на двухсаженные шпалы путь перекладывали. В феврале, как войну объявили, иной день до двухсот двадцати вагонов на восточный берег переводили. Пока снова не ударило, в конце февраля, тогда уж вдоль путей трещины пошли, на двадцать вёрст. Путейцы перепугались, ушли с перегона, ни в какую не вернуть было. Покуда солдат не прислали. Мы после еще шестьдесят пять одних только паровозов на восток перегнали, по частям — котёл отдельно, тендер отдельно. А двенадцатого числа снова трещины, одна другой больше. Вот движение и прервалось. С четырнадцатого пути разбирают, и большая часть переправы уже разобрана.

— Н-да... — протянул Великий Князь, прищурившись в сторону далёких гор, синеющих над ледяным простором. — Препятствие. Сорок вёрст, если не ошибаюсь? Ничтожное вроде бы расстояние...

— Осмелюсь предложить вам, ваше императорское высочество ... — начал Заблоцкий. Великий Князь и Наследник враз вопросительно обернулись к нему.

— С востока, на станцию Танхой, буквально через час также прибывает литерный поезд. Нам телеграфировали, перед самым вашим прибытием. И его пассажиры неминуемо столкнутся с подобною же проблемой, с отсутствием железнодорожной переправы. Посему вернейшим будет для вас пересечь Байкал на санных повозках и воспользоваться их составом...

— Да, что ж, это разумно. Но постойте, кто бы это мог направляться сюда с востока, литерным поездом?

— Это личный поезд их превосходительства, наместника Алексеева...

— И что, Наместник оставил свой пост в военное время? — удивился Михаил.

— Никак нет, Ваше Высочество, — поклонился Заблоцкий, — до Санкт-Петербурга следует флаг капитан Наместника Эбергард-с, в сопровождении группы офицеров. Наверное, с секретным Рапортом Государю.

— Сандро, не иначе, это должны быть ОНИ, — хриплым голосом произнесла Ольга, зябко прячущая руки в соболиную муфту.

Александр Михайлович почувствовал на мгновение, как сердце застучало где-то высоко, прямо под горлом. Нервно сглотнув слюну, он кивнул, — Я тоже так думаю, по срокам очень похоже... — сейчас Великий Князь повторно испытал тошнотворное желание развернуть поезд и бежать... бежать куда глаза глядят, лишь бы не смотреть в глаза страшному будущему. Он справился с этим желанием усилием воли, почти таким же, каким пехотный командир поднимает себя из окопа навстречу ливню пуль и остриям вражеских штыков. Только ради того, что бы за ним поднялась плотная солдатская масса, ощетинившаяся штыками русских трехлинеек..

— Сандро, кто они? — только сейчас Александр Михайлович расслышал недоумевающий вопрос Великого Князя Михаила.

— Те, самые за которыми мы едем, — ответила вместо него Ольга, — ты потерпи еще немного, Мишкин, и сам скоро сам все узнаешь.

Александр Михайлович кивнул и повернулся к путейскому чиновнику, — Милейший, вы нас уговорили. Прикажите заложить сани и телеграфируйте на тот берег, что мы выезжаем.

— Да, — Ольга остановила, уже собиравшегося бежать, Заблоцкого, — не сочтите за труд, передайте поручику ахтырцев, чтобы мою Звездочку тоже заседлали. Все, любезный, можете идти.

Спустя полчаса возле литерных поездов начался сущий бедлам. Кирасиры и гусары выводили из вагонов поезда литеры Б застоявшихся лошадей и тут же их седлали. В подогнанные сани грузили взятый с собой в дорогу запас фуража и нехитрых ветеринарных снадобий. В воздухе колом стояло лошадиное ржание и неизбежный в таких случаях во все времена солдатский мат. Возле поезда литеры А было немного потише и мата почти не наблюдалось, но сцена "пожар во время наводнения" очевидно повторялась и здесь. Ибо все те вещи, которые в дальней дороге были аккуратно разложены по полкам, теперь были безжалостно вывернуты наружу для дальнейшей перевалки их в сани. Елена Вольдемаровна восседала на санях Великой Княгини, как курица на гнезде, а взмыленная Ася все таскала и таскала туда свертки, коробки, узлы... Молоденький гусар подвел Великой Княгине уже оседланную кобылу. Вручил повод, заученным движением подставил сложенные в замок сильные руки, и Ольга птицей взлетела в дамское седло. Похлопала по белоснежной шее лошадь и в ответ та покосилась на нее большим добрым глазом. Потом наклонилась к гусару и тихонько сказала что-то ему на ухо. Парень покраснел и спотыкаясь бросился к вагону, принять у Аси очередной баул. А Ольга с высоты седла погрозила Елене Вольдемаровне сложенной плетью. Ну не заладилось у нее с самого начала поездки с этой немкой, и чем дальше, тем больше, вызвала она в Ольге глухое раздражение, если не злобу, своей мелочной придирчивостью к нижестоящим, скупостью и занудливой педантичностью.

Не прошло и часа, караван тронулся в путь. Первым на лед вступил головной дозор из ахтырцев, потом длинная вереница саней, замыкали колонну кирасиры. Часть ахтырцев умчала далеко вперед, останавливая все встречные и попутные повозки. Возницы беспрекословно сворачивали в сторону, освобождая путь их высочествам. Крестились, стоя у саней, ломали шапки, пытаясь углядеть цесаревича, который японца бить поехал. Провожали взглядом Ольгу, невиданное ведь дело — царевна в седле, и снова крестились.

Во льду вдоль санного пути вешками торчали телеграфные столбы, слегка зарыжевшие от солнца, иные уже немного покосившиеся. Весеннее солнце пронзало лед, не топя его, но нагревая любой посторонний предмет, вокруг которого за день возникала лунка с водой. Много накладок, костылей и болтов валялось вмерзшими в лед, виднелись во льду шпалы и брёвна. Рельсы действительно были сняты.

— А скажи мне, любезный, — Михаил нагнал сани с чемоданами, и постучал ямщика по спине. — Правда ли, что вагоны на тот берег лошадьми возили, а не паровозами?

Ямщик было окаменел от неожиданности, но совладал с собой, и повернувшись вполоборота поспешно ответил, крестясь рукавицей:

— Истинно правда, вашевысоко...императр...ско...

— И сколько ж лошадей двигало каждый вагон?

— Четыре поначалу запрягали, вашевысоко...пре... сво...

— Не может быть! Четыре лошади тянули вагон?!

— Истинно так, а после и вовсе двумя приноровились, вот крест святой, вашевысокимператр...ско....

Через каждые шесть вёрст встречались при дороге избы для обогрева, манящие дымком из труб. Полоска берега позади почти сравнялась с горизонтом, а горы впереди всё не становились заметно ближе. Часа через три достигли станции Середина. Несколько больших изб, среди которых имелся и буфет. Как на приличной станции — отдельно — для господ, отдельно — для пассажиров третьего класса. Остановились погреться, испить чаю с коньяком.

Двинулись далее, ускоряя шаг лошадей — до восточного берега желательно было добраться до темноты.

На полпути, утомившись, Ольга спрыгнула с седла и отдав повод коноводу забралась в сани под медвежью полость согреть озябшие ноги. Ася, уквидев что Великую Княгиню бьет дрожь, вдруг придвинулась и взяла ее озябшие и посиневшие тонкие пальцы в свои горячие руки. Разумеется тонкая кожа дамских кавалерийских перчаток ни в коей мере не спасала от пронизывающего сырого ветра. Ольга придвинулась еще ближе к горячему боку девушки, постепенно отогреваясь в блаженном тепле. Заметив неодобрительный взгляд Елены Вольдемаровны, Ольга в диком раздражении потянулась к лежащей поверх медвежьего полога плети, представляя себе, как она сейчас ткнет рукоятью в эту узкую щель рта, как брызнут наружу окровавленные обломки зубов. Госпожа Берг отшатнулась в ужасе от своей бывшей порфирородной ученицы, превратившейся вдруг в разъяренную пантеру. Но удара не последовало, Ася положила свою руку поверх ее, — Не надо Ваше Высочество, не надо, ей же будет больно... — Ольга расслабилась, приступ злобы прошел, она только молчаливым кивком поблагодарила девушку. В дороге никаких разговоров не вели, каждый думал о своем, да и посторонних ушей вокруг было слишком много. Великий Князь Михаил молча ехал на своем вороном Громе, неподвижно вглядываясь в горизонт, и висящий на его боку прямой палаш задумчиво похлопывал жеребца по лоснящемуся боку. Михаила мучили мысли о том, чего же такого вдруг узнали Ольга с Сандро и что неизвестно ему? Он проклинал себя за чрезмерные увлечения картами и коньяком, из-за чего дорога казалась короче, но по этой причине какие-то важные известия, кажется, миновали его уши.

Южный берег показался, когда солнце уже низко стояло, а подошли к нему уже почти в сумерках. Там где санный путь сильно задирался вверх, стояла, почти неразличимая в полумраке группа фигур в шинелях. И вдруг, будто приветствуя путников, как маяк, вспыхнул яркий бело-голубой огонь фонаря. Не похожий на красноватое свечение местных электрических фонарей, ни на ацетиленовые и керосиновые лампы, он звал и манил к себе свой нездешностью. На санный путь упал яркий сноп света, делая малейшие детали необычайно выпуклыми и заметными. В испуге заржали лошади ахтырцев, прянув в сторону от неизвестного и возможно опасного света. А Александр Михайлович даже приподнялся в санях чтобы лучше разглядеть происходящее. Потом свет погас и через мгновение вспыхнул снова, уже не такой яркий, но захватывающий куда больший круг.

— Все, Николай Карлович, приехали! — и, отстегнув медвежью полость, Великий Князь стал выбираться наружу....

22 марта 1904 года, около полудня.

ж/д станция Танхой. Поезд Наместника Дальнего Востока.

Капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

Лязгнули буфера и поезд встал. Все, путь кончился, дальше рельсы упираются в горный кряж, в котором еще только будут пробиты байкальские туннели. Временный ледовый зимник уже не действует, вон сложенные в штабель шпалы, а вон и уже покрывшиеся тоненькой плёночкой ржавчины рельсы. Приехали! После короткого разговора с капитаном первого ранга Эбергардом мичман Приходько, придерживая рукой болтающийся кортик, убежал в сторону здания станции. А мы, старшие офицеры, тем временем вышли из вагона погреться на солнышке и покурить. Андрей Августович в последнее время ходит сам не свой. Конечно, это понятно, в России офицеры, что армии что флота, после конфуза на Сенатской площади стремились находиться вне политики, а тут человек попал в самый эпицентр тех событий, которые в ближайшее время должны в корне изменить Россию, да и весь мир. И вот сейчас он думает-сопоставляет, как все то, что он узнал от нас, соответствует его чувству долга и присяге. Ничего, сдюжит, Эбергард человек сильный. Не успели мы докурить, как смотрим — мичман обратно бежит. Надо будет ему сказать, что бы завязывал с этой беготней, несолидно для офицера. Ведь теперь он не курсант, по местному гардемарин, а настоящий офицер. Подбегает к Эбергарду, да так запыхавшись что и выговорить нормально не может, — Г-господин к-капитан п-первого ранга, к нам едет...

— Ревизор? — это лейтенант Мартынов не удержался от шутки, тоже еще один большой мальчишка.

— Никак нет господа, хуже! — не понял юмора мичман. — Три часа назад от станции Байкал в нашу сторону направились, Его Императорское Высочество Великий Князь Александр Михайлович, Его Императорское Высочество Великий Князь Михаил Александрович, Ее Императорское Высочество Великая Княгиня Ольга Александровна... Здесь они должны будут сесть на наш поезд и направиться в Порт-Артур. А мы по санному пути пересечем Байкал и на их поезде продолжим путь в Санкт-Петербург.

Эбергард повернулся ко мне, — Михаил Васильевич, вы такое хоть предполагали?

— Андрей Августович, это значит что... — я вовремя остановился, — а вообще, давайте пройдемте для разговора в салон-вагон, а то вот у мичмана сейчас голова лопнет от любопытства, а это вредно для здоровья. Молод он еще, знать подробности этого дела.

— Хорошо, Михаил Васильевич, — Эбергард повернулся в сторону салон-вагона, только вот мичман у нас тоже баклуши бить не будет. Мичман Приходько, что хотите делайте, но ваши матросы должны иметь вид ДОСТОЙНЫЙ для встречи лиц, принадлежащих к Императорской фамилии. Чтоб все было как на Императорском смотре в Корпусе!

— Когда мичман убежал, Мартынов хмыкнул, — Теперь ему некогда будет задумываться. Кстати, кто знает, когда Их Высочества и сопровождающие их лица должны прибыть на наш берег?

— Точно не могу сказать, но быстрее чем до темноты им Байкал не пересечь. — подумав ответил Эбергард.

— Тогда ближе к вечеру выставим одного матроса поглазастее на берегу и противник не застанет нас врасплох. А теперь, господа-товарищи офицеры, давайте исполним мудрое указание Андрея Августовича и пройдем в салон-вагон.

— Эх, Евгений Петрович, язык у вас без костей, — вздохнул Эбергард.

— А в моем деле, Андрей Августович, если не смеяться, тогда плакать надо, а слезы, при моей профессии это яркое указание на профнепригодность.

Так вот, продолжая пикироваться мы вошли в салон-вагон.

— И так, — начал я импровизированное совещание, у кого какое мнение, что именно мы должны рассказать и показать Великим Князьям?

— Михаил Васильевич, можно мне сказать? — раздался в наступившей тишине голос лейтенанта Мартынова, — Я тут не имел других занятий, как перечитывать ту библиотеку, которую вы с Павлом Павловичем собрали для меня по нашим Санкт-Петербургским фигурантам. Особенно меня интересовали члены Дома Романовых. Фигуры положительные и не очень. Большинство из них оставили в истории след в виде разного рода литературных произведений, дневников и мемуаров. Конечно, это могли сделать те, кто пережил Революцию и Гражданскую войну. И на основе своих впечатлений могу сказать, что Государь Император смог собрать сильнейшую интеллектуально, и при этом, безусловно преданную ему команду. Андрей Августович вы не обижайтесь, у нас нет вашего врожденного пиетета перед абсолютной монархией, нам много лет скорее внушали обратное. Но сейчас Император Николай Второй вырос в моих глазах на целую голову. Ему бы только решимости побольше в благих делах, да устойчивости против всяких голосов, что гудят в уши и днем и ночью, — ага это он про Александру Федоровну, муху гессенскую, а то кто еще может дудеть в уши по ночам отличному семьянину Романову Николаю Александровичу, а Мартынов перевел дух и продолжил. — Великий Князь Александр Михайлович и Великая Княгиня Ольга оставили после себя мемуары. Великий Князь Михаил, как вечный запасной на императорский трон, старался быть в политическом плане как можно более незаметным.

— Почему вечно запасной? — потер лоб Эбногард, — вроде Павел Павлович говорил, что Александра Федоровна этим летом должна родить Государю Наследника.

— Ох, Андрей Августович, тут все прямо как в сказке у Пушкина: — "Родила царица в ночь, не то сына, не то дочь"... — только у Пушкина это был поклеп, а в случае с Цесаревичем Алексеем страшная правда. Родная мать подарила ему не только жизнь, но и страшную наследственную болезнь — гемофилию! Фактически, на протяжении последующих тринадцати лет, этот ребенок мог умереть в любой момент от потери крови. Его мог убить любой порез, царапина или внутренний разрыв сосудов при малейшем ударе. В любой момент Великий Князь Михаил мог снова оказаться наследником и на этот раз уже без вариантов, ибо Алексей был последним ребенком в семье Николая Второго. Короче так, товарищи и господа, у этих троих есть достаточный ум, сила воли преданность России. Поэтому предлагаю, открыть им ровно столько же информации, сколько было открыто Наместнику Дальнего Востока адмиралу Алексееву и Командующему Тихоокеанским Флотом вице-адмиралу Макарову. Имея всю возможную информацию, эти люди смогут принести России куда больше пользы, как если бы мы оставили их в неведении. Их сознательное сотрудничество может решить вопрос, будет наша миссия успешна или нет в самом широком смысле этого слова. Я за полную откровенность, со всеми тремя Романовыми, но только без секретарей, адъютантов и прочих прихвостней! Разговор в формате три плюс один плюс три. Этим самым одним, как бы посредником, должны стать вы Андрей Августович. Мы еще надеемся увидеть вас с эполетами, как минимум, вице-адмирала, и занимающим пост начальника службы боевой подготовки Российского Императорского Флота...

— Ладно, Евгений Петрович, ваше мнение ясное, и однозначно аргументированное, — сказал я, — А вот что нам скажет любезный Василий Иванович?

— Любезный Василий Иванович возражений не имеет, — ответил капитан второго ранга Степанов, — и если можно хотел бы добавить, что в ТОТ раз Александр Михайлович неплохо зарекомендовал себя в деле шефства над новорожденными военно-воздушными и автобронетанковыми силами. Я думаю в ЭТОТ раз он сможет начать раньше и сработать эффективнее. Конечно у Великой Княгини Ольги не все благостно обстояло с политической линией в эмиграции в тридцатые-пятидесятые годы, но не нужно забывать контекст. Раны нанесенные нашему народу Гражданской Войной не все зажили и в начале двадцать первого века, а в те времена они просто зияли и кровоточили, особенно в стане побежденных. Я за предложение товарища Мартынова!

— Ваша очередь, Андрей Августович, — кивнул я Эбергарду.

— Ах в этом собрании у меня тоже есть голос? — впервые с начала разговора улыбнулся Эбергард, — Ну что же, мое мнение ясно и однозначно, и исходит оно из того самого пиетета перед Государем-Императором, на отсутствие которого сослался Евгений Петрович. Конечно же я за то, чтобы открыть пред посланцами Государя всю имеющуюся информацию без утайки. Это мой долг, как офицера Русского императорского Флота.

— Спасибо, Андрей Августович, — чуть улыбнулся я, — поскольку мы вместе в одной команде делаем одно дело, то право голоса у вас было с самого начала этого путешествия. Об этом вам ясно сказал Павел Павлович, когда назвал вас товарищем. Теперь мое слово... последнее! По прибытию кортежа их Императорских Высочеств на станцию Таванхой, здесь, в этом салон-вагоне состоится наша встреча с Великим Князем Александром Михайловичем, Великим Князем Михаилом и Великой Княгиней Ольгой. Ответственный за организацию встречи капитан первого ранга Эбергард. Ответственный за информационно-методические материалы технического характера капитан второго ранга Степанов. Ответственный за информационно-методические материалы общественно-политического характера лейтенант Мартынов. Вам, Василий Иванович, подготовить для передачи Великому Князю Александру Михайловичу один ноутбук, а Великому Князю Михаилу и Великой Княгине Ольге по одному букридеру с соответствующим наборами литературы. В общем все, Военный Совет предлагаю считать закрытым!

22 марта 1904 года, поздний вечер.

ж/д станция Танхой. Поезд Наместника Дальнего Востока.

Капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

Караван Великих Князей показался на горизонте незадолго до заката. Это было роскошное зрелище. Во первых, там было десятка два, а может и больше саней, которых сопровождало около полусотни всадников. Кавалеристы головного дозора были одеты во что-то нестандартное, желто-коричневое.

— Евгений Петрович, глянь-ка? — я передал бинокль Мартынову, — Кто это там, впереди, в коричневом?

Минуты две лейтенант вглядывался во всадников, потом опустил бинокль. — Головные это Ахтырские гусары, над полком шефствует Великая Княгиня Ольга, а замыкающая группа из гвардейского кирасирского полка, Великий Князь Михаил сейчас там должен взводом командовать. Итак, тут все просто, по домашнему, охрана тоже вся своя, никакого лейб-конвоя и прочих заморочек из Царского Села. Интересно, кто там такой умный? Неужели Великая Княгиня Ольга?

— А почему не Великие Князья Александр Михайлович или Михаил? — не понял Степанов.

— О! Великий Вопрос! — лейтенант поднял вверх палец, — Модус Операнди не подходит. У Великого Князя Александра Михайловича "своей" вооруженной силы нет, в Управлении Портов, которым он заведует числится ноль штыков. Кроме того, будь у него возможность выбирать, то он взял бы людей из гвардейского флотского экипажа. А таковых здесь не видно. Великий Князь Михаил всегда был, мягко выражаясь, безалаберен и невнимателен к мелочам, что сначала сгубило его политическую карьеру, а потом и жизнь. По мне так идея кой кого сделать из него Государя Императора Михаила Второго отдает маниловщиной. Не морщитесь, Андрей Августович, нынешний Государь Всероссийский никогда не чувствовал в себе сил управлять огромной Российской Империей, и обещал Семье, восходя на престол, что отречется в пользу Михаила как только тот станет полностью совершеннолетним, то есть достигнет возраста в двадцать один год. Вот уже четыре года как это событие наступило, но даже Государыня Императрица Мария Федоровна, яростно любящая своего младшего сына, кажется, отступилась от этой идеи. Да, Михаил — справедлив, прям, честен, храбр, и ни за что не стал бы вымучивать у умирающего отца разрешение на ранее запрещенный брак. Но на этом положительные свойства заканчиваются и начинаются отрицательные, прямо препятствующие ему стать Великим Государем. Он импульсивен, морально неустойчив, необязателен, неаккуратен и безалаберен... Достаточно? А вот Императрица Ольга Первая, это, господа-товарищи, будет что-то с чем-то! Я уже заранее в нее влюблен, как в будущую Государыню естественно. Она полностью лишена тех отрицательных качеств, которыми в избытке наделены ее братья. Она также справедлива, честна, милосердна, как и Михаил, но кроме этого она вдумчива, выдержана, морально устойчива, последовательна. Ее разум и воля, безусловно, имеют власть над инстинктами и гормонами. Как и ее брат Николай, она способна создать крепкую семью, и не баловать светскую хронику скандалами и изменами. А ведь моральный облик Императорской семьи тоже важен для устойчивости власти в России, ибо у Монарха или Монархини не может быть личной жизни.

— Евгений Петрович! Господин лейтенант! — не выдержал рассуждений Мартынова возмущенный Эбергард, — Вы, вы...

— ... ведете изменнические разговоры? Ведь так! Это вы мне говорите, человеку, который родился в одна тысяча девятьсот восемьдесят пятом году и точно знает, к чему привел Россию нынешний курс! Нет, Андрей Августович, в России все всегда зависело от первого лица, даже безотносительно к политическому строю. И Первое Лицо точно так же принадлежит России, как и Россия ему. В противном случае все кончается катастрофой. И с недавних пор вы тоже входите в очень узкий и очень закрытый клуб лиц, на котором фактически лежит ответственность за будущее России и Мира как минимум в течении ближайшего полувека. И тут хороши все средства, особенно те что, являются легитимными и минимально повредят социальную ткань общества. И не далее как несколько часов назад вы сами проголосовали за расширения нашего сообщества за счет этих трех представителей Дома Романовых. Альтернативой выбора преемника нынешнему Государю будет только Республика, а это куда большее зло. Не забывайте, что еще нерожденный Цесаревич, которого сейчас носит в своем чреве Александра Федоровна, УЖЕ болен гемофилией, и это уже никак изменить нельзя. Что бы мы не делали, старшая мужская ветвь Дома Романовых пресеклась, и попытка игнорировать этот факт приведет к катастрофе. — Мартынов почти кричал, — мы не собираемся свергать Государя Всероссийского, это как раз и приведет к тому, против чего мы боремся — к хаосу. Вопрос того, кто займет трон Российской империи после Николая Второго и когда это будет должен решаться не на Петербургских площадях или на Даунинг-стрит десять, а людьми сознающими свою ответственность за будущее России, унаследованной им от великих предков. Но эти люди должны обладать всей полнотой информации, а не теми куцыми догадками и предположениями, которыми они оперируют сейчас...

— Тихо, господа офицеры! — прервал я столь бурную дискуссию, — Вам, Андрей Августович, стоит принять к сведению, что все решения по этому вопросу будут приниматься фактически неформальной главой Дома Романовых Вдовствующей Императрицей Марией Федоровной и ее детьми, включая Государя Императора Николая Второго. Возможно, что та закрытая для посторонних информация, которой мы их обеспечим, побудит его активнее искать выход из столь тяготящего его положения и меньше слушать свою супругу и придворных льстецов. А вот наша задача — обеспечить их этой самой информацией, на основе которой и будет принято историческое решение. А вы, Евгений Петрович, больше ни слова на эту тему, особенно там, где вас могут услышать посторонние люди или, с предполагаемыми фигурантами. Я все понимаю, но в настоящий момент вопрос не горит и не требует экстренного решения.

— Так точно, Михаил Васильевич, — опустил голову Мартынов, — виноват, исправлюсь!

— А вы, Андрей Августович? — повернулся я к Эбергарду.

— Если решения о столь неординарных действиях будут приниматься, так как вы сказали, то и я не имею ничего против. А сейчас согласен, не время и не место муссировать этот вопрос, тем более что караван их императорских высочеств вот-вот подойдет к берегу, а уже почти стемнело и скоро не будет не видно ни зги.

— Стемнело, говорите? — Мартынов щелкнул застежками маленького чемодана, который все время таскал с собой и называл "мой малый джентльменский набор". Поскольку внутри отсутствовала снайперская винтовка, то я предполагаю, что она, наряду с гранатометом, входит в "большой джентльменский набор". Из недр чемоданчика на божий свет появилось нечто, в чем я с трудом опознал мощный светодиодный фонарь. Щелкнули застежки чемодана, и, несколько секунд спустя, на байкальский лед упал большой слепящий круг бело-голубого света. Мартынов пробормотал, — Кажется, это через чур?! — внутри фонаря еще раз что-то щелкнуло и круг светя стал в два разя шире, утратив свою слепящую яркость. Передние сани каравана остановились и из под полости выбрался человек, как и мы, одетый в флотскую офицерскую шинель.

— Ну, прям, "Встреча на Эльбе", блин! — пробормотал за моей спиной Мартынов.

— Не на Эльбе, а на Байкале! — поправил я, направляясь навстречу этому офицеру, который мог быть только Великим Князем Александром Михайловичем.

Мы сходимся как парламентеры на нейтральной полосе, медленно, но неумолимо. На полшага правее и сзади меня идет Эбергард. Черт возьми, чего этот Великий Князь на меня так уставился во все глаза, у меня что, рога на голове растут, или парашют сзади волочится, как у Штирлица из анекдота? Подхожу, становлюсь вполоборота к свету, козыряю и представляюсь, — Ваше Императорское Высочество, капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич...

Он кивает и козыряет в ответ, — Великий Князь Романов Александр Михайлович, — потом внимательно рассматривает меня и после короткой паузы задает ошарашивший меня вопрос, — Скажите, из какого вы года?

В ответ я вопросительно поднимаю брови, на что Великий Князь, усмехнувшись, отвечает, — Господин Иванов, у меня отличная память, на которую никто из Романовых пока не жаловался. Я помню всех капитанов первого ранга в Российском Императорском Флоте, но никакого Иванова Михаила Васильевича среди них нет. А вот капитана первого ранга, Андрея Августовича Эбергарда, флаг-капитана Наместника Дальнего Востока адмирала Алексеева, который сейчас стоит за вашей спиной, я знаю прекрасно, а вот вас нет! А В то же время, судя по умению носить форму, вы кадровый морской офицер российской службы. Англичане, американцы и прочие французы все делают иначе: носят форму, козыряют и так далее... Есть еще два обстоятельства. Во первых, что касается дела под Порт Артуром, вы же не станете отрицать, что Того это ваша работа?

Я снова обрел дар речи и ответил, — Нет, Ваше Императорское Высочество, не буду, именно с моего корабля была выпущена самодвижущаяся мина поразившая флагманский броненосец адмирала Того "Микаса".

Ну и отлично! — улыбнулся Великий Князь, — Так вот, мой адъютант Карл Иванович Лендстрем тщательно изучил рисунок вашего боя и утверждает что при нынешнем развитии техники такая скорость перемещения, особенности выбора целей и особенно их поражения просто недостижима. И теперь, что касается вашей мины. Попадание одной мины не может полностью лишить неповрежденный до того броненосец боеспособности, ваши же мины буквально разрывали их пополам. У меня в саквояже целая пачка телеграмм от очевидцев своему начальству. И вы еще будете запираться?

— Не буду, Ваше Императорское Высочество, — вздохнул я, — мы из две тысячи двенадцатого года.

— Просто великолепно, — Великий Князь махнул рукой, — Карл Иванович, достань из моего саквояжа ту самую газету.

Через пару минут мне была предъявлена газета, с напечатанными на развороте четырьмя фотографиями отвратительного качества. Тем не менее на фотографиях можно было узнать "Трибуц", "Быстрый", "Вилков" и "Бутому". Бегло прочитав статью под фотографиями, я с трудом сдержал готовые вырваться наружу обороты "русского командно-административного языка". И то, удалось мне это только потому, что я заметил что к нам подходит невысокая молодая девушка в костюме для верховой езды. В результате я только сухо заметил, — В лучшие времена, поисками этого мичмана N немедленно занялась бы военная контрразведка. При обнаружении, он был бы немедленно повешен по приговору военно-полевого суда, за разглашение сведений составляющих государственную тайну особой важности.

— Даже так?! — поднял брови Великий Князь Александр Михайлович, — Хотя дед мой, Николай Палыч, за такое и не повесил бы, но на пожизненную каторгу бы загнал точно...

— Ваше Императорское Высочество, давайте пройдем в салон-вагон поезда Наместника. Ведь мы не кони, чтобы разговаривать стоя и под открытым небом.

Первым на эту немудреную шутку хохотом отозвался гарцевавший поблизости на черном жеребце лейб-кирасир, в котором я с удивлением узнал Великого Князя Михаила. Подошедшая к нам девушка, которой могла быть только Великая Княгиня Ольга, прыснула в кулак.

— Михаил Васильевич, — кивнул Александр Михайлович, — мы можем пройти к вам в салон-вагон, но мы должны услышать всю вашу историю целиком и полностью, в конце концов, мы именно за этим едем в Порт-Артур...

Я кивнул ему в ответ, — Ваше Императорское Высочество, именно за тем, чтобы рассказать, кому следует, всю нашу историю мы и едем в Санкт-Петербург. В любом другом месте, на узловой станции мы просвистали бы друг мимо друга как две пули. А ведь вы с Великим Князем Михаилом входили в число тех самых "кому следует" знать всю нашу историю целиком и полностью. Кроме вас там только Вдовствующая Государыня Императрица Мария Федоровна и Государь Император Николай Второй...

И тут раздался глуховатый голос Великой Княгини Ольги. — Сандро, представь мне этого господина из будущего, что бы я, как подобает, могла задать ему пару вопросов.

Теперь очередь вздыхать настала для Великого Князя Александра Михайловича, — Ольга, это капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич, прибывший к нам из две тысячи двенадцатого года с неизвестными целями. Господин Иванов, это ее Императорское Высочество Ольга Александровна, которая с неизвестными для нас целями сопровождает нас из Санкт-Петербурга. И вообще, господин Иванов высказал здравую мысль пройти в салон-вагон, а не разговаривать под открытым небом как лошади. Присоединюсь к нему и выскажу еще одну здравую мысль, разговор у нас предстоит длинный и обстоятельный, давайте, для экономии времени, будем обходиться в нем без чинов и титулов?

— Хорошо, Сандро, — ответила Великая Княгиня Ольга, — тогда давайте потихоньку двинемся к поезду, а по пути я приватно побеседую с Михаилом Васильевичем. — она взяла меня под руку и мы пошли вверх по склону, по направлению к станции, — Скажите, — она почти шептала мне на ухо, — А почему вы не назвали меня среди тех, кому собирались доверить тайну.

— Уважаемая Ольга Александровна, — ответил ей я итак же тихо, — в моей истории вы вели очень уединенную и незаметную жизнь и поэтому мы не были уверены, что вас сможет заинтересовать наша история. Но раз вы, все таки смогли вырваться, так сказать, на волю, то это большой плюс и вам и нам.

— Так я, там в вашем прошлом, не совершила чего-то, за что мне сейчас должно было быть стыдно? — она железной хваткой вцепилась мне в руку.

— Ваше Высочество, вы были безупречны, за исключением пары ошибок продиктованных непониманием изменившегося мира и непреодолимым давлением обстоятельств. Если вам так интересен этот вопрос, то я презентую вам книгу ваших воспоминаний, записанных с ваших слов греческим журналистом Яном Ворресом в середине шестидесятых годов. В принципе я восхищен, с каким мужеством вы пытались преодолеть, это самое непреодолимое давление.

— Спасибо, Михаил Васильевич, — хватка ее пальцев на моей руке ослабла, — но получается, что благодаря болтливости одной семидесятилетней старушки, вы знаете обо мне все?

— Не все, — ответил я, — но достаточно, чтоб, как сказал герой одного авантюрного романа, предоставить вам свой кошелек, кулаки или пистолет. Вам достаточно только попросить. И давайте пока отложим наш дальнейший разговор, поскольку я должен представить Вам Ваши Высочества, своих современников. Это капитан второго ранга, Степанов Василий Иванович, специалист в области электротехники, радиосвязи и родственным им наукам которым тут еще не дано названия. А это лейтенант, у нас старший, Мартынов Евгений Петрович. Специалист в области специальных умений. Подробнее мы о них поговорим после того как закончим общий разговор.

Александр Михайлович кивнул на фонарь в руках у Мартынова, — Скажите, лейтенант, а что это у вас за фонарь? Такой яркий свет может дать только вольтова дуга, но это совершенно на нее не похоже, да и потребного для нее количества батарей просто некуда спрятать.

— Ваше... — Мартынов запнулся, увидев легкое раздражение на лице собеседника, — Александр Михайлович, этот фонарь ОТТУДА. В ваших электрических источниках света, этот самый свет получается нагреванием угольной или металлической нити до высокой температуры обеспечивающей ее свечение, отчего только три процента энергии идут на получение света, а все остальное на тепло. Тут же наоборот, свет получают при этом ничего не нагревая и, поэтому, пропорция обратная, девяносто семь процентов энергии идет на получение света, а только три процента на тепло. Я сам не силен в этой физике, спросите лучше Василия Ивановича, или когда попадете на острова Эллиота, у профессора Тимохина. А так я пас.

Александр Михайлович успел только кивнуть, как мы остановились у подножки салон-вагона, я поднял руку и негромко заговорил. — Ваши Императорские Высочества сразу предупреждаю, что разговор не предназначен для посторонних ушей, будет очень тяжелым и потребует от вас всех сил и всего мужества. Если господин Лендстрем, который и так частично находится в курсе происходящего, будет согласен взвалить на себя ношу тяжелейшего знания, тогда в вашей Александр Михайлович воле разрешить или запретить ему участвовать в нашем разговоре. Но мое мнение, что человек, который смог провести такой анализ, что вычислил наше происхождение, не будет лишним в нашей компании, — глядишь выработается привычка постоянно говорить высоким штилем.

Великий Князь Александр Михайлович только молча посмотрел на своего адъютанта, прочел в его лице что-то, ведомое только ему одному и кивнул, — Он согласен!

— Все, пора! — подумал я, — Дальше тянуть нельзя! — и произнес, — Тогда вперед, господа, и пусть Бог даст нам всем сил изменить то, что изменить можно, мужества перенести то, что изменить нельзя, и мудрости отличить первое от второго.

Салон-вагон освещен тусклым красноватым светом угольных лампочек. Посреди большого стола отблескивает скругленными краями закрытой крышки ноутбук, самый большой, какой у нас есть, с семнадцатидюймовым дисплеем, принадлежащий капитану второго ранга Степанову. Этому ноутбуку этим вечером предстоит особая миссия.

— Ваши Высочества, — привлек я внимание Великих Князей, — рассаживайтесь. Александр Михайлович в середину, Михаил Александрович справа, Ольга Александровна слева, что бы все так сказать было по канону... господин Лендстрем, берите стул и, как верный адъютант, садитесь на полшага сзади и правее своего командира. И так, для начала, как я понимаю, Государь Император командировал на Дальний Восток Вас с целью принять на месте некие Решения, или выдать ему определенные Рекомендации для принятия таковых Решений? — ВКАМ утвердительно кивнул, — Тогда, для того чтобы не прыгать вопросами и ответами, аки зайцы по кустам, предлагаю разбить наше общение на три этапа... Первый этап будет посвящен историческим событиям в нашем мире от тысяча девятьсот четвертого года до две тысячи двенадцатого. Это продлится больше двух часов, так что устраивайтесь поудобнее. Но, после этого этапа вы будете знать все о том, откуда мы взялись и какие у нас мотивы. На втором этапе мы вам расскажем о событиях с первого по пятнадцатого марта сего года. Этот этап будет короче, надеюсь, уложимся минут в пятнадцать. И на третьем этапе мы поговорим о том, что и Вы и мы должны делать в дальнейшем. Александр Михайлович, вы согласны?

Великий Князь посмотрел сначала на Михаила, потом на Ольгу, кивнул и сказал, — Ну, начинайте же, наконец, Михаил Васильевич, мы все внимание!

— Итак, Ваши Императорские Высочества, это конечно не парижский Одеон, — я открыл крышку ноутбука и запустил, заранее установленный в проигрыватель, фильм-презентацию о двадцатом веке в нашей истории. — но, чем богаты, как говорится. Этот фильм-презентация об истории двадцатого века. К сожалению, более чем столетнюю историю, очень трудно запихнуть в два часа, поэтому показаны только основные события и то конспективно.

Тем временем на экране, перед глазами изумленной публики, растаяли багровые на черном фоне цифры 1904-2012 и пошли события тысяча девятьсот четвертого года, начиная с того момента, когда перед самой войной Японский объединенный флот покинул свои базы. Были представлены телеграммы Наместника Дальнего востока в Петербург с требованием развязать ему руки и разрешить привести флот в боевую готовность. Но Петербург оставался глух. Даже у меня возникло драматическое ощущение, что война накатывалась на Россию как волна пузырящейся грязи. Потом события в Чемульпо, героический бой Варяга с шестью японскими крейсерами. Ночное нападение японцев на Порт-Артур.

Я видел, как у Александра Михайловича по ходу действия буквально сжимались кулаки, наконец, он не выдержал, — Михаил Васильевич, можете остановить? — я подвел курсор радиомыши к "паузе" и нажал.

— Михаил Васильевич, это точная информация? — хрипло спросил Великий Князь Александр Михайлович.

— Так точно, на островах Эллиота обратитесь к Павлу Павловичу Одинцову, он представит вам офицеров, чьей душевной болью является история этой войны. На таких вот приборах у них есть вся история Русско-японской войны в документах и фактах чуть ли не поминутно Здесь еще жалеючи, Честно говоря, по одной только истории начала этой войны можно делать отдельный фильм более чем на два часа.

Хорошо, Михаил Васильевич, я конечно предполагал нечто подробное, но настолько... — Александр Михайлович повернулся к своему адъютанту, — Карл Иванович, запишите, Рожественский, Авелан, Абаза, Безобразовы, начало войны — разобраться! Михаил Васильевич, продолжайте.

Ну, а что было дальше? Дальше был приезд в Порт-Артур вице-адмирала Макарова, и вот на экране сдвоенная дата первое тире четырнадцатое марта тысяча девятьсот четвертого года... я снова остановил фильм. — Обращаю ваше внимание, господа, первого марта сего года мы оказались в этой реальности, а четырнадцатого марта сего года уничтожили под Порт-Артуром Первую боевую эскадру японского флота адмирала Того. То есть, все дальнейшие события, изложенные в этом фильме, ЗДЕСЬ еще не произошли, да и, скорее всего, не произойдут! — сказав это, я запустил фильм дальше. И тут же, сразу, эпизод с гибелью адмирала Макарова на эскадренном броненосце "Петропавловск", с описанием причин и последствий...

— Постойте, Михаил Васильевич, — Александр Михайлович остановил фильм, — Так, значит, причиной этой трагедии стала ошибка самого вице-адмирала Макарова?

— Не просто ошибка, а грубая халатность, Ваше Императорское Высочество, мы довели эту историю до Наместника Дальнего Востока адмирала Алексеева и самого вице-адмирала Макарова. После тщательного обсуждения было принято решение сформировать отряд охраны района базы, в который включены патрульные и тральные суда. При обнаружении в окрестностях базы кораблей, чья государственная принадлежность не может быть точно идентифицирована как российская, подозрительный район автоматически закрывается для плавания и подвергается сплошному протраливанию. Если кто-нибудь по глупости не сломает эту систему, история с "Петропавловском" не повторится.

— Хорошо, продолжайте, — Великий Князь откинулся на спинку стула и вздохнул, — я чувствую, вечер будет совсем не томным.

Дальше Александр Михайлович остановил просмотр только один раз, узнав о героической обороне побережья во время японской высадки под Бицзыво, всего одной роты при двух орудиях, в то время как рядом стояли и бездействовали две дивизии. Но, ничего не спросил, только после короткого молчания бросил Лендстрему, — Запиши, Стессель и Фок!

Дальнейшую историю Русско-японской войны Великие князья смотрели молча, только господи Лендстрем, что-то чиркал карандашом в своем блокноте. Капитуляция Порт-Артура, беспомощность Куропаткина под Ляоляном и Мукденом, Кровавое Воскресенье и развернувшаяся после него кровавая смута, были ничем, по сравнению с ужасом Цусимы. Вот после этого эпизода Александр Михайлович попросил остановить фильм, и они все вчетвером молча молились, закрыв глаза, очевидно надеясь получить совет свыше. Я отчетливо видел, как по щеке Великой Княгини Ольги Александровны пробежала непрошеная слеза, и она смахнула ее торопливым движением руки. В этот момент все трое Романовых выглядели как люди, вокруг которых развеялся туман, и они обнаружили себя стоящими на краю зияющей пропасти. После всего этого Портсмутский мир был воспринят как неизбежное зло.

— Ваши Императорские Высочества, — сказал я, когда закончилась история Русско-японской войны, — наберитесь мужества, это только самая завязка трагедии, весь ужас еще впереди.

Но вот на экране миновали спокойные годы с тысяча девятьсот шестого по тысяча девятьсот тринадцатый, даже вступление в Антанту в одна тысяча девятьсот восьмом году прошло почти незамеченным, только чуть поморщился Великий Князь Александр Михайлович, дескать все-таки уболтали Никки англоманы. И вот вся эта пусть и относительная благодать внезапно закончилась Первой Мировой Войной, ведь что такое для них убийство Столыпина, кто и что им сейчас этот человек. И совершенно исходя из этого факта не видна та роль которую сыграл в истории этот человек своей жизнью и смертью. Ее начало было воспринято спокойно, ведь на этот раз Россия готова, армия лучше вооружена и обучена, и на континенте у страны есть союзники. Но уже после пары эпизодов от оптимизма не осталось и следа. Успешно развивавшаяся Галицийская операция была свернута по требованию французского генштаба, а в спешно спланированной и лихорадочно проводимой восточно-прусской операции русские армии ждал страшный разгром. Михил и Ольга побледнели и переглянулись, когда узнали, что их гвардейские кирасиры и Ахтырские гусары, как и остальные полки гвардии, в своем большинстве героически, но бесполезно, полегли в окровавленных Мазурских болотах. Потом провал Силезской наступательной операции и война "до осеннего листопада" окончательно превратилась в затяжную бойню. Полмиллиона убитых и полтора миллиона раненых, вот цена наступления с винтовками наперевес на долговременные оборонительные сооружения капитального характера. И опять над этой бойней торчали лисьи уши французского генштаба. Через маленькие победы и большие поражения война катилась к своему логическому финалу, февралю семнадцатого года. И вот он Момент Истины. Беспорядки в Петербурге, где казармы гвардии теперь занимал сброд тыловых полков, бунт генералов, Отречение Николая Второго, отречение Михаила Второго. Монархия пала!

— Остановите, пожалуйста, Михаил Васильевич, — Великий Князь Александр Михайлович сказал это таким спокойным тоном, что мне стало страшно. Потом повернулся к Михаилу, и мне показалось, что он сейчас его ударит. Но все обошлось, он только покачал головой, — Ой, Мишкин, ты больше никогда так не делай ... — потом очевидно хотел сказать что то еще но не нашел слов. Потом на экране миновали весна и лето семнадцатого, быстро закончившийся корниловский мятеж и круговерть министров Временного Правительства. В самом начале адъютант Александра Михайловича начал было с экрана бегло конспектировать фамилии, но я достал из папки несколько скрепленных листков, — Не надо беспокоиться, Ваше Императорское Высочество, здесь все фигуранты безобразий, происходивших в России с февраля по март семнадцатого.

— Премного благодарен, Михаил Васильевич! — хриплым голосом произнес Великий Князь, придавив злосчастные листки рукой, будто они могли убежать.

Потом миновал октябрь семнадцатого, на который Императорские Высочества взирали уже с некоторым отупением и наступил восемнадцатый год, с переездом правительства в Москву, Брестским миром и началом Гражданской войны. И появилась сцена из фильма "Романовы — венценосная семья" — ипатьевский подвал! Ряд фотокарточек с членами царской семьи, последняя Михаил Романов, потом надпись: — "...а также двадцать миллионов погибших на фронтах братоубийственной бойни, в подвалах большевистских чрезвычаек и белых контрразведок, умерших от голода и холода в лишенных снабжения городах. Два миллиона покинувших родину и эмигрировавших во все страны мира от Франции, Германии и Маньжурии до САСШ и Уругвая" Все, конец первой части!

— Раз после всего этого России больше не было, так значит, вы из этих? — хрипло спросил Великий Князь Александр Михайлович.

— И нет, Ваше Императорское высочество и да ... — я отрицательно покачал головой, — Убить Россию не под силу каким то выродкам, ранить и сильно ослабить, это да, но не убить. Постепенно империя возродилась из руин, но это была уже империя под другим знаменем, с другим гимном и девизом. Но это была все же пусть и Красная, но Империя, и у нее был свой Красный Император масштаба Петра Первого или Ивана Грозного. Но об этом чуть позже, во второй части, а пока... Евгений Петрович, как самый младший, не сочтите за труд, в погребце антидепрессант и посуда. Господам офицерам коньяк, а даме — кофейный ликер.

— Как это так может быть, что "и да и нет"? — удивился Великий Князь Михаил, залпом выпив коньяк.

— Оставь, Мишкин, потом, — резко отмахнувшись от младшего Романова, Александр Михайлович повернулся ко мне, — Скажите, — он почти кричал, — Как такое могло произойти?

— Не кричи, Сандро! — вмешалась в разговор Великая Княгиня Ольга. — Ты вспомни, сколько всего есть Романовых, а сколько из них служат? Ты, Михаил, Николай Николаевич, дядя наш генерал-адмирал, да и то тот не служит, а лишь пребывает в должности. И все! Остальные ленивые бездельники, готовые лишь жрать в три горла. Тех же Владимировичей Папа не зря лишил прав на престол. А прочие министры, промышленники, банкиры и прочая мразь, для которых деньги стоят впереди всего, впереди преданности Государю и Отчизне, впереди правды, чести и совести. Такие люди продадут нас за грош британцам или немцам. Сандро, мы, Романовы, и есть та гниющая голова Государства Российского. В первую очередь, потому что измельчали и не можем навести порядок в собственном доме. Ты обратил внимание,, что народный бунт был только поводом, а на самом деле на Ники набросилось не простонародье, а гиены в генеральских мундирах, визитках и фрачный парах. Ты можешь представить себе, что-то такое при Папа, или нашем прадеде и твоем деде Николае Павловиче? Да ни в жизнь! Когда умер Папа, мне было всего двенадцать лет. Ну что понимает двенадцатилетняя девчонка? Нет! Я видела как он сгорал на работе! По двенадцать, по четырнадцать часов в сутки. Что Ники так работает? Три четыре часа и все! А Николай Николаевич — пес! Ишь, захотел трон моего отца! Нет, Сандро, мы, Романовы, заслужили эту Голгофу! — она повернулась ко мне, — Михаил Васильевич, я же вижу, вы хотите что-то сказать.

— Хочу! — я посмотрел ей в глаза, — хочу сказать, что вы — Романовы, слишком уж возомнили о себе! Как в гордыне, так и в самоуничижении! Вашего предка, Михаила Первого, на царство избрал народ, что бы берег и охранял Русскую землю. За триста лет, Россия из Московского царства превратилась в Империю, вошла в число мировых держав, раскинулась на немыслимых просторах и имеет в своих недрах любое полезное ископаемое, до бриллиантов включительно. Но Россия это государство в кольце фронтов. С самого своего рождения она была окружена враждебными соседями. Тут как нигде важно национальное единство. И вы, Романовы, точно также находитесь на службе у России. И если ей грозит беда, как помазанные править ею, извольте исполнить свой долг и сражаться! Если не за себя так за вверенную вам Богом страну. И не надо говорить, что если мы уйдем, и все образуется. Ничего не образуется, кроме глада, мора и разорения! В этот раз, Господом Богом, Слепым Случаем, или Неведомыми Силами, вам дан Второй Шанс. Так не расточите же его в бесплодных размышлениях и спорах. А мы, со своей стороны, поможем вам информацией, своими знаниями и умениями, а так же силой своего оружия!

— Сандро! Ты слышишь? Он же прав! — Александр Михайлович отмахнулся от Ольги и повернулся ко мне, голос его был почти спокоен, — Михаил Васильевич, а какие еще причины были у этой катастрофы, кроме нас самих.?

— На то были все причины, не было ни одной области жизни государства, которая не была бы причиной февраля семнадцатого года. Про октябрь я молчу ибо причиной ему был февраль. Октября могло бы и не быть, если бы случился август и генерал Корнилов установил бы военную диктатуру а-ля русский Пиночет, — Ольга уже было открыла рот с вопросом, наверняка про Пиночета, но увидела взгляд Александра Михайловича... и промолчала. А я продолжал, — Начнем с культуры, да-да с нее, вся так называемая творческая интеллигенция была насквозь пропитана нигилистическим антигосударственным духом, спала и видела падение "Проклятого Самодержавия". А если человеку сто раз сказать что он свинья, он встанет на четвереньки и захрюкает. На причинах этого останавливаться не будем, это тема для отдельного расследования, просто примите это как факт. Второй составляющей бунта было состояние так называемого Высшего Общества, или Элиты как говорили в наши времена. Ольга Александровна правильно заметила что этим твари хотят Власти и Больших Денег. Но вынужден добавить, при этом они крайне избегают любой Ответственности. Нет ничего хуже для государства, чем безответственная Элита. Но в результате никто не отвертится — ответят все, и всем что имеют: и капиталами и собственными головами. Третья составляющая бунта, это Земельный или Крестьянский вопрос. К западу от Урала много крестьян и мало земли, здесь уже фактически ничего не даст даже раздел помещичьих имений. В тоже время к востоку от Урала земель куда больше чем крестьян. По самым грубым прикидкам на свободные земли Сибири, Туркестана и Дальнего Востока за десять лет надо переселить не менее двадцати миллионов крестьянских семей. Когда мужики осядут на жирных землях, им будет совсем не до бунтов. Это та сила, которая должна кормить и защищать Империю. Четверной причиной было недостаточное индустриальное развитие России. Искренних друзей у нас в Европе нет, но мы вынуждены ввозить оттуда все виды промышленных товаров от эскадренных броненосцев до швейных иголок и краски для волос. Кроме того, некоторых отраслей промышленности в России просто нет. Я уже молчу о том что в Российской империи отсутствует даже всеобщее начальное образование, без чего невозможно, ни ведение сколь-нибудь внятной сельскохозяйственной политики, ни развитие промышленности. У нас отсутствует всеобщая система здравоохранения, из-за чего Российская империя и так не избалованная многолюдством каждый год теряет по нескольку миллионов человек. И это все экономика, господа Романовы. На пятое у нас будет беззубая внутренняя политика, когда врагов государства вместо каторги просто ссылали в приятные для жизни места. И в упор отказывались видеть врагов в "социально близких" спонсорах террора. Кроме того фактическое втягивание во внутренние разборки и последующая измена верхушки Отдельного Корпуса Жандармов. На шестое будет вполне идиотская внешняя политика, то есть полное отсутствие таковой и подчинение интересам Англии, Франции и САСШ. А у тех, одной из целей Первой мировой войны, наряду с военным разгромом Германии, было всемерное ослабление, или даже уничтожение России. Достоверно известно, что, когда в Британии стало известно о падении Самодержавия в России, британский премьер Ллойд-Джорж сказал: — "Одна из целей этой войны достигнута". А когда Временное Правительство предложило выслать семью экс-императора России Николая Второго в Англию, британское правительство ответило, что: — "Это невозможно, узнав об этом наш народ возмутится." Вот такие, господа Романовы, у вас будут союзники. Этого мало? Еще вопросы есть?

— Да, уж, Михаил Васильевич, убили вы нас и закопали! — Александр Михайлович присел на край стола и достал из кармана, портсигар, — Курите?

— Да, — я вытащил свою "Парламент" из запасов взятых на поход, — А давайте, махнем, ну в смысле поменяемся куревом, не глядя, как говорил один хороший человек. — взял я его папиросу, в ответ отдал свою сигарету. Щелкнул зажигалкой, сначала ему, потом себе. Такой нормальный мужской ритуал совместного прикуривания. Сделали по паре затяжек, помолчали. Потом Александр Михайлович меня и спрашивает, — Михаил Васильевич, разве из всего этого есть выход, даже что-то и не верится?

— Даже если вас съели, Александр Михайлович, у вас есть как минимум два выхода, — ответил я ему немудреной шуткой наших времен, — Давайте докурим и посмотрим, как с этим справлялись ваши приемники, подобравшие руины страны после Гражданской войны.

Александр Михайлович, примерно с минуту, молча смотрит куда то в стену, потом поочередно на Михаила и Ольгу. Михаил только беспомощно и нерешительно пожимает плечами, зато Ольга утвердительно кивает головой. Эта как тигрица будет драться до конца. И счастье ее противников, что у нее пока нет детей, угроза им должна превратить ее в настоящую фурию. А вот к их общей с Николаем и Михаилом родительнице стоит присмотреться внимательнее, Вдовствующая императрица не обделена ни умом, ни политическим вниманием, ни силой характера, а ведет себя пассивно исключительно из-за отсутствия информации...

Но вот Александр Михайлович нарушает гробовую тишину, — Михаил Васильевич, мы готовы внимать второй части вашей лекции, но потом будьте любезны объяснить, как действия тех кто разрушил Российскую империю можно применить для ее спасения?

— Уважаемый Александр Михайлович, я скажу вам это до показа материала, дабы вы воспринимали все в правильном ключе. Вспомните, что было во Франции после их Великой Революции? Кто пришел к власти после недолгого торжества якобинцев и амебообразной Директории? — в глазах у Александра Михайловича и Ольги зажглись огоньки понимания, — Власть взял Наполеон Бонапарт, незнатный выходец из периферийной Корсики, но монархист еще больший чем Бурбоны. Так и у нас, тоже самое, в Кремле оказался выходец из солнечной Грузии Иосиф Виссарионович Джугашвили, партийная фамилия — Сталин. Хоть царем себя не провозглашал, но во внутренней и внешней политике вел себя достаточно самодержавно, за что и в мои времена был крайне ненавидим всяческими либералами. — я вывел на экран фотографию, — Знакомьтесь, сорок пятый год, Верховный Главнокомандующий, Генералиссимус, Генеральный Секретарь ЦК ВКПб, аналог госсовета и прочая, прочая, прочая... Короче Хозяин земли русской не по названию а по сути. За почти тридцать лет его правления Россия из разоренной гражданской войной, аграрной страны, превратилась в мировую индустриальную сверхдержаву, лидирующую в многих направлениях научно-технического прогресса... А теперь обо всем этом подробнее...

На экране ноутбука развернулись кадры, восстановления разрушенной страны. План ГОЭЛРО. Потом Ликвидация Безграмотности, рабфаки, новые университеты... страна во время Гражданской войны потерявшая большую часть людей имевших высшее образование, к концу двадцатых годов имела большое количество молодых специалистов самых разнообразных специальностей. Потом, когда пошли кадры коллективизации, я приостановил просмотр, — обратите внимание, дореволюционная крестьянская реформа господина Столыпина сделала своей целью производство товарного хлеба небольшим числом очень крупных кулацких хозяйств. А все остальные должны были или сдохнуть или пополнить число неквалифицированных рабочих, ну уж очень очаровывают наших либералов германские бауэры и американские фермеры. Запомните, господа Романовы, из нищих выходят очень плохие солдаты, склонные к бунту по первому же поводу. И все правильно, они же не чувствуют никакой связи между собой и государством, обрекших их на положение полурабов.

— Постойте, — прервал меня Александр Михайлович, — так вы считаете, что нашу отсталую крестьянскую общину надо сохранить?

— Не просто сохранить, ее надо трансформировать в производственную сельскохозяйственную артель, на которую и накладывать все подати. Одна только безусловная ликвидация чересполосицы уже благо, сейчас до одной пятой всех пахотных земель лежит под межами. И чем меньше наделы, тем больше земли пропадает зря. Наш крестьянин должен быть готов кормить армию индустриальных рабочих, которая понадобится стране на следующем этапе. А еще он должен быть готов отдать в эту армию часть своих сыновей и дочерей, для чего они, во первых, должны не умереть от голода и разнообразнейших болезней, а во вторых, должны быть грамотными. Сейчас в одной крестьянской семье, грубо говоря, рождается восемь детей, и только трое из них становятся взрослыми. От этой причины в Российской империи погибает больше всего народу, не по хозяйски, господа Романовы, ведь это ваши завтрашние солдаты, рабочие, землепашцы, — опять Александр Михайлович переглянулся с Ольгой. Кажется, до них стало доходить что, за двадцать лет от детской смертности Россия теряет в полтора раза больше населения, чем имеет сейчас.

Выдержав паузу, я продолжил, — А сейчас мы перейдем к главному, для чего все предыдущие этапы были лишь подготовкой, к Индустриализации. — На экране ноутбука пошли кадры Днепрогэса, Магнитки, Сталинградского тракторного, бесчисленного количества прочих индустриальных строек. И графики роста по годам выплавки чугуна, стали, меди, алюминия, производства паровозов, тракторов, автомобилей, самолетов, танков. На экране бегло пробежали фотографии эволюционных линеек самолетов: истребителей, штурмовиков, бомбардировщиков, танков. Великий князь Михаил, до этого крайне апатично наблюдавший за происходящим на экране, при виде танков вдруг встрепенулся и впился глазами в экран. Ну конечно, у каждого ребенка свои цацки... Кто знает, может он прирожденный танковый генерал, масштаба Катукова и Рыбалко? Когда на экране мелькнуло изображение тридцатьчетверки, он поднял руку, — Михаил Васильевич, остановите, будьте любезны...

— Поздравляю вас Ваше Императорское Высочество Михаил Александрович, с замечательным чутьем. Знакомьтесь! Это лучший средний танк второй мировой войны Т-34. Ни немецкие машины того же класса, ни американские и английские не могли конкурировать с ним на поле боя. Про японцев я вообще молчу, до таких машин им было как пешком до луны, ибо танк, в отличие от самолета нельзя построить из бамбука и рисовой бумаги. Но, давайте об этом чуть попозже, вы еще увидите их во всей своей ужасной красоте на полях сражений. А теперь позвольте поговорить о том как так получилось что через два десятка лет после окончания первой мировой войны, сначала в Европе, а потом и на Тихом океане.

— Опять английские интриги? — спросила Великая Княгиня Ольга.

— В точку Ваше Императорское Высочество, вы получаете большую золотую медаль за сообразительность. Куда же без дорогих лайми. Когда их истеблишмент увидел тот индустриальный бум что творится в новой России, то понял, что вечер перестает быть томным. Опять над Индией нависала русская угроза, на этот раз окрашенная политикой в красный цвет. Но бритты как всегда стремятся воевать чужими руками, до и это просто несерьезно, уБритании не хватит солдат воевать с Россией на суше. И у джентльменов возникла блестящая, в кавычках, идея опять стравить Россию и Германию. Но Германия тогда была похожа на мелко дрожащий студень и не смогла бы воевать не только с Россией, но и с африканским племенем Мумбу-Юмбу. Для того чтобы изменить это положение на противоположное в конце двадцатых годов, англосаксы, через германские филиалы своих фирм стали накачивать деньгами мелкую и маргинальную Национал—

Социалистическую Партию Германии. Основой идеологии этой партии был реванш за поражение в Первой Мировой Войне, а также полное превосходство немецкой нации над всеми остальными, особенно над евреями и славянами. Себя они возомнили юберменьшами а всех остальных унтерменьшами. Это своего рода особый вариант еврейской "богоизбранности". Кстати, японцы, с которыми мы сейчас воюем тоже практикуют эдакую теорию расового превосходства, как "потомки богов". Как эти солнечные человеки себя ведут, когда думают, что это останется неизвестным остальному миру, мы покажем чуть позже... А пока Германия, одна тысяча девятьсот тридцать второй год... — На экране пошли факельные шествия, речи бесноватого Алоизыча с трибуны, причем, поскольку для пятерых присутствующих включая Лендстрема и Эбергарда немецкий язык был вторым родным, то и все бредни выливающиеся из пасти бесноватого фюрера они понимали безо всякого перевода. Шок, это не то слово! И Романовы и Лендстрем с Эбергардом были в ужасе от того, что услышали от маленького дерганного человечка с маленькими усиками и смешной челкой.

— Михаил Васильевич, выключите это пожалуйста, — Великий Князь Александр Михайлович налил себе полстакана коньяка. — Ну Виндзоры, ну ... — тут с его губ соскочило слово, какое нельзя услышать на великосветских раутах, — натравить на Россию вот этого вот людоеда, ну теперь не обижайтесь если что, мира между нами не будет.

— Прежде чем перейти к дальнейшему, — сухо сказал я, — должен сообщить вам два факта. Первое, эту людоедскую идеологию разработал в середине двадцатых иммигрант и бывшей Российской Империи, некто Альфред Розенберг, город Рига. Так что первоисточник зла находится в нашей Прибалтике. Поскольку огромное количество этнических немцев верой и правдой служит государству Российскому, следует тщательно отделить агнцев от козлищ, с примерным наказанием последних. И во вторых, Виндзоры первые и пострадали от своей хитрости, поскольку гитлеровский Третий Рейх, желая обеспечить себе надежный тыл, и получить в свое распоряжение экономические возможности Франции, Бельгии, Голландии, начал войну именно с польско-англо-французского союза, а не с России. Польша была разгромлена за четыре недели в сентябре тридцать девятого. Франция за шесть недель в мае-июне сорокового. Началась воздушная война с Британией. И вот мы вплотную подошли к роковому сорок первому году. — я запустил соответствующий ролик. Романовы своими глазами видели док кадры бомбежек Лондона, пылающую Бельгию и Голландию. А также, немецких солдат марширующих под триумфальной аркой. Опять интриги власть имущих в Великобритании вызвали бойню мирового масштаба.

Время остановилось на дате 22 июня 1941 года, московское время три часа пятьдесят минут. На границе от Балтики до Черного моря предутренняя тишина. Я остановил воспроизведение. — Ваши Императорские Высочества представьте себе гигантский Порт-Артур вытянутый в нитку вдоль границы от Балтики до Черного моря с гарнизоном в пять миллионов солдат. И такое же внезапное и вероломное нападение без объявления войны, как и ночью 26 января сего года. Только сила нападения была увеличена тысячекратно. Я запустил нарезку из кадров "Брестской крепости" и еще нескольких фильмов о войне. В сорока пяти минутный ролик была кратко включена вся война. Туда попало все, и бабий Яр и Хатынь и разгром немцев под Москвой и Сталинградом, и американский Перл-Харбор на далеких Гаваях, как реинкарнация Порт-Артура. Пусть знают что этих только могила исправит, так что Перл-Харбор в той истории в этой еще выйдет Японской Империи боком. Вот и блокада Ленинграда... да, кстати, маршал Маннергейм, ныне подполковник, сейчас служит в кавалергадском полку гвардии. Судя по тому как переглянулись Михаил и Александр Михайлович, любезному Карлу Густаву будут заданы Вопросы, на которые ему будет сложно ответить. Надо было видеть как менялось выражение их лиц, когда фронт двинулся в обратную сторону, сначала медленно, после упорнейших сражений под Сталинградом и Курском, потом все быстрее и быстрее покатился назад, туда откуда он и пришел. Операция "Багратион" летом сорок четвертого, а потом Висло-Одерская операция в январе сорок пятого наглядно показывали как НАДО воевать. На экране танк Т-34 тараном сносящий ворота в Освенцим. Люди-скелеты и жирный дым из крематория, надпись "Труд делает свободным", тоже никому из присутствующих переводить не надо. Все, промелькнула дата девятого мая сорок пятого года, потом ядерные грибы над Хиросимой и Нагасаками. А потом армия победительница Третьего Рейха с ходу сносит в небытие хваленую Квантунскую армию. И краткий обзор победившей страны. Руины городов и заводов, сожженные деревни и села, бабы пашущие на коровах. Особенно впечатляли кадры, снятые с пролетающего над Минском, Киевом или Сталинградом кукурузника У-2. Их высочества к полетам на птичьей высоте непривычные, а потому воспринимают это особенно остро. И сытое рыгание политиков из страны на которую не упала ни одна бомба: — "Россия будет восстанавливаться пятьдесят лет", — ну и про атомную монополию, которая у них тоже на примерно такой же срок. И страна покрытая стройками, города, фактически отстроенные заново на пепелище. Речь Черчилля в Фултоне, Берлинский кризис и начало холодной войны. И ядерный гриб в сорок девятом над Семипалатинским полигоном. Вот вам бабушка и пятьдесят лет атомной монополии. Война в Корее. С момента окончания предыдущей войны прошло всего пять лет а недавние союзники уже стреляют друг в друга, правда пока это касается только летчиков. Но уже готов воплотиться план "Дропшот". Все, стоп, пятое марта пятьдесят третьего года. Советская Империя на вершине своего могущества. Фактически готова ракета Р-7 и всего через полтора года будет первый спутник и возможность доставить спецбоеприпас в любую точку земного шара. Уже встал на крыло межконтинентальный бомбардировщик Ту-95, спосубный долететь до америки без дозаправки. А его гражданский собрат Ту-114 делает это без дозаправки даже туда обратно. Нас начинают бояться, а значить и уважать. И вот тут умирает человек, который знал как это надо делать.

Я посмотрел на часы, со всеми паузами, всеми вопросами и ответами наш саммит продолжался уже четыре с половиной часа. Многовато, надо бы перерыв сделать, мозги остудить, а то придется кормить господ Романовых Пенталгином с Цитрамоном. Тут меня будто услышал Мартынов, подходит и тихонько на ухо говорит, — Михаил Васильевич, там в вагоне-ресторане все готово, повар Наместника расстарался, когда узнал, кого кормить будут. Бабу-немку, горничную принцессы и слугу Александра Михайловича согласно статусу разместил в гостинице при станции. Гусарам и кирасирам наварили каши, порожняк под литер Б из Читы придет часа через четыре. Наехал на начальника станции, выбыл старых шпал и кучу всякого деревянного горбыля, ночь знаете совсем не тропическая, сейчас развели костры, греются.

— Хорошо, Евгений Петрович, — шепнул я ему в ответ, — благодарность вам преогромная за усердие. А сейчас за ужином присмотритесь к господам Романовым, сможет ли кто их них стать товарищем? — и уже в полный голос, — Ваши Императорские Высочества и господа офицеры! Лейтенант Мартынов Евгений Петрович сообщает, что в вагоне ресторане все готово для ужина, ждут только нас. Дорожный шеф-повар его высокопревосходительства Наместника Дальнего востока выражает вам свое уважение и желает приятного аппетита. Если будет таково ваше желание, то давайте сделаем перерыв на ужин?

Александр Михайлович посмотрел по сторонам, — Ольга, Мишкин, ну как, возражения есть? Нет! Тогда мы принимаем ваше предложение, ну а после — продолжим нашу занимательную беседу.

На выходе из салон-вагона меня взяла под руку Великая Княгиня Ольга, — Михаил Васильевич, проводите меня до вагона-ресторана, будьте любезны, — и уже полушепотом, — Хочу задать вам пару вопросов, но так чтоб не слышали, ни Сандро, ни Мишкин.. Скажите, а почему вы с нами то преувеличенно вежливы, но наоборот прямолинейны, почти грубы. Мы ведь и обидеться можем.

— Ваше Императорское высочество, — так же тихо зашептал я, — бывают моменты, как сейчас, когда мы не заняты делами, и тогдя я капитан первого ранга, а вы принцы и принцессы крови. Тут любая прямолинейность и грубость будет неуместна и приравняна к оскорблению. Но как только речь заходит о спасении России, тут мы должны быть соратниками, каждый их которых должен выполнять свою часть плана. Именно равноправными соратниками, каждый из которых действует в рамках своих возможностей, и только тогда у нас что-нибудь получится. Нам не нужна власть над Россией, нам надо чтобы она была Великой, Процветающей и в Безопасности. Власть это по вашей части, именно для этого вас и родили на свет. Так извольте же соответствовать лучшим эталонам, а не худшим.

— Ну, вот опять, — усмехнулась Великая Княгиня, — но я принимаю ваши объяснения. И, кстати. Объясните в отношении меня, лучший эталон это кто, неужели Екатерина Вторая? Недаром же у нее есть титул "Великая"? — но тут мы пришли в вагон-ресторан и я получил право не отвечать на последний вопрос.

Ужин проходил в почти полной тишине, только изредка позвякивала посуда. Повар сегодня превзошел сам себя, да и их Императорским высочествам было не до разговоров. Сначала длинный санный путь по льду озера потом достаточно нервный разговор, в ходе которого на их бедные головы упало множество неожиданной и крайне неприятной информации. Во время ужина я незаметно наблюдаю за господами Романовыми и вижу, как эта информация, получив время и возможность несколько упорядочиться, аккуратно оседает в их головы. Ведь это далеко не самые глупые из Романовых, я имею в виду Александра Михайловича и Ольгу, а скорее наоборот. У Михаила же явственно проглядывает сидром затянувшегося детства, которое длится и длится. По моему мнению, возможность того, что когда-нибудь на него будет возложена Высшая Власть, пугает его больше чем перспектива безвременной смерти от рук революционеров. Пожалуй с идеей Пал Палыча Одинцова о Великом Государе Михаиле Втором придется распрощаться. Предел его компетенции командир бригады, дивизии, или, в крайнем случае, корпуса. Фсе! На этом его возможности исчерпываются полностью. И не надо на него давить — в ответ он только упрется, и ничего больше мы от него не получим. Пусть идет по военной стезе, только надо будет проследить, чтобы ему не испортили жизнь стервозные великосветские бабы, желающие получить в сожители Великого Князя. Он в нашей истории, наверное, оттого так скандально и женился, чтобы окончательно перекрыть себе путь на престол. И даже он сам не осознавал, для чего ему нужна эта связь с женой его подчиненного, то подсознание тут поработало на все сто процентов. Оно, это подсознание такое упрямое и трудновоспитуемое. Возводить на престол Александра Михайловича геморрой еще тот, уж больно давно отделилась основного древа Романовых эта ветвь. Перед ним слишком много претендентов, ведь его отец — самый младший сын Николая I, да и он сам лишь четвертый сын в семье. Пожалуй, лейтенант Мартынов прав, придется Одинцову браться за Великую Княгиню Ольгу Александровну, других вариантов пожалуй что и нет. И будет у нас императрица Ольга Первая, или Вторая, если засчитать в ряд мать конунга Святослава. Вон она сидит напротив и клюет как птичка из тарелки нечто постное, сама не подозревая о своих перспективах. Да, пора вспоминать старую добрую песню, которая здесь еще не написана "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью". И напоминать всем что пика относительного могущества Российская Империя достигла при Екатерине Второй, она же Великая. Это когда вся Европа на цыпочках ходила, только чтобы не потревожить чуткий сон русского медведя. Это уже при Павле I и его сыне Александре Палыче нас стали меньше уважать, но тысяча восемьсот двенадцатый год все поправил. И ценных сорок лет, до самой Крымской войны, никто не решался проверить Россию на прочность. И бог весть, если бы Николай Палыч нашел тогда в себе силы, как ИВС выйти к народу и сказать: — "Братья и сестры, на нас напал лютый враг, но наше дело правое, победа будет за нами" — русский мужик бы поднялся, и еще раз порвал бы французов заодно с британцами на портяночные лоскуты. И неизвестно где бы окончилась война, в Париже или даже в Лондоне, но уж точно не в Севастополе. Но не срослось. Внезапно я поймал взгляд Александра Михайловича, тот указал глазами на выход, я кивнул в ответ, ну что же, главам делегаций предстоят переговоры тет — а — тет.

Спустились на грешную землю по вагонным ступенькам. А ночь то морозная. Та хмарь что собралась в небе вечером как то рассеялась и теперь с черного неба на нас смотрели яркие как лампочки на новогодней елке звезды. Видимость, как говорят летчики, миллион на миллион. А на земле свой процесс, пылают огромные костры из старых шпал, возле них греются как гусары с кирасирами, так и возницы саней, что поутру повезут нас на станцию Байкал, чтобы мы могли отправиться дальше в сторону Санкт-Петербурга на поезде Великих Князей. Но это будет завтра, а сейчас, по очереди кивнув матросу-часовому стоящему с трехлинейкой у вагонных дверей, мы отошли чуть в сторонку и закурили.

— Михаил Васильевич, — Великий Князь немного помолчал, — неужели все так плохо, или вы все сгущаете?

— На самом деле, все еще хуже, уважаемый Александр Михайлович, — ответил я, — при Великой Княгине Ольге я не решился показывать самые отвратительные моменты Революции и Гражданской войны. Например, в том, что касается вашей семьи, будут казнены ваши братья Николай, Георгий и Сергей. Вы думаете двадцать миллионов погибших это пустой звук? Да этого хватит чтобы заселить европейскую страну средних размеров, при этом у такой "страны мертвых" там будут все слой общества от крестьян и дворников до самой вершины. А кое кто читает что жертв было еще большею Достоверно известный факт, на момент начала Великой Отечественной Войны мобилизационный ресурс Красной Армии был меньше чем мобилизационный ресурс Русской Армии на момент начала Первой Мировой. И еще надо учесть что в мобресурс Российской Империи засчитывались только лица христианского, в основном православного вероисповедания, а при СССР в Красную Армию брали всех подряд без различия происхождения. Вот вам и арифметика, за четверть века боеспособное мужское население УМЕНЬШИЛОСЬ вместо того чтобы вырасти. И запомните еще одну вещь, тысячу раз прав был государь Александр Третий, когда говорил что у России нет союзников, кроме ее армии и флота. Мало того, в любом случае нас будут мочить все и самыми подлыми средствами. Никому не нужна сильная и независимая Россия. Каждое утро, когда встает солнце, тень от Спасской башни бросает на Европу свою мрачную тень. Но это все лирика, Ваше Императорское Высочество, а вот ...

— Так что вы нам имеете предложить, чтобы отбросить эту, как вы выразились "лирику", во тьму внешнюю? — прервал меня Великий Князь, — Как я понял, у вас есть некий план на этот счет. Лучше расскажите о нем мне, честно и с глазу на глаз. Поговорим. Ну а потом будет видно.

— Хорошо, Ваше Императорское Высочество, — согласился я, — только давайте поговорим в моем купе, а то вон у матросика уже уши от любопытства опухли. Да и не жарко здесь, не Гагры, понимаете ли.

— Давайте так, Михаил Васильевич, и мы, одновременно отбросив окурки под вагон, направились внутрь.

— Итак, Александр Михайлович, — начал я, когда дверь в купе была закрыта и заперта на замок, — вы садитесь, и не обращайте на меня внимания, я по ходу разговора буду немножко ходить. Итак, самое неотложное это победа в Русско-Японской войне, и установление на Дальнем востоке такого нашего преобладания, чтобы всяческие угрозы со стороны других держав были бы ненаучной фантастикой. Это позволит сосредоточиться нашей политике на западном направлении от Персии до Груманта. Именно там должны происходить основные события последующих пятидесяти лет. Это даст нам возможность превратить Дальний Восток в неуязвимый тыл. Причем сделать это надо наличными средствами не перебрасывая больше к Тихому океану ни одной дивизии и ни одного броненосца или крейсера. Этим вопросом совместно с нашими товарищами сейчас занимаются Наместник Дальнего Востока адмирал Алексеев и Командующий Тихоокеанским флотом России вице-адмирал Макаров.

— Похвально, — заметил Александр Михайлович, — после того, что вы сделали с эскадрой Того, я думаю, добить остатки японского флота для вас труда не составит.

— Не совсем так, Александр Михайлович, — возразил я, — в будущем, известный вам капитан первого ранга Эбергард, став адмиралом и командующим Черноморского флота введет в обучение артиллеристов такие методы, что эти артиллеристы в битве у мыса Сарыч будут добиваться аж двадцати процентов попаданий. В настоящий момент все не рейдирующие корабли по шестнадцать часов в сутки заняты боевой учебой, маневрированием, прицеливанием стрельбами. А рейдирующие корабли заняты тем же, но, так сказать, без отрыва от производства. Через пару месяцев они смогут преподнести неприятелю вполне неприятный сюрприз. Что теперь и не пятнистые корабли стали для них смертельно опасны. А наши самые сладкие пряники мы прибережем для угощения англичан, если они вдруг захотят вмешаться в ситуацию и заглянуть к нам на огонек.

— Да, и, позвольте полюбопытствовать, чем же должна закончиться война?

— Безоговорочной капитуляцией Японии и воссозданием на материальном субстрате Японской империи НОВОГО ГОСУДАРСТВА, которое не связано юридическими и финансовыми обязательствами японской империи. Такое проделали американцы в сорок пятом, а мы можем попробовать на сорок лет раньше. Необходимо не просто обкорнать Японию на Курилы, Окинаву и Тайвань. Необходимо сделать так, что бы деньги, вложенные в экономику Японии американскими и европейскими банками, просто сгорели. Это вызовет значительный экономический шторм и ослабит наших противников, в основном Великобританию.

— Вполне радикально, — Великий Князь покрутил ус, — и вы думаете японцы успокоятся и не будут строить планов реванша. Я сомневаюсь в этом.

— В нашей истории после сорок пятого года они вполне успокоились, — ответил я, — просто им нужно нанести поражение такой силы, что бы они воспринимали нас наряду с такими неодолимыми силами вроде извержения вулканов, землетрясений, цунами и тайфунов. Тогда они не будут тратить на нас свои силы, а постараются приспособиться. Только вот я не знаю чем заменить ядерную бомбардировку, пока не знаю...

— А разве у вас нет... — Александр Михайлович обвел рукой нечто, что должно было изобразить ядерный гриб.

— Конечно нет, Ваше Императорское Высочество, мы же не стратегические силы, и кроме того, — я повернулся к нему лицом, — даже если бы такое оружие и было бы в нашем распоряжении, то приказ на его применение может отдать только Верховный Главнокомандующий... в данном случае Государь Император Всероссийский. Как вы думаете, возьмет Николай Александрович грех на душу отдать приказ испепелить пару-тройку сотен тысяч гражданских японцев исключительно с целью устрашения? — Александр Михайлович промолчал, — Знаете ведь прекрасно, что нет, он для такого слишком православный человек, не американец какой-нибудь. Пока мы там склоняемся к тому, что нужно провести операцию по полному уничтожению японской армии в Корее. Сдаваться они навряд ли будут, особенно при их четырехкратном численном превосходстве, так что тут совесть будет чиста у всех, от Государя Императора, до последнего рядового. Если враг не сдается — его уничтожают!

— Согласен, — кивнул Александр Михайлович, — но это уже детали... как я понимаю, вы обрисовали и другие куда более фундаментальные проблемы нашего государства.

— Да, но победа в войне введет все слои общества в состояние определенной эйфории, что облегчит все остальные действия. — я внутренне подобрался, — После победы необходимо решить целый ряд внутренних вопросов. В первую очередь разобраться с дворянством. Нет, не отметить! — я заметил, как глаза Великого Князя возмущенно расширились, — а наоборот. Поскольку служилое сословие необходимо любому государству, его роль должна быть усилена. — Александр Михайлович расслабился, — Но только тех из дворян, кто действительно служит, или уже отслужил Российскому государству. Та самая паразитическая прослойка, о которой давеча говорила Великая Княгиня Ольга Александровна, должна быть беспощадно исторгнута из тела дворянского сословия в мещане. Это вернет дворянству уважение и доверие всех слоев общества. Вот вы и ваши братья служите же. А чем бездельничающие господа Маниловы, Коробочкины или Собакевичи лучше чем вы?

— Если проделать это быстро и без изъятий, то смысл в этом есть. — Александр Михайлович задумчиво покачал головой, — Но для этого нужен очень решительный государь, я не думаю, что у Ники хвати духу... — Великий Князь замолчал, понимая что сказал лишнее.

— А если его "духом" будет ваша теща Государыня Императрица Мария Федоровна? — спросил я, — А также понимание того, куда его и его семью завело попустительство паразитам в той версии истории? Кроме того "проскрипционный список" активных участников февральских событий достаточно велик, что бы вызвать меры более общего характера. Зато обновленное дворянство будет верной опорой трону и России.

— Ну если Мария Федоровна, то да! — улыбнулся Великий Князь, — Если сумеете ее уговорить, а она любого построит как на смотру. Но, высоковато вы замахнулись... — он задумался, — но если вы сумеете окончательно меня убедить в вашей полезности делу спасения России, то дам вам несколько рекомендательных писем. Особо к Государю, к Марии Федоровне и к моей супруге Ксении Александровне. Она-то человек в политике не разбирающийся, но приютит вас в нашем особняке на Миллионной и устроит вам все необходимые встречи, вплоть до аудиенции с Государем. Что же касается вашей идеи по очистке дворянства от балласта, то лично я ее всемерно поддерживаю, хотя и предвижу в реализации определенные трудности. Хотя, если в ходе реформы положение служащего дворянства только улучшится... то все может быть. Крестьянский вопрос, как я понимаю вы решили решать путем отселения лишнего крестьянского населения за Урал. Тут только два вопроса, справится ли Транссиб с перевозками такого объема и как это проделать не вызвав бунта? Ведь Сибирь это всеобщий жупел, синоним каторги, все считают, что туда гонят только воров и убийц.

— Транссиб в любом случае надо расширять до двух колей, после того как мы перевезем туда поселенцев, обратно, по тому же Транссибу пойдут продукты их труда. Будет крайне неприятно, если, после того как переселенцы освоятся на месте, будет невозможно вывозить их хлеб. Да, одновременно надо вводить госмонополию на экспорт хлеба и создать государственные стратегические запасы зерна на случай неурожая. Что же касается бунтов, то там есть различные организационные меры, от отправки ходоков, "присмотреть место", до переселения демобилизованных солдат и наделения их поселений в новом пограничье казачьими привилегиями. Там будем посмотреть... Особое внимание равномерному расселению прибалтийской и польской бедноты, но так чтоб не создавать зон компактного проживания, одно село — один такой двор. Чтобы их потомки потом растворились в массе русских. Как только снимется давление в европейской части обстановка установится и там. Мы ведь почему против раскола деревни на сверхбогатых "хозяев" и сверхбедных "работников". Во первых это бунт, и к цыганке не ходи. Во вторых сверхбедным будет не на что покупать изделия промышленности, а для сверхбогатых, которых будет очень мало, проще привезти товар небольшой партией из Германии или Франции. Для своей индустрии нужен массовый покупатель среднего достатка. Поверьте, если Россия буде сама производить утюги и сеялки, то и крейсера ей тоже будут обходиться дешевле. Как только у нас вырастет массовый спрос, то при достаточно высоких пошлинах на готовые товары к нам тут же потянутся господа европейские фабриканты и заводчики, строить предприятия на месте. И чем больше будут покупать их товар, тем быстрее они будут строить новые заводы и фабрики. Государству останется построить только необходимые оборонные предприятия и часть тяжелой индустрии. Кроме того, безусловно, под контролем государства должна находиться та часть промышленности, которая будет выпускать продукцию имеющую происхождение из будущих времен. Все это невозможно без всеобщего образовании и медицины. Не все сразу, но технический прогресс в Российской империи начнет продвигаться семимильными шагами. Одно дело, на ощупь эмпирическим путем нащупывать оптимальный профиль крыла самолета, скажем для скоростей от двухсот до пятисот верст в час, а другое дело прочесть об этом в учебнике, где все это расписано и разъяснено. — Великий Князь слушал меня как то задумчиво, — Во внутренней политике максимальное самоуправление, сопряженное с ответственностью перед законом, на местах и никакого парламентаризма наверху. Во внешней политике никаких обязывающих союзов, мы должны со всеми поддерживать приятные отношения, но ни за кого не должны воевать. При этом армия и флот должны быть готовы покарать любого агрессора. В результате через двенадцать-пятнадцать лет у нас будет Великая Держава, ни от кого, ни в чем не зависимая, воевать с которой — это занятие для самоубийц.

Великий Князь покачал головой, — Вы знаете, Михаил Васильевич, у моей тещи похожие идеи. Только ваши, в тысячу, нет в миллион раз масштабнее, да и с моим покойным тестем вы бы наверняка сработались. Я думаю, что если вы убедите Государыню Императрицу в реальности и необходимости своих планов, то лучшего союзника у вас не будет. А в таком случае все это, пожалуй, имеет шанс на успех. Так что, пошлите кого-нибудь разыскать моего слугу Филимона, пусть доставит сюда мои письменные принадлежности. Рекомендательные письма, которые я вам обещал, необходимо писать на именной бумаге. Я напишу письма к моей супруге, теще, Государю и, на всякий случай к моему Родителю. Он хоть и стар, но крайне многоопытен и кроме того председательствует в Госсовете, его поддержка вам точно лишней не будет. Но попрошу без особой нужды его не волновать и в подробности об предстоящих ужасах не вводить, а то, знаете ли, возраст.

— Хорошо, Ваше Императорское Высочество, — я позвонил в колокольчик и, через секунд двадцать, появилась рыжая конопатая физиономия матроса, назначенного мне в вестовые, — Ефим, ступай в вокзальную гостиницу, и доставь сюда Филимона, слугу его Императорского Высочества Великого Князя Александра Михайловича, пусть принесет...

— саквояж с моими бумагами, он знает, — добавил Великий Князь, вставая, — мы будем в салон-вагоне, ступай, братец!

Великий Князь Александр Михайлович стремительной походкой вошел в салон-вагон. Я следовал на полшага после него. Поправив тугой неудобный воротник на контр-адмиральском кителе, он произнес, — Дамы и Господа, должен вам сообщить, что я согласился принять помощь от капитана первого ранга Иванова и его товарищей в предотвращении тех событий, которые мы с вами только что имели честь наблюдать. — все головы повернулись в его сторону. — Полного плана кампании пока нет, и придется серьезно поработать прежде чем предоставить на одобрение Государю, но одно ясно — мы, Романовы, и та часть дворянства, на которую воистину и опирается государство, фактически сами должны возглавить свою революцию, Революцию сверху. Ситуация показывает, что это неизбежно. Такая революция удалась первому императору Петру Первому, удалась императрице Екатерине Алексеевне, и императору Александру Второму, теперь наш черед. Со станции Чита я пошлю государю условную телеграмму, означающую, что это дело является делом особой государственной важности и речь идет как минимум о судьбе Российской Империи. Мы еще повоюем, господа! Мишкин, Ольга, как говорил мой дед, а ваш прадед, по схожему поводу: — "Всякий из вас должен всегда помнить, что только своей жизнью он может искупить происхождение Великого Князя". Но, друзья мои, мы еще поборемся. Я обещал Михаилу Васильевичу, что напишу им рекомендательные письма: Государю Императору, Вдовствующей Государыне Императрице, моей дражайшей Супруге и моему Родителю Великому Князю Михаилу Николаевичу. Ну а пока не принесли мои бумаги, давайте посмотрим до конца ту Историю. Не все мне в этой Красной Империи нравится, но одного у нее не отнять — Истинного Величия. На что и указал мне Михаил Васильевич, что негоже нам пренебрегать нашим народом, в котором скрыты вот такие вот титанические силы. А если про все прочее разное вспомнить, так Иван Васильевич, по прозванию Грозный, чудил и поболее с опричниной-то. Так что, подумайте, сын грузинского сапожника сумел поднять страну на дыбы, а мы Романовы, что хуже его, что ли?

В это момент за дверью тамбура раздались шаги, — А вот, наверное, и Филимон... — начал было Великий Князь Александр Михайлович, но осекся когда дверь распахнулась. На пороге стоял действительно Филимон. Его левая рука судорожно прижимала к боку кожаный саквояж Великого Князя, а правая завернута за спину и удерживаема в таком неудобном положении матросом Ефимом. Лицо Филимона, помимо наливающегося багровым фингала под глазом, отмечал багровый росчерк женских ногтей, наискось рванувших лицо.

Пока Александр Михайлович от изумления не мог раскрыть рта, при виде сей мизансцены, я приступил к допросу виновника торжества, — Ну-с, братец Ефим, — обратился я к матросу, — Объясни, будь любезен, что значит вся эта картина?

— Это, ваше высокоблагородие, пошел я в гостиницу точно по вашему приказанию искать вот этого человека. Спросил там, вежественно, где остановился такой господин, по делу мне его надо. Ну, мне и показали. Иду, значит, а там шум. Вот этот вот девку одну в угол зажал и лапает ее, руками то. А у самого рожа расцарапана и все дела. Ну, слово за слово — дал я ему в глаз, чтоб девок не насильничал, потом прихватил под локоток, как их благородие, Евгений Петрович учили, дай бог ему здоровья, и сюда. По дороге вот саквояж захватили, ентот, ваши высокопревосходительство?

— Этот, этот, братец, — вместо меня ответил, пришедший в себя Александр Михайлович, — А скажи. Как ты узнал что это именно Филимон, а не к примеру — Никифор, слуга купца Басякина.

— Так ведь, Ваше Императорское Высочество они с девкой ругались-то. Он ей, — Ася, Ася, все равно моя будешь! — а она ему, — Филимон, уйди противный, рожа сальная... — ну, тут, я понял, что это, он самый! А потом он ей это кофточку порвал, а она ему рожу расцарапала...

— Молодец, братец не растерялся! — Великий Князь брезгливо посмотрел на своего лакея, — Только вот отпусти ты его, Бога ради, куда он от нас здесь убежит?

Отпущенный Филимон брякнулся на колени, прижал к груди искомый саквояж, и завыл, — Не губите, Христа ради, Ваше Императорское Высочество, бес попутал...

— Знаю я твоего беса, в штанах он у тебя, — Александр Михайлович, забрал из рук своего лакея саквояж и поставил его на стол, — Приедем в Читу, я тебя, кота мартовского, в полицию сдам, пусть они сами с тобой разбираются. А себе лучше денщика возьму из ахтырцев или кирасир...

— Не губите... — снова завыл Филимон.

— Заткнись! — сказал Александр Михайлович и посмотрел на матроса, — Вот что, Ефим, возьми этого дамского угодника и запри его где-нибудь до утра. Будет орать — рот заткни. Не до него сейчас. Выполняй!

Когда поскуливающий Филимон был отконвоирован куда то за пределы видимости и слышимости, Александр Михайлович повернулся к лейтенанту Мартынову, — А вы тоже хороши, Евгений Петрович, учить матросов эдаким штучкам.

— Никак нет, Ваше Императорское Высочество, все в рамках задачи. — ответил Мартынов, — поставив бойца в караул, я должен быть уверен, что любой праздношатающийся неизвестный будет доставлен к начальнику караула в целости и сохранности, не избитый до полного изумления. И не важно, кто это, заплутавший обыватель или злоумышленник, при обнаружении на охраняемой территории, он должен быть скручен, доставлен к начальнику караула, обыскан, а дальше будем поглядеть. В случае если неизвестный попробует обратиться в бегство, часовому разрешено применить оружие на поражение.

— Это, по вашему, значит? — Александр Михайлович покачал головой, — Серьезные у вас там дела. Ладно, Ольга, ты не будешь против, если с этим обормотом я разберусь утром? — Великая Княгиня молча кивнула, — а сейчас давайте закончим наши дела, нам пока неведома больше половины грядущей истории.

Этапные эпизоды второй половины двадцатого века вихрем промчались перед глазами. Первый спутник и вынос тела Сталина из Мавзолея, ракета, сбившая Пауэрса на считавшейся недосягаемой высоте, Гагаринское, "Поехали" и Берлинский, а потом и Карибский кризисы. Особенно впечатлил господ офицеров взрыв шестидесяти четырех миллионов тонн тротила над Новой Землей. Потом показали карту на которой были указаны базы американцев и их сателлитов буквально окружавшие СССР/Россию. И как апогей всего этого Вьетнамская война. Выпукло и четко показаны вся мерзость и грязь практической англосаксонской политики. Горит деревня Сонгми, фосфорные и напалмовые бомбы падают на беззащитные города. Но уже идут из Союза конвои транспортных судов, и ракеты С-75 спускают с неба один самолет с белыми звездами на крыльях за другим. Одиннадцать лет войны с инцидента в Тонкинском заливе в шестьдесят четвертом, до падения Сайгона в семьдесят пятом. Разрядка. СССР двадцать лет летящий по инерции достиг вершины своей траектории и начал клониться вниз. Нет новых достижений. Вы скажете БАМ... Хм. Это вы скажите вот этим людям, при чьей жизни вдвое более длинную дорогу построили вдвое быстрее, и при этом почти без всякой техники. И это при том что Транссиб есть нужнейшая и важнейшая трасса, а по некоторым участкам БАМа поезда проходят раз в неделю. Великих Князей особо потряс тот факт что при Брежневе СССР стал массово закупать пшеницу в Аргентине, США и Канаде. У них в голове не укладывалось, как без войны и стихийных бедствий экспортер зерна стал импортером. Потом война в Афганистане и череда быстро-быстро умирающих генсеков, Горбачев, Ускорение, Гласность, Перестройка, Денежная реформа, продукты по карточкам, подпольная торговля сигаретами, август девяносто первого и этот обормот Эльцин на танке. Беловежская пуща и карта РФ в границах Московского царства шестнадцатого века. Стоп!

Первый вопрос после минутной паузы, как ни странно, задала Великая Княгиня Ольга, — Михаил Васильевич, что-то мне ваш август девяносто первого напомнил февраль семнадцатого?

— В точку, Ваше Императорское Высочество, за сегодняшний вечер вы зарабатываете вторую золотую медаль за сообразительность. Теперь минуточку внимания... дворянство начало формироваться вместе с Московским сначала княжеством, а потом и царством. Между Куликовской Битвой бывшей в самом начале этого пути, ведь в составе Засадного полка находились основатели большинства дворянских родов, и разлагающим указом Петра Третьего "О вольности дворянской" прошло полтысячелетия. Соответственно за это время сословие сложилось, укрепились традиции службы, и чтобы окончательно разложиться, дворянству потребовалось около ста пятидесяти лет. Да и сейчас стоит вычистить из бочки меда ложку дегтя найдется предостаточно здоровых сил на которые может опереться страна. Советский служилый класс формировался в грозе и буре за неизмеримо меньший отрезок времени, на протяжении жизни одного поколения традиции просто не успевают сложиться. Потому и разложился он быстрее и в большей степени. Как только с политической сцены сошло поколение победителей в Великой Отечественной Войне, их дети и внуки пустили все в распыл. Кроме того, огромное количество глупостей допущенное приемниками Сталина тоже внесли свой вклад. Я ничего не могу сказать про февраль семнадцатого, меня там не было, но я четко помню девяносто первый и предшествующий годы. У нас было полное ощущение что власть окончательно разложилась, что она никчемна, бесполезна и даже вредна. В хорошо организованном государстве у каждого сословия свои функции, свои права и обязанности. И вдруг наступил момент, когда обычные функции власти оказались вывернуты наизнанку. Глава государства вдруг стал активно выводить войска отовсюду, где они до этого были, без боя уступать завоеванные кровью позиции. Государственная безопасность вместо борьбы с беспорядками начала их активно разжигать. Большая страна не могла подавить ни одного мятежа, и теряло контроль сначала над одной окраиной, потом над другой, потом над третьей. Карточки на продукты в мирное время вообще выглядели страшным нонсенсом. И самое главное, это унизительное ощущение капитуляции и предательства. Не буду пророком, Ваши Императорские высочества, если скажу, что чувства подданных Российской империи в феврале семнадцатого года были аналогичными. Мы, русские готовы простить власти все, и голод и холод и нищету, но! Власть должна добыть стране Победу! Точка! Наше сознание не прощает поражения! В глазах любого подданного, пусть даже темного крестьянина из какой-нибудь Вяткинской губернии, император должен быть защитником национальных интересов, силой своей мудрости и предусмотрительности, поражающим врагов в политических играх, на поле брани и в торговых войнах, и не иначе. Как только возникнет подозрение, что венценосец действует не в Российских интересах, а в чьих-то еще, или хотя бы попустительствует таким действиям, то это значит что гибель Империи не за горами. Потому что в ответ все нижестоящие тоже перестают выполнять свои обязанности, а начинают извлекать из своих постов все больше разных благ. Потом наступает момент, когда все разваливается. И кстати не важно кому поддался глава государства так называемым союзникам или стратегическим противникам — итог будет один. Горбачев сливал позиции лютым врагам — американцам, которые в результате получили столь долго ожидаемое ими мировое господство. Император Николай Второй поддался союзникам, французам и англичанам, но результат был тот же, его обманули и обрекли на смерть. Еще раз повторю мысль государя Александра Третьего, — "У России нет других союзников кроме ее армии и флота". Болгары, спасенные нами от истребления турками, в обеих мировых войнах воевали на стороне Германии. А после распада Союза, не моргнув глазом, влились в НАТО. Франция, которая только благодаря союзу с Россией пока не раздавлена сапогом германского гренадера, за ее же спиной сговаривается с Англией. Да что там Франция, Германская империя образовалась только вследствие благоприятного нейтралитета России. Канцлер Горчаков пытался создать на континенте противовес Австрии и Франции. Создал, спасибо. Противовес по очереди разгромил тех кого должен был уравновешивать, а с Австрией еще и вступил в противоестественный союз. Да и та же Австрия, как она гадила на голову России и это после того как русские полки подавили мятежи подданных Австрийского императора. Даже Италия, еще не успев родиться, уже успела отметиться в крымской войне. И еще одно... а, ладно! — я махнул рукой и сел.

— Говорите, говорите, — подбодрил меня Александр Михайлович.

— В Европе и Америке можно заимствовать все, кроме образа жизни и способа мышления. Можно брать у них естественнонаучные знания, технические достижения и конструкции, но, ни в коем случае, не политическую организацию и не способ хозяйствования. Мы православные, а сие мироощущение не совместимо с основными европейскими ценностями, кроме того способы хозяйствования оптимальные для мягкого климата Европы не подходят для наших суровых условий, когда зимой морозы минус тридцать по Цельсию, а летом плюс тридцать по тому же Цельсию. — я вывел на экран контурную карту Центральной Европы, от Вены до Москвы с запада на восток, и от Балтики до Черного моря с севера на юг, — вот видите четыре линии. Синяя — нулевая изотерма января, западнее этой линии зимой нет устойчивого снегового покрова, а восточнее есть. Желтая линия, это граница преобладания православного или католического вероисповедания. Красная линия — госграница СССР, а черная — Российской империи. Видите как все совпадает? Колебания сто верст туда-сюда. И это не просто так, Россия не часть Европы, Россия это целая цивилизация равная по величию всей Европе вместе взятой. У нас свой путь и свой крест. Все, Ваши Императорские Высочества, я все сказал, дальше решать вам! — наступила тишина.

— Да мы уже собственно и решили, Михаил Васильевич, что вы так волнуетесь? — вздохнул Александр Михайлович, — Если нас ждет будущее, в котором господствуют американские торгаши, то бороться с такой перспективой надо изо всех сил. Уж коммунизм господина Сталина был лучше, что хотя бы не отрицал воинскую доблесть и честь. А теперь покажите нам что было дальше, ведь как я понимаю от девяносто первого до две тысячи двенадцатого больше двадцати лет, а это целая эпоха.

Ну я им и показал, что есть наглое сытое хрюкающее американское господство. Девяностые и начало нулевых. Девятый круг ада. Страны по всему миру, разбомбленные во имя демократии. Кровавая, как застарелый геморрой, война на Кавказе. Общечеловеческие ценности в виде прав геев и лесбиянок. Толерантность, доходящую до маразма. Пятидневная война трех восьмерок. Русские убивают грузин, а грузины русских. И над всем этим разжиревший американский банковский капитал, крысиная возня Ротшильдов и Рокфеллеров. И гнусные рожи, так называемой, российской элиты, пожирающей страну заживо. Стоп, вот он две тысячи двенадцатый год, по зимним московским улицам течет украшенный белыми ленточками хипстерский гной. Вспомнил и самому хочется блевать.

— Спасибо, Михаил Васильевич, объяснять ничего не надо, это конец света. — Александр Михайлович посмотрел по сторонам. — Чтобы мои внуки и правнуки не жили в таком мире, я согласен вешать и стрелять. Эта мерзость хуже смерти. А вешать и стрелять найдется кого, идейных предтеч этой мерзости предостаточно и у нас. Мишкин, Ольга, а вы чего молчите?

— А что говорить, Сандро? — неожиданно хриплым голосом сказал Михаил, — Как вы с Ники скажите, так и сделаю, только царем быть не заставляй, как Ники в тот раз. Ну не мое это Сандро, не мое! Знаю же, что Ники тоже тяготится своей долей. А вдруг узнает про все это, да про нерожденного больного Наследника и захочет отречься? Вон Ольга есть, Ксения твоя! — глаза Ольги широко расширились.

— Да, воистину говорят — насильно мил не будешь, — Александр Михайлович вопросительно посмотрел на Ольгу.

— Ой, мамочки, — только и смогла сказать та.

— Да нет, мы сейчас не о том, — успокоил ее Александр Михайлович, — Ники еще не отрекся и неизвестно, отречется ли вообще. Кто будет ему наследовать, при наследнике по прямой линии неспособном принять трон, будет решать Государственный Совет, а не мы. Просто Мишкин, как пуганый заяц, каждого куста боится. Сейчас разговор о другом. Согласна ли ты помочь нам изменить будущее России. При этом нашими врагами могут стать большинство наших вчерашних родственников и друзей, а впереди будет только выбор между победой или смертью.

— Конечно, да, Сандро! — Ольга вытерла непрошенную слезу, — Что надо делать?

— Сейчас мы посмотрим и послушаем о том, как наши друзья из будущего попали в наше время, и что именно произошло под Порт-Артуром. Я понимаю, что все устали, но им надо дальше в Санкт-Петербург, а нам в Порт-Артур. В нашем распоряжении только эта ночь. — как подтверждение слов Великого Князя в отдалении гугукнул паровоз и послышался шум приближающегося состава. Мартынов посмотрел на часы, — Три часа пятнадцать минут, по времени это должен быть порожняк под Литер-Б, точно они.

— Ты, Евгений Петрович сходи посмотри, — сказал я, — а я пока расскажу Их Императорским Высочествам о наших личных приключениях.

И вот на экране появляется бухта Золотой Рог, стоящие на бочках корабли.

Спрашиваю, — Александр Михайлович, вы же бывали во Владивостоке? Узнаете место?

Он кивает головой, — Да, Михаил Васильевич, это золотой рог. И как я догадываюсь, это Владивосток в вашем две тысячи двенадцатом году?

— Вы совершенно правы, — отвечаю я, — а, кстати, вот он наш флагман, "Адмирал Трибуц", и четыре его систершипа. — в этот момент в кадр попадает носовая часть "Варяга" с орудийной башней и первыми двумя рядами пусковых установок комплекса "Базальт".

Александр Михайлович впился глазами в экран, — Ну-ка, ну-ка, Михаил Васильевич, такого ведь с вами не было?

— Извиняюсь, Ваше Императорское Высочество, не догадались прихватить. Это флагманский корабль Тихоокеанского Флота Российской Федерации, гвардейский ракетный крейсер "Варяг". Назван в честь того самого "Варяга", что не сдался японцам в Чемульпо. В принципе, здесь он мог бы считаться убийцей линейных флотов. Его главный калибр Ракетный комплекс "Базальт" с дальнобойностью триста миль. Вес проникающей боевой части шестьдесят пудов, из них половина сильнейшая взрывчатка, в полтора раз превосходящая пресловутый тротил по фугасному действию. Задача боеголовки — пробить броню и взорваться внутри. Скорость полета боевой части тысяча шестьсот узлов. Система самонаведения гарантирует девяносто девять процентов вероятности попадания. На такой скорости ракетный снаряд не виден в полете и невооруженным глазом, без специальных приборов, удар ракетами "Базальт" будет выглядеть как "вдруг все взорвалось"... Но, не будем страдать по тому, чего у нас нет. Просто, господа и дамы, имейте в виду, что подвиг "Варяга" не забыт и через столетие.

А на экране уже корабельный кильватер, эскадра идет на учения. В кадре мелькает наш "Быстрый", за ним в кильватере четыре БДК семьсот семьдесят пятого проекта, это как раз тот момент, когда корабли, базирующиеся в бухте Фокино, присоединились к основным силам. Дальше поход через Тихий океан и начало испытаний системы "Туман".

— Постойте, постойте, Михаил Васильевич, — господин Лендстрем протер толстые стекла своих очков, — можно немножко поподробнее про этот "Туман"? А-то ничего и непонятно...

Я остановил воспроизведение, — Хорошо, Карл Иванович. Если быть кратким и изложить вопрос в двух словах, то могу сказать что в тридцатых-сороковых годах двадцатого века был разработан способ обнаружения при помощи радиолучей воздушных и морских объектов. Устройство получило название радар, и к концу двадцатого века без него не обходится ни один корабль. А чаще всего на боевом корабле имеется три четыре радарных системы различного назначения. Поскольку для радиолучей не являются препятствием темнота, снег, дождь, туман и прочие явления природы, то это очень надежное средство обнаружения. Для обеспечения скрытности перемещения целых эскадр наши русские инженеры и ученые и разработали изделие "Туман", которое должно было замутнять зрение радаров, делать их бесполезными для обнаружения наших кораблей. Физические принципы на которых все это основано нам не сообщали поскольку изделие было глубоко-секретным, и в том числе именно ради его испытания и были организованы эти учения. Вам понятно?

— В общем да, но хотелось бы поподробнее... — Лендстром снова нацепил очки на нос.

— Когда прибудете на острова Эллиота, найдете профессора Тимохина, он один из разработчиков изделия и, надеюсь, сможет дать вам наиболее полные объяснения. — дождавшись утвердительного кивка, я снова запустил фильм. Съемки тайфуна, так сказать изнутри, впечатлили всех. Даже здесь, в тихом и уютном салон-вагоне, казалось ото разъяренный океан вот-вот вырвется из экрана, а уж тогда... меня передернуло, впечатления сильнее не надо. Тем более что я сам тогда в реальности впервые столкнулся с чем-то подобным. Ведь на подводном флоте как, нырнула лодка метров на тридцать пятьдесят, и только акустик знает о том, что творится на поверхности. А тут здрасьте — товарищ Нептун лицом к лицу. И вот он тот момент — удар молнии! Бело-розовая вспышка и все! Вокруг ровный как стекло Тихий океан.

Я остановил изображение — Дамы и господа, вы только что видели момент нашего проникновения из две тысячи двенадцатого в тысяча девятьсот четвертый год. Тайфун и молния это был еще две тысячи двенадцатый, а штиль, это уже тысяча девятьсот четвертый год. Предположительно, все произошло из-за удара так называемой суперомолнии прямо в эмиттерное поле "Тумана". Физика процесса абсолютно непонятна, даже наш профессор может только чесать затылок и пожимать плечами.

Тут Великая Княгиня Ольга произнесла загадочную фразу, — Сандро, вот тебе сразу и вместе и машина из золота и хрусталя и вполне себе божественный удар молнии.

— Да-а... — только и смог задумчиво протянуть Великий Князь Александр Михайлович.

Что же, если они считают наше появление результатом божественного вмешательства, то можно им и немного подыграть, тем более что говорить я буду лишь одну только правду, — Ваши Императорские Высочества, потом мой штурман сказал мне, что было такое впечатление,, что тайфун искал нашу эскадру, как человек шарящий в темноте по столу в поисках коробки спичек. Что там было после, мы не знаем, но вот это запомнилось четко. Нас будто ловили сачком. И еще. Мой корабль не входил в группу обеспечения "Тумана" и оказался в поле захвата случайно, можно сказать, что у нас вдруг вышел из строя привод на один винт и шторм погнал нас прямо в центр строя, туда, где и был "Туман". Потом уже я подумал, что мы были нужны именно здесь...

— Да, Михаил Васильевич, вы оказались нужны именно здесь, — Великий Князь Александр Михайлович встал из-за стола и начал прохаживаться туда-сюда, — И что же вы так сразу решили идти в Порт-Артур?

— Как только штурманы точно установили год и месяц, то да! Во исполнение присяги. Дело в том, что как правопреемники Российской Империи, мы оказались в состоянии войны с Японией, потому что в состоянии войны с ней находится сама Российская империя. А как правопреемники СССР мы навечно в состоянии войны с Японской Империей, которая капитулировала в сорок пятом, и после этого любая ее структура, отказывающаяся от капитуляции, подлежит, с нашей стороны, полному физическому уничтожению. Может, я немного путано объясняю?

— Да нет, как раз понятная и похвальная позиция. — Александр Михайлович посмотрел прямо на меня, — И что, никто не был против?

— Почему никто не был? Наверняка некоторые личности были недовольны. О вас, знаете ли осталась не слишком хорошая память. Один из недовольных даже был так глуп, что начал пацифистскую агитацию. Это было не на моем корабле, а на том где был установлен "Туман". Гласный и открытый военный трибунал приговорил его к смертной казни за враждебную агитацию в военное время. Из-за действия осадного положения приговор был приведен в исполнение немедленно.

— Понятно! И что же было дальше? — Александр Михайлович снова уселся на свое место.

Я показал им наш славный боевой путь, начиная с ареста "Принцессы Солнца" и кончая выходом окрестности Порт-Артура. Да, караван арестованных купцов произвел на них впечатление, как и сцена ночного расстрела японского истребительного отряда. Но вот пошли кадры дела при Порт-Артуре. Все прямо приникли к экрану. Господин Лендстрем даже не заметил, как перегнулся через плечо своего шефа. А там стремительно неслись рассекаемые волны, беглыми очередями грохотали орудия и тонули один за другим японские корабли. Господи! Неужели это я между командами, орал дурным голосом "всех на дно"! А вот мой "Быстрый" снят со стороны "Трибуца". Форштевень режет волну, отвернутые на три четверти башни со страшной скоростью выбрасывают в сторону японских крейсеров снаряд за снарядом. Ну прямо закрашивай название "Быстрый" и пиши "Немезида" или "Страшнее Ада". А потом наш с "Трибуцем" торпедный веер по строю броненосцев, и последовавшая за этим череда взрывов.

— Ну-с, Александр Михайлович, — господин Лендстрем распрямился и снова стал протирать платком свои многострадальные очки, — все точно так, как и было в тех телеграммах. Не соврали господа очевидцы.

— Не, соврали... — Великий Князь Александр Михайлович достал из своего саквояжа бювар с листами плотной, чуть голубоватой именной бумаги, украшенной по верху гербом дома Романовых и монограммой. Потом немного подумал, и отодвинул бювар в сторону, — Господа, давайте обсудим наши дальнейшие действия, после чего я наконец напишу обещанные письма.

— Хорошо, Александр Михайлович, сейчас я изложу Вам наше видение обстановки на Дальневосточном театре военных действий. — я вызвал на экран ноутбука карту включающую в себя Корею, Манжурию, Российский Дальний Восток и часть Японии, — В настоящий момент обстановка такова: Японский Императорский флот безвозвратно потерял свое самое сильное боевое соединение — 1-ю боевую эскадру в составе шести эскадренных броненосцев, двух броненосных и четырех бронепалубных крейсеров, шокирован и обескровлен. Я уже не говорю про психологический эффект от рейда нашей группы на коммуникациях. Прошли чере японские воды, часть кораблей арестовали, часть потопили, и при этом Японский Объединенный флот ничего не смог сделать. Напротив, Русский Императорский Флот безвозвратно потерял только бронепалубный крейсер первого ранга "Варяг", бронепалубный крейсер второго ранга "Боярин" и минный заградитель "Енисей". В ремонте различной степени сложности находятся четыре эскадренных броненосца: "Цесаревич", "Ретвизан", "Пересвет" и "Севастополь", а так же бронепалубный крейсер "Паллада". После завершения ремонта пяти этих кораблей превосходство русского флота станет подавляющим. Перед самым нашим отъездом совместным приказом Наместника Дальнего Востока адмирала Алексеева и Командующего Тихоокеанским флотом вице-адмирала Макарова, Первая Тихоокеанская эскадра временно разбита на три группы. Первая группа, которая должна была выйти в поход сразу после нашего отъезда, состоит из бронепалубного крейсера первого ранга "Аскольд", бронепалубного крейсера второго рана "Новик", и прикомандированного к ним БПК "Адмирал Трибуц". Задача группы — блокада японских коммуникаций в Желтом и Восточно-Китайском море. Срок возвращения — в канун Пасхи, двадцать шестого, двадцать седьмого марта. Сразу после Пасхи им на смену с той же самой задачей, выйдет вторая группа крейсеров в составе броненосного крейсера первого ранга "Баян", бронепалубного крейсера первого ранга "Диана" и прикомандированного эсминца "Быстрый". По утвержденному плану, наши корабли будут беречь невосполнимый боезапас и лишь страховать корабли Российского Императорского флота от неприятных неожиданностей. Также для обнаружения боевых и транспортных кораблей противника будут использованы соответствующие технические средства. При определенной ловкости рук, проскочить мимо нашего заслона японским, британским и прочим судам будет невозможно.

— Что ж вы так, Михаил Васильевич, — покачал головой Великий Князь Александр Михайлович, — так лихо начали, а теперь в кусты?

— Если и в кусты, Ваше Императорское Высочество, то исключительно в засаду. — ответил я, — Если вы думаете что это война началась исключительно из-за жадности Безобразовской компании и глупости русских дипломатов, то жестоко ошибаетесь. У истоков этой войны стоит британская политика войны против России чужими руками. Турция в Черноморском регионе, Япония на Дальнем Востоке, Австрия, и вместе с ней Германия, на западе. Как только британским лордам станет ясно, что Япония закачалась, набегут с клистирами и кислородными подушками реанимировать своего клиента. Поскольку кроме Японии у России здесь противовеса нет, не китайцев же вооружать против нас, эти разбегутся после первого же выстрела. Не исключено и вмешательство в войну непосредственно британцев, под маркой "охраны торгового мореплавания". Добиваться своего они будут всеми средствами, вплоть до вооруженных инцидентов. В случае неудачи все будет списано на самовольные действия командующего британской эскадрой в Вэйхавее, адмирала Ноэля. А он, к тому времени, или погибнет в бою или застрелится от позора. Но это так, перестраховка, Британия жуть как не хочет воевать с нами сама, ей бы все чужими руками, но и с нарезки сорваться лорды тоже могут, уж очень дорого будет стоить им эта война. Поэтому еще раз повторяю, наше тяжелое вооружение считаем возможным применять только в том случае если иначе Русский Императорский Флот понесет неоправданно тяжелые потери.

— Понимаю вашу позицию, — Александр Михайлович посмотрел на меня, — а я-то уж надеялся...

— А в чем причина такого пессимизма, Ваше Императорское Высочество? Я же сказал нанести тяжелых потерь Русскому Императорскому флоту мы не дадим. Ни Цусима ни бой в Желтом море вам не грозят. Зато русские корабли будут обеспечены данными разведки и связью как минимуму по стандарту начала сороковых годов. Ну и еще есть некоторые "недокументированные возможности". В любом случае господство на море останется за нами. И если мы не сможем полностью блокировать Японию, на первом этапе просто не хватит кораблей чтобы перекрыть восточное побережье островов. Но вот снабжение японской армии в Корее мы перекроем почти полностью. В условиях, когда японский десант в тыл наших войск становится невозможным целесообразно перенести усилия на удержание фронта по реке Ялу. Можем предложить для решения этой задачи генерал-лейтенанта Романа Исидоровича Кондратенко. Оборонительную линию лучше будет оборудовать пол стандартам сороковых годов, по этим вопросам обратитесь к подполковнику Новикову, он один из нас. Сейчас по распоряжению Наместника Дальнего Востока должен обучать первую в Русском Императорском Флоте бригаду морской пехоты нового строя с подготовкой и вооружением максимально приближенным к нашим стандартам. — Я перевел дух и посмотрел на часы, скоро рассвет и нам отправляться в путь на ту сторону Байкала. Что же, так на пальцах можно объяснять еще неделю, а времени уже нет, пора вручать сюрприз. — Чтобы вы не потеряли даром те пять дней, что вам осталось ехать до Порт-Артура, мы решили сделать вам небольшой подарок. Василий Иванович, доставай. — До этого момента постоянно молчавший капитан второго ранга Степанов поставил на стол два ярких пластиковых пакета и небольшой чемоданчик. — Итак, Ваши Императорские Высочества, все что стоит сейчас на столе произведено в начале двадцать первого века и в настоящий момент просто незаменимо. Тут нет ни золота ни бриллиантов, но как измерить ценность того что не может быть воспроизведено. Давайте начнем с дамы. Ольга Александровна, вот вам компьютер-планшет. Между прочим корейский, фирмы "Самсунг". Александр Михайлович, познакомитесь с историей Кореи в двадцатом веке, поймете, почему наши так тянут Корю в состав Российской Империи и почему ни в коем случае нельзя допускать ее захвата Японией. На этой штуке можно читать книги, смотреть фильмы и фотографии. Вот набор сменных флешек к нему. Флешка, это устройство на котором хранится информация. Вот в этой маленькой коробочке умещается содержимое Большой Британской Библиотеки. Мы все равно рассчитывали встретить вас в Петербурге и приготовили "дамский набор", в основном тут книги по истории и романы, так же в отдельный раздел собрано все что касается России в первой четверти двадцатого века. Забегу вперед и скажу что такой раздел, абсолютно одинаковый, есть на всех трех устройствах. В число романов, а как же без них для дамы, включены мемуары одной болтливой старушки. Попробуйте проделать то, что не смогла она, взгляните на Россию и снаружи и изнутри, попытайтесь понять народ, который сначала "до основанья, а затем..." а потом "за Родину, за Сталина"! Попытайтесь понять, какие качества вы, Романовы, в себе должны взрастить, что бы за вас вот так умирали и убивали. Понять это задача для женщины. Василий Иванович, отойди в сторонку и проведи, пожалуйста, с дамой краткий ликбез. Да Ольга Александровна, еще одно предупреждение. Если вам вдруг захочется заменить чем-то новым и прогрессивным что-то древнее и отсталое, схватите себя за руку и три раза подумайте, будет ли от этого лучше. Иногда прогресс, как змея, кусающая себя за хвост, выливается в свою собственную противоположность. На Эллиотах обязательно познакомьтесь с комендантом базы Дарьей Михайловной Спиридоновой, она, несмотря на свои немногие двадцать семь лет, женщина мудрая, и с боевым опытом. Великому Князю Михаилу Александровичу такой же планшет, но его содержимое сосредоточено вокруг искусства убивать. Даже если Вы Ваше Высочество никогда не станете Великим Императором, как надеется Ваша матушка, то это не значит, что Вы не можете стать Великим полководцем. Считайте что в вашем распоряжении все что написано о войне с времен Александра Македонского до конца двадцатого века. Об этом К вашим услугам огромнейшая серия военных мемуаров людей прошедших Великую Отечественную Войну. Вам, уважаемый Александр Михайлович, машина посерьезнее, целый ноутбук. Его возможности чуть побольше чем у планшетов, но подробнее вам объяснят на Эллиотах. Вам заложена информация касающаяся флота и общетехнического развития. То есть того, чем вы так успешно занимались в нашем прошлом. Надеюсь, в этот раз успехи будут еще более впечатляющими. И вот что еще, там в Артуре вы будете людьми с самым большим административным весом, от вашего действия или бездействия будет зависеть многое. Каждое ваше слово будет стоить кому то жизни не знаю даже что и посоветовать, наверное, что-то вроде: — "все обдумай, взвесь и действуй решительно".

Почти рассвело, возле вагонов стоят сани, куда матросы вместе с возчиками грузят наш багаж. В основном эти ящики и коробки представляют элементы очень мощной КВ радиостанции, по расчетам капитана второго ранга Степанова должно хватить напрямую от Петербурга до Порт-Артура. Вот кажется и все, встреча на Байкале завершена а нас ждет еще длинная-длинная дорога на запад. Но свое первое задание мы уже кажется выполнили.

Глава 9. "Тяжело в учении, легко в бою"

24 марта 1904 года 13-45 по местному времени.

острова Эллиота, БДК "Николай Вилков".

Павел Павлович Одинцов.

Я снова перебрался в свою каюту на "Вилкове". Несмотря на это, днем Дашу я почти не вижу, она постоянно пропадает на берегу. Она умудрилась окрутить и очаровать даже порт-артурских учителок. Ну конечно, она для них образец для подражания, настоящий "товарищ", женщина-эмансипе. Два дня назад, наконец, прибыла саперная рота. Правда, поначалу вышел бурный скандал. Господа саперные офицеры никак не могли понять чего от них хотят, такого они еще никогда не строили. А Дарья рассудив, что строительной древесины у нас мало, а жженого кирпича почитай и совсем нет, решила ставить здания из деревянного каркаса, заполненного сырцовым кирпичом. Где она такое подсмотрела бог весть, сама говорит, что так строят в Средней Азии. И причем строит не просто дома, а какие то квадратно-гнездовые конструкции с внутренними дворами. Вот эта то "дикость" и возмутила господ офицеров. Ничего, Дарья обещает, что в летнюю жару из такого дома никого и палкой не выгонишь и без кондиционера прохладно, а зимой тепло, сырцовый кирпич хороший теплоизолятор. Короче скандалили они скандалили, а потом, после слов про "какую-то бабу" Дарья вызвала их на стрельбище, и уделала всех до единого. В смысле — невинными жертвами заочной дуэли стали пустые бутылки, а не господа офицеры. Причем победа была достигнута с разгромным счетом. Ну, сколько раз за год саперный офицер стреляет из своего нагана? А вот Дарья это профи, которые бывшими не бывают, да и талант не пропьешь! Короче, среди местных офицеров Дарья получила прозвище "Брунгильда", теперь местные Дон Жуаны обходят ее с опаской, а господа саперные офицеры перестали спорить, а начали командовать своими подчиненными. И вот уже на берегу поднялись первые каркасы домов и кое-где стены даже наполовину оделись в сырцовый кирпич. С электростанцией сложнее. Дизель-генераторы от "Тумана", которые должны стать ее сердцем, надо еще вытащить из трюма "Вилкова", отвезти до берега, там перетащить туда, где будет станция, установить на фундаменты, а уже потом построить вокруг них здания. Как только саперы закончат с каркасами первых домов, они начнут ладить плот, который вроде бы должен выдержать вес одного дизель генератора. Очень жаль, что жидкое топливо еще не стало массовым явлением, а то пустые бочки из под горючего очень сильно помогают в таких случаях.

Над морем глухо громыхают раскатистые залпы, сегодня сводная учебная группа кораблей в составе трех броненосцев, "Баяна" и "Дианы" отрабатывает учебную задачу "подавление береговых батарей противника", в качестве мишеней выступают недостроенные японские сооружения на острове Хас-Ян-Дао. У двенадцатидюймовых орудий даже практические болванки будь здоров, так что скоро они эти капониры добьют окончательно. Адмирал Макаров ввел в учебном отряде своеобразное "соцсоревнование", винную порцию получает только команда того корабля, который отстрелялся за этот день наилучшим способом, или выполнил норматив. А ведь очень нелегко обеспечить десять процентов попаданий на дистанции в тридцать пять кабельтовых и примитивным прицельным оборудованием. Но учения идут уже неделю и у комендоров главного калибра броненосцев уже что-то начало получаться. Но вот что касается самого многочисленного среднего калибра, то тут дела хуже. Нет артиллеристы и тут показали прогресс, только вот фугасное действие старых снарядов снаряженных тремя килограммами черного пороха оказалось откровенно убогим. Я помнил, что что-то такое мне уже попадалось на глаза, поискал и нашел, оказывается в нашей истории, в первую мировую войну, из за отсутствия в русской армии крупнокалиберных орудий современных образцов уже пытались применять шести дюймовки Кане на сухопутном фронте. И столкнулись с тем же самым — крайне слабым фугасным действием. Выход только один — переснаряжать снаряды на тротил, а ще лучше на "морскую смесь". Наместник Алексеев сообщил нам что в Германию, где могут произвести компоненты "морской смеси" уже направлен заказ и "вопрос решается". А вот сколько кругов сделает по инстанциям его бумага пока что-то решится, и не осядет ли она в одной из пыльных папок, не знает никто. Вся надежда только на товарищей Иванова, Степанова, Мартынова и Эбергарда, что после их приезда в Питер, там все забегают как укушенные.

Постучался Вадим, отвлекая от размышлений, — Павел Павлович, из Артура пришел "Страшный". Вот передали поступившую телеграмму "до востребования". — разрываю плотный конверт. Читаю. Пункт отправления Иркутск, текст — "Дядя Саша выехал в гости вместе с племянником Мишей и племянницей Олей. Будет у вас примерно двадцать восьмого. У нас все хорошо, встреча прошла удачно, весь товар продали. Иван."

Дядя Саша, дядя Саша... я крутил в руках бланк телеграммы, — Черт! Александр Михайлович — Великий Князь по должности, Сандро по семейному прозвищу. Через несколько лет станет шефом всей российской авиации и, кажется — не помню, автобронетанковых сил. А племянник Миша и племянница Оля, это значит Михаил Романов, в нашей истории неудавшийся царь и . Значит, на ловца и зверь бежит, причем очень быстро. Исходя из наших планов, тридцатого в Порт-Артуре не будет НИКОГО из больших начальников.... И Макаров и Алексеев, начиная аж с семнадцатого числа, проводят маневры с боевой стрельбой у островов Эллиот, то есть у нас. То, что из-за господина Коковцева не было сделано до войны, надо срочно делать по ее ходу. Что же, каждому времени — свой Кудрин. Благо товарищ Карпенко оперативную паузу им обеспечил, можно и поупражняться. Но, придется им на один день прервать сие увлекательное занятие и вернуться в Порт-Артур, заодно и Пасху отпразнуют. Да и группа "Трибуца" к этому моменту должна подойти из рейда. Надеюсь, что все пройдет тип топ.

Но, раз Иванов пишет что "весь товар продан", значит он этих Романовых исчислил, взвесил и признал годными. И соответственно выложил им тот пакет информации, что предназначен для "лиц заслуживающих полного доверия", и Их Императорские Высочества приедут уже загруженными и заряженными. Так что, все равно получается, что иметь дело с ними придется мне, ибо оба адмирала, и Макаров и Алексеев будут им совершенно неинтересны. ВКАМ, наверное, прилипнет к "Трибуцу", ну так Карпенко и карты в руки. Кроме того, мою постоянную связь с Карпенко никто не отменял, и здесь, на островах, мне остается Новиков. Можно ожидать, что Михаилу морские дела будут скучны, и он обоснуется здесь... а что, сделать из кавалериста морского пехотинца это тоже достойная задача для товарища Новикова. Это я Его Императорское Высочество Возможного Наследника Престола имею в виду. А там наши кого хочешь совратят. Великая Княгиня Ольга, надо бы почитать про нее, а то на нее я как то и не рассчитывал. В крайнем случае свалю это дело на Дарью, ей не впервой. А ВКАМ, кажется, был шефом всей русской авиации.... Вертолеты есть и на "Трибуце" и на "Быстром", так что знакомство с авиацией Александру Михайловичу обеспечено. В дальнейшем, в ознакомительных же целях желательно построить легкомоторный самолет, когда рылся в картотеке, выдел там такого любителя, кажется это кто-то из офицеров "Бутомы". Надо будет поговорить на досуге. И авиацией тоже придется заняться, но чуть потом, а сейчас меня беспокоит несколько иное.

Могут ли наши внезапные победы сорвать с катушек англичан? Затягивать войну, на радость банкирам и военно-промышленным комплексам разных стран, я совершенно не хочу. И образчик для меня в этом смысле это "пятидневная война". Когда просто никто не смог прийти на помощь несчастному галстукоеду. Вот и сейчас, все надо будет сделать так быстро, чтобы британские лорды просто не успели прийти на помощь императору Японии. Хрен ему на лысый череп, а не помощь, сам заварил кашу, сам пусть и хлебает до конца. Хотя уровень подготовки, что называется, армии и флота, ниже всякого плинтуса, но боевой дух высок, что очень хорошо. Именно об этом мне и придется говорить с эмиссарами императора Всероссийского. Что же такое ему Макаров с Алексеевым доложили, что он погнал к нам своего друга детства вместе с младшим братом. Или сам бум-с от потопления эскадры Того был таким громким, что сумел докатиться и до Санкт-Петербурга? А вот Карпенко надо обязательно предупредить о визите ВКАМА. Поскольку "Трибуц" записан как вспомогательный крейсер, а ВКАМ командует всеми вспомогательными крейсерами в Российской Империи, то он и является прямым и непосредственным служебным начальником Карпенко. Надо будет связаться с "Трибуцем" и обсудить вопрос с Карпенко.

Полчаса спустя

радиопереговоры между БПК "Адмирал Трибуц" и БДК "Николай Вилков"

"Вилков" — Добрый день, Сергей Сергеевич! Жму протянутую руку. Ну что, готов к Новым подвигам? Как ваш рейд? Как "Аскольд" с "Новиком"?

"Трибуц" — Рейд нормально, втроем транспортов наловили, целых двенадцать штук. Этот Рейценштейн жадный, будто не немец, а настоящий хохляцкий куркуль. Ничего не разрешил ни утопить, ни отпустить, все в дом. Так что сегодня вечером уже ляжем на курс к Артуру. Передай привет Новикову. Для него подарок. Одна посудина оказалась почти полностью груженой форменным сукном крашеным в цвет британского хаки. А это почти наш цвет. Ну и другие приятные мелочи тоже есть. А как у вас?

"Вилков" — А у нас здесь новые заботы. Иванов телеграмму из Иркутска прислал, дядя Саша едет в гости, причем, вместе с племянником Мишей и племянницей Олей.

"Трибуц" — Какой, такой, дядя Саша?! И какой, такой племянник с племянницей? А? — и после нескольких секунд паузы, — Ой, е! ВКАМ?!

"Вилков" — Вот именно! Великий Князь Александр Михайлович, по прозвищу ВКАМ, наследник престола Великий Князь Михаил и, самая младшая в их семействе Великая Княгиня Ольга, собираются нанести нам внезапный визит. Правда на полпути они нос к носу столкнулись с Ивановым, и слово "внезапный", пожалуй, надо брать в кавычки, теперь это просто визит. Из сообщения Иванова следует, что едут они однозначно по нашу душу. Более того, он признал их годными и вступил в контакт по варианту "А".

"Трибуц" — Значит они знают все?!

"Вилков" — Предполагаю, что да. Да, и еще, ВКАМ скорее всего будет работать с тобой, ему как моряку и карты в руки. Михаила попробуем сплавить к Новикову, а шефство над Ольгой я поручу Дарье.

"Трибуц" — На всякий случай подготовлю адмиральскую каюту, или ты думаешь, что он уйдет в рейд на "Быстром"?.

"Вилков" — Вряд ли, "Быстрый" уйдет в море двадцать девятого, сразу после Пасхи, а ВКАМ захочет сперва осмотреться на островах, чтобы составить о нас свое мнение

"Трибуц" — Ну и что нам это дает?

"Вилков" — Если Иванов не ошибся и мы сами не лопухнемся, то окончательную легализацию, причем на самом высоком уровне. Да и появится возможность навести порядок на сухопутном фронте. Что не говори про Наместника Алексеева, то администратор он неплохой, а вот полководец никудышный. Давно пора выводить войска в район реки Ялу и начинать строить укрепрайон, но штаб Наместника погряз в бесплодных спорах.

"Трибуц" — И ты думаешь Михаил? Сейчас он всего лишь поручик лейб-кирасирского полка, а по жизни выше комдива не поднялся.

"Вилков" — В тот раз не поднялся, так в этот поднимется. И кроме того он все таки второе лицо Империи и едут они, я надеюсь, с соответствующими полномочиями, а не из личного любопытства. Вообще-то Николай Второй склонен к мистике, и неизвестно что он себе нафантазировал после того что ты сделал с Того. Последний раз так Нахимов турок при Синопе приласкал, но не двумя кораблями против двенадцати. А если еще и Иванов в Питере свою миссию на отлично выполнит, то будет вообще замечательно.

"Трибуц" — Ну дай то Бог, Павел Павлович, дай то Бог. А мы со своей стороны постараемся не плошать. ВКАМа если что на борт приму и в море с ним схожу, ради так сказать, мастер класса. А уж сухопутный фронт и все остальное, это уже ваши с Новиковым дела, я тут не понимаю и стараюсь не касаться. Только хочу предупредить, что блокировать Корею со стороны Пусана-Цинампо мы пока не можем. Это потребует полного уничтожения Японского Императорского Флота, а сие пока невозможно без применения вооружений из двадцать первого века.

"Вилков" — Это нормально. Главное чтобы они не проскочили где-нибудь еще. Чем больше японских войск набьется именно в Корею, тем фатальнее будет их поражение в кульминационный момент. Перережем эту ниточку в конце мая, когда туда уже переберутся все триста тысяч японских зольдатиков. Ну, ты знаешь, тогда у нас и все броненосцы из ремонта выйдут, и их команды полный курс боевой учебы пройдут, а уж что касается новиковской бригады морской пехоты, так это и есть наше секретное ноу-хау. И тогда, да, будет японцам земля пухом... Главное в этом деле не торопиться

"Трибуц" — Аминь! Вернусь — поговорим подробнее! Да, следите за телеграфом! Я тут нашим японским друзьям, в кавычках, сюрприз сделал.

"Вилков" — Что за сюрприз?

"Трибуц" — В ночь с девятнадцатого на двадцатое послал вертолеты заминировать внешний рейд Сасебо донными минами. Это на тот случай, если Камимура захочет выйти и пресечь наши безобразия. Но пока тишина, никто никуда не идет.

"Вилков" — И что дальше?

"Трибуц" — Ну, то что кого то не минует чаша сия это точно, и если по нашу душе не выйдет Камимура, то самая вероятная жертва это два крейсера итальянской постройки типа "Гарибальди", "Ниссин" и "Кассуга". Их вот-вот должны перегонять из Иокосуки в Сасебо. Вряд ли новейшие крейсера направят на Цусиму в третью боевую эскадру.

"Вилков" — Хорошо, последим за новостями. Внимательно. Если эти "гарибальдийцы" утопнут, так и не сделав ни одного выстрела, вот будет печаль американскому банкиру мистеру Шиффу, который и дал японцам в долг, что бы они смогли купить себе пару дорогих игрушек.

"Трибуц" — Да нехай его хоть кондратий хватит, только дышать легче будет. Все, Палыч, конец связи, кажется у нас очередной клиент.

"Вилков" — Конец связи, и ни пуха!

"Трибуц" — К черту.

24 марта 1904 года 15-05 по местному времени.

Восточно-Китайское Море, 30 гр. СШ, 125 гр. ВД. .

Пятые сутки три корабля под андреевскими флагами бороздят Восточно-Китайское море, останавливая и досматривая торговые корабли. И вот какая незадача, почти все они идут под британским торговым флагом и уж точно все везут Японской империи все что необходимо для войны с русскими варварами. Как-никак, британский торговый флот самый многочисленный в мире, и по количеству единиц и по дейдвейт-тоннам. Не сравнить ни с чем шок, который испытывают британские шкиперы, когда к ним на палубу поднимаются возглавляемые офицером русские матросы. Короткое разбирательство, проверка документов, досмотр содержимого трюмов и вот уже команде предложено или спуститься в шлюпки или в тихий и уютный трюм, где они и пробудут до прибытия в любой российский порт. Не было ни одного торгового судна, которое нельзя было бы обвинить в перевозке военной контрабанды. Когда то эти законы писались под диктовку лордов британского адмиралтейства, которые думали что это им и их союзникам на веки вечные суждено останавливать и проверять, но нет, роли переменились, и, вот уже, британская торговля страдает от слишком суровых законов.

Но что это?! Через воды опасные сейчас для всех кораблей не несущих на флагштоках, ни доброфлотовского триколора, ни андреевского стяга, неторопливо, двенадцатиузловым ходом, пробирается пароход под торговым британским флагом. На его борту игривое название "Веселая Марго". В его трюмах образцы новейшего военного снаряжения, которое необходимо испытать на войне, а в каютах около двух сотен британских волонтеров, что плывут на войну с русскими варварами. О, как тяжко жить, когда с Россией никто не воюет! Настоящий крик души истинного либерала и джентльмена. А ведь на борту кроме джентльменов есть еще и два десятка леди, достойные последовательницы Флоренс Найтингейл и Мери Сикол. Они тоже гордые, тоже готовы в огонь и под пули, чтобы доказать что Британия достойна править миром.

Но, не срослось. На этот раз небеса не были благосклонны к британским затеям. Пока суровые викторианские джентльмены пытались флиртовать с чопорными не менее викторианскими дамами, "Веселую Марго" ощупали невидимые пальцы поискового радара на вертолете с "Трибуца". Судно было измерено, взвешено и признано годным к захвату. А как же, водоизмещение около пяти тысяч тонн и двенадцать узлов скорости. И теперь каждый оборот винта приближал британский трамп к затаившемуся в засаде хищнику. Впередсмотрящие внимательно обводят взглядом горизонт, но не разглядеть на морской глади, лежащий в дрейфе, покрытый маскировочной раскраской корабль, да еще и с острых носовых углов. Вот до "Веселой Маргариты" остается миль пять и "Трибуц" дает ход, вздымая под форштевнем белопенный бурун. Морской тигр прыгнул, и теперь британской козе осталось только блеять в ужасе.

— Джонни, Джонни вот ты и нарвался на собственную хитрость. Хотел быть умнее всех, Джонни? Теперь плати по счетам, Джонни, время пришло. Не вернешься ты в родной Саутгемптон, Джонни. Ты приплыл Джонни!

Тогда же, и там же

БПК "Адмирал Трибуц".

Команда — "средний ход" и "Трибуц" двинулся навстречу неопознанному пароходу, с каждой секундой набирая скорость. Капитан первого ранга Карпенко опустил бинокль, — Сергей Викторович, — он повернулся к командиру БЧ-4, — передайте на "Аскольд", Рейценштейну, что мы взяли еще один трамп. Сейчас он у нас на встречном курсе и государственного флага пока не видно, но, судя по обводам корпуса, судно британской постройки. Андрей Николаевич, как всегда, будьте готовы дать один снаряд под нос, если клиент вдруг проявит неблагоразумное упрямство.

— Будет исполнено, — ответил командир БЧ-2, и через несколько секунд, — все, товарищ командир, цель на сопровождении...

— Будем посмотреть?! — Карпенко снова поднял бинокль к глазам, — Ах, как банально! — в ответ на переданное сигнальщиком по международному коду требование лечь в дрейф и приготовиться к приему досмотровой партии, встречный пароход начал отворачивать вправо, показывая полощущийся за кормой Юнион Джек.

Карпенко сквозь зубы выматерился, — Опять британец упрямый, медом им тут что ли намазано? Андрей, дай ему разок, поближе к корпусу, но только так чтобы шкурку не поцарапать.

Перед самым носом парохода встал высокий столб воды, от разрыва фугасного снаряда. Теперь британский шкипер знал, что его ждет, если он и дальше будет искушать судьбу. Британец выкинул флажный сигнал "Ложусь в дрейф", а через аварийные клапана с оглушительным ревом в небо ударил молочно-белый столб пара.

— Ну вот и все, недолго музыка играла, — Карпенко прищурившись посмотрел на недавнего сержанта, а теперь подпоручика Ухова. — Леня, бери своих ухорезов, и обшарьте мне эту посудину от киля до клотика. Будь добр, найди в чем тут секрет, ведь, судя по курсу, они шли не в Сасебо или в Нагасаки, а напрямую в Чемульпо.

В этом походе в распоряжении Карпенко было отделение морской пехоты из две тысячи двенадцатого года, развернутое во взвод за счет прикомандированных на обучение матросов с эскадренного броненосца "Севастополь". Эти русские парни прошли краткий испытательный тест и были признаны пригодными для обучения "без отрыва от производства". На "Аскольде" и "Новике" тоже было по одному отделению инструкторов. На этих кораблях посмотреть на тренировки по рукопашному бою сходились все не находящиеся на вахте офицеры и свободные от работ матросы. Раньше подобное они могли видеть только в цирке, где на ковер выходили знаменитые бойцы. А здесь и сейчас чудеса проделывали обычные парни, на вид даже моложе большинства присутствующих. Ажиотаж привел к тому, что, например, на "Новике", то один, то другой мичман или молодой лейтенант выходили на общую тренировку. Некоторые не выдержали и бросили после пары занятий, но несколько особо упрямых офицеров упорно продолжали совершенствовать свое умение лишить жизни ближнего своего не только с помощью снарядов и самодвижущихся мин, но и с помощью голых рук и ног. Но на "Трибуце" дело обстояло немного не так, здесь пришельцы из двадцать первого века были дома, а местные уроженцы в гостях.

— Этож удивительно, — говорил своим товарищам во время краткого перекура какой-нибудь матрос Василий Петров, — этож что нас здесь совсем за людей чтут? Почитай мы тут неделю, а местные благородия и в морду никому не дали. А Леонид Петрович, тот вообще криком не разу не кричит, а сначала все объяснит подробно, да еще картинку нарисует, чтоб понятней было...

— Ага, а кормят как — подхватит его приятель, — а наказания, ну разве ж это наказания — отжаться. Ни тебе на шесть часов под винтовку, ни опять же по морде...

— Но, ты это кормежку зря вспомнил, — отзовется третий, пыхая самокруткой, — у нас на "Севастополе" тоже недурно кормят, не так как тут, но недурно. Гнилья в котле, например совершенно не бывает, не сравнить с некоторыми... Но, все равно, когда ты не нижний чин, не быдло, а товарищ боец, так служить можно, ой как можно! Дайте мне микаду, "паарву"!

— Тревога, взвод, строиться в полном боевом! — доносится издалека крик дневального. А это значит все, цыгарки брошены в урны и все на выход. ,Только вот какое может быть полное боевое для матроса в тысяча девятьсот четвертом году. Ну во первых винтовка Мосина со штыком, это раз. Два офицерских нагана с самовзводом это два, пехотная лопатка в чехле, это три. Спасибо Леониду Петровичу, показал ее в деле, страшное оружие, а с виду и не подумаешь. И еще, на сладкое, самодельная разгрузка, с обоймами к мосинке.

И вот уже с борта парохода послушно спущен трап и к нему причаливает катер с "Трибуца" полный вооруженных людей. А на палубе парохода, на палубе "кино и немцы", то есть викторианские джентльмены в своих мундирах цвета хаки и пробковых шлемах.

— Что-то многовато здесь этих ископаемых, — пробормотал про себя Ухов и начал на тангенту, выходя на связь с "Трибуцем", — Товарищ капитан первого ранга, тут это, британское офицерье, в большом количестве. Вы бы это стволы пушек на них навели, а то мне как то не по себе, уж больно их много и все при оружии.

— Вижу, Леонид! — и на британский пароход нацелилось все, включая реактивный бомбомет подбойного борта.

Ситуация сложилась взрывоопаснейшая, британцы превосходили морпехов числом раз в шесть-семь. Но на противоположной стороне мощь семи автоматов, двух РПК и одного "печенега". Оружие взведено, снято с предохранителя и нацелено на группу британцев. На открытой палубе они порубят лимонников вместе с их "смит и вессонами" в котлетный фарш. Стоит прозвучать хоть одному выстрелу, и начнется кровавая вакханалия.

— Господа, предлагаю бросить оружие, гарантирую вам жизнь, — на неплохом английском языке прогремел многократно усиленный электроникой голос Карпенко, — в случае же оказания сопротивления вы будете уничтожены. — англичане даже чуть присели под раскатами этого громового голоса, который, казалось, доносился с самих небес. Джентльмены не вынесли пристальных взглядов странных солдат в пятнистой одежде, с размалеванными как у аборигенов америки лицами. Наведенные прямо в лицо стволы неизвестного оружия тоже не добавляли британцам уверенности в себе. А уж удлиненные магазины, подсказывали британским офицерам, что это оружие, наподобие винтовки Мадсена, еще и многозарядное и скорее всего автоматическое. А вот у этой штуки сбоку свисает кончик пулеметной ленты, так это пулемет, что такой маленький? Что будет, если у того Ивана, что держит его в руках не выдержат нервы. Вот на палубу брякнулся один револьвер, второй, третий... Обезоруженных британцев, наскоро обыскав, согнали к борту, и оставили под охраной пулеметчика, пятерых матросов с "Севастополя" и прицелом скорострелок с "Трибуца", а в низы уже ринулись штурмовые группы. Несколько секунд спустя сухо треснул револьверный выстрел из "смит и вессона", в ответ грохнула двухпатронная очередь и выстрел из нагана. Отчаянно завизжала женщина, но потом крик внезапно оборвался. На этом попытка сопротивления была исчерпана. После обыска выяснилось, что в трюме парохода находилось с десяток пулеметов "Максим" новейшей модификации, сотню винтовок "Ли-Энфилда" со снайперскими прицелами и большое количество патронов британского образца. Также имелось восемь новых полевых трехфунтовых пушек с разнообразным набором боеприпасов. Согласно сопроводительным документам все это вооружение направлялось в первую армию генерала Куроки для проведения испытаний в боевых условиях. А британские офицеры оказались волонтерами, то есть формально частными лицами согласившимися добровольно принять участие в войне против России на стороне Японии. Рейценштей, когда услышал о таком "подарке", то молчал минут пять, потом спросил, — Вы-то сами, что думаете, Сергей Сергеевич?

— Пароход отпускать никак нельзя, Николай Карлович, — ответил Карпенко, — налицо самая наглая военная контрабанда. Да и другим будет пример нехороший.

— Пароход мы конечно арестуем, — после некоторого раздумья ответил Рейценштейн, — а что нам делать с британскими офицерами?

— А ничего, доставим их в Артур, и пусть решает его высокопревосходительство Наместник Алексеев. В конце концов, его именно для этого на должность и поставили, пусть думает. Все равно ничего страшного с ними не произойдет, в худшем случае их интернируют до конца войны, а в лучшем — просто вышлют обратно в Англию по железной дороге. Хотя я бы их, сукиных котов, покрошил бы у стенки и не поморщился, они ведь наших русских солдат собирались убивать. Воображали наверное чего то, рыжие бестии, предвкушали.

— Экий вы злобный, Сергей Сергеевич, — вздохнул Рейценштейн, — ведь нельзя же так, это все же цивилизованная нация, европейцы.

— А вы, Николай Карлович, поинтересуйтесь, что эти цивилизованные делали с другими европейцами, с бурами. — огрызнулся Карпенко, — Как женщин и детей насмерть в лагерях тысячами морили, чтоб вынудить их мужей и отцов сдаться. Только не поседейте раньше времени. Нет для англосаксов ни чести, ни совести, а только прибыль. И договор с вами они будут соблюдать только пока это им выгодно, не то что мы, русские.

— Ладно, Сергей Сергеевич, — ответил Рейценштейн, — вы там заканчивайте, часа через три мы подойдем к вам с "Новиком" для высадки на эту "Веселую Марго" призовой команды. А потом давайте уж в Артур собираться, а то можем и к Пасхе опоздать.

— Не имею ничего против, Николай Карлович, — ответил Карпенко. — ожидаем вашего подхода.

24 марта 1904 года, после полудня

Поезд литера А, где-то на подъезде к Харбину

Великая Княгиня Ольга читала. Читала с уже почти сутки. Читала днем, читала ночью, лишь время от времени забываясь тяжелым и коротким сном. Вот и сейчас, пока Ася расчесывала и укладывала ее волосы, она не отрывала глаз от экрана. Попытка перечитать все была конечно безумной, Ольга подсчитала что теми книгами что поместились на маленькой "флешке" можно было бы забить Зимний Дворец доверху. Тут нужны годы и годы. Первым делом она нашла и одним духом проглотила свои мемуары "Иен Воррес. Последняя Великая Княгиня" Прочитав, она плакала, плакала и молилась. Жизнь ушедшая зря, как вода в песок. Ненужный и бессмысленный брак поглотивший юность, поздняя любовь, совпавшая с потерей Родины, и жизнью на чужбине. Сыновья, выросшие настоящими датчанами и оставившие мать. Смерть на безвестном хуторе в канадской провинции и то место, которое ей было определено историей. Строчка в справочнике: Великая Княгиня Ольга. Младшая дочь Императора Всероссийского Александра III и датской принцессы Дагмары, в православии Императрицы Марии Федоровны. Родилась 1 июня 1882 года, умерла 24 ноября 1960 года. Точка, все! Согрело душу теплом упоминание, что, у ее гроба стояли гусары Ахтырского полка. Ее полка. Скорее всего, это были не те самые гусары, которые помнили ее, а их дети и внуки. Но это не меняет главного — преданности и чести. Но и эти преданность и честь были как пир на пепелище, они уже были не нужны Новой России, которая давно жила своей жизнью. Выплакавшись, Великая Княгиня взялась за дневники братца Ники, но минут через пятнадцать забросила это. Несчастный братец Ники, маленький человек с изнеженными руками, волею судьбы, оказавшийся на престоле Великой Державы, которую надо железной рукой вздымать на дыбы. Вздохнув, Ольга отложила планшет в сторону и задумалась. Российская Империя представилась ей огромным поездом на всех парах несущимся мимо верстовых столбов прожитых лет. — Как избежать крушения в роковом семнадцатом году. Ведь несмотря ни на что, Ники может повторить свои безумства, и тогда ужасный конец снова неизбежен, несмотря ни на какую помощь из будущего. Скорее всего, каперанг Иванов прав и еще есть время разрядить мины, заложенные под фундамент Империи. Но будет ли Ники этим заниматься? Она честно себе ответила, что, скорее всего кое-как, и ничего не доведет до конца. А пришельцы из будущего? Их скорее всего отодвинут в сторону когда ситуация станет не такой острой и потом грохнет пусть не в семнадцатом, а в двадцать восьмом или сороковом. Надо что-то делать иначе... почему-то ей на ум пришли немецкие слова — "Аллес капут!" Но что можно сделать? Ведь проблема не только в Ники, проблема в еще нерожденном цесаревиче Алексее, которому Алиса Гессенская уже передала проклятье королевы Виктории. Это через ее дочерей эта чума королей поползла по царствующим домам. Не может быть наследником ребенок готовый умереть от любой царапины. А братец Мишкин, пусть пока и Наследник, но сам боится трона больше чем огня. Скорее всего, он опять чего-нибудь начудит, только чтобы не попасть на этот крючок. Вопросы жгли ей язык. Ах, Маман, Маман, как мне нужен твой совет, ведь всего через три дня мы будем там, на Эллиотах... — все, Ася закончила с куаферией и Ольга, поблагодарив свою горничную одобрительным кивком, решительно встала на ноги, — с Мишкиным говорить все равно бесполезно, может быть Сандро что-то подскажет? — подумала она, выходя из купе.

Но избежать встречи с братом ей не удалось. Когда она проходила мимо его купе, то услышала доносящиеся из-под двери взрывы, выстрелы, металлический лязг и вопли. Врожденное женское любопытство заставило ее чуть сдвинуть незапертую дверь и заглянуть внутрь. Братец сидел за столом, уставившись взглядом в лежащий перед ним "планшет", который и издавал все эти звуки. Вот грохнуло так, что заложило уши, и Ольга тихонько прикрыла дверь, пока Мишкин не заметил ее нескромного подглядывания.

В купе Великого Князя Александра Михайловича царила совсем другая атмосфера. Господа офицеры не читали романов и даже собственные мемуары Великий Князь пробежал крайне бегло, лишь только для того чтобы убедиться, что ему нечего стыдиться перед потомками. Сейчас они с Карлом Ивановичем с жадностью разбирали проекты британских, американских и германских кораблей первой половины двадцатого века.

— Дальше пятидесятого года и смотреть не будем, — заявил Великий Князь, — эти атомные корабли для нас сейчас в любом случае перебор.

— Атомный у них только котел-с! — блеснул эрудицией Лендстроем, — А машины у них обыкновенные, турбины-с.

— Тем лучше! — согласился Великий Князь, — Но, Карл Иванович, вот ты это откуда знаешь?

— Пока вы спали, почитал-с немного, — Лендстрем замялся, — только вот, Александр Михайлович, беда у нас во флоте. Все наши корабли строятся с угольными топками и машинами тройного расширения, но это, как оказалось, вчерашний день. У британцев почти готов проект турбинного линейного сверхброненосца с пятью башнями главного калибра и нефтяным отоплением. Да вы только посмотрите, мыслимо ли это сейчас, скорости броненосцев в двадцать три узла, скорость крейсеров в тридцать узлов. И это все только за счет турбин Парсонса и нефтяных котлов. А артиллерия! Вот наш, русский, проект, линкор Севастополь, это же целых ДВЕНАДЦАТЬ двенадцатидюймовых орудий, это как три обычных броненосца — целая эскадра.

Великий Князь бегло просмотрел предложенный материал, — Карл Иванович, Карл Иванович, ведь суть не только в котлах и турбинах. Нужны ли нам эти дорогие игрушки в Балтике, да и в Черном море? Видишь же что здесь написано — "Дредноутная гонка", безумное желание наклепать побольше таких сверхброненосцев. На ветер выброшены кучи золота, и каков результат, кроме грозной видимости, я вас спрашиваю? А результат, пшик! Их топят аэропланы и субмарины, они подрываются на минах или идут на слом, так и не сделав по врагу ни одного выстрела. Нет, тут надо думать, думать и думать! А насчет турбинных крейсеров я, возможно, с вами соглашусь. Скорости в тридцать и более узлов весьма завлекательны для этого класса кораблей, но, любезный Карл Иванович, надо представлять, против кого предназначены эти крейсера... — в этот момент в дверь купе постучали, — Кто там? — недовольно отозвался Великий Князь Александр Михайлович, рассерженный, что его отрывают от серьезного разговора.

В приоткрывшуюся дверь просунулась кокетливо причесанная головка Великой Княгини Ольги, — Сандро, можно к тебе?

— Входи, — отозвался Александр Михайлович, — правда, мы с господином Лендстремом заняты...

— Не уплывут никуда ваши броненосцы, — Ольга прикрыла за собой дверь, — Сандро, у меня к тебе серьезный разговор, можно сказать — семейный. — она выразительно посмотрела на адъютанта Великого Князя, — Господин Лендстрем, будьте любезны оставить нас наедине для важного разговора.

Александр Михайлович со вздохом кивнул и Карл Иванович, поклонившись венценосным особам, тихонько вышел из купе. В воздухе повисла неловкая тишина.

— Скажи мне Сандро, — наконец заговорила Ольга, — ты думал о том что будет дальше? Ну, в смысле, после того как мы выиграем с помощью наших друзей из будущего эту дурацкую войну с Японией. Ты же знаешь, что мы выиграли бы ее и так, если бы не глупости Ники и его окружения, особенно его окружения. Ты не верти головой, мы с тобой здесь и сейчас самые старшие из Романовых, которые знают одну очень важную тайну. Не рассчитывай на Мишкина, он у нас большой ребенок. Я заглянула сейчас в его купе, сидит и смотрит синема про какую-то войну. Ты подумай, когда пройдет первый страх от этих новостей, ведь Аликс, или кто еще, в любой момент будут способны внушить Ники какую-нибудь глупость и тогда вся история, в буквальном смысле, начнется сначала. А что делать с наследником империи? Ведь если цесаревич опять родится больным, а это почти наверняка так, ведь Аликс уже носила его, когда пришли наши друзья из будущего и поменяли историю. У меня нет причин не верить им в том, что быть болезни или нет определяется при зачатии. Русская рулетка из двух патронов, да или нет. Ведь тогда все повторится, и Ники с Аликс снова начнут сходить с ума. Снова вся та же бессмысленная грязь в жалкой попытке отрицать очевидное. Сандро, и ты и я прекрасно знаем Ники, лучше всяких пришельцев из будущего. Если мы хотим спасти Империя, то Ники должен уйти, уйти в частную жизнь, красиво и аккуратно. Помнишь, что нам показал каперанг Иванов, как ушел их этот президент, как его, а, Ельцин, — Дорогие россияне... — передразнила Ольга Ельцинский гнусавый голос.

— Ольга! — не выдержал Александр Михайлович, — Да что ты говоришь, еще не один Император Всероссийский не отрекался от престола!

— Ты же прекрасно знаешь, что Ники сам этого хочет, даже безо всяких пришельцев из будущего! — резко отрезала Ольга, — Вспомни, что сказал Драгомиров — "Сидеть на троне — может, стоять во главе России — нет!", да он и сам это прекрасно понимает. Все упирается только в желание Аликс быть императрицей без приставки "экс" и в вопросе того, кому передавать власть. Если мы решим вопрос наследника, то и с Алисой как-нибудь справимся.

— Мишкин? — прищурился Александр Михайлович.

— Сандро, из Мишкина император, как из мена балерина. — усмехнулась Ольга, — хотя он и лишен большинства пороков Ники, но на троне сидеть не хочет категорически. Узнав о таких планах он с перепугу женится на всех разведенных актрисках Питера в тот же час, лишь бы не захомутали. Сандро, ты лучше сядь, вот так, молодец. Знаешь, только не надо на меня кричать, но я думала о Ксении в качестве Императрицы и тебя как Регента Империи, до тех пор пока вашему старшему сыну Андрею не исполнится двадцать один год.

— Господи, Ольга, — простонал Александр Михайлович, — так это же целых четырнадцать лет! Я не смогу!

— Сможешь, Сандро, сможешь, — кивнула Ольга, — знаешь, сколько всего хорошего я о тебе прочла? Пусть от Ксении в государственных делах толку мало, но мы с Маман в чем-то тебе обязательно поможем. Да и Мишкин, Бог даст, после этой войны хоть слегка повзрослеет.

— А почему не одна из дочерей Ники? — продолжал отпираться Александр Михайлович.

— Сандро, они все той же крови что и Аликс, и могут нести в себе ту же ужасную болезнь. — возмутилась Ольга, — Ты что, хочешь перенести ту же самую историю только лет на двадцать позже. И кроме того, сейчас даже самой старшей, Ольге, всего девять лет, и нет никакой уверенности что она сможет родить здорового наследника. Ты же знаешь, как я их всех люблю, как своих собственных дочерей, но нет, нет и нет! Слишком это ненадежно.

— А если Ксения откажется, — продолжал сопротивляться Великий Князь, — она, ведь знаешь, всех этих государственных дел боится не меньше чем Мишкин.

— Знаю, но Ксения сделает то что ей скажет Маман... а Маман, Маман, будь уверен, сделает те же выводы что и я. Мы с ней и ладим то не очень то, потому что мыслим одинаково. Так что, дорогой Сандро, почитай от тебя ничего и не зависит. А теперь я пойду, мон шер, можешь и дальше заниматься своими броненосцами, пока у тебя не появились другие более важные дела.

24 марта 1904 года, через полчаса после разговора ВК Ольги и Сандро

Поезд литера А, где-то на подъезде к Харбину

Ольга ушла, но Сандро продолжал сидеть в оцепенении. Вернулся господин Лендстрем, но Великий Князь только вяло махнул на него рукой, — Иди, Карл Иванович, оставь меня, мне подумать надо, — адъютант ушел, а в голове все крутилась только одна мысль, — Она права, она права... в любой момент Ники сможет словить очередной бзик и все, конец. Можно выиграть десять войн, но споткнуться на дурацкой прихоти Алисы Гессенской. Кроме того, у Ники настоящий талант собирать вокруг себя мошенников и проходимцев, вроде тех же Безобразовых. Вот и мое имя замарали с лесными концессиями на реке Ялу. А этот, который еще только будет, Гришка Распутин, судя по тому что про него написали, будет стоить всех остальных фаворитов всех вместе взятых. Правильно говорят, что если Господь хочет кого-то наказать, то лишает его разума. Но, Господи! Зачем, вместе с ним, ты наказываешь всю Россию? Не виновна она ни в чем. — потом его мысли перескочили на другое, — Если не Ники и его дети то кто же? Проклятая гессенская кровь отравила прямую линию. Дед сейчас, наверное, в гробу переворачивается. Господи! Подскажи? Научи?! Последний раз такое на Руси было поболее ста лет назад, когда Павла Петровича, того, отставка через апоплексический удар табакеркой. Неужели и с Ники так же придется? Нет, я так не смогу, ведь он же мой друг! Господи, только бы Ники понял, что так будет лучше всем, в том числе и его семье. Должен же он хотя бы испугаться того ужаса что ждет их впереди. Если он любит своих детей, пусть у него хватит мужества отречься, уйти с дороги истории. Неважно куда, в монахи, в отшельники, в патриархи, как ходили слухи в той истории. Ники, молю тебя, будь благоразумен, уйди сам. Но, прежде чем он уйдет, должен быть избран преемник, чтоб не случилось нового стояния на Сенатской. Да и Февраль в той истории, как я понял, случился в том числе и потому, что Николай корону бросил а Михаил не подобрал. Но на Михаила надежд нет, я видел, как со вздохом посмотрел на него Иванов, прощаясь. Видно не все подробности нашей жизни донесла до потомков история, а от этой вот встречи иллюзии рассеялись. А вот на Ольгу, что каперанг Иванов, что лейтенант Мартынов смотрели вполне определенно. Я не удивлюсь, если они ее уже мысленно короновали. Да, девочка, это явно не те люди, что останавливаются на полпути. Сложится все удачно, быть тебе императрицей Ольгой Первой, и я их в этом поддержу обоими руками. Только вот муж тогда тебе другой нужен будет, от этого, Ольденбургского, Наследника не дождешься, одни только интриги... А что касается Ксении, то упаси нас Господи от Ксении — императрицы. Да, она хорошая жена и добрая мать, но это сейчас, когда ни она ни я ничего не решает, и вокруг нашей семьи не вьются интриганы и лизоблюды. Да я взялся бы тащить этот крест, но совершенно очевидно вижу, как подобно мясным мухам над раной зажужжат, завьются дворцовые подхалимы, за долю скромную, продвигая чьи-то частные интересы. И мне не уберечь ее от тлетворного влияния дворцовой клики, которая вмиг развратит ее душу. И тогда наш брак будет разрушен безвозвратно. А наши дети, ведь все это коснется и их... Нет, делать Ксению императрицей, это очень плохая идея, а вот ты, моя милая Ольга, от этой ноши не отвертишься. Но! Все это так нетрадиционно, так что тебе нужна такая лейб-компания, с которой никто не рискнул бы спорить. И сковать ее надо во время этой войны из офицеров-фронтовиков. Фронтовик, чужое, суровое слово, которое я вычитал в когда просматривал одну книгу о той войне, что наши гости из будущего называют Великой Отечественной. В нем символ братства, своего рода ложа, только не тайная, а открытая, потому что этим людям нечего скрывать, зато есть чем гордиться. Но, никакая лейб-компания не получится без Гвардии. А та в славном городе Санкт-Петербурге и на войну не собирается. А это плохо, совсем плохо. Надо будет написать Ники, чтоб послал, хотя бы, по одному батальону от полка, получится сводная гвардейская бригада. И в столице будет кому порядок поддерживать и в Маньжурии господа гвардейцы в боях побывают и хоть чему-нибудь научатся. Пусть все видят что Гвардия у нас не только для парадов.

Приняв это решение, Великий Князь Александр Михайлович встал. Пусть Мишкину и не бывать императором, но хоть чем-то он должен быть полезен, а он, понимаешь, вместо дела какие-то "синема" смотрит.

В купе Великого Князя Михаила было тихо. Никаким "синема" сейчас тут и не пахло, Их Императорское Высочество читали... обернувшись на звуке приоткрывшейся двери, Михаил приветливо махнул рукой, — Заходи, Сандро! Посмотри что я нашел...

Александр Михайлович подошел и заглянул Михаилу через плечо, — Кто это Мишкин?

— Деникин Антон Иванович, в будущем генерал-лейтенант, монархист, что редкость и патриот. Сейчас простой капитан, добровольцем поехал на войну. Находится неподалеку, в Маньжурии. Вот каперанг Иванов говорил о тех кто себя в будущем чем-то запятнал... а я подумал, может поискать тех людей которые наоборот были бы полезны и нам, Романовым и России вообще. Вот еще, будущий противник генерала Деникина по Гражданской войне, рядовой двадцать восьмого казачьего полка, Буденный Семен Михайлович, полк сейчас тоже здесь в Маньжурии. Как-никак, командовал целой конной армией, значит, есть какой-то талант. Или вот еще, Карбышев Дмитрий Михайлович, ныне поручик, а в будущем генерал-лейтенант инженерных войск, правда Красной Армии. Человек железной преданности, попал в плен к немцам во время второй войны и отказался им помогать. За это его обливали водой на морозе, пока не превратили в ледяной столб. Если этот человек будет верен, то не предаст даже под страхом самой ужасной смерти, а ведь это сейчас такая редкость. Пока все, но я стараюсь...

— Вот, да Мишкин, ай да молодец! — молча подумал Александр Михайлович, — А мне то и в голову не пришло, что сегодняшние поручики и капитаны завтра станут генералами, и что приметить этих людей надо бы пораньше. А Мишкин взял и догадался, надо будет мне посмотреть по моей, по морской части, какие будущие гении ждут нас на эскадре в Артуре и от кого чего ждать! А теперь давай посмотрим, чего там так взволновало Ольгу?

— Мишкин, а что это у тебя давеча так шумело, — стараясь не выдать Ольгу, издалека начал разговор Александр Михайлович, — Пальба, взрывы, грохот какой-то...

— Так я тебе помешал? — смутился Михаил, — извини. Знаешь, Сандро, я вдруг захотел посмотреть на ту войну, не прочитать про нее, а посмотреть... И вот теперь я могу сказать, что наверное кое что понял, рекомендую "Горячий снег". Сандро, представь, что целый корпус погибает в упорнейшей обороне. Само сражение как тысячекратно увеличенная Шипка. И никто даже не помышляет об отступлении, все сражаются насмерть и нижние чины и офицеры. Нет, Сандро, ОНИ правы, если мы, не сломав своей России, сумеем вызвать из нашего народа эту силищу и обуздать ее, как обуздал ее Сталин. То... я не знаю, наверное, Россия станет самой могущественной державой мира, а может даже и единственной Державой. У меня просто нет слов, и кружится голова. Я думаю, что, наверное, после этой войны, наша армия должна будет измениться и очень сильно. Давай я еще немного подумаю, потом скажу тебе, или лучше сначала сам посмотрю на островах Эллиота, что там за такая "морская пехота"... А сейчас, позволь, я продолжу свои занятия?

— Да, Мишкин, конечно, — Александр Михайлович уже открывал дверь купе, когда вдруг решившийся Мишкин его окликнулю

— Сандро, я тут по примеру наших друзей из будущего решил быть с тобой предельно откровенным. Пожалуйста, только не надо пытаться посадить меня на место Ники, не мое это место не мое. Я вам только все испорчу, все еще хуже будет. И поговори, пожалуйста, с Маман, а то мне кажется, что это ее идея — видеть меня в короне. Я вам всем помогу чем могу, но только не на троне. Прости если что?

— Не за что, Мишкин, — пожал плечами Александр Михайлович, — ты был честен со мной, а главное с собой. И может быть, из-за этого теперь твоя жизнь сложится несколько удачнее, чем в прошлый раз. И с твой Маман я поговорю и твою идею о будущих генералах обдумаю. Так что пока ищи их дальше. А я, с твоего позволения, все-таки пойду. Дела-с!

25 марта 1904 года, утро

Поезд литера А в Санкт-Петербург, где-то между Омском и Екатеринбургом.

капитан первого ранга Иванов Михаил Васильевич.

Стучат по стыкам колеса, уплывают назад телеграфные столбы, за вагонными окнами вступает в свои права весна. Напротив меня сидит Андрей Августович Эбергард и меланхолически помешивает в стакане остывающий чай. То, чем мы сейчас занимаемся, в известной мере, можно было бы назвать политинформацией. Капитан первого ранга Эбергард хочет понять, почему необходимы столь глубокие преобразования всего государственного механизма, почему нельзя ограничиться только точечными решениями в отношении наиболее одиозных персонажей и продолжать красиво жить дальше. Человек хочет понять! Не кричит, не топает ногами, а приходит и говорит, — Михаил Васильевич, будьте любезны объяснить мне вот это и вот это? — Так это же святое дело, сесть и поговорить о важном и наболевшем. Тем более что скоро нам вести такие же разговоры на куда более высоком уровне. Вот сидим и разговариваем, попивая чаек с лимоном, кстати, неплохая замена водочке, если разговор касается важных вещей.

— Андрей Августович, вот вы, к примеру, человек готовый без стона положить живот свой за Веру, Царя и Отечество. Ой, только не надо скромничать, я и сам такой. Тот кто сознательно идет на флот, должен понимать когда поступает в Корпус, что когда на его плечи возложат первые мичманские погоны, его шанс умереть в своей постели значительно уменьшится. Море оно само по себе наш противник и безо всякой войны, и оно не разбирает кто перед ним матрос-первогодок, или седой адмирал, всех уложит под свинцовое одеяло своих волн. Это на суше служивый может вжаться в землю, укрыться в воронке, выползти из под огня на брюхе, а у нас, моряков, такой роскоши нет. И в бою нет никакой надежды на шлюпки, ибо их первых осколки превратят в решето, проверено. И вот, должны же быть при таком положении дел у вас какие-то привилегии над обычным обывателем, который жизнью не рискует, а просто перекладывает в присутствии бумажки с места на место? Конечно должны быть и не просто какие-то, а о-го-го какие привилегии. Рассмотрим вопрос несколько упрощенно, мужики вас кормят, купцы, через уплаченные подати, обеспечивают вам жалование, промышленники вооружат вас боевыми кораблями. Но в тот момент, когда очередной микадо, султан, кайзер, или еще какая сволочь, возжелает наших лесов, полей и рек, или наших девиц в полон, вы, со своими собратьями, обязаны выступить на битву с супостатом, в которой должны победить или погибнуть. Точка! В этом и есть исконно российский смысл существования дворянства как служилого сословия, и именно этот смысл имел в виду Петр Великий, когда создавал свою табель о рангах. Вы согласны?

Эбергард меланхолически кивнул, — Пока все правильно, Михаил Васильевич, но я не вижу каким образом это соотносится с теми, экстраординарными, не побоюсь сказать, мерами, которые вы наметили для России?

— Андрей Августович, все то, что я рассказал, кажется вам банальным потому что вы, с позволения сказать, правильный дворянин. Вы служите и тем искупаете все то, что вложено в вас от рождения и до сего момента. Но должны ли быть такие же привилегии у тех представителей дворянского сословия, которые не служили и не собирались служить на благо России? Неужели вы хотите делить свою честь, славу и гордость с нахлебниками, которые только и способны, что проедать добытое предками. Отвечу вам прямо — нет, нет и нет! Указ маразматика Петра Третьего "О вольности дворянской" должен быть отменен, а сословие очищено от паразитов. Вы же хотите сохранить в Российской Империи абсолютную монархию, или говоря по русски Самодержавие? Хотите! Значит надо усилить и те сословия, на которые оно опирается. Может вы будете удивлены, но вторым после дворянства сословием, поддерживающим в России Самодержавие, является крестьянство. Кроме того, крестьянство еще и самое многочисленное из российских сословий и представляет подавляющую часть населения страны. Кстати, Андрей Августович, вы что-нибудь слышали о так называемой "мальтузианской ловушке"?

Эбергард отрицательно покачал головой, — Мальтус, кажется британский экономист? Нет, Михаил Васильевич, мои интересы лежали несколько в иной области.

— То, что вы о ней ничего не слышали, никак не отменяет того факта, что Россия попала в эту самую ловушку. А означает это следующее, что начиная с конца семнадцатого века, в России население растет быстрее, чем растет производство продовольствия. Товарищу Сталину, в свое время, удалось вырваться из этой сужающейся спирали ценой больших жертв, в том числе и ценой гибели жертв Гражданской войны. Продовольствие оно вообще находится в основании фундамента всех экономических процессов. Мы, в отличие от вас, прекрасно знаем, что бывает, когда потеряна продовольственная безопасность. Как вам формула: один еврей за три мешка фуражной пшеницы? Доходило и до такого, натуральный обмен в виде разрешения на эмиграцию для этой малоприятной части населения в обмен на продовольственные поставки. Кроме того, крестьянство дает государству самый ценный ресурс для обеспечения его безопасности — солдат. Офицер без подчиненных, это как винтовка без патронов, можно использовать лишь в качестве очень дорогой дубины. А посему быстрое и радикальное изменение состояния крестьянского сословия за счет не используемых земель представляется нам насущной необходимостью. Что же касается всяческих революционных идеек, что того же можно достигнуть изъятием помещичьих земель, то отвечу что таковых земель элементарно недостаточно, чтобы снять проблему хотя бы на поколение вперед, и поэтому такой глупостью явно заниматься не стоит. В результате крестьянской реформы Россия должна получить равномерную плотность сельского населения в зоне пригодной для земледелия, от Бреста и до Владивостока. Равномерную, а не так, что где то много народа и мало земли, а где-то много земли но почти некому ее пахать. Да, на это уйдут огромные деньжищи, но и отдача будет во много раз больше. Да, кое-кому придется ужать свои аппетиты, но это необходимо для выживания страны, что может случиться, если этого не сделать, вы уже видели.

— Михаил Васильевич, да я, в общем-то, ничего не имею против такой реформы, — поднял голову Эбергард, — тем более что в ваших планах этот вопрос расписан четко как военная операция. И со стратегической необходимостью такого шага могу согласиться, действительно, не по государственному это, когда земля лежит в запустении. И насчет индустриализации все понимаю, такая великая страна должна самостоятельно обеспечивать себя не только хлебом и мясом, но и машинами и кораблями. Меня больше смущают планируемые вами изменения во внутренней политике. Если посмотреть со стороны, то вы хотите всю страну превратить в единый военный лагерь.

— Военных поселений, как господин Аракчеев, не планируем, — отпарировал я. — А Россия, между прочим, и есть военный лагерь, вдобавок со всех сторон осажденный врагами. А кроме иностранных держав, Андрей Августович, против нас играет крайне суровый климат на большей части территории страны, и все те богатства, что запрятаны в ее недра. Уж слишком много ушлых людишек желают сделать наши богатства общечеловеческими, то есть своими. Нет, чистка дворянства, реальный запрет масонских и прочих тайных организаций, создание служб государственной безопасности и военной контрразведки по лучшим образцам, принятым в наше время, являются необходимыми действиями для сохранения нашего государства, не более того. Не получится, Андрей Августович, сохранить и Россию и привычные вольности, кончать надобно, с дурными-то привычками.

— Ну, меня вы, положим, убедили, — Эбергард встал, — Да и для военного человека ваши нововведения мало что изменят. А для нижних чинов ваши порядки вообще послабление преизрядное, но вот в верхах... Государыню Марию Федоровну вы, положим, убедите. Она по большей части, как и супруг ее покойный в корень зрит, и поймет, что и для чего надобно. Положим, она с вашей помощью в чем-то сумеет убедить Государя. Не во всем, а только в чем-то. Но как вы убедите тех кто постоянно окружает государя денно и нощно и уверен в своей вышей ценности и значимости. Ведь именно их привилегии вы собираетесь ущемлять. Да вас живьем съедят.

— Знаю, Андрей Августович, но по иному нельзя. И боюсь, что Государыне Императрице Марии Федоровне придется сперва взять на себя куда более тяжелую миссию, поскольку вскоре начнутся коллизии с больным Цесаревичем, именно ей предстоит протолкнуть через госсовет отрешение тяжело больного ребенка от наследования престола. Я думаю кошачий вой поднимется в первую очередь вокруг этого вопроса, и не забывайте что многие имеющие влияние на Государя резко впадут в немилость на основании своего поведения в известном вам году и позже. Конечно Государь Николай Александрович не обладает развитой волей, способной перебороть все искушения ради блага страны, как у Петра Великого, Николая Первого или Александра Третьего, но то влияние которое мы к тому времени сможем оказывать на Государыню Марию Федоровну, его брата Михаила, его сестру Ольгу, его друга детства Великого Князя Александра Михайловича не оставит ему никаких шансов. Да и желание избежать Ипатьевского подвала пусть не для себя, а для супруги с детьми, тоже будет подстегивать его в нужном направлении. Конечно, будет нелегко, так нам никто и не обещал легкой жизни.

— Честь имею, Михаил Васильевич! — откланялся Эбергард, — а теперь позвольте пойти и обдумать ваши слова. Мы то немцы привычны к порядку, так что за себя я не боюсь, но для большинства русских это будет шоком.

— Честь имею, Андрей Августович, — откланялся я в ответ, — а куда они денутся с подводной лодки? Земля-то маленькая, и круглая. А их дети и внуки нам еще и спасибо скажут.

— Не скажут, — повернулся от дверей Эбергард, — они же никогда не узнают, из какой кровавой трясины вы их вытаскиваете.

— Не скажут, так не скажут, — согласился я, — не за спасибо работаем — за идею!

26 марта 1904 года, 09-42 по местному времени.

острова Эллиота, полевой лагерь учебной бригады морской пехоты.

подполковник Новиков Александр Владимирович.

Только что завершилось общее построение бригады. Ровные коробки рот стояли в едином строю. Они пока еще одеты либо в пехотное белое, либо в морское черное, но "Трибуцем" уже захвачены трофейные штуки отличного британского сукна цвета хаки, что позволит ввести в бригаде свою форму одежды лишь минимально отличающейся от привычной в нашем двадцать первом веке. Кстати, Дарья Михайловна обещала, что ее девочки обслужат бригаду качественно и в кратчайший срок, ибо в этом веке еще не родилась кореянка не умеющая шить. А из Мукдена уже едут два десятка швейных машинок Зингер с ножным приводом, это все что нашлось на местных складах фирмы. Этот заказ, по просьбе Пал Палыча, оплатил управляющий Наместника. Сам Евгений Иванович в ответ на просьбу только махнул рукой, — Чего уж там, свои люди, сочтемся. — но, сказать честно, все это было это надо вчера, поскольку сегодня завершился первичный отборочный цикл обучения морских пехотинцев и сейчас те из кандидатов, что успешно прошли отбор, уже превратились в курсантов. Вот тут бы их и одеть в новую форму, но, увы, за неимением гербовой, пишем на простой. Но вот сводный оркестр доиграл "Прощанье славянки" и наступила тишина. Кстати этот самый оркестр еще одна примета, что временное собрание вооруженных людей превращается в полноценную военную часть. Теперь у меня даже есть временно исполняющий обязанности начальника штаба, это всем хорошо знакомый Александр Петрович Агапеев. Так что парадокс, командир бригады по званию младше начальника штаба, хотя ситуация в данном случае кристально прозрачна, после первой же успешной десантной операции получит Александр Петрович погоны генерал-майора и рванет вверх, только успевай задирать голову. А пока у меня есть очень хороший начальник штаба, который позволил мне снять себя все вопросы за исключением непосредственно учебного процесса. Помню тот разговор с Наместником Алексеевым, когда я попросил у него хорошего начальника штаба для бригады.

— А чем же тебе, подполковник, Александр Петрович Агапеев плох? Все равно он пропадает у тебя и днем и ночью, совсем свои дела в штабе Макарова забросил. Вот мы и переведем его к тебе, начальником штаба, пока. Вот ты его своей тактике учишь, так учи до конца. Вот в деле с тобой побывает, тогда и посмотрим, что выйдет и из него и из всей этой затеи. А штабист он отменный, мне его все хвалили. Да и Степан Осипович против не будет, я уже говорил с ним. — вот именно это "Степан Осипович" сказанное без скрежета зубов тоже есть очередная примета нового времени, притираются господа адмиралы к друг другу, начинают понимать и принимать.

Кроме оркестра и начальника штаба в бригаде теперь есть батюшка, отец Спиридон. Сначала этот вопрос всех поставил в тупик. Конечно, было понятно, что в нынешних условиях без священника никуда. Но вот задача, батюшка это такая штатная единица, что он очень быстро будет знать о бригаде в частности, и об островах Эллиота вообще ВСЕ! Очень не хочется выпускать тигра из клетки, с явной перспективой того, что невозможно будет загнать его обратно. Но и без священника тоже нельзя, вот ведь парадокс. И тут в Порт-Артур прибывает отец Спиридон, благословленный святым отцом Иоанном Кронштадским на подвиг — служить священником на поле боя. Прибыл отец Спиридон сперва на маневрирующую и стреляющую в окрестностях островов Эллиота эскадру. Там его и представили Наместнику Алексееву. Тот же, сперва, побеседовал с ним лично, а потом уже представил нам с Павлом Павловичем, со словами.

— Сему батюшке, отцу Спиридону, говорить можно все. Духовник он изрядный и не болтлив. О важности вашего дела для России, и необходимости хранить полную тайну, я его упредил. — батюшка мне понравился. Умные, спокойные глаза, выдающие незаурядный ум, аккуратно подстриженная борода, и тело под рясой угадывается скорее жилистое, чем дородное. Это было вчера утром, пролетел наполненный боевой учебой день, а уже вечером у меня нашлось время поближе познакомиться со святым отцом.

— Здравы будьте, дети мои, — отец Спиридон перекрестился, входя в штабную палатку, — Христос с вами Александр Владимирович, и с вами, Александр Петрович.

— Александр Петрович, — остановил я, собирающегося уйти Агапеева, — ты погоди, это дело и тебя касается тоже. — и уже отцу Спиридону, — Вон стул, садитесь отче. Будем знакомиться, как-никак, формально, вы будете третьим лицом в бригаде после меня и начальника штаба.

Отец Спиридон сел, — Александр Владимирович, я провел этот день среди ваших людей, и теперь понимаю, что попал в очень необычную воинскую часть. Если сказать честно, то я в смущении, господин подполковник.

— И что же вас смутило, батюшка? — я повернулся лицом к отцу Спиридону, — говорите, не смущайтесь...

Батюшка прокашлялся, — Господин подполковник, меня смутили ваши люди, те самые прапорщики и поручики по адмиралтейству которых все здесь, называют инструкторами. Во первых, большинство их них еще слишком молоды, даже для самых младших офицерских чинов, но сие дело не мое а властей светских. И если его высокопревосходительство Наместник, присвоил им эти чины своей властью, то значит — тому были основания и необходимость. Но вот другое. Во всех них, да и в вас тоже, я вижу страдающие души опаленные настоящим адским огнем. И теряюсь в догадках, откуда такое в нашем мире.

Я тяжело вздохнул, и подумал — действительно догадливый батюшка, а если с полвзгляда видит, кто чем дышит, то пригодится в бригаде побольше, чем любой замполит. А вот вопрос придется объяснить ему по настоящему, раз уж он такой прозорливец.

Я достал из папки бланк расписки в сохранении государственной тайны, завизированный Наместником Алексеевым. — Честный отче Спиридон, это дело касается тайны особой государственной важности. Мы с вами вместе служим России, я в погонах, вы в рясе. А посему, поклянитесь, что будете молчать до самой смерти, под страхом этой самой смерти, если иного не повелит Самодержец Всероссийский. И будьте любезны, подпишитесь вот здесь, что предупреждены о летальных последствиях даже случайной болтливости.

— Э-э-э, сын мой, а может не надо тайн? — батюшка посмотрел на придвинутый к нему бланк как на ядовитую змею.

— Надо, отец Спиридон, надо! — покачал головой я, — Вы и так уже ухватили краешек этой тайны за хвост. Подписывайте и поговорим! А я, со своей стороны, обещаю быть не слишком суровым и не карать вас за разговоры среди своих, в конце концов, в этом и состоит ваша работа.

Священник взял со стола шариковую ручку и со вздохом подписал предложенную бумагу, — Надеюсь только на ваше милосердие, господин подполковник. — потом отодвинув ко мне бланк, начал вертеть в руках дешевую китайскую ручку прибывшую с нами из двадцать первого века, — О, какое любопытное новомодное изобретение! И весьма удобное к тому же, — отложив ручку, отец Спиридон магнетическим взглядом посмотрел мне в глаза, — Я слушаю вашу историю, господин подполковник?

— Только слушаете? — я достал из-под стола чемоданчик с ноутбуком, — А как насчет посмотреть? Мы действительно прибыли из ада, и этот ад — ваше будущее. Смотрите, святой отец, что случится в мире, если мы не преуспеем! А вы, Александр Петрович, не в службу а в дружбу, кликните там кого-нибудь из НАШИХ, пусть постоит у палатки и говорит всем, что — туман, Шереметьево не принимает.

Полтора часа в палатке не было слышно ничего, кроме звукового сопровождения фильма. Отец Спиридон смотрел, и то что он видел, доставляло ему такие муки что он чуть ли не терял сознание. И только безмолвно шевелящиеся губы, да пальцы, методично перебирающие четки, говорили о том, что он еще жив. Вот фильм закончился, и отец Спиридон поднял на меня покрасневшие глаза.

— Да, силен Отец Зла! Изыди сатана! — батюшка перекрестился, — А вас, господа, значит, Господь сюда направил, упредить и оберечь нас, сирых? Что же, вполне может быть, удар молнии это тоже знак! И что же вы делать то собираетесь, дети мои?

— Делать что должно, и пусть свершится что суждено. — я пожал плечами, — Что может делать русский офицер, сражаться, убивать врагов России, и надеяться, что после победы жизнь будет прекрасной и праведной.

— Конечно, конечно, — отец Спиридон встал, держась за крест, — я с вашего позволения удалюсь, помолиться под звездами и подумать. Может господь подскажет мне, что должно делать, а что нет.

И вот утром на построении он стоял за моим плечом, и те, кто видели его со стороны, сказали, что от звуков "Прощанья славянки" у него текли слезы. А значит наш человек, сработаемся. Да, то чем мы занимались с полковником Агапеевым, перед тем как пришел отец Спиридон, это утрясание списков успешно прошедших начальный отбор. И выяснилась удивительная вещь, у нас оказались сверхштатные курсанты, примерно пять сотен рядовых и три десятка офицеров по всем признакам были годны к продолжению обучения, но штат уже был заполнен. И тогда мы плюнули и решили создать пятый сверхштатный резервный батальон. Так сказать, для восполнения потерь выбывшими по ранению или смерти. Теперь можно сказать, что бригада сформирована, и после Пасхи начнет уже основной цикл подготовки. И тогда мне жалко будет всех, потому что времени у нас мало, а сделать надо много. Потом, мне будет жаль японцев и всех тех, кто подвернется нам под горячую руку. А пока дела насущные, я удерживаю возле себя отца Спиридона и взмахом руки подзываю своего зампотыла, бывшего старшего прапорщика Качура, — Значит так батюшка и ты, Андрей Борисович, слушайте мой боевой приказ. В связи с отбытием сегодня днем части личного состава не прошедшего отбор у нас освободятся несколько палаток. Отец Спиридон, подумайте, что вам нужно, что бы сделать из одной из них походную церковь. Послезавтра Пасха. Что здесь есть на складах, Андрей Борисович поделится, чего нет, пошлем миноносец в Порт-Артур или Дальний. Я сожалею, что мы так поздно спохватились, но время еще есть больше суток. Что хотите делайте, но у матросов, солдат, офицеров должен быть настоящий Праздник. Все, исполняйте!

Я стоял и смотрел, как кружатся человеческие водовороты, разбиваясь по новым батальонам, ротам, взводам, отделениям. Как черное морское и белое пехотное перемешиваются буквально до однородной массы. Как офицеры, с листами бумаги в руках, выкрикивают фамилии своих бойцов, собирая вокруг себя взвода и роты. Пройдет еще немного времени, это броуновское движение утихнет и начнется притирка людей в новых коллективах. Но главное это то, что сегодня, фактически, родилась бригада морской пехоты, войско нового строя.

26 марта 1904 года 10-05 по местному времени.

острова Эллиота, БДК "Николай Вилков".

Павел Павлович Одинцов.

Сегодня после полудня, эскадра прерывает учения и временно возвращается в Порт-Артур. Там матросы и офицеры встретят Светлый Праздник Пасхи, а на кораблях будут пополнены угольные ямы и артиллерийские погреба. Ну и числа тридцатого все вернется на круги своя. Сейчас же на корабли грузятся матросы, солдаты и офицеры, которые из кандидатов так и не стали курсантами. Прошли восемь дней боевой учебы, это не считая семнадцатого числа, дня прибытия, и сегодняшнего дня, дня отбытия. По этому поводу у нас наметилось небольшое совещание в верхах. В кают-компании "Вилкова" собрались: ваш покорный слуга, командир учебной бригады морской пехоты подполковник Новиков Александр Владимирович, постоянно исполняющий обязанности командира эсминца "Быстрый" капитан второго ранга Никольский Антон Петрович, Наместник Е.И.В. на Дальнем Востоке его высокопревосходительство адмирал Алексеев Евгений Иванович, Командующий Тихоокеанским Флотом РИФ вице-адмирал Макаров Степан Осипович. Тема беседы, как я уже сказал, прошедшие восемь дней боевой учебы и кое что еще.

— Итак, господа, — Наместник взял слово первым, как самый старший по званию из присутствующих, — честно говоря, я не верил в эту затею с учениями, но прошло время и все встало на свое место. Действительность превзошла самые смелые мои ожидания. Вот, Степан Осипович подтвердит, что на первых стрельбах на дистанцию в тридцать-сорок кабельтовых восемнадцатого числа сего месяца, наши комендоры давали залпы с таким разбросом, что просто волосы дыбом вставали. Но капитан второго ранга Никольский, которого мы по вашему совету сделали посредником, так рьяно взялся за дело. Антон Петрович, вы бы знали, какими словами материли вас господа офицеры в первые два дня Говорили и то, что на такую дистанцию стрелять невозможно, и что все это пустая трата времени и снарядов. Но потом...

— Потом наши славные офицеры-артиллеристы увидели, что у них начало получаться что-то вроде накрытий, — вице-адмирал Макаров огладил окладистую бороду, — и разговоры сразу притихли. А вот вчерашние стрельбы вообще порадовали!

— Да, да, — вступил в разговор Никольский, — Условный броненосец противника получал бы одно попадание главным калибром в каждом залпе эскадры из трех броненосцев, что составляет примерно восемь процентов, что в три раза выше, чем у немцев и в семь раз выше чем у англичан. Но! Стрельба пока ведется в два раза медленнее обычного, комендоры пока не могут без уменьшения точности уложиться в нормативы по времени наводки на цель. Очень большие проблемы с координацией огня даже трех броненосцев, а ведь в идеале у нас эскадра из семи линейных броненосцев. Кроме того, господа адмиралы, с кем бы вам ни пришлось воевать в будущем, противник почти никогда не предоставит вам такой роскоши как равное соотношение сил. Любой неприятельский флот, с которым вы можете столкнуться в завтрашних войнах, непременно будет иметь над нами численное превосходство. Я согласен с Павлом Павловичем в том, что эти войны обязательно будут, и надеюсь, что в этом ни у кого сомнения нет. Мое мнение, после празднования Пасхи необходимо продолжить учения и выполнить учебную программу полностью.

— М-м-м, — Наместник Алексеев пожевал губами, — Согласен, спешить нам особо некуда, "Севастополь" сможет выйти в море тридцатого марта, "Пересвет" будет готов к середине апреля, а ремонт самых лучших наших броненосцев, "Ретвизана" с "Цесаревичем", затянется до середины мая. Павел Павлович не устает нам повторять, что вполне возможны британские провокации, которые вынудят нас вступить в сражение с их эскадрой. Что ж, возможно. В таких условиях я не считаю возможным рисковать и выводить в море ослабленную эскадру. Если уж британские джентльмены желают нас провоцировать, то пусть провоцируют все семь броненосцев, команды которых прошли полный курс вашей учебы. А пока меня вполне устраивают результаты наших совместных крейсерских операций. Так, что предварительный план остается неизменным, тридцатого числа в рейд пойдут броненосный крейсер "Баян", бронепалубный крейсер "Диана" и ваш эсминец "Быстрый". Антон Петрович, берегите нашу сонную богиню, она то и в лучшие свои годы больше восемнадцати узлов не давала. Если что, от японских броненосных крейсеров типа "Асама" ей просто не уйти.

— Постараемся избегать нежелательных для девушки встреч с грубыми незнакомцами. — усмехнулся Никольский, — Ну а в случае чего, ваше высокопревосходительство, вы нас знаете, нам что Того, что Камимура, все одно без разницы.

— Да уж, — усмехнулся в бороду Наместник, — вам только разреши, вы микадо совсем без флота оставите, и весь мир на уши поднимете. Нет уж, действуйте, конечно, по обстановке, но от сильных средств, если нет особой необходимости, воздерживайтесь. Ну ладно, да пребудет Господь с вами, Антон Петрович, до рейда мы с вами боле не увидимся. С командиром "Баяна", капитаном первого ранга Робертом Петровичем Виреном и с командиром "Дианы", капитаном первого ранга Николаем Михайловичем Ивановым, я поговорю особо в Порт-Артуре. А теперь перейдем от дел морских к делам земноводным. Александр Владимирович, докладывайте, как обстоят дела у вас на бригаде?

— Значит так, ваше высокопревосходительство, мы закончили отборочный цикл обучения. По его итогам были сформированы четыре десантно-штурмовых батальона. Признано негодными по различным показаниям семьсот десять рядовых и унтер-офицеров а так же сорок пять младших офицеров. — брови Алексеева поползли вверх, — Ваше высокопревосходительство, у вас очень хорошие солдаты. Проходи этот конкурс сто лет тому вперед, результат был бы обратным, семьсот человек годных, а три тысячи триста других — нет. Морская пехота все-таки элитная часть и специфическая. А мы даже смогли сверхштатно сформировать из годных к службе, и не попавших в основной штат пятый резервный батальон. На случай убыли личного состава от гибели в бою или ранения.

Наместник сразу подобрел, — Ну, раз так, господин подполковник, когда думаете начать основные тренировки?

Новиков кивнул, — Ваше высокопревосходительство, сразу после Пасхи и начнем, объекты полигона практически все построены, теперь отсюда и до победы, не оглядываясь.

— Хорошо, Александр Владимирович, буду к вам заглядывать время от времени, так сказать интересоваться. Вы уж не подведите старика, а то я уж и Государю телеграфировал, что ваше начинание... как это мне словечко адъютант подсказал, вот — многообещающее! А теперь, Павел Павлович, какая у вас сногсшибательная новость? А то мы лучше со Степаном Осиповичем посидим...

— Новость у меня, Евгений Иванович, сакраментальная, — встал я, — прямо по Николаю Васильевичу Гоголю. К нам едет ревизор... А точнее, лучший друг детства Государя Императора Великий Князь Александр Михайлович, любимый младший брат Государя Императора Великий Князь Михаил Александрович и любимая младшая сестра императора Великая Княгиня Ольга Александровна. Наша миссия в Санкт-Петербург столкнулась с ними нос к носу на переправе через Байкал. Да, и капитан первого ранга Иванов действовал по первому варианту, и открыл перед господами Романовыми всю информацию о нашем происхождении. Вот его телеграмма, — я положил на стол бланк. Вот, дядя Саша, это Александр Михайлович, он же ВКАМ, он же Сандро, Позывной столь известного человека был заранее оговорен. Племянник и племянница, Михаил и Ольга... зная первый пункт это понятно. А во фраза "весь товар продан", означает, что он был вынужден раскрыть всю информацию. Вы посмотрите свою почту, Андрей Августович должен был прислать вам нечто подобное. Если такая телеграмма завалялась в почте, то выпорите своего адъютанта, если она вообще не приходила, то капитана первого ранга Эбергарда. Но я готов поставить на первый вариант. Над фамилией фон Бок в России тяготеет особое проклятье. По расчетам Михаила Васильевича поезд Великих Князей может прибыть как раз на Пасху, но на вашем месте я бы готовился к завтрашнему полудню. Лучше знаете ли перебдеть, чем недобдеть.

— Да-с, спасибо что упредили, встретим, не впервой. — Наместник обвел взглядом присутствующих, -А ведь все это вы со своим разгромом Того, тут не удивительно, что Государь Великого Князя Александра Михайловича прислал посмотреть на вас, красивых. А то удивительно, что не примчались король британский и кайзер германский.

26 марта 1904 года, 22-35 по местному времени.

острова Эллиота, полевой лагерь учебной бригады морской пехоты.

подполковник Новиков Александр Владимирович.

После отбоя в лагере наступила долгожданная тишина. Переминался с ноги на ногу часовой в белой пехотной форме под традиционным грибком. В штабной палатке кто-то перебирал струны гитары.

Бьется в тесной печурке огонь,

На поленьях смола как слеза,

И поет мне в землянке гармонь,

Про улыбку твою и глаза...

Ну, кто бы это мог быть кроме Кости Жукова, у него, кажется, ТАМ осталась девушка, и теперь до нее дальше, чем до какой-нибудь Альфы Центавра. На местных корейских красавиц он не смотрит, а все сохнет по своей Лидочке. Эх Костик, Костик! В палатку не захожу, стою у входа, курю, смотрю на звезды. Они такие же, как и у нас в две тысячи двенадцатом. Что для них сто лет? Тьфу, ерунда! А в палатке Костя немного поперебирал струны и продолжил.

Про тебя мне шептали кусты

В белоснежных полях под Москвой.

Я хочу, чтобы слышала ты,

Как тоскует мой голос живой.

...

Ты сейчас далеко-далеко.

Между нами снега и снега.

До тебя мне дойти нелегко,

А до смерти — четыре шага.

На звуки Костиных музыкальных экспериментов к штабу подошли несколько темных фигур. В свете фонаря блеснули звездочки на погонах. — Господин подполковник, разрешите обратиться?

— Разрешаю! — я последний раз затянулся и отбросил в сторону почти докуренную сигарету.

— Мичман Витгефт Владимир Вильгельмович, — ответила мне одна из неясных теней, — скажите, господин подполковник, а что это была за песня? Первый раз слышу, но дивно хороша.

— Это..., — я замялся пытаясь подобрать слова, но потом махнул рукой, — а, впрочем, прошу посетить наше импровизированное офицерское собрание. Теперь вы почти одни из нас, так что добро пожаловать! — я распахнул полог палатки, пропуская офицеров внутрь. Кроме Кости внутри был конечно Слон собственной персоной, ну кто бы мог подумать! В углу, скрестив руки на груди, стоял полковник Агапеев. Видно у него тоже, где то там далеко, осталась любимая женщина, ибо его взгляд витал не здесь и не сейчас. Со стола были убраны все бумаги. Несмотря на свой образ рубахи-парня, капитан Рагуленко в служебных делах аккуратист и сейчас эти документы, наверняка, покоятся в чреве походного сейфа. А вместо них на столе наблюдается початая едва на четверть бутылка настоящей местной "смирновской", а не нашей подделки из двадцать первого века, а также тарелки с разнообразной снедью, посмотрев на которые можно написать поваренную книгу на тему "Холодные закуски корейской кухни"

— Костя, у нас гости! — Слон упруго соскочил со стола, на краешке которого сидел когда слушал пение лейтенанта Жукова, — Товарищ подполковник, за время моего дежурства происшествий нет, больных и самовольно отсутствующих не имеется. Докладывает капитан Рагуленко.

— Вольно! — я потянул носом, — Пил?

— Да, ну, товарищ подполковник, только пару шотов, — Слон пожал плечами, — только чтобы компанию поддержать.

— Вижу! — я обернулся к вошедшим в палатку офицерам, — Ну, что же, господа, давайте знакомиться. По настоящему, самый суровый первый отбор вы прошли, так что теперь нам, и в бой идти вместе, и помирать, не дай Бог, рядом. И так, господа, сейчас мы вне службы, так что ваш покорный слуга подполковник Новиков Александр Владимирович. Вот этот юноша с гитарой — лейтенант Жуков Константин Петрович, герой захвата Эллиотов, истребитель самураев. Вот этот господин, все не могущий забыть свои американские привычки, это капитан Рагуленко Сергей Александрович, тот кто сведет с ним приятельские отношения сможет обращаться вне службы к нему по простому — Слон. Полковника Агепеева Александра Петровича вы все уже знаете. А теперь, господа офицеры, попрошу представиться?

— Исполняющий обязанности командира первого батальона, капитан Деникин Антон Иванович.

— Исполняющий обязанности командира третьей роты, лейтенант Зельгейм Лев Николаевич.

— Исполняющий обязанности командира третьего батальона, капитан по Адмиралтейству Петресов Алексей Федорович.

— Исполняющий обязанности командира второй роты, поручик Карбышев Дмитрий Михайлович.

— Исполняющий обязанности командира девятой роты, лейтенант Быков Иван Николаевич.

— Исполняющий обязанности командира одиннадцатой роты, лейтенант Лавров Михаил Иванович.

— Исполняющий обязанности командира четвертого батальона, лейтенант Колчак Александр Васильевич.

— Исполняющий обязанности командира шестнадцатой роты, мичман Витгефт Владимир Вильгельмович.

— Ну что же, господа офицеры, вот и познакомились! Еще раз поздравляю с успешным зачислением в учебный состав, а сейчас... — я выразительно посмотрел на Слона — Сергей Александрович, исполни, будь добр, нашу, специальную.

Слон пожал плечами, — Как пожелаете Александр Владимирович, — и взял у Кости гитару. Провел пальцами по струнам, чуть подкрутил колки, потом поднял голову, — Господа офицеры, посвящается всем, кто сражается за Родину, то есть нам с вами! — потом ударил по струнам и господа офицеры замерли.

Здесь птицы не поют,

Деревья не растут,

И только мы, к плечу плечо

Врастаем в землю тут.

...

Горит и кружится планета,

Над нашей Родиною дым,

И значит, нам нужна одна победа,

Одна на всех — мы за ценой не постоим.

Одна на всех — мы за ценой не постоим.

...

На припеве голос старшего лейтенанта взлетел вверх, и я почувствовал, как у меня у самого по телу побежали мурашки.

...

Нас ждет огонь смертельный,

И все ж бессилен он.

Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный,

Десятый наш десантный батальон.

Десятый наш десантный батальон.

...

Лишь только бой угас,

Звучит другой приказ,

И почтальон сойдет с ума,

Разыскивая нас.

...

Когда-нибудь мы вспомним это,

И не поверится самим.

А нынче нам нужна одна победа,

Одна на всех — мы за ценой не постоим.

Одна на всех — мы за ценой не постоим.

Стих последний аккорд и в наступившей тишине, Слон отложил гитару в сторону. После некоторой паузы, заполненной гробовой тишиной, офицеры разразились бурными аплодисментами.

Я подмигнул Слону, — Господа офицеры, как командир бригады предлагаю сделать эту песню, написанную будто про нас, нашим официальным бригадным гимном.

От входа в палатку раздалось деликатное покашливание. Я поднял глаза и увидел стоящего на пороге отца Спиридона, — И кто же автор сей замечательной песни? — батюшка бесшумными шагами вошел во внутрь, — О нет, в ней нет ничего предосудительного, даже наоборот. Но просто любопытно.

Я пожал плечами, — Ну и что с того, что автора нет среди живущих? Это делает ее хуже?

— Совсем нет, но... — смутился отец Спиридон.

— Отче, не продолжить ли нам дискуссию у меня в палатке? — я показал на выход, — По моему, так будет лучше.

Отец Спиридон кивнул, — Думаю, Александр Владимирович, вы правы. Господа, попрошу нас извинить, но мы с господином подполковником уединимся для более содержательной беседы. Я понимаю ваши чувства от зачисления в штат, но не забывайте, что сей день посвящен страданиям Господа нашего Иисуса Христа на кресте. — произнеся эти слова батюшка широко перекрестился и вышел из штабной палатки. Козырнув на прощание офицерам, я последовал за ним.

Там же пятнадцать минут спустя, палатка командира бригады.

подполковник Новиков Александр Владимирович.

Я откинул в сторону полог палатки, и указал рукой на единственный стул, — Проходите, отче, садитесь. Что будете пить, чай или водку?

Батюшка аккуратно устроился на хлипком походном стульчике, — Отчего ж, Александр Владимирович, такой, не побоюсь сказать, радикальный выбор? И если вы предлагаете мне чай, то отчего же я не вижу здесь самовара?

Я сел напротив него, прямо на узкую койку, — Ну, отче, мне казалось, что термос уже изобретен, простая ведь вещь. Вот водка, — с этими словами я вытащил из-под кровати непочатую бутылку, потом указал на стоящий посреди стола термос, — а вот чай. Ну-с, отец Спиридон, выбирайте?

— Грешен я насчет водочки, — склонил голову отец Спиридон, — каюсь, а посему воздержусь. Поглядим, что за чай в этом вашем термосе?

— Изыди, сатана! — отправил я бутылку беленькой обратно под койку, — А я вот сам, отче, небольшой любитель этого дела, только по чуть, чуть и под настроение.

— Под настроение конечно можно, — отец Спиридон принял стакан с горячим чаем, — Но...

— Сейчас не тот случай, — подхватил я, — слушаю вас отец Спиридон?

Батюшка отхлебнул горячего чаю и поморщился, — Крепкий зараза, прости господи, и как вы эдакое пьете? А вообще, Александр Владимирович, это я вас слушаю? Любопытно мне кто вы, и что вы. Да еще замысел Господень понять хочу. Чего он добивался, приводя вас в наш мир? Только ли разгрома японского флота, или цель ваша куда шире?

— Да, батюшка, вопрос философский, его под другой напиток обсуждать надо. Но попробую. Так сказать как участник и очевидец. Замысел божий обсуждать не буду, поскольку не знаю, да и не гоже. Вообще, святой отец, кто этого не видел, тот не поймет. Общее ощущение от обстановки в две тысячи двенадцатом году это тупик. Добротный такой тупик истории, из которого ни вправо, ни влево, ни вперед, ни назад, а мутная жижа поднимается все выше и вот, вот захлестнет всех с головой. Подробней, если пожелаете, поговорите на эту тему с Павлом Павловичем Одинцовым, он-то непосредственно политикой занимался. А моя специальность, знаете ли, служить России и убивать ее врагов. Что и буду делать, невзирая на то, какой год на дворе. А сделать тут можно многое. Мы, отец Спиридон, не просто имеем больший, да и лучший опыт в военном деле. Мы еще и мыслим по другому, быстрее и более рационально. И задача нашей бригады не просто создать более совершенную боевую единицу, с помощью которой можно выиграть одно или два сражения. Нет, я думаю главное привить господам офицерам образ мышления, при котором они будут выбирать место и время сражения и побеждать через то, что навяжут противнику свою волю. Вы еще не знаете, но среди наших офицеров есть люди про которых мы точно знаем, что они обладают особыми военными талантами. А также некоторое количество способной молодежи, про которую мы не знаем ничего, кроме того, что они погибли на этой войне. Как любит говаривать гауптман Слон — Аллес капут! Это в том смысле, что любой из таких "условных" покойников может обладать неизвестными нам талантами. Господа офицеры больше не будут руководить огнем стрелковой цепи стоя в рост, или привстав на одно колено. Скольких юных прапорщиков и подпоручиков унесли вражеские пули из-за бессмысленной бравады? Вы в курсе, что наши крейсера задержали в Восточно-Китайском море пароход, на котором в Корею плыли британские охотники на людей, снайперы. Их основной жертвой как раз и стали бы наши русские молодые офицеры. Вот так-то, отче, не все так просто. — я одним глотком допил остывший чай, — Еще?

— Да, пожалуй, — отец Спиридон пододвинул мне свой стакан, — И все-таки, во всем в этом должен быть какой-то высший замысел?

— Я же сказал, отец Спиридон, обращайтесь к товарищу Одинцову, он подробнее расскажет вам о смыслах происходящего. Я же могу сказать только то, что думаю сам. Россию надо увести с ее гибельного пути в двадцатом веке. Ну, не допустить противоестественного союза с Англией, аккуратно отодвинуться от предательницы Франции, но и с жадиной Германией тоже в законный брак не вступать. И выигрывать все войны и после каждой войны усиливаться, невзирая на вопли европейских "партнеров". Ибо вся эта Европа сплошное предательство, грязь и мерзость, Содом и Гоморра. Вот вы, священник, что вы скажете про такое явление как "однополый брак". Вот оно будущее мира, если мы потерпим неудачу — содомиты захватившие власть в сильнейшей стране мира. Тогда вернутся самые мрачные времена языческой римской империи. А вы говорите: — "Какой замысел?" Замысел, скорее всего, прост, попробовать с нашей помощью сделать все иначе. А остальное — сплошная метафизика, в которой я не силен, увы

— Понятно, — отец Спиридон посмотрел мне в глаза, — а вы-то сами что думаете?

— А я, отче, не думаю. Я просто порву любого, кто попробует причинить вред России. Хоть революционера Ульянова, хоть американского банкира Якоба Шиффа. Неважно! Сделал зло моей Родине, дал денег или оружия ее врагам — умри и не жалуйся на судьбу. А то много таких, гадящих из-за угла. Пусть знают, что эта профессия стала смертельно опасной. Вам же, батюшка, предстоит с нами идти до конца, так что готовьтесь. В том числе к истязанию тела через физические упражнения. Бойца я из вас делать не собираюсь, но вот пятидесятиверстные марш-броски вы должны будете совершать вместе с бригадой. Ибо вы нужны будете мне там, на поле боя. И не пугайтесь, у нас впереди еще полтора месяца, за это время вы как раз придете в форму. Ну а в бою...

— В бою все в руке божией, — отец Спиридон широко перекрестился, — захочет — возьмет мою жизнь, не захочет — нет. И негоже мне увиливать, коли надо для дела.

Я усмехнулся, — Да батюшка, сделаем мы еще из вас настоящего военного капеллана. Это ваши коллеги в двадцать первом веке, когда после гонений возрождали Русскую Православную церковь, задумали по образцу армий европейских ввести в армии офицеров-священников. Кажется, для этого даже создали специальную военную семинарию. Но до нас это новшество дойти не успело. Видите ли, наш солдат будет уважать вас еще больше, а проповеди слушать внимательнее, если увидит, что вы делаете все тоже, что и он, только не берете в руки оружия. Может вам тогда и нас, закореневших в безверии, удастся привести в лоно церкви.

— Так что же, вы совсем не верите в Создателя? — отшатнулся отец Спиридон.

— Кто вам сказал? Верю, конечно! Только вера моя, по духу оставаясь православной, в своих деталях настолько неортодоксальна, что этот вопрос даже не стоит обсуждать. А вы пока свое внимание обратите на работающих на базе корейских женщин. Насколько я помню историю, эта нация готова воспринять новую веру и те корейцы, что жили среди русских, в конце концов, восприняли православие. А конкретно эти люди, после всего пережитого сторицей вознаградят даже минимальные ваши усилия. А сейчас попрошу оставить меня, ибо час поздний, а у вас и у меня завтра будет тяжелый день.

Отец Спиридон встал, — Спокойной вам ночи, Александр Владимирович, и спасибо вам за содержательный разговор. Надеюсь он не последний. А сейчас откланиваюсь до завтра.

Отец Спиридон ушел, а я все думал, не сказал ли я чего лишнего. Нет, больше никогда не буду вести серьезных разговоров, когда глаза слипаются, и жутко хочется спать. Но что сделано, того не изменишь и вылетевших слов не воротишь. Аминь!

27 марта 1904 года 05-45 по местному времени.

Желтое море, 37 гр. СШ, 126 гр. ВД.

БПК Адмирал Трибуц

капитан первого ранга Карпенко Сергей Сергеевич

Из тяжелого предутреннего сна меня вырвал вызов по внутренней связи: — Товарищ капитан первого ранга, неопознанные цели на радаре прямо по курсу. — первая мысль спросонья проскочившая в голове была, — Ой, мля! Лишь бы не англичане, рановато нам еще бодаться с Владычицей Морей! — это были мысли, а вслух я на автомате задал вопрос, — Что за цели, на какой дистанции, в каком количестве?

— В настоящий момент дистанция до головного двести пятьдесят два кабельтова, четыре крупных цели водоизмещением в три-четыре тысячи тонн и восемь мелких целей по сто пятьдесят-двести тонн. Капитан третьего ранга Бондарь предполагает группу из четырех старых японских крейсеров и восьми миноносцев. — ответила рубка.

— А не англичане?! — недоверчиво переспросил я, — Ну, да, он же у нас эксперт. Почти. Буду у вас через десять минут. А пока объявляйте тревогу и предупредите "Аскольд".

— Так точно! Есть объявить тревогу, и предупредить "Аскольд". — рубка отключилась.

Вот ведь, устал я за этот рейд больше чем за все свои предыдущие походы вместе взятые. Даже наш бросок к Порт-Артуру две недели назад по сравнению с этим рейдом казалась легкой прогулкой. Там мы ломились через японские воды как слон через огород, рядом была огневая мощь "Быстрого", а в абордажах участвовала целая рота настоящей морской пехоты. Кроме того, нас тогда совершенно никто не ждал, и мы всегда оказывались для противника крайне неприятным сюрпризом. Да и призов мы тогда захватили в два раза меньше, а огневая мощь у нас была больше... Увы, в этом походе, особенно сейчас у меня было ощущение того что я тащу к поезду кучу чемоданов, которые совершенно невозможно бросить, а помогает мне пара великовозрастных увальней, у которых все валится из рук. И вот эта ...ная засада. Пока все эти мысли прокручивались в голове, я быстро оделся и почти бегом направился в рубку.

Ознакомившись с обстановкой, я первым делом вышел на связь с "Аскольдом", капитан первого ранга Рейценштейн был уже в боевой рубке, — Николай Карлович, наблюдаем четыре крупных и восемь мелких целей. Крупными целями предположительно являются японские бронепалубные крейсера типа "Мацусима" и еще один из крейсеров шестого отряда, возможно "Чиода". Мелкие цели очень похожи на два отряда номерных миноносцев, каждый по четыре единицы.

— Сергей Сергеевич, вы уверены? — недоверчиво переспросил Рейценштейн.

— Абсолютно точно, — ответил я, — в Желтом море больше ни у кого нет четырех крейсеров по три-четыре тысячи тонн, не говоря уже о таких мелких миноносцах, только у японцев. Так что считайте, что рандеву нам назначил лично мистер Катаока.

— Но как они узнали? — недоумевал Рейценштейн.

Ну вот тебе и наивный риторический вопрос, — Николай Карлович, вы в Артур, в штаб флота радиограммы посылали? Посылали! Помните, я вам говорил, что парочка японских или британских шпионов, что одно и то же, при штабе точно есть, а вы мне не верили. Вот вам и результат. О действиях "Трибуца" вы им не сообщали, вот вражеский агент и уверен, что все наворотили "Аскольд" с "Новиком". А при виде столь превосходящих сил вы, по их расчетам, или должны спасаться бегством, бросив транспорта, или в неравном бою повторить судьбу "Варяга". Ибо по количеству артиллерийских стволов японцы превосходят вас обоих как минимум втрое. О нашем присутствии они и не подозревают, иначе бы сидели себе в Чемульпо, дрожали и боялись. Только не надейтесь что, поняв с кем связались, они обратятся в бегство, нет, это будет для них несмываемым позором. Николай Карлович, какие у вас соображения по поводу предстоящего боя? Давайте быстро все обсудим, ибо уже минут через десять надо начинать действовать.

— Сергей Сергеевич, бросить транспорты невозможно, — отрезал Рейценштейн.

— Понятно, Николай Карлович! — ответил я, — Кажется, это как раз тот самый случай, когда "во избежание тяжелых потерь". — а сам подумал, — Только вот "Шквалы" и "Раструбы" мы на эту мелочь тратить не будем, не про их честь товар. Обойдемся средствами попроще.

— У вас есть какой-то план? — переспросил Рейценштейн.

Я быстренько прикинул, что конечно в моем распоряжении есть недорогой лом, которым можно к черту раскурочить японские крейсера. Это глубинные бомбы от РБУ-6000, если их поставить на минимальную глубину в шесть метров. Но вот для этого надо сблизиться с противником на тридцать кабельтовых, а дальнобойность британских сто двадцати миллиметровок что на "Мацусимах", что на "Чиоде" пятьдесят кабельтовых. Незадача! Если бы дело было ночью, или в тумане. Лучше в тумане, тогда не видно вспышек выстрелов из орудий и трасс бомб. Искусственный туман это дым. Кажется перед походом на "Новик" с "Быстрого" перегрузили два десятка дымовых шашек, для постановки дымзавес. Да и слово шашки, плохо подходит к этим изделиям больше всего напоминающим двухсотлитровую бочку из-под ГСМ. Вот и готов план, — Да, есть! Только вот подключите к нашему разговору "Новика" и Николая Оттовича Эссена, да побыстрее, пожалуйста, времени у нас почти не осталось.

— Здесь Эссен! — раздалось в эфире через пару минут.

— Николай Оттович, — откликнулся я, — у вас на борту должны быть такие большие зеленые бочки, которые вам погрузили с "Быстрого"?

— Да, имеются. Я узнавал, это для постановки дымовой завесы. — ответил Эссен.

— Тогда, господа офицеры, план такой. Сейчас "Новик" немедленно выходит из строя и начинает разгоняться до своих полных двадцати пяти узлов, обгоняя наш кильватер слева. По моей команде, Николай Оттович, закладываете правую циркуляцию и начинаете ставить дымовую завесу поперек курса японского отряда. Задействуйте по пять штук за раз, так будет надежнее.

— А что потом? — хмыкнул Рейценштейн.

— А потом японские комендоры из-за дыма потеряют цели, а огонь "Аскольда" и "Новика" будет корректироваться с "Трибуца". Таким образом нам плюс, а им минус, но и это еще не все. У нас есть одно очень мощное оружие, которое будет как раз кстати в данном случае, но что бы его применить, надо будет сблизиться с противником на тридцать-двадцать кабельтовых. Учитывая нашу безбронность, лучше это все делать, когда они нас совершенно не видят. Ну а так, устроим японцам такую баню, что мало не покажется. При должном везении Катаока "Трибуц" вообще не заметит.

— Не очень-то и понятно, Сергей Сергеевич, но другого выхода нет, — замявшись ответил Рейценштейн, — Попробуем сделать по вашему, а иначе, вы правильно заметили, это будет еще один "Варяг". Начинай, Николай Оттович!

И точно, "Новик" выкатился из строя и, набирая скорость, стал забирать влево. Предельно функциональный стальной клин, детище сумрачного германского гения инженеров с штеттинской верфи Вулкан. Густой дым, низко стелящийся из трех труб и белопенный бурун под носом. Как там было сказано, пух и прах, прах и пепел. Пока мы разговаривали, дистанция до противника сократилась до ста пятидесяти кабельтовых и появилась возможность визуально разглядеть головные корабли противника. С высокой долей вероятности мателотом японского отряда был бронепалубный крейсер "Икицусима", флагманский корабль вице-адмирала Катаока. — Ах какой хороший, сам пришел... — вспомнил я отрывок из какого-то анекдота. Ну не Камимура оказался вторым номером в списке героически погибших японских адмиралов, а Катаока, ну и что с того. А торчащая вперед трехсот двадцати миллиметровая дурра с выдающейся скорострельностью в один выстрел в час, вообще сводит риск "Новика" к минимуму. Тем более, что ни одна из трех Сим из своего главного калибра за все время службы ни во что так и не попала. Но, началось! Забравший влево почти на милю, Новик заложил крутую правую ц3иркуляцию, как раз в эссеновском духе, и к черному дыму из труб добавились густые белые клубы из дымовых шашек. Все, густой дымный занавес стал перечеркивать море. Ветер подхватил дым и повлек его в сторону японских кораблей. Если даже нас даже и заметили, то через пару минут это будет абсолютно неважно в густой дымной пелене. Кроме того, пришло в голову, что японский отряд управляется ратьеровскими фонарями и сигнальными флагами, а в густой дымной пелене это совершенно невозможно. А "Новик", заложив на этот раз левую циркуляцию пошел ставить вторую часть дымовой завесы, на этот раз вдоль японского кильватера, загоняя Катаоку в дымный мешок. Но вот и все, время вышло. Мы с разгона врезаемся в сплошную дымную муть. До рубежа открытия огня остается всего пара минут. В БИУС уже введены характеристики целей и установки взрывателей на бомбах. С другой стороны, артиллеристы внимательно следят за японскими миноносцами, пытающимися по широкой дуге обойти сближающиеся на контркурсах русские и японские крейсера и прорваться к транспортам. Но "Новик" уже закончил ставить дымовую завесу и направился в ту сторону, а это настоящая гроза японских миноносцев, поэтому артиллеристов тоже переключаю на основную цель.

С оглушительным ревом к флагманскому японскому крейсеру уходят реактивные бомбы. В эту какофонию вплетается сплошной грохот наших сто миллиметровых орудий. Две с половиной минуты, шесть бомб и восемьдесят фугасных снарядов. Туда же по нашей наводке бьет "Аскольд". Потом вооружение наводится на следующую цель, а вокруг Икицусимы воцаряется настоящий ад. Радар засекает четыре огромных водяных столба, вставших в притирку к борту обреченного японского флагмана, и множество всплесков помельче. Четыре всплеска, а бомб было шесть, это что, значит два прямых попадания?! Оглушительный грохот, докатившийся до нас, и японский крейсер исчезает с экрана радара. Явно тонкая душа японской шимозы не выдержала нашей грубости, и она взорвалась в приступе гнева. А бомбы уже идут на второй крейсер, после чего установка встанет на несколько минут на перезарядку. С "Хасидате" дела пошли не так хорошо, пять близких разрывов и одно прямое попадание. Но у нас нет возможности рассмотреть что там творится и мы переходим к следующему номеру нашей программы — к "Чиоде". Бомбы уходят, и... ни одного прямого попадания, зато два близких разрыва почти под самым бортом. Дымовая завеса редеет и нужно успеть отработать по "Мацусиме", прежде чем дым окончательно рассеется и наступит полная ясность. Успели, пять близких разрывов реактивных бомб и одно прямое попадание. Ну и артиллеристы добавили свои пять копеек. Выскакиваем из дымовой завесы и оглядываемся — картина маслом! "Хасидате" пылает от носа и до кормы, а "Аскольд", уже по зрячему, всаживает в него снаряд за снарядом. Наши тренировки в этом походе не прошли даром. Только вот то, что не все снаряды рвутся, составляет определенную проблему. Но вопрос затаптывания японского крейсера в пучину это вопрос времени, а не огневой мощи или везения. Чуть дальше "Чиода" быстро кренится на левый борт и кажется вот, вот случится овекркиль. Кажется те две бомбы что взорвались у нее вплотную с бортом основательно порвали подводную обшивку и теперь мы имеем мини-титаник. Крен уже такой, что ни о какой стрельбе из орудий не может быть и речи. Стволы одного борта смотрят в воду, а другого в небо. На "Мацусиме" сильнейший пожар полыхал там, где должна быть дымовая труба, а вот самой трубы и не наблюдалось. Ход упал до каких-то пяти узлов, а из клубов черного как уголь дыма торчала только единственная мачта с боевыми фор-марсами. А что там поделывают японские миноносцы? Раз, два, три, четыре, пять... все! Эссен там с ними не шутки шутит, но шустрые гады, уворачиваются и рвутся к транспортам. А вот это они зря! Драпали бы в свой Чемульпо, мы бы и пальцем не шевельнули, а теперь извиняй если что.

"Трибуц" закладывает крутую циркуляцию, нацеливаясь носом на японские миноносцы. Дистанция запредельная для местных, но вполне приемлемая для нас, тем более что "Новик" дотоптал последний миноносец из первого отряда и теперь разворачивается наперерез головному кораблю второго отряда. Теперь прямой путь к транспортам японцам закрыт и образовалась классическая картина "в два огня"! Японцы бросаются врассыпную, и в море наблюдается самая настоящая "куча мала". Причем бросаются они не наутек, а по прежнему к конвоируемым транспортам. Ну, вот хрен вам! Испытанное средство, зенитные — над палубой, фугасные — на контакт. Очереди по десять снарядов каждого вида накрывает тот миноносец, к которому явно не успевает "Новик". Кап три Бондарь, как всегда, виртуоз и ювелир. Накрытие! Вздымаются водяные столбы, вспышки зенитных снарядов, бледные в свете дня, шапкой накрывают злосчастный миноносец. Летят во все стороны обломки от пары прямых попаданий, струи дыма из труб вдруг превращаются в жирную кляксу, и из черного облака, ковыляя, выползает нечто весьма отдаленно напоминающее боевой корабль. Еще одна очередь и два последних японских миноносца с минимальными повреждениями бросаются в сторону Чемульпо. Пусть бегут, из реактивного бомбомета мы стреляли из центра дымовой завесы, так что они могли видеть не саму стрельбу, а только ее результат. А с пушками мы засветились еще у Порт-Артура. Было бы иначе, догнал бы и растоптал. Бог уберег от стрельбы по миноносцам "Кинжалом", а ведь был такой соблазн в самом начале. Пока "Новик" добивает подранков, наша помощь в этом деле ему не нужна, оглянемся и посмотрим что там поделывает "Аскольд". А вот у Грамматчикова с Рейценштейном все в порядке, забытый "Хасидате" тонет и горит, а "Аскольд" прорезал японский кильватер, вклинившись между тонущей "Чиодой" и почти потерявшей ход "Мацусимой". Сейчас против восьми его шестидюймовок у "Мацусимы" только два погонных орудия в сто двадцать миллиметров, да и те, судя по той груде металлолома в которую превратилась ее носовая часть, совершенно не боеспособны. А дистанция абсолютно пистолетная — кабельтова три, и русские комендоры безнаказанно посылают в японца снаряд за снарядом в беглом темпе, и что самое удивительное, что некоторые снаряды даже рвутся. Ну да, рас снаряды идут вдоль корпуса, даже самая тугая трубка успеет догореть и инициировать подрыв снаряда. Короче, к этому котенку тоже пришел песец. "Мацусима" так и ушел носом под воду, не сумев даже развернуться к "Аскольду" бортом, чтобы огрызнуться напоследок.

И наступила тишина. Как там у Лермонтова? — Тогда считать мы стали раны, товарищей павших считать. — Примерно так? Результат: Потоплено четыре японских крейсера, правда устаревших и шесть миноносцев. "Аскольд" выпустил сто двадцать семь шестидюймовых снарядов и девяносто пять трехдюймовых, в ответ получил четыре попадания сто двадцать миллиметров и бог весть сколько дырок от бронебойных диаметром в сорок семь миллиметров. Убито четыре матроса, ранен один офицер и восемь матросов. Точка. "Новик" отделался пятью трехдюймовыми надводными пробоинами и десятком сорока семи миллиметровых. Убитых нет, ранены трое. "Трибуц" повреждений и потерь в личном составе не имеет. О чем и было доложено на Эллиоты и, минуя штаб флота, Макарову с Алексеевым, которые на "Петропавловске" переместились на внешний рейд Порт-Артура. К докладу были добавлены мои матюги по поводу необходимости чистки шпионских авгиевых конюшен в Порт-Артуре. Шутки шутками, но попались бы так только "Аскольд" с "Новиком", избили бы их как отбивную.

Глава 10. "Порт-Артурский гамбит-с"

28 марта 1904 года 07-45 по местному времени.

Поезд литера А, на подъезде к железнодорожному вокзалу г. Порт-Артура.

Позади осталась вся Россия, от Санкт-Петербурга и до Порт-Артура, почитай целый континент. Оставались последние версты долгого пути. За окнами, ставшие привычными сопки, плавно перетекали одна в другую, отличаясь друг от друга лишь редко разбросанными домишками китайских крестьян, да деревьями, с погнутыми морским ветром стволами. Откуда-то издали доносился праздничный перезвон колоколов. Пасха!

Великий Князь Александр Михайлович, кутаясь в наброшенную на плечи контр-адмиральскую шинель, нервно курил папиросу за папиросой, пытаясь в ароматном дыме спрятать все нарастающее волнение. На вагонном столике лежал вскрытый пакет из плотной бумаги и странной прозрачной пленки. Пакет был запечатан сургучными печатями и надписан четким типографским шрифтом, — "Его Императорскому Высочеству Великому Князю Александру Михайловичу Романову. Лично в руки, секретно, конфиденциально." Пакет был вчера ночью передан на поезд Великих Князей начальником станции Пуланьдянь. На все настойчивые вопросы Михаила о том, как пакет попал к нему, старый путейский мялся, опустив глаза к земле а потом взмолился, — Не губите меня Христа ради Ваше Высочество, я Им Слово давал, супругой и детишками клялся. Это ж такие сурьезные люди, ну никак не могу, ей богу. Вот как война началась, у нас хунхузы озоровать начали. Странные какие-то хунхузы, их главный себя господин Цзянь называл. Стражники наши их поймать не могли, казаки тоже гонялись за ними, гонялись, и плюнули. А давеча, значит, его Высокопревосходительство Наместник этих прислал. Десятка два их было, все в офицерских чинах, хоть и молодые. Форма на них такая особая была, сама зеленая, как тот гаолян, а под ней тельняшка морская. А в глаза, Ваше Высочество им и вовсе лучше не смотреть, мрак там. Старший их аж цельный подполковник. Пошуровали они в балочках пару дней, а на третью ночь тут по соседству небольшая стрельба образовалась. Утром выходят на разъезд, с собой тащат рогожные кули и этого самого Цзяня, хитро связанного. А в кулях головы этих хунхузов, говорят для отчета. А подполковник мне и говорит, — Спасибо тебе отец, не хунхузы это были, а японская разведгруппа.

— Так и сказал, — переспросил Великий Князь Михаил, — японская разведгруппа?

— Ей богу Ваше Высочество, так и сказал. — ответил железнодорожник, — Разведгруппа, слово какое-то новое, по смыслу понятно, а поди-ж ты...

— Так это они передали тебе пакет? — Великий Князь Михаил бросил острый взгляд на Александра Михайловича, вертящего в руках злосчастный пакет.

— Не губите, ваше Высочество! — опять взмолился железнодорожник.

— Мишкин, оставь его, — паровоз дал гудок, и Александр Михайлович поставил ногу на подножку вагона, — Дал слово, пусть держит. Что мы, японцы чтоб пытать его? А то сейчас на крики Ольга выскочит, и будешь ты уже от нее отбиваться.

— Эх, была, не была, — Великий Князь Михаил обхлопал себя по карманам, вытащил смятую бумажку и сунул ее в руку железнодорожника и вскочил на подножку отходящего поезда.

Старик развернул сложенную в несколько раз бумажку, и с денежной купюры на него глянула Государыня Императрица Екатерина Алексеевна в своей грозной красе.

В своем купе Великий Князь Александр Михайлович разорвал пленку и наискось взрезал пакет. Оттуда выпал тонкий листок бумаги и две фотографии, это была те сведения, за которые агенты иностранных разведок неверное отдали бы немало золота.

Текст отпечатанный четким шрифтом лазерного принтера гласил — Его Императорскому Высочеству Александру Михайловичу Романову. Получил информацию о Вашей встрече с нашим представителем, капитаном первого ранга Ивановым Михаилом Васильевичем. По прибытии в Порт-Артур Вас будут встречать капитан первого ранга Карпенко Сергей Сергеевич и подполковник морской пехоты Новиков Александр Владимирович. Надеюсь на дальнейшее сотрудничество на благо России. И подпись: Павел Павлович Одинцов. Скрепляли все это послание замысловатая подпись с завитушками и круглая гербовая печать с двуглавым орлом, по кругу которой шла фантасмагорическая для этой реальности надпись "Специальный Представитель Президента Российской Федерации".

— Да-а, — Великий Князь отложил в сторону опасную бумагу и задумался, — Специальный Представитель президента... это, если на современный язык переводить, то какой класс по табели о рангах получается? Второй или Третий? Неважно! В любом случае человек он там был не маленький. И вообще, просто так на такую высоту не поднимаются, особенно в республиках, вроде американской или французской... — имея брата Николая Михайловича, записного франкофила, с которым часто приходилось спорить, Александр Михайлович представлял, что для достижения такого положения при республиканском строе надо иметь изрядно ума, а также здоровую долю воли, наглости и цинизма. На мысли о цинизме наводили методы уничтожения японских сил "под корень", что в случае с Того, что на островах Эллиота, где из полутора тысяч гарнизона в плен были взяты единицы. Если конечно господин Одинцов полностью контролирует своих военных. Мысли Великого Князя перепрыгнули на день завтрашний, — Ну что же, встретимся, поговорим, от нас не убудет. Навряд ли он человек приятный во всех отношениях, но приходится принимать правила игры. Это мы оставили им такое наследство, из которого они не могут выбраться целый век как из выгребной ямы. Потому и был так резок во время встречи на Байкале господин Иванов, а возразить ему было нечем, кроме, разумеется, великокняжеского гонора, но в данном случае невместно это. Дед бы узнал, до чего мы еще доведем Россию, в гробу бы перевернулся и так бы от себя добавил, у чертей бы уши посмотрели. Так что, как говорят мужики — "Дареному коню в зубы не смотрят", особенно если свой вот-вот сдохнет. А теперь, господин Одинцов, посмотрим на ваших подчиненных. — Великий Князь взял первое фото в руки, — Да, вот ты какой, капитан первого ранга Карпенко, победитель Того. С виду обычнейший малоросский селянин, а поди ж ты! До Порт-Артура такого рода победы были только у Спиридова при Чесме и у Нахимова при Синопе. Но там были турки, то есть противник заведомо более слабой выучки, и их корабли стояли на якорях. Да-с, одним качественным превосходством тут не обойдешься. Сколько раз мы с Лендстремом пытались нащупать другой, но столь же успешный вариант и ни в какую — не выходит у нас полного разгрома, обязательно получается, что кто-нибудь из японцев уйдет. А ты рассчитал и ударил в нужном месте в нужное время, ни раньше, ни позже. Будем иметь в виду, что ты у нас возможно гений маневренного морского боя. — вслед за Карпенко настала очередь Новикова, Александру Михайловичу от взгляда на его фотографию вдруг пришло на ум читанное где-то словесное описание: глаза серые, волосы русые, силы неимоверной. Великий Князь смотрел на фотографию,, пытаясь понять что за это за человек и что за офицер, — Ой не зря Наместник доверил тебе морскую бригаду формировать, видели, небось, с "Аскольда" да "Новика" как твои орлы японцев резали. Захотели, значит, его высокопревосходительство Евгений Иванович особую бригаду получить, где каждый штык трем или пяти равен. А чего такого, война все спишет. Только вот мы еще посмотрим во чью пользу все это обернется, Наместника Дальнего Востока или Государству Российскому...

Вот и сейчас, уже на подъезде к Порт-Артурскому вокзалу, Великий Князь все курил и думал о вчерашнем, и о том, будет ли среди встречающих сам господин Одинцов, так сказать, инкогнито как халиф Гарун аль Рашид. Вчера он коротко ввел в курс дела Михаила, но ничего не стал говорить Ольге. Зачем женщине лишние волнения?

Михаил, стоял у него за спиной, уже затянутый в шинель и офицерскую портупею. Неизменный палаш похлопывал по голенищу сапога. Его денщик Антон, стоял в дверях купе в любую минуту готовый взяться за ручки двух огромных баулов. Вещи Александра Михайловича были уже сложены и упакованы, взамен проштрафившегося Филимона, пребывающего сейчас в Читинской кутузке, в его купе хозяйничал взятый в денщики по совету Ольги молодой гусар-ахтырец. А вот и она сама, в том же самом виде, в шляпке с вуалью, что и две недели назад на Московском вокзале в Санкт-Петербурге. Неужели прошло только две недели без одного дня, а ведь, кажется, что позади целая вечность.

Вот вдоль реки железная дорога вышла к бухте и круто повернула влево. Карл Иванович вышел из купе, щелкнув крышкой своего брегета, — Время, Ваши Императорские высочества, подъезжаем. — За окнами вагона развернулась вся гладь Западного Бассейна внутреннего рейда Порт-Артура с панорамой Нового Города. А впереди замаячили мачты стоящих на бочках в Восточном Бассейне броненосцев. Дальнее путешествие подошло к концу, поезд дальше не пойдет, дальше только море.

Паровоз встал на точно отведенном для этого месте. Дернулись вагоны, лязгнули буфера. Красная ковровая дорожка легла точно под подножку двери вагона Великих Князей. Гарнизонный оркестр урезал "Боже царя храни" и звуки гимна империи смешались над ликующим городом с перезвоном церковных колоколов. Пора. Великий Князь Александр Михайлович привычным жестом разгладил усы и натянул тугие перчатки. А дальше, дверь уже услужливо распахнута и он, спустившись по ступенькам, делает свой первый шаг по ковровой дорожке. Накрапывает мелкий-мелкий дождь, настолько мелкий, что воздух просто кажется заполненным водяной пылью. Перед вагоном уже выстроилась редкая цепь из лейб-кирасир и ахтырских гусар, все как положено, глаза на выкате, грудь колесом, приклады карабинов у ноги, молодцы-гвардейцы. Напротив вагона, у конца дорожки, группа встречающих. Золотое шитье адмиральских эполет и парадные треуголки. Адмирал Алексеев, вице-адмирал Макаров, были ему лично хорошо знакомы, остальных генералов и адмиралов приходилось узнавать по фотокарточкам. Вот начальник штаба эскадры контр-адмирал Михаил Павлович Молас, пользующийся репутацией удивительно светлой личности. Великий князь знал, что в ТОЙ истории Михаил Павлович должен был через три дня погибнуть вместе с вице-адмиралом Макаровым на броненосце "Петропавловск". Ну, теперь понятно этого не будет. Тут же, стоит генерал-лейтенант Роман Исидорович Кондратенко. Из газет, купленных в Мукдене, Александр Михайлович знал, что приказом Наместника он назначен временно исполняющим обязанности командующего третьим Восточно-Сибирским корпусом, вместо генерал-лейтенанта Стесселя, находящегося под следствием. Рядом с ним комендант крепости генерал-лейтенант Константин Николаевич Смирнов, и командующий крепостной артиллерией генерал майор Василий Федорович Белый. За спиной у адмиралов и генералов стояли бесчисленные капитаны первого и второго ранга, полковники и подполковники. Рядом со встречающим генералитетом, застыли ровные ряды почетного караула. Александр Михайлович чувствовал, как за правым его плечом шагает Михаил, а за левым Ольга. Оркестр стих и в наступившей тишине был слышен только тихий звук шагов.

Навстречу Великим князьям величественно выдвинулся Наместник Алексеев, приложил руку к краю треуголки, — Здравия желаю, Ваши Императорские Высочества, какими судьбами в наши Палестины?

— Волей Государя Императора, Евгений Иванович, и никак иначе, — Александр Михайлович стащил с руки тугую перчатку и пожал Наместнику руку, — У нас, знаете ли, была тайная и особо важная миссия.

— И даже... — Наместник взглядом показал на Великую Княгиню Ольгу, с невозмутимым видом стоящую, перед рассматривающими ее офицерами, генералами и адмиралами.

— О, Евгений Иванович, вы не поверите, но оказалось что это наше тайное оружие. — Фраза привела Наместника в легкое недоумение. — Видите ли, Евгений Иванович, на переправе через Байкал мы столкнулись нос к носу с очень интересными людьми. С теми самыми что в сопровождении вашего флаг-капитана Эбергарда следовали из Порт-Артура в Санкт-Петербург. Ведь Его Императорское Величество послал нас расследовать невероятно успешное дело от четырнадцатого марта. Государя Императора насторожило то, что и вы и адмирал Макаров были крайне скупы на подробности. Но вот с момента Встречи на Байкале стало ясно, что мы ехали охотиться на зайцев, а в лесу вместо зайцев нас ждал медведь. — вполголоса разговаривая, Великий Князь Александр Михайлович и Наместник Алексеев медленно шли вдоль строя почетного караула. Чуть сзади, так же перешептываясь, следовали Михаил и Ольга. Неожиданно Александр Михайлович повернулся к строю, — Скажите, Евгений Иванович, я вижу тут у каждого матроса по солдатскому кресту, это что, какие-то особенные матросы?

— И да и нет, дорогой Александр Михайлович, — довольный Наместник ухмыльнулся в бороду, — про вчерашнее дело при Чемульпо, вы, наверное, еще не слышали? — Великий Князь отрицательно покачал головой, — Вчера утром, почти на рассвете, на траверзе Чемульпо, примерно в пятидесяти милях от берега, наши корабли возвращающиеся из крейсирования встретили четыре японских крейсера и восемь миноносцев — костяк третьей боевой эскадры японского Императорского флота. В состав нашего крейсерского отряда входили "Аскольд", "Новик", и, наверное, уже известный вам крейсер за номером "564". И хоть большую часть боевой работы провел крейсер за номером "564", но команды "Аскольда" и "Новика" тоже показали себя с наилучшей стороны, как во время крейсирования так и во время боя с японским отрядом. А один умный человек с островов Эллиота, подсказал мне не только наградить достойных, согласно спискам представленным командирами кораблей, но и составить из них почетный караул для встречи Ваших Высочеств. Он утверждал, что такая честь будет для них не меньшей наградой чем сами кресты, и вот смотрите, с каким обожанием смотрят на вас эти матросы.

— Евгений Иванович, я понимаю вашу радость по поводу того что наши моряки откусили очередной кусок от японского флота, и так уже изрядно обглоданного. — Александр Михайлович повернулся и пошел дальше вдоль строя, — Это, скорее всего, так же обрадует и Государя Императора. Вы же знаете, как он любит Японию и японцев? Но меня интересует другое, насколько весомым было участие "Адмирала Трибуца" в этом сражении. Да-да, не удивляйтесь, мне известно, что за корабль скрывается под номером "564".

— Александр Михайлович, поглядите вон туда, — Наместник Алексеев махнул рукой в направлении стоящих на якоре торговых пароходов под иностранными, в основном британскими флагами. — Вся эта торговая армада от киля до клотика набита военной контрабандой. И если бы не "Адмирал Трибуц", "Аскольду" с "Новиком" пришлось бы бежать, бросив все, ибо единственное преимущество, которое они имели над японским отрядом, это скорость. А наши друзья из будущего только выровняли баланс сил, тем более что условия для нанесения ими уничтожающего удара, были обеспечены "Новиком", поставившим дымовую завесу. Да и в ходе самого боя и "Аскольд" и "Новик" внесли немалый вклад в уничтожение врага. На счету "Новика", к примеру, четыре из шести уничтоженных вражеских миноносца, а также достоверно известно, что вражеский флагман "Икицусима" взорвался после попадания снарядов с "Аскольда", на счету "Аскольда", также потопление "Хасидате" и "Мацусимы". Мне кажется, что капитан первого ранга Карпенко идеально решил задачу минимального воздействия. В результате наши корабли и не подверглись чрезмерному риску, а также приобрели боевой опыт и испытали чувство победы.

— Очень хорошо! — Великие Князья в сопровождении Наместника дошли почти до конца строя, там в самом конце стоял взвод то ли солдат, то ли матросов, которые выглядели на этом мероприятии, как взрослые среди детей решивших поиграть в войну. Подполковник, стоящий на правом фланге строя показался Великому Князю Александру Михайловичу смутно знакомым, — Точно, — подумал он, -это его фото лежит у меня в кармане. Подполковник Александр Владимирович Новиков, это он.

— Ваши Императорские Высочества, — неожиданно официально начал Наместник, — позвольте представить вам подполковника Новикова, командира сформированной моим указанием бригады морской пехоты...

— Здравствуйте подполковник, — Великий Князь подошел к строю и пожал протянутую руку, после чего вполголоса спросил, — А где господин Карпенко, я не видел его среди встречающих.

— Среди этой разодетой камарильи? — переспросил Новиков, — Нет, Ваше Императорское Высочество, Сергей Сергеевич у нас человек скромный и с суконным рылом в калашный ряд не полезет. Невместно. Он встретится с вами на борту "Адмирала Трибуца", который сейчас бросил якорь на внешнем рейде, когда и если Вы пожелаете отбыть на острова Эллиотта.

— Похвально, господин подполковник, — кивнул Александр Михайлович, — только вот с нами два взвода кавалерии: лейб-кирасиры и ахтырские гусары. Судя по тому, что я знаю об "Адмирале Трибуце", навряд ли, он сможет взять на борт лошадей?

— Кавалерия, Ваше Императорское Высочество это интересно... Кстати, тут имеются пароходы КВЖД с командами, так что, я думаю что "Шилка" или "Харбин" могут подойти... Если его высокопревосходительство Наместник Алексеев моргнет левым глазом, все будет сделано в лучшем виде, как в пещере Али-Бабы.

— Я моргну, — пообещал Наместник и подозвал к себе адъютанта.

Пока Наместник шептался с адъютантом, Великий Князь Михаил, тоже заинтересованно вслушивавшийся в разговор, вдруг спросил, — Господин подполковник, а почему вы сказали, что кавалерия это тоже интересно?

— Видите ли, Ваше Императорское Высочество, вы ведь кавалерист? — Михаил кивнул, — Так вот в учебных планах нашей бригады был пункт об отработке как взаимодействия со своей кавалерией, так и отражения атак вражеской. Но вот в чем незадача, тут в Артуре из кавалеристов только забайкальская казачья бригада, а нам известно насколько станичники недисциплинированны и болтливы. А вот ваши гвардейцы, надеюсь, смогут помочь нам в боевой учебе?

Михаил нахмурил брови и задумался, — Наверное, да, надо будет посмотреть план ваших учений. В конце, концов, и я, и Ольга отвечаем за своих людей. Да, господин Новиков, если Я скажу вам, что хочу пройти обучение в вашей бригаде?

Новиков пожал плечами, — Тогда я скажу Вам, Ваше Высочество, что порядки, заведенные вашим папенькой во времена Вашего детства, покажутся вам истинным курортом. Вечером вы будете падать в койку полумертвый от усталости, а утром вскакивать по звуку горна забыв, кто вы и что вы. И не будет Императорского высочества Михаила Александровича Романова, будет только курсант-поручик Михаил Романов. Но если вы выдержите все до конца, тогда вас не смогут убить в подворотне два пьяных обормота. Скажу больше, с вами не справятся и двадцать два таких оболтуса.

— По рукам, господин подполковник, поручик Михаил Романов будет в вашем распоряжении сразу после прибытия на острова Эллиота.

— Желаю успехов, Ваше Императорское Высочество, — Новиков перехватил заинтересованный взгляд Великой Княгине Ольги из под вуали и мысленно кивнул про себя, снова поворачиваясь к Великому Князю Александру Михайловичу, — Ваше Императорское Высочество, у меня приказ от моего начальства, взять вас всех троих под надежную охрану.

— Господин Одинцов? — переспросил Александр Михайлович.

— Так точно, он, — подтвердил Новиков, — Кстати, Его Высокопревосходительство Наместник в курсе, поскольку сам предложил усилить вашу охрану. И охранять вас мы должны все время, пока вы пребываете в Артуре.

— Ну, это недолго, отмахнулся Великий Князь, сперва мы зайдем в Порт-Артурский собор, помолиться об успехе нашей и вашей миссии, а потом сразу же отбудем к вам, на острова Эллиота. — в голосе Великого Князя Александра Михайловича прозвучал металл, — Его высокопревосходительство Наместник против не будет, ибо наша главная миссия там!

Адмиралу Алексееву осталось только с обескураженным видом пожать плечами, прямо здесь и сейчас его как бы невзначай начали оттирать от пришельцев из будущего. Конечно, Павел Павлович Одинцов человек чести, и все старые договоренности останутся в силе, только вот власть и влияние будут уже не те. Кроме того, он рассчитывал как минимум на неделю приемов и балов, когда в непринужденной обстановке можно было бы улаживать свои дела.

28 марта 1904 года 11-15 по местному времени.

г. Порт-Артур, набережная Нового Города у моста через реку Лунхэ.

Молебен, или как это еще у них называется, кажется, закончился. В дверях церкви, которую тут громко называли собором, появились выходящие люди. Что хорошо, так это то, что дорога из церкви вниз, проходит по тому склону Соборной горы, что обращен к реке. Поэтому единственное место, откуда процессия может быть обстреляна, это заросшие кустарником овраги у подножия горы Перепелочная на той стороне реки.

— Вот в чем моя забота, — думал подполковник Новиков, — как установить и закрепить контакт пусть болит голова у Одинцова, а все мои мысли о том, как бы доставить к нему драгоценные тушки Великих Князей максимально неповрежденными.

Поэтому в самых удобных для организации засады местах еще с ночи мной выставлены секреты. Сделано это было в тот самый момент, когда была получена информация, о том что поезд Великих князей проследовал через разъезд Пуланьдянь. И вот сейчас наступил решающий момент. За те три с половиной часа, что прошли с прибытия поезда Великих Князей дождь прекратился, ветер с моря разогнал тучи, и выглянуло солнце. Беззаботная процессия спускалась с горы. Праздничный звон колоколов, весенние солнечные лучи настраивали на мирный лад, заставляли забыть о войне как самих Великих Князей и сопровождавших их офицеров, генералов и адмиралов, так и их охрану.

Великая Княгиня Ольга спускалась по дороге под руку с генералом Кондратенко. Голубеющее в разрывах облаков небо, чириканье птиц и прочая весенняя идиллия настраивали на мирный лад. Ахтырские гусары, в своих ярких желто-коричневых доломанах, придавали процессии элемент праздничности. После прослушанной службы настроение Великой Княгини улучшилось, и, выходя из церкви, она не стала опускать вуаль на лицо. Да и зачем, ведь ласковый весенний ветерок так приятно обдувает разгоряченное лицо, совсем не сравнить с холодной утренней моросью на вокзале. Генерал что-то говорил, но Великая Княгиня не вслушивалась, но вот его слова начали потихоньку проникать в сознание.

— Ваше Императорское Высочество, посмотрите, какие странные и смешные эти американские солдаты... — Кондратенко показал влево, вниз по склону, где опустившись на одно колено, застыли в неподвижности фигуры, обряженные в странные зеленые балахоны свободного покроя. Оружие эти бойцы держали наизготовку, все их внимание было сосредоточено на дороге, проходящей под горой вдоль реки, так что Великая Княгиня видела только их затылки обтянутые зелеными капюшонами, а ей вдруг жутко захотелось увидеть их лица, хотя бы одно лицо. Обычное женское любопытство? Может быть? Но в это время, один из них, наблюдавший противоположный берег реки в бинокль, поднял руку, призывая к вниманию.

— Тихо генерал! — Великая Княгиня Ольга остановилась и внимательно всмотрелась туда, куда был направлен его бинокль. Примерно в полутора сотнях саженей, на том берегу реки, в одном из небольших овражков, изрезавших подножие горы Перепелочная, зашевелились покрыты молодой листвой кусты, подходящие почти к самой железнодорожной насыпи. Потом на поросший травой откос сначала вылетела винтовка, а затем двое солдат, в таких же зеленых балахонах, выволокли прилично одетого и отчаянно упирающегося молодого господина, с завернутой за спину под невероятным углом рукой. Еще секунда и господин был уложен лицом в траву, а его руки скованы за спиной. Призывающая ко вниманию рука медленно опустилась.

Неожиданно Великая Княгиня окликнула ближайшую фигуру в балахоне, — Эй, солдат!

К ней обернулось лицо молодого парня, выкрашенное зеленой краской в цвет травы и перечеркнутое наискось несколькими черными полосами. Чуть насмешливо прищурив левый глаз, боец козырнул двумя пальцами, по польски, потом постучал себя по левому плечу, — Ваше Императорское Высочество, — донесся до нее полушепот, — не солдат — прапорщик. А сейчас простите — служба...

От неожиданности Кондратенко дернулся и перекрестился, — Свят, свят, нечистая сила! — а вот Великой Княгине Ольге вдруг стало стыдно, из чистого ребячества она отвлекла от службы человека, который оберегал и ее жизнь тоже.

— Вот, генерал, а вы говорили — странные и смешные, — сзади неслышно подошел Великий Князь Михаил, который оказывается тоже слышал их разговор. — скорее уж, опасные и ужасные, — он немного помолчал, — для наших врагов. Тот тип с винтовкой, наверняка, хотел поприветствовать нас небольшим салютом, а то что-то слишком много Романовых развелось на свете. — Михаил прищурился, на глаз измеряя расстояние, — До него ведь было не более полутора сотен саженей, и не будь там секрета невидимок, он успел бы расстрелять по нам не одну обойму и спокойно скрыться, пока охрана бежала бы в обход через мост. И не важно что у него там за винтовка, британский Ли-Энфилд, русская трехлинейка, германский Маузер девяносто восьмого года или японская Арисака, совершенно неважно. При обилии в нашей процессии очень важных персон он обязательно в кого-нибудь бы попал...

Великая Княгиня Ольга привстала на цыпочки, чтобы прошептать прямо в ухо брата, — Мишкин, я читала, что у Них Там это самый модный способ охоты на Важных Персон, вроде нас с тобой. Так что, ничего удивительно, что этот вариант был в первую очередь предусмотрен нашими друзьями.

— Даже так?! — так же шепотом ответил Михаил, — Тогда нечего тут толпиться и изображать из себя мишени, вдруг этот тип далеко не единственный. Быстро, но без паники отходим на запасные позиции. А вам, генерал, — он повернулся к Кондратенко, — скажу, что прямо перед нашим отъездом мой брат получил копию телеграммы. Телеграфировал напрямую генерал-адмиралу, известный вам мой кузен Кирилл Владимирович. В этой телеграмме пересказывались заслуживающие доверия свидетельства очевидца с крейсера "Аскольд", о том что рота этих солдат в течении трех четвертей часа полностью вырезала, другого слова не найти, японский гарнизон островов Эллиота, который превышал их почти пятнадцатикратною. Исходя из этого, МЫ считаем, — в этом "МЫ" явственно прорезались нотки Наследника Престола и второго человека в Империи, — что раз уж вас назначили командующим корпусом, который пока находится в резерве, то просто настоятельно необходимо собрать охотничьи команды со всех полков и направить их для обучения на острова Эллиота. Вопрос о программе их обучения я решу сам с подполковником Новиковым. О чем, кстати, с первой же оказией, доложу своему венценосному брату.

— Будет исполнено, Ваше Императорское Высочество, — козырнув, генерал-лейтенант Кондратенко отошел в сторону, взмахом руки подзывая к себе адъютанта

— Мишкин, — Ольга снова шепнула на ухо своему брату, — не слишком ли ты...

— Самоуверен?! — продолжил тот, — Нет, после Байкала, пока вы с Сандро занимались политикой, я тоже не терял времени даром. Только мой интерес лежал в чисто военной сфере, ибо политика, дорогая сестренка, это не мое. Одна из тех вещей, которую я почерпнул из написанного и просмотренного это важность разведки, в том числе и полковой. А наши охотничьи команды, как раз соответствуют их разведротам. Если за тот месяц-полтора что остались до начала большой войны на суше, наши охотники успеют хоть чему-нибудь научиться, так это будет просто замечательно. А я уверен, что научатся, и даже очень многому...

Так, за разговорами, Великие Князья и сопровождающие их Очень Важные Лица, спустились до самого моста. Что самое интересное, что Великий Князь Александр Михайлович, поглощенный сугубо профессиональной беседой с вице-адмиралом Макаровым, даже и не заметил коллизии с поимкой таинственного стрелка. Как, впрочем, и большинство прочих господ в расшитых золотом парадных мундирах.

У самого моста к набережной был пришвартован большой катер не от мира сего, возле которого уже собралась кучка людей. Но в центре внимания был не катер, а безобразный скандал, который благоухал вокруг всеми миазмами арийской спеси, ибо его эпицентром была Елена Вольдемаровна Берг. Ее визгливый голос далеко разносился вокруг, — Русская свинья, я научу тебя почтительности и уважению... — и дальше такие слова, что не публикуются ни в русских ни в немецких словарях. Объектом ее ярости опять была несчастная Ася, на щеках которой полыхали два пунцовых отпечатка ладоней. На лицах людей, окруживших место скандала, были написаны неловкость и отвращение. Причем одинаковые эмоции были, как и у морских пехотинцев из будущего, так и у ахтырцев и лейб-кирасир. Но, ни те, ни другие не решились вмешиваться в женский скандал, тем более что обе женщины были из сопровождающих Великих Князей. Завидев эту картину, Великая Княгиня Ольга поняла, что ее терпение кончилось. Порываясь сперва перейти с шага на бег, она на мгновение остановилась, перевела дух, а потом широко зашагала вперед, четко впечатывая в мостовую высокие каблуки дорожных ботинок. При этом Великая Княгиня сожалела только об одном, что в ее руках бесполезный в рукопашной схватке дамский ридикюль, а не кавалерийский стек, или банальная нагайка. Кольцо сжимающих кулаки очевидцев, расступилось перед ней как нежная плоть перед скальпелем хирурга, — Госпожа Берг! — голос Великой Княгини был полон сдерживаемой ярости, — Это, Вы, грязная свинья, без роду и племени, позорите своим существованием всю немецкую нацию. Позорите в глазах людей, за чей счет вы хорошо одеваетесь и вкусно едите. Вы позорите так же и меня, поскольку находитесь у меня на службе... — Ольга вытащила из ридикюля пятисотрублевую купюру, — Госпожа Берг, это расчет, убирайтесь к чертовой матери в Петербург. А там можете жаловаться моему брату и мужу, пусть. Я еще напишу Государю, чтобы он выслал вас в столь любезную вам Германию без права возврата. В Дрезден, в Гамбург, в Копенгаген или Роттердам, все сгодится, а сейчас — Вон! Кто-нибудь, выкиньте ее вещи из катера, пусть убирается на все четыре стороны! — вспышка ярости прошла, взамен стремительно накатывала апатия. Великая Княгиня была готова заплакать, ну за что ей это наказание, почему она выбрала в компаньонки именно эту злобную немецкую бабу, а не кого-нибудь еще. Но теперь дело сделано, и обратно ничего не воротишь. Госпожа Берг, комкая ассигнацию, с растерянным лицом стоит на набережной, а у нее под ногами громоздятся баулы, саквояжи, шляпные коробки.

— Ваше Императорское Высочество, спасибо Вам... — подняв глаза, Ольга видит склонившую перед ней голову Асю, — но право дело не стоило Вам ради меня так.

— Стоило, Асенька, стоило, рано или поздно это все равно бы закончилось примерно также, увы. А сейчас, давай иди в катер,, мы скоро отходим. — Великая Княгиня обвела взглядом стоящих вокруг людей. На лицах выходцев из будущего было написано, что сейчас она заработала в "личное дело" огромадный плюс. Лица гусар-ахтырцев выражали обожание и нечто вроде, "а наша, вот как может!" Лейб-кирасиры излучали ту же эмоцию, только в несколько ослабленном варианте. Господа офицеры, генералы и адмиралы, спустившиеся на набережную проводить Великих Князей на таинственные острова Эллиота, старательно делали вид, что ничего не было, их здесь не стояло и вообще они ничего не видели. Как это и положено по правилам хорошего тона. Сандро только внимательно посмотрел на нее, пожал плечами и кивнул головой, что означало — ты уже большая, поступай как знаешь. И вот еще один кусок прошлой жизни, отвалившись, стремительно уплывал вдаль по бурной реке жизни. А впереди были новые повороты, новые потери и новые находки. Жизнь продолжалась.

28 марта 1904 года 12-05 по местному времени.

г. Порт-Артур, Западный Бассейн, катер БПК "Адмирал Трибуц".

Катер стремительно уносил Великих Князей от причала, то есть это им казалось, что катер на стремительной пятнадцати узловой скорости мчится по внутреннему рейду. На самом деле ничего особо стремительного в этих пятнадцати узлах для этого катера не было, так морская прогулка для детишек старшей группы детского сада. Вот, по левому борту, позади остался пароход "Харбин", ошвартованный прямо напротив стоящего в тупике поезда Литерный Б. Сейчас на его борт, по специальным трапам, поднимали лошадей конвоя. Впереди, вместе с Великими Князьями и подполковником Новиковым, находился только Карл Иванович Лендстрем. Ася, денщики Великих Князей, морские пехотинцы из почетного караула, да десяток ахтырцев конвоя находились ближе к корме.

Обернувшись, Великая Княгиня увидела, что к тому месту, откуда они только что отошли, причалил второй катер и на него начали грузиться оставшиеся на берегу солдаты в зеленых балахонах и десяток лейб-кирасир. Остальные конвойцы должны были прибыть на Эллиоты на "Харбине", вместе со своими лошадьми. Карл Иванович же, наоборот, основное свое внимание уделял катеру. Конечно он понимал, что произведенный сто лет тому вперед он будет превосходить известные ему образцы, но все равно поражало что всю команду составляет единственный рулевой, что моторы, явно бензиновые или керосиновые, работают ровно и без особого шума. А еще почтенного Карла Ивановича удивляла, легкость, с которой катер рассекал воды, и то, что рычаг, которым рулевой регулировал ход, был двинут вперед едва ли на треть. По правому борту мимо пробежала якорная "штрафстоянка" для арестованных за контрабанду транспортов, потом батарея Тигрового хвоста...

Мысли Александра Михайловича витали далеко от весенней погоды, как у Ольги, или технического устройства катера, как у Карла Ивановича. Вопросы, которые мучали его ум, были куда шире. Здесь и сейчас он был не больше и не меньше как представителем Государя Императора Всероссийского, а кроме того они с Николаем были еще и друзьями детства. А момент, когда придется броситься, как в омут с головой, приближался неотвратимо. Подполковника Новикова он понял неплохо с первых же минут знакомства, типичный "слуга царю, отец солдатам". За то во что верит — будет драться яростно, до последнего вздоха, не изменит и не предаст. Иметь такого на своей стороне величайшая удача и величайшая ответственность, ибо с ним надо быть всегда и во всем честным. Одна мельчайшая ошибка, одна малейшая ложь или несправедливость и союзник превратится во врага. Но, если отбросить все и идти до конца, тогда да, он один из тех, что вернет России славу несокрушимой военной силы. Но об этом думать пока рано, еще не решены более глобальные вопросы. Надо будет только проследить, чтобы подполковник Новиков и его коллеги не ушли слишком глубоко под чье-нибудь влияние, например Наместника Алексеева. Ведь все что он знал о будущем, говорило ему, Ники и трон вещи несовместимые. И даже если старинный друг детства добровольно откажется от престола, начнутся такие интриги Бургундского двора, что только держись. Все будет настолько неоднозначно, что, как и в начале царствований Елизаветы Петровны и Екатерины Алексеевны, все будет в значительной степени держаться на вооруженной силе. Так сказать роль Гвардии в истории России. А поскольку нынешняя Гвардия уже не совсем та, что тогда, то надо будет создать новую Гвардию... а эта война очень хороший повод для этого.

В этот момент катер вышел из тесноты прохода на внешний рейд и где-то впереди замаячил едва различимый из-за камуфляжной окраски силуэт корабля. Рулевой повернулся к Новикову, — Товарищ подполковник, как пойдем: в обход минных полей потихоньку, или напрямую, с ветерком?

После коротких раздумий, Новиков ответил, — Пожалуй, с ветерком! — что повлияло на такое решение — неизвестно. Может желание показать гостям технические возможности десантного катера, а может банальное озорство. Но этот момент возможно имел далеко идущие последствия.

Рулевой кивнул, — Тогда пусть все держатся покрепче, — и его рука плавно двинула вперед рычаг газа. Тихое урчание моторов также плавно сменилось ни на что не похожим звенящим свистом. Инстинкт моряка сказал Александру Михайловичу прямо на ухо, — Цепляйся крепче! — и за секунду до того как катер рванулся вперед как пришпоренный конь, Великий Князь мертвой хваткой ухватился за поручень. Тем самым он помог не только себе, но и Михаилу, как всегда не обратившему внимания на предупреждение. И теперь, взмахнув руками, Наследник Престола Российского смог удержаться на ногах только потому, что мертвой хваткой вцепился в рукав шинели Александра Михайловича. Великая Княгиня Ольга предупреждению вняла, но не могла себе представить силы рывка, так что в тот момент, когда катер рванулся вперед, ее пальцы разжались, кожа перчаток бессильно скользнула по поручню... От обидного, и опасного в смысле здоровья, падения на спину Ольгу уберегла сильная рука подполковника Новикова, в самый критический момент поймавшая ее за плечи и вернувшая в вертикальное положение. Потеряв равновесие, Ольга приглушенно пискнула и Александр Михайлович, повернув голову на звук, увидел, и на всю жизнь запомнил картину, как на лице у Ольги, полулежащей на охватившей ее за плечи руке подполковника Новикова, гримаса страха сменяется выражением облегчения и ... покоя. Именно в этот момент в его голову в первый раз скользнула шальная мысль, что для Ольги быть Романовой-Новиковой куда лучше, чем Романовой-Куликовской и уж тем более чем Романовой-Ольденбургской...

Ну а Великая Княгиня Ольга, после мгновения внезапного испуга и беспомощного падения назад, вдруг впервые в жизни ощутила то, что женщины обычно называют надежным мужским плечом. И ей вдруг стало так приятно и спокойно от этого ощущения надежной опоры и поддержки за своей спиной. Палуба катера дрожала под ногами от огромного напряжения и две больших белопенных волны разбегались в стороны, как5 крылья сказочной птицы. Великую Княгиню захватило ощущение полета и восторга, или восторга от полета... этого она и сама не знала. Аккуратно освободившись от удерживающих объятий, она выпрямилась, но продолжала ощущать в дюйме за свой спиной сильную руку готовую в любой момент подхватить и поддержать, и от этого ей хотелось... она и сама не понимала, чего именно ей хотелось, наверное, чего-то странного и невозможного. А туго ударивший в лицо морской ветер рвал с ее головы шляпку, и если бы не туго завязанные подбородочные ленты лететь бы изделию дрезденских шляпников над морем аки большой черной птице.

Великий Князь Михаил, после секундного замешательства ощутил такой же восторг, как во время бешеной кавалерийской скачки. Вышедший на редан катер, пожирал милю за милей, оставляя позади себя широкую вспененную борозду кильватерного следа. Вперед, вперед, и только вперед! Как во время кавалерийской атаки хотелось выхватить палаш... глупость конечно, но Михаилу показалось, что он что-то понял, — десятки таких бешено мчащихся катеров с морской пехотой не остановить никакой артиллерией. Береговые батареи строят обычно на высотах, так что катера будут сбрасывать скорость уже в мертвой для них зоне. Почти беспроигрышная операция, потому что пехотного прикрытия у береговых батарей не бывает, а орудийная прислуга продержится против тренированных убийц не дольше чем штоф водки на похоронах дьявола.

Сзади, в первые мгновения гонки, образовалась сущая куча мала из морпехов, ахтырцев и заливисто смеющейся Аси. Пока там разбирались, поднимались на ноги, поправляя кителя и доломаны, спереди неумолимо вырастал грозный камуфлированный силуэт "Адмирала Трибуца". Вот уже видны большие цифры "564" а рулевой начал постепенно убирать газ. Обернувшись, Александр Михайлович поразился, как далеко за такое короткое время они ушли от Золотой Горы, и каким маленьким кажется дежурящий у входа на внутренний рейд крейсер "Диана". А опустивший нос катер уже подруливал к опущенному с правого борта парадному трапу. Четкие ряды выстроенной команды не оставляли сомнений — предстоит почетная встреча. Александр Михайлович встретился взглядом с раскрасневшейся от гонки Ольгой, с взъерошенным, возбужденным Михаилом и понял, что сейчас ему предстоит новое испытание. Эти двое сейчас подпишут любой договор, даже если он будет написан кровью, в зеркале, и левой рукой. И только он сохранил хоть какую-то трезвость мышления. Вот катер мягко ткнулся в трап, сверху доносится команда, — Смирно! Равнение на середину! На караул! — Все, пора!

28 марта 1904 года 12-45 по местному времени.

внешний рейд Порт-Артура, БПК "Адмирал Трибуц".

— Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! На караул! — больше двухсот человек замерли в едином строю, а по трапу на палубу уже поднимались те, ради кого затеян весь этот парад. Поднявшись по трапу на палубу, Великий Князь Александр Михайлович, вдруг остановился как вкопанный, его поразила та мысль, что он стоит на палубе корабля, который будет спущен на воду только через пятьдесят лет после его смерти. Мираж, в погоне за которым он пересек полконтинента, вдруг облекся в осязаемую стальную плоть. И не только в стальную, за исключением небольшого количества его спутников все окружающие родились на сто лет позже его. Вот эти матросы и офицеры, выстроенные на палубе, смотрят на него внимательно, но без особого подобострастия. Кто он для них, строчка в учебнике истории? Хотя, какие тут матросы? Стараниями Наместника Алексеева самое младшее звание на этом корабле это прапорщик по адмиралтейству. А вот и капитан Первого ранга Карпенко, живьем он кажется куда старше чем на портрете, мешки под глазами и резкие морщины говорят о хронической усталости. Занятый этими мыслями Великий Князь Александр Михайлович провел всю процедуру торжественной встречи на "автомате", при этом только краем сознания отмечая уставные несообразности для своего времени. Вот почти все закончилось, уже прозвучала команда — Вольно, разойдись. В этот момент, Карпенко поворачивается к Александру Михайловичу и говорит, — Ваше Императорское Высочество, позвольте представить Вам Павла Павловича Одинцова, руководителя и вдохновителя всех наших действий в Вашем мире.

Занавес! Немая сцена, как у Гоголя в "Ревизоре". Вот он стоит, высокий, массивный, широкоплечий. С упрямым подбородком и сплющенным как у боксера носом, по быстрому взгляду глаз понятно, что этот неуклюжий на вид человек, может быть стремительным и смертельно опасным как африканский носорог. На какое то мгновение Александр Михайлович даже пожалел бедного Того, которого эти выходцы из будущего начали убивать даже не дав и минуты на раздумье. Но потом чувство жалости прошло и осталось только злорадство, в принципе японского адмирала досыта накормили кашей сваренной по его же патентованному рецепту.

Не успели они обменяться молчаливыми рукопожатиями, как в разговор снова вмешался капитан первого ранга Карпенко, — Ваши Императорские Высочества, время обеденное и на правах командира позвольте пригласить вас, отобедать чем бог послал. Вот капитан второго ранга Дроздов Степан Александрович, старший офицер этого корабля, проводит нас в кают-компанию. Ну, а в послеобеденное время мы, с Павлом Павловичем, сможем как поговорить с Вашими Высочествами на серьезные темы, так и показать вам наш корабль.

Путь к кают компании ничем не напоминал для Великих Князей путь на Голгофу, скорее уж путешествие по пещере Али-Бабы. Даже Великий Князь Александр Михайлович, который лучше всех из гостей контролировал себя, едва сдерживался от того чтобы вертеть головой как гимназисту, на триста шестьдесят градусов. А что уж говорить об Ольге или Михаиле! Ужас! Тут даже запахи были другими, чем на кораблях Российского Императорского флота. Все это весьма походило на погружение с головой в неведомый двадцать первый век. Ахтырских гусар и горничную Великой Княгини пригласили отобедать вместе с командой. Кстати, Ася вынесла из краткого пребывания на борту "Трибуца" самые радужные впечатления. Ей даже не дали взяться ни за какие тяжелые вещи. Как из под земли появились четыре молодых человека с погонами прапорщиков по адмиралтейству и подхватили все баулы и чемоданы. Они бы подхватили бы и ее саму, но было ясно, что девушка решительно воспротивится такой фамильярности. А дальше, с ней обращались как с какой-нибудь знатной дамой, по ее представлению конечно. На ахтырских гусар произвело впечатление нечто иное — качество поданного обеда. Как мрачно заметил один из рядовых гусар, — Пусть сегодня и Пасха, но чтобы у нас в полку так кормили надо перевешать всех интендантов через одного.

А в это время в кают-компании, за командирским столом, разыгрывалась своя Мизансцена. Вообще-то это были два стола сдвинутых вместе и теперь волей капризной судьбы и товарища Карпенко на разных концах, лицом к лицу, сидели Павел Павлович Одинцов и Великий Князь Александр Михайлович, Александр Владимирович Новиков и Великая Княгиня Ольга, Сергей Сергеевич Карпенко и Великий Князь Михаил. Под суровым взглядом победителя Того Михаил чувствовал себя слегка неуютно, это мешало ему сосредоточиться на обеде, который честно говоря был неплох. Великая Княгиня Ольга то и дело заливалась краской, хотя подполковник Новиков был вежлив, предупредителен и ни коим образом не давал поводов к такому ее поведению. Все дело в том, что Великая Княгиня раз за разом переживала волшебные минуты полета на катере и такое непривычное ощущение крепкого мужского плеча за своей спиной. Ведь так хорошо, когда есть на что опереться в жизни. Таким был ее отец Император-труженик Александр III, но он ушел из жизни, когда ей было всего двенадцать лет. Последнее десятилетие она прожила без надежной опоры в жизни, а уж брак, заключенный по настоянию брата Ники был воспринят ею чуть ли не как предательство. Великий Князь Александр Михайлович по ходу обеда обратил внимание на одно обстоятельство. Атмосфера в кают-компании, несмотря на праздничный день, царила молчаливо-деловая, и настроением походило сие собрание больше на будничный обед артели плотников которым еще махать и махать топорами, пока не взметнутся ввысь украшенные затейливой резьбой царские палаты. Каким-то шестым чувством Александр Михайлович понял, что тон тут задает сидящий напротив него человек, что это именно его настрой заставляет этих людей менять историю. Так же было понятно, что такое настроение вскоре распространится на всю страну, сменив безумный угар серебряного века, больше напоминающий пир во время чумы. Сказать честно, эта мысль ему даже нравилась, и он почти с нетерпением ждал конца обеда, чтобы иметь возможность пообщаться с господином Одинцовым тет-а-тет. Карл же Иванович, коллизией судьбы оказавшийся оторванным от своего шефа, столовался за одним столом вместе со старшим офицером, старшим штурманом и главным механиком. Именно так он перевел их должности на привычный ему язык. Люди все были солидные, в возрасте за сорок, как и сам Карл Иванович капитаны второго ранга. А дед "Трибуца", командир БЧ-5, Владимир Николаевич Нестер, даже пообещал скорую экскурсию в низы, в машинное отделение, чтобы Карл Иванович убедился, что никаких котлов тут нет и турбины на корабле не паровые, а газовые. Душа Карла Ивановича воспарила в эмпиреи, совсем скоро он прикоснется к краешку тайны, позволяющей фактически крейсеру первого ранга, как бы не называли его потомки, бегать так же шустро как и нынешние миноносцы. Переведя дух от открывающихся перспектив, Карл Иванович принялся с удвоенной силой отдавать должное мастерству здешнего кока.

Когда десерт уже подходил к концу, к капитану первого ранга Карпенко подошел подпоручик по адмиралтейству и посмотрел на Великого Князя Александра Михайловича, — Ваше Императорское Высочество, разрешите обратиться к капитану первого ранга Карпенко и подполковнику Новикову?

— Обращайтесь, — Великий Князь Александр Михайлович с интересом посмотрел на подпоручика, — Судя по погонам подпоручика, в своем мире, он был не простым матросом, а кондуктором, или как это там называется — старшиной. И никакого внутреннего трепета перед Романовыми, чего и следовало ожидать. Слова "Ваше Императорское Высочество" для этого молодого человека всего лишь форма вежливости или разновидность воинского звания. Между всякой другой литературой, в избытке "залитой" на подаренный ноутбук, Александр Михайлович наткнулся на решение Донского собора от тысяча девятьсот девяносто четвертого года, где утверждалось, что представители династии Романовых более не имеют прав на российский престол, как утратившие живую связь с Россией. Да-с, вот вам и триста лет династии, которые с величайшей помпой должны отпраздновать через девять лет, — вздохнув, Александр Михайлович полез в карман форменных брюк за портсигаром, но услышанные слова заставили его руку остановиться.

— Товарищ капитан первого ранга, товарищ подполковник. Арьергардная группа сообщила что погрузка "Харбина" завершена, несколько минут назад отданы швартовые концы. Примерно через полчаса пароход выйдет на внешний рейд... Товарищ подполковник, капитан Рагуленко докладывает, что был вынужден перевести захваченного в ходе спецоперации "стрелка" на "Харбин", ребята отказались идти с ним на одном катере, уж очень тот сильно вонял. Да, — подпоручик вытащил из кармана бумажку, — при сем господине обнаружены документы на имя Сигизмунда Розенблюма...

— Погоди, погоди, — Одинцов потер пальцем переносицу, — Сигизмунд Розенблюм... Сигизмунд Розенблюм, сдается мне, где-то я про этого господина слышал? Точно, Михалыч говорил, — Александр Михайлович с недоумением переглянулся с Михаилом, Одинцов заметил выражение их лиц и поправился, — то есть, прошу прощения Ваши Императорские Высочества, от капитана второго ранга Баева, руководителя всей нашей службы безопасности. Кстати, если при вас кого-нибудь назовут одним отчеством без имени, то это значит что во первых этот человек в возрасте за сорок, и во вторых имеет крайне высокий авторитет в данной среде. — Одинцов посмотрел на Великого Князя Михаила, — Так вот, что касается господина Розенблюма, как у всякого порядочного британского шпиона и диверсанта у него есть и другое имя — Сидней Рейли, кстати, в будущем весьма известное. В нашей истории он был косвенно причастен к смерти и экс-императора с семьей и его единственного младшего брата. По замыслу умников из Лондонского Сити, Россия уже никогда не должна была возродиться как империя. Да и как у республики ее судьба должна была быть печальной... — Одинцов на минуту задумался, потом посмотрел на подпоручика, — Передайте, капитану Рагуленко мой приказ, этого Розенблюма доставить на Эллиоты целым и невредимым. И пусть вколет ему лошадиную дозу снотворного, этот человек крайне опасен.

Подпоручик уже собирался отойти от стола, когда Великая Княгиня Ольга вдруг махнула рукой, — Подпоручик!

— Да, Ваше Императорское Высочество? — отозвался моряк, на его лице снова была одета маска дежурной вежливости.

Великая Княгиня Ольга покрутила между пальцев выбившийся из прически локон, — В самом начале вы сказали, что человек который собирался в нас стрелять имел такой сильный запах, что ваши сол... бойцы отказались ехать с ним в одном катере... Но отчего?

Подпоручик вопросительно посмотрел на Карпенко, после короткого раздумья тот кивнул, и подпоручик снова повернулся к Великой Княгине, — Видите ли, Ваше Императорское Высочество, вообще-то о таком предмете не принято рассуждать за столом, но если вы настаиваете? — Ольга кивнула, — Значит так, когда этот тип уже собрал винтовку и приготовился в вас стрелять, тут-то на него и набросились сразу два "куста". От такой неожиданной конфузии с господином Розенблюмом случилась самопроизвольная дефекация. — при этих словах Великий Князь Михаил неожиданно поперхнулся отличным цейлонским чаем, а Великая Княгиня Ольга, чье неумеренное любопытство и вызвало этот рассказ, пунцово покраснела. Только Великий Князь Александр Михайлович, остался невозмутим, он только отметил тонкость последнего предупреждающего намека, который так и не поняла или не захотела понять его кузина. А подпоручик тем временем продолжил, — Ну а потом господин Розенблюм предложил морским пехотинцам тысячу фунтов стерлингов за свое освобождение, за что и был немедленно и жестоко бит ногами. Как я понял, ребята стались ему ничего не сломать и не отбить, но вот финальный продукт жизнедеятельности размазали по телу основательно...

— Понятно, молодой человек, — Великий Князь Александр Михайлович разминал между пальцев тонкую папиросу, — а вот скажите, вы там у себя в университетах часом не учились?

Подпоручик пожал плечами, — Учился, на журфаке, заочно...

— Очень интересно, — Великий Князь сунул папиросу в рот, — когда все утрясется, юноша, напомните о себе. Я попробую организовать вам экзамены экстерном в одном из университетов, например в ... Казанском. У вас должно получиться.

— Ваше Императорское Высочество, я еще два с лишним года буду связан контрактом, да и потом надо будет подумать еще раз, какую профессию выбрать.

— Молодой человек, я не настаиваю, — Александр Михайлович, чиркнул спичкой и прикурил папиросу, — но вы все таки подумайте. Скорее всего, нам с Павлом Павловичем, понадобятся хорошие газетчики и очень скоро. А вы пока думайте... У меня все, ступайте.

Когда подпоручик ушел, Одинцов побарабанил пальцами по столу, — Сергей Сергеевич, может проведешь для Их Императорских Высочеств краткую экскурсию по своему кораблю? А тут тем временем все подготовят для серьезного разговора.

Карпенко встал, — Если ни у кого нет возражений, тогда прошу...

28 марта 1904 года 14-55 по местному времени.

внешний рейд Порт-Артура, БПК "Адмирал Трибуц".

Пока разлюбезный Сергей Сергеевич водил дорогих гостей по кораблю, расписывая им в цветах и красках убиение эскадры Того, Одтнцов набросал предварительный план беседы с Александром Михайловичем. Ломать его кажется не надо, одна фраза "нам с Павлом Павловичем" чего стоит, правда ее ценность слегка девальвирована оговоркой "скорее всего". Но планировал он беседу с Великим Князем Александром Михайловичем, а первой его нашла Великая Княгиня Ольга. Ей, видите ли, стало скучно лазить по закоулкам "Адмирала Трибуца". Все что ей нужно она усвоила за первые пять минут, а все технические подробности были для нее пустым звуком. И пока Великий Князь Александр Михайлович на пару со своим верным Карлом Ивановичем заглядывали в жерла исполинских минных аппаратов, дивились похожим на гигантских ос крылатым ракетам, сложившим свои крылья в уютных контейнерах-сотах, Ольга сопровождала мужчин, с умным видом кивая в нужных местах. Но вот когда процессия направилась вниз, в машинное отделение, то ей все это решительно надоело. Приняв решение, она решительно шагнула в сторону и полминуты спустя остановила первого встречного члена экипажа, — Мне нужен господин Одинцов, срочно! — Молодой человек в погонах прапорщика смерил ее оценивающим взглядом с ног до головы, да так что Великая Княгиня вдруг залилась краской, — Хорошо, что хоть ножкой не топнула, как избалованная принцессочка из сказки! — подумала она, — А то был бы позор, будто мало уже было того что Ники натворил, или еще натворит... — А прапорщик, молча, ни слова не говоря, повел ее к ближайшему телефонному аппарату. Ольга мысленно возблагодарила Всевышнего за его молчаливую деловитость, и прокляла себя за это идиотское решение — опередить разговор Одинцова и дяди Сандро. После короткого телефонного разговора, сначала с командиром прапорщика, лейтенантом Кудреватым, а затем и с вахтенным офицером, капитаном второго ранга Шурыгиным, прапорщик повел ее к каюте, в которой в данный момент и находился Одинцов. Вот она стоит перед дверью, и прапорщик удалился по своим делам, козырнув напоследок. Войти, не войти — это как прыжок в холодную воду, или первый прыжок с парашютом, про который она прочла в одной книге из будущего. Страшно, аж замирает внизу живота, но надо. Великая Княгиня Ольга понимала, что входя сейчас в эту дверь, она выходит из-за широких мужских спин своих братьев и дяди Сандро, и становится самостоятельной политической фигурой. В той истории, что была в мире пришельцев из будущего она до конца так и оставалась всего лишь младшей дочерью императора Александра III, принесло ли это ей много счастья — неизвестно, но вот в этот раз такого не повторится. Она уже не та Ольга, что ровно две недели назад напросилась на поездку в другой конец страны. Та молодая женщина казалась ей глупым капризным ребенком, не знающим реалий суровой жизни. Да и бездна разверзлась под ногами не сейчас и не вчера, это началось с того самого момента, когда она только предположила что разгром японской эскадры у Порт-Артура связан с выходцами из будущего. Потом она узнала, что это за будущее и содрогнулась от ужаса и стыда. От ужаса перед грядущими событиями и стыда за себя и свою семью. Мелькнула мысль, — Безволие, и легкомысленная безответственность клана Романовых, вот что привело страну к столь трагическому результату. А тут еще явное желание дяди Сандро возвести ее на трон и это при том, что Михаил тоже, кажется, воспринял эту идею всерьез. Да что на ней свет клином сошелся, что ли? — она вздохнула, — Очевидно, сошелся и раз так, то она сама пойдет навстречу испытаниям, а не будет ждать, пока за нее решат другие. — с этой мыслью она и постучала в дверь.

Войдите! — донеслось в ответ, и Великая Княгиня таки вошла. Одинцов сидел за столом, лицом к ней, внимательно вглядываясь в экран ноутбука, почти такого же как и тот, что капитан первого ранга Иванов передал дяде Сандро. Обстановка в каюте была функциональной до примитива, мебель, к примеру, имела только прямые углы. Из той литературы будущего, что была в ее распоряжении, Ольга знала, что этот стиль называется Модерн, но тут Одинцов поднял голову, и возможностей разглядывать интерьер у нее уже не было.

— А, — протянул он, вставая, — Ваше Императорское высочество, долго же вы шли, проходите, садитесь... — с полупоклоном он указал на узкий диван рядом со столом

Великая Княгиня Ольга отчаянно покраснела, не говорить же этому мужлану, что большую часть времени, что прошло с момента телефонного звонка, она в раздумьях простояла под его дверью. В некотором замешательстве она села на диван, аккуратно расправив юбки. Сидение оказалось на удивление жестким.

— Ну-с, Ваше Императорское Высочество, о чем у нас пойдет речь? — обойдя стол, Одинцов присел на его край, да так что его массивная фигура нависала над Великой Княгиней подобно гранитной глыбе. Великая Княгиня от неожиданности растерялась, ведь именно Одинцов, в ее представлении, должен был предлагать ей царства земные и небесные, а она, отказываясь, постепенно соглашаться. А тут такой афронт, он передает ей слово, а она и не знает что сказать?! Уж не заявить же на самом деле, — Господин Одинцов, на каких условиях вы согласитесь оказать мне поддержку в овладении троном Российской Империи?

А Одинцов, видя ее замешательство, сделал маленький шажок ей навстречу, — Ваше Императорское Высочество, наверное, интересует, что именно мы планируем сделать для предотвращения развития событий по самому негативному сценарию? — Великая Княгиня утвердительно кивнула, надеясь, что при такой постановке вопроса, тема престолонаследия всплывет сама собой. Одинцов кивнул ей в ответ, — Тогда должен заметить, что с моей точки зрения, в той истории, которую я знал, самый негативный сценарий так и не реализовался. Таким сценарием можно было бы считать распад России на энное количество самостийных республик и княжеств непрерывно враждующих между собой. Полный хаос так сказать. Что-то похожее реализовалось в девяносто первом году, хотя процесс почти не имел признаков полноценной Гражданской Войны. Хотя вражда некоторых окраинных государств к России самая что ни на есть настоящая. — Одинцов спрыгнул со стола и прошелся по каюте. Со стороны его движения выглядели как у тигра в клетке, которого Ольга однажды видела в цирке, не хватало только длинно полосатого хвоста. — Но и в том варианте, что все-таки случился, приятного тоже было крайне мало, и предотвратить его тоже необходимо. — Одинцов остановился и посмотрел прямо на Ольгу, — Ваше Императорское Высочество Вы готовы меня слушать? Возможно то что я скажу покажется вам очень неприятным.

Ольга кивнула, — Господин Одинцов, за последние пять дней я узнала о себе и своей семье

столько всего неприятного, а местами просто ужасного, что навряд ли вы сможете меня шокировать или даже просто огорчить.

— Хорошо! — Одинцов прошелся взад-вперед, — Во первых: надо выиграть эту войну, выиграть ее так, чтобы Япония на ближайшее столетие не смогла бы представлять угрозы ни для кого, даже для дикарей из племени мумбу-юмбу. Все остальные наши европейские и американские конкуренты весьма значительно удалены от этого региона, а значит при осложнении политической ситуации у себя дома, будут вынуждены бросить тут все и спасать главное. У России есть еще одно неоспоримое стратегическое преимущество — Транссиб. Как только он заработает в полную мощь, то Россия очень быстро сможет экономически освоить эти территории. Близость незамерзающих морей, мягкий климат, трудолюбивое население с положительной аттрактивностью к России... Это, кстати, я говорил о Корее, которая может стать жемчужиной в короне Российских императоров. Что касается манджурского или китайского населения, то китайская империя в настоящий момент находится в фазе распада, что продлится еще почти полвека. И это время надо использовать с толком, а вот как именно, это тема для отдельного разговора. Военная победа с крупными территориальными приобретениями... — в этот момент в каюте зазвонил телефон и Одинцов снял трубку, — Да, слушаю... Все готово? Тогда идем! Да, она у меня... Все, будем через пару минут, — повесив трубку на рычаг, Павел Павлович повернулся к Великой Княгине Ольге, — Их Императорские Высочества Великий Князь Александр Михайлович и Великий Князь Михаил Александрович через несколько минут прибудут в кают-компанию, наше с вами присутствие обязательно. И вообще, к чему такое нетерпение, подождали бы чуть-чуть, и никто бы не подозревал нас в тайном комплоте?

— Павел Павлович, — неожиданно мягко сказала Ольга, — я хочу что бы вы знали, что пару дней назад С... Великий Князь Александр Михайлович предложил мне, после добровольной отставки моего брата, занять его трон...

— А что же их Императорское Высочество Михаил Александрович? — Одинцов глянул ей в глаза, — Ведь официально он Наследник Престола?

Ольга опустила глаза, — Мишкин боится трона как огня, ему легче сесть голым в муравейник, чем на трон нашего батюшки. Он будет поддерживать меня, потому что все остальные еще хуже и чтобы не оказаться там самому.

— А ваша сестра Ксения? — поинтересовался Одинцов, — Ведь это выводит в Правители самого Великого Князя Александра Михайловича?

— Господин Одинцов, — Ольга вздохнула, — Ксения глупышка, Александр Михайлович прекрасно понимает, что если она станет императрицей, то лести и интриг будет столько, что она не устоит и крах семьи неизбежен... Со всеми вытекающими последствиями для государства... Исходя из этого Сандро считает наиболее подходящей кандидатурой меня, имея в виду в первую очередь мой упрямый характер и. как он однажды выразился наедине, "народность"...

— Ладно, Ваше Императорское Высочество, будущее Величество, — Одинцов галантно отставил руку, — а теперь позвольте проводить Вас до кают-компании, и предупреждаю, за пределами этой каюты ни одного слова о делах, недопустимо такие важные вещи делать достоянием чужих людей. И позвольте дать Вам совет, во время нашего разговора с Александром Михайловичем как можно меньше говорите и как можно внимательней слушайте и смотрите — пригодится. А на данную тему мы с вами обязательно переговорим, причем в ближайшее время...

Пять минут спустя

Павел Павлович Одинцов

С Их Императорскими Высочествами мы встретились уже у самых дверей кают-компании. Так уж получилось, что мы вышли прямо друг навстречу другу. Впереди шли трое в морском черном, Великий князь Александр Михайлович в центре, его адъютант господин Карл Иванович Лендстрем слева и Сергей Сергеевич Карпенко справа. Карл Иванович что-то рассказывал, интенсивно жестикулируя, Сергей Сергеевич время от времени вставлял одно-два слова. Великий Князь время от времени утвердительно кивал. Когда они приблизились, по обрывкам слов стало понятно, что речь идет об отправке на Путиловский завод в качестве образцов для копирования двух парогазовых торпед 53-65 с демонтированной системой наведения по кильватерному следу, которая в данном времени воспроизведению не подлежит. Вот оно как получается, ну этот вопрос надо будет аккуратно брать в свои руки, чтобы Сергей Сергеевич не продешевил. Ибо истина — все стоит денег, вполне банальна. А вот и Александр Михайлович заметил нас с ее Императорским Высочеством. Трудно не заметить, если мы стоим как раз у тех дверей, к которым он так настоятельно стремится. Великокняжеские брови в удивлении ползут вверх. Ага, он этого хода от своей племянницы не ожидал... Замечательно! Будем иметь в виду. Вон за моряками Великий Князь Михаил и Александр Владимирович Новиков, у этих свой комплот. Как они не похожи друг на друга, высокий, худой, рыжеватый Наследник Российского престола, затянутый в мундир гвардейского офицера, и невысокий, мускулистый Новиков в пятнистой униформе Российского образца с полосками тельняшки в распахнутом вороте. Но, несмотря на это внешнее различие, между ними идет весьма оживленная беседа, видно история со снайпером зацепило его Императорское Высочество Михаила за живое. Тем более что, как мне доложили, с завтрашнего дня Великий Князь Михаил исчезнет и появится курсант-поручик Михаил Александрович Романов. Не будем на него давить, пытаясь сделать из него плохого царя, глядишь, и из него выйдет хороший генерал, может быть первый в истории этой России командующий десантно-штурмовыми частями. Вот он заметил Ольгу и подмигнул ей, ну да, ведь в детстве они были очень дружны... На какое-то время у дверей кают-компании образовалась немая сцена почти точно по Гоголю. Ольга стояла с отсутствующим видом, высоко подняв голову, Михаил почти откровенно улыбался, понимая что скорее всего раз его сестра пошла в самостоятельный рейд, угроза оказаться на троне лично у него становится все более и более призрачной. По лицу Александра Михайловича было видно как его мозг лихорадочно просчитывает возможные комбинации при новом раскладе. Просчитаем и мы. Если верно, то что сказала Ольга, то этот ее шаг скорее всего ему в плюс. В минус же то, что будущая Императрица Всероссийская с первых же шагов показывает, что ходить она умеет сама, в провожатых и поддерживающих не нуждается. Неужто, мы имеем вторую Екатерину Великую... Может быть, может быть. Карпенко, Новиков, и особенно Лендстрем, делают вид, что происходящее их особо не касается. Ну и правильно, это совершенно не их епархия.

Когда пауза затянулась, а тишина стала совершенно тяжкой, Карпенко распахнул двери в кают-компанию и сделал Великой Княгине приглашающий жест. — Прошу вас, Ваше высочество! — Ольга величественно кивнула и проследовала внутрь истинно царской походкой, а у меня в голову закралась шальная мысль, — Репетировала она, что ли? — и еще одна, — Примерно так в дом, вперед всех, пускают кошку. В конце концов, в каждой женщине глубоко внутри живет кошка, которая ходит где вздумается и живет сама по себе. Вслед за Ольгой в Кают-компанию потянулись Великие Князья, а также прочие участники нашей беседы. Последним вошел Карпенко, закрывший дверь на замок, все задраить люки, погружаемся, как любил говаривать капитан первого ранга Иванов до своего отъезда в Санкт-Петербург.

— Итак, господа, приступим! — я достал из сумки ноутбук и подключил его к висящему на стене плазменному экрану, — Разговор будет серьезным и совершенно секретным, не предназначенным для посторонних ушей.

Великий Князь Александр Михайлович кивнул, — Именно для такого разговора, господин Одинцов, серьезного и без посторонних ушей, мы по воле Государя Императора и пересекли всю Россию.

Я посмотрел на Александра Михайловича, — Хорошо, Ваше Императорское высочество, значит, вы подтверждаете, что представляете здесь высшую власть Российской Империи?

— Да подтверждаю, господин Одинцов! — Александр Михайлович огладил бороду, — Или лучше сказать, Павел Павлович?

— Так будет даже лучше, Александр Михайлович, так сказать встреча без галстуков... — ответил я и в ответ на недоуменные взгляды собеседников пояснил, — В наше время так назывались встречи Глав Государств, проходящие при пониженном уровне формальных условностей. В знак такой встречи лидеры ведущие переговоры не надевали галстуки. Обычай, однако.

— Хорошо, Павел Павлович, пусть будет так, поговорим всерьез и без реверансов. — Александр Михайлович отпил большой глоток из стакана с сельтерской, — Проясните для начала ваше отношение к государственному устройству Российской Империи и Государю Императору лично?

Я встал, — Александр Михайлович, мы безусловно лояльны Российской империи как государству Российскому и не считаем возможным без особой нужды менять форму ее государственного устройства или отстранять от власти правящую династию. Ведь это будет означать победу того, против чего мы боремся. Но при этом мы понимаем что у Империи есть множество застарелых проблем, которые необходимо разрешить в кратчайшие сроки, ибо вот-вот появятся новые проблемы, еще хуже старых...

— К числу этих новых проблем относится грядущее рождение больного Цесаревича? — переспросил Александр Михайлович, — Или это что-то еще вроде вступления в Антанту?

Я устало кивнул, — Вы совершенно правы, все новые проблемы будут связаны с болезнью Цесаревича. А что касается вступления в Антанту, то в этом варианте, в случае выигрыша Русско-японской войны, я думаю, что Российской Империи нет никакого смысла гнуться под империю Британскую. И вообще, господину Ламсдорфу, стоит выкатить Франции хорошенькую ноту по итогам их сговора с туманным Альбионом. Франция за нашей спиной договорилась с Британией, нашим геополитическим противником. Мол, теперь мы умываем руки, а с бошами разбирайтесь сами. Я думаю, Париж мгновенно протрезвеет, как пьяница упавший в холодную грязную лужу.

Александр Михайлович что-то черкнул у себя в блокноте, — Совершенно с вами согласен, Павел Павлович, весь мой опыт, и все, что я нашел по этому вопросу в литературе из вашего времени, говорит о том же, выиграв эту войну, мы полностью развяжем себе руки во внешней политике. Так что вопрос Антанты Государь может просто игнорировать за маловажностью. Но есть другой вопрос, который так просто игнорировать не получится, это болезнь Наследника Престола. В связи этим несколько вопросов... Во первых, имелся ли в вашем времени медицинский путь решения этой проблемы?

Я ответил, — Нет, в нашем времени болезнь тоже оставалась неизлечимой. Больному могли продлить жизнь, но это была совсем не та жизнь, какую должен вести Император Всероссийский. Подробнее на эту тему на островах Эллиота поговорите с профессором Шкловским, пусть он по специальности военный медик, но все равно об этом вопросе знает значительно больше меня.

— Хорошо, — Александр Михайлович опять что-то записал, — Тогда другой вопрос. Насколько будет полезно признание будущего Цесаревича неспособным занять трон?

— Только в том случае если заранее будет определена альтернативная фигура, про которую буден железно известно, что она не откажется в последний момент. Как в нашей истории поступил присутствующий здесь младший брат правящего императора. — Михаил покраснел, — как только новый наследник будет определен, то можно будет признавать старого неспособным занять трон. Не раньше.

Александр Михайлович сделал еще одну запись и захлопнул блокнот, — Как только появится такая возможность, я доложу ваши соображения Государю. Теперь же, что называется в частном порядке, позвольте узнать ваше мнение по поводу самого Государя Всероссийского?

— Николай Александрович имеет много благих намерений, но очень подвержен влиянию разных заинтересованных лиц, которых при Дворе больше чем мышей в амбаре. Поэтому-то все начинания так и остались реализованными не до конца, или вообще не реализованными, и это же привело его вместе с семьей в Ипатьевский повал. Если такой же образ действий повторится и в этот раз, то у нас немного шансов спасти Империю от коллапса.

— Вы считаете что... — Александр Михайлович снова потянулся к своему блокноту.

— Только добровольно, с переходом на другую общественно значимую работу, — я обвел взглядом всех присутствующих, — тем более что никто не мог назвать императора Николая Второго глупым, нет всего лишь слишком зависимым от мнения окружающих. Хотя шок от поступившей от нас информации сможет на какое то время привести Государя в тонус, так что у нас будет на решение этого вопроса до нескольких лет.

— И какую же работу вы считаете сопоставимой с "работой" Государем? — поинтересовался Михаил.

— В нашей истории поднимался вопрос о восстановлении Патриаршества, и первым возрожденным патриархом должен был стать бывший Государь Всероссийский. Как я понимаю тогда воспротивилась Александра Федоровна.

— Хорошо, с политическими вопросами понятно. Последний из них конечно самый тяжелый, но составляемые нами проскрипционные списки февралистов и прочих изменников сильно уменьшат число советников, а сейчас...— Александр Михайлович посмотрел на Карпенко, — пусть Сергей Сергеевич доложит свои соображения по победоносному завершению этой кампании на море? Я конечно еще буду беседовать и с Макаровым и с Алексеевым, но сейчас мне интересно ваше мнение.

Карпенко встал, — Павел Павлович, если вас не затруднит, будьте любезны, дайте на экран оперативную карту Тихоокеанского театра военных действий? — дождавшись пока я выполню его просьбу, он подошел к плазме. — Спасибо, Павел Павлович. Итак, перед вами расстановка японских военно-морских сил примерно двухнедельной давности. Того с первой эскадрой на островах Эллиота, Камимура со второй эскадрой в Сасабо и Катаока с третьей эскадрой на Цусимских островах. С тех пор все радикально поменялось. Проходя мимо Японии в начале марта, мы не только провели рейд по торговым коммуникациям, но и уменьшили японский флот на три единицы. Вспомогательный крейсер "Джапан-мару", канонерскую лодку "Осима" и бронепалубный крейсер "Сума". На последнем мы отработали технологию подавления японских бронепалубных крейсеров второго ранга при помощи нашей артиллерии, которую потом применили в бою у Порт-Артура.

Александр Михайлович хмыкнул, — Побоище...

— Что, что... — не понял Карпенко.

— У Порт-Артура вы устроили настоящее побоище, избиение младенцев, а никакой не бой. Ведь бедный Того даже не смог ни разу по вам выстрелить... — пояснил Великий Князь, и после короткой паузы пробормотал, — Хотя, тот кто все это устроил, может так все это и задумывал...

— Как говорят наши друзья индусы — карма, — пояснил я, — Будем считать что им рикошетом отскочили события двадцать шестого января и вообще всего того что случилось в мире за сто лет в результате их необдуманной авантюры.

— Может быть, может быть, — Александр Михайлович побарабанил пальцами по столу, — Продолжайте, Сергей Сергеевич.

— После событий четырнадцатого марта японский флот потерял первую боевую эскадру и полностью утратил контроль за северной частью Желтого моря. — Карпенко прокашлялся, — Противник потерял шесть эскадренных броненосцев, два броненосных и четыре бронепалубных крейсера, восемь истребителей и восемь миноносцев. Предпринятый, в период с восемнадцатого по двадцать седьмое марта, рейд корабельной группы в составе: крейсера первого ранга "Аскольд", крейсера второго ранга "Новик" и БПК "Адмирал Трибуц" и под общим командованиям капитана первого ранга Рейценштейна, фактически обезглавил японскую третью боевую эскадру. Девятнадцатого марта в результате ночного боя на контркурсах артиллерийским огнем с Аскольда был потоплен броненосец "Чин-Иен"...

— Постойте, постойте... — пробормотал Карл Иванович и вопросительно посмотрел на Александра Михайловича. Великий Князь кивнул и господин Лендстрем продолжил, — Вы сказали броненосец был уничтожен огнем крейсера... как "Аскольд" мог потопить пусть и старый но все таки броненосец?

— Действительно, Сергей Сергеевич, как? — заинтересовался Александр Михайлович, — Я то грешным делом подумал, что это вы не утерпели и пустили по нему свою чудо-мину...

— Все просто, Ваши Императорские Высочества, — ответил Карпенко, — Представьте себе, темная ночь, русские корабли идут без огней, только по данным нашего радара. Их не видно инее слышно, они призраки в этой ночи. Японский броненосец и транспорты напротив иллюминированы как рождественская ярмарка. К начарту "Аскольда" по радио каждые тридцать секунд поступают данные с нашего радара о направлении на противника и расстоянии до него. Огонь был открыт с дистанции на которой старые двадцати пяти калиберные двенадцатидюймовые орудия Круппа его просто не доставали. После пятого или шестого залпа "Аскольда" несчастный "Чин-Иен" полыхал как костер, слишком много дерева в конструкции. Тут мы перешли только на передачу точной дистанции до цели, а все остальное артиллеристы Аскольда уже видели и сами.

— Да вы поэт, Сергей Сергеевич, — усмехнулся Александр Михайлович, — я так себе прямо и представил. А это не опасно, идти ночью без огней?

— С нами нет, уважаемый Александр Михайлович, — отпарировал Карпенко, — ведь ходовые вахты "Аскольда" и "Новика" постоянно получали от нас корректировки курса.

— Возможно, Возможно... — Александр Михайлович раскрыл свой блокнот, — Я тут в соборе перекинулся парой слов с некоторыми командирами кораблей. Господа офицеры шокированы, в хорошем смысле, говорят что тренировки артиллеристов по вашей системе уже довели количество попаданий до пяти процентов, при том что раньше этот показатель не превышал процента... Кстати, капитан первого ранга Грамматчиков на вас чуть не молится за второй бой при Чемульпо. Говорит, что без вас они потеряли бы там или жизнь, или честь.

Карпенко склонил голову, — Спасибо, уважаемый Александр Михайлович, вы мне льстите. А что касается точности стрельбы, то даже с тем прицельным оборудованием, которое сейчас имеется на кораблях Российского Императорского Флота, достижим показатель в двадцать процентов попаданий на дистанции в тридцать пять кабельтовых. Именно с такой точностью стреляли черноморские эскадренные броненосцы, как раз этого поколения, в бою при мысе Сарыч в августе четырнадцатого года. Весь секрет заключается в подготовке личного состава. Новейший германский линейный крейсер "Гебен" вынужденно бежал от трех устаревших русских броненосцев. Немцев тогда спасло только преимущество в скорости больше десяти узлов. Их собственная точность стрельбы главным калибром была на уровне двух процентов.

Александр Михайлович ошарашено посмотрел на своего адъютанта, тот ответил ему таким же обалделым взглядом. До сего момента считалось что нужно наращивать вес минутного залпа, уменьшая калибр и увеличивая скорострельность орудий. По этому пути пошли англичане, а за ними и весь остальной мир. Но до мысли, что к этому необходимо приложить еще и индивидуальную подготовку личного состава, пока додумались только разве что японцы, чей флот численно уступал всем конкурентам. И то, они по этой программе к войне смогли подготовить только команды броненосцев и броненосных крейсеров, по знаменитой схеме Того шесть плюс шесть. Обо всем этом Александр Михайлович знал, но заявленная цель в двадцать процентов попаданий вводила в оторопь. Хотя, если русские же моряки смогли добиться через десять лет то почему этого нельзя сделать сейчас, можно сказать превратить в линии один броненосец или крейсер в десять. А Карпенко продолжал, — Например, в ходе этого рейда, мы продолжали ежедневные тренировки артиллеристов "Аскольда" и "Новика", так что Константин Александрович скромничает, его корабль замечательно показал себя в этом сражении. Конечно, сперва мы основательно проредили японцев, но уж больно не равны были силы с самого начала. Хочу отметить действия крейсера "Новик" под командованием капитана второго ранга Николая Оттовича Эссена, в самом начале боя он точно выставил дымовую завесу, чем дал возможность "Трибуцу" подойти на дистанцию залпа из реактивных бомбометов. А потом, выполнив эту задачу, "Новик" буквально растерзал три японских миноносца, которые пытались прорваться к арестованным транспортам. В результате этого боя и всех предыдущих потерь, от третьей боевой эскадры осталось два бронепалубных крейсера второго ранга и куча канонерок. По нашим данным вице-адмирал Катаока погиб при взрыве "Икицусимы". Если мы продолжим наши рейды, то Япония потеряет контроль за всем побережьем желтого моря, включая порт Чемульпо. Разгром базировавшегося там отряда вынудит японское командование перебрасывать войска и грузы исключительно через Фузан, который находится от предполагаемой линии фронта по реке Ялу чуть ли не втрое дальше чем Чемульпо, и почти вдесятеро дальше чем Цинампо. Зато расстояние между ним и портами Японии минимально, а Цусимский и Корейский пролив держит под контролем пока полностью боеспособная вторая боевая эскадра под командованием вице-адмирала Камимуры. Правда, если мы отремонтируем все броненосцы, и завершим подготовку артиллеристов, что случится к середине мая, то русский флот втопчет в пучину господина Камимуру не особенно и вспотев. Вопрос только в том, как подставить его под этот паровой каток и не дать сбежать, использовав преимущество его крейсеров в скорости. Над этой операцией, пока есть время, сейчас работают наши лучшие умы. О том, что произойдет после окончательного разгрома японского флота, вам расскажет подполковник морской пехоты Александр Владимирович Новиков...

— Ваши Императорские Высочества, как мне известно, боевое крещение вверенной мне бригады состоится примерно в последней декаде мая. Основной целью десантной операции назначен портовый город Фузан. Операция преследует несколько целей. Первая цель, окончательно блокировать японскую армию в Корее. Нет никаких сомнений, что японское правительство считает Корею основной целью этой войны и захватив ее будет пытаться удерживать любыми средствами. Поскольку высадку у Бицзыво, как в нашей истории, теперь они смогут увидеть разве что в мечтах или во сне, то вся трехсоттысячная японская армия будет сосредоточена на Корейском полуострове и ее переброска туда завершится как раз к концу мая. С этой точки зрения Корея выглядит как огромная мышеловка. Пока наш флот держит море, никаких шансов обойти линию обороны по берегу Ялу у японцев нет. Прорываться через оборонительные позиции в лоб, имея всего лишь двойное превосходство в силах — самоубийство...

— Скажите, — прервал Новикова Великий Князь Михаил, — как вы считаете, кто из наших генералов мог бы быть наилучшим командующим обороной на реке Ялу? А то за последние дни я перечитал в ваших материалах все что смог найти по Ляолянскому и Мукденскому сражениям. Исходя из этих сведений, про наших генералов слова доброго сказать нельзя.

— А об обороне Порт-Артура вы читали? — поинтересовался подполковник Новиков.

Михаил пожал плечами, — Зачем? Как я понимаю, вы господином Карпенко уже озаботились, чтобы этот эпизод у на не повторился. Ну и потом мне было неприятно читать, как русские генералы сдали врагу русскую же крепость.

— Эх, Ваше Императорское Высочество, лишних знаний не бывает, — вздохнул подполковник Новиков, — Вот если бы читали, то знали бы, что фактически крепость смогла продержаться, несмотря на предательство, так долго только потому, что ее обороной командовал генерал-лейтенант Роман Исидорович Кондратенко.

— Уел, тебя Миша, подполковник, уел! — усмехнулся Александр Михайлович, и Михаил покраснел, — Намотай на ус и запомни на всю жизнь, что лишних знаний не бывает. Подполковник, ведь этот генерал Кондратенко, кажется еще и фортификатор?

— Так точно! — Новиков заколебался, — Только вот, Ваше императорское Высочество, не все знания одинаково полезны.

— Что вы имеете в виду? — заинтересовался Александр Михайлович.

— Русская армия не воевала почти четверть века, последний ее боевой опыт, на основе которого написаны все уставы и наставления, относится к периоду русско-турецкой войны 1878 года. С тех пор винтовки нарастили меткость, дальнобойность и скорострельность. Появились новые виды взрывчатых веществ, обладающие разрушительной силой. Артиллерия увеличила дальность стрельбы и фугасное действие снаряда. Появилась возможность стрелять с закрытых позиций, находясь вне прямой видимости противника. В конце — концов, это только русская армия приняла на вооружение в полевые части только трехдюймовое орудие Шнайдера. Все остальные армии имеют в своем распоряжении и сорока восьми линейные, и даже шестидюймовые пушки и гаубицы. Это делает бессмысленным строительство возвышающихся над землей сооружений, таких как редуты, люнеты и даже форты. Ведь они будут очень быстро разбиты настильным огнем тяжелых пушек. Пока об этом никто кроме нас не знает, но наступает век солдат, в обороне закапывающихся в землю как кроты. Окопы в полный профиль, артиллерия на закрытых позициях, зарытые в землю и оснащенные скорострельными пулеметами бетонные доты и деревянно-земляные дзоты... Узлы обороны соединенные ходами сообщения для скрытого и безопасного маневра силами и эвакуации раненых... Ну, и кроме всего вышеназванного, максимальное насыщение боевых порядков ручными и станковыми пулеметами...

— Постойте, подполковник, — прервал Новикова Александр Михайлович, открывая свой блокнот и листая страницы, — Вот! Четыреста ружей-пулеметов Мадсена это был ваш заказ? И три с половиной тысячи пистолетов Браунинга? И тротил и, этот как его, гексоген, и порошковый алюминий?

— Да, наш! — встревожился Новиков, — а что-то не так?

— Да нет, господин подполковник, все так. Заказ передан по назначению. На мой страх и риск. — Александр Михайлович захлопнул блокнот, — А теперь будьте любезны, раскройте назначение вашего заказа? Ведь, кроме всего прочего, ваши новшества влетят казне не в одну копеечку.

— Пулеметы Мадсена предназначены для усиления огневой мощи бригады, как в атаке, так и в обороне. Из-за относительно небольшого веса они могут сопровождать боевые порядки бригады в ходе атаки и позволят быстро перейти на достигнутом рубеже к обороне насыщенной огневыми средствами. Поскольку, предполагается, что бригада будет действовать в условиях подавляющего численного перевеса противника, то необходимо иметь под рукой средство быстрого истребления двуногих прямоходящих. У японцев есть такой обычай, когда у них имеется численное превосходство, они будут кидаться на вражескую оборону как пес на забор. В таком случае единственное средство остановить их — истребить всех до единого.

Александр Михайлович кивнул, — Звучит жутковато, но допустим. Я два года жил в Японии и все что вы о них говорите, очень похоже на правду. В конце концов, не мы начали эту войну и каждый должен сам хоронить своих мертвецов. Но вот скажите, зачем вам такое количество пистолетов браунинга N3, да еще сделанных под патрон Парабеллума?

— Во первых, бойцы не должны оставаться безоружными в ходе боя на дистанции, между пятьюдесятью и двумя метрами, когда противник уже слишком близко чтобы стрелять в него из трехлинейки, но еще слишком далеко, чтобы колоть его штыком... Есть вариант опробовать "казачью" схему рукопашного боя, с разбиением на пары, когда один боец обладающий повышенной физической силой прокладывает дорогу штыком, а второй с браунингом отстреливает тех врагов, что могут ударить его сбоку или выстрелить в упор. Все это необходимо в связи с отсутствием доступных для постановки на вооружение пистолетов-пулеметов. Ну, парабеллумовский патрон постольку поскольку, этот патрон в будущем будет иметь куда более широкое распространение, чем аналогичный патрон браунинга. Во столько же раз большее, во сколько Германия больше Бельгии... Мы бы и парабеллумы заказали, но они стоят раза в два дороже, а преимуществ имеют ни так много. Тротил, гексоген и алюминий это не нам, это флоту. Если смешать три этих компонента в определенной пропорции, то получится так называемая "морская смесь" или ТГА... в полтора раза превосходящая тротил по фугасному действию. В арсеналах флота очень много, так называемых "фугасных" снарядов, снаряженных еще черным порохом. Когда его высокопревосходительство Наместник Алексеев узнал о такой замечательной смеси, то ему пришла в голову мысль переснарядить часть таких снарядов новым веществом и испытать их на японских головах. В том числе и в ходе поддержки десанта. А поскольку у этих снарядов и трубки взрывателей тоже старые, системы Барановского, то и рваться при ударе о цель они будут вполне безотказно.

В разговор вступил Карпенко, — Ваше императорское Высочество, кстати, этой самой смесь снаряжены все боеприпасы на наших кораблях... Снаряды всех калибров, самодвижущиеся мины, реактивные бомбы, боевые части тяжелых ракет.

Александр Михайлович кивнул, — Так вот почему самый большой калибр орудий у вас пять дюймов, а разрывы в бою были как от восьмидюймовок?! Понятно! Может получиться весьма неприятный сюрприз для неприятеля. Ну, господа, если это все...

— Не все, Ваше Императорское Высочество, далеко не все, — вмешался в разговор я, — Вы забыли о тех, кто эту войну спланировал, подготовил, и сейчас финансирует. Вы забыли об англичанах. Вот это истинные кукловоды, не показывающиеся на сцене и дергающие ниточки из темноты. Но сейчас все пошло не так, и сегодняшнее покушение на кого-то из вас, а может и на всех троих вместе показывает, что чопорные джентльмены выведены из равновесия. Они каждый день несут убытки, в том числе и от действий нашего флота. Что они предпримут дальше никому неизвестно, а потому надо продумать и для них несколько "приятных" сюрпризов.

Великие Князья в очередной раз переглянулись, и Александр Михайлович озабоченно переспросил, — Вы действительно считаете, что Великобритания вмешается в эту войну? Не хочется верить... хотя, если вспомнить Берлинский Конгресс, пожалуй, вы правы, просто так, молча, британские лорды сидеть не будут.

Мое лицо перекосила кривая усмешка, — Ваши Императорские Высочества, начало боевых действий до объявления войны вы уже видели. Так сказать открытие в области военного искусства, свойственное двадцатому веку. Мы тут так все ускорили своим вмешательством, что вполне можем получить еще одно новшество двадцатого века, так называемый вооруженный конфликт. Это когда боевые действия средней интенсивности ведутся вообще без объявления войны. Я не исключаю попыток Роял Нави помешать операциям наших крейсеров всеми средствами, включая применение оружия. "Аскольд", "Новик" и "Трибуц" уже нанесли интересам Британии весьма солидный ущерб. Интересно было бы посмотреть, на какой уровень поднялись страховые взносы Ллойда, для плавания в эти моря. Конечно, японская морская торговля прервана не полностью и у торговых судов еще остается возможность проскочить с грузом в порты Японии, но это... так, русская рулетка. Для хозяев Лондонского Сити такой риск неприемлем, да Вы и сами не хуже моего знаете этих господ. Алчностью и отсутствием моральных принципов они чем-то напоминают нильских крокодилов, положите им в рот палец и вам отхватят руку по самое плечо. Так что я жду что к следующему нашему рейду все британские крейсера, базирующиеся на Вейхавей и Гонконг, выйдут в море охранять британскую торговлю. Вот тут то и возможны вооруженные конфликты, исходя из того, что британцы понимают морское право как право силы. Именно поэтому мы с Сергеем Сергеевичем, посоветовались и во вторую смену крейсерства решили выпустить "Баян", "Диану" и "Быстрый". Я не могу обещать за британцев, но ...

— Павел Павлович, — прервал меня Карпенко, — давайте я скажу проще. Мы ждем, что в ходе следующего крейсерства командир одного из тяжелых британских броненосных крейсеров решит наказать нас за блокаду Японии и вступит в боевое столкновение с самой слабой единицей рейдовой тройки, с "Дианой". Это в их привычках бить всегда самого слабого. Если ничего такого не случится, то мы проведем самое обычное крейсерство, в противном случае роли в тройке распределяются так: "Диана" — приманка, ее артиллеристы довольно неплохо научились стрелять на средние дистанции в тридцать-сорок кабельтовых и британские моряки будут неприятно удивлены, что жертва еще и огрызается. Роль "Баяна" — отвлекать на себя внимание, командир британского крейсера будет считать, что пока его дымы далеко, он в полной безопасности. Ну а "Быстрому", отведена роль палача. Скрытно сблизиться с агрессором на дистанцию открытия огня, чему будет способствовать маскировочная окраска и отсутствие дымов. Напоминаю, дальнобойность четырех его сто тридцати миллиметровых орудий сто пятьдесят кабельтовых, скорострельность сорок пять выстрелов минуту на ствол. Японские бронепалубные крейсера второго ранга гибли после тридцати-шестидесяти выпущенных в них снарядов. Мы пока не знаем сколько сможет продержаться британский броненосный крейсер, но имея в погребах полный боекомплект в четыре тысячи выстрелов, "Быстрый" способен свальсировать с целой эскадрой. И получится что Роял Нэви вместо урока русскому флоту, сам получит урок на тему "не рой другому яму..." Конечно, вы можете своей властью отменить операцию, но тогда бритты тихо-тихо начнут отжимать нас обратно к Артуру и снова восстановят снабжение Японии всем необходимым...

Карпенко замолчал, а Александр Михайлович, немного помолчав, заметил, — Не надо ничего отменять, пусть все идет, как идет. Эти господа стравили нас с японцами надеясь обмануть и тех и других. Главное, Сергей Сергеевич, вы гарантируете, что наши корабли не будут иметь тяжелых повреждений и особенно потерь в командах? Ведь вы рассчитываете на поединок с единичным тяжеловесом типа "Гуд Хоуп", а вашим противником может оказаться и группа крейсеров, к примеру, "Террибл", "Пауерфул", "Амфитрита", возглавляемые тем же "Гуд Хоупом". Что тогда?

Карпенко вздохнул, — По бронепалубным крейсерам будем действовать артиллерией, а большого парня, ничего не поделаешь, придется угостить длинной сигарой. Надеюсь, ему понравится. Тут главное, в условиях вражеского численного превосходства, сберечь "Диану" и "Баян". Мы, с нынешним командиром "Быстрого", капитаном второго ранга Никольским Антоном Петровичем, еще обдумаем эту проблему. Главное что британские командиры начисто лишены фантазии и под страхом виселицы всегда вытягиваются в кильватерную нитку за флагманом. Японцев мы на этом подловили, подловим и британцев, как японских учителей.

Александр Михайлович наклонил голову, — Думаю, что после Порт-Артура могу вам поверить. Да, кстати, Александр Владимирович, — Великий Князь посмотрел на Новикова, — Расскажите-ка мне, как вы собираетесь высаживаться на берег? История со шлюпками, как я знаю, это долгая канитель, а специальных катеров у вас только четыре. Каким образом вы собираетесь высаживаться в Фузане?

— Есть один замысел, — замялся Новиков, — вполне обычное дело в нашем времени, но тут такого еще никто не делал. Павел Павлович, будь добр, выведи на плазму карту Фузана, увеличь порт. К моменту проведения нашей операции, это будет основной узел снабжения для японской группировки в Корее и порт будет просто таки набит транспортами с грузами, но при этом все войска уже будут выгружены, а значит, японских солдат в порту и непосредственно в городе будет не очень много. Обратите внимание на карту. Нас интересует возможность захвата непосредственно порта и тем самым окончательное пресечение снабжения японской армии. План такой. Внезапно, возможно ночью, у нас очень большие возможности в области ночных действий, головная группа на катерах захватывает вот эти пирсы, куда и высаживается следом основная волна десанта. Все это потребует четкой координации операции, ее внезапности, предварительных тренировок личного состава. Ну конечно и очень точной и мощной артиллерийской поддержки...

— Больше половины всех упражнений корабельных артиллеристов это поражение береговых объектов, в том числе и ночью, — сказал Карпенко. — Так что не беспокойтесь, будет приказ — исполним.

— Михаил, — Александр Михайлович посмотрел на самого младшего Романова, — и ты еще хочешь участвовать в этой авантюре? И кстати, подполковник, что вы планируете делать, захватив город и порт?

Первым ответил Михаил, — Сандро, да услышав этот план, теперь я не просто хочу, я умираю от желания оказаться там. Понять, кто я, мужчина, или маменькин сынок, которому можно доверить только игру в солдатики! Настоящие люди будут делать там настоящее дело, во славу Государя Императора и России! Я не моряк и не могу совершать свои подвиги на море, поэтому мое место там и только там! — Александр Михайлович тяжело вздохнул, — Вот вы господин Одинцов, думали, как остановить британские поползновения в нашу сторону? — я кивнул, — Так вот, если эта операция будет успешна, то бритты решат, что тоже самое мы сможем повторить в Вейхавее, Гонконге и даже в Сингапуре и будут думать больше об обороне, а не о том как делать нам гадости.

Когда Михаил замолчал, встал Новиков, — Ваши Императорские Высочества, все сказанное верно и на какое-то время все будут шокированы нашими действиями, но потом начнут искать противоядие и от этих приемов. Усиливать противодесантную оборону, сооружать укрепления и прочее. Что же касается наших планов по дальнейшим действиям после захвата города, то вот три господствующих высоты и река. Эти рубежи и станут границами удерживаемого плацдарма. А там можно будет решать, нанести ли сильный удар на Ялу, воспользовавшись тем, что Куроки часть сил повернет на юг, или начать перебрасывать резервы на плацдарм, расширяя его в сторону Сеула. Минусом последнего решения может оказаться то, что при усилении Пусанской группировки войск сверх необходимого, могут возникнуть проблемы с ее снабжением по морю. Так что я за удар со стороны Ялу.

— Понятно, господа, — Великий Князь Александр Михайлович встал, — теперь нам надо обдумать все услышанное от вас, чтобы иметь возможность вернуться к этому разговору позже. А сейчас прошу показать нам наши каюты и сообщить о том, как размещены наши люди.

— Разумеется, — я кивнул головой, — Сергей Сергеевич. — пока Карпенко, вызвав вахтенного разводил высоких гостей по каютам, я вышел на верхнюю палубу. Вроде времени прошло времени всего ничего, но взмок как от двух часов в спортзале. А Ольга хороша, прикидывалась, что пропускает все разговоры мимо ушей и вообще молчала, а сама слушала очень внимательно, от меня такие вещи не скроешь. То ли еще будет!

28 марта 1904 года 16-15 по местному времени.

Желтое море на полпути от Порт-Артура к островам Эллиота.

БПК "Адмирал Трибуц"

Капитан первого ранга Сергей Сергеевич Карпенко.

Идем домой. Странно, оказывается теперь острова Эллиота для нас "дом". Ну конечно, другого в ближайшее время у нас и не будет, и каждый оборот турбин приближает нас к нему. А где— та северо-западе лежит Россия, пока чужая и незнакомая в этом времени, но за нее мы любого готовы порвать на британский флаг, ради нее мы убиваем и готовы умереть. Правда в основном первое, но и второе не исключено тоже. Кто бы знал, что я наедине высказал Степану Осиповичу за его идею абсолютно безбронных кораблей. Это в мирное время хорошо, сплошная экономия, а на войне очко екает. Ибо даже рубка не имеет элементарного противопульного бронирования, и поставь нас в местную линию — раздолбают в хлам за считанные минуты. Только то и спасает, что дальнобойность наших орудий вдвое выше чем у местных, а иначе каюк. Вот в последнем бою пришлось дымовую завесу ставить, чтоб безопасно подойти на дистанцию выстрела из РБУ-6000.. Хорошо озаботился передать на "Новик" дымовые шашки, да провел с фон Эссеном соответствующий инструктаж. А сам этот бой уже не был выигран "Трибуцем" в одиночку, эту победу с чистой совестью можно делить на всех. Надо будет аккуратно поговорить со ВКАМом, и Грамматчиков и фон Эссен достойны большего, чем просто доброе слово, не говоря уже о капитане первого ранга Рейценштейне. Опа, а вот и он сам, в смысле не Рейцештейн, а Их Императорское Высочество Александр Михайлович Романов, поднимается по трапу в рубку.

— Без чинов, Сергей Сергеевич, — отмахнулся Великий Князь когда я собрался ему рапортовать, — я к вам не по долгу службы, а скорее из личного любопытства.

— Не скажите, Ваше Императорское Высочество, это я могу снять мундир, одеть цивильное и оказаться вне службы. А вот вы до самой смерти обречены оставаться Великим Князем, и этот титул с Вас можно содрать только вместе с кожей. По крайней мере, как нам известно, лично для вас это верно. Но как я понимаю, вы пришли поговорить о чем-то другом... Давайте-ка выйдем для разговора из рубки, погода сегодня стоит хорошая, скорость двенадцать узлов, ну чисто морская прогулка на курорте.

— Почему же, господин Карпенко, — когда мы вышли на левое крыло мостика, Великий Князь достал свой портсигар, — можно и об этом. Мне ведь желательно понять вас, что за люди будут жить после нас сто лет тому вперед. Господин Одинцов, к примеру, иногда меня просто пугает, как и каперанг Иванов. Их эдакая странная целеустремленность и фанатизм. Мне кажется, для них ради достижения цели нет ничего невозможного с моральной стороны, — выговорившись, Великий Князь, отвернувшись от ветра, чиркнул спичкой, прикуривая папиросу.

— Отчего же пугают, Ваше Императорское Высочество? — удивился я, — Что, вам кажется недостойной цель сделать Россию такой же могучей как и во времена Екатерины Великой, когда всякая Европа на нас и глянуть косо боялась?

— Цель то достойная, Сергей Сергеевич, — вздохнул Великий Князь, — но вот средства, средства меня пугают, и не только меня, кстати. Боюсь, что предложенные вами средства испугают и Государя, причем гораздо сильнее, чем меня, и все что вы успели сделать для России пойдет прахом. Вот с батюшкой нынешнего Государя господин Одинцов легко бы смог найти общий язык, они и характерами и даже внешне похожи.

Я грустно усмехнулся, — Ваше Императорское Высочество, Александр Михайлович, вы помните, что сказал Иисус Христос по аналогичному поводу?

На лице Великого Князя, отразилось задумчивое недоумение, было видно, что он лихорадочно пытается решить, какая именно цитата из Евангелия подходит к теме этой беседы.

Я вздохнул, — Так вот, когда Иисуса спросили, почему господь прислал его не какой другой нации, а именно к евреям, Христос ответил: "Не здоровый нуждается во враче, но больной..." — за дословную точность цитаты поручиться не могу, но вот смысл верен вполне. Теперь, если принять соучастие Высших Сил в нашей истории как рабочую гипотезу, то государь Александр III прекрасно обходился и без нас. Не умри он десять лет назад в расцвете сил, сейчас такого воплощения басни Крылова "Слон и Моська" не было бы и в помине. Не зря же первая японо-китайская война случилась аккурат через год после смерти Александра III, до этого самураи сидели тихо и боялись даже голос подать. Страшно им было. Так что, делайте выводы, получается, мы нужны ЕМУ, — я ткнул пальцем вверх, — именно здесь и именно сейчас... А что касается государя императора Николая Александровича, то призрак Ипатьевского подвала наверное пострашнее будет. Да и каперанг Иванов не с одним Государем работать будет — Государыня Императрица Мария Федоровна убедят кого угодно, а уж с ней мы общий язык всегда найти сможем.

Александр Михайлович покачал головой, — Сергей Сергеевич, я знаю Государя с детства. Даже Государыня Императрица Мария Федоровна не всегда может повлиять на своего старшего сына, сколько раз бывало такое, что он оставался при своем мнении, как в случае со своей женитьбой. Да и мое влияние весьма ограничено, если Ники взбредет что-нибудь в голову...

Я кивнул, — Знаю, читал ваши мемуары. Вы хорошо описали и ту историю с генерал-адмиралом и те события, что предшествовали этой злосчастной войне. Да, печально будет, если Хозяин Земли Русской не образумится хотя бы взглянув на край пропасти. Тогда, двадцать лет спустя ему на смену придет просто "Хозяин" и будет пытаться все начать сначала. Причем учтите, Ваше Императорское Высочество, полумерами тут не обойтись, надо делать все и сразу: очистка дворянства от нежелающих нести службу, крестьянский вопрос, возрождение Патриаршества, переселение народа в восточные губернии, наука, промышленность, армия, флот... Но об этом вам лучше все-таки говорить с Павлом Павловичем, как со специалистом. В конце концов, вы оба патриоты России, а по всем прочие вопросы можно решить к обоюдному согласию.

— Хорошо! — Великий Князь пыхнул сизым клубом дыма, — по вопросу политики, я буду беседовать с господином Одинцовым. Но, вот вы, Сергей Сергеевич, в личном плане, сами что думаете делать дальше?

— Как что, Ваше Императорское Высочество?! — я мрачно усмехнулся, — Конечно, делать то, что должен, то чему учили. Служить, воевать, убивать, всяких японцев, британцев, немцев, французов, всех кто рискнет прощупать Россию на прочность и горе побежденным. А вот вы, Романовы, должны сделать так, чтобы ни нам, ни кому еще, не пришлось бы выбирать на чьей стороне воевать в Гражданской Войне. Такое вот развитие событий, с вашей стороны, будет непростительной глупостью. Ваше Императорское Высочество, извините за откровенность, но вы сами хотели этого разговора.

— Ничего страшного, Сергей Сергеевич, как раз именно по этому вопросу я с вами совершенно согласен — это как для командира корабля, получить своевременное предупреждение и все равно посадить свой корабль на камни... Это почти предательство, прощения в таком случае быть не должно. Но я надеюсь, что с вашей помощью, да минет нас чаша сия. Вы мне лучше другое скажите, как ЭТО было?

— Это было... — я замялся, вспоминая ту самую секунду, — Знаете, все было внезапно, как удар молотом по голове. Только что вокруг бушевал тайфун, корабль мотало вверх и вниз, потом позади ярчайшая вспышка, палуба со страшной силой бьет в ноги, так что люди падают с ног... и тишина, штиль, закат... идиллия, только птички не поют. Все, мы уже здесь. О том, что на дворе тысяча девятьсот четвертый год, и наше время безвозвратно отрезано, мы узнали довольно быстро, не успела даже наступить полночь. Ну, а свое будущее мы выбрали на следующий день, взяв курс на Порт-Артур. О всем прочем вы знаете...

— Секретничаете, господа офицеры? — услышал я за спиной женский голос и обернулся. По трапу к нам наверх поднималась Ее Императорское Высочество Великая Княгиня Романова-Ольденбургская.

— Ольга! — воскликнул обернувшийся вместе с мной Великий Князь Александр Михайлович, — Что ты тут делаешь?

— Гуляю, Сандро, — поднявшись на верхнюю ступеньку трапа, принцесса кивком поблагодарила господина Лендстрема, придерживавшего ее за локоток, и огляделась вокруг, — Красота-то какая! — Обзор с уровня мостика действительно был неплохой, для сухопутного человека, примерно как с балкона четвертого этажа. А каков был вид на волны, разрезаемые острым носом "Трибуца", оглянувшись назад можно было видеть вспененный кильватерный след за кормой. При этом красоту морского пейзажа не оскверняли клубы угольно-черного дыма как у местных кораблей. Великая Княгиня высоко вздернула свой курносый нос, — Знаешь, Сандро, на этом корабле крайне воспитанная команда. Моя Ася до глубины души потрясена куртуазностью обращения господ прапорщиков и не понимает, куда подевались простые матросы... — Ольга оглянулась, — Извини Сандро, посекретничай пока с Карлом Ивановичем, я он так хотел переговорить с тобой. — и потянула меня в сторону, — Господин Карпенко, можно вас на минутку?

Пожав плечами, я отошел за ней на самый край площадки, — Слушаю Вас, Ваше Императорское Высочество...

Великая Княгиня резко мотнула головой, — Ах, оставьте, Сергей Сергеевич, все эти церемонии. Я же понимаю, что все наши титулы для вас прах и тлен.

Я натянул на лицо маску непроницаемой официальности, — Тогда, Ваше Императорское Высочество, попрошу обозначить рамки субординации в режиме "без чинов"?

Великая Княгиня кивнула, — Раз вопрос поставлен так, Сергей Сергеевич, то в неофициальной обстановке зовите меня просто Ольгой, в крайнем случае Ольгой Александровной... но это уже мне кажется перебор.

— Действительно перебор, — кивнул я и усмехнулся, — если конечно вы не собрались учительствовать в начальной школе...

— А почему? — заинтересовалась Великая Княгиня.

— С самого детства ассоциация, что девушку или молодую женщину, примерно вашего возраста, будут называть по имени-отчеству, только если она учительница, и непременно в младших классах. Только вот тогда почти обязательный атрибут это очки, они добавляют образу серьезности.

— Ой, как интересно... — воскликнула Великая Княгиня, — простите за любопытство, а как обращались к врачихе или докторше... ведь, как я понимаю, в ваши времена профессия эта стала в значительной части женской.

— Будь вы доктором, или по другому врачом, то ваши пациенты в столь юном возрасте обращались бы в вам уменьшительно-ласково — Оленька. С годами, обретя вид солидной матроны, вы бы выросли в их глазах до Ольги Александровны.

— Спасибо, Сергей Сергеевич, вы так живо рассказали о нравах вашего времени, было крайне интересно... — Великая Княгиня замялась, нервически постукивая носком ботинка по стальной палубе, — Но я к вам собственно не за этим подошла... Сергей Сергеевич, получилось так, что мне пришлось расстаться со своей компаньонкой., причем при обстоятельствах далеких от добросердечных. Будь моя воля... — ее ладонь на мгновение сжалась в кулачок, потом, расслабившись, Ольга махнула рукой, — Ну да ладно, бог с ней... У меня к вам такой вопрос, не найдется ли среди ваших женщин та, что сможет к обоюдной пользе занять ее место. — закончив, Великая княгиня покраснела.

От неожиданности сначала я остолбенел, и лишь потом начал потихоньку соображать — Ольга, как я понимаю, в компаньонки вам нужна молодая женщина, занимающая в нашем обществе достаточно высокое положение, и с максимально возможным безупречным по меркам этого времени поведением?

Великая Княгиня нервно кивнула, — Примерно так, Сергей Сергеевич, без этого моя поездка обратится в сплошной скандал. Если бы я знала...

— То, не поехали бы вовсе? — быстро спросил я.

Великая Княгиня отрицательно мотнула головой, — Нет, тщательнее бы отбирала кандидатуру... моя ошибка, приняла начитанность за ум, а чопорность за такт.

Я пожал плечами, — Опыт, дело наживное, приходит с годами. Ольга, что я могу вам посоветовать? Более или менее, к вашим требованиям подходит только один человек... Дарья Михайловна Спиридонова. Она только чуть старше Вас, насколько я знаю, ей нет еще и тридцати... особа, обладающая яркой внешностью, и острым умом. Насколько мне известно, в самое ближайшее время госпожа Спиридонова намерена сменить фамилию на Одинцова, так что по этому поводу намечается небольшой сабантуй. Но должен предупредить, что ее род занятий вводит поклонников домостроя в шок.

— А в чем дело? — обеспокоенно спросила Ольга, — Неужели она...

Поняв в чем дело, я рассмеялся, — О, вы об этом?! Никак нет, с нравственностью у нее все в порядке, записные ловеласы из местных морячков обходят Дарью Михайловну по супергипербольшому кругу, ибо одному из них ухаживания с нарушением рамок приличий уже обошлись в сломанную руку. Дело, видите ли, в том что, любезная Дарья Михайловна, носит чин капитана воздушно десантных войск. И не даром, между прочим, носит. Стреляет она, дай бог каждому, и из всего подряд, про сломанную руку я уже говорил. Причем, хозяин руки был сильно против и даже сопротивлялся, что чуть было не стоило ему дополнительных травм...

Великая Княгиня задумалась, — Да, Сергей Сергеевич, озадачили вы меня... и много в ваше время было таких валькирий?

— Не особенно, Ваше Императорское Высочество, не особенно. — ответил я, — Просто Дарья Михайловна как раз из тех русских женщин, про которых писал Некрасов, что и в горящую избу войдут, и коня на скаку остановят. Только вот великого русского писателя в этом смысле можно дополнить, что в том, случае, если в седле этого коня французский кирасир или прусский гусар, она еще и выбьет из него дух. Как-то так, уважаемая Ольга Александровна, как-то так.

Великая Княгиня кивнула головой, — Что же, Сергей Сергеевич, так даже интересней. Ваша Дарья, очевидно, женщина неординарная... а вот нет у вас кого-нибудь...

— Попроще? — я покачал головой, — Вариант "попроще", это госпожа Лисовая, по прозвищам: "рыжая бестия" и "комок нервов". Поверьте, не стоит, не самый приятный человек. Ну а все остальные наши дамы, не соответствуют вашим требованиям по уровню солидности... Кстати, Ольга, Дарья Михайловна может много чему вас научить...

— Метко стрелять из нагана и ломать дерзким ухажерам руки? — между ее крепкими зубами, будто дразнясь, на мгновение мелькнул кончик языка.

— Не только, хотя и это в свете грядущих событий и это может оказаться нелишним. Она сможет научить вас понимать людей, и на основе этого понимания быстро принимать правильные решения. Поверьте, в вашей будущей работе, это умении будет нужнее всего.

— В какой еще работе?! — не поняла Великая Княгиня.

— А вы не догадываетесь? — я вздохнул, — Ну, ну!

— И вы о том же... — устало отмахнулась принцесса, — сколько можно?

— Как говорили в наше время, сколько нужно, столько можно... — возразил я, — Очевидно я не первый говорю вам о вашей грядущей судьбе?

— Да, было уже, Сергей Сергеевич, сказать честно и Сандро и Михаил... уже мысленно посадили меня на трон моего брата. Маман пока ничего не высказала, но это пока, из-за неведения и дальности расстояния. Этот крест у меня еще впереди.

— А кто вам обещал, что будет легко? И вообще, Ваше Императорское Высочество, этот разговор в настоящее время крайне преждевременен и потому весьма неуместен. По самым грубым подсчетам Павла Павловича, до династического кризиса еще от девяти месяцев до полутора лет. И это как минимум... А пока, я вижу, что уважаемый Александр Михайлович хочет мне что-то сказать... А вообще на эту тему лучше говорить с господином Одинцовым.

— О-о-х! — Великая Княгиня вздохнула, — Спасибо за помощь, Сергей Сергеевич, я непременно последую вашему совету. А сейчас ступайте, вас ждут! — и задрав курносый нос, Ольга отвернулась от меня в сторону моря.

Я не понял, обиделась она на меня что ли? Но лишних вопросов задавать не стал, со вздохом козырнул ее спине и пошел к Александру Михайловичу, который, тихо переговариваясь с Карлом Ивановичем, уже давно поглядывал в нашу сторону.

28 марта 1904 года 17-35 по местному времени.

Желтое море на полпути от Порт-Артура к островам Эллиота.

БПК "Адмирал Трибуц", командирская каюта,

Капитан первого ранга Сергей Сергеевич Карпенко.

Как только мы вошли в мою каюту, Александр Михайлович с ходу задал вопрос, — Сергей Сергеевич, не могли бы вы хотя бы вкратце изложить перспективы развития военного флота. Нас с Карлом Ивановичем просто съедает ужасное любопытство.

— Да, — подумал я, — вот так и сразу в лоб, не ожидал. Ну Ладно, прочтем лекцию. Тем более что любимая моя тема, первая половина двадцатого века, блеск и нищета линейной доктрины и порожденные ей выкрутасы судостроительной мысли. — переведя дух я начал, — Итак, господа, фактически, все существующие на данный момент типы кораблей в ближайшее десятилетие фатально устареют. Причин тому несколько. Во первых, со сцены сходят силовые установки на основе паровой машины тройного расширения. Ее место займет сначала паротурбинная силовая установка, а во второй половине двадцатого века еще и дизеля и газовые турбины. В нашей мини эскадре из четырех кораблей представлены все три типа машин. "Адмирал Трибуц", на котором вы имеете честь находиться оборудован четырьмя газотурбинными двигателями. Двумя турбинами для экономхода и двумя турбинами для форсажа. Неоспоримым плюсом газотурбинных двигателей является хорошая экономичность и быстрый запуск. Менее чем за две минуты, холодный до того двигатель выходит на номинальные обороты. Сравните это со временем необходимым паровым кораблям для того чтобы поднять пар в котлах. Или для поддержания готовности даже на стоянке котельная установка будет потреблять топливо. Хорошо если это относительно дешевый уголь, а ведь впереди у военных флотов переход на нефтяное отопление. Минусом газотурбинных установок является даже не их принципиальная сложность, не сложнее аналогичной паровой турбины, а те условия, в которых работают механизмы. Температуры в полторы две тысячи градусов Цельсия и давления в сотни атмосфер. Обычная сталь при такой температуре плавится, а ротор турбины должен еще и вращать с примерной скоростью в сотню тысяч оборотов минуту. Даже в наше время газотурбинная установка была делом чрезвычайно дорогим в производстве и эксплуатации, и, к сожалению, указанная особенность делает невозможным копирование данного двигателя и производство его из имеющихся материалов. Тут металлургам хорошей работы лет на двадцать. Таким образом перейдем ко второму типу судовых двигателей, к дизелю. С изобретением известного вам Рудольфа Дизеля, двигатели, установленные в большом десантном корабле "Николай Вилтов" и в танкере "Борис Бутома", имеют мало общего. Так что фирме "Братья Нобель" большой привет, самую перспективную схему они и не запатентовали. Наши двигатели больше похожи на двигатель запатентованный российским инженером Тринклером, но с несколькими принципиальными улучшениями. Дизель-тринклер экономичен, неприхотлив, прост в обслуживании и может быть воспроизведен с помощью средств местной индустрии. Как двигатель, в зависимости от мощности, может применяться во всех видах транспорта, кроме воздушного. Но обладает одним фундаментальным недостатком, делающим невозможным его применение на артиллерийских кораблях высоким уровнем вибрации при его работе.

Карл Иванович протер пенсне, — Какое отношение имеют вибрации к выбору силовой установки?

— Очень простое. Вспомните избиение, которое мы учинили легким японским крейсерам под Порт-Артуром. Артиллерия в конце двадцатого века стала не столько мощной, сколько дальнобойной и высокоточной. А о какой точности можно говорить, если палуба прыгает у вас под ногами? Карл Иванович, внутри судового дизельного двигателя вверх-вниз мечутся как сумасшедшие поршни диаметром больше пятидесяти дюймов и весом в несколько десятков пудов. В конце тридцатых годов немцы построили несколько крейсеров с чисто дизельными силовыми установками. На полном ходу из-за шума на мостике было невозможно разговаривать, офицеры писали друг другу записки. Кроме того были случаи что от вибрации в бортах ослабевали и выскакивали заклепки, что чревато гибелью корабля и безо всякой войны. Все это из-за форсирования дизельной силовой установки до показателей свойственных паровым турбинам, естественная ниша дизелей, ограничена транспортными и вспомогательными судами с водоизмещением до восьми тысяч тонн и скоростями до восемнадцати узлов. Применяемый таким образом дизель ведет себя вполне прилично. Кстати, уважаемый Александр Михайлович, хочу обратить ваше внимание на то что дизельная силовая установка прекрасно подойдет к грузовым и грузопассажирским судам Доброфлота. Фактически мы имеем два образца самых совершенных судовых дизелей, так сказать вершину их развития, и выпуск их копий с несколько меньшей мощностью и большей массой может быть налажен в течении трех-пяти лет. А дальше инженеры на производстве постепенно снова все доведут до блеска.

Великий князь Александр Михайлович задумчиво произнес, — Так вы рекомендуете ставить такие двигатели на суда "Доброфлота"?

— Да, это даст вам настоящую ДАЛЬНОСТЬ, например в мое время теплоходы ходили к берегам Антарктиды и обратно, не имея промежуточных заправок. Если вам не нужна Антарктида, то уж от Бразилии с ее кофе, тропической древесиной и прочими прелестями вы, надеюсь, не откажетесь? Кроме дальности этот двигатель весьма экономичен и затраты на топливо при перевозке грузов, сократятся в несколько раз. А в случае войны с нашими лепшими британскими друзьями...

— Великий Князь усмехнулся, — Конечно понятно, такой транспорт это почти идеальный вспомогательный крейсер, стоит нам его только вооружить. Я свяжусь с Государем...

— Э, Ваше Императорское Высочество, — прервал я его, — поосторожнее, я не спец в интригах, но понимаю, что если об этом пронюхают Нобели, то тут скоро дышать будет нечем из-за шпионов. А двор Государя, насколько я помню, прямо таки кишит интриганами всех мастей. Неоднократно уже было, что отечественные изобретения забраковывались, а приобретались худшие по качеству иностранные. Да и у вас самих вроде был уже печальный опыт такой деятельности. Сначала сделать, а потом докладывать, а то всякие доброжелатели продадут лордам с потрохами за тридцать фунтов.

Великий князь покачал головой, — Может вы и правы, Сергей Сергеевич, было уже несколько весьма странных случаев. Значит, вы советуете не докладывать?

— Сначала взять все необходимые патенты, чтоб к нам ни с какой стороны нельзя было подкопаться, потом развернуть опытное производство для Доброфлота, а уж потом докладывать. То же самое по котлотурбинной установке с "Быстрого", пока патент Парсонса ее не перекрывает, но если в Англии хоть что-нибудь пронюхают, будет полный ...дец. А эта установка и есть самое вкусное, которое мы оставляем на конец. Это быстроходные пассажирские лайнеры дальнего следования. Это броненосные тяжеловооруженные крейсера с тридцати узловым ходом, это стаи эсминцев защищающие наши берега от чужих флотов. В конце концов это широкопалубные линкоры с девятью или двенадцатью орудиями калибра в шестнадцать дюймов... В принципе, это то, что изменило военные флоты не меньше чем переход от весла к парусу и от паруса к пару. В некотором смысле переход к паротурбинным установкам дал начало сумасшедшей гонке мощностей. Потому что, отдельно взятая лошадиная сила удельной мощности резко полегчала, и стало можно все. Так что упаси бог, если хоть что то просочится за пределы круга посвященных, сложно даже сказать, чем это все может кончиться, но очевидно, что ничем хорошим.

Александр Михайлович побарабанил пальцами по столу, — Сергей Сергеевич, поскольку вы все говорите о судовых машинах, то как я понимаю, артиллерия принципиальных изменений не претерпит, принцип все тот же, уменьшается калибр, растет относительная длина ствола орудия и его скорострельность.

— Не совсем так, вернее совсем не так, Ваше императорское Высочество, Вы поторопились с выводами... — Великий Князь и его адъютант недоуменно переглянулись, — Во первых, до такой ракетно-артиллерийской конфигурации боевых кораблей как "Быстрый" или "Трибуц" еще шестьдесят-семьдесят лет. Ведь на наших кораблях главным калибром является высокоточное ракетное оружие, а артиллерия выполняет роль универсального калибра.

Брови Карла Ивановича поползли вверх, — Сергей Сергеевич, будьте добры поясните, универсальный калибр это как понять?

— Это автоматические орудия калибра четыре — пять дюймов объединяющие свойства среднего, противоминного и противовоздушного калибров. А вот главный калибр, будет быстро расти от нынешних двенадцати до шестнадцати дюймов. Тут процесс, связанный с внедрением паротурбинной установки, вызвал резкий рост мощности машин, что в свою очередь позволило резко увеличить водоизмещение кораблей линии первого ранга, при этом не теряя скорость, а даже наращивая ее. В течении следующих десяти лет среднее водоизмещение линкоров вырастет до тридцати тысяч тонн, средняя скорость увеличится до двадцати пяти узлов, обычным числом башен главного калибра станет три-четыре, число орудийных стволов в башне увеличится до трех, а калибр орудий до пятнадцати дюймов. Вот и посчитайте, что один новый корабль линии будет примерно эквивалентен всей Порт-Артурской эскадре. Кроме того появятся бронированные балерины — так называемые линейные крейсера, чье водоизмещение будет равно водоизмещению линкоров, броня чуть тоньше, калибр орудий на один-два дюйма меньше, зато скорость вплотную приблизится к максимуму в тридцать пять узлов.

— Рейдеры? — поинтересовался Великий Князь.

— У немцев да, у англичан, американцев и японцев скорее, антирейдеры... истребители легких и вспомогательных крейсеров. Но это слишком дорогое удовольствие, повстречайся такой красавчик в бою с настоящим линкором, тут ему и конец настанет, тогда у него один выход — только бежать, бежать, куда глаза глядят. Истребитель торговли должен быть быстрым, его вооружения должно хватать для быстрого потопления торговых судов, его броня должна противостоять оружию вспомогательных крейсеров. К тому же весьма скоро к надводным рейдерам добавятся подводные лодки, истребляющие торговлю из-под воды, а стало быть, старое призовое право канет в прошлое. Торговые суда противника будут не арестовывать, а топить, причем зачастую без предупреждения. Причем не минет чаша сия и нейтралов, но это уже совсем другая история, связанная не с военно-морским делом, а с политическим беспределом. Вот и вся краткая лекция, по ближайшим перспективам... А уж сколько кораблей какого типа и в составе какого флота нам нужно, так это нужно считать отдельно и очень тщательно, что бы при минимуме затрат получить максимум эффекта, поскольку не забывайте что материальные ресурсы конечны, а у России кроме флота есть масса других задач... А сейчас, — я посмотрел на часы, — Время ужина, так что прошу пройти в кают-компанию.

28 марта 1904 года 18-55 по местному времени.

Желтое море на подходе к островам Эллиота.

БПК "Адмирал Трибуц", носовая палуба,

Павел Павлович Одинцов.

Стою, опираясь на леер, гляжу на садящееся за далекую полоску берега солнце, размышляю. Закат уже залил оранжевым полнеба, вполне себе впечатляющая картина. На сегодняшний день с делами, вот кажется и все, хотя ВКАМ по прежнему осторожен, как человек пробующий воду большим пальцем ноги. Не хочет кидаться в омут с головой, мы по прежнему кажемся ему чуждыми и страшными. Ну и конечно в то же время "своими". Но теперь когда контакт налажен, как говорится вода и камень точит. К Наместнику Алексееву, например, ключик был подобран через алчность и тщеславие. А ведь это очень сильные аргументы, особенно если они не противоречат его патриотизму. Как хорошо быть патриотом и зарабатывать на этом деньги, будет конечно приворовывать, зараза, но так, чтобы не нанести ущерба основному делу. Великий Князь Александр Михайлович зверь другой породы. Тщеславие конечно присутствует, но не так заметно. Больше он жаден до настоящего дела, да до знаний. А вот дела ему господа министры давать не хотят, если царские родственники министрами станут, то где бедным ворам работать? Что он там курировал в нашей истории — авиацию и автомобильные части? И неплохо получалось, кстати. Применить бы его талант при внедрении наших технологий — цены ему не будет. Та же авиация и автобронетанковая техника, а еще добавим к этому связь...

— Павел Павлович! — рывком оборачиваюсь... за спиной стоит Великая Княгиня. Переоделась, теперь вся в белом... только вот погода не летняя сейчас солнце сядет и похолодает. Да и ветерок сырой и неласковый. А из-за спины Великой Княгини выглядывает любопытный девичий нос. Наверное это ее горничная, как ее зовут? Кажется Ася?

— Ольга Александровна, — я склонил голову, — ну нельзя же так, по жизни, заикой сделаете...

— Павел Павлович, кажется, вам это не грозит, — Великая Княгиня кокетливо постучала веером по ладони, — скорее я заикой останусь, вы же на меня чуть не бросились...

— Извините, если напугал, но Ваше Императорское Высочество это рефлексы, мастерство, как говорится, не пропьешь. — я откинул руку в приглашающем жесте, — Не желаете, так сказать прогуляться по местам боевой славы?

— Отчего же не желать, желаю... — она осторожно взяла меня под руку, — И куда же мы пойдем?

— Ну, во первых, прямо тут, расположены две башенные установки артиллерийского комплекса АК-100, по вашему измерению калибром в четыре дюйма, снаряд весит чуть меньше одного пуда и летит на расстояние в двадцать верст. Одна башня имеет скорострельность в шестьдесят выстрелов в минуту и по боевой эффективности, учитывая точность попаданий и начинку снарядов, более чем вдвое превосходит всю артиллерию крейсера "Новик". На счету этих орудий имеется несколько японских миноносцев, вспомогательный крейсер и канонерская лодка. Пройдемте дальше?

— С превеликим удовольствием уважаемый Павел Павлович, — кивнула Великая Княгиня, — хоть вы так интересно рассказываете, но вот только поговорить с вами я хотела на совсем другую тему...

— На какую же? — поинтересовался я.

— О будущем России вообще и о Власти в частности, — прямо ответила Великая Княгиня Ольга. — О ошибках моего несчастного брата, и о том как их избежать. О чем еще я могу разговаривать с вами, человеком политики двадцать первого века?

— Серьезно, Ваше Императорское Высочество. — я кивнул, — Конечно, мы поговорим на эту тему, но, предупреждаю, разговор будет долгим, а здесь холодает, не спуститься ли нам в каюту?

— Нет, не стоит, здесь будет удобнее, а насчет "холодает" вы совершенно правы. Ася, манто! — на плечи Великой Княгине легло меховое изделие, которое бы заставило позеленеть от зависти всех дочек мультимиллионеров из двадцать первого века. — Давайте пройдемте прямо на нос, оттуда открывается замечательный вид. Ася, оставайся здесь и жди нас.

При воспоминании о гремучем блокбастере "Титаник" я едва удержался от вопроса, — Надеюсь, над форштевнем Вас держать не придется? — но, промолчал и, не торопясь, под ручку с Великой Княгиней, направился на искомый нос.

— Как здесь красиво, — Великая княгиня окинула взглядом темно-синий небосвод, на котором одна за другой начали проявляться звезды, — Но, Павел Павлович, не будем отвлекаться. Скажите, в чем ошибка моего брата, почему он привел империю к столь печальному концу?

— Тут, вопрос очень сложный, но если быть откровенным ошибки можно перечислять долго, на это уйдет не один месяц. Коротко же можно сказать, что он человек почти идеальный как обыватель оказался абсолютно непригодным к роли императора. То есть абсолютно непригоден. Его, не виной, бедой, было то, что он не мог отличить главного от второстепенного, не мог поставить перед страной долговременных задач. В народе про таких говорят "за деревьями не видит леса". Большинству обывателей и не нужно видеть это главное, достаточно сиюминутных забот, но если так управлять Империей, тогда получится, то что получилось в нашей версии истории. А, в так называемом Временном Правительстве, наследовали ему шакалы, разорвавшие остатки империи на куски. Тут вопрос ни каких-то конкретных ошибках, а в общем стиле управления, точнее, в его отсутствии. Непонятно? — Великая Княгиня Ольга кивнула, — Тогда попробуем по другому. Как вы считаете, Россия должна быть самой Великой Державой?

— Да! — неожиданно хрипло ответила Ольга.

— Хорошо, Ваше Императорское Высочество, тогда первый уровень. Мы имеем государство с самой обширной территорией в мире, в недрах которой скрываются все виды полезных ископаемых, даже коренные алмазы, как в Южной Африке. Это раз, условие желательное, но совсем не необходимое. Два — эта территория должна быть связана надежными транспортными путями с достаточной пропускной способностью. А вот с этим у России значительно хуже, и в конце двадцатого века почти половина ее территории находилась вне доступа к железнодорожному сообщению. А это уже хуже, к примеру Североамериканские штаты построили свою трансконтинентальную железнодорожную магистраль, если не ошибусь, на двадцать лет раньше российского Транссиба. В третьих промышленность, которая сейчас в России пусть и растет самыми высокими темпами в мире, но все равно отстает от тех же Штатов вдвое. В четвертых — население, которое должно быть многочисленным, здоровым и поголовно грамотным. Если вы, Романовы, думаете, что в России есть многочисленное население, то вы жестоко ошибаетесь. Для наших просторов только великороссов, малороссов и белорусов совокупно должно быть не менее полумиллиарда, не считая прочих народов, которые тоже нужны на нашей матушки Руси. А для этого надо активно переселять крестьянство из европейской части России в Сибирь, Туркестан и на дальний Восток. Где-то втуне лежат плодородные земли, а где-то за зря пропадают крестьянские руки. Теперь про здоровье этого населения, нет у него никакого здоровья. Точнее в России есть медицина, но отсутствует регулярная система здравоохранения. Детская смертность не как в европейской стране, а как в африканском племени мумбу-юмбу. И это одна из причин, почему в России такая низкая плотность населения. И все то, что делается в этом направлении, есть попытка накормить тысячу голодных пятью хлебами и пятью рыбами. Теперь насчет грамотности. В двадцатом веке почти не останется работ, которые мог бы делать неграмотный человек. Зато все предыдущие уровни требуют большого количества геологов, железнодорожников, агрономов, инженеров и техников, врачей, учителей...Россия огромная страна и одно городское мещанство, как сословие, просто не способно покрыть потребность во всех этих специалистах, и поэтому необходимо вводить всеобщее, сначала начальное, а потом и среднее образование. И последний уровень это армия и флот, которым необходимы: достаточное количество здоровых и лояльных рекрутов, грамотный кадровый офицерский и генеральский состав, современное, надежное вооружение, имеющееся в достаточном количестве. И еще уверенность, что плоды их победы не будут разбазарены политиками и дипломатами на переговорах, фактически украдены как в славном тысяча восемьсот семьдесят восьмом году. Если мы посмотрим на реальную русскую армию и флот, то увидим, что ее злейший враг — собственные политики, которые обеспечили вступление России в войну с самой неблагоприятной расстановкой сил, какую только можно придумать. Все, проблемы определены. Вот вы, Ольга Александровна, тем или иным путем стали Государыней Императрицей. Вы хотите сделать Россию Величайшей Державой на Земле. К вам приходят ваши министры, в которые вы назначили самых честных и умных людей и спрашивают: — "Государыня-матушка, ЧТО ДЕЛАТЬ?". Молчите? Не знаете?! В свое время, для решения задач подобного рода существовало целое Министерство Государственного Планирования, или попросту Госплан. Вот что, Ольга Александровна, надеюсь, вы поняли, насколько серьезный вопрос вы затронули?

Великая Княгиня вздохнула, — Да уж, Павел Павлович, огорчили вы меня, я-то думала... — она замялась.

— Что есть одна, две, три крупных ошибки вашего брата, стоит их не допустить и расцветет держава Российская. Нет, не так! Все гораздо хуже. Но не вешайте нос, как говорил один наш будущий клиент: — "Учиться, учиться, и еще раз учиться!" Надеюсь, вы не откажетесь посвятить этому святому делу хотя бы следующие полгода своей жизни? А я в свою очередь обязуюсь посвятить вас во все тайны и секреты политики и государственного управления. Вообще вам стоит развивать свои таланты, помните, что древние греки говорили про талант закопанный в землю?

— Помню, господин Одинцов, помню, — Ольга подняла голову, — Так когда начнем?

— Послезавтра, Ольга Александровна, послезавтра. Сейчас идите отдыхайте, день был тяжелый, завтра вам время устроиться на новом месте и осмотреться, а послезавтра, будьте любезны, в девять ноль-ноль на занятия. О месте занятий я сообщу вам позже.

— Спасибо, Павел Павлович, а теперь позвольте попрощаться, я действительно очень устала. Ася! — И Великая Княгиня Ольга удалилась, а я остался — обдумывать чему и как я буду учить эту несомненно умную женщину.