"Охота на гончих"

— Творимир! Ты где застрял? — донесся до замешкавшегося бойца голос командира. — Догоняй! То тебя туда не загонишь, то оттуда не выгонишь...

— Эх! — опомнился воевода. И выбросив из головы сторонние мысли, прибавил шагу.

Глава 9

Мягкий медвежий полог ласкал щеку. Еще с вечера набитый пирожками желудок сыто побулькивал, в очаге весело плясал огонь, и от всего этого было так хорошо, лениво и сонно... Королевский советник, широко зевнув, с усилием перевернулся набок. Под курткой заскрипело, и острая складка кольчужной сетки царапнула кожу сквозь стеганую рубаху. Расплывающиеся очертания сундука в углу стали четче, но ненадолго — спать хотелось до смерти. Он моргнул, зевнул еще раз и тихо чертыхнулся. Сидящая у огня Нэрис подняла голову от рукоделия:

— Я тебя разбудила, милый? Прости, все у меня из рук валится.

Она виновато улыбнулась, нагнувшись за упавшими ножницами. Ивар качнул головой:

— Я не спал. Но это дело поправимое, раз я даже звона не услышал. Ч-черт, глаза закрываются.

— Еще бы, — сказала она. — Ведь рассвет на носу!.. Ты что же, всю ночь глаз не смыкал? Нельзя же так, дорогой, отдыхать тоже нужно.

— А сама-то? — вяло парировал Ивар, зевая. Жена потупилась:

— Да проснулась среди ночи — и все. Вчера ведь едва не до полудня в постели провалялась... Но ты ведь не я! Ты и прошлой-то ночью не выспался. Зачем так себя мучить?

— Эйнара хотел дождаться, — лорд встряхнулся и сел на постели.

Нэрис пожала плечами:

— А если он к вечеру только явится? Так и будешь весь день ходить сонной мухой?

— Буду, если надо! — отрезал Ивар. И, махнув рукой, опустил плечи: — Прости. Я от недосыпа озверею скоро... А Эйнара все-таки дождусь. Разговор есть.

— Какой? Хочешь переубедить его насчет отказа от женитьбы?

— Он сам себя десять раз переубедит, — отозвался лорд, — и без моего участия. Нет, милая. Со своим будущим Эйнар пускай разбирается лично. Меня сейчас куда больше наше беспокоит. Сама подумай, что здесь начнется, если сын конунга сбежит от невесты за день до свадьбы — с другой женщиной. Это при том, что первая — дочь дружественного ярла, а вторая — сестра недружественного. Дня не пройдет, как оба этих достойных мужа явятся к Олафу с претензиями и толпой бойцов. Нет уж, благодарю покорно! Я гончая, а не волкодав.

— Ну, может, все как-нибудь устроится? — неуверенно пробормотала Нэрис. — Может, ярлы и конунг поймут...

— И простят, ага, — ядовито добавил муж. — Милая, ну ей-богу, за Эйнаром-то не повторяй! Плевать будет ярлам на дочерей да сестер. Это же норманны. Вчера друзья, сегодня враги... А наш вероломный жених собрался им такую кость кинуть! Перегрызутся к черту. И нам перепадет — так, за компанию. Мне, в отличие от Эйнара, есть что терять. И раз уж он твердо намерен будущей ночью спустить на воду корабль, людей на этом корабле прибавится.

— Ты хочешь, чтоб мы... А если Эйнар будет против?

— Это уже его трудности, — бросил королевский советник. — Раньше надо было думать. И пусть только попробует послать меня куда подальше! Он мне не брат, не сват и не друг. И либо мы уйдем отсюда вместе, либо не уйдет никто.

— Ивар! — ахнула она, роняя на колени пяльцы. — Да неужто ты Олафу на Эйнара донесешь?!

— Если он мне другого выбора не оставит — да.

— Но так же нельзя, — она порывисто вскочила, — Эйнар ведь нам не чужой! И у него обстоятельства, которые... Ну ведь сердцу же не прикажешь!

— У человека помимо сердца еще и голова имеется, — сухо обронил лорд Мак-Лайон. — Которой принято думать, перед тем как что-то делать и говорить. Сэконунг сам себя в тупик загнал, и кроме него тут винить некого. Скажи он в свое время отцу твердое и окончательное 'нет' — не пришлось бы сейчас пустыми обещаниями разбрасываться.

— Как пустыми? Ведь он любит эту девушку!

— Себя он любит, — безжалостно отрезал Ивар. — Оттого и пытается одним задом на два стула сесть. А все эти вопли, мол, родина в опасности, мол, отец не такой достался, мол, жить без тебя не могу, ненаглядная... Просто смешно! Решил — делай. Боишься — не влезай. А он так и будет меж двух огней метаться, пока кто-нибудь другой за него дорогу на карте не проложит. Любовь? Хороша любовь, когда за нее хоть чуть-чуть побороться духу не хватает.

— Но это неправда, Ивар! Он ведь увез ее тогда и...

— И опустил руки, когда первая и единственная попытка не увенчалась успехом. До острова Мэн — рукой подать, а у Эйнара большая дружина. Так что же он, спрашивается, до сегодняшнего дня в Бергене сидел, сопли жевал?.. Да просто он боится, Нэрис. Боится взять на себя ответственность, боится взглянуть правде в глаза: ведь что бы он ни выбрал, это все равно выйдет боком. И ему, и другим. А самое дурацкое знаешь что? Да то, что он может сбежать, куда и когда угодно, но этим отравит себе жизнь не меньше, чем отравил бы, если бы остался. От себя не убежишь. Эйнар догадывается, к чему все это приведет — вот и мечется, как блоха на сковороде...

— А ты бы не метался? — возмутилась она. — Тем более, если все так, как ты говоришь! Думаешь, ему хорошо от этого? Он ведь тоже страдает, Ивар! Он ведь и правда любит свою страну, и отца, по-своему, но тоже любит, и ее... Что ж ему, разорваться?

— Нет. Перестать врать всем вокруг, включая себя самого, и сделать выбор.

— Между счастьем и долгом?!

— А что здесь такого? При правильной расстановке приоритетов...

— О чем ты говоришь? Какая расстановка? Это ведь живой человек! Живой, влюбленный и несчастный! И если ты не в состоянии понять...

— Да где уж мне, холопу бесчувственному, — огрызнулся королевский советник, рывком поднимаясь на ноги. Опять накатила вчерашняя злость. — У меня же и сердца-то сроду не было — одни долги перед короной. И женился я на деньгах, и разведусь, надо полагать, в два счета, коли государь прикажет... А уж чтоб жизнь свою и чужую гробить во имя пламенной страсти — так на это истуканы вроде меня и вовсе неспособны!

Нэрис оторопело захлопала ресницами:

— Ивар!..

— Пойду пройдусь, — он, сдернув с притолоки плащ, шагнул к двери. — Глядишь, хоть на морозе в сон клонить не будет. Если ты намерена и дальше жалеть Эйнара с его великой любовью — ради бога. У меня есть дела поважнее.

Лорд решительно взялся за засов, но поднять его не успел: плечи сзади обвили две тонкие руки, а куда-то под лопатку знакомо ткнулся хлюпнувший нос.

— Нэрис...

— Прости меня, — прошептала она, разом растеряв весь свой недавний пыл. — Я не хотела тебя обидеть, я просто... мне их, правда, так жалко!

Она прерывисто вздохнула и прижалась к нему еще тесней. И от этой нечаянной ласки, которую он совсем не заслужил, в груди королевского советника снова заныли невидимые струны. Злость схлынула, как волна на отливе. Плащ звякнул застежкой об пол.

— Это ты меня прости, котенок, — глухо сказал Ивар. И, развернувшись, прижал ее к себе. — Прости... Я у тебя просто старый дурак, отвыкший от критики. Ты, наверное, права, не все мне дано понять. А если я чего-то не понимаю — меня это бесит. Что ж поделать, такой вот паршивый муж тебе достался.

— Мне достался самый лучший, — она улыбнулась, шмыгнув носом. — Ты только не уходи так больше, ладно? А Эйнар — ну да и черт с ним!

— Спасибо, — тихо фыркнул Ивар.

— Не за что, — она, помедлив, закусила губу: — Все, что ты говорил, про женитьбу, и остальное... Это ведь со слов Эйнара, да? Ты поэтому утром его ослом обозвал? Поэтому так сердился?

Королевский советник нехотя кивнул и отвел глаза. О последней фразе Эйнара, поставившей точку в их вчерашнем разговоре, он супруге сообщить не рискнул. Как будто боялся, что, озвученная дважды, она может внезапно оказаться правдой. 'И что я, действительно, так на него напустился? — хмуро подумал лорд. — Сам-то ведь, получается, ничем не лучше... Нет, надо поспать. Хоть пару часов. Иначе я еще и Творимиру что-нибудь ляпну сгоряча. Тогда уж точно — только вешаться'.

— Глупо, — услышал он голос Нэрис. И недоуменно моргнул:

— Ты о чем, милая?

— Об Эйнаре, — сказала леди. — Нашел чем тебя упрекнуть! Я ведь тоже не по любви замуж выходила — и что? Оба мы с тобой, выходит, одним миром мазаны?.. Ты на деньгах женился, а я себе титул купила? Глупо! Жизнь — она ведь не стоит на месте, люди меняются...

— Как знать, — непонятно обронил советник. И, поймав ее удивленный взгляд, тряхнул головой: — Не стоит это наших ссор, котенок. Забудь. И я постараюсь забыть. В крайнем случае — дам-таки Эйнару в морду, да и дело с концом!

— Ивар!..

— А что? Глядишь, на пользу бы пошло, — лорд, к которому уже вернулось его обычное самообладание, оглянулся на дверь. — Как ты сказала, милая? Черт с ним? Вот и я думаю — правильно. Еще мне рехнуться от недосыпа не хватало. Творимир, если что, разбудит... Посидишь рядом, пока не засну?

— Конечно, — она улыбнулась. — Даже сказку расскажу, если захочешь. Ты иногда, совсем как наши мальчишки!..

— Так ведь я их отец. Как это ни удивительно.

— Лорд Мак-Лайон! — ахнула она, шутливо замахнувшись на него кулачком. — Да вы, кажется, сомневаетесь в своем отцовстве?!

Он поймал вновь взлетевший в воздух кулачок и, поцеловав, качнул головой.

— Нет, — губы Ивара тронула мягкая, чуть грустная улыбка. — Я, кажется, сомневаюсь в своем праве на это счастье...

Сказок не понадобилось — лорд Мак-Лайон уснул практически мгновенно, едва голова коснулась подушки. Нэрис, примостившаяся рядом, только вздохнула жалостливо: устал, бедненький. 'И меня еще нечистый толкнул под руку спорить, — укорила себя она. — Можно подумать, так уж нужно Эйнару мое заступничество! Ведь и правда, не мальчик. И если так-то посмотреть, в словах Ивара тоже резон имеется'. Она перевернулась на живот и, уткнув локти в мех покрывала, снова взглянула на мужа. Он спал беспокойно, нервно — точно даже во сне гнался за кем-то или за чем-то. Гончая. Только обычно их держат сворой, а он один. Совсем. И даже в этом одиночестве себе не принадлежит. Нэрис вспомнила его недавнюю вспышку гнева — такую неожиданную, пугающую, и поежилась. Это для нее было внове. Первый советник Кеннета Мак-Альпина славился своей невозмутимостью. Он даже голос-то редко повышал, а тут вдруг, ни с того ни с сего... Что же такое Эйнар ему брякнул? Женитьба по расчету? Мелковато. Излишняя верность короне? Так этим вообще-то гордиться положено.

Или Эйнар тут совсем не при чем?

Устав ломать голову, Нэрис протянула руку и отодвинула с глаз спящего супруга прядь волос. Меж пальцев заструилась тонкая серебристая паутина. Седина? Как она раньше ее не замечала? Да и морщинки вон вокруг глаз, на лбу... Ей еще нет и тридцати, а ему уже сорок. Сорок лет! Полжизни прожито, а то и больше — у гончих век короткий. И каждая новая охота может стать последней. При мысли об этом Нэрис взяла такая жуть, что даже сердце на мгновение замерло в груди. Замерло — и пошло снова, быстрыми, неровными толчками, словно силясь высвободиться из холодных пальчиков страха. Любимая присказка Нэрис о том, что ее того и гляди могут 'оставить вдовой', вдруг встала перед ней во всей своей устрашающей неизбежности. И пусть это были только слова, но ведь они могут стать явью — в любой момент. Через год, через час, через минуту...

Бух! Бух!

Леди Мак-Лайон, испуганно пискнув, подпрыгнула на кровати. И только спустя долгое мгновение осознала, что это всего лишь навсего стучали в дверь.

— Тьфу ты, — еле слышно выдохнула она, вытирая о платье вспотевшие ладони. — Вот прав же Ивар — я как воображу себе чего-нибудь!..

Лорд потревоженно заворочался, сминая подушку.

— Тс-с, — поспешно откликнулась Нэрис. — Спи, спи, милый... Это все сон...

Ивар улыбнулся и, не просыпаясь, перевернулся на другой бок. В дверь снова нетерпеливо бухнули кулаком. 'Да чтоб вам всем! — сердито подумала Нэрис, перелезая через мужа и спрыгивая с постели. — Не дадут отдохнуть человеку!' Она сунула ноги в сапожки и заторопилась к двери.

— Кто там еще? — прошипела она, прижавшись щекой к шершавым доскам.

— Эх!

— А, Творимир? Погодите секундочку, я сейчас...

Нэрис повернулась к кровати и, уже открыв было рот, замерла. Нахмурилась. А потом, быстро сгребя в охапку валяющийся на полу плащ мужа, подняла засов на двери. В лицо дохнуло холодом, под сапожками скрипнул снег.

— Эх? — удивился Творимир, когда вместо ожидаемого командира узрел перед собой его супругу. Та передернула плечами:

— Что? Ивар спит. Хоть вы его пожалейте, и без того который день глаз не смыкает!..

Воевода беспомощно развел руками. И оглянувшись на дом конунга, буркнул:

— Эх.

— Эйнар вернулся? — вскинула голову леди. — Это хорошо. Пойдемте скорее... Ну, что вы мнетесь? Я знаю, о чем Ивар хотел с ним поговорить. И, учитывая их вчерашнюю ссору, справлюсь быстрее! А вы прикроете.

Творимир недовольно ухнул — да уж, 'прикрывать' он в последнее время стал мастер. Но понравится ли эта затея Ивару? И знает ли он о ней вообще, ведь собирался говорить с Эйнаром с глазу на глаз?.. Русич, колеблясь, взглянул на леди Мак-Лайон и крякнул — в ее глазах не было ни капли обычного любопытства. Даже тревоги, и той не было: одна лишь деловитая сосредоточенность. Воевода поймал себя на мысли, что сейчас жена лорда Мак-Лайона больше напоминает его сестру.

— Теряем время, — тоже совсем как Ивар напомнила леди. — Сейчас начнется суета вокруг Ренгвальда Фолькунга, конунг встречать выйдет — и всё!.. Что я, среди ночи меж дружины ярла тереться буду? Они меня потом на весь свет ославят!

Творимир покачал головой.

— Не ославят?..

— Эх...

Он ткнул пальцем на тихое подворье. Отведенный гостям дом стоял наискосок от дома конунга, и не заметить целой дружины отсюда было попросту невозможно. Но вместо нее Нэрис увидела только десяток взмыленных лошадей, столько же бойцов, Эйнара и белую макушку Вячко. Его трудно было с кем-то перепутать. Значит, это русы? Ивар говорил, что сэконунг взял их с собой в Ярен...

— А где Фолькунг? — удивилась она. — Уже внутри? Но не мог же он приехать без дружины?

Воевода снова резко качнул головой. И тут до леди дошло.

— Эйнар вернулся один?

Утвердительный кивок.

— Но он... был в Ярене?

Еще кивок. Брови Нэрис сошлись на переносице:

— Ничего не понимаю!.. И не пойму, коли мы тут топтаться будем. Пойдемте! Там разберемся.

Но они опоздали. Эйнар, не успев осадить коня у крыльца отчего дома, исчез внутри, а когда леди Мак-Лайон попыталась было сунуться следом, надеясь на внушительный заслон в лице Творимира, их обоих оттуда завернули.

— Не велено, — коротко озвучил приказ Длиннобородого замерший в дверях боец. — Совет у конунга.

— Да нам бы только Эйнара, — просительно заглядывая в глаза норманну, сказала Нэрис. — На минуточку!

— Не велено.

Леди обернулась на Творимира, ища поддержки, но русич только головой покачал: мол, без пользы, приказ есть приказ. Она чертыхнулась про себя. И, помявшись, снова взглянула на сурового стража:

— К чему такая секретность? Случилось что-нибудь?