"Маг" Вторая книга серии "Истринский цикл". Закончена.

— А что он делает у раба?

— Твое какое дело! Заходи — и все тут.

В двери вошел огромный мужчина, лет тридцати на вид, в полном вооружении — чешуйчатой броне, за спиной длинная рукоять меча, на поясе короткий меч, поножи на ногах и руки в стальной защите. Он окинул взглядом разгромленное помещение, взревел и, не мешкая ни доли секунды, ринулся на Влада, выхватывая из ножен за спиной изогнувшийся дугой, гибкий меч... Замахнулся...и встал как статуя, только глаза сверкали и вращались вокруг оси, как бешеные.

Влад вместо того, чтобы тут же врезать ему в челюсть (именно это подсказывали его воинские рефлексы), неожиданно мысленно приказал: 'Стоять! Не двигаться! Замер!' — И боец послушно замер, как манекен в витрине магазина. Лекарь с интересом обошел вокруг живой статуи и подумал: 'Ай да Пушкин, ай да сукин сын! Вот это я молодец! Вроде восстановилась башка-то. Эк я его заколбасил!'

— Я не понимаю, чего ты с магом так не сделал, — иронично заметил дракон в голове. — Чего проще-то? Он бы полег, как осока, когда на нее писает дракон! Ума, что ли, не хватило?

— Честно, Зелененький, ума на самом деле не хватило, — сознался Влад. — Ты не забывай только, что я драконьей магией-то почти не владею, да и башка битая была.

— Ладно. Вообще-то, ты делаешь успехи. Эдак, может, лет через сто у тебя появится что-то наподобие способностей наших детишек. — Дракон довольно заухал в голове Влада, видимо, это у него изображало смех. — Давай, занимайся с этим мясом, потом поговорим.

Влад провел перед лицом охранника рукой, тот погрузился в транс и свалился на пол, с грохотом, как будто обрушилась Пизанская башня. Лекарь быстро провел сеанс зомбирования, и через несколько минут тот уже прибирал в комнате: прятал трупы охранника и хозяина дома под топчан, накрывал их тряпками. Потом Влад приказал ему проверить, что там положила в коляску Амалия, а когда выслушал доклад охранника, поморщился: в корзинках преобладали пирожные и сладости, какие-то фруктовые напитки, а мечи, что она положила, были годны только для рубки капусты. Он снова дал задание о вооружении, уже охраннику, тот, через пятнадцать минут появился и сказал, что все сделано — теперь Влад был уверен, что все сделано нормально. Он переоделся, сменив легкомысленный наряд жиголо, на нормальную одежду, и его группа направилась к коляске. Казал сел на облучок, Амалия с Владом сзади, укрывшись от лучей солнца полотняным навесом, а от нескромных взглядов прохожих — легкими стенками.

Повозка выехала из ворот, привратник тускло и безынтересно посмотрел на ее пассажиров, и через мгновение Влад и его спутники оказались на улице. Там было полно пестрого люда — это был портовый город, как узнал раньше Влад, и назывался он Вентрия. Город являлся одним из южных центров работорговли, да и всякой прочей торговли, как и большинство крупных портовых городов юга. Здесь можно было купить все, что угодно, от наркотиков, до девочек, мальчиков и пленных солдат неизвестной страны. Сюда стекались все, кто занимался темными делишками или хотел ими заняться.

В этой связи Владу вспомнился один разговор с Панфиловым, он упоминал этот город, так как его бывший партнер, ныне покойный, имел тут обширные связи с пиратами и работорговцами. Больше, в общем-то, Влад не знал об этом месте ничего и с интересом впитывал информацию, рассматривая пеструю толпу.

Вот прошли наемники с далекого севера, типа скандинавов этого мира — заплетенные в косы волосы, обожженные солнцем красные лица. Они шагали осторожно, с неодобрением поглядывая на полуголых жителей Вентрии. Навстречу им шла группа разнокалиберно одетых загорелых мужиков, увешанных разнообразным, иногда довольно экзотическим оружием — Влад определил их как пиратов, или просто команду торгового корабля. Их сам черт не разберет — свободные торговцы, насколько он знал, не гнушались подработать разбоем.

Прошли трое стражников, запарившихся в тяжелом вооружении. Физиономиями они смахивали на представителей закона: ощупывающий прохожих взгляд, готовность к действиям и брезгливое выражение на лицах. На них читалось буквально следующее: 'Вот ужо я вас, суки, призову к ответу!' Они скользнули взглядом по коляске Амалии и пошли дальше, со всей торжественностью представителей закона. Из придорожных канав смердело нечистотами, но этот запах мочи и помоев, перекрывал другой — жарящихся на решетках морепродуктов. Дорога пылила, охранник на облучке грозно покрикивал:

Дорогу! Дорогу дали! — и грозно вращал глазами, обливаясь струйками пота из-под тяжелого шлема.

Люди расступались, ругаясь вслед, что было здесь обычной практикой. Под ногами прохожих поднималась тонкая, как пудра, пыль, и Влад подумал, что в дождь эта дорога превратится в совершеннейшее болото.

Через полчаса они уже подъехали к окраине города. Всю дорогу Влад размышлял: 'А зачем мне это надо? Ну вот сейчас я разнесу гнездо этого урода, одного из многих тысяч, и что? Что мне это даст, кроме чувства морального удовлетворения? Ни денег, ни счастья... Логичней всего сейчас было бы рвануть из города, пока кто-нибудь не обнаружил тела Камбаза, пока есть время. Нет, я еду, чтобы наказать ничтожного человечишку, не сдержавшего своего слова, обманувшего несчастного раба. Почему ты так стремишься его убить, Вова? Как ответ на унижения, как способ смыть с себя эту грязь, которая налипла на твою душу? А может, оправдаться перед самим собой за тех, кого вынужден был убить на арене? Ведь не ты виноват, что встал на арене перед ними и убил их? А может, и ты? Если бы не допустил ошибки, не попал бы сюда, и они бы пожили подольше, не так ли? Ну, подольше... но ненамного же. А кто должен был определять, насколько подольше или поменьше им пожить, ты, что ли? Ну, может, и я. По крайней мере, я всю жизнь старался держать свое слово. А этот негодяй должен быть наказан, иначе в жизни вообще не останется никакой справедливости'.

Они подъехали к казарме Варуты, Влад приказал охраннику оставаться в коляске — не дай бог попрут оттуда вещи — и в сопровождении Амалии пошел внутрь. Ему хотелось создать как можно меньше шума, чтобы не привлекать внимания к своему визиту, поэтому он и задействовал женщину в своем крестовом походе. Влад проинструктировал Амалию по поводу того, что ей делать, и теперь шел за ней, ведомый на цепи.

Охранник у двери оторвался от косяка, лениво посмотрел на скрытую вуалью Амалию, потом с усмешкой на Влада и спросил:

— Что хочет госпожа?

— Я бы хотела переговорить с Варутой.

— Варута сейчас на тренировке бойцов, но я его приглашу. Как вас ему назвать?

— Я Амалия, жена Камбаза.

— О! — Охранник исчез за порогом и через несколько секунд послышался его крик: — Пригласите господина Варуту! Его жена Камбаза спрашивает!

Через десять минут появился запыхавшийся Варута, стрельнул глазами на Влада, отвел взгляд и больше на него не смотрел в течение всего разговора.

— Что желает госпожа?

— Меня послал мой муж, переговорить с вами по поводу приобретения еще пары рабов... Я бы хотела с вами пообщаться в уединенной обстановке. Мы можем переговорить там, где нам никто не будет мешать? Чтобы не бегали толпы слуг и не глазели эти тупые мужланы?

— Да-да, конечно, пройдемте внутрь, там есть, где поговорить... А этого раба с собой брать обязательно?

— Я привыкла его выгуливать... потом он гораздо активнее. — Она плотоядно усмехнулась и облизнула губы.

Варуту это не удивило — он прекрасно знал о нравах в богатых домах Вентрии. Он даже подумал, что, скорее всего, дама прикрывается именем мужа, чтобы спокойно купить себе пару постельных игрушек. Они прошли через казарму, в которой было почти что пусто — если не считать тех бойцов, кто получил травмы на тренировках — затем по утрамбованному сотнями ног земляному полу вышли в тихий дворик с небольшим бассейном, в котором плавали разноцветные рыбки. Влад подумал, что они очень похожи на китайских карпов, каких он видел в бассейнах на Земле.

Под большим развесистым деревом стоял стол, вокруг которого — несколько плетеных из прутьев стульев. Варута дождался, когда сядет госпожа Амалия, и тоже уселся на стул, заскрипевший под его тяжестью — все-таки он был довольно крупным человеком, и осведомился:

— Так что же хотела приобрести госпожа Амалия? Одного, двух рабов? Какой внешности, какого возраста? На какую сумму?

— Варута, хочу понять, а тебе самому не противно торговать своими соплеменниками? — Влад, стоящий рядом с Амалией внимательно рассматривал этот экземпляр рода человеческого. — Ты же, как ты сам сказал, тоже был бойцом, у тебя как, душа не болит?

— Кто тебе позволял говорить, раб? Госпожа, этот раб совсем обнаглел! Накажите его дома, чтобы он имел уважение к свободным людям!

Влад, не обращая внимания на его выступление, продолжил:

— Вот ты обманул меня, денег нажил, тебе легче стало? Тебе было мало твоих денег? Я хочу понять.

— Что ты можешь понять, раб! — оскалился Варута. — Ты вещь, грязь, и жить тебе не дольше того, сколько позволят тебе господа. И не был я никогда бойцом, дурак ты, бойцы не выкупаются, они умирают! Только такой болван как ты, северянин, не мог этого знать! Ты принес мне хорошие деньги. И в этом задача твоей жизни — служить господам.

Влад рассматривал грубое, с красными прожилками на носу и толстыми отвисшими губами лицо и думал: 'Почему это сильные мира сего думают, что мы годны только для того, чтобы служить им и приносить им деньги? Потому, что они считают, будто бы могут безнаказанно творить то, что хотят. Странно, почему они считают себя бессмертными?' — Он остановил течение мыслей и прервал на полуслове Варуту, который пытался что-то спросить у Амалии:

— Хватит, Варута. Надо держать ответ. Я тебе обещал, что убью тебя, если ты нарушишь слово. Помнишь?

Варута привстал с места:

— Госпожа, остановите вашего раба! — Он приготовился сигануть в сторону, когда Влад нанес ментальный удар.

— Стоять!

Надсмотрщик застыл на месте. Влад подошел, спокойно посмотрел ему в глаза, полные ужаса. 'Все, все кончилось! Неужели пришел конец всему, всем планам? — пронеслось в его голове. — Хотел купить молоденькую рабыню, пристроить к казарме еще одно крыло — пора расширяться, опробовать нового купленного коня... И вот ВСЕ?! Не может быть!' Лекарь взял его одной рукой за подбородок, другой за затылок, и, выкручивая вверх по спирали легко свернул ему шею. Потом сунул конец цепи Амалии в руку и приказал:

— Пошли на выход. Если спросят, скажи: Варута остался отдыхать.

Но никто не спросил, и они свободно вышли на улицу. Охранник у ворот проводил их взглядом, полным скуки, и лошадь пошла вперед, глухо ударяя копытами по пыльной мостовой, — коляска покатилась.

Влад с отвращением сдернул с шеи мерзкий ошейник, потом спросил у Казала:

— Где тут можно купить нормальных продуктов в дорогу — соленого и копченого мяса, сосудов для хранения воды и так далее?

— Возле северных ворот, куда мы сейчас и едем, там маленький рынок, где можно купить что угодно. Как раз для выезжающих, кто забыл запастись в дорогу. Там и закупим все.

Влад опустил глаза и на полу коляски обнаружил несколько тяжелых мешков. Он заинтересовался содержимым и обалдел. Он совсем забыл, с этими 'карательными экспедициями', что сам приказал Амалии упаковать все ценности в мешки и уложить их в коляску. В мешках были золотые монеты, вперемешку с изделиями из золота с драгоценными камнями, какие-то кулоны, диадемы, груды перстней, а также горсти самоцветов — он никогда еще не видел в своей жизни такого богатства. Ему в голову сразу пришла мысль, что это все бижутерия. Не может же наяву существовать такое — восемь мешков с настоящими сокровищами, каждый объемом с футбольный мяч и побольше. Не менее восьмидесяти процентов содержимого мешков составляла ювелирка, а также камни. Монет было гораздо меньше, что вполне понятно — деньги люди хранили в банках, а дома только украшения и немного наличности. Он прикинул: тут было на несколько миллионов золотых. Влад довольно ухмыльнулся: 'Моя зарплата за непорочную службу. Еще бы уйти с этими сокровищами...'

Он выгреб из мешка горсть золотых монет и передал охраннику, равнодушно ссыпавшему их в мешочек на поясе. Влад объяснил, что им нужно купить, охранник кивнул и растворился в толпе, осаждающей прилавки. Рядом с коляской Влада, стояли другие коляски — покупателей, извозчиков, готовых за мзду отвести куда угодно. 'Дежавю какое-то, — усмехнулся он. — Этим бы извозчикам еще гребешок с шашечками — и вроде как с Земли не выбирался'.

Охранник появился, ведя в поводу двух лошадей, на них были навьючены полные сумы, и лежало еще одно запасное седло, которое тут же сбросили в коляску. Влад подумал и отправил Казала покупать еще двух лошадей — на подмену и для перевозки сокровищ.

Пока охранника не было, лекарь нервничал и разглядывал выход из крепости — там было четверо солдат, которые внимательно обшаривали взглядами всех выезжающих и въезжающих в город. За въезд они взимали плату, выезжающие по идее не должны были платить, но к тем, кто не давал им 'на чай', проявлялось повышенное внимание, и их могли остановить для досмотра. Влад решил учесть это обстоятельство, но душа все равно не была у него на месте.

Внезапно появился гонец, что-то сообщил охранникам, и они начали внимательно рассматривать все коляски, выезжающие из ворот.

'Похоже, нас все-таки запалили! Интересно, нашли труп Камбаза, или Варуты? О чем я думаю, какая разница, кого нашли? Главное — дело пахнет керосином. Прорываться с боем как-то неохота. Коляску надо бросать'.

Наконец пришел охранник — теперь у них было, с учетом упряжной лошади, пять коней. Влад велел ему отъехать в укромный уголок, чтобы оставить коляску и перегрузить все на лошадей, — так они и сделали. Казал завез их в какою-то небольшую рощу, возле крепостной стены, они быстро выпрягли жеребца и следующий час седлали и грузили. Конечно, в возке было бы удобнее путешествовать, но глупо: коляска, притом недешевая, привлекала к себе очень много внимания.

Влад еще подумал и отправил Казала к рынку, тот вскочил на коня и исчез из виду, потом, минут через пятнадцать появился и подал Владу то, что тот заказывал. Влад рассказал Амалии, что ей следует сделать. Женщина зашла за коляску, подальше от случайных глаз, разделась догола и натянула на себя мужскую одежду, скрыв грудь за широкой свободной рубашкой, а бедра — за бесформенными полотняными штанами, которые носили матросы. Влад прикинул, взял у Казала отточенный до остроты бритвы нож и откромсал ее блестящие пышные волосы, потом, стараясь действовать поаккуратнее, подравнял. Посмотрел, что получилось, и сам ужаснулся: с такой прической можно было работать пугалом. Тогда он ввел женщину в транс и уже магией выправил ей стрижку, сделал что-то вроде прически полубокс — такие обычно носили гладиаторы, или те мужчины, которым было недосуг возиться с волосами. После этого Амалия приобрела облик молодого юноши, никто бы не смог рассмотреть в ней жену городского магната. Подумав, он изменил ей цвет волос с темных на русый. Теперь все было готово. Влад боялся, что Амалия не умеет ездить в седле, но оказалось — она прекрасно управляет лошадью, может быть, даже лучше него самого.