В случае провала с этим связным параллельно нас будет ждать с одиннадцати до двенадцати часов дня связной Владек. Он будет выходить на связь трое суток. Место встречи — у костела Святого Креста в Краковском предместье, это в центре города. Мужчина сорока лет, высокий. Будет одет в двубортный серый костюм. В это время в костеле проходит служба. Пароль тот же. Вопросы?

— Как быть с рацией, товарищ капитан? — задала вопрос Инга.

— С этого времени я для всех Константин. Мой позывной. Запомните. Константин. Рацию, товарищ Сирень, — голос офицера был строг, — нужно спрятать в надежное место или закопать. Только место запомни. Мы ее заберем позже. Да, не забудь переодеться в гражданское платье. У тебя, как ни у кого, подлинные документы и подлинная история. Все будет хорошо, Сирень, не беспокойся, — Киселев обнадеживающе дотронулся до плеча девушки, чувствуя ее сильное волнение. Как-никак первый раз на таком задании. — Всем остальным быть в камуфляжной форме и в полной боевой готовности. Это пока лучший вариант. Мы полковая разведка, пришли за языком. Ситуация очень непростая в районе, тем более в городе. Варшавское восстание поляков почти подавлено. Еще действуют отдельные разрозненные группы, но это агония. Немцы устраивают облавы, расстрелы. Варшава в руинах. Говорю эту информацию на тот случай, если придется идти в город. Всем быть максимально осторожными как с немцами, так и с поляками. От тех и других можно получить пулю без предупреждения. Помните, мы не должны раскрыться врагу ни при каких обстоятельствах, даже польским партизанам. Они могут быть враждебно настроены к русским, если из Армии Крайовой. Разбираться нам некогда. У нас другие цели, и долго под Варшавой мы не задержимся. Всем понятна задача? Все запомнили?

Разведчики молчали, обдумывая информацию.

Вдруг открылась дверь из летной кабины. Выглянул штурман.

— Товарищ капитан, — позвал он Киселева. — Подлетное время до точки — пять минут.

— Понял. Все, ребята, пора.

В полной боевой экипировке, с оружием, с надетыми парашютами у выхода построились Следопыт, Медведь, Сирень, последний — Константин. Лица напряжены, тревожны, каждый думал о своем. Пульс, сердцебиение учащено. Адреналин зашкаливает. Руки сложены на груди, правая рука сжимает кольцо раскрытия парашюта. Вдоль группы прошелся борттехник. Он еще раз проверил крепление парашютов и над головой каждого разведчика защелкнул карабин вытяжного троса. Два раза замигал красный плафон. Двухминутная готовность. Все замерли... Еще мгновение...

Зазвенел тревожно зуммер. Замигал красный свет.

— С богом, ребята! — произнес на прощание борттехник и открыл боковую дверь фюзеляжа. Рев двигателей, вой мощного встречного потока моментально ворвались вовнутрь самолета, дав остро понять разведчикам, что время отсчета в неизвестность пошло.

— Первый пошел... Второй... Третий... — старшина легко дотрагивался до парашютистов и подталкивал их в бездну.

— Рот фронт, — бросил на ходу Киселев и, чуть отклонившись назад, самостоятельно нырнул за товарищами...

*'Тха!' — Грузинское ругательство, равнозначно 'недалекий человек', 'дурак', 'козел'.

Глава 11

Варшава. Военная комендатура. 21 августа 1944 года

Майор Зиберт, дежурный по военной комендатуре Варшавы, сидел за рабочим столом и заторможенным взглядом просматривал последние донесения и сводки служб города. Чертовски хотелось спать, кроме того, в затылочной части вновь появилась быстро нарастающая головная боль — признак физического и нервного перенапряжения. Боль появлялась, как он подметил, на дежурстве к утру. Она его беспокоила, отвлекала от службы, но после отдыха отступала.

В эту ночь информация по городу не была значительной. Польские повстанцы, зажатые со всех сторон силами подавления, под командованием обергруппенфюрера СС Эриха фон дем Баха молчали, сидели тихо, как мыши, ожидая подкреплений. Из руин не стреляли. Комендантский час выполнялся строго. Гражданское население было практически уничтожено. Зиберт собирался выпить обезболивающий порошок и немного вздремнуть на кушетке.

Отложив в сторону тетрадь, взглянул на часы: была половина пятого утра. Он достал лекарства. В этот момент раздался телефонный звонок. Майор вздрогнул от неожиданности, скривился, телефонная трель болезненно отдалась в голове.

— Что у вас, Гельвиц? — раздраженно бросил он в трубку, поняв, что поспать не удастся. Его помощник по пустякам не звонил.

— Получено новое донесение, господин майор, — голос лейтенанта был строг и невозмутим. — Без четверти четыре в квадрате 9б, это севернее Варшавы, посты ПВО засекли пролет военного транспортного самолета со стороны русских. В 04:20 утра этот же самолет вновь пересек границу фронта, но в обратном направлении.

— Куда смотрят зенитчики, черт бы их побрал? — выругался майор, потирая рукой шейный отдел. — Русские совсем обнаглели.

— В этом районе нет зенитных батарей ПВО, господин майор. Они сконцентрированы на юге города. С юга летят англичане.

— Знаю, лейтенант. Что русские забыли в этой пуще?

— Что-то сбросили польским партизанам. Или...

— Или кого-то забросили к нам в тыл, вы хотите это сказать? — перебил Зиберт своего помощника, он хотел быстрее покончить с разговором. Голова раскалывалась.

— Да, господин майор. Вы прочли мои мысли. Какие будут указания?

— Позже, Гельвиц, позже. Я подумаю. Все у вас?

— Да, господин майор.

Дежурный по комендатуре быстро достал из металлической баночки пакетик, развернул его и высыпал порошок в рот, запил обильно водой.

— Русские... Русские Иваны, что вы забыли в Кампиновской пуще? — стал вслух рассуждать чуть повеселевший Зиберт. — Польским повстанцам вы не помогаете, иначе давно бы ворвались в Варшаву. Фронт рядом, на той стороне Вислы. Посылать самолетом диверсантов — затратное дело. Тогда что? Что тогда?.. Пусть голова болит не только у меня, — вдруг пришла к нему светлая спасительная мысль. Майор ехидно улыбнулся и крутанул ручку телефонного аппарата.

— Срочно соедините меня с генералом Штаэлем.

Через минуту, когда на другом конце провода послышалось недовольное сопение военного коменданта, Зиберт отрапортовал:

— Дежурный по военной комендатуре города майор Зиберт. Разрешите доложить, господин генерал-лейтенант

— Зиберт! — недовольно воскликнул генерал. — С какого перепуга вы потревожили меня в столь ранний час?

— Есть срочное донесение, господин генерал. Оно требует безотлагательных действий.

— Что, поляки, эти добровольные безумцы, пошли в наступление, прорвав наше кольцо?

— Нет, господин генерал.

— Тогда казаки из бригады Казачьего стана подрались, как русские говорят, по пьяной лавочке с галичанами и кого-то пристрелили? Назревает конфликт?

— Нет, господин генерал.

— Может, англичане сбросили на Варшаву воздушный десант?

— Нет, мой генерал.

— Тогда что заставило вас, майор Зиберт, нервничать и звонить мне?

— Я действовал согласно вашей инструкции, господин генерал. При возникновении сложных и непонятных дежурному ситуаций ему разрешено ставить вас в известность для принятия решений. У меня именно такой случай.

— Докладывайте, раз позвонили.

— Северные посты ПВО меньше часа назад засекли пролет русского транспортного самолета на нашу территорию. В квадрате 9б, это в сорока километрах от Варшавы, сбросив что-то или кого-то, он беспрепятственно вернулся к себе за линию фронта. Я не понимаю логику этого пролета. Нам известно, что русские не помогают польским повстанцам. Если это диверсанты, то зачем для этого нужен самолет? Русский фронт рядом, под Варшавой. Проще перейти линию фронта по земле.

— Да-а-а, — протяжно и тихо пробурчал Штаэль. — Возможно, вы правы, Зиберт. Это действительно интересно. Думаю, с повстанцами это не связано. Три дня назад генерал СС Бах-Залевский направил им ультиматум сложить оружие. Ответа пока не было. У нас стянуты крупные силы. Неделя, две, и районы Мокутов, Жолибож, удерживаемые повстанцами, падут. После чего и пущу очистим от партизан. Здесь англичане и русские разыгрывают польскую карту, причем каждый на свой лад. Полякам не позавидуешь. Но, каковы наглецы, подняли восстание в столице. За что и поплатились. Варшава в руинах. Действия наших войск оправданы.

— Какие будут указания, господин генерал? — подал голос дежурный офицер, перебив тем самым мысли генерала, произносимые им вслух.

— Что? Указания? Немедленно свяжитесь с полицией, службой безопасности города и близлежащих районов. Всех гражданских и военных лиц, вновь прибывающих в город, тщательно проверять. Второе. В квадрат 9б вышлите два взвода роты охраны. К операции подключите и службу СС. Прочешите район. Всех подозреваемых задерживать, в случае неповиновения — уничтожать. Подразделение зачистки отправьте утром. Сейчас может быть засада. До смены дежурных этот вопрос под вашим личным контролем. Утром ваши действия изложите в рапорте.

— Слушаюсь, господин генерал...

Миша удачно приземлился недалеко от болота. Удержался на ногах, не упал. Быстро отстегнув парашют и потянув стропы на себя, благо купол зацепился за кустарники, гася свое движение, собрал его в охапку. Прислушался. Ночной лес безмолвствовал. Правее, огромным равнинным морем, стелился белесый туман. Местами он был пробит шапками кустарников и голыми стволами полусгнивших осин, тянувшихся вверх.

'Повезло, мог бы и в болото попасть', — подумал Михаил и осторожно стал продвигаться на звуки квакающих лягушек, туда, откуда тянуло сыростью и холодом. Под ногами хлюпала болотная вода, но земная твердь чувствовалась. Пройдя несколько десятков метров, Миша остановился, боясь угодить в болото. Включил фонарик. Свет пробил водянисто-воздушную, слегка поредевшую взвесь. Совсем рядом заблестела мертвая болотная вода, сбоку лежало сваленное дерево, рос низкорослый кустарник. Пройдя осторожно к воде, держась за ветки, он утопил свои парашюты.

'Вот и все, с уликами разделался', — облегченно вздохнул он и повернул обратно к лесу, который стал надвигаться на Михаила таинственным пятном. На сердце было неспокойно. Он выходил из тумана, как зомби, был виден в этот предрассветный час, тем более забыв выключить фонарик.

'Где-то недалеко будет Степан, — возникла новая мысль. — Надо его найти. Вдвоем легче выйти к точке'.

Ступив на сухую землю и немного пройдя в глубь леса, он вновь прислушался. По-прежнему лес молчал и хранил свои тайны. Вдруг как гром среди ясного неба правее из-за кустов орешника раздался хриплый приглушенный бас.

— Медведь, притуши свет. Не у тещи на именинах.

— Что? — Миша вздрогнул и присел от неожиданности, развернулся в сторону кустов, сжимая в руках автомат.

— Не дури, Медведь, это я, — невозмутимо раздался все тот же голос из кустов, — опусти автомат.

— Это ты, Следопыт? — узнал по голосу друга Михаил и обрадованно свернул к нему. Степан тоже вышел из укрытия. Миша возбужденно обнял товарища, промолвил: — Порядок, дружище, нас уже двое.

Следопыт в ответ легонько сжал Михаила.

— Тише, Следопыт, раздавишь. Я не слышал тебя. Ты появился, как черт из табакерки.

— Зато ты, как раненый лось, топтался на болоте, не мог место себе найти.

— Вроде тихо шел.

— Это тебе так казалось. Хлюпал на все болото, лягушек распугал. Слышишь их концерты?

— Ладно, Следопыт, главное, мы вместе, — беззлобно ответил Михаил. — Предлагаю вначале найти Сирень и уже втроем спуститься в лощину. Твое мнение?

— Это правильно. Куда ей ночью бегать по лесу? Здесь мужику страшно, не то что девушке. Я примерно знаю, где она. Ветер гнал всех в одну сторону. Она будет впереди, левее от болота. Следуй за мной, только не отставай, потеряемся, — Следопыт осторожным бесшумным шагом, словно рысь, тронулся в путь.

Миша безропотно принял команду друга. Сейчас он не оспаривал свое старшинство. Он понимал, что опыта Степану не занимать. Он охотник, ходил на медведя, из леса выйдет вслепую. Ему можно полностью довериться. Михаил след в след шел за ним, не теряя из вида его широкую спину. Тот иногда останавливался, проверял, не затерялся ли Михаил. Затем делал движение рукой, мол, держись, идем дальше.

Уже светало. Погода по всем приметам должна была быть солнечной, теплой. Радистку нашли быстро. Она сидела на огромном поверхностном корне комлевой части могучего древнего бука и никуда не ходила. Была уже переодета в ситцевое платье в горошек и вязаную кофту. Парашют, рацию и военную одежду закопала тут же. Это был лучший вариант для них.

Понять девушку можно было, тем более капитан Киселев предупредил, что лучше оставаться на месте, не рыскать по темному лесу, если есть причина. А причина у Сирени была. Ей просто было страшно одной куда-то идти. Она впервые в двадцать лет вышла на задание и оказалась в ночном лесу. Настойчивые указания Киселева о том, как вести себя в лесу, она забыла напрочь. Вначале ей было жутко страшно, но, прислушавшись к ночным звукам, она не почувствовала опасности, наоборот, поняла, что она — часть природы и поэтому выживет и с ней ничего плохого не случится.

Она мужественно сидела, прислонившись спиной к могучему дереву, и держала перед собой пистолет, одновременно любовалась красотой утреннего первозданного леса, редкими пробивавшимися лучами восходящего солнца, трепетно слушала щебетание проснувшихся птиц. Она вдруг почувствовала себя принцессой, попавшей в сказку. Ее завезли в дремучий лес на съедение диким зверям. Ей было страшно и одновременно очень интересно, что же произойдет дальше. А вдруг появится принц и спасет ее? Она и не заметила, как задремала, как тихо подошли разведчики, а улыбающийся Михаил дотронулся до ее лица травинкой.

Девушка вздрогнула, проснулась, открыла глаза. Увидев ребят, вскочила и радостно воскликнула:

— Мальчики! Это вы? Я знала, что вы меня найдете! — в девичьем порыве было столько юной непосредственности, а зеленые глаза горели такой искренней радостью, так были восторженно открыты, что бывалые разведчики замерли, восхищаясь ее красотой.

Первым опомнился Следопыт. Он бегло осмотрелся по сторонам, после чего, приложив палец к губам, произнес:

— Тише, Сирень. Мы тоже рады тебя видеть.

Несколько смущенный Михаил кашлянул, отвернулся, поправил пилотку, затем строгим командирским голосом добавил:

— Да, товарищ Сирень, не забывай, мы не в подмосковном лесу. Лучше скажи, ты все сделала, что требовал Константин?

— Я все сделала по инструкции, товарищ Медведь, — глаза девушки, несмотря на укоры разведчиков, не переставали излучать радость. Она не одна. С ней эти сильные, рослые, мужественные парни, значит, она в безопасности. — Парашюты забросала листьями и ветками в яме, здесь недалеко, а рация закопана под этим могучим буком, с другой стороны.

— Молодец, Сирень! — похвалил Михаил, затем добавил: — Делаем привал на пятнадцать минут. Инга — это тебе, организуй перекус. Здесь сало. Сделай по бутерброду. Сухой паек еще пригодится, — Михаил передал радистке сверток, вытащенный из мешка. — Карта тебе, Следопыт. Прикинь, где лощина, куда нам идти.