— Милыми? В том-то и дело, что это Приграничное. Большую часть времени они проводят наверху, а потому несколько отличаются от собратьев. Здесь, в Подгорье, совсем другое дело.
— На рынке они ещё сдерживаются, — бормотнул Джеми. — Вот в самом Камнестольном...
— Цверги не терпят, когда кто-то суётся в их дела. — Арон говорил спокойно, однако зорко поглядывал на прохожих. — Да, они тесно связаны с людьми: своих магов нет, да и большую часть продовольствия они получают из Срединных земель... но это не мешает им довольно натянуто относиться к чужакам.
— Правда, за последнее время в Камнестольном обосновалось приличное количество людей. Даже округ специальный возник, — добавил Джеми. — Многие бежали сюда после Кровеснежной ночи. Цверги их поначалу пытались прогнать, но, пока отношения выясняли, почти за своих считать стали. Потом его лиходейское величество...
— Тш.
— ...решил не мытьём, так катаньем обеспечить контроль неподконтрольного. На цвергский рынок люди пока доступа не получили, но маги всегда на вес золота в Подгорном были, а тут и земледельцам узурпатор велел...
— Джеми, хоть лучшее место для пряток — у всех на виду, но игроки обычно сидят в своём укрытии тихо.
— Да, уже молчу, святой отец! Ну... то есть ещё не уже, но вот сейчас буду уже.
Первым удостоился визита ювелир. Пожилой цверг окинул взглядом потенциальных покупателей, наткнулся на ответный взгляд Арона — и послушно отвалил за перстень с крупным алмазом, который Джеми сорвал с цепочки на шее, прятавшейся под рубашкой, весьма кругленькую сумму.
Учитывая, что о скопидомстве подгорного народца Таша была наслышана — в Срединном частенько поговаривали 'скупой, как цверг', — она могла прийти лишь к одному выводу.
— Что за фокусы? — осведомилась она, когда ювелир с поклонами проводил компанию до дверей.
— Всего-навсего алмаз редкой огранки, золото высшей пробы и филигранная работа, — мирно откликнулся Арон. — Сэмперы не скупились на украшения. Никакого обмана.
— И ловкость глаз?
— Таша, учитывая, сколько покупателей до нас он обделил хоть и презренным, но, тем не менее, заслуженным металлом... я даже не восстановил справедливость.
Она только хмыкнула.
Следом они окружили хмурого цверга, торговавшего новостными листками. Развернув бумагу, испещрённую печатными знаками, Арон пробежался взглядом по строчкам:
— Ага...
— Что там?
— 'Минувшей ночью в Камнестольном отрядом кеаров была разгромлена преступная организация, спонсировавшая разбойничьи шайки, ответственные за прошлогоднее отравление воды в Непракиле и других крупных городах, а также...'
— Преступная организация?!
Джеми даже зарумянился от гнева.
— '...подрывная деятельность преступников была нацелена на то, чтобы сеять смуту в народе, предположительно с целью поднятия бунта. По сообщению Первого Советника Его Величества Эдреми Айронсула, выживших среди бунтовщиков нет. Потерей среди кеаров...'
— Выживших... нет? — осторожно уточнила Таша.
— Как я и предполагал, — уже про себя дочитав заметку, Арон удовлетворённо кивнул. — Его Величество не хочет распространяться о своих неудачах, пусть даже частичных. — Дэй тщательно сложил листок вчетверо. — Что ж, и нашим и вашим. Его авторитет в очередной раз вознёсся до небес, а нам это только на руку.
Следующей посетили одёжную лавку. Стоило звякнуть дверному колокольчику, как навстречу вынырнула женщина-цверг, юная, пухленькая, похожая на ванильную зефирину. Она зарумянилась, засуетилась и принялась расхваливать как товар, так и покупателей, которым буквально всё 'изумительно шло'. Таша удалилась за примерочную ширму с первыми приглянувшимися штанами — бархатными бриджами цвета шоколада — и рубашкой: жатый светло-бежевый хлопок, немного кружев и короткие рукавчики буфами.
Одежда села, как влитая.
— А зеркало можно? — искрутив голову под всевозможными углами, спросила Таша.
— Бархатную занавесь видите? Вот за ней.
Таша видела. И уже тянула на себя тяжёлую чёрную ткань: вспомнив, что за последние дни ни разу не удосужилась посмотреть в зеркало.
Уставилась на картинку, открывшуюся взгляду.
— Это я с такими волосами три дня ходила?..
Из Подгорья выбрались уже ближе к вечеру. Джеми горестно вздыхал по деньгам, выброшенным на такие бесполезные вещи, как штаны тонкого сукна, рубашку, отделанную кружевом, замшевые туфли и куртку из лучшей кожи, какая нашлась. На этом экипирование не завершилось: был присмотрен тёмный плащ с щеголеватой вышивкой, под плащ подобраны пояс и кошель, а в оружейной лавке Алексас сразу положил глаз на саблю — чуть изогнутую, с защищающей кисть гардой, витиевато переплетённой несколькими дужками.
В приобретении экипировки Алексас принимал участие побольше Джеми. Взять хотя бы эпизод в одёжной лавке: поминутно отбирая у братца контроль над телом, Алексас отверг десять рубашек подряд, так как одни 'жали в груди', в других 'руки были скованы', а третьи попросту 'не шли'. Таша даже подозревала, что главным аргументом в выборе оружия послужил тот факт, что ножны сабли — замысловатая конструкция из дерева, кожи и золотой инкрустации — прекрасно подходили к плащу. Ещё Таша подозревала, что на деньги с продажи одного-единственного перстня никак нельзя было купить всё, что они купили, да ещё и на дорогу оставить; но когда с продавцами договаривается Арон...
Сама Таша мерила дорогу новыми туфельками светлой кожи, на ходу пытаясь расчесать волосы частым гребнем. Она не собиралась больше терпеть на голове колтуны, но колтуны тоже сдаваться не спешили.
— Может, остричь? — подсказал Джеми.
— После тебя, — яростно чесанув особо упрямую прядь, Таша моргнула, смахивая с ресниц навернувшиеся слёзы.
Паренёк страдальчески вздохнул. Щёлкнул пальцами.
— Цени мою доброту, — великодушно бросил юный колдун, когда Ташины волосы вдруг зашевелились, вздыбились, извильнулись... и покорно легли на плечи: расчёсанные, шелковистые и ещё пушистее, чем прежде.
Девушка изучила на ощупь ближайшую прядь, не веря ощущениям.
— Ценю, — только и смогла вымолвить она.
Снизошёл до помощи порождению Мирк? Где-то вурдалак в болоте почил...
Несмотря на то, что день только начинал движенье к сумеркам, все до единой бабочки исчезли. Таша, надеявшаяся на обратном пути вновь попытать счастья, утешилась собиранием букета из васильков, горечавки и колокольчиков, синевших по обочине.
Прикидывая, куда приладить очередной цветок, она услышала голос Джеми.
— Живые же цветы, — ворчал тот. — Лучше бы росли спокойно, глаз радовали.
— Быть сорванным в блеске красоты порой лучше, чем оказаться обречённым на бесполезное увядание.
Подняв голову, Таша встретила укоризненный взгляд мальчишки и тепло-улыбчивый — Арона. Обычно серые, сейчас глаза дэя светились отражённым небом, казалось, сияя ещё ярче.
И была в них какая-то такая трепетная, с оттенком неизъяснимой грусти нежность...
...опять ты краснеешь.
Торопливо сунув василёк с краешку, Таша склонилась за следующим.
Забавно. Она любила Альмона — но ни разу, ни разу за девять лет не видела в его глазах намёка на отеческое тепло.
И никогда не видела, чтобы кто-то смотрел на неё так, как Арон.
— Таша, не отставай!
Голос дэя развеял путаницу в мыслях; и тряхнув головой, она побежала обратно на дорогу, помахивая букетом в опущенной руке.
Сантименты, демоны бы их побрали...
Вернувшись в трактир, все трое заказали себе парки и прямо в комнате разъели огромный яблочный пирог, купленный в цвергской булочной. Торопливо сжевав свой кусок, Таша подсела на кровать сестры, по-прежнему безмятежно сопевшей во сне.
Она не знала, сколько просидела, всматриваясь в её лицо. Не знала, зачем. Надеялась, что Лив почувствует сквозь сон, услышит... вернётся?
Почему она не просыпается?..
— Джеми, — Арон тоже смотрел на спящую девочку.
— Жа, швяшой ошец?
Дэй вздохнул:
— Прожуйте сначала.
Джеми покорно заработал челюстями, уминая ужин.
— Хоши... кхе... хотите у меня спросить, что с девочкой, да?
— Именно. Консультация профессионала, так сказать.
С грохотом отодвинув стул, Джеми прошёл к кровати. Важно откашлявшись, поднёс правую руку ко рту, пошептал что-то. Медленно провёл ладонью вдоль тела Лив, не касаясь.
Кольцо на указательном пальце мальчишки замерцало тревожным голубым светом.
— Что это? — спросила Таша.
— Так, простенький артефакт-детектор, — небрежно отозвался мальчишка. — Обычно я налаживаю его на опознание нечисти и нежити, но в таких случаях, как сейчас, легко могу перенастроить.
— Опознание нечисти?
— Если передо мной нелюдь, кольцо светится. Разными цветами. На эйрдалей красным, на оборотней зелёным, на нежить фиолетовым...
Так вот каким образом он сразу распознал в ней оборотня!
— Впрочем, я отвлёкся. В общем, тут налицо подчиняющее заклятие, — констатировал Джеми. — Причём класса А. Чрезвычайно мощная штука. Заставляет человека беспрекословно подчиняется всем приказам 'хозяина'... то есть мага, наложившего заклинание.
— Но тогда почему она спит?
— А ты что, не поняла? Хотя что с тебя взять. — Джеми пренебрежительно фыркнул. — Наложивший заклятие приказал ей спать. Элементарно и очень проблематично для объекта. Куда действеннее любого сонного зелья. Всё гениальное просто.
— Почему проблематично?
Мальчишка закатил глаза.
— Нет, недаром всё-таки люди сомневаются в умственных способностях светловолосых женщин, — вместо пояснения резюмировал он.
— Джеми, оскорбляя мою дочь, вы...
— Ой, простите, святой отец! — не дожидаясь продолжения, торопливо забормотал Джеми. — Я просто...
— Прощения просите не у меня.
Повернувшись к Таше, мальчишка послушно извинился. Пусть даже выражением его лица можно было кислить молоко.
Таша извинение приняла — и тоном, которым девушка попросила разъяснить, в чём именно заключается проблематичность данной ситуации, можно было морозить то самое скисшее молоко до лучших времён.
— Ладно, объясняю, — нехотя буркнул Джеми. — Твоя сестра проснётся лишь тогда, когда наложивший заклятие отменит свой приказ. Или умрёт.
Правда осозналась не сразу.
Вытекающие из неё выводы — и того позже.
— Значит, — произнесла Таша осторожно, словно ступая по свежему ледку, — теперь нам придётся найти его... и... убить?
— Скорее уж настроить на дружелюбный лад и уговорить снять заклятие. Колдовство класса А доступно лишь магистрам первой степени, и справиться хотя бы с одним из них нам будет сложновато. Есть ещё вариант разыскать знакомого архимага, который мог бы разрушить чары, но у меня таких нет... больше нет, — тихо добавил мальчишка. — Но кому понадобилось накладывать заклятие на вашу дочь, святой отец? И когда это могло произойти?
Тишина заставила Ташу оглянуться.
Дэй невидящим взглядом смотрел в окно.
— Арон? — неуверенно вымолвила она.
Мужчина моргнул. Наконец посмотрел на тех, кто его окружал.
Лицо его было непроницаемо.
— Я не думаю, — молвил он медленно, — что искать его — хорошая идея.
— Но Лив...
— Мы будем искать его, если не останется иного выхода. Который я попытаюсь найти, — дэй пододвинул к кровати свой стул. — Хотя бы попытаюсь.
Взяв ладошку Лив в свои ладони, он сел и закрыл глаза. С минуту сидел так — пока Таша, затаив дыхание, наблюдала за ним.
Вот ноздри дэя дрогнули, расширились, с шумом вдыхая воздух. Вдох-выдох. Ещё один. Ещё...
Потом, резко взметнув ресницы вверх, он поднял голову.
И устало коснулся лба тыльной стороной ладони.
— Получилось? — неуверенно спросила Таша.
Уже зная, что ответ не будет положительным.
— Будем ждать, — просто ответила Арон, глядя на Лив, продолжавшую спать. — Я сделал то, что в моих силах. Но это может быть выше моих сил.
— Ждать? Сколько?
— Думаю, дня три.
Это заставило Ташу почти застонать.
— Ещё три?!
— В таком состоянии она спокойно может обходиться без еды и воды пару шестидневок, — не замедлил вставить Джеми. — Заморожена в статичном состоянии. Всё равно что колдовской сон.
— Но...
— Таша, подождём, — мягко произнёс дэй. — Верь мне. Три дня в нашей ситуации большой роли не играет. А если я не смогу... враг сам нас найдёт.
Девушка понуро кивнула, признавая его правоту.
— Вот так. И не надо грустить, ладно? Вот, выпей... а, парки закончился. Пойду вниз, попрошу нашу служанку...
— Не надо. Я сама, — встав с кровати, Таша потянулась за пустой кружкой. — Вам тоже добавку принести?
— Нет, благодарю.
Заставив себя улыбнуться, она решительно вышла из комнаты.
Нирулин внизу не было. Пришлось спросить у трактирщика, который угрюмо ответил, что служанка собирается домой.
— И когда вернётся? — Таша не смогла скрыть нотку расстройства в голосе.
— Не знаю, — подняв взгляд, цверг вгляделся в Ташино лицо. Вздохнул и, почему-то смилостивившись, добавил, — дочка у неё болеет. Десять дней уже. Хуже ей стало.
— Ох, — вырвалось у Таши. — Но она ведь выздоровеет?
Трактирщик тяжело вздохнул.
И, не ответив, открыл учётную книгу.
Когда Таша вбрела в комнату, Арону хватило беглого взгляда в её глаза, чтобы помрачнеть и подняться на ноги.
Как всё же здорово, когда не нужно ничего объяснять — путаясь, заикаясь, подбирая слова...
Миг дэй, задумавшись о чём-то, смотрел на тёмное небо за окном.
Потом молча прошёл к двери.
— Никуда не уходите, — бросил он через плечо.
— Арон?..
Но он уже вышел.
— Арон, постой!
Схватив плащ, девушка с криком 'Джеми, будь здесь!' недоумённо рванула следом.
— Арон, куда ты? — нагнав дэя на лестнице, выдохнула она.
— Исполнить свой долг.
— Какой? — Таша на ощупь застегнула пряжку плаща. — Чем ты можешь помочь?
— Ты ведь идёшь со мной.
— Конечно!
— Значит, увидишь.
Оклик Арона застал Нирулин в воротах трактира. Та, обернувшись, остановилась — скорее машинально.
— Простите, что задерживаем, — заговорил дэй. — Я слышал о вашей дочери...
Нирулин нетерпеливо кивнула. Словно кукла, которую дёрнули за верёвочку.
Слушая, не слыша.
— Дело в том, что я немного владею навыками целителя и могу помочь.
Таша даже не сомневалась в том, что служанка скажет следовать за ней.
— А ты, — не удержавшись, шепнула Таша — привстав на цыпочки, почти дэю на ухо, — ты действительно...
— Да, действительно.
Она только головой качнула.
Сколько же у тебя ещё припасено сюрпризов?..
— Эй, — жизнерадостно донеслось сзади, — подождите меня!
Таша обернулась так резко, что плащ взметнулся крыльями.
— Джеми?! Я же сказала тебе...
— Святой отец... пуф... я хочу с вами, очень хочу! — затараторил мальчишка, поравнявшись с ними. — Можно? Ну пожалуйста!
— Если будете вести себя тихо, — после секундного колебания молвил Арон.
— Считайте, что я рыба, — торжественно пообещал Джеми.
— А какая именно? Хотя, — задумчиво протянула Таша, — кошки, наверное, любую съедят...
